Виталий Млечин: Присоединяйтесь, пожалуйста, к нашему эфиру. Как всегда, нам можно позвонить: 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира. 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений, тоже бесплатный. Мы начинаем. Естественно, будем говорить о главных событиях в стране и в мире. И сперва – о делах военных. На прямой связи с нами Юрий Кнутов, военный эксперт, директор Музея войск ПВО. Юрий Альбертович, здравствуйте. Юрий Кнутов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Виталий Млечин: Юрий Альбертович, давайте начнем с достаточно тревожных сообщений. Вот появилась информация, что министр обороны Сергей Шойгу побеседовал с главами военных ведомств Турции, Франции, Британии и рассказал о возможных провокациях со стороны Украины с применением «грязной бомбы». Вот расскажите… А, и тут же появилась реакция натовская: в общем, этим заявлениям министра Шойгу не поверили. Вот расскажите, пожалуйста, что это за «грязная бомба» такая. Насколько велика опасность? Юрий Кнутов: Ну, «грязная бомба» – это вообще идея террористов. То есть их задача – достать где-то радиоактивные отходы и из этих отходов изготовить какое-то устройство, которое позволит распылить либо разбросать мелкоизмельченные продукты, которые связаны непосредственно с работой атомной электростанции. Ну, например, есть теплоноситель, то есть то, что охлаждает реактор. Вот если это вода или какие-то другие средства используются, они могут иметь, естественно, повышенный уровень радиации, потому что они постоянно циркулируют. И если, например, добыть какое-то количество этой жидкости и потом ее распылить на определенной территории, то произойдет радиоактивное заражение этой территории. Если достать отработанное топливо, которое тоже радиоактивное, также измельчить его и с помощью дронов, опять же, разбросать эти мелкие частицы на определенном пространстве, то это пространство также будет непригодно для проживания из-за повышения уровня радиации. Если использовать это устройство, когда идут люди, вот вдохнули, попала пыль нам в дыхательные пути, либо аэрозоль попал (он же радиоактивный), в результате у нас возникают основания для онкологических заболеваний верхних дыхательных путей либо легких. И это, в общем, действительно серьезная проблема. Сербия с этим столкнулась, когда американцы применяли боеприпасы с обедненным ураном против Югославии. Сейчас там самое большое количество детей с онкологическими заболеваниями во всей Европе. Поэтому бомба достаточно опасная. И мы тревогу первый раз забили, когда наши войска вошли на Запорожскую АЭС. Там мы обнаружили 30 тонн плутония и 40 тонн обогащенного урана. И мы сразу обратились в МАГАТЭ, но МАГАТЭ, соответственно, к сожалению, правильно не отреагировала. И понятно – почему. Запад давит, США давят. Но в любом случае у нас мысль уже тогда возникла. А сейчас идут, как я понимаю, разведданные, причем из разных стран поступает информация о том, что «грязная бомба» создается. Либо «грязная бомба», либо ядерный боеприпас небольшой мощности. То есть либо то, либо то. Для этого используются технологические наработки Харьковского университета, там есть Институт физики. Соответственно, есть похожий факультет в Киевском университете. Виталий Млечин: Юрий Альбертович, я прошу прощения. А ядерный заряд малой мощности – это что такое? Насколько мала его мощность? Юрий Кнутов: Ну, вы знаете, это уже гораздо более серьезно. Это значит, что где-то есть центрифуги по обогащению урана, где-то они спрятаны. И действительно производится атомное устройство, уже как полноценная атомная бомба. Ну, может быть мощность, допустим, одна килотонна, может быть и больше. Вот Хиросима – это 20 килотонн было, соответственно. Ну, здесь, может быть, поменьше. Почему? Потому что вообще все говорит о том, что эту провокацию планируют сделать на территориях, на которых проживает население, настроенное пророссийски, то есть это Харьковская область, это Херсонская область. Херсонскую область сейчас киевский режим вообще ненавидит, потому что население проголосовало за выход из состава Украины и за вступление в состав России, поэтому для них там каждый житель – это враг. Харьковская