Константин Чуриков: Ну что, начнем мы как раз с отравления поддельным алкоголем в Оренбургской области, с этой, ну по сути, трагедии. К сожалению, такие трагедии в нашей стране бывают, и бывают, в общем, довольно часто, если так уж положа руку на сердце. Но я, правда, не припомню, чтобы было столько жертв. На данный момент (сейчас уточненная информация) 18 человек уже стали жертвами, то есть умерли, скончались, и 15 находятся в больнице. Что происходит? Почему люди травятся подделками? Почему пьют, по сути, яд? И кто им этот яд продает? Сейчас будем разбираться. Тамара Шорникова: Максим Черниговский, генеральный директор некоммерческого партнерства «Клуба профессионалов алкогольного рынка». Здравствуйте, Максим Зиновьевич. Максим Черниговский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Максим Зиновьевич, сразу обращает на себя внимание то, что говорят жители этого поселка – что алкоголь был в пластиковых бутылках. Скажите, пожалуйста, вообще это возможно – спиртные напитки вот такой крепости (очевидно, что речь идет о водке) продавать в пластиковых бутылках? Максим Черниговский: Вы совершенно правильно отметили, крепкий алкоголь в пластиковой таре реализовывать нельзя. То есть в принципе легальная продукция, крепкая легальная алкогольная продукция не может разливаться в пластиковую тару. Но я еще хочу один момент отметить. Вы вначале сказали, что не припомните столь масштабного отравления от паленого алкоголя. Я в этой связи вспоминаю трагедию в Иркутске, которая произошла три года тому назад, когда 77 человек погибли от употребления псевдо-«Боярышника». Константин Чуриков: Да. Но там был все-таки не алкоголь, там было уже средство для мытья ванн все-таки, ну положа руку на сердце. Максим Черниговский: Которое называлось «Боярышник». Константин Чуриков: Да-да-да. Максим Черниговский: Ну, ситуация у нас в стране (и вы тоже это правильно отметили) очень тяжелая в части розничного оборота нелегального алкоголя. На самом деле это никакой не алкоголь, а это спиртосодержащие, по сути дела, денатураты, которые практически в свободном режиме реализуются во многих регионах нашей страны, в особенности, конечно, в таких небольших населенных пунктах. Только одна цифра: у нас в России 170 тысяч населенных пунктов, и из них где-то в 70 тысячах вообще нет розничных магазинов, которые имеют соответствующую лицензию на право розничной реализации алкогольной продукции. В связи с этим возникает вопрос: что в этих населенных пунктах в принципе можно приобрести в виде алкогольной продукции? Вот тот самый суррогатный алкоголь, в лучшем случае самогон. Тамара Шорникова: Понятно, что вряд ли это трезвые села. Кто этот алкоголь производит? Как они попадают в населенные пункты? Максим Черниговский: Вы знаете, все очень по-разному. Есть и так называемый заводской алкоголь. Здесь все очень по-разному. Тоже одна только цифра: вы знаете, в 2020 году самогонных аппаратов на территории России было куплено гражданами нашей страны в два раза больше, чем в 2019 году. Это опять-таки, скажем так, один из каналов производства этой псевдоалкогольной продукции. Ни для кого не секрет, что когда начинаются экономические кризисы (а это характерно не только для нашей страны, это для любой страны мира), соответственно, возрастает потребление дешевого алкоголя, в первую очередь той самой контрафактной, нелегальной алкогольной продукции. Но еще раз повторяю: это не алкогольная продукция, а это спиртовые суррогаты. Тамара Шорникова: Максим Зиновьевич, а кто следит за тем, кто какой алкоголь и где продает? Условно, если ты приезжаешь в какой-то населенный пункт, спросишь любого, где взять, – и тебе расскажут. Ну, вряд ли там сотрудники правоохранительных органов не в курсе этой информации. Максим Черниговский: Это тоже очень хороший вопрос. Один из примеров… Ну что говорить о небольших каких-то населенных пунктах? Пожалуйста, какая вакханалия у нас происходит сейчас в Интернете. То есть совершенно открыто около 3 тысяч сайтов на всей территории страны совершенно незаконно в режиме онлайн реализуют псевдоалкогольную продукцию. Вам в любую точку Москвы, да любого города-миллионника в течение часа – днем, ночью, неважно – привезут любой алкоголь. Но в 99% случаев это, конечно же, алкоголь нелегальной природы. И что в этой бутылке – совершенно непонятно. Следить за этим должен целый ряд институтов исполнительной власти: ну, регулятор, Росалкогольрегулирование, правоохранительные органы, Роспотребнадзор. Что касается контрольных функций, то здесь у нас, что называется, все в порядке. То есть у нас много организаций, которые должны за этим следить. И вообще у нас законодательная база, направленная на регулирование розничного оборота алкогольной продукции, одна из самых жестких вообще в мире. Но при этом исполнительская культура, понимаете, выполнения тех законов, которые существуют на сегодняшний день в Российской Федерации, очень низкая. Один из примеров, как я уже сказал, – это незаконный оборот в Интернете этой псевдоалкогольной продукции. Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем звонок – Татьяна из Подмосковья. Татьяна, добрый вечер, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Алло. Тамара Шорникова: Московская область. Из какого населенного пункта вы звоните, Татьяна? Зритель: Пущино, Московская область. Константин Чуриков: Да, слушаем вас. Тамара Шорникова: Слушаем. Зритель: Очень много в магазинах, даже в больших магазинах, как «Пятерочка»… Ну как ее? Господи… Константин Чуриков: Неважно. В крупных магазинах. Зритель: Очень много подделок. Вот сколько раз покупаешь водку финскую – это бог знает чего! Потом еще какие-то. Стараешься подешевле купить, к празднику бутылочку – нет. Даже дорогая водка и то не имеет… то, что раньше было. Константин Чуриков: Чего не имеет конкретно? Зритель: Шляпа была, фуражечка на бутылочке была одета, водка была хорошая. Сейчас это не водка, а это бог знает что! Константин Чуриков: Ну и как выходите из положения там, где вы живете? Зритель: Ну как? Выбрасываю все. Прихожу в магазин, поругаюсь, поругаюсь, беру другую водку, которая подороже. Что попадется, то и попадется. Константин Чуриков: Ну сколько стоит та водка, которую вы берете обычно, Татьяна? Зритель: Вы знаете, обычно… теперь я стала брать «Стужу», вот эту водку «Стужа». Константин Чуриков: «Стужа»? Хорошо, ладно. Не замерзайте! Татьяна, аккуратнее, аккуратнее с алкоголем! Спасибо большое. Максим Зиновьевич, а как можно определить человеку, скажем так, простому, обычному, неискушенному, не специалисту, не из «Клуба профессионалов алкорынка», что бутылка, скорее всего, в общем, скажем так, паленая? Максим Черниговский: Ну, на самом деле это сейчас очень легко. Я здесь хочу отметить работу нашего регулятора, Росалкогольрегулирования. На любой смартфон можно закачать программу «Антиконтрафакт», отсканировать акцизную марку, которая наклеена. А она должна быть наклеена на любую алкогольную продукцию. И вы в режиме онлайн получите всю информацию о производителе данной алкогольной продукции, о розничной организации, которая получила этот алкоголь и вам его реализовала. То есть здесь, что называется, контроль может быть полный. А вообще я хочу сказать, что… Тамара Шорникова: Максим Зиновьевич, коротко прямо перебью. Это все-таки для продвинутых пользователей. А у кого смартфона, допустим, нет? Есть ли какие-то внешние признаки, как все-таки заподозрить? Константин Чуриков: Зрительница, которая нам звонила, я сомневаюсь, что она скачивает акциз и получает информацию. Тамара Шорникова: И сканирует. Максим Черниговский: Все очень просто. Есть розница лицензированная, то есть имеет соответствующую розничную лицензию на право продажи алкогольной продукции, то, поверьте мне, в 99 случаях из 100 там в принципе не может быть нелегального алкоголя, потому что там работает ЕГАИС. А вот если розница не имеет соответствующую лицензию, понимаете (а по любому запросу вам должны ее сразу показать), то в 99 случаях из 100 эта розница продает нелегальный алкоголь. Тамара Шорникова: А на входе в магазине должна висеть какая-то информация, распечатка? И можно ли ее скачать из Интернета, условно? Доверять ли листу, лицензии, висящей на входе? Максим Черниговский: Ну, на самом деле, конечно, в рамках тех технологических возможностей, которые в сегодняшнем мире