Виталий Млечин: Новые проблемы автопроизводителей. К нехватке микрочипов, к которой уже успели привыкнуть за последнее время, добавились трудности с никелем, электропроводкой и другими компонентами, которые заводы закупали в России и на Украине. Дилеры уже недополучили миллионы машин. Марианна Ожерельева: Какого количества еще не досчитается мировой автопром? И как это повлияет на рынок? Будем сейчас обсуждать. Виталий Млечин: Да, давайте разбираться. У нас в гостях Ян Хайцеэр, вице-президент Национального автомобильного союза. Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Ян Хайцеэр: Добрый день. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, насколько велика проблема? Потому что начинаешь разбираться – и выясняется, что из России, в общем, экспортируется далеко не только нефть и газ, а еще и огромное количество всего, о чем на самом деле многие даже и не догадывались. Про микрочипы многие слышали, а то, что эти микрочипы делаются из редкоземельных материалов, которые везут из России, знали далеко не все. Так вот, насколько проблема велика? Ян Хайцеэр: Да, конечно, мы очень серьезный экспортер. Это существенный вклад в мировую экономику, но все-таки опять с точки зрения ресурсов. Из них делаются конечные продукты, которые так необходимы мировому автопрому. И, помимо чипов, история с дефицитом сохраняется. Сегодня еще добавится отчасти дефицит по стали, пока какие-то переориентирования на рынке произойдут, и поэтому стоимость в мире автомобилей серьезно возросла, и ожидание автомобилей увеличилось. Вот пандемия прошла, и все ждали, что чипы сейчас появятся, чипы будут производиться. Нет, есть еще ряд компонентов, которых не хватает, поэтому некоторые машины ждать можно и до полугода, и год, и так далее. Виталий Млечин: Вот то, что касается чипов – понятно. Некоторые начали обходить нехватку, выпускать машины недоукомплектованными, без каких-то функций. А вот что касается электропроводки, с которой тоже бывают проблемы, без нее же просто невозможно выпустить автомобиль. Ян Хайцеэр: А вот здесь, конечно, уже сложнее, поэтому время ожидания, таким образом, и увеличилось, потому что автомобили современные, без электропроводки, собственно говоря, никуда, да. Где-то вместо чипов можно что-то заменить, и то не во всем, потому что то, что касается «мозгов» – нет, там вариантов нет. То, что касается каких-то других вещей – наверное, да. Поэтому мы и получаем такие упрощенные автомобили. А вот электропроводка или еще какие-то детали – здесь уже никаких шансов нет, поэтому придется ожидать. И вот эта проблема нарушения всей мировой логистики, не только в нашей стране, а всей, я подчеркиваю, и дает вот такой результат – гипертрофированное повышение за последний год стоимости автомобилей, ну а у нас, соответственно, в принципе их такой дефицит в большем объеме, наличие как таковых в принципе. Виталий Млечин: Вот именно ожидать? То есть речь идет о том, чтобы просто будут медленнее производить и меньше машин? Или вообще могут возникнуть такие большие сложности, что кто-то просто перестанет производить? Ян Хайцеэр: Если говорить о мировом рынке, то сегодня уже сократилось количество производимых автомобилей примерно на 20%. Соответственно, был отложенный спрос в период пандемии. Сейчас выстроилась очередь. Автомобилей производится меньше – на них повышается стоимость. Если говорить о нас, то у нас, к большому сожалению, ситуация гораздо более сложная, потому что в условиях санкций выживать автопрому достаточно тяжело. Некоторые производители ушли с рынка. Возможно, некоторые останутся или вернутся – мы это еще точно не знаем. И, к большому сожалению, сегодня идет как бы восстановление таких упрощенных версий автомобилей: «Жигулей», «КамАЗа»… Ну, «УАЗу» не приходится изменяться, у него все так и осталось по-прежнему, поэтому наш «батон» выйдет на