Ольга Арсланова: Мы продолжаем, возвращаемся к главным темам этого дня. Стало известно о том, что в России чаще покупают отечественные лекарства, – таковы свежие данные аналитической компании «DSM Group». Это, очевидно, связано с политикой импортозамещения, об этом говорят многие эксперты. Петр Кузнецов: Сейчас почти 60% продаваемых лекарств отечественного производства, и продажи российских препаратов растут наибольшими темпами, на 17% в январе и на 10% в феврале, тогда как продажи импортных всего на 0.3%. Этому есть и более простое объяснение: в среднем стоимость упаковки российского лекарства стоит в 3 раза дешевле импортного. Ольга Арсланова: Тем временем Минздрав требует перерегистрации всех препаратов из перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. В 2019 году в этот список входят 735 наименований лекарств, их годовой объем продаж примерно 700 миллиардов рублей. Чтобы понимать, это половина всего фармацевтического рынка в нашей стране. В среднем одна упаковка препарата из списка стоила 189 рублей, средняя ценя для препаратов вне перечня примерно 200 рублей, это плюс-минус, конечно. Новое постановление правительства нацелено на снижение цен в сегменте жизненно важных лекарств, но это может вызвать рост цен на лекарства, стоимость которых не подпадает под госрегулирование. Возможно, будет сокращен оборот аптечных компаний, об этом уже сейчас предупреждают некоторые эксперты. Давайте обсудим, чего будет больше, негативных моментов или пользы, как наша с вами жизнь изменится. Поговорим об этом прямо сейчас с нашим гостем. У нас в студии заместитель руководителя Комитета по здравоохранению «Опоры России» Алексей Серебряный. Здравствуйте, Алексей. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Алексей. Алексей Серебряный: Добрый день. Ольга Арсланова: Давайте разбираться с этим постановлением. Оно сейчас только общественное слушание будет проходить… Алексей Серебряный: Да. Ольга Арсланова: Но скорее всего его примут, судя по отзывам, в таком виде. Алексей Серебряный: Наверное. Ольга Арсланова: Что конкретно значит эта перерегистрация? Как конкретно планируется, что будут регулироваться цены на жизненно необходимые лекарства? Алексей Серебряный: Вы знаете, жизненно необходимые лекарства – это такой список, цены на который регулирует Министерство здравоохранения, то есть государство. И безусловно, это необходимая вещь, для того чтобы государство, выполняя свои обязательства по обязательному медицинскому страхованию, тратило относительно небольшое количество денег, потому что цены можно задрать, а можно все-таки немножко… Задрать может продавец. Ольга Арсланова: Государство и является покупателем, и это в его интересах. Алексей Серебряный: Да, оно является покупателем, поставляет их в принадлежащие государству поликлиники и больницы, снабжает население по бесплатным рецептам и так далее. Поэтому государство заинтересовано в том, чтобы, с одной стороны, лекарства были, с другой стороны, чтобы цены на эти лекарства были ниже. Производители и поставщики, конечно, заинтересованы в том, чтобы цена была повыше, чтобы у них была выше рентабельность. Здесь такая обычная ситуация. Ольга Арсланова: При этом мы понимаем, что уже сейчас ценообразование на эти лекарства регулируется. Алексей Серебряный: Да, конечно. Ольга Арсланова: Зачем нужны какие-то дополнительные рычаги? Алексей Серебряный: Видимо, Министерство здравоохранения считает, что надо как-то более настроить рынок, хотя, конечно, с точки зрения рынка желательно установить правила игры один раз и на максимально длительный срок, не менять их относительно часто. Если бы их установили, я не знаю, на 3-5 лет, наверное, рынку было бы это понятнее, и фармкомпаниям, особенно импортным, которые поставляют, всем было бы комфортнее, все могли бы планировать. Петр Кузнецов: Хотелось бы остановиться на перерегистрации цен на все категории до 31 декабря 2020 года. Сейчас это делается только по отдельным наименованиям. Вот что вот эта вот полновесная перерегистрация за собой повлечет? Обременения какие-то? На кого ляжет это бремя? Кому будет сложнее? Что произойдет с этим процессом? Потому что все-таки перерегистрация цен на все препараты, возможно, это происходит, поправьте меня, впервые по крайней мере за последнее время, да? Алексей Серебряный: Ну вроде бы да. Вы знаете, в первую очередь снижение цен, конечно, неприятно для поставщиков. Безусловно, они