Рубрика "Права человека". Разговор о защите прав граждан с психиатрическими заболеваниями. Марина Калинина: Ну, и прямо сейчас наша постоянная рубрика, которую мы готовим совместно с аппаратом Уполномоченного по права человека в РФ. И сегодня расскажем о защите прав граждан, которые страдают психиатрическими заболеваниями. Антон Алфимов: У нас на связи прямо сейчас Юлия Жамбалова, уполномоченный по правам человека республики Бурятия. Здравствуйте, мы вас уже видим. Ну, прежде чем начать разговор о защите прав граждан этой категории, наверное, давайте начнем с жалоб. На что жалуются люди, какие проблемы вообще в этой сфере существуют на сегодняшний день? Марина Калинина: И какие у них собственно права-то есть, которые нужно им  защищать? Юлия Жамбалова: Вообще, если говорить о жалобах, то сразу говорю, что жалоб поступает нам не так много. Но это не говорит о том, что нужно проблему эту замалчивать. И вот в этом году мы готовим специальный доклад о проблеме соблюдения прав с [людей] психическими заболевания и рассматриваем, какие права действительно нарушаются. Что происходит сегодня в этих учреждениях. Посетили все учреждения, я бы хотела сказать немного статистики, наверное, цифр. Антон Алфимов: Да, давайте. Юлия Жамбалова: Те показатели общей заболеваемости психическими расстройствами… Вот если мы в пример возьмем за последние три года – выросло на пять процентов. На 12,4 у нас зарегистрирован рост у больных с непсихотическими заболеваниями. По утверждению Министерства здравоохранения региона, говорит о том, что именно улучшилась выявляемость данной категории больных. На сегодняшний день консультативно-лечебную помощь у нас получают порядка 20650 человек. Находится и наблюдается в диспансерном блоке у нас 10300 человек. 1300 человек у нас находится именно в психоневрологических диспансерах, особая озабоченность у нас в регионе вызывает именно рост суицидов. О данным Росстата за первое полугодие, республика Бурятия у нас находится на втором месте в России. Допустим, за 2015 год у нас зарегистрировано 780 таких случаев, и, к сожалению, 469 закончились смертью. Примерно такие цифры. Если говорить в целом, о тех правах, которые есть, которые нарушаются… Антон Алфимов: Юлия, давайте уточним один момент. Вот вы упомянули количество суицидов – это всё люди с психическими отклонениями? Юлия Жамбалова: Необязательно. Нет, конечно, такого, скажем так, в целом я говорю об этой проблеме. Потому что есть, как бы, определенная тенденция, что действительно люди, которые совершают суициды, у них есть в этом плане определённые проблемы. Поэтому для нас и медицинского сообщества эта цифра очень страшная, очень большая. Говоря о правах, которые нарушаются при посещении этих учреждений, и больниц, и интернатов, прежде всего я бы отметила одну из основных проблем - это очередь в психоневрологические интернаты. На 1 ноября у нас в регионе она составляла 157 человек. А более того, в республиканском психоневрологическом диспансере у нас находится 151 человек, которые утратили семейные связи, бытовые навыки. 74 человек ждут своей очереди в интернат. Марина Калинина: Юлия, давайте разберемся всё-таки. Это вы сейчас говорите об интернатах или о диспансерах? Юлия Жамбалова: Я сейчас говорю о диспансерах и интернатах вместе. Т.е. у нас сегодня 151 человек находится в диспансерах, 1300 в интернатах. Но вот которые находятся в диспансерах, 74 из них ждут, когда наступит очередь для помещения в интернате. Хотя всё лечение они уже прошли в диспансере, и налицо именно факт нарушения  срока пребывания психиатрическом стационаре. Потому что мы знаем: в интернатном учреждении для этого человека, конечно, более лучшие условия для его реабилитации, для его адаптации, вообще жизнедеятельности. Поэтому эти факты они у нас системные, и в регионах есть такие же проблемы. Ещё одна проблема, с которой мы сталкиваемся, я думаю, что эта проблема и других регионах. Это проблема создания доступной среды именно вот в интернатных учреждениях.  Прежде всего, это узкие двери, это отсутствие пандусов, это высокие пороги и конечно для людей, которые ограничены в своих передвижениях, не могут самостоятельно передвигаться. Это большая проблема - выйти на прогулку. Просто, скажем так,  передвигаться. Мы знаем, что в этом году у нас вступили новые правила СанПиНа. Допустим, для такой категории лиц, инвалидов-колясочников, для них должна предоставляться отдельная палата, отдельная комната. В современных условиях в наших интернатных учреждениях это практически невозможно. А второе, например, правило СанПиНа: в комнатах должны размешаться по 4-6 человек. Нас сегодня – это 8-10, есть случаи, когда и по 15 человек проживают. Т.