Юрист Михаил Кулик: Береговая полоса - это неприкосновенные 20 метров

Гости
Михаил Кулик
юрист, специалист в области правового регулирования судоходства

Виталий Млечин: Ну, продолжаем в некотором роде и ванную тему тоже. «И на пляж уже не пошел». По всей стране россияне жалуются на то, что не могут попасть к воде. Вокруг рек и озер вырастают глухие заборы. Вот несколько примеров из разных регионов.

Тамара Шорникова: Южноуральцы уже второй год не могут пройти на пляж одного из красивейших озер Челябинской области – предприниматели оградили забором берег озера Увильды и никого не пускают. В группе «Курский Бомонд» куряне выложили фото с перекрытыми подходами к реке Сейм в районе Моквы. Жители уверены, что это дело рук владельцев домов, стоящих на берегу.

Виталий Млечин: Идем дальше. На берегу Невы, в поселке Усть-Ижора, обладатели девяти частных домов присоединили к своим территориям дополнительные участки и фактически перекрыли доступ к реке, оборудовав там собственные пристани для лодок и яхт.

Еще один забор на подступах к воде стал причиной стрельбы в Гатчинском районе в Ленобласти. Рядом с Всеволожском несколько десятков жителей города снесли забор у озера Лассылампи.

Тамара Шорникова: По словам людей, он установлен там незаконно. Активисты пришли с собой бензопилы и спили сетчатый забор. Как рассказали жители, ограда появилась в феврале, а после этого на огороженной территории началось строительство коттеджей. Тогда люди обратились в местную администрацию и выяснили, что эта земля муниципальная, и власти не выдавали разрешений на строительство.

СЮЖЕТ

Виталий Млечин: Согласно Водному кодексу, ширина береговой полосы должна быть не менее 20 метров. Местные жители писали жалобу в прокуратуру, она передала дело в суд, но до сих пор пока никаких активных действий никто не предпринимал, поэтому жители решили сделать это самостоятельно. Интересно, что происходит это уже не впервые. Последний раз активисты срезали забор у озера примерно год назад.

Если в вашем регионе подобные ситуации тоже имеют место, то, пожалуйста, позвоните нам или напишите, расскажите – разберемся, может быть, даже какой-то совет сможем вам дать. Вернее, не мы, а наш гость – юрист, специалист в области правового регулирования судоходства Михаил Кулик. Михаил, добрый день.

Михаил Кулик: Добрый день.

Виталий Млечин: Знаете ли вы, может быть, еще какие-то случаи, о которых мы не рассказали? Потому что, насколько мы понимаем, в общем, по всей стране, где есть вода по крайней мере, такие вещи происходят.

Михаил Кулик: Ну, случаи, конечно, знаю, но не вижу смысла сейчас их все перечислять, поскольку, действительно, сюжет показал нам наиболее яркие и острые примеры. Я лучше расскажу, как с этим бороться и почему неправы те, кто ограничивает доступ к воде.

Виталий Млечин: Давайте.

Михаил Кулик: Ну, как в водной части вы верно сказали, Водный кодекс в статье 6-й говорит о береговой полосе в 20 метров. Но самое важное даже не в этом. Важнее то, что в первой своей части эта же статья говорит, что поверхностные водные объекты (ну, не подземные реки, а те, где мы воду видим), находящиеся в государственной и муниципальной собственности (для справки, это 99,9% всех водных объектов), являются водными объектами общего пользования.

Та же статья говорит… Это означает, что каждому гражданину предоставлено право беспрепятственно и бесплатно пользоваться этим объектом, иметь к нему доступ, в том числе для рыбалки, отдыха и подхода (ну, вы знаете мое хобби) на собственном маломерном судне. Поэтому все, что происходит с огораживанием – незаконно.

Мало того, как юрист могу сказать, что существует… Не все так мрачно. Существует очень положительная судебная практика решения этих проблем. И людям, как мы с вами, простым гражданам удается через суд победить даже таких, казалось бы, неприкасаемых, как Мосводоканал, Ростелеком, МВД – ну, некие организации. Я эту судебную практику приводить здесь не стану, просто поверьте на слово, она существует, она положительная.

Порядок же очень простой. Увидели, что вам мешают подойти к водоему… Как правило, заборы, которые еще на метр-два за урез воды уходят в воду. Обращаться в местные органы природнадзора. Эти органы обязаны принять меры, выдать предписание, провести осмотр, привлечь к административной ответственности по статье 8.12.1 Кодекса об административных правонарушениях (вот такие у них номера). А санкции там, поверьте, очень немаленькие. Ну, не стану все перечислять.

Просто сам факт ограничения доступа для юридических лиц может означать штраф от 200 до 300 тысяч, или административное приостановление деятельности на срок до 90 суток. Ну, для некоторых компаний, если всерьез их деятельность приостановить, то это банкротство означает.