будут смотреть, выгодно им это или невыгодно поставлять лекарства по таким ценам. Сегодня были сообщения, что некоторые поставщики уже хотят, говорят, что некоторые препараты они перестанут поставлять на наш рынок, что им это невыгодно. Может быть другая ситуация, когда производитель заинтересован все-таки сохранить за собой рынок по этому наименованию лекарства, он поставляет широкий спектр, есть другие лекарства, которые не входят в этот перечень жизненно важных, и он, наверное, с точки зрения финансов может там приподнять цену, для того чтобы компенсировать падение цены здесь. Сказать заранее невозможно, что будет происходить дальше. Ольга Арсланова: Хотелось бы задать вопрос нашим зрителям, насколько они довольны сейчас ценой на препараты и выбором, какой выбор есть российских, импортных, есть ли аналоги. Посмотрите в прямой эфир. Просто нас смотрят люди из абсолютно разных регионов, везде, наверное, ситуация немножко отличается. Позвоните, будем рады. Алексей Серебряный: Предположу, что никто не будет доволен, скорее всего. Петр Кузнецов: Кто знает. Алексей, хотелось бы… Вы о производителях упомянули в этой цепочке, об аптеках теперь. Правда ли, что все аптеки у нас низкодоходные? Не зря даже ФАС очень много инициатив в последнее время относительно рынка лекарств хотела, предлагала рассчитывать наценки в рублях, а не в процентах от цены, вроде бы как это аптекам будет выгоднее в такой форме рассчитывать. Расскажите о том, как сейчас существуют аптеки. Алексей Серебряный: Вы знаете, по большому счету аптеки ничем не отличаются от, допустим, супермаркета или другого магазина, потому что они закупают товар оптом и продают его в розницу. Надо смотреть опять-таки, о каких лекарствах идет речь. Конечно, если самые какие-то, предположим, йод, самый дешевый, понятно, что это очень недорогой препарат, если устанавливать в рублях к нему наценку, как предлагает ФАС, то, наверное, безусловно, его невыгодно вообще будет продавать, это просто очевидно. Есть другие лекарства, которые дорогие… Я думаю, что это надо оставить все-таки на усмотрение аптек. Другой вопрос заключается в том, что в принципе чем больше будет предложений на рынке лекарств, тем будет лучше от этого и людям как покупающим эти лекарства, как пациентам, медицинским организациям, которые их точно так же закупают, только не в аптеках, а на медицинских складах, потому что это закупают это оптом, точно так же будет лучше государству, когда оно заказывает эти жизненно важные лекарства по этому списку. Основная проблема заключается в том, что у нас мало производится оригинальных лекарств, то есть мы как страна недостаточно вкладываем денег просто в разработку. Ольга Арсланова: И в любом случае, если бы мы это делали, у нас была бы значительно меньше зависимость, может быть, нам и с ценами было бы проще работать? Алексей Серебряный: Совершенно верно, у вас уже возникает тогда конкуренция по какому-то показателю, по какому-то лекарству, и вы можете уже выбирать. Ольга Арсланова: Давайте послушаем наших зрителей. У нас Ростов-на-Дону на связи, Виктор в эфире. Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Да, Виктор, мы вас слушаем. Зритель: Я очень рад с вами общаться. Я насчет вот этих лекарств. Бывает так, что идешь в аптеку, один… покупаю, он мне нужен, и… Так вот один… стоит 57 рублей, а буквально через 50 метров, уже, видно, другая фирма…, там уже 88. Или же вот «Антистен» для сердца: я покупаю обычно в упаковочке, две пачечки по 60 штук. Так вот это я беру, допустим, в одной аптеке 560-580 бывает, а тут же рядом через 20-30 метров (у нас очень много этих аптек) около 600 рублей. Это же неправильно. Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: Неправильно. Для этого и задумана перерегистрация цен? Ольга Арсланова: Это есть рынок, правильно? Спасибо, Виктор. Алексей Серебряный: Если мы посмотрим, я не знаю, на молоко, на масло, на сыр, на хлеб, у вас точно так же, даже ходить никуда не надо, у вас будет на одном прилавке одно молоко дороже, другое чуть дешевле. Видимо, производитель молока считает, он видит различия. Ольга Арсланова: Ну вот смотрите, вот этот список, в котором 735 препаратов… Петр Кузнецов: Жизненный. Ольга Арсланова: …жизненно необходимых, и это половина фармацевтического рынка, – кто производитель? Это в основном российские компании или иностранцы? Алексей Серебряный: Там есть и российские, и иностранные. Ольга Арсланова: А кого больше? Алексей Серебряный: Трудно сказать, я не могу сказать, надо смотреть список. Понимаете, вопрос опять-таки заключается в том, что сейчас все сфокусированы, собственно, на этом списке, на показателе того, что он по своей стоимости половина всего фармрынка. Получается, что государство начинает регулировать половину цен на рынке, – это, наверное, многовато. Ольга Арсланова: На рынке, на котором есть не только российские производители. Алексей Серебряный: Неважно, у вас получается… Ольга Арсланова: На российских производителей чуть проще давить в плане ценообразования? Алексей Серебряный: Да нет, не проще, потому что если российскому производителю будет невыгодно производить, он точно так же перестанет производить, здесь наши производители ничем не отличаются от импортных. Вопрос опять-таки в том, что если у вас государство начинает регулировать половину рынка в денежном даже выражении, это слишком много; мы так, может быть, вернемся в госплан Советского Союза, наверное, это будет неправильно. Петр Кузнецов: А вы разделяете опасения, что производители взвинтят цены на лекарства, которые в этот жизненный список не входят? Их меньшинство, но тем не менее. Алексей Серебряный: Теоретически это возможно для компенсации потерь, которые они понесут по лекарствам из этого списка. Но будем ли мы с вами покупать по вот этим высоким ценам их лекарства, это другой вопрос. Ольга Арсланова: Многие зрители, кстати, поддерживают инициативу правительства, говорят, что правильно, что установят лимит, потому что действительно доходы населения снижаются, чем дешевле лекарства, тем чуть проще, может быть, жить. Но многие предполагают, что в таком случае и регулирование… Не знаю, вот такая логика у некоторых наших зрителей, что и регулирование качества будет более заметным. На качестве это как-то скажется? На проверках? Алексей Серебряный: Нет, я думаю, что это все-таки разные вещи: цены – это одно, а качество медицинских препаратов – это другое. Если говорить про качество, надо устанавливать более жесткие стандарты для производства, для вот этого химического вещества, субстанции, из которых сделано лекарство, и так далее. Это отдельная работа, которая никак не должна быть связана с ценами. Ольга Арсланова: Но поправьте меня, так ли это важно для потребителей этих жизненно важных лекарств? Алексей Серебряный: Что именно? Ольга Арсланова: Я имею в виду лимит на цены, если в основном, большую часть этих лекарств выдается государством бесплатно. Алексей Серебряный: Во-первых, государство не большую часть все-таки выдает бесплатно. Во-вторых, конечно, для людей, собственно, и для меня, и для вас чем цена ниже, тем лучше, потому что мы ходим и достаем деньги. Ольга Арсланова: Это очевидное благо, да. Алексей Серебряный: Опять-таки вопрос заключается в том, что или мы хотим вернуться во время Советского Союза, когда все цены у нас устанавливало государство, а если 50% рынка уже регулирует государство, это очень близко, это очень похоже. Но тогда у нас получается, что рынок фармизделий будет почему-то вынут из всей остальной экономики, это странно. Петр Кузнецов: Но тем не менее такой инструмент искусственного сдерживания цен – это такая бомба замедленного действия, потому что мы уже сдерживали цены, возьмите бензин, да и вообще у нас инфляция была рекордно низкой, 4%, 2 года держалась, и потом резкий рост цен, резкий скачок. Многие эксперты говорят, что это как раз следствие вот этого искусственного сдерживания цен. Не приведет ли вот эта перерегистрация цен, перерегулировка, установление потолка потом к резкому росту цен на рынке лекарств по этой схеме? Алексей Серебряный: Я думаю, что несколько составляющих в любом случае при ценообразовании… Понимаете, у вас, если смотреть на цены, если про лекарства мы говорим, то производитель этих лекарств может продавать таблетку в одной стране по одной цене, в другой стране по другой цене. Ольга Арсланова: А от чего это зависит? От платежеспособности? Алексей Серебряный: Не всегда от платежеспособности, это просто производитель смотрит… Петр Кузнецов: …чего там в других странах и в разных регионах. Алексей Серебряный: Да, совершенно верно. Поэтому то, что делает Минздрав с точки зрения понижения цены на импортные лекарства, на которые у нас нет, которые не конкурируют на нашем рынке, потому что они единственные, им не с чем конкурировать, это правильно. Но здесь тоже вопрос не