е. нарушается право. И эти факты есть. Антон Алфимов: А с чем это связано? Не хватает финансирования? Или это может быть бездействие? Марина Калинина: Людей, может быть, не хватает? Юлия Жамбалова: Именно сами помещения. Т.е. у нас есть очередь. У нас те интернаты, которые на сегодняшний день есть – многие старые постройки. Многие не приспособлены. Свободных помещений нет. Наличие очереди конечно не позволяется расширить помещение по квадратуре, или построить новое помещение. У  нас сейчас решается вопрос в регионе построить новое помещение на 50 мест, но это требует порядка 50 млн. Половина из них выделяется Пенсионным фондом России, и это тоже под вопросом. Сегодня у нас как раз были публичные слушания законодательных органов. Я пыталась донести до депутатов эту проблему. Потому что по итогам посещения всех учреждений этого типа у нас выявлен действительно факт недофинансирования. А в этом году ещё на следующий год планируется сокращение на 10 процентов. Это скажется, конечно, на качестве питания, на отсутствии кадров, потому что прежде всего будет оптимизация кадрового состава. У нас сегодня с этим тоже проблемы. Марина Калинина: Ещё такой вопрос, одно дело – интернаты и диспансеры, да где люди пребывают. Но они же там пребывают зачастую не всегда, да? Т.е. они там пробыли, это проблему решили, потом они выходят обратно, в обычную жизнь. Вот как они там адаптируются? Что делается для того, чтобы они там себя чувствовали нормально? Чтобы они были трудоустроены, чтобы они могли пойти учиться. Ведь не секрет, что пребывание в интернате для людей с проблемами психики – это как штамп сейчас. Юлия Жамбалова: Вот, к сожалению, в интернатах они у нас проживают очень долго время. И практически всю жизнь. А если нет, то у нас вот в регионе таких условий не создано. Я знаю, что во многих регионах есть общежития для такой категории. Т.е. это люди, которые могут жить, для которых социальные работники создают условия, элементарно обучают навыкам: делать покупки, убирать дома, каким-то ещё. У нас  в связи с тем, что республика дотационная, у нас на это финансирования нет. У нас проблема сегодня стоит как содержать эти учреждения и как не сокращать финансирование уже на имеющиеся учреждения. Антон Алфимов: Скажите, а кто вообще обеспечивает работу этих учреждений? Это какие-то штатные сотрудники, или приходится привлекать волонтерские какие-то движения, организации? Юлия Жамбалова: Это штатные сотрудники, это укомплектованность полностью кадрового состава: врачи, психиатры, социальные работники и медицинский персонал, санитары. Ну, вот вы говорили о волонтерских организациях. У нас проблема в регионе тоже есть. У нас сегодня нет ни одной организации, в уставной деятельности которой была бы прописана эта деятельность. Поэтому вот говорить о том, что волонтёры берут какую-то определённую на себя, скажем так, роль именно в этих учреждениях… говорить не приходится. Если это, допустим… Есть у нас общественные организации, которые могут взять просто роль в этих учреждениях социального обслуживания, то да – там без вопросов. Но именно в спецификах этих учреждений, сегодня у нас вот такая тоже ситуация складывается -  общественных организаций волонтеров нет. Марина Калинина: Юль, а что вам удается сделать для того, чтобы решить эти проблемы? Вот приходят к вам люди жалуются, рассказывают о той или иной ситуации в жизни. Что вы именно делаете?   Юлия Жамбалова: По каждому факту мы конечно проводим проверки вместе с надзорными органами. Допустим, поступили к нам обращения от проживающих в интернатном учреждении, вот как раз это послужило подготовке специального доклада и посещения всех интернатных учреждений. Конечно же, те факты, которые мы обнаружили… Ну, допустим, одна проблема с защитой имущественных прав недееспособных граждан, мы это выявили в одном из интернатов, и прокуратура уже по нашему обращению подтвердила тот факт. На самом деле три года нарушались права этих недееспособных граждан, 26 человек. Были для них переводы, обналичивали, снимали деньги ( - персонал как раз) на номинальные счета они не были перечислены, согласие органов опеки не было получено. Персонал тратил их, как они утверждают, на нужды проживающих. Ну, на самом деле факт выявлен, три человека наказы, два их них уволились по собственному желанию. Вот именно такими проверками мы стараемся предупреждать. Ну, выявляя предупреждать. Допустим, во многих учреждениях, больницах и интернатах, у нас нарушались права на информацию, на обращение в органы власти, элементарно отсутствовали информационные стенды. Сейчас эта работа проведена по нашим рекомендациям. Стенды появились, заводятся журналы, обращения граждан, журналы входящей и исходящей корреспонденции граждан. Т.