Тамара Шорникова: Чтобы лучше усвоить информацию, сейчас покажем ее, продублируем на экране. Итак, продолжаем.

Михаил Кулик: Хорошо, продолжим. Ну и по поводу береговой полосы. То есть законодательно… На самом деле, на мой вкус, законодатель в отношении водных объектов и права общего пользования поступил для себя необычно, то есть написал все внятно, понятно и полно. Обычно у нас законодательство страдает какими-то пробелами, противоречиями, а здесь все очевидно.

Тамара Шорникова: Ну смотрите. 20 метров – береговая полоса. Но наши возможности же гораздо шире, ведь есть еще водоохранная зона. Люди, которые хотят получить свободный доступ к воде.

Михаил Кулик: Нет, совершенно верно. Это, кстати, очень важный момент – разобраться, что такое водоохранная зона и береговая полоса.

Тамара Шорникова: Да, давайте разберемся.

Михаил Кулик: Береговая полоса – это те 20 метров неприкосновенные, где нельзя ни строить, ни запрещать проход. То есть, грубо говоря, дорогущий коттедж, стоящий у берега, с выходом на воду, такой на Волге… Ну, простой пример – от Твери, допустим, до Конаково, до Дубны. Ну, практически вся полоса так застроена. То же самое и в Ленинградской области, и во всех областях, где: а) есть люди; б) есть вода. То есть везде это происходит.

При всем при этом частная собственность на объект, как Волга или Каспийское море, не может вводиться. Есть небольшие пруды, которые… Ну, вы знаете, слышали про платную рыбалку. Это либо переданные в частную собственность за деньги, либо сданные в аренду, либо созданные своими руками на собственном земельном участке. Да, там не действуют эти нормы. А в остальном 20 метров – это неприкосновенно, это все и всегда могут пройти.

Водоохранная зона устанавливается в понятных целях – охрана воды. Она имеет разную ширину. В среднем это 200 метров. Если речка или ручей имеют длину… протяженность более 50 километров, то зона водоохранная – 200 метров. Все, что меньше – уменьшается. Сейчас нет смысла об этом рассказывать. И там запрещен… вернее, там усложнен порядок строительной деятельности, то есть надо получать массу дополнительных согласований. И если проходить законным путем, то это порядка 27 разных согласований. Там можно строить определенного рода объекты и так далее.

И что там запрещено во всяком случае делать? Перемещаться на механических транспортных средствах и их парковать. Ну, вокруг чего бой и развернулся. Мы не можем подъехать к воде. Мы свои лодки, моторы или снаряжение туристическое должны волочить эти 200 метров. И тем самым ущемляется наше право на свободный доступ. Звонок?

Тамара Шорникова: Да, давайте послушаем Юрия из Кемеровской области. Юрий, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Михаил Кулик: Здравствуйте, Юрий.

Тамара Шорникова: Слушаем вас. Вы куда не можете попасть или наоборот?

Зритель: Я в прошлом году отдыхал в Хакасии. Там озера соленые, мы туда ездим. Мы шахтеры, лечим руки, ноги и все остальное, что болит. Все эти озера окопаны экскаватором по кругу. Стоят ворота, и никуда без денег не пропускают, ни к одному озеру.

Виталий Млечин: А что говорят? Почему так?

Зритель: А я откуда знаю? Вот все озера окопаны экскаватором, чтобы я не подъехал. И стоят ворота. И я обязательно должен платить за то, чтобы к этому дикому озеру подъехать.

Виталий Млечин: А у того, кому платить, вы у него спрашивали, почему и на каком основании, как так получилось?

Зритель: А там стоит «матрешка» в камуфляже и штанах. Он же не хозяин. Бандюки окопали, его посадили. Он такой же, как я.

Михаил Кулик: А квитанцию, Юрий, он вам какую-нибудь выдал?

Зритель: Какая квитанция? «Деньги платите – и проезжайте. Может, вам еще вязанку дров для шашлыка?»

Тамара Шорникова: А сколько стоит проход-то?

Зритель: На всех озерах по-разному: и 500 рублей, и 1 000 рублей, и 200 рублей. Там много озер, и все они окопаны траншеей.

Тамара Шорникова: Понятно. Юрий, спасибо.

Виталий Млечин: Очень интересно.

Михаил Кулик: Вы знаете, при получении таких сообщений и таких звонков у меня возникает жуткая тоска по временам, простите, когда действовал Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, где четко было сказано: «Поводом и основанием к возбуждению уголовного дела может служить сообщение в средстве массовой информации». То есть этот звонок – это все основания хакаской прокуратуре возбуждать уголовное дело.

Тамара Шорникова: Ну, сейчас это как минимум повод для рассмотрения этой жалобы.

Михаил Кулик: Конечно. И по нынешнему закону обязана рассмотреть местная власть.

