Константин Чуриков: Все дорожает, это не новость, но вот то, что становятся дороже лекарства народного потребления, тем более успокаивающие, вот эти валерьянка и пустырник, все-таки вселяет тревогу. Марина Калинина: Подорожали эти народные средства на 30%, это данные DSM Group, и произошло это за счет подорожания, как говорится, медицинского спирта, вот объясняется это тем, который, внимание, в России производит, только одна компания выпускает. Константин Чуриков: Ну, это лишь небольшой нюанс, теперь самое главное. Эксперты предупреждают, что вслед за успокаивающими, вот за этой валерьянкой и не только, могут вырасти и цена на другие препараты, поскольку спирт-то нужен в производстве многих лекарств, в том числе противовирусных, антиретровирусных. Это еще составная часть, кстати, многих препаратов для применения в больницах. Марина Калинина: Ну, Кость, давай не будем так сильно пугать. Несколько недель назад министр здравоохранения Михаил Мурашко успокоил: за 2020 год цены на жизненно важные лекарства выросли только на 4,9%, вот такие вот цифры. Константин Чуриков: Ну, успокаивает это или нет, ну да, есть вот статистика, как у нас растут цены на все жизненно важные лекарства, как на нерегулируемые лекарства, и здесь, конечно, мы видим совсем другой полет. Сейчас у нас в студии Виктория Преснякова, директор «Ассоциации независимых аптек», глава Альянса Фармацевтических Ассоциаций, – здравствуйте, добрый вечер. Марина Калинина: Здравствуйте, Виктория. Виктория Преснякова: Здравствуйте. Константин Чуриков: И Татьяна Литвинова, заместитель генерального директора компании AlphaRM, аналитик фарминдустрии. Марина Калинина: Добрый вечер. Татьяна Литвинова: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый вечер. Уважаемые гостьи, это вот... Мы сегодня следим за сериалом, новость о том, как повышаются цены на что-то, и реакция из правительства: «Нет, не повышается, все будет хорошо». Марина Калинина: Мы начали с молока. Константин Чуриков: Вот в данном случае, коротко, если можно, ваши комментарии. Виктория Преснякова: Ну, давайте начнем с меня. Вы сами только что сказали, что мы не первые, кто обсуждают в этой студии тему подорожания, дорожает все, и для этого имеются, в общем, причины объективные. Есть объективные причины мировые, есть внутренние наши причины, и их достаточно много. Не только подорожание фармсубстанций, которое мы наблюдаем по всему миру, в общем, оно частично связано с пандемией, и не только на спирт, но и на другие фармсубстанции, и другие, то, к чему приводит. У нас есть множество нововведений, которые ведут за собой некоторое повышение цены, хотя мы этого не ожидали, допустим, маркировка, онлайн-кассы, которые раньше были, это все как бы влечет дополнительные расходы... Марина Калинина: Ну смотрите, мы поняли, почему подорожала валерьянка и пустырник, потому что подорожал спирт, а вот почему подорожал спирт, не очень понятно. Константин Чуриков: Медицинский. Марина Калинина: С чего вдруг? Татьяна Литвинова: Подорожала, соответственно, фармсубстанция, причем подорожала не просто подорожала, а действительно в 2 раза. Вы знаете, я, честно могу сказать, воспользуюсь в дальнейшем и в будущем вашим выражением про сериал, потому что действительно к подорожанию лекарств в течение этого года мы возвращаемся уже не один раз и не два раза, что не может не напрягать. Потому что, если бы мы обсуждали даже гречку и соль, которые были, действительно, да, важны своей пропажей, это действительно была бы одна история. Но сейчас у нас с вами речь идет непосредственно о пациентах, о людях, которые обращаются непосредственно в аптеку. И подорожание любых лекарств, естественно, очень сильно сказывается на человеке, в том числе на благосостоянии. Учитывая, что лекарства, как правило, сегментируются, и вот сейчас и сегодня мы с вами обсуждаем те препараты, которые находятся в нижнем ценовом сегменте, до 100 рублей, и поверьте, в аптеках продаются в огромном количестве. А учитывая, что сейчас мы с вами вот в конкретном случае говорим про пустырник, говорим про валерьянку, и, более того, подорожает тот самый скандально известный боярышник, который уже тоже несколько лет назад получил, так скажем, определенное имя. Константин Чуриков: Приобрел определенную репутацию за это время. Татьяна Литвинова: Да. Константин Чуриков: Но, может быть, боярышник, в общем, и без него мы как-то жили, это же как бы не жизненно важное все-таки, для многих, к сожалению, не лекарство, да. Татьяна Литвинова: Вы знаете, это действительно не лекарство, но тем не менее данные препараты, в составе которых находится спирт... Виктория Преснякова: Лекарство, лекарство. Константин Чуриков: Да? Виктория Преснякова: Конечно же, лекарство. Татьяна Литвинова: Конечно, действительно, дополню Викторию, они действительно относятся к лекарствам. Более того, они занимают очень и очень давно свою довольно-таки большую нишу. Более того, назначаются, как известно, врачами не всегда противотревожные и антидепрессанты, а иногда довольно-таки просто попить ту самую валерьянку или пустырник, вместо того чтобы человек уже стал приобретать и непосредственно принимать уже более тяжелые препараты. Более того, как мы знаем с вами, что валериана, что пустырник известны еще со времен Древней Руси и пользовались всегда определенным спросом среди граждан. Константин Чуриков: Да, собственно, сегодня и не о них речь. Мы о лекарствах вспомнили в начале 2020 года, когда, собственно, возник коронавирус, в марте, в конце марта ввели, значит, специальный режим, мы стали ходить в аптеки, прицениваться... Марина Калинина: Хочу дополнить, ты начал про начало коронавируса, вот тогда на фоне начала этой пандемии, просто годичной давности как раз информацию взяла, поставщики лекарств начали поднимать цены примерно на 15%, объясняя это тем, что растут расходы производителей на импортные субстанции и обслуживание иностранного оборудования из-за девальвации рубля. Еще ряд поставщиков увеличили цены на еще имеющиеся товарные остатки, потому что новые партии им будет нужно приобретать с учетом падения рубля. И тогда, год назад, говорили, что ну все, больше подорожания не будет, вот мы сейчас поднимем цену на 15%... Виктория Преснякова: Боюсь спросить, кто говорил, что больше подорожания не будет. Например, отрасль, мы все время говорили, что есть некоторые факторы, которые могут привести к росту цен. Нас заверяли, что эти факторы не скажутся на подорожании. Тем не менее что мы с вами наблюдаем сейчас? Мы наблюдаем подорожание. Но, к сожалению, подорожание идет на все, дорожает бензин, электроэнергия, это тоже чем пользуются производители фармацевтические, как и все. Дорожает