область тоже ведь была достаточно лояльно всегда настроена по отношению к России. Зачем это делается? Вот не так давно Вашингтон заявил о том, что если Россия применит тактическое ядерное оружие, в данном случае «грязную бомбу» или еще что-то (ну, у нас нет «грязных бомб», но «грязная бомба» годится для имитации такого применения), то Вашингтон будет считать свои руки развязанными и блок НАТО сможет ввести свои войска на территорию Украины. И таким образом, уже от опосредованного влияния на конфликт – через поставки оружия, военных советников и наемников – уже открыто ввести свои вооруженные силы и начать войну с нами. Тамара Шорникова: Юрий Альбертович, здесь короткая ремарка: а насколько тогда логично применять такую «грязную бомбу» на перечисленных вами территориях, на уже российских территориях? Ведь если это провокация с целью обвинить Россию в применении оружия, то глупо думать, что страна будет уничтожать собственные регионы. Юрий Кнутов: Нет, речь идет не о российских территориях. Речь идет о тех территориях… Вот Харьковская область, территории, которые находились под нашим контролем. Сейчас, соответственно, они временно захвачены украинскими войсками, они находятся сейчас под контролем Украины, вооруженных формирований. Тамара Шорникова: Поняла, да. Юрий Кнутов: И, например, там… Есть, кстати, информация конкретно по Харьковской области. Там берется какой-то населенный пункт и применяется такая «грязная бомба». В результате население получает, как я уже сказал, онкологические заболевания, различные повреждения кожи, если сразу не смыть эти осадки. А уровень радиации становится таким, что там нельзя находиться, то есть нужно проводить эвакуацию населения. Можно привести в порядок эту территорию, но это колоссальные деньги для дезактивации, дегазации, снятия грунта и так далее. То есть это колоссальнейшие расходы, на которые, естественно, Украина не пойдет. Им проще обвинить нас в применении тактического ядерного оружия, показать дозиметры, показать людей, которые пострадали в результате применения радиации, воздействия на них радиации и сказать: «Вот Россия, такие-сякие! Вот они сделали то, о чем мы давно предупреждали». Соответственно, поэтому, получив такую информацию, министр обороны России сразу обзвонил министров обороны Франции, Великобритании, Турции, а затем уже и Соединенных Штатов Америки. Ну, натовцы, конечно, ответили, что, в общем-то, они ничего не знают, что это выдумки российских военных. Но я в этом сомневаюсь. Приведу простой пример. Пять месяцев назад…Я, по-моему, даже говорил об этом. Пять месяцев назад НАТО не заявляло о том, что они собираются поставлять серьезные зенитно-ракетные комплексы на территорию Украины. Сейчас IRIS-T уже пришел. Там украинские расчеты, обученные, знающие, как им управлять. То есть пять месяцев назад туда прибыли, в Германию прибыли украинцы, которых обучали, а нам рассказывали со всех экранов Евросоюза о том, что никто не собирается поставлять зенитно-ракетные комплексы средней дальности на Украину. Понимаете? То есть ложь четко таким образом проявляется. И я считаю, что здесь натовцы в курсе того, что делает Украина, потому что никто бы не позволил им заниматься каким-то атомным проектом без согласия Вашингтона и без согласия Брюсселя. И вот эта провокация, конечно, очень отягчает ситуацию, создает большое напряжение. Конечно, я считаю, мы очень правильно сделали, что обзвонили министров обороны. Я считаю, что надо делать заявление и в Совбезе ООН по этому поводу, и нужно делать заявление, как я уже говорил, и БРИКС, и ШОС. Если Путин будет на Бали, то там тоже об этом говорить. Это сто процентов. Но самое главное, что мы знаем, где эти работы ведутся. Есть данные, что это в районе Днепропетровска, там горно-обогатительный комбинат. На Украине есть залежи урана. По-видимому, этот комбинат занимается этим, занимался в свое время добычей и переработкой урана даже, возможно, в какой-то форме. То есть нужно определить четко место, где эта «грязная бомба» изготавливается. И туда надо срочно наносить удар с помощью наших высокоточных ракет большой дальности, чтобы просто там, простите за выражение, в труху