Тамара Шорникова: У меня вопрос всегда. Безусловно, с этой историей нужно разбираться и так далее. Но – озера, важная рекреационная зона в конкретном месте. Если по периметрам траншеи, если там на постоянной основе, видимо, стоят какие-то люди в камуфляже, то вряд ли об этом не знают местные власти.

Михаил Кулик: Вы предлагаете поговорить о коррупции? Я бы сегодня этого делать не хотел, потому что тема уж больно велика. Ну, я ответил на ваш вопрос?

Тамара Шорникова: Меня интересует, в юридическом плане есть ли какие-то запросы не к конкретным «владельцам», например… возможны ли какие-то запросы не к конкретным «владельцам» этих водных ресурсов, а, соответственно, тем, кто, например, курирует водное хозяйство города или региона?

Михаил Кулик: В том-то все и дело. Я же с этого и начал – есть органы природнадзора. Вот нужно обращаться туда и добиваться рассмотрения, потому что я не исключаю, что и в природнадзоре сидят люди, которым то ли некогда, то ли незачем заниматься этим вопросом. Но бездействие государственного органа обжалуется в суд. И оно может обжаловаться не только тогда, когда причинен материальный или физический вред, а когда причинен вред или ущерб общественным интересам. В данном случае заявителем должен выступать прокурор. И надо идти к прокурору. Я понимаю, что большинство наших зрителей скажет: «Ой, вы представляете себе, какого масштаба эта работа, бумажная волокита?»

Вы знаете, как сейчас молодые говорят – лайфхак. В каждом регионе время от времени проходят выборы – и в муниципальных местных органах, и в региональных. Надо искать самого независимого депутата или кандидата на какую-то должность, идти и ему жаловаться. И в целях собственного продвижения он может поднять эту историю. Я понимаю, что это не основано на законе, такой совет, но…

Тамара Шорникова: Но продуктивно.

Михаил Кулик: Как-то надо действовать, потому что… Вот ответ Юрию, очень коротко. Есть у нас еще Земельный кодекс, который напрямую говорит, вот прямо короткая цитата: публичный сервитут (то есть ограниченное право общего пользования) может устанавливаться в том числе и для обеспечения свободного доступа граждан к водному объекту общего пользования и его береговой полосе. То есть строится поселок так называемого бизнес-класса по береговой полосе – километр, предположим. Есть нормативы у природоохранителей, на каком расстоянии друг от друга должны быть свободные подходы к воде. И вот через этот поселок за те деньги, которые тратятся на его рекламу и так далее, и должна быть проложена дорожка. Пусть ее хоть восьмиметровым забором огородят, ну, чтобы мы не видели, что за ним происходит и кто там селится, но доступ к воде, будьте любезны, обеспечьте.

Тамара Шорникова: Давайте еще один телефонный звонок послушаем – Александр, Приморье. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. В общем, Приморский край. От поселка Врангель на не очень большом расстоянии тоже построена масса коттеджей… Алло.

Тамара Шорникова: Да, слышим вас.

Зритель: И подъехать, как говорится, на своем транспорте, лодочку свою резиновую спустить, отдохнуть семьей, порыбачить – не предоставляется возможности. И спуски к воде самые неудобные, крутой спуск, камни. И в таком плане почти все побережье.

И еще один момент. При строительстве и подготовке к саммиту АТЭС… Есть такой поселок Безверхово. Там было озеро. Люди пользовались этим озером, отдыхали и купались там, и их водоплавающие были. А когда было строительство, какому-то крупному человеку построили огромный, так сказать, то ли коттедж, то ли… И это озеро от жителей отгородили. Я давно уже там не было, года четыре, наверное. Но люди ездят знакомые и говорят, что… Я задал вопрос: «Как там озеро? Освободили?» – «Нет, озеро так и закрыто для доступа людей». Вот такие дела у нас происходят.

Виталий Млечин: Спасибо.

Михаил Кулик: Да, спасибо большое. Я понимаю, как сам увлеченный путешественник по воде, понимаю ваше негодование по поводу отсутствия общественных слипов, то есть тех мест, где спускаются лодки на воду. Ну, к сожалению, в обязанности государства не входит оборудование таких слипов. Да и подъезд к воде, к сожалению, ограничен вот той самой водоохранной зоной. Хотя беспредел, который творится с ограничением доступа, конечно, вызывает негодование.

Тамара Шорникова: Давайте еще один телефонный звонок возьмем – Белгородская область, кажется, на связи.

Виталий Млечин: Владимир, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Слушаем вас.

Зритель: У меня такой вопрос. Вы знаете, даже не вопрос, а крик души.

Виталий Млечин: Давайте.

