Ксения Сакурова: А мы начинаем наш вечерний эфир. Михаил Мишустин прибыл сегодня с рабочим визитом на Курилы. На Итурупе премьер встретился с представителями рыбопромышленных предприятий, и заявил о новых мерах поддержки для региона, которые назвал беспрецедентными. Несколько дней назад их анонсировал Владимир Путин, заявив, что готовится уникальное предложение для японских инвесторов. Петр Кузнецов: Сегодня эти предложения прозвучали. Предполагается создание на Курилах свободной таможенной территории, а также освобождение от налогов почти всех основных видов деятельности, что, впрочем, не коснется главного там – вылова рыба. В частности, бизнес могут освободить от налога на прибыль, НДС, имущественного налога, налога на землю и транспортные средства. Ксения Сакурова: По мнению Михаила Мишустина эти условия могут быть интересны зарубежным инвесторам, в том числе и Японии, которая могла бы создать на островах рабочие места. Вот только в Токио, похоже, это предложение не оценили. Там уже выразили протест по поводу визита российского премьера на, как их называют в Японии, северные территории. Петр Кузнецов: Кремль на претензии Японии уже отреагировал. И вот что сказал пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков: «Что касается поездки председателя правительства на Итуруп, то это председатель правительства России, и, конечно, он посещает те российские регионы, которые считает необходимым и над развитием которых в том числе и в сотрудничестве с нашими партнерами предстоит много работать». Такой обмен протестами получился. Комментарии Дмитрия Пескова. А прямо сейчас комментарии нашего эксперта. Это Кирилл Коктыш, член совета ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО. Добрый вечер. Ксения Сакурова: Добрый вечер, Кирилл Евгеньевич. Кирилл Коктыш: Добрый вечер. Ксения Сакурова: Как-то получается, что мы вроде бы хотели как лучше, мы хотели что-то предложить японцам, а они наше предложение не оценили, вроде как у нас назревает очередное обострение наших отношений. Так ли это? Кирилл Коктыш: Дело в том, что обострение никогда не мешало реальному экономическому сотрудничеству в той степени, как оно развивалось. И в этом плане желание заключить любой ценой мирный договор понятно, но оно не является таким уж судьбоносным, по большому счету. Отсутствие договора не мешает абсолютному ничему. Ксения Сакурова: То есть деньги отдельно, национальная гордость отдельно. Кирилл Коктыш: Получается, что так. Но дело в том, что российская позиция наша базируется, кстати говоря, с 1950-х годов, на очень простой вещи: что после заключения договора о безопасности с Соединенными Штатами, Япония, по сути, не имеет права определять, где и каким образом будут размещаться американские военные базы. Что Советский Союз тогда оценил как утерю частичную японского суверенитета, что сегодня интерпретируется Россией как ограниченный суверенитет, невозможно не признавать очевидное. И в этом плане понятно, что уступка любая, договор с Японией тут же будет крупнейшим стратегическим поражением России, потому что острова критически важны для поддержания стратегической безопасности. И, во-вторых, они критически важны для поддержания продовольственной безопасности. Все-таки путина без Курильских островов, красная путина, т.е. нерест лососевых, она никогда не будет полной, потому что когда-то рыба идет через, соответственно, Камчатку, когда-то идет через Сахалин, а когда-то идет через эти острова. И в этом плане мы рискуем каждый второй или третий год просто оказываться без красной рыбы, без икры. То есть понятно, что здесь уступки невозможны, и тем более непонятно, в обмен на что. Япония может пообещать всего-навсего просто деньги, всего-навсего просто инвестиции, но по большому счету ни за какие деньги безопасность таким образом не купишь. Другой вопрос, что Япония, если говорить уже, что острова по большому счету являлись при прежнем премьере, посмотрим, как будет при нынешнем японском премьере, в первую очередь способом и поводом для выстраивания какого-то стратегического диалога. Потому что Япония, например, при Трампе она обнаружила, что по большому счету Соединенные Штаты не будут безусловным образом обеспечивать им безопасность. Южная Корея обнаружила, что договор о безопасности с Соединенными Штатами не сильно ей поможет в условиях, когда Северная Корея имеет ядерное оружие. Понятно, что Соединенные Штаты если что отомстят за Южную Корею, но ей это легче не будет. То есть меняется вся конфигурация безопасности, и Япония, естественно, внимательно смотрит на Россию как на одного из гарантов безопасности в регионе, потому что, например, предоставить возможность гарантировать безопасность Китаю, одному, для Японии это будет, наверное, абсолютно неприемлемо, это будет каким-то кошмарным сном. Поэтому здесь все стороны понимают, что быстрые уступки какие-то невозможны. Решения, наверное, тоже невозможны, но есть легитимный повод для ведения диалога, есть там проблематика, которая жизненно важна. Жизненно важна для Японии, жизненно важна для России. И, в общем-то, в этом плане система работает более или менее