Тамара Шорникова: Число российских брендов в торговых центрах выросло на 20–30%. Появляются как отдельные магазины, так и новые марки в дизайнерских отделах. По данным Минпромторга, сейчас в России производится порядка 2 тысяч собственных брендов одежды, обуви, аксессуаров, носочно-чулочной продукции, постельного белья. Только московские производители одежды с января по август 2022 года выпустили почти в 3 раза больше продукции, чем за тот же период в 2021 году. Производство обуви увеличилось на 7,3%. Что с качеством и ценами? Поговорим с экспертами. Ждем, конечно же, ваших звонков. Что из российской одежды покупаете? «Оцените цены, качество, ваши пожелания или претензии к российским производителям», – вот так обратились к жителям разных городов, посмотрим видеоответ. ОПРОС Тамара Шорникова: Вы можете продолжить этот ряд высказываний и оценок – позвоните или напишите нам в прямой эфир. Много уже SMS. Сейчас будем обсуждать их с производителями. У нас расскажет все о технологии производства и об особенностях производства в России Яна Недзвецкая, дизайнер, основатель российских брендов. Яна, здравствуйте. Яна Недзвецкая: Здравствуйте, добрый вечер. Тамара Шорникова: Да. Вы в российском? Яна Недзвецкая: Конечно. Тамара Шорникова: У нас добрый день еще пока. Вы где-то в командировке? Яна Недзвецкая: Нет-нет-нет, я здесь. Тамара Шорникова: Понятно. Яна, вот если оценить то, что говорили сейчас покупатели, во-первых, яркие принты на одежде, побольше бы, и мало кто о них знает. Можете сейчас так сказать, что мало кто знает о российских дизайнерах, производителях, или все-таки вот тот рост, о котором мы сказали в начале, на 20–30% больше стало российских брендов в торговых центрах, благодаря уходу западных компаний о наших начали узнавать больше? Яна Недзвецкая: Ну конечно. Но, мне кажется, вы знаете, само собой, да. У нас, например, по лету, в августе, в 2 раза производство одежды выросло, это есть такое. Но, вы понимаете, мне кажется, мало знают российские бренды почему? Ну смотрите, уходили западные, и бесплатно о них все каналы, вся пресса, т. е. им такой пиар сделали, что теперь даже бабушка 90 лет, которая никогда о них не слышала, теперь о них знает. Вот теперь бы пресса и журналисты так бы точно обратились бы к нашим российским брендам, так же их бы пропиарили. Потому что наша одежда намного лучше западной, потому что западным брендам совершенно не нужно себя показывать, они себя уже показали. И вот большинство, кто сейчас, я слышала, говорят о российской марке, – там половина не российские марки, это просто опять тот же китайский рынок, понимаете: нашили бирки, выдают китайское за российское, и такое бывает. Но, я считаю, те, кто действительно производит российскую одежду, она всегда качественная. Нам нужно стараться, нам нужно выпрыгивать из себя, чтобы понравиться потребителю, чтобы все-таки завоевать его доверие. Поэтому я не знаю... У нас одежда очень хорошего качества, и мы продолжаем европейские ткани, фурнитуру использовать, поэтому я считаю, что все будет отлично. Тамара Шорникова: Так, а шьем мы по-прежнему не из нашего, да? У нас собственного сырья как не было, так и... ? Яна Недзвецкая: Вы знаете, да. Дело в том, что мы смогли насытить рынок халатными тканями, хлопок (Иваново), такая рабочая одежда, охотничья, рыболовная. Но, вы знаете, модных тканей, да, увы, как не было, так и нет. Это страшно материалоемкое, трудоемкое производство, и все-таки да, модных тканей у нас в России нет. Тамара Шорникова: Но за счет чего и каким образом вы сейчас их покупаете? Нет ли сложности в том, что стали дороже, или дольше идут, или вообще не идут? Яна Недзвецкая: Вы знаете, иногда уже и быстрее идут. Бизнес – дело такое, очень верткое. Поначалу да, это было невозможно тяжело, но буквально прошло сколько-то времени и уже через Турцию, через третьи страны стала поступать к нам эта ткань. Поэтому сейчас проблем нет уже. Да, немножко дороже, на 15–20%, логистика стала, потому что, понимаете, включился