все разнести, чтобы никакого ни оборудования, ничего не осталось. Израиль всегда так и делает. Они даже не перепроверяют. У них появилась информация, косвенно подтверждена из одного, двух, трех источников – сразу удар! Вот мы должны действовать в данном случае так же, как и Израиль. Вопросы все равно у кого-то возникнут, у американцев или еще у кого-то? Пожалуйста, обращайтесь в Тель-Авив, они вам там все объяснят, почему они таким образом действуют. Мы скопировали данную схему у них. Так что я считаю, что затягивать с этим вопросом нельзя, а нужно действовать крайне и крайне решительно, потому что это очень опасно. Я здесь как-то рассказывал, в этой студии, о том, в чем еще опасность. Киевский режим может добиваться того, чтобы США передали свое тактическое оружие, вместо ввода войска передали тактическое оружие. В результате на Украине и у нас в европейской части России начинается война с применением американского тактического оружия. Мы вынуждены будем свое применять, а они – свое. В результате экономика у нас начинает рушиться, у нас куча городов превращаются в места, в которых невозможно проживать из-за уровня радиации и так далее. То есть ущерб колоссальный! Это то, о чем мечтает Вашингтон. Вашингтон по телевидению с попкорном наблюдает, что происходит сейчас. Западная Европа тоже, собственно говоря, обсуждает, но не страдает. Страдает Восточная Европа, на которую, вообще-то, НАТО наплевать всегда было. Поэтому, по большому счету, такая опасность тоже есть, и я бы ее не стал снимать со счетов. Именно поэтому я считаю, что мы должны сделать все для того, чтобы такая «грязная бомба» не появилась и, уж тем более, не было попытки ее использовать против мирного населения с таким расчетом, чтобы потом нас обвинить, что мы непосредственно наносим удары по территории Украины уже тактическим ядерным оружием. Общественное мнение готовят давно. Мы помним, как говорили, что в Черном море будут испытания, под видом испытаний удары будут. Уже готовят месяца полтора. То есть оно уже созрело для того, чтобы Киев такую провокацию устроил. Виталий Млечин: Да, очень не хотелось бы. Мы будем, естественно, внимательно за этим следить. Вот еще один важный вопрос, который мы хотели вам задать. Уже две трагедии, два падения военных самолетов на жилые дома за достаточно короткое время. Скажите, пожалуйста, а почему вообще они летают вблизи жилых домов? И можно ли как-то все-таки добиться того, чтобы в будущем не происходило подобных трагедий? Юрий Кнутов: Ну, вы знаете, к сожалению, так получилось, что… Вот раньше был запрет, в советские времена запрещалось на определенном расстоянии строить вообще какие-то жилые комплексы. А потом потихонечку уже все эти запреты начали пересматривать. И это привело к тому, что аэродромы и жилые комплексы теперь находятся рядом, по соседству. Ну, в пример нам приводились страны Запада, где стоят жилые дома или прямо самолеты взлетают, даже над жилыми домами: «Вот, пожалуйста, у них это есть, никаких проблем нет». Есть проблемы, и эти проблемы действительно обоснованы. И те две аварии, которые произошли… Ну, первая авария, как сейчас дают первые материалы расследования: две чайки якобы попало в двигатель. Это вполне возможно. У нас есть система отпугивания птиц. Нужно разбираться, почему не на всех военных аэродромах такие системы стоят. И если их нет в достаточном количестве, то нужно, конечно, срочно ставить, для того чтобы эту проблему решать. Вторая авария, вчерашняя, конечно, она возникает… Ну, надо разбираться. Тем более летчики погибли. Мирные жители – никто, а два пилота – погибли. Тем более Иркутск. Это, вообще-то, испытания, то есть там испытываются самолеты. То есть построили какой-то… вернее, произведен, непосредственно изготовлен самолет, и его надо облетать, налетать несколько часов, посмотреть, как он себя ведет в тех или иных условиях. Этим занимаются летчики предприятий непосредственно. И вот такой самолет потерпел крушение. То есть что-то было… Здесь, опять же, просматривается техническая неисправность. Скорее всего, что-то было не так при сборке, видимо. Я еще допускаю такую страшную вещь, как контрафакт. У нас это было, может, 10–15 