Виталий Млечин: Пришло время нашей большой темы. Госдума приняла в окончательном третьем чтении закон о реновации в Москве. Теперь слово за Советом Федерации и президентом. Оксана Галькевич: Надо сказать, что дискуссия в столице по поводу того, сносить или не сносить, развернулась весьма и весьма серьезная. Не обошлось без митингов, все мы об этом помним: причем на улицы выходили как противники реновации, так, справедливости ради скажем, и сторонники. Виталий Млечин: Аргументы разные, но вполне понятные: те, кто живут в уже отремонтированных, уютных домах в хороших районах, естественно, переезжать никуда не хотят, а те, кто ремонт давно не делал, рады получить новое жилье. В итоге городские власти позволили самим жителям решать судьбу своих домов. В итоге свое мнение высказало около 70% хозяев и квартиросъемщиков. Оксана Галькевич: Да, мы сейчас вам напомним результаты голосования, которое проводилось в Москве. Итак, порядка 90% тех, кто принял участие в голосовании, высказались "за" участие в программе – это больше 4 тысяч домов. Против сноса выступили представители 452 домов, в основном это кирпичные постройки. Окончательные итоги подведут в июле-августе, то есть уже совсем в ближайшее время. Как сообщил "Интерфаксу" заммэра Москвы по вопросам градостроительной политики Марат Хуснуллин, "для тех многоэтажных домов, которые не попали в первоначальный список, сроки голосования продлены": провести собрание собственников, принять решение жильцы смогут до 15 июля, то есть шанс, возможность как-то высказать свою позицию есть. Итоговый план расселения и сноса домов по программе реновации будет подготовлен до конца этого года. Виталий Млечин: Сейчас у нас есть небольшой сюжет: наш корреспондент Максим Волков расскажет о том, с чего все начиналось и как это было. Оксана Галькевич: Чуть-чуть попозже посмотрим, напомним всю историю-предысторию. А пока представим наших гостей. В студии программы "Отражение": слева от меня Сергей Зверев, председатель комиссии Мосгордумы по градостроительству – здравствуйте, Сергей Иванович. Виталий Млечин: Здравствуйте. Сергей Зверев: Добрый вечер. Оксана Галькевич: И справа от нас с Виталием Александра Парушина – муниципальный депутат московского района Хамовники, правильно я сказала? Александра Парушина: Совершенно верно. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Поправляйте, если мы что-то вдруг неправильно сформулировали. Александра Евгеньевна, здравствуйте. Уважаемые гости, давайте начнем традиционно с заявления ваших позиций. Вот есть программа реновации. Как мы сказали, она вызвала нешуточные споры в Москве и по всей стране. Пожалуйста, заявите каждый из вас свою позицию – ваши "за" или "против". Сергей Иванович, давайте начнем с вас. Сергей Зверев: С меня? Я хотел даме уступить место. Александра Парушина: Мне кажется, что все-таки логичнее будет начать с Сергея Ивановича, поскольку не мы предложили эту программу. Мы, к сожалению, полагаем, что это абсолютно противозаконный проект… Сергей Зверев: Ну давайте я тогда начну, раз мне предложили. Оксана Галькевич: Давайте уже начнем. Сергей Зверев: Вот вы сейчас привели цифры, и я думаю, что эти цифры, наверное, говорят лучше любой речи, которую бы я сейчас произнес. Город дал возможность жителям выбрать и принять решение. Больше 4.5 тысяч домов приняли в этом участие, из них 90% высказались "за" решение данного вопроса, то есть за реновацию в городе. При этом если мы с вами возьмем 4 079 домов, которые высказались "за", из них более половины высказались 90% жителей; оставшаяся половинка – 70%. То есть люди высказали свою точку зрения, и я считаю, что это лучше всяких слов, лозунгов и домыслов. Придумывать сейчас можно все что угодно, поэтому москвичи сделали свой выбор, федеральный законодатель поддержал Москву. Я считаю, надо сказать за это депутатам Государственной Думы "спасибо": в принципе все 12 гарантий, которые мы давали в московском законе, были подтверждены в федеральном законе. Надо дальше только работать. И главный вопрос, который мне задавали жители – у меня 124 дома на территории избирательного округа, я встретился с каждым – "когда мы начнем?" Мы, может быть, сегодня будем обсуждать термины равнозначности и равноценности, но поверьте мне: мне никто не задавал их вопросов – люди задавали один вопрос о том, когда мы начнем. Я считаю, что сейчас главное для правительства – подвести итоги как раз голосования, четко сформулировать программу и объявить москвичам, как это будет реализовываться. Оксана Галькевич: Сергей Иванович, но сама по себе идея реновации вам кажется верной, правильной, безупречной с точки зрения конституционных прав и прочих законодательных моментов? Я не имею в виду новый закон, который буквально прошел три чтения в Думе. Сергей Зверев: Давайте мы вернемся к началу программы: она же не новая, она начиналась еще во времена Юрия Михайловича Лужков. 1700 домов было… Оксана Галькевич: Там расселение аварийных домов первых серий. Сергей Зверев: Нет, там были дома, которые были предаварийные, которые не были аварийными. Это было 1700 домов, на сегодня из них 1664, если мне память не изменяет, снесено, при этом ни с кем не обсуждали в то время. Сейчас мы посоветовались с людьми, вынесли это на публичное обсуждение. И если мы сегодня говорим о конституционности этих норм, то я думаю, что эти нормы конституционны. Это дело каждого – каждый может обращаться и в Конституционный суд за подтверждением конституционности, пускай Конституционный суд тогда рассудит. Виталий Млечин: Теперь ваша точка зрения. Александра Парушина: Вот очень интересно получается, что оказывается, что Сергей Иванович, как видно, Конституцию-то и не прочитал до сих пор, несмотря на то, что он занимает столь высокий пост: не просто депутат Московской городской Думы, но и председатель комиссии. В данном случае очень интересно обсудить следующий момент. Мы сейчас обсуждаем голосование граждан по вопросу сноса их дома. Но, во-первых, очень много было уже сказано о том, что они собственники не могут решать судьбу собственности других собственников – это абсолютно недопустимо. Сама суть этого законопроекта, конечно же, тоталитарна. Законопроект этот принят быть не должен ни при каких обстоятельствах. Если это произойдет, то, конечно, борьба граждан не закончится. Что касается людей, которые спрашивают и задают многочисленные вопросы о том, когда же начнется, но при этом сам же Сергей Иванович здесь заявляет, что до сих пор подробности программы неизвестны даже ее авторам, до сих пор людей даже не оповестили о том, в чем будет состоять суть программы… А, к сожалению, те, кто с законопроектом ознакомились, уже отчасти в курсе того, что происходит. Поясню для ясности. У нас сейчас идет лингвистическая война