существуют, можно подделать любую лицензию. Вы правильно отметили. Есть сайт Росалкогольрегулирования опять-таки, где можно посмотреть реестр всех лицензий, в том числе и розницы. Константин Чуриков: А вот расскажите, пожалуйста, по каким законам у нас в основном живет провинция, вот эти далекие села и деревеньки? Мы уже поняли, что там контроля никакого нет, хотя должен быть. Как туда попадает этот спирт, этот метанол? Извините, пожалуйста, мы, частные лица, можем приехать на какой-то, не знаю, заводик и попросить нам отгрузить метанола, и нам его продадут? Или как вообще? Максим Черниговский: Ну, опять-таки возвращаюсь к онлайн-продаже алкогольной… псевдоалкогольной продукции. Через Интернет можно купить и сырье, понимаете, и не только сырье, но и комплектующие – ту же бутылку, пробку и так далее. Почему это все не выявляется? Для меня секрет как для человека, который 20 лет работает на легальном рынке алкогольной продукции, потому что на любом сайте, знаете, указаны, что называется, адреса, явки, курьер к вам приедет, привезет эту продукцию. В общем-то, выявляется это легко. Сейчас приобрести сырье не сложно. Я что хочу сказать? Вы знаете, те псевдопроизводители, которые выпускают эту продукцию, поверьте мне, они не собирались использовать метанол. Бутлегеры зарабатывают не на экономии сырья, а на акцизах. Понимаете, они не платят акцизы, они не платят налоги – а это, скажем так, основная доля в любой цене на алкогольную продукцию. То есть я не сомневаюсь в том, что эти люди, которые это все разливали, они даже представления не имели о том, что им подсунули метанол. Понимаете? Потому что человек, который будет использовать метанол, просто… Ну как вам сказать? Это даже не преступник. Почему? Потому что это, знаете, что-то более высокого разряда – душегуб. Потому что отравление от метанола – это вообще одно из самых страшных отравлений, с точки зрения проявлений, в принципе. Просто им подсунули этот метанол, а они как неспециалисты не смогли его отличить от этанола. Вот и все. Константин Чуриков: Да, спасибо большое за ваши комментарии. Максим Черниговский, генеральный директор «Клуба профессионалов алкогольного рынка». Вот еще такая информация: возбуждено пять уголовных дел по самым разным статьям. Я не знаю, можно двадцать пять уголовных дел возбудить, а изменится ли ситуация на практике – большой-большой вопрос. Что нам пишут зрители? Тамара Шорникова: Нам пишут вот что. Поселок Тайнак, Златоуст: «У нас самогон продают даже детям». Оттуда же: «Продают еще и сигареты. И кое-кто их «крышует». Серьезное обвинение. Константин Чуриков: Вы знаете, лично был удивлен, когда мы ездили семьей по Ярославской области, город Углич, и там какие-то прямо алкомаркеты, и написано «24». Я не поверил своим глазам. Правда, 24 часа в сутки продают. Насчет детей – новость. Ну, пускай проверяют тогда органы. Тамара Шорникова: Вот предложение из Якутии, смотри: «Сделать алкоголь невыносимо дорогим – и все проблемы уйдут сами собой. Например, в Арктике 1 литр ликера стоит более 2 200 рублей. Фантастика! Никто не берет». Константин Чуриков: И Москва: «Если единственная радость периферии, – переведем на гражданский язык, – это выпивка, то пить там будут все, что горит. Смыслы жизни у людей должны быть». Кто же спорит? А сейчас мы приглашаем в эфир Алексея Казанцева – это психиатр-нарколог. Алексей Владимирович, здравствуйте. Алексей Казанцев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Алексей Владимирович, расскажите, пожалуйста. Ну, тот же самый важный, на мой взгляд, вопрос все-таки задам: как-то можно, не знаю, по запаху, по вкусу почувствовать, что спирт не тот, что это метанол, что это яд? Или нет? Или, только употребив, потом постфактум? Вскрытие, как говорится, покажет. Алексей Казанцев: К сожалению, метанол не отличается от этанола никоим образом – ни внешне, ни по вкусу, ни по запаху. Есть небольшие принципы – с медной проволокой, с картошкой и так далее. Ну, там несколько подходов. И вряд ли кто-то при покупке дешевого алкоголя этим самым занимается. То есть определить невозможно. Константин Чуриков: Подождите, с медной проволокой – это как? Алексей Казанцев: Ну, там капают