логистика, понятное дело, все, что вы перечислили, и еще какие-то расходы постоянно, я говорю, на некоторые управленческие, так сказать, нововведения в лекарственном сегменте, они тоже дают о себе знать. Константин Чуриков: Отдельный вопрос: а зачем нам... Я говорю не про суть лекарства, не про то, что внутри, про упаковку, про вот эти вот какие-то управленческие решения. Мы сегодня обсуждали молоко, там управленческое решение, ну да, экология – это здорово, но все-таки сбор за упаковку. Нам зрители пишут: «Упакованы лекарства в дорогие, красивые коробочки. Мы покупаем лекарство, а не упаковку», – то есть, если так попроще быть к людям, да? Кострома пишет: «Когда в райцентре было две аптеки, цены на лекарства были вполне приемлемы. Сейчас работают четыре аптеки, и лекарства по цене стали недоступны». Как вы объясните этот феномен? Татьяна Литвинова: Вы знаете, я хотела бы добавить еще такой момент. Да, мы не хотели бы, конечно, чтобы стоимость на лекарства менялась. Но давайте обратим внимание на прошлый год и на пики роста курса доллара. Это было не один раз, весной, когда очень сильно поднялись вообще продажи. Более того, если вспомнить статистику прошлого года, они скакнули аж на 50%, и тогда люди приобретали в том числе и препараты для курсового применения. Более того, если мы посмотрим, насколько я помню, это был конец октября – ноябрь, это было второе изменение курса доллара, опять же произошло увеличение. И давайте не будем забывать, что не только иностранные препараты, соответственно, изменяются по стоимости, это касаемо еще и российских препаратов, потому что, как правило, блистеры, сама упаковка, плюс более того, что непосредственно сами упаковочные таблетки, да, соответственно, могут быть иностранными. Оборудование, на которых производится, соответственно, лекарство, могут быть иностранными; если что-то ломается, привозится из-за рубежа. Даже российских препаратов, соответственно, изменение курса доллара касается. Более того, несколько раз в течение года мы обсуждали тему маркировки, которая действительно в том числе влияет, более того, на изменение стоимости. Плюс к тому же мы обсуждали еще такой интересный момент, не будем его забывать – это исчезновение препаратов в аптеках. И среди одной из причин, благодаря которым мы не можем приобрести препарат, очень долго не можем получить препарат в аптеке, была маркировка. И здесь, наверное, огромная... Марина Калинина: А что сейчас, какая ситуация с маркировкой? Константин Чуриков: Да, кстати? Марина Калинина: Вот как это нормализовалось? Константин Чуриков: Все время... Ее же там приостановили, притормозили. Марина Калинина: Да, это было осенью, как раз мы обсуждали. Виктория Преснякова: Сейчас она тоже в том же состоянии. Ее приостановили, упростили, не приостановили, она идет, но ее упростили максимально. В общем, 1 июля мы должны получить новый всплеск не дай бог дефицита, поскольку если все-таки система как она заявлялась войдет в то русло, мы не знаем, чем это закончится. Пока ее упростили, пока мы немного так вздохнули, выдохнули и дефицит прошел. Ну и потом, конечно, вы же понимаете, что спрос еще был непредвиденный в связи с пандемией, все закупались впрок. Марина Калинина: Впрок, да. Виктория Преснякова: Да, и в результате я уверена, что сейчас у наших зрителей полно лекарств, которые не востребованы остались дома. Константин Чуриков: Вы знаете, вот эта история про «впрок» – это тоже сериал, потому что как было с туалетной бумагой, сказали «это впрок», они прибежали. У нас были проблемы, перебои с бензином в Хабаровском крае, там администрация говорит: «Это просто люди впрок стали заправляться, мы тут ни при чем». Марина Калинина: С канистрами приезжали. Константин Чуриков: Этот «впрок» мы давно уже знаем. Давайте сейчас послушаем звонки. Лидия, Ростовская область, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Слушаем вас. Константин Чуриков: Пожалуйста. Зритель: Значить, вот как раз у вас фармацевт. Вот мне 78 лет, стаж у меня 53 года. Значить, я родилась на Урале, родители были сосланы, и мама, и папа, туда, на Урал сосланы. Представьте себе, работаешь, можно сказать, с 1 класса, так как, когда уехали с Урала, потому что мама сильно легкими болела, и вот переехали мы в Ростовскую область. И когда приехали, мы с 1 класса, у нас был закон, вот закончили 1 класс и на поле, закончили школу – и на поле. Константин Чуриков: Так. Зритель: Если мы работали, вот я уже была в 6–7 классе, нас на посевную. Константин Чуриков: Так. А по поводу лекарств, Лидия? Зритель: А потом я не могла детей рожать, оба кесарево, и оба знали, что я могу умереть, так врачи говорили. Теперь вот сидят за лекарства. Смотрите, у меня диабет, я беру лекарство «Сигдуо Лонг», я думаю, что человек знает сидит. Значить, он был 2 700, сейчас 3 200, даже почти 3 300. Скажите, на сколько он подорожал? Константин Чуриков: Это за какой период вот так подорожало это лекарство? Зритель: Буквально вот с декабря по сегодняшний день, вот я покупала его недавно. Константин Чуриков: Так вынь да положь еще 400 рублей сверху. Зритель: Почему 400? Константин Чуриков: Нет, ну было 2 700, стало 3 300, если я правильно записывал... А, нет, больше, больше, 600, 600. Марина Калинина: 600 рублей. Зритель: Дальше... «Физиотенз» от давления, «Диувер», который мочегонное, больше тысячи рублей – вы можете себе представить такое? И сказки рассказывают нам, что у нас все дешевое. Константин Чуриков: Да, вот это вопрос, а как так вот вообще получается? Я понимаю, курс доллара, это даже... Я вот сейчас открыл специально, чтобы было наглядно, можем показать, если что, режиссеры могут показать мой компьютер, вот как в том году у нас доллар скакал. Правда, ну кажется, что это сопоставимо с нашими какими-то пиками, вот посмотрите, роста цен: это вот март, это у нас, соответственно, осень. Да, действительно... Но как-то мы же что-то производим сами, нет? Татьяна Литвинова: Разумеется, мы производим сами. Более того, есть российские препараты, есть иностранные препараты. Плюс к тому же, если углубляться в детали, а отрасль наша фармацевтическая, соответственно, очень важна для понимания как такового, и надо понимать прекрасно, что люди в основном обращают внимание на стоимость препарата именно в аптеке. Могу вас заверить: мы смотрели в течение всего прошлого года, несмотря на ситуацию с коронавирусом наценка в аптеках несильно выросла. Соответственно, если нет изменений в наценке, нужно смотреть всю длину нашей фармацевтической цепочки, начиная от производителя и, соответственно, заканчивая уже последним звеном. Марина Калинина: А где вот наибольшая сумма прирастает? Вот на каком этапе, если