очень бурная, захватываются некоторые хорошие по своей сути слова, как "реновация", например. Оксана Галькевич: Наделяются некими коннотациями, которых прежде не было в языке. Александра Парушина: Да, совершенно верно: реновация – это обновление. Прошу прощения, какое отношение к обновлению имеет снос огромного количества неаварийных зданий? А законопроект четко – я сделала выписки из него – обозначает, какие дома должны сноситься, и это никак не ветхие или аварийные. Ветхие и аварийные дома по законопроекту, который прошел уже третье чтение, никак в данном случае не рассматриваются в программе – рассматриваются крепки, нормальные дома, технические характеристики которых очень высоки, они проживут еще очень долго (это экспертное мнение и мое личное, которое было много раз озвучено). Соответственно сейчас мы переходим к самому интересному: что за стоит за благими намерениями якобы улучшить жизнь москвичей? Да, собственно говоря, освобождение дорогих московских земель для застройки, для дальнейшего прокручивания немалых денежных средств. Это совершенно очевидно. Кроме того, очень важно, кто же они? Я всегда задаюсь вопросом, кто они, эти проповедники реновации, кто лоббирует эту некую "реновацию", снос так называемых пятиэтажек. Я оговорю: законопроект ничего не сообщает нам о пятиэтажках или каких-либо домах в 6 или 8 этажей. Пожалуйста, можно снести дом первого периода индустриального домостроения, а также аналогичные ему по характеристикам конструктивных элементов многоквартирные дома. То есть все мы сейчас потенциально рискуем. Что такое "аналогичные характеристики дома", прошу прощения? Наверное, ледяная избушка не входит, так сказать, в это понятие, деревенский дом. Но, честно говоря, любой городской многоквартирный дом, в общем-то, под эту характеристику подходит. Поэтому очень смешно слышать заявления вроде "а вы не живете в пятиэтажке". Прошу прощения, мы сейчас выступает в интересах всех граждан Российской Федерации: создается опаснейший прецедент. Оксана Галькевич: Александра Евгеньевна, собственно говоря, на этих ваших словах давайте обратимся к нашим телезрителям, потому что некоторая часть нашей аудитории, может быть, ошибочно полагает, что эта история касается исключительно столицу. Нет, уважаемые друзья, закон принимается на федеральном уровне. И этот опыт, так скажем, московской реновации – раз уж закрепилось такое словосочетание за этой историей – может быть впоследствии распространен на всю страну. Что называется, идем к вам: это могут быть и Петербург, и Ростов-на-Дону, и Владивосток, большие и малые города. Поэтому, пожалуйста, активно принимайте участие – звоните, пишите нам. Мы в прямом эфире, все это совершенно бесплатно. Виталий Млечин: Давай сюжет посмотрим теперь. Оксана Галькевич: У нас готов сюжет. Виталий Млечин: Наш корреспондент Максим Волков расскажет все подробности программы реновации в Москве… Нет, даже со второго раза не получилось посмотреть сюжет – техника иногда подводит, мы извиняемся. Сергей Зверев: Давайте мы тоже не будем волновать жителей всех регионов – закон-то для Москвы исключительно. Оксана Галькевич: Но вы обещаете, что, так скажем, ходовые испытания… Сергей Зверев: Мы говорим о том законе, который мы сейчас обсуждаем – это закон для Москвы, он не касается других регионов, он касается только Москвы. Поэтому мы тут никого не пугаем, никому мы не говорим о том, что это будет двигаться дальше – это уже будет определять правительство Российской Федерации, президент на основании того опыта. Возвращаясь к тому, что сказала Александра. Я не хочу ловить на словах, но Александра дважды сказала неправду. В первый раз она сказала неправду о том, что я сказал о том, что мы не знаем, что мы будем делать дальше – это неправда, я так не говорил. Мы знаем, что мы будем делать дальше, мы знаем все шаги и мы их сказали москвичам. Сейчас будут подведены итоги голосования, после этого будет принято постановление правительства, которое будет называться программой. После этого мы еще раз встретимся с москвичами, когда будем обсуждать проекты планировки территорий, на которых будет видно, где будут стартовые дома, какие будут переселения, какие будут объекты соцкультбыта будут размещены на этой территории. И вторая неправда, которую сказала Александра – что это делается в интересах продажи московских земель. Нигде в законе на сегодня об этом не говорится. Я неслучайно в самом начале сказал о том, что сейчас каждый будет придумывать и читать закон так, как ему хочется прочитать. Но закон об этом не говорит. Закон защитил права москвичей, закон дал возможность тем людям, которые хотят улучшить свои жилищные условия – а их большинство, и мы сегодня говорим о большинстве – и реализовать это. Закон конституционен: Александра сказала, что я не прочитал Конституцию. Я очень внимательно прочитал 35-ю статью Конституции, и там все написано о том, как и что можно делать. Поэтому все, что на сегодняшний день делается, делается в рамках российского законодательства и в строгом соответствии с соблюдением Конституции. Оксана Галькевич: Сергей Иванович, а почему тогда, так скажем, это все напоминает очередную большую серьезную градостроительную кампанию, а не идет это все эволюционным путем? Вы говорите: "Поможем людям улучшить их жилищные условия". Вот я хотела улучшить свои условия, пошла и взяла ипотеку, честно скажу. И вот не хотела бы я, чтобы спустя 20 или сколько-то лет ко мне пришли власти города, где я покупала квартиру в ипотеку, и сказали: "Слушай, хорошая квартира – мы тебе лучше сейчас сделаем, сейчас будет вообще хорошо". Дорого она мне досталась, понимаете? Почему, если вы спорите с Александрой Евгеньевной о том, что это делается в интересах получения дорогостоящих московских земель, почему не запускаются рыночные механизмы? Почему не выкупаются по рыночной стоимости эти земли, эти квартиры? Почему это не работает все вот таким эволюционным рыночным путем? Сергей Зверев: Я с вами не соглашусь. В законе об этом написано: если вы не хотите брать квартиру, вы можете взять деньги по рыночной цене. Дальше уже включится закон об оценочной деятельности и вы получите компенсацию. Мы сегодня говорим о тех людях, которые не могут взять ипотеку. И мы реально понимаем – я сужу по тому составу населения, кто живет в пятиэтажках – это в основном уже пожилые люди. Да, там есть люди, которые купили себе квартиру, были и такие встречи. Были люди, которые говорили: "Я потратил деньги, я купил себе квартиру на 3 этаже, у меня перед окном растет березка, я ничего больше в этой жизни не хочу". Но давайте мы с вами посмотрим. Даже если человек сделал ремонт: хорошо, программа рассчитана на 10-15 лет. Что будет с вашим ремонтом через 10 лет? А не боитесь ли вы, что когда вы