Зритель: У нас в Белгородской области много прудов, которые делали в советское время. Ну, некоторые оросительными делали, как запасники воды, для полива, для всяких нужд колхозных. Ну, естественно, они зарыблялись, рыба водилась, и люди ловили рыбу. Теперь эти пруды начали массово сдавать в аренду местным предпринимателям, так скажем. И эти, ничего не вкладывая туда… Тем более пруды даже не рыбоводческого характера. Но эти ребята запускают туда типа рыбу и требуют плату за лов рыбы. Извините, сделайте пруд свой. У нас много таких, знаете… Они у нас называют солончаками, где вода самотеком идет. И вот на таких местах, в принципе, эти пруды и делались. Овраг, естественно, вода прибывает. Просто дамбу делали – и пруды образовывались. Такие места еще есть, делайте сами и занимайтесь этим делом. А почему вы приходите сейчас на готовое? Кто-то, десять человек этим пользуются, а остальные – вам платите денежку?

Тем более они махинации там делают, рыбаки рассказывают. Как только массово люди приезжают и платят, они делают сброс воды, то есть рыба не клюет. Все, выходные прошли – опять все нормально, вроде и рыбалка нормальная. Следующий заезд опять, видят, что массово люди приезжают. То есть чтобы рыбу оттуда не вылавливали в больших количествах. Ну, просто возмущению нет предела!

Тамара Шорникова: Владимир, ваше возмущение понятно. Единственное можем сказать, что буквально недавно обсуждали правила любительской рыбалки. Такие участки с платной рыбалкой пока еще действуют, переходный период, но скоро действовать перестанут. По новым законам рыбалка на всей территории страны должна быть бесплатной, любительская рыбалка.

Михаил Кулик: Да. Рискуя оказаться непопулярным экспертом, я скажу, что, к сожалению, действия тех, кто арендуют эти пруды, абсолютно законные – ну, в рамках того законодательства, которое мы сейчас имеем.

Тамара Шорникова: Смотрите, вот еще что. Продолжение про Хакасию, присылают нам тоже телезрители: «Да, там огорожено, но у них аренда официальная, поэтому вход и стал платным». И связываю это с другими SMS – по поводу такого понятия, как частные пляжи, например, где предлагают особые услуги, лежаки какие-то, купальные зоны, шезлонги, фудкорт и так далее. Тем не менее вход даже на такие пляжи должен быть бесплатным? Или все-таки за предоставление определенной инфраструктуры владельцы, которые на официальных условиях, допустим, арендуют участок, могут взимать какую-то плату за вход?

Михаил Кулик: Все правильно, аренда. С пляжами вообще все хорошо. Существует целая инспекция, которая их, так сказать, аттестует, разрешает их эксплуатацию, запрещает. Возможна аренда.

Возвращаюсь к моему любимому – Земельный кодекс, статья 27… ой, 39.8: «Договор аренды земельного участка, находящегося в госсобственности и расположенного в границах береговой полосы водного объекта общего пользования, заключается при условии обеспечения свободного доступа граждан к водному объекту общего пользования и его береговой полосе». Причем не может заключаться, а заключается только при этих условиях. Непонятно, как существуют пляжи, потому что…

Тамара Шорникова: То есть, иными словами, вход должен быть бесплатным, а за лежаки и другие услуги, пожалуйста, деньги берите.

Михаил Кулик: Это пожалуйста. Это совершенно другая коммерция, это совершенно другой профсоюз, скажем так, занимается этим делом. Хотя, тем не менее, конечно, в любом месте, где частный пляж, попасть на его территорию… Ну, если вы заплывете с воды, наверное, вас не притопят местные мускулистые «спасатели Малибу», но при этом будут вам не рады, ну, как и мне, собственно говоря. А по закону – да.

В Хакасии аренда – ну и что? Вот только что я ответил на этот вопрос. Да, арендуют, некие граждане или некие юрлица арендуют водоем. Но, как рассказал наш зритель, во-первых, не получил он взамен своих денег даже оплеухи, уж не говоря про билетик или квитанцию, которые позволили бы ему пожаловаться. Это во-первых.

Во-вторых, мы возвращаемся к вопросу – свободный доступ к объекту. Я понимаю, не на всем протяжении, как угодно, но обязаны сохраняться свободные доступы. Это некий популизм в моих словах, но я хотел бы, чтобы так было. Я знаю, что так должно быть по закону, поэтому я об этом и говорю.

Тамара Шорникова: Ну и спасение плавающих в наших руках, мы поняли, так же как и утопающих.

Михаил Кулик: Да-да-да, утопление тех, кто им мешает плавать.

Тамара Шорникова: Так победим, что называется.

Виталий Млечин: Спасибо. Михаил Кулик у нас был в гостях, юрист, специалист в области правового регулирования судоходства. Пытались найти дорогу к воде мы в предыдущие полчаса. Вернемся через пару минут, у нас еще одна тема припасена в рукаве.

Как бороться с теми, кто не пускает нас к воде?