лет назад, когда падали пассажирские самолеты один за одним. Потом стали разбираться – и выяснилось, что одна из компаний брала старые детали и реставрировала их под видом новых, подделывала документы и поставляла, соответственно, нашему «Аэрофлоту» и другим ведущим компаниям. В результате это приводило к серьезным летным происшествиям. Я полагаю, что и этот канал надо обязательно смотреть, потому что в этой неразберихе кто-то хочет заработать. Поэтому причины разные. Совпадения есть по времени этих крушений. Конечно, и ущерб здесь, и люди обычные, погибшие в Ейске, и, соответственно, здесь летчики погибли, семьи остались, дети остались в семьях сиротами. Это достаточно серьезные вещи, их надо исключать по одной простой причине: в тылу не должны погибать, должны погибать, если уж такое и происходит, то на фронте, и то чем меньше, тем лучше. И мы к таким людям должны относиться, как к героям. Тамара Шорникова: В Херсоне мужчин зовут в формирования теробороны. В администрации города при этом заявили, что органы правопорядка продолжают обеспечивать безопасность. Ну, еще раз напомним, что в четырех регионах – ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях – введено военное положение указом президента, а в смежных субъектах – особый режим безопасности. Давайте поговорим о терминологии. Что все это означает для обычных жителей? Чем будет заниматься территориальная оборона? Что для обычных граждан означает особый режим на территории, где они живут? Юрий Кнутов: Ну, у нас в четырех регионах – Донецкая и Луганская народные республики, Запорожская и Херсонская области – введено военное положение. Военное положение в том числе подразумевает и комендантский час, и массу других ограничений, досмотр машин и даже досмотр домов, если это потребуется, какие-то объективные подозрения существуют, и так далее. Это то, что касается ограничений. Донецкая и Луганская народные республики к этому привыкли, они восемь лет так живут. Что касается Херсонской области и Запорожской области, то тут во многом эти моменты новые. С чем связано создание подразделений территориальной обороны? Вообще они подразумеваются во всех приграничных наших областях. То есть сейчас Центральный округ, Западный округ, федеральные округа, не военные, а именно федеральные. У нас при всех руководителях областях, губернаторах, будут создаваться штабы территориальной обороны. Но до подразделений территориальной обороны не доходит, потому что там определены степени: повышенной готовности, средней готовности. Вот там, где средняя готовность, там не создаются такие подразделения. Там, где повышенная, там обязательно создаются подобного рода тербаты. Для чего? Вот давайте посмотрим. Если возникает ситуация, нужно осуществлять контроль на дорогах, пропускной режим, проверять, зачем едут. Нужно ночное патрулирование улиц осуществлять, охрану объектов каких-то, банков и так далее, и так далее. Использовать военнослужащих – здоровых, крепких, сильных, умеющих стрелять и знающих, что такое выполнять команды, служить по уставу и так далее, – для этих целей неразумно. Для этого разумно использовать, соответственно, отряды территориальной обороны, а самих кадровых военных – в данном случае силовиков – наверное, все-таки есть смысл после определенной подготовки использовать в районе специальной военной операции, то есть там, где от них больше будет пользы. Вот поэтому тербаты должны, собственно говоря, высвободить эту категорию военнослужащих. Там и Росгвардия, соответственно, попадает, и другие подразделения. Хотя я еще раз хочу сказать, что опыт Великой Отечественной войны, когда у нас было, соответственно, ополчение, создавалось ополчение на предприятиях, командирами всегда были кадровые военные, то есть не какие-то стихийно назначенные, а именно кадровые военные, профессионалы, которые могли научить подчиненных тому, как действовать, и, соответственно, взять командование, если потребуется. Вот примерно такая система создается в приграничных областях. Более того, губернаторы Курской области и Белгородской области докладывают о том, что в Белгородской области создана одна линия обороны, строится вторая и, по-видимому, потом