делали ремонт, вы коммуникации потревожили, что через 3 года вас зальет сосед сверху оттого, что там лопнет труба. Или через 10 лет этот дом станет аварийным. Вот Александра использовала термины "крепкие", "добротные" дома. 2 года назад была избирательная компания в Московскую городскую Думу, мы все встречались с населением. Какие вопросы люди задавали в пятиэтажках? – "когда?" Вот сейчас люди на встречах уже вопрос конкретного места, вида из окна, "я от метро не уеду?" Но 2 года назад был совершенно другой разговор: "Когда вы это начнете?" Вот мы это начали, и люди справедливо сейчас действительно задают вопросы: "А мы вот в этот стартовый дом не поедем, мы хотим остаться в волне, которая будет в районах". То есть видите, как поменялось настроение людей. Если 2 года назад никто не спрашивал, "куда вы меня будете переселять", там был один вопрос – "когда нас расселят?", а сейчас дали возможность людям выбора. И это нормально. И я считаю, что на сегодняшний день принцип большинства должен работать, а это большинство там не 50 и 1 человек, а это большинство – вы сами об этом сказали – 90%. Оксана Галькевич: У нас однажды было большинство 147%, это вопросы, так скажем… Правда, я же ничего не придумываю, вы же тоже помните эту историю. Сергей Зверев: Не помню, если честно. Оксана Галькевич: Хорошо. Давайте послушаем нашу телезрительницу из Москвы – Лейла ее зовут. Лейла, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, на днях буквально я услышала такую фразу по новостям, что архитекторов по проектированию домов пригласили с Лондона. Меня это очень взволновало: а почему с Лондона? Что, у них есть практика по жилью эконом-класса? Как-то это неспокойно, тревожно мне. Что у нас, своих архитекторов нет? Почему с Лондона? Почему об этом нигде больше никто ничего не говорит? Виталий Млечин: Лейла, а вы сами-то попали в эту программу или со стороны наблюдаете? Зритель: Да, мы попали в эту программу. Я живу у метро Варшавская, Чонгарский бульвар, дом 14, корпус 1. Мы в первых списках на реновацию, наш дом попал. Виталий Млечин: Вы "за"? Зритель: И я проголосовала тоже "за", да. Но то, что с Лондона пригласили проектировщиков – что это такое? Виталий Млечин: А почему вы проголосовали "за", Лейла? Расскажите, чем вы руководствовались. Зритель: Потому что, во-первых, семья у нас увеличилась, у меня родился внук; у нас двухкомнатная квартира, у нас маленькая кухня 5 метров. Потом, когда наняли дворников-таджиков и наших ближних друзей с бывшего СССР, стали чистить снег с крыши и долбили так, что у нас трещины пошли по всему дому. Пока мы этот вопрос не подняли, пока мы не стали писать, почему они так долбят, почему такое безобразие… Виталий Млечин: Лейла, а вы думаете, в новом доме не будут долбить дворники по крыше? Зритель: После наших жалоб и всего остального это прекратили. Такое впечатление было, как будто это варварство какое-то. Виталий Млечин: Да, спасибо большое. Оксана Галькевич: Спасибо. Виталий Млечин: Вот реальный человек говорит: "Меня из старого дома, где трещина пошла по стене, переселят в новый, где кухня будет большая". Александра Парушина: Да, совершенно верно – типичный пример обманутого человека, который почему-то считает, что он получит большую квартиру, нежели имеет сейчас. То есть человек рассказывает о том, что увеличилась семья, этот человек получит какие-то большие площади для своей семьи, больше возможностей. Но это не так. Оксана Галькевич: А вы вчитались в проект, и что там написано? Александра Парушина: Равнозначное или равноценное – опять же, если равноценное, то нет никакой гарантии переезда в том же районе, если равнозначное, то в том же районе, но неизвестно, на какой площадке. Опять же, земельный участок не компенсируется никак людям, которые проживают в многоквартирном доме и которым в силу закона принадлежит земельный участок под домом. Этот участок никак не компенсируется. Они попадают в дом, который выше как минимум в 5 раз, и естественно они лишаются своей дорогой московской земли, своей общедолевой собственности которым частной, кроме личной собственности. Кроме того, хотелось бы прокомментировать слова нашего собеседника Сергея Ивановича, который сказал очень интересные вещи. Оказывается, по рыночной цене будет в данном случае компенсироваться недвижимость москвичей. Я прошу прощения, но в законопроекте нет ни слова о рыночной цене. Этих слов в законопроекте просто нет. То есть в данном случае мы видим, что Сергей Иванович по обыкновению вводит в заблуждение москвичей и просто граждан Российской Федерации, которые сейчас нас смотрят. Давайте все-таки вернемся к личности нашего собеседника. Мне кажется, очень важно на сегодняшний день переходить на личности. Кто все-таки лоббирует так называемую реновацию. Давайте посмотрим, чем занимался Сергей Иванович в прежние 1990-е гг. Оказывается, кроме того, что он сейчас является депутатом Мосгордумы и вроде бы защищает и отстаивает права москвичей, которые массово, как он сообщает нам, к нему обращаются и спрашивают, когда же наконец нас переселят, работал в интересной организации под названием Москомзем – Московский земельный комитет. Оксана Галькевич: Значит, Сергей Иванович знает в деталях эту тему. Александра Парушина: Да. Вы знаете, не просто в деталях. Очень важно отметить, что у этого Московского земельного комитета была конкретная задача в те годы: учесть участки, которые принадлежали многоквартирным домам, потому что, естественно, возникло право частной собственности после Советского Союза, и эти участники должны были… Виталий Млечин: Я прошу прощения, вы знаете что не договорили? – важную вещь: а как компенсироваться-то будет? Вот вы говорите, что нет в законопроекте про рыночную стоимость – а как компенсироваться будет тогда? Расскажите. Александра Парушина: А вот это не прописано в законе, как ни странно. Сергей Зверев: Ну неправда это. Александра Парушина: Да? Сергей Зверев: Да. Александра Парушина: Ну пожалуйста, давайте норму закона в студию. Давайте, давайте. Сергей Зверев: Надо читать закон. Если Александра предлагает тут переходить на личности – я думаю, что не очень интересно нашим телезрителям разбираться, кто где находится. Александра Парушина: А вот я считаю, что это очень важно, крайне важно. Сергей Зверев: А теперь к вопросу правды. Прозвучала тема о некомпенсации стоимости земли. А знает ли Александра о том, сколько земли оформлено под московскими домами? Вы знаете, сколько земельных участков оформлено в собственность? Александра Парушина: А я сейчас скажу, минуточку. Я как раз закончу свою интересную мысль о нашем собеседнике… Сергей Зверев: А дальше я вернусь к Московскому земельному комитету. Александра Парушина: …которого я в принципе на сегодня собеседником своим не считаю, я