просторы мирового океана такой архаичный. Но дело в том, что это, к большому сожалению, идет в ущерб а) безопасности; и б) экологии. Мы же делали это не для того, чтобы удовлетворить любопытство и радость мировой элит. Мы боролись за экологию, для того чтобы нам в нашей стране было легче дышать, для того чтобы наши граждане меньше погибали в автомобильных авариях. Но сегодня, к сожалению, нам недоступны достаточно серьезные вещи, поэтому машина будет выпускаться в упрощенном варианте: вместо «Евро-4» и «Евро-5» это будет «Евро-2», вместо ABS не будет ничего, проблема с подушками безопасности. Ну, сколько потребуется нам на это времени – я вам точно сказать не могу. Насколько быстро нам помогут производители из Средней Азии – тоже сложно сказать. Ну, наверное, какие-то компенсации будут, и мы вернемся к собственному удовлетворению своих потребностей. Марианна Ожерельева: Ян, а это все точно? Потому что была тут истерия по поводу шин, а недавно пришла информация, что шин хватит на всех в России, несмотря на уход европейских компаний. По-моему, 2 миллиона штук. И сказали… Ну, вроде как посчитали. Также пытаюсь понять по этой проблеме. Когда начался коронавирус и тоже ряд заводов в Китае вставали, тоже начинались проблемы с логистикой, не могли не досчитаться машин тогда, но вроде бы потом какая-то нормализация пошла. Сейчас новый виток проблем. Он не завышен просто на фоне эмоций, именно эмоциональной составляющей, психологии нашей? Ян Хайцеэр: Я думаю, что какая-то такая история с завышенностью… психологической зависимостью присутствует, но в общем и целом объективно подойти к этой проблеме нужно следующим образом. Да, комплектующие для производства тех же шин подорожали из-за изменившейся логистики, из-за действия санкций. Заводы, да, у нас существуют, они остались. И они производят шины. Но для того, чтобы сделать эту шину, нужно купить каучук, а он продается за рубежом и имеет валютную составляющую (ну, сейчас с курсом более или менее все нормально), и ряд специальных добавок. Я не буду углубляться – какие. Они производятся другими заводами. После этого появляется современная шина. Технологические линии, которые у нас сегодня стоят, они тоже, в общем, не очень отечественные, потому что то, что было у нас когда-то на каком-нибудь ярославском или камском заводе, ну, понятно, что уже устарело. И уже были установлены современные, работоспособные, перспективные станки и другое оборудование. Для того чтобы их поддерживать, тоже понадобятся какие-то дополнительные вещи, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии. Поэтому сегодня произошло удорожание шин примерно на 30%. Я думаю, что на 10% или чуть больше откатится обратно, потому что курс устаканился. Но логистические цепочки по поставке всего этого оборудования, к сожалению большому, усложнятся. Это же касается и запасных частей, которые отчасти производятся и где-то в Европе, отчасти производятся и в азиатских странах, в частности в Китае. Потому что даже… Ну понятно, завод «АВТОВАЗ», современные модели, и какая-нибудь LADA Vesta очень серьезным образом зависит от иностранных комплектующих. И даже, казалось бы, «наше все» – например, автомобиль «УАЗ Патриот» – точно так же зависит именно от этого. Марианна Ожерельева: От европейских? Ян Хайцеэр: Скорее от азиатских, в большей степени. Марианна Ожерельева: Но эти-то дадут, они же… Ян Хайцеэр: Они дадут через какое-то время. Но у них есть свои планы, у них есть удовлетворение собственных потребностей. Марианна Ожерельева: Другие цели. Ян Хайцеэр: Потребность их в других рынках. Насколько мы окажемся в приоритете – сказать тоже сложно. Потому что вот эту самую систему надо еще нарушить, потому что то, что произошло, произошло внезапно. И производство там должно к этому адаптироваться, и производство у нас должно к этому адаптироваться, поэтому