будет третья линия обороны. Три линии обороны, укреплений мы создаем на всякий случай. Ведь мы же не знаем, что этот киевский режим, какую подлость задумал. Может быть, у них там уже есть идеи и какие-то диверсионные группы к нам на Курскую атомную электростанцию направить для совершения теракта соответствующего. А линия обороны подразумевает сплошную линию, то есть ее гораздо труднее пересечь, гораздо труднее будет организовать какие-то провокации. Поэтому я считаю, что мы должны к этому переходить. С чем это связано? Это связано, конечно, не с Украиной. Украина – это только орудие. НАТО фактически объявило нам войну, если говорить открыто. Ну, де-факто… точнее, де-юре этого нет, а де-факто это есть. И вот в связи с тем, что эскалация со стороны НАТО усиливается, мы понимаем, что НАТО не отступит в ближайшее время. Мы понимаем, что нам нужно выстоять до того момента, пока у них не начнутся внутренние проблемы, экономические проблемы, пока они не передерутся друг с другом (а к этому многое идет у них), поэтому этот период надо просто выстоять. Ну а потом, я думаю, все наладится и вернется в мирное русло, вполне нормальное и вполне спокойное. Тем более целый ряд мероприятий, которые будут в Центральном округе, в Москве, они касаются силовиков, они не касаются простых граждан. Простые граждане практически этого не почувствуют. А силовики – это усиление охраны, и по транспорту там целый ряд мероприятий, и так далее. Но для обычных людей в повседневной жизни это не будет заметно. Тамара Шорникова: А что касается все-таки приграничных территорий? Именно не с точки зрения создания ситуация повышенного реагирования в военном плане, а опять-таки что касается мирной жизни. Целесообразно ли? Подразумевается ли введение в приграничных территориях того же комендантского часа, ограничение на продажу алкоголя, усиленный досмотр машин и так далее? Юрий Кнутов: Это, конечно, все входит как раз в те меры, которые введены в четырех областях, как я уже говорил. Плюс приграничные области, даже включая Ростовскую, Краснодарский край, Белгородскую, Курскую, вот это все, эти районы. Да, там будут, конечно, вводиться ограничения. Ну, по комендантскому часу мне сказать пока сложно, таких решений не было. Но я думаю, что создание штабов территориальной обороны должно предусмотреть подобные меры на тот случай, если все-таки обострение обстановки на границе будет происходить. Хотя, если смотреть чисто военную сводку, она чем, скажем так, как-то обнадеживает? Наступают очень сильно, активность растет ну просто изо дня в день со стороны ВСУ. Мы уже говорили, что до 8 ноября им надо отчитаться, Байдену надо отчитаться о том, что деньги ушли не зря, вот такие-то результаты: Запорожская атомная электростанция, часть самого Херсона либо весь Херсон, но хотя бы часть города под контролем ВСУ. Но мы мало того, что держимся крепко, по ряду направлений, как я уже говорил, особенно в Харьковской области, переходим к активной обороне, пытаемся, соответственно, выдавить за Оскол противника, то есть создать по берегу реки более удобную и более надежную оборону. То есть мы потихонечку переходим от пассивной обороны к активной обороне. Это очень и очень серьезный момент. И этот серьезный момент создает достаточно неплохой оптимизм. Учитывая, что сегодня военный комиссар Киева на Украине выступил с заявлением, что у них будет продолжаться мобилизация. Они первоначально объявили 90 дней, уже несколько дней продлевали. И сейчас снова продлевают. Медицинских комиссий нет вообще, берут всех мужчин в возрасте до 60 лет. Ну и женщин многих тоже призывают в силу того, что у них теперь и женщины стали военнообязанными. Виталий Млечин: Телезритель до нас дозвонился из Ленинградской области. Алексей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я по поводу полетов над жилыми зонами, над застройкой. Виталий Млечин: Так? Зритель: Мы проживаем в Выборгском районе, под Выборгом. И здесь, в общем-то, много и садоводств, и населенные пункты, и народ живет, в общем-то, прилично. Тут полторы тысячи. Второй пункт – вообще 10 тысяч. И так далее. Я понимаю, что надо менять просто… У нас вертолетчикам, да, надо повышать