пережать, то, о чем вы говорите, то есть вопрос в том, чтобы не пережать, здесь надо соблюсти все-таки баланс интересов. Ольга Арсланова: А вот этот пережим, как вы говорите, самое плохое, что может произойти после этого? Алексей Серебряный: Ну просто вам перестанут его продавать, просто производитель скажет, что хорошо, он за эти деньги не готов его поставлять, все. Ольга Арсланова: Кстати, очень многие наши зрители-астматики из разных регионов нам написали, что как раз этого очень боятся, потому что самые качественные препараты против астмы как раз зарубежные, там один производитель, один хороший препарат, и если он исчезнет, к сожалению, заменить его будет возможно, но качество совершенно другое. Алексей Серебряный: Я думаю, что не только одни астматики могут, к сожалению, это сказать. Петр Кузнецов: Про инсулин писали. Владимир, Лидия оттуда. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте, добрый вечер. Петр Кузнецов: Вы на прямой связи по телефону. Здравствуйте, Лидия. Зритель: Здравствуйте. Вы меня слышите? Петр Кузнецов: Да, прекрасно. Ольга Арсланова: Слышим. Зритель: Я бы хотела остановиться на чем? Жизненно необходимые лекарства, установили как бы лимит, остановили цены. Но за счет этого повышаются цены на другие лекарства. Можно сказать, свой пример я хочу привести маленький. Петр Кузнецов: Да-да, как раз пример хотелось бы услышать. Зритель: Да, вот пример. В половине февраля я в одной аптеке купила крем «Долобене», он стоил 360 рублей. Через 2 недели, 30 граммов всего было, я израсходовала, пошла я в ту же самую аптеку, мне уже сказали, что 440 рублей. Вот как вы считаете? Ольга Арсланова: Я просто, честно говоря, не знаю, это препарат из жизненно важного списка или? Зритель: Так нет, он не включен в жизненно важные, но они повышают цены – здесь-то остановили цены, а здесь повышают. Ольга Арсланова: А, понятно. Ну это вот то, о чем мы говорили, такое возможно, способы заработать… Алексей Серебряный: Такое возможно, но мы, понимаете, в любом случае не можем по звонку слушательницы сказать точно… Ольга Арсланова: …что же там произошло. Алексей Серебряный: …что там произошло. Может быть, у производителя в принципе повысились издержки на производство, такое тоже возможно. Ольга Арсланова: Вот несколько сообщений. «Лекарства «Тримедат», «Креон», «Урсофальк», весь импорт, но помогают и качественные. Цены на них кусачие, так ли будет с нашими лекарствами, качество и цена?» – это вопрос. Алексей Серебряный: Вопрос. Ольга Арсланова: Очень много вопросов о вакцинах, тут очень важный момент. «Почему нет вакцины БЦЖ? Врач сказала, что уже полгода». Вакцины же тоже входят в список? Алексей Серебряный: Да, входят. Ольга Арсланова: И мы очень часто получаем жалобы от наших зрителей на перебои с поставками вакцин, причем российских вакцин, в детских поликлиниках. Это очень странно, учитывая, что многие иностранные вакцины в принципе перестали закупать, то есть деньги, казалось бы, экономят, – так почему же и наши пропадают? Алексей Серебряный: Наверное, это вопрос к производителям, почему они перестали производить. Я не могу ответить на этот вопрос. Ольга Арсланова: То есть это, скорее всего, связано… Там где-то нарушена цепочка именно договоренностей между государством и производителями, получается? Алексей Серебряный: Вы знаете, любой производитель, если он знает, что у него будет сбыт по приемлемой для него цене, он будет производить и не будет останавливать производство. Здесь нужно смотреть и разбираться с конкретным наименованием просто-напросто. Петр Кузнецов: Послушаем Ярославль, оттуда Ольга. Добрый вечер вам. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Слушаем вас. Зритель: Вот мне окулист выписал капли «Дорзопт Плюс». Я прокапала, пошла покупать вторую. В одной аптеке 680, в другой 700, это ладно. Пошла в другую аптеку, у нас так называемые городские аптеки, сеть. Петр Кузнецов: Да. Зритель: Там лекарство уже 990 рублей. Ольга Арсланова: Так. Зритель: Почему разница на 300 рублей? Разные сетевые аптеки и разные… Даже в аптеках одной сети в одной 680, в другой 707. Как так может быть? Ольга Арсланова: Спасибо. Действительно, даже если все будет еще более жестко регламентировано, от аптеки к аптеке никто же не будет ходить проверять. Алексей Серебряный: Вы знаете… Петр Кузнецов: Вообще говорят, что и аптек будет меньше после вот этих поправок, если их примут. Алексей Серебряный: Почему? Петр