плодотворно, здесь каких-то особых неожиданностей не случается. Ксения Сакурова: Вы знаете, что странно. Ведь при всем при этом, что сейчас происходит, тот обмен репликами, о котором мы говорим, на диалог совсем не похоже. И создается впечатление, что японцы отреагировали только на приезд Мишустина, но никак не на те предложения, которые он высказал и о которых ранее говорил Владимир Путин. Об этих эксклюзивных условиях, в том числе и для них. Кирилл Коктыш: Это вполне логично. И это как раз-таки понятно. Во-первых, МИД Японии всегда сделает заявление, всегда заявляет протесты. Это абсолютно дежурная вещь. И все понимают, что это для внутренней аудитории, а не для внешней. А во-вторых, корпорации услышали предложение, корпорации будут думать. Японское правительство, по сути, это продолжение воли корпораций в очень сильной степени. Но не тот субъект, который этим корпорациям будет навязывать свою волю, т.е. там ситуация немножко обратная. Поэтому здесь правительству пока на эти предложения сказать абсолютно нечего. Эти слова должны будут говорить корпорации, которые, наверное, изучат вопрос, примут для себя решение о том, выгодно это или невыгодно, надо или не надо. Проведут переговоры с японским правительством по поводу того, насколько оно готово их поддерживать в этом стремлении. И после чего будет сформирована позиция, т.е. мгновенной реакции никакой быть и не могло, она абсолютно исключенная вещь. А то, что предложения будут изучаться, и на них будет вырабатываться какая-то реакция, но не в правительстве, в корпорациях. Но это было тоже понятно абсолютно изначально. Петр Кузнецов: Кирилл Евгеньевич, вы назвали абсолютно дежурными и предсказуемыми реакции МИДа. Всегда они так выступают в Японии на посещение того или иного официального лица нашего островов. Но вспоминается 2010 год, когда тогдашний президент Дмитрий Медведев посетил южный остров Кунашир. И тогда дошло дальше каких-то дежурных протестов, потому что это вызвало такую яростную негативную реакцию со стороны Японии. И тогда не нашего посла вызывали в МИД, а своего посла из России они отозвали, общественность была возмущена, СМИ, выступали всякие политики и, по-моему, даже дошло до того, что там и пули в конвертах в посольство присылали, разрывали флаг России. И наши отношения были тогда отброшены на некоторое расстояние назад. Что сейчас? Сейчас мы обменялись такими протестами. Что будет после посещения премьера Мишустина? Кирилл Коктыш: Выборы в Японии прошли. Сейчас в ближайшее время выборов не ожидается. Поэтому ни одна из партий эту карту разыгрывать не будет. И в межэлекторальный период, я думаю, это просто пыль осядет. Тем более, что все-таки визит президента он тогда был первый в истории России. До сих пор президент Курилы не посещал, поэтому, естественно, это вызывало ощущение шока и беспрецедентности события. Но уже в качестве премьера, когда Медведев посещал Курилы, а такое тоже было, в общем-то, особо бурной реакции, насколько помню, уже не происходило. Мишустин сейчас оказался. Уже японцы более-менее привыкли, что верховная власть периодически оказывается и на Курильских островах. И более того, принимает решение в их развитии. Тем более, что для России Дальний Восток стратегически важен, этот регион абсолютно ключевой. Так что здесь, я думаю, с одной стороны к этому уже привыкли, что дальневосточные территории нельзя будет называть заброшенными, по крайней мере, с точки зрения визитов, я думаю, что остальных проблем остается воз и маленькая тележка. И в любом случае, с другой стороны в самой Японии сейчас не будет тех сил, которые будут разыгрывать сейчас эту карту, когда все пропало, Курилы уезжают, Россия окончательно их забирает себе, хотя Россия давно сказала, что она окончательно забрала их себе. Но почему-то этот вялотекущий диалог о том, что давайте вернемся к формуле 2+2. Японцы говорят, давайте два, потом еще раз два. В этом плане этот диалог и перетягивание каната может длиться бесконечно и, я думаю, что само по себе с одной стороны это как вечный информационный повод, который всегда требуется. А с другой стороны сейчас, как я говорю, нет тех интересантов, которые поднимали бы это на флаг и говорили бы, что японский премьер-министр все проиграл, все пропало, Россия окончательно выиграла. Петр Кузнецов: Кирилл Евгеньевич, а как вам кажется, нет ли смысла жителей Курил, собственно, спросить, хотят ли они в Японии? Или это будет некой уступкой? Кирилл Коктыш: Подождите, вы подвергаете сомнению суверенитет России? Петр Кузнецов: Нет. Нет. Это статья. Кирилл Коктыш: В этом плане можно взять и спросить у своей жены, устраивает ли ее муж. Это то же самое. Референдумы здесь как-то недопустимы. Это вопрос, который подвергает, ставит под сомнение территориальную целостность России. Ксения Сакурова: Кирилл Евгеньевич, этот статус свободной таможенной территории это чисто экономическая история? Или все-таки можно говорить о некоей форме сосуществования русских и японцев? Кирилл Коктыш: Экономика и есть форма сосуществования. Свободная таможенная территория означает, что какие-то товары, судя по всему довольно многие, можно будет