этого человека не уважаю, не считаю, что… Виталий Млечин: Об этом необязательно говорить, зачем вы так переходите на личности. Александра Парушина: …в принципе возможно вести дискуссию. Это очень важно, объясню. Данное лицо – должностное лицо. Это не просто какой-то человек, который может нравиться мне или вам. Это человек, в обязанности которого входило зафиксировать существующие участки в 1990-е гг. Они существуют, их не нужно оформлять по специальной процедуре... Сергей Зверев: Александра, я вам задал вопрос, знаете ли вы, сколько земельных участков оформлено в собственность. Александра Парушина: …они на сегодня по вашей вине не поставлены на земельный кадастр – по вашей вине. Сергей Зверев: А вы знаете, как они ставятся на кадастровый учет? Александра Парушина: Я прекрасно знаю: на это в год выделялось по 9 миллиардов рублей. Ответьте, пожалуйста, где эти деньги. Только на 1994 год расходы составили 9 миллиардов рублей. Сергей Зверев: Давайте мы вернемся опять к тому, как должно быть. Виталий Млечин: Давайте к реновации вернемся, это лучше всего будет. Сергей Зверев: Да, Александра сейчас начинает передергивать эту ситуацию. Александра Парушина: Это крайне важно понять, кто сейчас защищает программу. Виталий Млечин: Пожалуйста, дайте вашему собеседнику сказать. Сергей Зверев: Значит, на сегодняшний день ситуация. Для того чтобы это и Александра, может быть, для себя открыла, и телезрители узнали, я об этом говорю на каждой встрече, когда задают вопрос, куда делась стоимость условного квадратного метра земли под моим домом. Да они никуда не делась. На сегодня федеральный законодатель определил, что каждый правообладатель имеет право прийти в Росреестр и поставить на кадастровый учет то, о чем говорит сейчас Александра. Город закончил межевание земельных участков под жилыми домами, но для этого надо что-то сделать, хотя бы захотеть. После этого Росреестр ставит – любой правообладатель, собственник в доме может прийти и поставить земельный участок на кадастровый учет. Оксана Галькевич: В частном порядке вы имеете в виду? Сергей Зверев: Да. Это не обязанность города, это желание правообладателя. Оксана Галькевич: А если по умолчанию человек этого не сделал, тогда что, чья эта земля? Сергей Зверев: Ничья, это городская земля на сегодня. У человека есть право – его никто не забирал и не заберет – оформить эту землю в собственность под этим домом. А теперь к вопросу компенсации. Вы на сегодня жили в пятиэтажном жилом доме, не оформили эту собственность; вы переселились в другой дом. У вас что, землю забрали из-под того дома? Ее не забрали, она так и осталась – земля, которую вы имеете право оформить. А возвращаясь опять к тому, что говорит Александра – она, может быть, не там читает то, что касается Москомзема. В то время, когда я работал в Москомземе, межеванием занималась Москомархитектура – это вам на всякий пожарный случай. А Департамент земельных ресурсов начал этим заниматься 4 года назад, просто вам к вопросу о личности. Поэтому на сегодня тема оформления земли свободна и доступна каждому, каждый ее может реализовать. Оксана Галькевич: Сергей Иванович, скажите. Тут еще ведь такой момент: мало того, что в Москве была придумана эта программа реновации, но здесь получается, что судьбу людей в этих многоэтажках решают зачастую не только городские власти, запустившие эти идею, заронившие это зерно, но и соседи. Вот 2/3 жильцов должны проголосовать. Вот 2/3 "за", а 1/3 "против". Получается, что еще и от соседей мы зависим, понимаете? Сергей Зверев: Давайте мы с вами подойдем… Мы же все когда-то там где-то голосовали, в чем-то принимали участие. Самая простая норма: 50+1 – это уже большинство, решение считается принятым. Город пошел на 2/3, город увеличил квоту; город дал возможность, если есть дома (а таких домов 472, не буду сейчас о цифрах, их 400 с небольшим), которые приняли решение и вышли из программы. Это осознанное решение. Оксана Галькевич: Да, но вот скажите: у вас есть квартира, в которой вы живете и прописаны с семьей? Сергей Зверев: Да, да. Оксана Галькевич: Вы собственник. Сергей Зверев: Да. Оксана Галькевич: Вы собственник на 100% или на 2/3? Сергей Зверев: Нет, у меня третья часть, остальные у жены и дочери. Оксана Галькевич: Имеется в виду, что это ваша частная собственность. Сергей Зверев: Да. И что? Вы знаете, мой дом не попал в реновацию: он тоже пятиэтажка, но он в реновацию не попал. И на сегодняшний день, еще раз повторюсь, 124 дома у меня в избирательном округе – только 1 человек подошел с вопросом и с позицией: "У меня есть проблемы с моей собственностью". Да, мы уважаем мнение этого человека. У него 3 варианта выбора. И возвращаясь опять к неправде Александры, когда начинают говорить "а вас куда-то переселят". Мы видели объявления, которые вешались на подъездах домов: "Москвичи, мы против реновации, вас всех переселят за МКАД". Для чего это делалось? Кому было интересно дезинформировать москвичей? И сейчас их продолжают дезинформировать. Виталий Млечин: Так а уже понятно, куда переселят? Сергей Зверев: Конечно, понятно. На сегодняшний день стартовые площадки на встречах, которые были с жителями, практика в каждом районе определены. Но я всегда говорю жителям – и отвечаю за свои слова – что документом, который утвердит эту площадку, будет проект планировки. Проект планировки территорий мы вынесем на публичное обсуждение жителей. Виталий Млечин: Так вот что странно: решить, что дом попадает в программу реновации, нужно сейчас, а понять, куда переселят, потом. Сергей Зверев: А я вас верну опять про то, что я сказал, что было 2 года назад на встрече с жителями пятиэтажке: никто не задавал вопроса "куда", задавали вопрос "когда". А здесь город пошел, пошел дальше: мэр об этом заявил и законодательно это прописал. Мы ушли от понятия "не дальше соседнего района" – это было в первом варианте законопроекта. Мы оставили все в границах района, за исключением ряда территорий. Но при этом жители реально знают, что да, стартовый дом будет практически… Вот у меня 2 района – Зюзино и Нагорный, откуда звонила как раз телезрительница. Мы на встречах показываем, что площадки приближены к микрорайону. Оксана Галькевич: Примерно. Сергей Зверев: К микрорайону, с расстоянием где-то 200-400 метров. То есть мы даже не говорим "в районе". Я реально понимаю, что у меня в Нагорном районе те, кто живут в самом начале района, не поедут на Варшавку 98/100, где микрорайон "Волхонка-ЗИЛ". Для них мы подобрали свой участок и дальше будем это реализовывать. Оксана Галькевич: Давайте послушаем нашего телезрителя из Петербурга – Александр, спасибо за ожидание. Зритель: Да, здравствуйте. Хотел бы просто выразить мнение по поводу всей этой реновации. У нас в Питере, например, идет процесс