наценки в аптеках невысокие, как вы говорите, начиная от производителя вот идет-идет-идет лекарство по цепочке и? Татьяна Литвинова: Вы знаете, вот здесь действительно есть очень хорошее выражение под названием «дьявол в деталях». Никогда нельзя говорить в общем, целиком и полностью всю картину. Про маркировку мы с вами упомянули, про определенную зарегулированность мы с вами упомянули, да, сегодня начали с боярышника, а там 171-й федеральный закон идет «Об обращении алкогольной продукции», то есть вот она будет причина в том числе и подорожания субстанций и того, что подорожает препарат. А он дешевый, он приобретается в огромных количествах. Более того, некоторые группы препаратов, ну давайте обратим внимание, есть иностранный производитель, дистрибьюторы забрали со складов производителя быстро весь товар, производитель, для того чтобы ввести его, обеспечивает быструю логистику, это само по себе уже подорожание. Нет дефектуры, более того, что аптечные сети справились. И очень страшно было, давайте вспомним себя в начале прошлого года, очень страшно было прийти в аптеку и не обнаружить там какого-либо препарата. Ну давайте будем честными и скажем, наверное, грубо, почему исчезли средства личной гигиены? Никто, в конце концов, и не понял почему... Марина Калинина: Маски, градусники, ничего не было. Татьяна Литвинова: Маски, градусники, антисептики, да. Но тоже на антисептики сколько лет в аптеках никто не обращал внимания, они лежали по копеечной совершенно стоимости, никогда не приобретались. И давайте вспомним, мы с вами заходили в магазины, эти антисептики уже начинали появляться по закупочной цене более 400 рублей. Константин Чуриков: Да. Татьяна, ну бог с ними, это уже можно сейчас, уже на данный момент это можно в любом, извините меня, «Ашане», крупном магазине, в любом купить. Татьяна Литвинова: К счастью. Константин Чуриков: По поводу все-таки того, что нам рассказала наша зрительница Лидия из Ростовской области, было 2 700, стало 3 300, так вот 600 рублей сразу. Виктория Преснякова: Во-первых, тот препарат, который назвала Лидия, – это импортный препарат, и всегда есть выбор получать бесплатно наш инсулин, которым, в общем, диабетиков должны снабжать, это льготное обеспечение. Но у нас, к сожалению, регион на регион не приходится, у нас кроме тех причин, которые мы с Татьяной перечислили уже, есть и другие причины. У нас есть регионы, в которых лекарства дороже, это из-за логистики просто невыгодные регионы с малой плотностью населения, например Хакасия, и с далекой логистической цепочкой, туда невыгодно возить. Константин Чуриков: Подождите, может быть, нам тогда создать честно совершенно, на уровне правительства какую-то карту или Минздрава доступности помощи, то есть карту какой-то рентабельности? То есть, если вы диабетик, вам как бы нельзя жить в Ростовской области, вам надо в Москву, да? Если у вас там другое заболевание, для вас вот эти регионы предпочтительнее. И все будут понимать, где можно жить, а где тебя просто как бы бросают, ну как? Виктория Преснякова: На льготное обеспечение у нас правительство тратит достаточно большие деньги. Другой вопрос эффективность этих вложений, тут надо смотреть на все это. И эффективность вообще управления лекарственным обеспечением у меня вызывает в последнее время много вопросов. То есть мы, еще раз повторюсь, вводим какие-то регуляторные инициативы или законодательные инициативы, которые приводят к подорожанию лекарств, и нас каждый раз предупреждают, как и со спиртом... Марина Калинина: А насколько эти инициативы вообще необходимы, если вот так вот... Константин Чуриков: Ха-ха-ха. Марина обострила беседу. Марина Калинина: ...с чисто логической точки зрения? Ну вы вот как человек, который в этой индустрии работает, вы же можете оценить, правильная это инициатива или неправильная, нужна она вообще или нет. Для чего это все делается? Виктория Преснякова: Ну, безусловно, скажем, маркировка всегда благие намерения преследовало, это чтобы не было контрафакта, чтобы не было перепродаж госпитальных препаратов дорогих. Но смотрите, у нас с рынка ушли на самом деле те дешевые препараты, о которых мы говорили. Вот вы только что сказали, коробочка... У нас были без вторичной упаковки, блистеры, теперь их нет. Почему? Потому что маркировка на блистер не должна наноситься, должна быть упаковка вторичная обязательно. Мало того, смотрите, что еще произошло... Константин Чуриков: То есть на коробочку обязательно надо, да? Виктория Преснякова: Если раньше наши производители экономили на этой коробочке, брали не самый лучший картон и за счет этого понижали цену, то сейчас маркировка не держится на плохом картоне, нужен дорогой картон. И что же происходит? «Цитрамона» по 50 рублей уже я даже не знаю, у нас был по 5 рублей «Цитрамон» – вы найдете сейчас такой «Цитрамон»? Я не знаю, я не уверена. Константин Чуриков: Я не знаю, насколько это правильно называется, я помню, были времена, когда ты приходил в аптеку, тебе просто вот эту вот, так сказать, пластиночку с таблетками давали... Виктория Преснякова: Это называется блистер. Константин Чуриков: Блистер, да, и все, тебе ее дают и все, и пошел, нормально. Марина Калинина: Вот сообщение из Нижегородской области: «Валерьянка в таблетках 50 штук выросла в цене с 27 рублей до 48». Виктория Преснякова: Ну смотрите, то, что сказала Татьяна опять-таки в начале, что ведь не только настойки зависят от спирта, спиртосодержащие, у нас масса... В валерьянке экстракт, экстрагирование делается тоже на спирте. И если раньше наши производители использовали спирт обычный, пищевой, и спирт фармацевтический, они не очень отличаются и степенью очистки, и составом спирта там и там. Сейчас только фармацевтический. Марина Калинина: Это, видимо, тоже очередная инициатива законодательная? Виктория Преснякова: Это, конечно, инициатива, это изменение законодательства, и тоже, когда это было принято, производители предупреждали, предупреждали, что могут быть... Константин Чуриков: ...