каплю – меняется цвет и так далее. С картошкой там целая технология. Это больше к химикам, наверное, вопрос, потому что я, честно говоря, никогда этим не занимался. Ну, есть одна из рекомендаций. Но еще раз говорю: страждущие выпить не будут проверять никогда. Если раньше как-то смотрели, я помню, протирали бутылку об ладошку, там оставался с конвейера какой-то темный налет, что ли, пробку крутили у бутылки водки, и пузырьки должны были идти наверх… Ну, помните, да? Разные были технологии, так сказать, проверки. То здесь это не проходит, к сожалению. Тамара Шорникова: А почему? Алексей Казанцев: Плюс та часть населения, которая покупает, она берет подешевле продукцию, старается взять, не интересуясь ее качеством. Тамара Шорникова: Алексей Владимирович, а что изменилось за это время? Раньше все-таки как-то тщательнее относились, хотели проверить, пусть и какими-то народными методами, то или не то они покупают. Что изменилось? Почему сейчас не такой требовательный покупатель стал? Алексей Казанцев: К сожалению, много факторов. Здесь один из первых факторов – это, конечно, снижение платежеспособности населения. И немалую роль сыграл ковид, который сейчас идет и продолжается, к сожалению. Сейчас много регионов у нас дотационных. В большей части регионов нет работы, и многие приезжают в Москву, в частности, вахтовым методом. И они, отработав здесь месяц, приезжают домой. И, к сожалению, один из способов расслабления, а у многих он в большей степени – они начинают употреблять алкоголь. И чем дольше человек пьет алкоголь, тем меньше он дифференцирует качество, бутылку, акцизные марки, где приобрести и так далее. Он подчас не помнит, что с ним происходит. Константин Чуриков: Ну, как говорится, кому и кобыла невеста. В этом смысле, да? Алексей Казанцев: Абсолютно, абсолютно. Константин Чуриков: Алексей Владимирович, а какой выход из этой ситуации? Периодически нам говорят: «Ой, пора поднимать минимальную розничную цену на водку, потому что так дальше нельзя, иначе будет «паленка». Ну хорошо, поднимают, водка объективно растет в цене. А дальше что происходит? Те, у кого нет денег, но есть острое желание и необходимость, я не знаю, похмелиться или выпить, вот что они делают? Они, видимо, покупают самогон или что-то сами, либо из-под полы покупают тот же самый суррогат. Алексей Казанцев: Конечно, покупают суррогат. Вспомните «Боярышник». Отчего его покупали определенные слои населения, так называемые маргинальные, или люди зависимые? Оттого, что он был доступен. Были даже автоматы этого «Боярышника», то есть вместо снеков эти автоматы были специально, так сказать, приспособлены, во многих общественных местах установлены. Такая же ситуация и здесь. Я согласен, что во многих маленьких магазинах, особенно в регионах, абсолютно не смотрят, откуда и как. Они стараются подешевле ее приобрести и начинать активно продавать. Константин Чуриков: А выход какой, кроме совета «не пить»? Какой еще выход? Алексей Казанцев: Выход? Усилить контроль силовым структурам, контролирующим органам, общественникам, потому что у нас, кроме «Трезвой России», по-моему, никто этим не занимается. А «Трезвая Россия» тоже периодически занимается популизмом, то есть приезжают, проверили и забыли. А это необходимо на уровне местной законодательной власти, местных советов, сходов… Вот как раз вам звонили, вернее, писали, что у них сходы местные, вообще есть зоны моратория на алкоголь, то есть нет вообще в некоторых населенных пунктах алкоголя абсолютно и совсем. То есть женщины взяли власть в свои руки, сделали сход и контролируют. Это даже более действенный способ, чем контролирующие структуры и силовые. Константин Чуриков: Да, мы рассказывали, об этих деревнях мы рассказывали. Но, понимаете, мы туда приехали и уехали. А чем там сердце успокоилось – одному Богу известно. Алексей Казанцев: Согласен, согласен. Тамара Шорникова: Давайте узнаем, как дела обстоят в Саратовской области, Анна дозвонилась оттуда. Здравствуйте. Зритель: Алло. Здравствуйте. Я бы хотела немножко поговорить о самогоне. Хоть и говорят, что самогон лучше, чем водка, но самогон хорошо варить, готовить из сахара. А когда его готовят