расселения коммуналок и некоторых старых домов. Я, например, считаю, что нужно то, что происходит у нас, вообще за все это нужно, чтобы 100% квартир было согласно на реновацию, на переселение. Потому что если 2/3, то потом может начаться неожиданный шантаж, например, властей, то есть люди откажутся переезжать и будут требовать, как у нас на Крестовском, завышенные требования – по миллиону долларов, вместо одной квартиры компенсацию в три квартиры себе требовали. Поэтому если не будет 100% подписей, то реновации не будет, дом остается на капремонт, к примеру. Второе: вообще реновация начиналась как бы с "хрущевок", а получились пятиэтажки. Потому что "хрущевка" – это как бы квартира-конура: 4 метра кухня, совмещенный санузел. И, например, я нигде не слышал, будет ли, например, в договорах прописано о том, что у человека будет кухня 10 метров и больше там, куда будут переселять, раздельный санузел, то есть какие условия, какие улучшения будут – это есть в принципе или нет в реновации? Потому что у нас такие "хрущевки" стоят, их капитально ремонтируют, а не сносят. И потом я хотел выразить мнение, что такая инициатива против реновации идет не только от тех, кто в ипотеку квартиры взял. Есть, например, люди, которые живут на Рублевке, 5 квартир, ему не хочется, чтобы его квартиру отнимали и чтобы ему давали квартиру в Клину или в Раменском, потому что он ее не сдаст за такую сумму, за которую он может сдать ее в Текстильщиках. Виталий Млечин: Ваша мысль понятна, Александр. Спасибо большое, что позвонили. Сергей Зверев: У нас есть еще один звонок из столицы – давайте сразу тоже телезрителя послушаем. Виталий Млечин: Здравствуйте, Екатерина. Зритель: Да, здравствуйте. Меня зовут Екатерина, я жительница дома по улице Озерная дом 10, квартира 5. Мы попали под реновацию. Мы категорически против. Мы очень долго ждали метро, которое рядышком открывается. Мы когда ходили в управу и узнавали, в какое место нас переселят: первый выбор – Очаковское шоссе, там рядом находится ТЭС, второе – Матвеевская, это очень далеко от нашей улицы получается. По поводу права на долю земли. Нас отправили в Росреестр, мы туда позвонили узнать, как мы можем это все оформить, на что нам ответили: "Вы должны собрать подписи всех жильцов вашего дома, и только тогда мы оформим". В свою очередь у меня есть знакомые, которые это без проблем оформили в районе улицы Живописной. Поэтому я хочу поддержать Александру. Я сейчас слушаю все, что говорится. И меня еще возмущает то, что не дают официальную бумагу на то, конкретно в каком квадрате будет располагаться новый дом. Вот говорят: "Будет это". Вот мы сейчас проголосуем за реновацию, а потом нас переселят куда-то вообще далеко. Поэтому мы категорически против реновации. Виталий Млечин: Спасибо, что позвонили. Вот такое мнение тоже. Это как раз то, с чего мы начали: надо решить сейчас, а дома новые построят потом. Сергей Зверев: Понимаете, давайте я сейчас на другую сторону переверну эту ситуацию. Для того чтобы разработать проект планировки на квартал, надо спросить мнение людей, готовы люди уезжать или не готовы. Вот мы сейчас это сделали. Следующий шаг, из которого узнает и тот, кто сейчас звонил, где будет стартовый дом и как это переселение будет дальше происходить именно при обсуждении проекта планировки. Эти проекты планировки будут вынесены на публичное обсуждение. Если мы с вами внимательно прочитаем федеральный закон, то в федеральном законе написано, что у людей с момента принятия решения о реновации есть 90 дней на проведение общего образования. И если дом не устраивает, куда им предлагают переехать, 1/3 принимает решение уже за 2/3. Такая же возможность прописана в федеральном законе, возможность у людей выйти из программы реновации есть. Нет никаких проблем. Виталий Млечин: Нет никаких проблем? Александра Парушина: Ну вы знаете, я вот слушаю Сергея Ивановича и удивляюсь каждый раз. Интересный разговор о земле: во-первых, прошу прощения, если у нас стояла пятиэтажка и имела по нормативам 1 участок, потом человеку дается квартира в 25-этажном доме, причем с уплотненной застройкой – как вы думаете, количество земли возрастет или уменьшится как доля? Оксана Галькевич: Чисто математически мы понимаем, что уменьшится. Александра Парушина: Мы понимаем, что уменьшится, и очень существенно. Это раз. Во-вторых, все разговоры о том, что якобы жители должны были поставить на учет свои участки – это же просто введение в заблуждение. Да, действительно, межевание кварталов стало проходить – это абсолютно незаконная процедура. Потому что в 1990-е гг. до всякого межевания, которое должно проходить только для вновь застроенных территорий, а не для старых территорий, которые уже имеют земельные участки под домами и были определены при строительстве – они все есть, они все ранее учтенные. И вы, вы лично должны были заниматься этим вопросом – вы этого не сделали. На это были выделены колоссальные бюджетные средства. Дальше рассматриваем ситуацию. Что же происходит с теми людьми, которые сейчас проголосовали? Прошу прощения, но мало того, что сама процедура голосования выглядит крайне странно: для реконструкции дома необходимо 100% собственников, а для сноса – 2/3? Что это за странная подмена понятий, что это за такая интересная демократия? Моя квартира – это совершенно отдельный автономный объект недвижимости, так же как дом в деревне или в каком-либо поселке с землей. Это такой же автономный объект, решение по которому могу принимать только я. Никто, никакой другой собственник или мой сосед не может принимать решения о сносе дома. Более того, эта ситуация ведет абсолютно очевидно к столкновениям между гражданами. То есть сейчас власти Москвы совместно с депутатами фактически провоцируют социальные конфликты между гражданами – это абсолютно недопустимо, это цинизм высшей марки. Потому что люди прекрасно понимают, что они делают – они занимаются освобождением земли под застройку. Я уже говорила об этом, это очевидно: отнимают у людей квартиры, землю, деньги (деньги уже отняли, в карманы уже залезли). Потому что на сегодняшний день рынок у нас упал, кадастровые стоимости снижены; уже на сегодня идет манипуляция с понятиями "равноценный" и "равнозначный". Извините меня, квартира в малоэтажной застройке с большим земельным участком, с возможностью парковки, с зеленью вокруг, инфраструктурой, вводом коммуникаций стоит вовсе не столько, сколько вот эта небольшая конура, этот воздух в многоэтажке. Это совершенно огромная разница. Это, конечно, прямой обман людей. Оксана Галькевич: Сергей Иванович, на самом деле справедливости ради: вот березка из окна в Москве – это большая ценность, согласитесь. Вот нам звонила телезрительница – мы в прошлый раз обсуждали эту тему, месяц назад – говорила про то, что много ли мест мы найдем в Москве, где рядом можно увидеть дроздов, реальную дикую природу, птиц услышать. А ведь совершенно изменится экология места в связи с застройкой. Сергей Зверев: Понимаете, мы сейчас опять начинаем фантазировать. Оксана Галькевич: Почему фантазировать? Сергей Зверев: Вот то, что говорит Александра – это еще фантазии и ее домыслы, как это будет: 25 этажей, высотная уплотнительная застройка. Вы видели проект планировки? Не видели. Вы мне говорите про оформление жилых домов, которые были. Вы знаете, по какой технической документации строились эти дома? Да, был план земельного участка, когда его сажали, эту пятиэтажку, с размерами 2-2.5 гектара. После этого, с тех времен эта территория застраивалась и эти планы уже давно корректировались. Вы посмотрите на это. Виталий Млечин: Так какие будут дома, расскажите нам? Сергей Зверев: Давайте так: я не буду сейчас брать на себя смелость говорить того, чего я не знаю. Для этого федеральный законодатель поручил правительству города Москвы вывести это дело на ознакомление горожан. Мы с вами увидим – я уже в третий раз сегодня повторяю – на этапе проекта планировки увидим посадку этих домов. Мы просили комплекс архитектуры, чтобы мы показали на том этапе – а там высотность мы с вами увидим однозначно – чтобы мы с вами увидели уже фасады, чтобы мы с вами увидели поэтажные планы этих квартир. Нам все равно придется встречаться с москвичами, когда мы будем обсуждать тему, а чего люди в итоге хотят. Федеральный законодатель дал возможность улучшить свои жилищные условия путем приобретения дополнительных площадей – значит, мы должны спросить у людей, чего они хотят. Оксана Галькевич: "Отголосовать" назад уже не будет возможности? Сергей Зверев: Будет, почему? Оксана Галькевич: Ну как же? Но дом-то снесен уже, уже 2/3 проголосовали. Сергей Зверев: Нет, подождите. Ничего не снесут. Оксана Галькевич: А вдруг мне показывают дом и квартиру, которые мне нравятся, или надо, пардон, доплатить еще за 10 квадратных метров дополнительных. Сергей Зверев: Вот на том этапе, когда вам это будут показывать – на этапе проекта планировки – никаких еще решений о сносе конкретного дома принято не может быть. Мы пройдем сначала этап проекта планировки, вы увидите, куда вас переселяют; даже если условно будет принято решение на следующий день, когда это покажут, о том, что вас дом сносится, у вас есть 90 дней на принятие решения и выход из этой программы. Заметьте, что можно было бы на вход 2/3, а на выход 50+1 – большинство приняло решение о выходе. Нет, федеральный законодатель и город пошли на то, чтобы дать возможность трети принять решение. Вот тогда встает обратная сторона этой медали: как треть приняла решение за большинство, которое вдруг, условно, 60% за то, чтобы остаться, а 40%. И вот 40% решили за 60%. Что мы будем там говорить? Виталий Млечин: Что построят вместо пятиэтажек? Сергей Зверев: Вместо пятиэтажек построят новые современные дома. Вопрос этажности, вопрос видов этих домов – мы покажем москвичам на этапе обсуждения проекта планировок. Оксана Галькевич: Александра Евгеньевна, еще не все потеряно. Давайте послушаем… Виталий Млечин: …Елену из Москвы. Елена, здравствуйте. Говорите, пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. Меня интересует следующий вопрос. Вот в законе прописано, что можно будет получить денежную компенсацию, если не устраивает квартира, в которую переселяют. А у меня следующий вопрос: кто будет оценивать эту стоимость рыночную? Потому что сейчас часто кадастровая стоимость выше рыночной. И вы понимаете, что рыночная стоимость квартиры зависит от ремонта, от вида окон, от близости и так далее. Кто будет проводить оценку этой рыночной стоимости? Виталий Млечин: Спасибо. Сергей Зверев: Готов ответить. Вот Александра, выступая, сказала, что в Москве падает кадастровая стоимость. Но при этом надо разбираться, как устанавливается кадастровая стоимость и как часто она меняется. Это очередная неправда, которую я сегодня слышу. Кадастровая стоимость на земельные участки, поставленные на кадастровый учет, была утверждена постановлением правительства, если мне память не изменяет, либо 29, либо 30 ноября прошлого года. И пересматриваться она будет раз в два года. Когда мы говорим на сегодняшний день о рыночной стоимости, мы тоже реально понимаем, что это тоже будет для тех, кто не проживает в пятиэтажках, плюс: будет падать рыночная стоимость недвижимости, и люди, которые хотят покупать квартиры в других домах… Инвесторы же работают, они же чего-то строят, они будут тоже вынуждены снижать эту цену. Это нормально. Поэтому с точки зрения рыночной стоимости – видите, вам даже телезрительница прочитала выдержку из закона про рыночную оценку (у меня просто текста с собой нет, я бы вам его дословно прочитал). Оксана Галькевич: Сергей Иванович, так это значит, что рухнет у нас рынок жилья в Москве? Сергей Зверев: Почему рухнет? Не рухнет. Оксана Галькевич: Потому что построят еще дополнительно. У нас Москва на окраинах застроена, нездорово это все, как мы знаем, продается; у нас не растет цена на недвижимость и на вторичном рынке. А тут появляются огромные объемы нового вводимого жилья… Виталий Млечин: …в хороших местах. Оксана Галькевич: Да. Рынок-то рухнет. Сергей Зверев: Подождите. Для меня как человека, который хочет купить, чем цена будет ниже, тем интереснее. Виталий Млечин: Так что купить, надо сначала продать. Сергей Зверев: Чтобы что-то купить, надо сначала построить. Оксана Галькевич: Кому-то что-то надо продать, действительно – такой рыночный оборот имущества. Совершенно нормальная история. Сергей Зверев: Можно я отвечу на вопрос телезрителя по поводу оценки? Федеральный законодатель это предусмотрел: оценка квартиры будет проводиться в соответствии с процедурами закона об оценочной деятельности. То есть будет специальный оценщик, который будет отобран по конкурсу; он оценит вашу квартиру. Если вы не согласны с его оценкой, у вас есть право оспаривать эту оценку вплоть до решения суда. То есть эта норма в законодательстве прописана, механизмы все определены. По поводу рынка. Когда мы обсуждаем сегодняшнюю ситуацию, мы должны реально понимать, сколько времени пройдет до того момента, когда начнутся первые вселения. Я не беру сейчас те дома, которые город строил; может быть, где-то город будет что-то покупать для переселения уже у застройщиков там, где у нас нет стартовых площадок – и такое тоже возможно. Я беру ту ситуацию, которая будет развиваться – типовая: утвердили программу – вынесли проект планировки на обсуждение – после этого 6-7 месяцев проектирования, после этого еще 2 года строительства. Мы сейчас с вами смотрим в ситуацию 3-летнего периода. Поэтому давайте подождем, посмотрим, как