проблемы, да? Виктория Преснякова: Сюрпризы. Константин Чуриков: А вы готовы нам рассказать об этой инициативе? Давайте сейчас вот через пару буквально минут, секунд, послушаем сначала зрителя. У нас сейчас на связи Елена. Марина Калинина: Елена из Петрозаводска. Елена, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я звоню из... Алло? Константин Чуриков: Да-да, слышим вас, пожалуйста. Марина Калинина: Говорите, пожалуйста. Зритель: Вы меня слышите? Марина Калинина: Да. Зритель: Скажите, пожалуйста, у меня вот такой вопрос. Витамин В12 в инъекциях пропал в аптеках. У меня муж онкобольной, я должна делать укол каждый месяц, лекарства нигде нет уже полгода. В Петербурге нет, искали, ну это ближайший от нас город, в ближайших населенных пунктах нигде нет. Что с ним случилось? И я посмотрела в интернете, можно закупить, в Белоруссии производится, в Хабаровске производится. В общем, ситуация совершенно непонятная, в поликлинике никто ответов не дает, в аптеках тоже никто ответов не дает, когда появится это лекарство. Константин Чуриков: Если есть какие-то наводящие вопросы, пожалуйста, вы можете напрямую к зрительнице обратиться. Татьяна Литвинова: Вы знаете, затруднительный на самом деле момент, потому что витамины В3, В6, В12 на самом деле под именно вот таким названием в аптеках не купить, они будут называться как «Цианокобаламин» и так далее. Более того, буквально в прошлом месяце я приобретала данные препараты. Более того, у них довольно-таки широкие линейки производителей. Виктория Преснякова: Ага. Татьяна Литвинова: И не могу сказать, что были вообще какие-либо затруднения, потому что, я прошу прощения за грубое выражение, но приобретались они в первой попавшейся аптеке, что называется, по движению от дома до работы, и никаких затруднений с этим не было. Потому что данные препараты, более того, что они употребляются помимо онкологии, ревматологии, более того, даже используются как уколы красоты, купить их можно, они действительно являются общедоступными. Среди российских производителей я помню, наверное, около 5 точно, которые их производят, поэтому разбираться нужно действительно с каждым конкретным случаем. Более того, разрешите я, наверное, добавлю по поводу изменения стоимости. Буквально тоже таким вот, наверное, живым примером обсуждение обычного «Аевита». То есть мы слышали про аскорбиновую кислоту, буквально живой пример, на днях обсуждался «Аевита», который в одной аптеке стоит 38 рублей, в другой аптеке стоит 58 рублей. И не будем забывать, что у этих препаратов с одним и тем же названием существуют разные производители. Более того, у одного производителя цена может отличаться от другого на 50% и более. Поэтому нужно действительно смотреть, собственно говоря, сравнивать именно одинаковых производителей по одинаковой стоимости. Марина Калинина: А от чего это зависит, вот эта разница в цене в 50%, если препарат, в общем-то, состоит из определенных компонентов, которые, наверное, и у одного производителя, и у другого одинаковые? Виктория Преснякова: Опять вернемся, допустим, к упаковке: где-то упаковка дороже, где-то дешевле. Татьяна Литвинова: Ага. Виктория Преснякова: Техническое оснащение самого завода. Ну, у нас сейчас все GMP, стандарты выполняются, технологическая схема, какие-то дополнительные вещи. Это все, в общем, ложится... Удаленность этого завода, этого производителя от регионов, в которых покупается этот... Подорожание субстанции... Это тоже все туда... Марина Калинина: Мы до сих пор настолько зависимы от импортных субстанций, вот как это было раньше, на 90%... Виктория Преснякова: К сожалению, да. Марина Калинина: …или все-таки импортозамещение как-то поменяло? Виктория Преснякова: Импортозамещение работает, мы ведем большую работу, у нас появились производители, которые занимаются субстанциями. Но мы действительно зависим от импорта, и зависим не только в субстанциях, но и... Константин Чуриков: Мы ходим по кругу, потому что за что бы мы ни брались, какое-то очередное благое намерение, цифровизация, импортозамещение, оно просто, знаете, как такое агентство замкнутого цикла, оно работает само на себя, оно не работает на тех, на кого это нацелено. Вот импортозамещение же не само по себе, оно для людей, чтобы было дешевле, не так дорого, то же самое цифровизация, зачем она там в деревне, где дороги просто нет... Виктория Преснякова: Маркировку тоже вводили для потребителей, понимаете, мы маркировку вводили для потребителей. В итоге потребитель в первую очередь страдает. А потребители – это и мы с вами точно так же. Константин Чуриков: Расскажите, пожалуйста, вот тут вот статья в «Известиях», там прямо мелким-мелким шрифтом: сейчас в России, значит, получается, вот эту вот субстанцию, имеется в виду спирт, производит единственная в стране компания РФК, сообщили «Известиям» в Минпромторге. Виктория Преснякова: Это не так, конечно. Константин Чуриков: Нет? Виктория Преснякова: Это не так. Производят у нас 9 производителей, которые получили лицензию Минпромторга на фармацевтическую субстанцию «этиловый спирт». Но, к сожалению, одной такой лицензии на фармацевтическую субстанцию мало, они должны получить еще и алкогольную лицензию, затрудняюсь сказать... Константин Чуриков: Та-а-ак. Виктория Преснякова: А в настоящий момент только один производитель, которого вы назвали, получил, имеет две эти лицензии. Константин Чуриков: Так. Я вот сейчас зашел специально... Можно показать мой компьютер? Вот сайт, это же оно? «Группа российских фармацевтических компаний» – она, да? Вот, институт, на самом деле это вообще институт, он основан в июле 2001 года. «С момента образования он активно развивает инновационные направления отечественной медицины и фармацевтики, работает в тесном сотрудничестве с Министерством здравоохранения РФ, Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения, Минпромторгом, взаимодействует с зарубежными странами». Вы знаете, вот я читаю, а я не понял, почему этот институт, почему не несколько производителей. Виктория Преснякова: Я еще раз говорю, так исторически сложилось. Константин Чуриков: А. Виктория Преснякова: Есть еще производители, но они не смогли до сегодняшнего дня получить эту вторую лицензию. Константин Чуриков: А вот исторически сложилось, что они до сегодняшнего дня не смогли, значит, получить эту лицензию... ? Виктория Преснякова: Нет, исторически сложилось, что именно этот производитель. Константин Чуриков: Да, хорошо. Виктория Преснякова: А вот то, что они не смогли получить эту лицензию, – это вот вторая... Константин Чуриков: С какого момента они не смогли получить лицензию? Виктория Преснякова: В течение года. Константин Чуриков: В течение года. Виктория Преснякова: У них было время примерно в течение года, во всяком случае так говорит Минпромторг. Марина Калинина: Ну и каковы шансы у них все-таки получить? Константин Чуриков: И почему так получилось, у вас есть какие-то догадки? Виктория Преснякова: Ну, это трудный вопрос, вопрос к ним прежде всего, это не экспертный вопрос, мы же не знаем, какие у них планы на получение этой лицензии, какие у них проблемы с получением этой лицензии... Константин Чуриков: Может, просто не хотят, да, быть вторыми на этом рынке? Ну не хотят люди, производят спирт, думают: «А оно нам надо? Оно не надо», – и не идут, да? Марина Калинина: Давайте подключим