посредник: Казахстан, Армения, Грузия, Турция. Но ткани уже все, пошли, все хорошо, все нормально. Бизнес всегда хочет иметь прибыль. Тамара Шорникова: Так, шить стали больше, увереннее – а нет ли, как вам кажется, вы лучше общаетесь с поставщиками, нет ли желающих все-таки подступиться к этому трудоемкому и сложному производству тех же тканей в России, чтобы это был полный цикл у нас здесь? Яна Недзвецкая: Вы знаете, еще надо не забывать о том, что трудовые ресурсы. К сожалению, у нас даже больше упирается в отсутствие трудовых ресурсов: работать некому. Ведь на швейных фабриках, давайте не лукавить, работают в основном гастарбайтеры: это Узбекистан, это Таджикистан, это Киргизия. У нас на фабрике работают такие квалифицированные кадры лет 20 уже, потому что бренду 35 лет, понимаете, да, поэтому у нас они уже выверены, эти кадры. Но нанять новый персонал... Вот не очень понимаю. У всех страшная проблема – это отсутствие работников, собственно говоря, рабочего класса. Тамара Шорникова: А у нас перестали профтехучилища швей готовить или институты легкой промышленности тоже как-то отошли от дел? Яна Недзвецкая: Вы знаете, задаю всем вопрос всегда, вот совещание было тоже огромное среди училищ, среди преподавателей, бизнесменов. Я говорю: «Поднимите руки, кто хочет, чтобы ваша дочь сидела за мотором на швейной фабрике». Тишина была гробовая – все хотят «программерами», экономистами, юристами и т. д. Никто не хочет сидеть за мотором весь день, к сожалению, и уже не захочет, нигде в цивилизованном мире, нигде не сидят не шьют, вы понимаете, все недаром отдают в страны третьего мира, увы. И у нас в стране людей все-таки не так много, страна огромная. Я думаю, что не решить эту проблему российскими рабочими. Тамара Шорникова: Ну, станки-то, наверное, тоже все-таки поменялись, за ними сейчас, и на заводы молодежь идет, потому что там станки с ЧПУ. Наверное, в легкой промышленности тоже не стоят на месте производители, это во-первых. А во-вторых, какая зарплата? Яна Недзвецкая: А как конкурировать тогда с Китаем и с Бангладеш, когда 7-летние дети сидят за мотором, умываясь слезой, и получают 2 доллара? Как?.. Понимаете, мир настолько взаимосвязан... Понятно, что сейчас и станки лучше, машинки у нас швейные лучше, закрой автоматический, и тем не менее, вы понимаете, надо же конкурировать с миром. Мы же не конкурируем внутри России, все равно из Китая по сайтам онлайн идет одежда по 500 рублей платье, ну мы не сможем это дать: у нас отопление, у нас холодная зимняя страна, понимаете, это тоже огромная проблема. Тамара Шорникова: Яна, поделюсь своей проблемой, условно своей болью, наверное. Как раз недавно покупали одежду у российских дизайнеров для эфира, например, и столкнулись вот с чем. Возможно, это какое-то поветрие, касающееся исключительно столичных крупных торговых центров, но такое ощущение, что вот есть какая-то базовая цена 7 500, например, и вот не важно, что это, маечка, еще что-то, вот 7 500, пожалуй, это «хорошая» цена. Вот, мне кажется, даже логики нет, просто вот так модно сейчас такие таблички клеить. Почему? Ну то есть да, не по 500 рублей, как из Китая, но и не по 7 500. Можно какую-то золотую середину найти? Тогда, мне кажется, больше будут покупать нашего российского. Яна Недзвецкая: Посмотрите, ведь откуда складывается эта цена? Вот средняя сумма, которую забирают маркетплейсы... Все сейчас торгуют в основном все равно в маркетплейсах и мы тоже, невыгодно торговать в торговых центрах, все равно дорогая аренда, вы ее не вырулите. И получается, что уберите сразу 63%, т. е. от 7 500 уберите 63%, это забирают маркетплейсы у нас. Остается там столько, 3 тысячи. Ну ткань и фурнитура 1,5–2 и производителю, зарплата и все остальное – у вас ничего... Вы знаете, мы давно работаем на грани рентабельности, хотя у нас цены еще выше, потому что у нас средний плюс, у нас такая дорогая, хорошая одежда. Но посмотрите, ведь везде... Вот Ozon тот же. Огромные эти маркетплейсы