поставлять с нулевой пошлиной. Это достаточно выгодная вещь. И это отдельные, в общем-то, ворота в России для крупного бизнеса. Это может стать достаточно интересной вещью. Вопрос в том, что общество экономикой, как правило, и занимается. Политикой занимается государство. А экономика это как раз-таки сверху донизу сфера компетенции собственно людей, и естественно есть формат сосуществования. Ксения Сакурова: Но это возможность не только для бизнеса, но и, допустим, для каких-то японских граждан, у которых, вероятно, есть интерес к этой территории, в том числе каким-то образом перебраться? Или нет? Кирилл Коктыш: Я думаю, нет. Потомки тех, кто жил на Курилах, они немногочисленны, они там уже землю посещали. Я думаю, что вряд ли там будет много желающих сменить юрисдикцию и перебраться. Тем более, что все-таки на островах исторически обитали айны, это совсем не японцы, это немножко другой этнос. Если говорить, соответственно, про русских колонистов, там и так все понятно. То есть в этом плане корпорации, конечно, этим предложением будут пользоваться. Для частных людей, я думаю, что ворота закрыты не будут, но это не будет масштабно, естественно. В первую очередь корпорации как игроки, которые будут видеть для себя выгоды в такой стратегии, которые будут видеть для себя интерес в хождении в Россию через Курилы, да, это может сработать. Я думаю, это тем вернее привлечет японские корпорации, если туда придут корейские корпорации, китайские корпорации. Тогда японская корпорация непременно там тоже окажется. Ксения Сакурова: Кстати, какому бизнесу действительно могут сейчас быть интересны Курилы? Все-таки там не очень все хорошо с инфраструктурой на данный момент. Это регион сложный, откровенно говоря сложный. Кто может заняться и вкладывать деньги и в бизнес, и в инфраструктуру в том числе? Кирилл Коктыш: В первую очередь это нужно нам. И понятно, что инфраструктура всегда создается государством за счет налогов. А дальше уже этой инфраструктурой начинают пользоваться, она начинает быть интересна. И понятно, что инфраструктура на Дальнем Востоке худо-бедно развивается. Говорить о бизнесе, который бы на Дальнем Востоке смог конкурировать с китайским либо японским, по-моему, это было бы слишком смело. В таком виде это не получится, нужно слишком многие вещи менять. Какие-то ниши находить нужно. Понятно, что если не экономические, то военно-стратегические. Это тоже совершенно приемлемый формат инвестирования и приемлемый формат развития, когда военно-стратегическая необходимость будет работать и на экономическое развитие. Ксения Сакурова: Но мы, наверное, готовы не всех пустить, не любой бизнес готовы пустить на эту территорию? Кирилл Коктыш: Вы же сами сказали, что исключением является рыболовный бизнес. Да, рыбные богатства там крайне высокие, они весьма существенны. Тот же аквафарминг, а почему нет? Он может на Курилах прекрасно развиваться. Это как раз-таки цивилизованный, очень эффективный способ разведения, в том числе элитных морепродуктов, которые раньше были не элитными, раньше были гораздо более доступными. Первое, что просится, это, конечно, аквафарминг, но это опять же функционал, который должен быть освоен российскими корпорациями в первую очередь. Равно как рыболовство, понятно, что оно было и остается уделом тех, кто купил соответствующие лицензии. Потому что деятельность эта лицензируемая, и понятно, что просто так заниматься выловом рыбных ресурсов как минимум проблематично. Петр Кузнецов: Кирилл Евгеньевич, и возвращаясь к этому спору напоследок. Россию устраивает нынешнее положение? Или все-таки Россия хочет совместного экономического хозяйствования с Японией на этих островах, но при этом, чтобы Япония признала российских суверенитет их в качестве итогов второй мировой? Кирилл Коктыш: Можно было бы так поставить точку. С другой стороны, если не будет стоять точка, то тоже какие проблемы. Ведь дело в том, что нет такой уже необходимости, что любой ценой взять и заключить договор. Можно заключить, можно не заключать. Если посмотреть, например, на политику Китая, то Китай сейчас достает счета 150-летней давности, вспоминая, где и как, какие договора были навязаны неправильно, особо в ходе опиумных войн, и какие соглашения были несправедливы и подлежат пересмотру, т.е. могут быть объявлены ничтожными. В этом плане любая договорная ситуация всегда отображает какой-то реальный баланс сил, баланс сил на сегодня, на здесь и сейчас. Подписан договор либо не подписан, он в этом балансе ничего существенно не изменит. Сегодня эти острова российские, Россия заботится о том, чтобы укрепить свой суверенитет на этих островах, его продемонстрировать. И слава богу, значит, так оно и есть, эта та реальность, которой мы достаточно уверенность в завтрашний день. А есть договор либо нет договора, нам это не меняет абсолютно ничего. Петр Кузнецов: Да, остается только дежурно выражать протест, что явно к приближению решения вопроса это не приводит. Спасибо большое. Кирилл Коктыш, член совета ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО. Наш эксперт в этой части. Мы говорили о Курилах, России и Японии.