к нашему разговору Владимира из Ростовской области, он нам звонит. Владимир, здравствуйте. Зритель: Алло? Константин Чуриков: Здравствуйте. Марина Калинина: Да, говорите, пожалуйста, здравствуйте. Зритель: Да. Я хочу сказать следующее. Во-первых, вот разговоры эти, они ведутся и в вашей передаче уже неоднократно за эти аптеки, но решение, по-моему, само наверху лежит, на виду. Потому что, если аптеки переводят в государственное подчинение, все ваши обсуждения ничего не стоят, закончатся сразу все проблемы, с одной стороны. С другой стороны, что бы ни говорили, фальсификата в аптеках очень много. И вот ваше название «В аптеку – с валерьянкой», я сейчас объясню. Я периодически, ну у меня заболевания сердечные, валерьянка, она у меня как легонькая добавка к тому, что мне выписывают. Вот я перестал давно уже пользоваться российской валерьянкой. Почему? Потому что, смотрите, во-первых, изжога периодически, попадает очень часто. Во-вторых, вы сами поймите, проливаю валерьянку на ковер, мимо проходит кот... Константин Чуриков: А-а-а... Зритель: ...совершенно. Константин Чуриков: Да он уже знает, где у вас эта валерьянка стоит и лежит, да, конечно. Зритель: Да. Он прошел мимо, это его не волнует. О чем это говорит? Это говорит о том, что эта валерьянка и близко не была там. И второй вопрос. Белорусская валерьянка, это мне один знакомый аптекарь посоветовал, покупаю белорусскую валерьянку. Даю попользоваться, человек разговаривает со мной: «Да что-то не помогает». Я говорю: «Ты находи белорусскую». Находит, которая уже просроченная, которую я давал несколько лет назад, и она помогает. Вот ответы на все вопросы... Константин Чуриков: Владимир, ну чтобы валерьянку не проливать, я обычно большую ложку беру, маленькую не надо, там действительно можно пролить. Зритель: Вопрос не в этом, вопрос-то в том, это же мы можем пошутить, но сами понимаете, что валерьянки в этом пузырьке не было, потому что кот реагирует на белорусскую таблетку, разрывает этот блистер на раз. Константин Чуриков: Понятно, спасибо. В чем секрет белорусской таблетки? Виктория Преснякова: Ну, про белорусскую таблетку тоже не скажем. Я начну, наверное, с первой части вопроса, комментария Владимира. Если мы переведем все аптеки... Если бы мы перевели, мы, может, и «за» только, чтобы перевели аптеки в государственный сектор, проблемы только начнутся. Константин Чуриков: Так. Виктория Преснякова: На самом деле у нас, Татьяна мне подтвердит, порядка 10% государственных аптек, которые работают. Татьяна Литвинова: Да. Виктория Преснякова: Мы их еле сохранили, потому что в свое время, несколько лет назад, была инициатива по закрытию МУПов и ГУПов, это как раз государственный сектор, в том числе и аптеки. Так вот государственные аптеки сейчас работают по тем же рыночным условиям хозрасчетным, как и аптеки такие. И часто в государственных аптеках цены выше, потому что они точно так же сами на самоокупаемости, никто их не дотирует, никто их не финансирует. Чем они отличаются? У них только расширенные социальные функции... Константин Чуриков: ...с более дорогими лекарствами. Виктория Преснякова: Да, они могут отпускать льготный отпуск, наркотики, сильнодействующие и так далее. Вот тут нам государство помогает. Но государство забывает часто, что социальная функция не только касается льготников, а нас с вами тоже касается, обычных людей, мы тоже имеем право на лекарственную помощь. И наверное, государство должно каким-то образом эту фармацевтическую услугу оплачивать и социальную функцию аптек... Константин Чуриков: Подождите секундочку, Виктория, а на какую лекарственную помощь мы, обычные граждане, не хроники, не инвалиды, значит, имеем права? Виктория Преснякова: Ну вы же понимаете... Подождите, лекарственную помощь, вы когда приходите покупать любое лекарство, вы уже получаете эту лекарственную помощь. Константин Чуриков: А, в этом смысле? Марина Калинина: Ну да. Виктория Преснякова: В этом смысле. Константин Чуриков: А, ну слушайте, ну это мы сейчас запутаемся, у нас сейчас мир услуг, ну как бы я даю деньги, мне дают лекарство, все, это покупка. Виктория Преснякова: Поэтому перевод в государственный сектор ничего не решает, хотя мы и не против, пожалуйста, давайте расширим, давайте расширим, еще раз говорю, социальную услугу, фармацевтическую услугу начнем оплачивать, как это оплачивается во всем мире. Фармацевтическая услуга оплачивается во всем мире либо государством, либо страховыми компаниями. Константин Чуриков: Ага, хорошо. Давайте сейчас вспомним о том, что буквально еще несколько дней назад все обсуждали громкую новость, взятка, значит, губернатору Пензенской области (извините, да, вы пришли на программу «ОТРажение»), и участвует в этом, собственно, взяткодатель Борис Шпигель, вот руководитель, крупный владелец, предприниматель, вот этой вот компании, кажется, называется она «Биотэк». Это случайность, или у нас вообще обсуждаемая тема достаточно криминализирована? Марина Калинина: Коррупционная. Константин Чуриков: Мы вот сейчас обсуждаем с вами некоторые моменты, и вы говорите: «Ой, нет, об этом не буду», «Об этом спрашивать не меня». Вот это случайность, или это так и построено, что взятки, взятки, взятки, госзаказ, госзаказ, госзаказ? Татьяна Литвинова: Вы знаете, мы сейчас перемешиваем в данной ситуации фармацевтику с политикой, что совершенно разные между собой вещи. Константин Чуриков: Так. Татьяна Литвинова: Давайте все-таки фармацевтическую отрасль обозначать как чистую отрасль, которая все-таки помогает людям. Я чуть-чуть все-таки вернусь, с вашего разрешения, к предыдущему спикеру, к телефонному звонку... Константин Чуриков: Да-да-да. Татьяна Литвинова: …и не соглашусь с тем, что в аптеках очень большое количество фальсифицированных препаратов, не соглашусь. Не будем говорить про предпочтения кота к спиртовым настойкам валерьяны, вернемся все-таки к разговору по поводу людей. Маркировка как раз и придумана для того и создана для того, чтобы исключить вообще возможный фальсификат из аптек и отследить его число. Более того, пробные партии, прошедшие уже маркированный товар, показали про то, что нет того большого числа процентов фальсификата, про который предполагалось или мы непосредственно уже говорили. Обсуждался неоднократно какой диалог? Вторичная и третичная дистрибуция, то есть оборот лекарств дополнительный, но не, соответственно, фальсификат, вот. Поэтому так чтобы прийти в аптеку и купить фальсифицированный товар, ну я могу сказать честно, наверное, это сложно представить, в том числе и просрочку, о которой в данный момент упоминалось. Виктория Преснякова: Я дополню, что даже до маркировки процент фальсификата, выявленный Росздравнадзором у нас на рынке, был до 1%. У нас нет фальсифицированных лекарств, у нас все качественные лекарства, доказанное качество, но, может быть, с разной эффективностью, причем это индивидуально. Марина Калинина: А зачем тогда маркировка, возникает вопрос. Виктория Преснякова: А зачем маркировка в молоке? Константин Чуриков: Тот же вопрос. Марина Калинина: Тот же вопрос возникает. Татьяна Литвинова: А в шубах, а в шинах, а в обуви? Виктория Преснякова: Ну, в обуви и в шубах, тут я могу согласиться, там как раз... Татьяна Литвинова: ...