е. сейчас я надеюсь, что этих проблем уже у проживающих нет. Проводится разъяснительная работа по их правам и обязанностям. Антон Алфимов: Юлия, расскажите. Вот вы говорите, что гигантская очередь стоит в интернаты диспансеры, а вот, я не знаю, врач выявляет заболевание, дальше что он делает со своим пациентом? Отправляет его домой? Ведь, я не знаю, там некоторые из таких пациентов, они просто опасны сами для себя. Юлия Жамбалова: Врач выявляет заболевание и, в большинстве случаев, по решению суда проводит он лечение, назначает лечение именно в диспенсере. Определённое время есть, сроки, сколько назначено лечение. И он не должен после этого лечения находиться там – это нарушение. У нас  эти нарушения есть. И потом уже ждать очередность или есть место, то переводится в интернат. Есть случаи, когда они приходят обратно домой, в семью, и родственники заботятся, и это очень хорошо. Если он не опасен для общества. Но есть случаи, когда родственники просто отказываются, мы встречали на своем опыте, когда приезжают родственники, чтобы наоборот попросить денег или наоборот… К нам вот несколько обращений по итогам посещений этих интернатных учреждений поступало, когда приходят они и говорят: "Вот у меня есть родственники в Иркутской области, Забайкальском крае, а вот мне врачи не дают с ними встретиться". Проводим проверку, и видим официальные отказы от тех, что родственники не хотят просто общения и просят их не беспокоить. Антон Алфимов: И в таком случае, что происходит с человеком? Юлия Жамбалова: Придется жить в интернатном учреждении. Антон Алфимов: А если мест нет? Юлия Жамбалова: Если мест там нет, то они находятся в больнице у нас. В диспансере. Антон Алфимов: Но, они же там не могут находиться бесконечно долго? Юлия Жамбалова: Есть случаи, когда бесконечно долго находятся. А куда вот им? Других вариантов у нас нет. Антон Алфимов: Понятно. Спасибо, Юлия Жамбалова, уполномоченный по правам человека республики Бурятия, была у нас на связи. В ближайшее время, буквально, через минуту мы свяжемся с нашим следующим экспертом, это уполномоченный по правам человека в Иркутской области, Валерий Лукин. Если у вас есть вопросы к нашим гостям или комментарии по проблеме, телефон прямого эфира доступен, вы видите его на своих экранах. И также доступен смс-портал. Марина Калинина: Да, всё это бесплатно. Ну, пару слов скажу, собственно, посему мы решили сегодня именно на эту тему поговорить именно с уполномоченными. Потому что в России началась масштабная реформа, как раз вот службы психиатрической помощи. И за пять лет, на которые она рассчитана, планируется , что 750 тысяч пациентов отпустят из стационаров домой или поместят в специальные общежития для таких людей, и вот интересно, чем закончится этот эксперимент. Смогут ли люди адаптироваться к нормальной жизни, и изменит ли реформа самое главное - отношение общества к таким вот людям с психическими заболеваниями? Антон Алфимов: Ну, и ещё некоторые данные: Всемирная организация здравоохранения подсчитала, что на сегодняшний день на планете проживает 450 млн людей, которые страдает психическими заболеваниями. Марина Калинина: Сколько? 450 миллионов? Антон Алфимов: Миллионов! Нет, учитывая то, что у всех из нас есть тараканы в голове, может быть, нас всех посчитали? Но по сути да, это полторы Америки. Конечно, цифры впечатляющие. Ну и вот врачи тульской области сообщают: нынешний год проходит под эгидой первичной психологической помощи. Насколько я понимаю, разрабатываются и внедряются некоторые программы, которые позволяют выявлять то, о чем говорила Юлия, различные заболевания на ранних стадиях, когда действительно какие-то вещи ещё можно купировать. Марина Калинина: Ну, можно и медикаментозно просто помочь и необязательно жить в интернате. Конечно, диагностика должна быть очень хорошей. Антон Алфимов: Да, потому что, конечно, вся жизнь в диспансере – это тяжело. Валерий Лукин, уполномоченный по правам человека в Иркутской области, присоединяется к нам прямо сейчас, здравствуйте. Валерий Лукин: Добрый вечер! У нас вечер, у вас день. Марина Калинина: Как у вас обстоят дела с этой проблемой, с какими жалобами к вам приходят люди? Валерий Лукин: Дело в том, что фактически жалоб не бывает. Те граждане, он в основном, так сказать, недееспособные. И поэтому они не могут фактически себя защитить.  