она будет развиваться, но при этом я еще раз говорю о том, что у москвичей – у тех, кто считает, что его обманули, что-то ему не то показали, что-то не так сказали, есть право выхода из этой программы. Для решения обозначена всего треть голосов. Виталий Млечин: Давайте Владимира из Москвы послушаем – здравствуйте, Владимир. Зритель: Добрый вечер. Я могу включить телевизор или как? Виталий Млечин: Вам лучше выключить телевизор. Оксана Галькевич: Говорите в трубочку, пожалуйста. Зритель: По телефону? Хорошо. У меня следующий вопрос к Сергею Ивановичу. Сергей Иванович, а почему только Москва? Вы же закладываете бомбу под всей страной. Почему в городе – условно Талдом, Тверь, Ярославль, Екатеринбург – этого делать не будут? Почему только в Москве? Вы же поймите, что это будет ужасная штука. Виталий Млечин: Спасибо, Владимир. Оксана Галькевич: Александра Евгеньевна, вы тоже можете включаться – активнее, пожалуйста: парируйте, задавайте вопросы. Александра Парушина: Я не привыкла перебивать. Интересный действительно вопрос был задан. Что касается других регионов – конечно же, дело абсолютно не в реновации. Реновация – это всего лишь повод, для того чтобы снять полностью все возможные нормы пожарные, санитарные, градостроительные. И сейчас, безусловно, в других городах подобный произвол строительный будет производиться, поскольку кроме закона 120505-7, который у нас о статусе столиц, как Сергей Иванович правильно заметил, против которого мы сейчас и выступаем – против этого противозаконного тоталитарного закона – вносятся поправки в законодательство на федеральном уровне. Только там никакая реновация и улучшение жилищных условий в этих поправках не звучит, а звучит только одна мысль, что есть некая стесненная городская застройка, в которой все нормы будут сняты. И фактически будет такое же уничтожение городов – причем лакомых кусков, естественно, этих городов, а не бараков, которые не попадают, как известно, в программу реновации в том числе и у нас. Просто другие города точно так же будут уничтожаться. Так что здесь наш телезритель может, скажем так, не то чтобы быть спокойным – о нас позаботились – а может разволноваться даже еще больше. То есть эта ситуация коснется всех городов, но вовсе не в плане реновации, обновления, улучшения жилищных условий. Это раз. Дальше. Что мы сейчас видим? Вот все разговоры о том, что якобы мы не знаем, мы же проект планировки не видели – прошу прощения: если готовится такая программа, то почему же тогда мы не увидели сначала эти дома, проекты планировки, этажности, прежде чем обсуждать несуществующую программу при непринятом законопроекте? Откуда эта судорожность в принятии решений? Оксана Галькевич: Сергей Иванович уже сказал, что нужно сначала понять, "за" или "против", собственно, люди. Александра Парушина: То есть совершенно не понятно, что людям предлагают. И что мы на сегодня видим с голосованием? Ведь ситуация эта по-настоящему страшная. Действительно, нас готовят либо к гражданской войне, либо к перевороту – я, честно говоря, просто диву даюсь тому, что происходит. Потому что огромное количество обращений граждан по нарушению даже той нелегитимной процедуры, которая избрана в рамках голосования на "Активном гражданине". В МФЦ людям дает предзаполненные листы со словом "за" (это обычно, допустим, пожилые люди, которые не сразу разглядят этот лист, они его подписывают не глядя). Это голосование на "Активном гражданине", который вообще не имеет никакой юридической силы. То есть даже само это голосование носит абсолютно нелегитимный характер. Но и оно нарушается повсеместно. Более того, по домам ходят люди – как сообщают, огромное количество граждан, у нас и письменные свидетельства, и записи. Прошу прощения, сейчас существует огромная коммуникация между людьми благодаря Интернету, мы получаем эти сведения очень легко и из рук в руки непосредственно от людей. Людей просто-напросто запугают сегодня. Им сообщается, что если вы не войдете в эту прекрасную программу и не переселитесь, то буквально через 2-3 года или через 6-7 лет ваш дом будет признан аварийным и вы поедете неизвестно куда. Послушайте, небывалый цинизм. Виталий Млечин: Вы слышали о таком? Это бывает? Александра Парушина: Я как депутат, который работает на земле, не видела ни одного человека, который бы ко мне подошел и сказал: "Александра Евгеньевна, ну зачем же вы людей лишаете мечты? Мы так хотим реновации". Ну почему я не вижу этих людей? Оксана Галькевич: Слушайте, вот, что называется, два мира – два Шапиро. У нас два депутата – Мосгордума и муниципальный депутат Хамовники. Вы говорите о том, что никто практически к вам не подходил с вопросами "против" реновации, а вы говорите о том, что практически никто не подходил "за" реновацию. Ну как так, уважаемые господа? Сергей Зверев: Ну, во-первых, в районе Хамовников нет ни одного дома, если мне память не изменяет, который бы голосовал, поэтому я не знаю, где Александра ходила. А я бы ей что рекомендовал? У меня было время до эфира, я прошелся рядом по Королево – вижу, пятиэтажки стоят. Поговорил с людьми. Поэтому если Александра хочет увидеть этих людей, сходите на Королево, здесь рядом – 14-й, по-моему, 16-й, 20-й, 24-й, 28-й. Они часть блочные, часть кирпичные. Переговорите, и услышите мнение людей и найдете тех, которые вам там скажут. А вы им расскажете про обман, про уплотнительную застройку и еще про то, чего вы где-то набрались или где-то начитались. Читайте внимательно закон. В законе написано о том, что правительство Москвы не регулирует никакие ни пожарные, ни санитарные нормы – это отдано федеральным законодателем на регулирование отраслевым министерствам. Поэтому не надо обманывать людей, я вас очень об этом прошу. Александра Парушина: Как интересно. Сергей Иванович сейчас сказал те слова, которых я не произносила. Сергей Зверев: Я руководствуюсь текстом закона, а вы руководствуетесь вашими эмоциями. Александра Парушина: Это, знаете, напоминает историю, когда я вишенку не ел, а косточку за окошко выбросил. Виталий Млечин: Одну секундочку. Все-таки важный вопрос: вы слышали о таких случаях, когда угрожали людям? – "не проголосуешь за реновацию, и мы вас переселим куда-нибудь". Сергей Зверев: Вы знаете, я не могу сказать, что я этого не слышал. Я это слышал, встречаясь с такими людьми, как Александра. Такие встречи тоже были: у меня когда заканчивалась встреча, всегда была группа людей, которые были очень возбуждены. Я не уходил, пока мы с ними до конца не разберем все позиции. Такие мнения наверняка где-то есть, какие-то перегибы у людей тоже есть. Надо здесь понимать – и я не буду скрывать – и наших чиновников, которые работают внизу: как это так, у него дом не попал. Поэтому свою голову всем не представишь. Но мы