с добавлением всякой ерунды, то он к хорошему ничему не приведет. И потом, тот, который гонит самогон, никогда не будет продавать самогон по низкой цене, он всегда будет искать какую-то из этого выгоду. И вот про эти села. Я сама из села, и я знаю, как там продается самогон, как продается водка. Магазин один есть, и есть отдел винно-водочных изделий, но там набор небольшой и дорого. А из-под прилавка всегда могут дать суррогат подешевле. Всегда. Хотя об этом знают силовые структуры, но никто никаких мер не принимает. Тамара Шорникова: Анна, вы говорите, что ерунду какую-то добавляют. Просто я не большой знаток рецепта самогона. А что добавляют? Зритель: Ну, ерунда. Говорят, что какой-то этиловый спирт. Я не знаю, что это за вещество – этиловый спирт. Разбавляют в каких-то пропорциях. А потом от него те мужики, которые употребляют, они вообще дуреют, они вообще дуреют, у них совсем «крыша съезжает». Константин Чуриков: Ну да. Тамара Шорникова: И коротко. А суррогат из-под полы – это самогон или это все-таки водка, но откуда-то из другого направления привезенная? Зритель: Я сказать не могу, мне самой не приходилось. Ну, по разговорам среди людей, которые пьют, вот именно с добавлением какой-то ерунды. Константин Чуриков: С другой стороны, было бы странно, если бы вы были в теме, тоже было бы как-то удивительно. Спасибо большое. Алексей Владимирович… Тамара Шорникова: Про самогон как раз вдогонку сообщение (мне кажется, важно его обсудить): «От самогона умереть невозможно. А метанол, вот это все…» – в общем, и так далее, и так далее. Это же заблуждение, наверное. Я сейчас не только о количестве. Понятно, что от этого зависит многое. Но действительно ли тот самый самогон – спасение, как многие считают в деревнях? Мол: «Давайте бороться с паленой водкой, а вот самогон не трогайте». Здесь какие риски? Алексей Казанцев: Да не являлся он никогда спасением. Те, кто занимаются самогоноварением, давайте так скажем, они занимаются для себя, потому что они ищут рецепты, добавляют добавочки, очищают, несколько способов очистки и так далее. То есть они делают, так сказать, для своего употребления, максимум кому-то подарить. А все, кто делают на продажу, давайте будем честны… Вот гражданка сейчас сказала, что они делают хорошего качества. Да нет. Все, что на продажу, к сожалению, делается очень низкого качества. Понимаете? Никогда этого не было и не будет. То есть это в подарок или самому себе, может быть, кто-то будет делать. Но опять же мы с вами знаем прекрасно, сколько в самогоне сивушных масел. Соответственно, даже состояние похмельное будет гораздо тяжелее, чем от качественной водки. Константин Чуриков: Мне вспомнилась недавняя новость (мы, кстати, в эфире тоже ее обсуждали), что ВОЗ, Всемирная организация здравоохранения, какое-то ее Восточноевропейское подразделение признало Россию примером для подражания других стран в деле борьбы с алкоголизмом и курением. Вот мне интересно всегда, на чем такие оценки основываются. Или какое-то очередное заявление Минздрава о том, что россияне стали меньше потреблять алкоголя. Это как они выясняют? Алексей Казанцев: Я думаю, что это заявление Минздрава о том, что россияне стали меньше употреблять алкоголя и приобретать, так сказать, табачной продукции. Но на самом деле алкоголь как употребляли, так и употребляют. Поколения сменяются. Часть умирает, к сожалению, потому что это саморазрушающее заболевание – алкоголизм. И сам по себе алкоголь – он полиорганен, он поражает очень много органов и систем. Действительно, молодежь (и то в крупных мегаполисах) стала меньше употреблять алкоголь, потому что алкоголь – это все-таки психоактивное вещество не XXI века, потому что он затормаживает, он делает человека ленивым, агрессивным подчас. А сейчас XXI век, необходимо двигаться, быть активным, креативным, мозги должны работать. К сожалению, у алкоголика, если он много выпил, мозги не будут хорошо работать. Константин Чуриков: Простите, а что в XXI веке, чтобы двигаться, тогда употребляет молодежь? Алексей Казанцев: К сожалению, к сожалению, переходит на употребление психоактивных веществ в качестве психостимуляторов. Это мы наблюдаем по всей