квалификацию и так далее. Но летать над жилыми застройками, особенно по ночам, над самыми крышами – это тоже не дело. И вот сутками туда-сюда. Над Финским заливом они что-то мало летают, в основном именно над застройками. Виталий Млечин: Интересное наблюдение. Спасибо большое. Тамара Шорникова: Понятно, спасибо. Виталий Млечин: Ну, с другой стороны, летать-то надо все-таки, Юрий Альбертович, да? Юрий Кнутов:Ну да. Вообще, если мы говорим о военных летчиках, то 100 часов – раньше был норматив. Я думаю, что сейчас, в связи со специальной военной операцией, там гораздо больше. Но вообще считается, что от 60 до 40 часов в год летчик должен налетать, чтобы… Если 100 часов – это будет очень хорошая квалификация, можно будет повышать даже свою классность, мастерство. Ну, если где-то 40–60, то это хотя бы поддерживать тот уровень, который есть. Поэтому деваться некуда. Есть дневные полеты, есть ночные полеты. Я еще раз хочу сказать: я считаю это большой ошибкой, что в свое время отказались от тех запретов, которые существовали в СССР, когда были определенные коридоры определены, где нельзя было строить многоквартирные дома, микрорайоны, располагать вообще жилые комплексы – в силу того, что это действительно связано с аварийностью самолетов. Как ни крути, а аварии все равно происходят. Мы долгие годы еще не сможем от этого избавиться, и не только наша страна, но и весь мир. Виталий Млечин: Спасибо вам большое за ваш комментарий. Тамара Шорникова: Спасибо. Виталий Млечин: Юрий Кнутов был с нами на прямой связи, военный эксперт, директор Музея войск ПВО. Говорили о делах военных. А теперь давайте побеседуем о том, что происходит в мире. С нами на прямой связи Андрей Бакланов, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор Высшей школы экономики. Андрей Глебович, здравствуйте. Андрей Бакланов: Здравствуйте. Виталий Млечин: Андрей Глебович, уже обсудили мы сейчас военный аспект этой беседы Сергея Шойгу с главами западных государств относительно «грязной бомбы». Теперь давайте поговорим о политическом аспекте. Вот сразу появилось заявление западных стран о том, что не поверили министру обороны России. Как вы считаете – почему? Андрей Бакланов: Ну, надо сказать, что сейчас я нахожусь… У нас первый день Валдайского международного форума. И эта проблема тоже здесь стоит. Надо сказать, что, в общем-то, сведущие политики и люди, они очень серьезно к этому предупреждению отнеслись. И если кто-то говорит, что не верит и так далее – значит, уже настолько высока степень политизированности или какого-то заказа, который тот или иной человек выполняет, что они даже в таком личном плане подстраховываются. Потому что дело это очень серьезное. Все, что связано с подобного рода возможными инцидентами, должно приоритетно рассматриваться. Но сейчас мы по многим направлениям видим, что эта планка необходимых действий, осторожности, внимательности и порядочности снижена. Тамара Шорникова: Вот что касается уже таких экономических дел, поговорим об этом. Тут предлагают «план Маршалла» для восстановления Украины. Сразу и Олаф Шольц, и Урсула фон дер Ляйен предложили разработать совместный план восстановления страны. Что по этому поводу думаете? Причем даже подсчитали ущерб нанесенный – в 350 миллиардов евро уже оценивается ущерб, который понесла страна. Соответственно, много денег нужно будет на восстановление. Ни Украина, ни какие-то отдельные помощники с этим делом не справятся, а нужно подключать ЕС, страны «Большой семерки», как говорят европейские политики. Андрей Бакланов: Это совершенно пустые разговоры. План Маршалла делался тогда, когда была абсолютно очевидна военно-политическая раскладка, территориальная раскладка, размежевание в Европе, кто, где и как, какие силы где стоят. И эта программа была уже после полного, окончательного завершения всех военных действий. Сейчас полная неопределенность у многих стран, в том числе Запада, в отношении дальнейшего развития именно военной операции, поэтому до прояснения, чем все это дело закончиться, конечно, никакие серьезные финансово-экономические авторитеты к этому делу подключаться не могут. Ну, поговорить, что-то посчитать наспех, но каких-то