на это в любом случае потребуется время. Марианна Ожерельева: Звоночек послушаем? Виталий Млечин: Да, из Санкт-Петербурга. Константин, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У меня просто… Ну, я смотрю вашу передачу. Как бы я хотел, чтобы все-таки наша страна сама производила свои запчасти. Мы опять идем по политике, на кого-то надеемся. Я понимаю, что нужно друг другу помогать, но… Марианна Ожерельева: А на чем производить, Константин, если нет своего оборудования, технологий нет? Как начать свое производить? Зритель: Значит, надо поднимать свое производство, потихонечку вкладывать деньги в свое производство и делать свою технологию. Мы раньше вставали в шесть утра и ехали все на работу. Сейчас мы встаем в восемь утра, по Питеру едешь – машин миллион стоит! И не понятно, кто у нас работает на производстве, а кто не работает. Марианна Ожерельева: Спасибо, спасибо вам. Виталий Млечин: Спасибо большое. Это, кстати, очень интересное наблюдение. Марианна Ожерельева: Да-да-да. Виталий Млечин: Действительно, едешь-едешь по городу… Марианна Ожерельева: Пустовато по утрам? Виталий Млечин: Да наоборот. Едешь по городу, время как бы не час пик, все должны быть на работе, а пробки. Они не работают. Ян Хайцеэр: Ну, потому что мы говорим о городе, где офисов больше, чем заводов. Марианна Ожерельева: Ну да. Ян Хайцеэр: А где больше заводов, там люди и встали в шесть утра, кто-то в ночную смену пошел. К сожалению, в один миг производство у себя не наладишь, это определенное количество времени занимает. По мановению волшебной палочки ничего не произойдет. Какое-то время понадобится для того, чтобы какие-то компоненты производить. Но, видите ли, в чем дело? Экономика – такая история, что она не может существовать отдельно в отдельно взятой стране. Мы хотим получать современные, безопасные и экологические автомобили. К сожалению, сегодня, на сегодняшний момент достаточно сложно это сделать в одну минуту, на это потребуется очень много времени. Поэтому мы сейчас и надеемся на иностранных производителей, которые могут прийти. Ну, в частности, я всегда говорю про Китай. Не знаю, как быстро, но уже кто-то пришел и будет производить автомобили на наших площадях, как это было ранее с другими западными производителями. Марианна Ожерельева: Из Орловской области нам пишут: «Делайте машины попроще, без наворотов, дешево и сердито». Вот вы как владельцы автомобилей… Виталий Млечин: Четыре колеса, руль и сиденье. Марианна Ожерельева: Насколько важно, чтобы она была попроще? Можно упростить, но при этом не повлиять на безопасность? Ян Хайцеэр: Нет, невозможно, потому что прогресс не стоит на месте. И то, что считалось раньше нормальным, сегодня уже нормальным не считается. И когда я вам говорю про «Евро-2», вы сами можете увидеть, когда вы выходите в Москве и вдыхаете. Вспомните, как вы дышали, запах чувствовали 10 лет назад. Я сегодня вышел на Садовое кольцо и поймал себя на мысли, что вот меня не душит этот запах, как это происходило раньше. К сожалению, отчасти с этим придется попрощаться. Мы же не били, мы не резали по живому и не отменяли въезд в центр города неэкологичных автомобилей, как бы социальная проблема в этой области была решена. Но современные автомобили в целом нужно производить. То же самое касается безопасности. Многочисленные системы, которые влияют на безопасность в автомобиле – это тоже важно. Можно вернуться к истокам, ездить на телегах, можно ездить на архаичных автомобилях. Виталий Млечин: Наши зрители об этом и пишут. Ян Хайцеэр: Да. Но учитывая плотность движения, конечно, это не очень хорошо. Когда мы получим архаичные автомобили, надо понимать, что стоимость страховки еще возрастет, потому что страховщики скажут: «Так, на дорогах не очень безопасно, мы рискуем больше». Тем не менее, что бы ни происходило, какие бы санкции ни