с вами говорим на сегодня – еще раз говорю – о легитимности тех механизмов голосования. Общественная палата в городе Москве является той структурой, которая следит за легитимностью голосования. Если у товарищей есть сомнения, пожалуйста, обратитесь в Общественную палату: надо будет, они поднимут вам поименное голосование, можете сверить с жителями. Но тогда у вас данные будут достоверные, а не придуманные кем-то. Александра Парушина: Я прошу прощения. По поводу интересного заявления об Общественной палате: хочу отметить, что некоторые члены Общественной палаты как раз напрямую связаны с программой реновации и являются заинтересованными лицами. У нас есть члены Общественной палаты, которые уже вошли в некий Фонд содействия реновации, как мы уже выясняли и проводили некое расследование по поводу этого фонда. Это якобы фонд, который будет просто оказывать услуги москвичам при переезде, но его название почему-то удивительным образом совпадает с названием фонда из законопроекта №120505-7. Это тот самый фонд, куда, так сказать, люди отдают свою собственность, куда, собственно, деньги из фонда капремонта также без всяких налогов переводятся – те деньги, которые, например, люди накопили на счетах по своему капремонту. То есть на сегодня мы видим такую интересную картину передергивания общей картины. Что можно сказать, опять же, о том, какие последствия ждут город в результате этой инициативы? На сегодняшний день очевидно, что освобождаются лакомые московские земли для застройки. Естественно, это застройка будет уплотнительная; конечно же, выгодно будет построить на этой дорогой московской земле здания гораздо выше 5 этажей. Те здания, которые готовятся для переселения москвичей из этих пятиэтажек, также будут многоэтажными, и это объяснимо. И нам официальные лица, прошу прощения, это говорят. Сергей Иванович оспаривает мои слова, но я привыкла слушать то, что говорит власть, я интересуюсь, я слушаю официальных лиц, их интервью. Нам совершенно откровенно люди рассказывают, что выгодно будет строить, естественно, многоэтажное жилье, а не малоэтажное – это естественно – как минимум в 4 раза, а то и в 5. Значит, что мы видим? На сегодняшний день все эти здания нужно будет подключать к сетям, нужны проезды. Деньги, которые названы – 3.5 триллиона: послушайте, были уже оценки экспертов – около 10 триллионов рублей. Что на сегодня происходит с теми же регионами, о которых спросил наш замечательный телезритель? Что происходит? Есть ли у Москвы 10 триллионов? Конечно, нет. Происходит уникальный цинизм: за наши деньги, за деньги каждого гражданина Российской Федерации будет уничтожаться Москва. Виталий Млечин: Александра, понятно. Вопрос очень важный: не лучше, не правильнее было бы все-таки сначала аварийное жилье расселить, а потом уже пятиэтажки? Сергей Зверев: Законодатель, если кто-то дочитал до конца закон, написал в последних статьях о том, что данный закон о реновации не имеет отношения ни к аварийному, ни к ветхому жилому фонду. Это отдельная программа в городе, она реализуется как, как положено реализовывать ее по законодательству. Если дом аварийный, дом подлежит немедленному расселению. При этом те страшилки, которые сейчас придумывают – если вы откажетесь, вы станете через 15 лет аварийными и вас расселят, где будет свободное жилье – это не страшилка, это реальность. Если люди не хотят сегодня, люди должны дальше понимать. На сегодняшний день город утвердил программу капитального ремонта: есть постановление правительства, где по каждому нашему дому есть срок, когда у нас будет капитальный ремонт. Мы должны реально оценивать состояние своего дома, потому что на сегодня город является собственником, если мне память не изменяет, где-то около 10% жилого фонда. Все оставшееся принадлежит нам с вами. И мы как собственники должны принимать решение о том, о чем мы хотим. Некоторые светлые головы – я считаю, что это вполне нормально – говорят: "Хорошо, не надо капитальный ремонт, мы возьмемся за обустройство нашего дома, за его реконструкцию", о чем говорит сейчас Александра. У нас есть пример в городе – дом на улице Мишина, который действительно занимался, он действительно обстроил этот дом. Там действительно требуется согласие всех собственников этого жилья. Это тоже путь, но путь довольно сложный для людей, потому что никто не хочет брать на себя ответственность быть организатором этого процесса. На сегодняшний день город берет на себя ответственность за организацию этого процесса. Оксана Галькевич: Власти Москвы. Вот у меня, Сергей Иванович, в связи с этим, может быть, финальный вопрос, потому что времени уже остается очень мало. Виталий Млечин: Точно финальный. Оксана Галькевич: Вот смотрите. Не кажется ли вам, что это некое такое вольное обращение с понятием частной собственности, так скажем? Последние 100 лет – у нас снова 17-й год – мы живем в каких-то бесконечных реновациях, отборах. Власть дает, но власть и берет. Жить в Венеции надо давно – 500-600 лет, там такие дома есть, как пишут телезрители. Есть ли какой-то подобный зарубежный опыт, чтобы так вольно распоряжались частной собственностью – домами, постройками, квартирами? У нас буквально полминуты, по 15 секунд. Сергей Зверев: Да. Есть разный зарубежный опыт. Есть такое понятие, как изъятие для госнужд. В разных странах это по-разному реализуется. Поэтому конституционность этой нормы, если кто-то хочет ее проверить и оспорить… Оксана Галькевич: У нас хоть одна дорога построилась в обход частного дома, если вдруг по плану? Истории такие западные, знаете, очень распространенные. Сергей Зверев: Они тоже не очень распространенные, они единичные и на перечет. Поэтому государство… Оксана Галькевич: "Мой дом – моя крепость"? Сергей Зверев: Наверное. Оксана Галькевич: Александра Евгеньевна, ваши финальные 15 секунд. Александра Парушина: Я могу сказать только, что, конечно, люди, которые продвигают этот законопроект и эту инициативу… Приходится признать, что их действия носят признаки преступления. Этим должны заниматься правоохранительные органы. Потому что после реализации этих инициатив нас ждет катастрофа – и социальная, и экологическая, и прочие другие виды. Виталий Млечин: Спасибо. Оксана Галькевич: Справедливости ради, уважаемые гости, скажем, что все-таки точка даже в принятии закона еще не поставлена: еще должен его заслушать Совфед и должен поставить свою подпись президент. Мы не знаем, как будут развиваться далее события. Мы с вами обсудили некоторые детали на данный момент. Большое спасибо нашим гостям: в студии были Сергей Зверев, председатель комиссии Мосгордумы по градостроительству, и Александра Парушина, муниципальный депутат московского района Хамовники. Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо большое.