И в этом вся, так сказать, беда. Поэтому, конечно, учитывая вот это, мы подготовили специальный доклад о соблюдении и защите прав этой категории граждан. Последнее посещение у меня было в ноябре 2013 года, я посетил Александровский централ. Это вот Царская тюрьма, которая была построена в 1873 году, и там уже 60 лет находились вот эти граждане, страдающие психическими заболеваниями. Тогда, когда я там побывал, я увидел, что там антигуманные условия их содержаний. Вы представляете, камеры были все разгорождены, там в каждой палате, если её так можно назвать, находилось 30 человек, тумбочек нет. Примерами площадей для этого вида больных – 6-7 метров, а там 3,14 метра. В отдельных камерных помещениях были кровати двухъярусные. Нет канализации. Марина Калинина: Валерий Алексеевич, мы вас очень плохо слышим, вы можете взять телефон, так просто, наверное, лучше будет связь. Валерий Лукин: Да, пожалуйста. Условия содержания я оценил как антигуманные, когда при норме 6-7 квадратных метров на человека, которые должны быть по нормам, 2-3 квадратных метра на человека. Двухъярусные кровати, канализация под пол, в туалетах женских нет унитазов – стояли ведерки и так далее. В общем очень страшная ситуация была. И очень важно, что подключились к этому теме как раз "Общественное телевидение", и первый репортаж на вашем телевидении. И тогда вот то безобразие, которые было вот в этом Александровском централе, стало достоянием, так сказать, общественности. Прошло три года, слава богу, результаты не прошли даром, усилия все эти. Стали обращаться в различные органы, в том числе общаться с генеральной прокуратурой. Сейчас уже констатировали буквально две недели тому назад, что Александровский централ прекратил своё, так сказать, существование. Однако проблемы и в других учреждениях : все диспансеры в зданиях старые, требующие ремонта. Все проверки, которые я проводил, мы констатировали: финансирование специального лекарственного обеспечения было на 60-70 процентов. Поэтому сейчас дела поправляются, но проблемы ещё существуют. Антон Алфимов: Понятно, но да, видимо, очевидно, что проблемы везде одинаковы – недофинансирование этой отрасли. Валерий Алексеевич, побудьте ещё с нами несколько минут. У нас есть звонок, город Вологда на связи. Нина, слушаем вас, здравствуйте. Нина, г. Вологда: Здравствуйте, вот у меня вопрос в чём: у меня два сына инвалида, второй группы. Инвалиды по психической заболеваемости. Я тоже пенсионерка, и у нас приходится лекарства покупать по 2000 [рублей] на каждого, а пенсия у них маленькая. По семь тысяч. Как прожиточный минимум. Антон Алфимов: Какой вопрос? Нина, г. Вологда: Вопрос в том, что жить нам не на что. У нас долги по коммунальным квартплатам. И у нас теперь, значит, у одного сына заблокировали карточку – всю пенсию, 7 тысяч. И жить нам не на что. Марина Калинина: Ну, понятно, спасибо за ваш звонок. Валерий Алексеевич, вы с нами ещё? Валерий Лукин: Да, я с вами. Марина Калинина: Как вот обстоят дела, кстати, с лекарствами ? Раз уж мы с лекарствами затронули тему – вот наша зрительница позвонила. С ценами и вообще с их наличием? Валерий Лукин: Значит, я бы хотел посоветовать, тем, кто позвонил, что надо срочно обращаться в прокуратуру. Потому что если действительно ваш родственник является инвалидом, то он должен быть обеспечен лекарствам за счет федерального бюджета. Поэтому срочно надо обращаться в прокуратуру, надо вам навести порядок. Значит, отсутствие, если даже в вашем субъекте федерации нет финансовые средств… Значит, конституционный суд по этому случаю неоднократно заявлял, что отсутствие финансовых средств не может быть основанием для нарушения конституционных прав граждан. Лечение - это как раз конституционное право граждан. Обращайтесь в суд. Марина Калинина: Ну что ж, спасибо большое за ваш совет, это был Валерий Лукин, уполномоченный по правам человека в Иркутской области. Антон Алфимов: Ну, а это рубрика "Защита прав человека", и сегодня мы говорили о защите прав граждан с психиатрическими заболеваниями.