накладывались, мы должны делать современные и качественные автомобили, для того чтобы нам жить было легче и дольше, то есть для себя. Мы не делаем это для кого-то, а мы делаем это для себя. И это основной момент. Виталий Млечин: Давайте побеседуем с Леонидом Ольшанским, он с нами сейчас на прямой связи по телефону, вице-президент Движения автомобилистов России, почетный адвокат России. Леонид Дмитриевич, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Леонид Ольшанский: Здравствуйте. Виталий Млечин: Леонид Дмитриевич, по вашей оценке, вот как ситуация скажется на автомобильном рынке – то, что на коронавирус, на эти ограничения наложились еще дополнительные сложности в автопроизводителей с материалами? Леонид Ольшанский: Я с предыдущим оратором серьезно не согласен. Виталий Млечин: Так? Леонид Ольшанский: У нас санкции. У нас фирмы различные: Mercedes, Volvo, Nissan… Это передачи не хватит, чтобы их перечислить. Они сказали: «Мы вам не будем поставлять автомобили, а следовательно – и запчасти к ним». Значит, стоит вопрос о том, что нужно производить различного уровня российские автомобили. Первое – производить. О том, что мы можем, говорит тот факт, что Aurus создали вместо ЗИЛа. Он, по мнению международных экспертов, обогнал все машины – и президента США, и английской королевы. Лучшая машина в мире вот такого высокого класса. Виталий Млечин: Ну правильно. Только у президента есть достаточно денег, чтобы купить такую машину. А вот у нас – как-то я сомневаюсь. Леонид Ольшанский: Вот! Значит, снизу вверх начинаем. Как было при советской власти? Давайте-ка мы вспомним. Ветеранам – бесплатно «Запорожец». Дальше – «Москвич», «Жигули», «Волга». Для министров – «Чайка». Для Политбюро – ЗИЛ. Все! Значит, давайте мы скажем так: каждая машина, которую я перечислил, в скобочках, но современная. Дальше. У нас задача – побыстрее начать производство всего в условиях санкций, не только автомобилей, но и автомобилей в том числе. Дальше. У нас уже разработаны поправки в законопроект о безопасности дорожного движения. И у нас разработаны уже поправки в регламент. Вот если коротко – ослабевание, ослабление критериев, претензий. Отечественный автомобиль на первом месте, а уже разные «примочки» – на втором. Ну не будет подушек безопасности – значит, не будет подушек безопасности. Ну, будем ездить на «резине» наших заводов. Кстати сказать, у нас же какие автомобили делают прекрасные: и «КамАЗ» делают, и для армии какие делают автомобили. Значит, можно делать и грузовые, и легковые. Марианна Ожерельева: Ну, у «КамАЗа» европейские запчасти. Кузов, по-моему, немецкий. Виталий Млечин: Американский двигатель, да. Марианна Ожерельева: Да. Это далеко не наш. То есть бренд наш, но… Леонид Ольшанский: Значит, срочно надо разработать и двигатель, и… Марианна Ожерельева: А кто разрабатывать будет, Леонид Дмитриевич? Это же комплексная проблема, она же не первый год обсуждается. У нас МС-21 с американским двигателем пока еще не полетел, пытаются 10 лет свой сделать. Это же вопрос не то что надо свое, а вопрос: где взять технологии? Вот если нет этих микрочипов своих, то где их взять? Леонид Ольшанский: Значит, смотрите. Самолет или даже ракету разведчики берут, достают чертежи, а потом что-то кто-то у кого-то копирует. А машина уже не нужна разведчикам? Вот она есть. Вот бери и смотри. Вот карбюратор, вот электронный впрыск. Вот резина, вот ее химический состав. Надо только уже захотеть и делать, но, еще раз повторюсь, немножко отступив. У нас два варианта: или мы быстро делаем отечественные автомобили разного уровня, быстро, и чуть-чуть теряем в комфорте, или мы затягиваем. И на это наши западные оппоненты и надеются. Мы им такой возможности не дадим. Ну что, бронетранспортер у нас один из лучших. Танк «Армада» у нас один из лучших в мире. Марианна Ожерельева: Вот видите, военные научились делать, надо с гражданскими разобраться. Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо большое. Леонид Ольшанский, вице-президент Движения автомобилистов России, почетный адвокат России. Марианна Ожерельева: Ян, парируйте. Ян Хайцеэр: Ну, на самом деле все очень просто. Мы говорили об одном и том же, только я говорю о том, что, чтобы сделать свой автомобиль, нужно время. И нам нужно время на то, чтобы сделать простой автомобиль, ибо достаточное количество было утрачено. Мы сейчас быстро не готовы произвести нужное количество автомобилей, которые необходимы потребителям. Еще раз скажу о безопасности. Я все-таки против того, чтобы максимально упрощать. Мы телеги можем делать. Телеги с моторчиком – наверняка тоже. У нас, к большому сожалению, как такового своего автопрома не было. У нас был уникальный автомобиль «Нива», которым мы удивили весь мир. Виталий Млечин: Так он до сих пор есть. Ян Хайцеэр: Да. Но ему 45 лет. Виталий Млечин: Вообще не изменился практически. Ян Хайцеэр: Ему 45 лет. И если вы ездили на автомобиле «Нива», то вы поймете, что это такое. Он чудесный для того времени, но не для современных реалий. Марианна Ожерельева: Твердый очень. Ян Хайцеэр: А? Марианна Ожерельева: Твердый очень, неудобный. Ян Хайцеэр: Нет, он просто… Ну, мягко говоря, он несовершенный, но, по крайней мере, это наша разработка, и нам есть чем гордиться. Все остальные модели автомобилей мы, к сожалению, не создали сами. И не надо себя обманывать. Как создали автомобиль Aurus, мы тоже все прекрасно понимаем. Это такая компиляция некоторого количества изделий, которая вылилась в появление современного российского лимузина, который, к сожалению большому, ввиду своей дороговизны, большинству недоступен. И сегодня мы говорим о равноправии. Каждый человек хочет купить тот автомобиль, который ему нравится. Марианна Ожерельева: Ян, пишут: «Сами уничтожили свой автопром». Вы очень много говорите о том, что в какой-то период отстали от технологий, то есть мировой рынок автопрома ушел вперед, а вот та же «Нива» отметила юбилей 45-летний, но вот какой была, такой и осталась. Что тоже, может быть, и неплохо – для своих нужд. Поясните. То есть он правда был, а в какой-то момент не успели или события определенного периода повлияли? И проще, и дешевле было предоставить площадку здесь на определенных условиях, чтобы автопром из Европы, например, пришел в Россию и выпускал различную линейку, на любой спрос предложение давал. Ян Хайцеэр: Конечно, было проще и удобнее предоставить площадку, потому что есть мировые лидеры, которые умеют делать современные автомобили. Мы к таким, к сожалению, не относились. Наша страна была достаточно закрытая, и когда мы получали какие-то машины, когда мы их каким-то образом создавали или компилировали… Ну, не побоюсь этого слова, потому что к каждой марке автомобилей я сейчас вам найду источник, из которого она появилась. Поэтому умеем ли мы тащить чертежи или нет? Конечно, наша разведка прекрасно работала! И инженерная мысль даже усовершенствовала то, что есть. Но я хочу, чтобы на наш рынок сегодня попали вот эти 41-е «Москвичи», 9-е модели «Жигулей». Это все прошлый век. Мы хотим жить безопасно. Мы хотим жить экологично. Именно об этом я говорю. Но для того, чтобы создать даже те прошлые автомобили, вернуть их, нужно потратить определенное количество времени. Невозможно это сделать, невозможно промышленность в один миг при всем упорстве и упрямстве пустить по накатанной для того, чтобы машины появлялись и люди их приобретали. Вот мы пошли по пути, когда мы стали предоставлять площадки для автопрома мирового, для лидеров автопрома мирового, мы стали пользоваться этими автомобилями, этих автомобилей появилось много. И это была хорошая интеграция. Мало того, какое-то количество, кстати, положенное по закону, увеличивалось каждый