большой процент фальсификата. Виктория Преснякова: …очень большой процент «серого» рынка, с которым... Константин Чуриков: Ой, извините, я вообще не в теме сейчас, да. Марина Калинина: Нет, я просто к тому, что мы вернулись к началу нашего разговора, потому что... Виктория Преснякова: Да, ходим по кругу. Марина Калинина: ...если, собственно, у нас нет фальсифицированных лекарств, меньше 1%, зачем устраивать эту историю с маркировкой, от которой всем плохо? Татьяна Литвинова: Потому что мы будем видеть, извините за выражение, полный цикл жизни препарата от того момента, от той секунды, когда он был произведен, на какой линии, какого завода, соответственно, когда, в какой момент он попал дистрибьютору, в какую секунду и далее через сколько часов, дней или минут он попал в аптечную сеть и когда был продан. Константин Чуриков: Верно. Но этот цикл жизни препарата с избыточными подробностями и с фамилией, так сказать, укладчицы увидит тот, у кого больше денег, правда, в конечном итоге? Потому что препарат-то подорожает из-за этой маркировки, уже подорожал. Виктория Преснякова: В общем, да. Татьяна Литвинова: Препарат подорожает, естественно, препарат подорожает, но, как мы поняли, это уже неизбежный процесс, потому что маркировке быть в любом случае, хоть она сейчас и работает в уведомительном режиме до 1 июля, несмотря на то, что она вызвала определенные сложности. И здесь на самом деле мы, наверное, можем в том числе и поблагодарить СМИ, потому что с помощью как раз СМИ была поднята вот эта вот важная тема и уведомительный режим был продлен, что, соответственно, помогло в аптеках уже покупать препараты без проблем, потому что дефектура была в том числе связана с вот этой проблемой. Марина Калинина: У нас звонок из Москвы. Ирина, здравствуйте. Зритель: Да. Марина Калинина: Ирина, слушаем вас, говорите, пожалуйста. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Такой вопрос. Скажите, пожалуйста, вот валерьянка, да, и корвалол, например. Я просто в каком плане? У меня II группа, удалили аденому гипофиза, и также у меня идет удаление щитовидки полностью. Скажите, пожалуйста, просто если сахар 7 даже, обязаны, что это именно сахарный диабет или что-то иное? Мне врач говорит, что это нормально, «это нормально, лечитесь успокоительными какими-то лекарствами, просто вы возбуждаетесь» и все такое. Это нормально говорит врач или как? Константин Чуриков: Ирина, сейчас послушаем, что ответят наши эксперты, просто они не врачи, я так понимаю, да? Виктория Преснякова: Ну, я все-таки ближе... Константин Чуриков: А, вы все-таки... Так, ну давайте. Виктория Преснякова: Я отвечу: нет, это не сахарный диабет, надо довериться своему врачу, хотя надо следить за сахаром, это первое, вы постоянно должны за ним следить. Второе: вы должны все-таки соблюдать диету непременно. И третье: только врач может сказать, с чем это связано, может, вы действительно восприимчивый человек. Вы можете проконсультироваться, для того чтобы быть спокойной, у второго специалиста. Татьяна Литвинова: Разрешите? Константин Чуриков: Да. Татьяна Литвинова: С вашего разрешения я немножко дополню. На самом деле действительно важно консультироваться с врачом, потому что существуют в том числе, вы знаете, даже, наверное, народные протоколы для лечения коронавируса, потому что мы слышали все что только можно, начиная от репеллентов до чаги, все, что помогает. У нас в стране, к сожалению, существует такая вот довольно-таки большая проблема, как самолечение. Давайте по любой возможности стараться ее избегать. Есть врачи, люди, которые много лет получали соответствующее образование, не смотреть в интернет. Интернет в данном случае или советы друзей нам могут быть полезны в каком случае? Сейчас благодаря доступности интернета, как раз открыв и посмотрев, в какой аптеке стоимость того же «Аевита», анальгина и прочих лекарств дешевле, поможет как раз его приобрести по минимальной стоимости. Константин Чуриков: Ну не скажите. А, например, какая-то острая ситуация и ты не знаешь, какого тебе врача вызывать? По «103», «03» ты можешь звонить-обзвониться, или там в поликлинику, а к тебе придет, извините, терапевт, а тебе нужно понять, кто там, не знаю, у ребенка живот болит, кого там, не знаю, гастроэнтеролога вызывать или, так сказать, педиатра, который скажет: «Ну, я пришел, подождем еще», – а случай острый, например. Виктория Преснякова: Скорая помощь. Татьяна Литвинова: При остром случае вызывается скорая помощь в обязательном порядке. Константин Чуриков: Ну хорошо. Давайте сейчас обратимся к видеоопросу. Марина Калинина: Давайте, да. «На сколько увеличились траты на лекарства в пандемию?» – узнавали наши корреспонденты в Екатеринбурге, Владикавказе и Бийске. Вот какие результаты они получили. ОПРОС Константин Чуриков: Вот такие ответы. Ответьте, пожалуйста, на вопрос из Липецкой области, из города Ельца: «Цены на один и тот же препарат в разных аптеках почему-то колеблются, отличаются в 3 раза». Тут приводится мазь, значит, стоит одна, «Солкосерил», от 400 до 1 200 рублей, и другая мазь от 600 до 1 000 рублей. С чем это может быть связано? Татьяна Литвинова: Тот же самый «Солкосерил» может быть мазью, может гелем быть, они совершенно разные по стоимости, это очень часто путается, потому что это может быть именно основная разница в цене, касаемо именно этого препарата. Константин Чуриков: Так. Татьяна Литвинова: Если говорить про... Константин Чуриков: Я так понимаю, что речь идет о том, что это одна и та же форма выпуска... Виктория Преснякова: Это разные формы выпуска. Татьяна Литвинова: Мы говорим с вами именно про торговое наименование «Солкосерил», который существует в виде мази или в виде геля, потому что именно вот это различие может дать вот такую существенную разницу в цене. Это не может быть никакая маркировка, потому что там не 200 и не 300 рублей, не курс доллара, соответственно, вот такой вот разницы не окажет большой. Скорее всего, это изменение именно в форме выпуска. Марина Калинина: Звонок из Санкт-Петербурга. Елена, здравствуйте. Константин Чуриков: Елена, пожалуйста, слушаем вас, алло. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Вот у меня такой вопрос. Например, вот ведущая говорит, все зависит от производителя, да? Но один и тот же производитель, я покупаю препарат «Анжелик», один и тот же производитель, в одной аптеке я покупаю 1 275 рублей, в «Аптеке для бережливых» он 1 480, в остальных аптеках он, тот же производитель, 1 870 рублей. Откуда такая разница от одного производителя? Это, может быть, просто жадность аптек? Я не знаю. Константин Чуриков: Ну да, слушайте, ну это же здорово, да, можно продать за 1 200, а можно за 1 800. Все же умные люди, мы же понимаем. Виктория Преснякова: Но и купить можно по разной цене у дистрибьютора, понимаете? Константин Чуриков: Нет, подождите, хорошо, мы сейчас боремся... Нет, мы сейчас за что боремся? Марина Калинина: Просто хочется понять... Константин Чуриков: За процветание аптек? Марина Калинина: Да. Константин Чуриков: За фармпроизводителей? За все хорошее? Или мы сейчас говорим все-таки о том, что вот есть люди, они должны быть здоровы, а у людей мало денег сегодня? Виктория Преснякова: У людей есть возможность выбрать аптеку всегда, в том числе, Татьяна сказала, в интернете вы можете... Мы точно так же выбираем, ищем, где цены ниже, и берем. Константин Чуриков: Нам звонят пожилые люди, им уже за 60, за 70, кому-то за 80, ну как они полезут в интернет? Виктория Преснякова: Скажите, пожалуйста, можно ли жить на рынке и быть свободным от рыночных отношений? Константин Чуриков: Так. Виктория Преснякова: Это рынок, это конкуренция. Константин Чуриков: Нет, секундочку, я, предположим, не хочу жить на рынке. Можно ли как-то учесть мнение всех, так сказать, участников процесса и во всяком случае предоставить право жить, да? Вот это самое главное. А на рынке или не на рынке, это уж мы потом разберемся. Мы сейчас говорим о том, что пандемия, мы сейчас говорим о том, что лекарства, как и все, дорожают, и вот у людей сейчас реальная дилемма, поесть или полечиться. Виктория Преснякова: Мне очень не нравится вопрос о жадности аптек, мы уже говорили. Вы знаете, в условиях пандемии аптеки и аптекари в очередной раз оказались на передовой и показали всю свою дееспособность вместе с врачами. Аптеки не прерывали свою работу все это время, боролись и с дефицитом, и с маркировкой, и с загруженными складами, для того чтобы обеспечить лекарствами пациентов. И послушайте, мы не можем управлять каждой аптекой в отдельности; возможно, в этой аптеке на этот препарат выше цена, но на другой ниже. У нас 60%, по-моему, сейчас ЖНВЛП, это больше половины рынка, на которые регулируются... Константин Чуриков: Жизненно необходимые вот эти препараты. Виктория Преснякова: Жизненно необходимые и важнейшие, на них регулируется цена. Марина Калинина: А кстати, что с ними? Что с ценами? Виктория Преснякова: Наценка там фиксированная у всех, аптека не может наценить на них ничего лишнего. За счет чего выживать аптеке? За счет чего ей платить подорожавшую электроэнергию? За счет чего ей оплачивать маркировку, подготовку? Сейчас у нас будут электронные рецепты, которые аптека должна будет выплачивать... Константин Чуриков: Слушайте, витаминки, гематоген? Там вот приходишь, ты вот от нее не уйдешь, она пока в тебя эту витаминку, аскорбинку не вложит или гематоген, который уже видеть не могу, ты оттуда все равно не уйдешь, или салфетки. Виктория Преснякова: Не знаю, вы какой-то очень... Константин Чуриков: Да? Виктория Преснякова: Я никогда не покупаю ничего лишнего в аптеке. Татьяна Литвинова: Вы знаете, а если уйти немножко от вот этой вот проблемы, хотелось бы обратить внимание еще на что? Хотелось бы все-таки повысить в некоторой степени образованность населения в плане того, чтобы человек понимал, как приобретать в аптеке. Константин Чуриков: Так. Татьяна Литвинова: Есть действующее вещество, есть оригинальные препараты, есть дженериковые препараты. Есть люди, которые любят приобретать именно российские дженериковые препараты, они дешевле, они существенно отличаются по стоимости, очень часто это даже в 2 раза от оригинальных препаратов... Марина Калинина: А по качеству? Татьяна Литвинова: Но, вы знаете, опять же, вот мы с вами даже увидели, это, наверное, будет такой вот запоминающийся случай: оказывается, люди и в валерьянке находят отличия. Каждый находит что-то удобное для себя: кто-то предпочитает дженерики, кто-то предпочитает оригинальные препараты. В основном, в основном давайте опять же слушаться врача. Люди должны понимать, что есть серьезные отличия на эту тему. Более того, сейчас упомянули препарат, допустим, «Анжелик», я сейчас не буду точно конкретно говорить про конкретное торговое наименование, но какая бывает разница в цене? Да, это иностранный препарат, мы видим производителя, но у него есть локализация, он может быть произведен в России, по стоимости он будет отличаться от препарата, привезенного из-за границы, несмотря на то, что мы будем видеть на упаковке, что это иностранный препарат, разница в цене при этом будет присутствовать. Давайте точно так же понимать, что, если вот про одинаковые препараты, дженериковые препараты мы с вами уже сказали, что человек когда приходит в аптеку уже с назначением врача, он нам показывает действующее вещество, и фармацевт, в его обязанностях, это фармконсультирование, это люди в белых халатах, по своим обязанностям он должен предложить, соответственно, пациенту, пришедшему к нему, несколько вариантов. Виктория Преснякова: Несколько вариантов. Татьяна Литвинова: И он уже может выбрать дешевле или дороже. Я, наверное, вот сейчас хотела бы тоже обратить внимание, чтобы пользовались вот этой вот возможностью и спрашивали у фармацевтов по действующему веществу выбор. Выбор в аптеках, поверьте, есть. Константин Чуриков: Да сейчас вообще в аптеки приходят как к лечащему врачу, там говорят: «Девушка, дайте что-нибудь от головы», «Девушка, а у меня вот это, как вы думаете, что это?» Татьяна Литвинова: Так было всегда и будет всегда, это и есть то самое фармконсультирование, которое столь ярко обсуждается в теме продаж онлайн, насколько качественно оно будет осуществляться. Более того, когда мы приходим в аптеку, мы действительно большинство вопросов, что болит, соответственно, фармацевт должен помочь, в том числе продать правильный препарат. Виктория Преснякова: И конечно, это та самая фармацевтическая услуга, о которой я только что говорила, та услуга, которую кроме фармацевта никто предоставить не может. Константин Чуриков: Нет, вот это услуга, я согласен, а протянул деньги, получил лекарство, ну что это, это просто торговля, да. Татьяна Литвинова: Вы знаете, сейчас все-таки как бы наша жизнь существенно поменялась: мы