серьезных разработок в настоящее время, когда идут военные действия, я думаю, сложно ожидать. Тамара Шорникова: Букмекеры оценивают шансы на победу Риши Сунака в гонке за пост премьера Великобритании в 95%. Напомним, после отставки Лиз Трасс (45 дней пробыла на посту премьера Лиз Трасс) вот сейчас прочат Риши Сунака в преемники. Что вам кажется, как вам кажется… Во-первых, почему так быстро сменяют друг друга премьеры в Британии? Скоро просто какие-то рекордны начнут ставить по количеству дней пребывания на посту. И как оцениваете нового кандидата? Что-то это изменит в наших отношениях? Или нам уже не очень важно следить за тем, кто там у них премьер? Андрей Бакланов: Вы знаете, они переусердствовали. Вот те, кто реальную финансово-экономическую и политическую власть контролируют в странах Запада, в том числе в Великобритании, они переусердствовали в плане приема на работу таких серых людей, которые не имеют своего мнения. Они очень благодарны, что их выдвигают, и полностью подконтрольные. Почему переусердствовали? Потому что уже зашкаливает их количество. И их выдвигают на те должности, на которых должны находиться все-таки люди достаточно компетентные, потому что там затрагиваются военные, экономические, финансовые чувствительные моменты, от которых может вся нация пострадать. Сейчас сформировался целый такой кадровый кластер бестолковых и малоподготовленных людей, поэтому это тасование карт мало что даст. Будем ожидать, пока эти финансово-экономические, реально владеющие ситуацией в стране силы придут к тому, что необходимо все-таки нанять на работу нормальных людей, подготовленных. Но им с ними будет труднее работать, потому что подготовленные люди, как правило, довольно весомо оценивают и свое значение, относятся к своим словам. Они неудобные в работе, но зато умные. Вот тут придется выбирать: либо дураков управляемых выбирать, либо умных людей, но гораздо менее управляемых. Вот такая сейчас коллизия в руководстве. Виталий Млечин: Но Сунак как раз производит впечатление достаточно умного человека и достаточно прагматичного. Как вы считаете? Андрей Бакланов: Среди всех, да, пожалуй, да. Может быть, это как раз начало процесса, о котором я говорю, процесса такой переориентации кадровой политики, чтобы все-таки страна-то нормально управлялась, ну, хотя бы в рутинном таком плане. Последние месяцы и годы даже эта управляемость рутинная была не на должном уровне. И я думаю, что это, конечно, все уже заметили. И это повлияет на ситуацию в стране и вызовет, может быть, какие-то коллизии. Тамара Шорникова: Но, еще раз, нас в первую очередь интересует какая-то смена на руководящих постах в Великобритании не из-за того, что будет с Великобританией, а из-за того, как будут выстраиваться наши международные отношения. Может ли, еще раз, новый кандидат повлиять на изменения в этом направлении? Или сейчас говорить о возобновлении каких-то прагматичных, нормальных отношений с Великобританией не приходится? Андрей Бакланов: Я думаю, что сейчас дело зашло очень далеко. Не могу раскрывать конкретные фамилии людей, облеченных достаточно большой властью в Великобритании, с которыми я лично говорил. И мы договаривались, например, о том, чтобы наши связи по линии Высшей школы, в научной сфере, ну, не оказывались заложником напряженности в политических отношениях. Мы таким образом действовали раньше, в советский период, когда было обострение с Великобританией. Эти люди боролись за то, чтобы каким-то образом подправить ситуацию, но, судя по всему, ничего у них не получилось, потому что вот это мнение о том, что с нами говорить не надо, наших людей впускать не надо, с нашими специалистами нужно сделать тайм-аут, вот эта линия в Великобритании в настоящее время очень крепкая. И для пересмотра ее недостаточно, чтобы один или два человека на ответственных постах сменились. Для этого потребуется в целом такое принципиальное решение, ну, реального руководства этой страны. Виталий Млечин: Спасибо вам большое за ваш комментарий. Андрей Бакланов, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов, профессор Высшей школы экономики, был с нами на прямой связи. Говорили о важнейших мировых событиях.