Кузнецов: Вот я и хотел у вас спросить, почему. Говорят, что помимо всего прочего еще и количество аптек уменьшится. Алексей Серебряный: Мое мнение такое, что чем вы сильнее регулируете, тем на самом деле хуже становится. То есть все-таки должен быть баланс, его надо искать на каждом рынке, в том числе на рынке лекарственных средств нужно искать этот баланс. Не надо пережимать, потому что опять-таки у нас есть опыт жизни в Советском Союзе, мы знаем, что все регулировалось 100%, ничего хорошего не было, был все-таки дефицит, в том числе лекарств импортных вообще практически не было, то есть ничего хорошего нет. Ольга Арсланова: А вот вы говорите о балансе – а каким может быть баланс в ситуации, когда население действительно бедное, у государства не хватает денег на закупку этих лекарств, но при этом производителям тоже нужно как-то выживать, у нас есть иностранные препараты, которым нет аналогов сейчас в России? Как все эти интересы соблюсти, чтобы остались довольны, чтобы население осталось довольно в первую очередь? Алексей Серебряный: Самый простой пример. Слушательница спрашивала, почему в одной аптеке дороже одно и то же лекарство, а в другой… Повысили ставку НДС, аптека, скорее всего, арендует помещение, в арендной плате существует НДС, значит, у вас на 2 процентных пункта выросла просто аренда. Куда-то надо заложить аптеке как арендатору свои расходы? Куда она их будет закладывать? Она их будет закладывать в цену. Может быть, в предыдущей аптеке этот препарат, эта упаковка была закуплена, не знаю, в декабре прошлого года… Петр Кузнецов: До НДС, да. Алексей Серебряный: До повышения, а эти закупили уже после, поэтому они просто взяли и заложили свои новые расходы. Петр Кузнецов: На такой подкатегории, назовем ее так, льготные лекарства, вот это перераспределение, перерегистрация как может сказаться? Их и так не хватает. Алексей Серебряный: Вы знаете, опять-таки все зависит… С перерегистрацией вообще с моей точки зрения несколько сложно обстоит дело, «перекрученность», если так говорить, потому что страдают не только пациенты, но страдают и медицинские организации, потому что они точно так же не могут закупить лекарства, то, на которое начинается перерегистрация, оно просто исчезает с аптечных складов. Если как-то процедуру упростить, если не меняется, допустим, химическая формула, из которой произведено лекарство, а поменялась только упаковка, может быть, не надо тогда перерегистрацию устраивать? Может быть, надо посмотреть на суть, что существенно, в чем суть лекарства, и если это меняется, тогда делать перерегистрацию, если не меняется, давайте оставлять на более длительный срок. Ольга Арсланова: Вот что нам люди пишут: «Лекарства принимаю только импортные от давления, от диабета. Наши не помогают», «Лекарства дорожают каждый день, но надоели реформы, от них становится хуже». «Все улучшения приводят к подорожанию, – отмечают зрители из Псковской области. – Не помогайте нам, тогда остановится рост цен на лекарства, на связь и на многое другое». И вот конкретные примеры: «Препарат «Инспра» стоит за 3 тысячи рублей для сердечников. Была скидка от производителя, ее отменили, цена стала расти каждый месяц на 100 и более рублей. А препарат «Амзаар» вообще исчез». Петр Кузнецов: Если можно, то коротко, в качестве итога: все-таки вовремя приступают к этим поправкам, или все-таки они достаточно сырые сейчас? Алексей Серебряный: Вы знаете, с точки зрения потребителя я бы сказал, что нужно вот эту перерегистрацию делать, безусловно, заранее, чтобы разрешительная документация продолжала действовать в этот период и не прекращались поставки. Петр Кузнецов: Чтобы безболезненно все прошло в этот период. Алексей Серебряный: Чтобы было безболезненно и чтобы все были проинформированы заранее, потому что если какой-то производитель уйдет с рынка, чтобы другой, который, может быть, захочет зайти на наш рынок и выпустить это новое лекарство… Петр Кузнецов: А такое может произойти, да? Алексей Серебряный: Ну почему нет? Производителей много, в том числе владельцев вот этих вот формул и патентов на лекарства. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо вам за комментарий. Алексей Серебряный: Пожалуйста. Ольга Арсланова: У нас в гостях сегодня был заместитель руководителя Комитета по здравоохранению «Опоры России» Алексей Серебряный. Мы обсуждали новые инициативы правительства, которые касаются цен на лекарства.