сейчас заходим в аптеку и даже можем увидеть вот это вот название «Товар дня». Сейчас существуют определенные акции... Константин Чуриков: «Хит продаж». Татьяна Литвинова: И «Хит продаж» в том числе, вы абсолютно верно заметили. Марина Калинина: В общем, аптека превратилась в супермаркет. Татьяна Литвинова: Вы знаете, можно говорить, что аптека превратилась в супермаркет, а можно сказать, что аптека использует возможности супермаркета и уже формат, который привычен людям, можно называть это по-разному. Виктория Преснякова: И расширяет свои возможности. Я хочу обратить внимание на другое, я хочу еще раз сказать, что в наших аптеках все препараты качественные, они проходят экспертизу. У нас некачественные продукты не попадают в аптеку, если это лекарства, если это биологически активная добавка и так далее. Но по эффективности, послушайте, вы крем покупаете, это тоже по эффективности, один работает, другой не работает, но это качественный крем, это не подделка, и так далее. Поэтому еще раз говорю, все препараты качественные, надлежащего качества. Константин Чуриков: Вопрос из Мытищ, значит, наша зрительница постоянная Елена спрашивает, почему пропали ртутные градусники из аптек, а электронные неправильные (присоединяюсь, кстати, к нашей зрительнице) и все дорогие? Виктория Преснякова: Это очень простой ответ: в 2016 году была подписана всемирная конвенция, которая накладывает табу на применение всех приборов, которые содержат ртуть. Мы к этой конвенции присоединились, и вот с 2020 года, в общем, пошел процесс выведения с рынка ртутьсодержащих приборов. Марина Калинина: То есть их вообще не будет в скором времени? Виктория Преснякова: Со временем их не будет, они опасные, вредные, признаны так. Татьяна Литвинова: Виктория права. Более того, не всегда ртутные, иногда и электронные термометры сейчас исчезают. Это связано все-таки еще дополнительно с ажиотажным спросом на волне коронавируса и на волне сезонности простудных заболеваний, которые у нас проходят сейчас в том числе. Марина Калинина: Галина нам звонит из Московской области. Галина, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Отказались мне продавать в аптеке «Нимесил», который я приобретаю уже много лет по необходимости, мотивируя тем, что вышел такой закон, поштучно продавать запрещено, только упаковкой. Но, простите, одна пачечка стоит 30 рублей, а упаковка 900 рублей. И почему так происходит? Я позвонила в Роспотребнадзор, мне объяснили, что они неправы, «пишите заявление, мы разберемся», но в аптеке в очередной раз мне сказали, что это положение, программа не пропускает, только упаковкой. Что с этим, как быть с этим, что делать? Почему все против человека? Виктория Преснякова: Они правы, аптека права, это как раз действие маркировки, о котором мы говорили. Марина Калинина: Потому что на блистере не поставишь знак. Виктория Преснякова: На саше ты никак не поставишь, на пакетике, да, маркировку, он просто не пройдет через сканер. Константин Чуриков: Уважаемые гостьи, у меня напоследок (еще чуть-чуть времени у нас есть) такой вопрос. Вообще в чьих руках сегодня реальный контроль над ситуацией с лекарствами в стране? Потому что субъектов много, в правительстве есть и ФАС, есть Минздрав, есть Росздравнадзор, Минпромторг, куда ни возьмись, вообще где-то какой-то обязательно контролирующий, но спросить-то не с кого, первая часть вопроса. И вторая часть вопроса. Еще раз посмотрите, пожалуйста, вот информация, с которой мы сегодня начали, как подорожали жизненно важные лекарственные препараты, за год почти на 5%, нерегулируемые лекарственные препараты, то есть остальные, ну настойки ладно, бог с ними. Как будет развиваться ситуация ценовая в этом году? Ваш прогноз. Виктория Преснякова: Давайте начну я с прогнозом, Татьяна как аналитик наш признанный закончит. Начну с первого. У нас, знаете, как у тех семи нянек, дитя без глазу. Марина Калинина: Дитя без глазу, да, я тоже хотела сказать. Виктория Преснякова: Фармацевтическая отрасль находится в подчинении почти 8 разных ведомств. Это, конечно, не должно так быть. Да, мы объединяем и производителей, и аптечные сети, и они различаются по своему применению. Тем не менее мы уверены, что должен быть единый центр руководства лекарственным обеспечением страны, и это необходимо. Константин Чуриков: То есть Ростаблетка? Виктория Преснякова: Ну да. Константин Чуриков: Ну условно. Виктория Преснякова: Ну смотрите, сейчас создан федеральный центр по закупкам, вот это первый шаг. Мы надеемся, что коммерческий сегмент тоже будет как-то кому-то подчиняться одному, потому что даже наши зарубежные коллеги удивляются, как в таком плане можно работать. Это большой вопрос, который мы ждем, что разрешится в ближайшее время. По прогнозам к Татьяне передам, если что-то дополнить, потом... Константин Чуриков: Да-да-да. Так, Татьяна, вам слово передали. Татьяна Литвинова: Да, Виктория, спасибо большое. Касаемо прогнозов. Вы знаете, с прогнозами мы стали осторожнее, еще в прошлом году никто не мог никогда предположить ситуацию, что произойдет с коронавирусом. Из событий: действительно, фармацевтическая отрасль довольно-таки зарегулирована, мы непосредственно зависим от принятых решений и в том числе решений законодательных властей, которые будут приняты в ближайшее время. На рассмотрении в принципе их очень много, в том числе это и ограничение доли аптечной сети, в том числе и та самая ситуация с маркировкой, которую мы сегодня упоминали, наверное, чаще, чем слово «валериана». Более того, если до 1 июля у нас с вами действует, приостановлен основной режим работы маркировки, то будем надеяться, что до 1 июля проблемы существующие будут устранены, хотя я больше чем уверена, люди в отрасли довольно-таки скептически отреагируют на вот это мое выражение, потому что осталось слишком много времени и слишком много проблем. Давайте уже в открытую говорить, чтобы люди не пришли в аптеку и 40 минут не ждали того, что им пробьют анальгин, который еще и в упаковке. Константин Чуриков: Только вас поправлю: осталось не слишком много времени, а слишком мало времени. Татьяна Литвинова: Слишком мало. Константин Чуриков: Июль – это что? Сейчас у нас апрель, май, вот уже июнь пройдет, 3 месяца. Марина Калинина: Да, сейчас время быстро пролетит. Татьяна Литвинова: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Марина Калинина: Виктория Преснякова, директор «Ассоциации независимых аптек», глава Альянса Фармацевтических Ассоциаций, и Татьяна Литвинова, заместитель генерального директора компании AlphaRM, аналитик фарминдустрии. Спасибо. Константин Чуриков: Ну и, как всегда в таких случаях, банальная, но нужная фраза: будьте здоровы.