России. Это еще более огромный бич – вот этот дешевый вид наркотиков. Я не буду их называть, дабы не пропагандировать. Он, к сожалению, распространен от Калининграда в разных видах до Камчатки. Константин Чуриков: Алексей Владимирович, а мы хотели отдельно поднять эту тему. Давайте мы в следующий раз об этой опасности, об этой угрозе с вами, с сотрудниками правоохранительных органов, с родителями, со всеми поговорим. Это важно, мне кажется. Алексей Казанцев: Да. Это более страшно, чем суррогатный алкоголь, он косит просто миллионами. Тамара Шорникова: То есть, возможно, пить стали действительно немножко меньше, но чище от этого не стали? Алексей Казанцев: Не стали. Контрафакт как был, так и остался. Заводики как были на Северном Кавказе, в Подмосковье и в других регионах, так и остались. Как по деревням и селам были, так сказать, бабушки-старушки, которые продавали самогон низкого качества, так все и осталось. И как закупали мелкие хозяева, так сказать, небольших торговых точек алкоголь и продавали круглосуточно, о чем сказала недавно женщина, так и есть из-под полы. А все, что из-под полы – качества не будет никогда хорошего. Константин Чуриков: У нас многие зрители сейчас (последний вопрос буквально) жалуются, так или иначе намекают на бедственное положение в регионах. Ну, так и пишут, мол: «А что делать, когда вот такая жизнь беспросветная? Только пить». А вот вы как специалист видите какую-то корреляцию между бедностью, уровнем дохода и уровнем алкоголизации, ну скажем так, в наших широтах, сопоставимых? Алексей Казанцев: К сожалению, да, имеется такая тенденция. То есть низкий уровень образования, низкий уровень доходов, соответственно, мало рабочих мест – это взаимосвязано со злоупотреблением алкоголя. И в некоторых же это идет из поколения в поколение, давайте так говорить. Всегда необходимо личным примером, не говорить: «Ах, как плохо пить!» – а самому не пить и в присутствии детей, и желательно совсем не употреблять алкоголь. Потому что если это поколенчески, пил дед, отец, бабушка и так далее, то почему удивляться, что внуки пошли по тому же самому пути? А особенно в какой-либо определенной социальной ситуации или в определенном регионе, где нет работы, где не развиты, так сказать, социальные структуры, где нет спортивных секций. Константин Чуриков: Я понял! Надо, чтобы из поколения в поколение у всех была работа, высокая зарплата, спортивные секции – и у бабушки, и у дедушки, и у прадедушки. Алексей Казанцев: Высокое качество жизни. Вы же понимаете, да? Высокое качество жизни. Человек может заниматься интересами активными. Мы же от природы созданы веселыми, позитивными и активными. Обратите внимание на детей – они же не пьют, не курят, не ищут суррогат и самогон. Они бегают, веселятся, прыгают, бодры и веселы. И мы знаем массу людей, которые абсолютно не употребляют алкоголь, тем не менее занимают активную социальную позицию, ведут здоровый образ жизни, активно отдыхают и вокруг себя собирают таких же единомышленников. Тамара Шорникова: Пора, конечно, закругляться, но тут зацепило за живое, потому что… А это точно? Мы не путаем причину и следствие? Может быть, подчас где-то нет работы, потому что пьют? Ее же так не найдешь. Алексей Казанцев: Ну, нет работы… Бывают у нас определенные, так сказать, регионы, где, действительно, с работой очень туго совсем или работа низкооплачиваемая. А в мегаполис не каждый может поехать. Многие критикуют: «Ах, москвичи заелись», – тем не менее не едут за лучшей долей, будут сидеть и за пять копеек работать или не работать. А алкоголь, действительно, он… Как мне вчера сказал один из моих пациентов: «С утра выпил я и целый день свободен, никаких проблем у меня нет». Тамара Шорникова: И где же тут работу искать? Константин Чуриков: Формула все та же. Алексей Казанцев: Соответственно, уже нет никаких проблем с работой, с деньгами и со всем. Константин Чуриков: Спасибо большое, Алексей Владимирович. Алексей Казанцев, психиатр-нарколог, а судя по беседе, еще и экономист, и психолог, и социолог. В общем, широкого профиля специалист. Мы продолжим через пару минут, говорить будем о еще одной смертельной опасности – о ковиде.