год количество запчастей к этим автомобилям, которые производились в нашей стране, на наших российских заводах, принадлежащих активному бизнесу. Собственно говоря, это не так плохо. Даже некоторые автомобили шли на экспорт. Это касается и каких-то даже других производств. Например, телевизоры, которые делались не только для нашей страны, но и на экспорт. И эта история была неплохая. Но нам придется сегодня просто выживать в других условиях. И в этом просто надо признаться, принять это и двигаться дальше, потому что другой истории не будет. Автомобили будут каким-то образом попадать сюда. Я не хочу, чтобы к нам попадали машины из Ирана 70-х, конца 80-х годов выпуска, а мы бы восхищались чужими автомобилями из Ирана. Время 405-й Peugeot, поверьте мне, прошло. Марианна Ожерельева: А в Иране «Жигули», кстати, есть. Ян Хайцеэр: Вот! И «Жигули» есть. Потому что это одна эпоха – вторая половина 70-х годов, первая половина 80-х. Но нужно же двигаться. У нас очень много талантливых людей, которые должны двигать прогресс. Нужно создать условия. Говорить мало. Условия создаем и двигаемся. Но, опять же, без интеграции это крайне сложно. Ведь даже мировой автомобильный рынок (мы с вами начали с этого говорить), он зависим не только от своей страны. Да, вот существуют какие-нибудь Mercedes и BMW в Германии. Но сколько мировых поставщиков есть у этого Mercedes, BMW и так далее? Мало того, не просто все автомобили производятся именно там, а автомобили производятся и в Китае, и в ЮАР, и в Мексике, и в ряде других стран. Точно так и же и комплектующие к этим автомобилям идут из разных стран. Поэтому мы должны наладить такую систему. Если мы уже не можем надеяться на какие-то западные страны, чтобы с ними интегрироваться… не то что надеяться, а просто физически интегрироваться – значит, мы будем интегрироваться с азиатами, отношения с которыми остались нормальными. Это наш выход. Ну, если нет другого – надо пользоваться тем, что есть. Виталий Млечин: А как поступят как раз те самые автопроизводители, которые, по крайней мере, не объявили демонстративно об уходе с российского рынка. Ушли или не ушли – это мы попозже поймем. Ну, некоторые объявили об этом. Ведь когда хочешь завоевать рынок, то обычно снижают цену или какие-то другие конкурентные преимущества пытаются предоставить. А вот в условиях такого тонкого рынка, как вы считаете? Ян Хайцеэр: Ну, к большому сожалению, производители, которые ушли (а может быть, из них кто-то и вернется, может быть, они пережидают, когда логистические цепочки как бы нормализуются), для них в приоритете несколько иные вещи, чем потеря прибыли. Вот для кого будет в приоритете потеря прибыли, он вернется и будет здесь действовать. Как это произойдет и когда это будет – мы с вами точно предсказать не можем. Мы, наверное, узнаем об этом. Ну вот, как есть, так и есть. Марианна Ожерельева: Давайте Елену из Казани послушаем. Здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Елена. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Я хотела сказать, что не совсем согласна с молодой ведущей по поводу того, что «КамАЗ», скажем так, не вполне самостоятельный бренд. «КамАЗ», вообще-то, в 70-х годах был построен в чистом поле, существовал «от» и «до» замкнутый цикл. И все это было. Другое дело, что в последнее время, да, интеграция, и точно так же «КамАЗ» пошел по этому пути. Но это не значит, что сейчас невозможно наладить в рамках одного завода полный замкнутый цикл. Точно так же, как «Нижнекамскнефтехим», извините меня, продает не сказать что готовую резину, но – ну как сказать? – субстрат для тех же British Petroleum, шин Michelin. И все это делается из нашей резины, которая производится на наших же заводах. То есть у нас в Татарстане в этом плане очень хорошо развита нефтеперерабатывающая промышленность. И говорить о том, что у нас ничего нет… Марианна Ожерельева: Нет-нет, Елена, мы ни в коем случае… Мы живем в этой стране, безусловно. И вопрос не в том, что нет ничего. Мы говорим о том, что как было… Вы совершенно верно все сказали про «КамАЗ», но потом себя же поправили: сейчас, да, интеграция. И эта интеграция позволила в частности «КамАЗу» больше занять рынка, да? То есть вот тогда производили, условно, 10–20 штук. Ян, да? Ян Хайцеэр: Да. Ну, во-первых… Марианна Ожерельева: То есть была проблема: кто бы покупал такую продукцию и в каком количестве? Ян Хайцеэр: Интеграция позволила сделать более современные «КамАЗы», не на уровне 80-х годов, более современные. Кстати, интеграция с Mercedes. Марианна Ожерельева: Да. Ян Хайцеэр: Это машины, которые выезжать за рубеж, машины, которые очень нравятся водителям, которые в этой сфере заняты. Грубо говоря, доехать 10 тысяч километров на «КамАЗе», который сделать с Mercedes, можно, а доехать на «КамАЗе»… Марианна Ожерельева: Комфортно. Ян Хайцеэр: Да, комфортно, приятно. Это современный автомобиль. А «КамАЗ», который, назовем так, попроще, он такой локальный, он внутренний. Это недалеко от стройки ехать. Ну понимаете, это просто не такой современный автомобиль, как хотелось бы. Еще раз… Я буду повторяться и повторяться. Наверное, это можно сделать, но на это потребуется: а) как говорится, политическая и экономическая воля; и б) просто время. Вот за одну секунду это не произойдет. Марианна Ожерельева: Вопрос: а где наш «Ё-мобиль»? Ведь была хорошая идея, прекрасный человек презентовал, красиво говорил, поддержка государства. Вот что? Куда пропал? Виталий Млечин: Я даже ездил на «Ё-мобиле». Марианна Ожерельева: И как тебе? Давай! Комфортно было? Виталий Млечин: Ну, она ехала вполне. Марианна Ожерельева: Она ехала. Ян, вы пробовали? Ян Хайцеэр: Ну, мы как раз и говорим, что есть четыре колеса. На самом деле произвести электромобиль не так сложно, как вы представляете. Современные системы позволяют это. Мы сегодня из каждого отечественного автомобиля можем сделать тот самый «Ё-мобиль», вставив туда батарею. Много лет назад это казалось чудом, но сейчас это уже не чудо, сейчас это нормально. Но другое дело, что нам нужны все-таки четыре колеса, нам нужен кузов, нам нужен безопасный кузов, который выдержит многочисленные краш-тесты. Еще раз повторюсь: нам это нужно не для врагов нашей Родины, а для себя любимых, которые хотят экологичности, безопасности. И это нормально. Не возвращайте нас к телеге! Мы хотим жить в современном мире. В нашей стране мы это можем. Обязательно! Марианна Ожерельева: О «Волге» очень много воспоминаний. «Красавица! – пишут. – Лучшая машина в мире». Виталий Млечин: Ну, 21-я, конечно, была очень хороша. Ян Хайцеэр: А вы сядьте за руль 21-й «Волги» и проедьте несколько километров. Мы немножечко привыкли к другим автомобилям. Можно красотой восхищаться бесконечно, но в сегодняшнем современном режиме мегаполиса ездить на 21-й «Волге» физически невозможно. Это игрушка. Виталий Млечин: Конечно, уметь надо. Это сейчас любой может сесть – и машина сама за тебя едет. А тогда надо было… Марианна Ожерельева: Там же «механика». Ян Хайцеэр: Вы попробуйте переключить передачу, находиться в потоке. Ну просто требования времени совершенно другие. Я не говорю, что это плохие автомобили. Каждому автомобилю – свое время. Виталий Млечин: Конечно. Ян Хайцеэр: Мало того, с точки зрения эстетики, однозначно, автомобили из прошлого века гораздо более прекрасные, нежели чем современные автомобили. Виталий Млечин: Ну, современные тоже есть хорошие. Ян Хайцеэр: В некоторых количествах, да. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Марианна Ожерельева: Спасибо большое. Виталий Млечин: У нас в гостях был Ян Хайцеэр, вице-президент Национального автомобильного союза. Сейчас прервемся буквально на две минутки. Никуда не уходите.