западные, там 10% посредник берет, а у нас-то берут, Lamoda берет 50%, Wildberries 63% вкупе, все вместе, со скидками. Потом каждый день скидки... Вы понимаете, вот отсюда рождается цена. Вы возьмите у посредника, не производитель берет эти деньги, чаще всего эти деньги берут посредники, вот, к сожалению, как. Тамара Шорникова: Хорошо, тогда коротко топ-3 – что нужно сделать, чтобы еще больше было отечественных производителей и чтобы мы могли позволить себе одежду от них? Яна Недзвецкая: Хочу сказать очень просто и много раз говорила на совещаниях в правительстве, московском по крайней мере: сделайте сами сайт. Такие деньги тратят на дотации, на помощь нам, деньгами дают – не нужны нам никакие деньги: сделайте один нормальный сайт, где могли бы продаваться российские бренды, и чтобы он брал как в западных маркетплейсах, максимум 5–10%. Вот это было бы, сразу бы цены пошли вниз, понимаете? Это вот первое и главное. И второе, конечно, я считаю, что с рабочим не помогут, нет, никак, тут никак не помочь. С «коммуналкой»... Я не знаю, я бы производителям, конечно, сильно снизила налоги, потому что это производство, это же вам не посредничество, купи-продай, или газ, вон, выкачали и погнали на Запад, понимаете, а налоги все одинаковые. Налоги надо снизить производителям. Потом, у кого фабрики и заводы, вы представляете, какая «коммуналка»? Ну снизьте нам, в конце концов, «коммуналку», именно производственникам, у кого фабрики свои, а не кто из Китая таскает вот эту ерунду всякую, грязь, понимаете? Тамара Шорникова: Спасибо. Яна Недзвецкая, дизайнер, основатель российских брендов. Подключаем к разговору через две минутки еще одного эксперта. Сначала ваши SMS, огромное количество. Саратовская область: «Больше натуральных тканей хотелось бы». Курганская область: «Я, скорее всего, покупаю отечественную одежду из-за качества и цены, но (тут прямо самокритика) для выпендрежа склоняюсь к загранке». И еще Пермский край: «Я покупал пару футболок нашего производства, не хватило на лето». Москва: «Очень нравится ивановский трикотаж, постельное белье, одежда и ткани, но цены в этом году зашкаливают». Андрей Разбродин, президент Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности. Здравствуйте. Андрей Разбродин: Добрый день. Тамара Шорникова: Андрей Валентинович, вы как оцениваете прирост в легкой промышленности? Возможно, у вас есть своя статистика уточненная. Что сейчас шьем? Какое количество брендов? Насколько разрослась отрасль с уходом зарубежных компаний или по не зависимым от этого причинам? Андрей Разбродин: Ну, на мой взгляд, отрасль никуда особо не разрослась, вот, потому что никаких базовых причин для серьезного разрастания отрасли нет. Потому что базовые причины – это новые мощности, несколько измененная финансовая ситуация и т. д. То есть относительно того, что происходит, ну да, просто многие завозят, я думаю, уже об этом говорили, многие завозят сегодня продукцию, дошивают, перешивают ярлыки, и дальше это идет как российское, поскольку это в тренде и т. д., вот. А для того чтобы отрасль росла, нужны... То есть она за 2 месяца вырасти не может, понимаете, просто так, на пустом месте – нужны средства, нужны программы, нужна, как говорится, постоянная и очень качественная работа. Поэтому определенные условия сегодня есть и отдельные предприятия и бренды двигаются в этом направлении, но результата вот их конкретно работы пока еще оценивать рано. А то, что мы видим по некоторому увеличению, о котором отчитываются и т. д., то я вам сказал, на мой взгляд, за счет чего это увеличение происходит. Шьем в основном сейчас, главная задача – это все, что связано прежде всего со специальной операцией, это сейчас занимает очень большую часть работы. Тамара Шорникова: Да, понятно, это безусловно. Что касается личного опыта, действительно, в магазинах сейчас больше стало, в торговых центрах крупных по крайней мере в Москве, российских дизайнеров, брендов и т. д. Это какие-то новые, на ваш взгляд, бренды, или это те, у кого появилась возможность, говорят эксперты, что снизилась немного арендная ставка для торговых площадей, поэтому больше людей смогли позволить себе зайти в торговые центры, после того как закрылись ряд магазинов. Андрей Разбродин: Ну, предыдущий оратор вам сказал же, что бизнес не терпит пустоты, поэтому, когда некоторые пустоты образуются, тем более сегодня тренд такой «Покупай российское», импортозамещение, поэтому... При этом существует параллельный импорт, этот параллельный импорт в значительной степени и выдается за российские бренды, т. е. эти бренды сегодня, некоторые виды, плодятся как тараканы, не являясь по сути своей российскими брендами, т. е. мы это еще будем иметь какой-то промежуток времени. То есть при этом есть, конечно, и реальные успехи, реальные бренды, но тут сегодня ситуация смешанная, вот она именно таковая. Тамара Шорникова: Что касается перспектив, какие вы видите? Что нужно для того, чтобы отрасль действительно пошла в рост физически, а не номинально? Андрей Разбродин: Ну, понимаете, я уже не первый раз в т. ч. выступаю на вашем канале, и в прошлый раз я это говорил, сейчас могу сказать, что если мы хотим увидеть такой же результат, как мы сегодня видим, например, по продуктам питания, те, кто, как говорится, родился не в 2000 году, все помнят «ножки Буша» и 1990-е гг., четыре вида сыра, как я об этом говорю, «Российский», «Голландский», «Швейцарский» и «Пошехонский», и то, что мы имеем сегодня, то отраслью надо заниматься. Отрасль сегодня очень важная, даже последние наши, как говорится, текущие события показали, насколько важна эта отрасль, не только в обмундировании, но и во многих сопутствующих вещах. Поэтому нужно заниматься, нужно делать программу, нужно правильно инвестировать в отрасль, создавать условия. И лишний раз могу привести в пример наших узбекских товарищей, которые за последние годы достигли очень больших результатов и очень качественно эту отрасль свою развивают. То есть нам в принципе сегодня при новых условиях, при сегментации рынка, при изменении спроса и т. д., и т. д. ничего не мешает это делать, но только нужна эта программа. Эта программа не только финансовая программа, это вопрос не только денег, это вопрос регулирования, это вопрос кооперации правильной, взаимодействия с той же самой Белоруссией, с тем же самым Узбекистаном, со всеми нашими коллегами из стран СНГ. То есть это глобальная серьезная программа, которую нужно делать и реализовывать. Тамара Шорникова: Андрей Валентинович, а это всегда должно идти от государства, вот обязательно какая-то программа, еще лучше координационный штаб какой-то или еще что-то? Вот условно, сейчас предприниматель понимает, что да, можно по-прежнему заказывать через интернет, но те же популярные бренды, которые ушли, дороже стали. Сейчас хорошая возможность для того, чтобы сшить свое и чтобы купили. Андрей Разбродин: Понимаете, вот давайте мы начнем просто с того, что сегодня даже развитые страны, вот когда, например, наши коллеги приезжают к нам на выставку, немцы, итальянцы, или приезжали, даже такие вещи их странами, даже в суперразвитых странах, субсидировались за счет государства, за счет ассоциаций, которые с другой стороны субсидируются государством и т. д. То есть отрасль суперконкурентная, так же как в свое время и отрасль, связанная с продуктами питания. Поэтому, если мы хотим правильно действовать, хотим развиться и быстро достичь интенсивного результата, а не экстенсивного... То, что вы говорите, возникают возможности, – это экстенсивный путь развития, понятно, что бизнес будет его использовать, частично замещать те дыры, которые получились, частично это будет замещаться импортом, параллельным импортом, импортом из других стран и т. д. Но если мы хотим построить реальную промышленность, которая будет страховать и расширять наше... Тамара Шорникова: ...нужна системная поддержка, да. Спасибо. Андрей Разбродин, президент Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности.