Ольга Арсланова: На черный день или на светлое будущее – неизвестно, но сумма заначки у россиян выросла почти в 5 раз. Петр Кузнецов: Да. За время эпидемии как раз они сумели серьезно ужать свои расходы. Но сэкономленные деньги не отнесли в банки, не положили на счета. Ольга Арсланова: Положили в другие банки. Петр Кузнецов: Под матрасы. Ольга Арсланова: Да. И таким образом, между прочим, накопили более 2 трлн рублей за полгода. Петр Кузнецов: В сумме. Не каждый. Ольга Арсланова: Да, всего. Да, на всех. Но, представляешь, для экономики как это все могло работать. А оно лежит под матрасом. Понемногу удалось это сделать за счет снижения повседневных трат из-за закрытых кафе и развлекательных центров, заодно и откладывая на черный день, который стал многим казаться намного ближе из-за болезни. Траты в этом году уменьшились в среднем на 10%. И вот итог – триллионы под матрасом. Петр Кузнецов: Юлия Финогенова, профессор кафедры финансов и цен РЭУ имени Плеханова, с нами на связи. Сейчас многое нам объяснит. Здравствуйте, Юлия. Юлия Финогенова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Во-первых, допускаете ли вы такую карантинную экономию? Юлия Финогенова: Да, конечно. Собственно, как раз статистика и подтверждает ваши слова. По данным Росстата, во второй квартале действительно прирост сбережений составил 9.5% у населения. Кстати, финэкспертиза, чья информация сейчас фигурирует в открытых источниках, они говорят о том, что сбережения составили 7.6%, а Росстат говорит – 9.5%. Но действительно такой прирост произошел по официальным данным. И объяснение, по моему мнению, следующее. Во-первых, конечно, если посмотреть на издержки, то есть на траты населения, то мы увидим, что они снизились на 18%. Вот как раз во втором квартале 2020 года по сравнению с аналогичным кварталом предыдущего года. Представляете, почти на 20%. Ну там 18% с копейками на самом деле. Конечно, эти деньги сэкономлены. И, безусловно, они могут объяснять такой прирост сбережений. Что еще очень интересно? Интересно, что, по данным того же самого Росстата, у нас почти на 7% выросла оплата труда. То есть оплата труда выросла на 7%. И вот эти 7% роста оплаты труда во втором квартале по сравнению, допустим, с данными прошлого года, да, на конец года, они еще могут еще объясняться тем, что произошло перераспределение денег от так называемых прочих денежных поступлений вот как раз в эту официальную зарплату. То есть как я это себе вижу, почему это могло произойти? Люди могли получать… Какие-то иметь неофициальные подработки. Но после коронавируса, скажем так, эти подработки сократились. То есть возможности получения дополнительного приработка уменьшились. И многие из тех, кто мог быть занят в принципе официально, но частично получал зарплату неофициально, он вышел из серого сектора в белый. Таким образом, как раз на эти 7%, собственно, и увеличилась как раз официальная заработная плата. А на 7% уменьшились прочие доходы. Петр Кузнецов: Смотрите, какой вопрос. Так или иначе, у россиян образуется какая-никакая финансовая подушка. И, может быть, речь идет о том, что мы переходим от потребительской модели к сберегательной. Если это так, это хорошо для экономики все-таки или не очень? Юлия Финогенова: Для экономики все то хорошо, что работает на экономику. То есть если длинные деньги поступают в экономику, то, конечно, можно ожидать в каком-то среднесрочном или долгосрочном периоде роста ВВП. Но дело в том, что мы только что с вами видели цифры, что эти деньги не поступают в экономику. То есть по сути это денежная масса, которая хранится, как вы правильно сказали, где-то дома и является таким НЗ, неприкосновенным запасом на случай безработицы. Мы знаем с вами, что безработица выросла, да, с начала года она почти на 1.5% выросла. Это очень серьезная на самом деле динамика, потому что такого роста, собственно, давно уже не наблюдалось. Мне кажется, наверное, с кризисного 2008 года. Поэтому в реальности люди испуганы. Они не знают, что делать. Они не доверяют финансовым институтам, боясь дальнейших кризисов, каких-то проблем с российской финансовой системой. И, конечно, эти деньги могли бы, как вы говорите, 2-3 трлн, да, они могли бы работать на экономику, но, к сожалению, не работают по той простой причине, что они в денежной форме. Ольга Арсланова: Юлия, но банки тоже финансовые институты, которым не доверяют россияне, как вы сказали? Они же тоже знают о том, что эти деньги где-то хранятся не у них. Это ли не повод заинтересовать клиентов какими-нибудь интересными условиями? Юлия Финогенова: Конечно, безусловно, это интересно. Но мы помним с вами, что Центробанк снизил ставку рефинансирования. И на самом деле на несколько процентов… Ну, на процент где-то снизились проценты по вкладам. То есть практически они приблизились еще на 1% к уровню инфляции. И для многих россиян держать деньги на депозитах в банке стало просто экономически нецелесообразно. Они ищут другие источники. По крайней мере те, кто имеет деньги, и те, кто готов инвестировать, так называемые частные инвесторы. То есть сейчас на первое место, например, вышли, там, ПИФы различные, различные инвестиционные счета и так далее. Но, естественно, это для тех, у кого есть деньги, которые эти деньги готовы инвестировать. Для той основной массы населения, которая, к сожалению, инвесторами как таковыми не являются, это, наверное, не очень актуально. Даже предложения банков, которые сейчас могут быть. Потому что просто по объективным обстоятельствам они не могут предложить большой процент по депозитам. Петр Кузнецов: То есть те, кто хранит дома, ну или просто на карте, как-то сберегательный счет заводит, и те, кто оформляет банковский вклад – это разные категории? Юлия Финогенова: Те, кто хранят деньги на карте, они по сути инвесторами не являются, потому что это деньги, которые они могут снять в любой момент. А инвесторами являются те, кто имеют некие срочные счета хотя бы на год. Но вот очень интересно, что те, кто имеют счета депозитов в банках периодом год и более, это, как правило, обеспеченные россияне, у которых, собственно, размер сбережений, по данным Ассоциации по страхованию вкладов, они больше 1 млн. 1.5-3 млн. А вот много ли у нас россиян, которые свободными средствами в размере 3 млн располагают, и которые, собственно, деньги там держат, в этих банках? Ольга Арсланова: Я мало таких знаю людей. Юлия, а все-таки, вот люди хранят под матрасом, не знаю, на картах (под условным матрасом) вот эти 2 трлн. Но они так по-житейски правильно делают? Юлия Финогенова: Я думаю, что все будет зависеть от развития ситуации с коронавирусом. Потому что мы сейчас вот только что с вами смотрели как раз небольшое интервью с… По поводу того, что же может произойти в будущем, да, что нас ждет с коронавирусом осенью. И мне кажется, что вот такое осторожное отношение к инвестициям россиян во многом будет зависеть от того, что будет дальше. То есть если дальше опять будет объявлен карантин, то деньги просто будут потрачены на закупку товаров… На текущее потребление во время карантина и во время самоизоляции. Петр Кузнецов: Ну или впрок начнут. Тоже такая была волна. Впрок закупались. Да, спасибо большое. Юлия Финогенова с нами была на связи. Несколько сообщений от наших телезрителей. Сообщение из Владимирской области: «Заначка на похороны, наверное. Русская традиция». Ольга Арсланова: Мрачно. Петр Кузнецов: СМС из Нижегородской области: «Отчего это она, интересно, выросла, заначка-то, когда цены выросли вдвое, доходы – нет. Не верю эксперту». Свердловская область. Оттуда СМС. «Обыскала всю квартиру. Никакой заначки не нашла». Узнаем, что нашел Владимир. С нами на связи наш телезритель. Здравствуйте, Владимир. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Из какого региона вы? Зритель: Город Брянск. Петр Кузнецов: Что в Брянске с заначками? Зритель: Ну, я думаю, процентов 70 населения Брянска вообще не имеет денежных средств, которые отложены у них. А остальная часть населения прежде всего отложила и ждет развития ситуации. Я согласен с мнением вашего эксперта. Петр Кузнецов: О своем экономическом поведении во время карантине расскажите. Как оно изменилось? Как изменилось ваше отношение к сбережениям? Зритель: По-моему, это касается не лично меня, но и всех. Большинство людей стало мудрее. То есть ограничили расходы по дорогим покупкам. Я имею в виду квартиры и машины. Излишки какие-то перестали покупать. А все в пределах разумного. Ольга Арсланова: Угу. Ну вам хватает, Владимир, в итоге, несмотря на сложности? Зритель: Да, да, мне хватает. Ну как бы… Немножко перестроил логистику расходов. Петр Кузнецов: А вы финансово лично готовы (мы уже это обсуждали в первой теме), например, ко второму карантину? Зритель: Да, я готов. И большинство людей уже готовы. Русские – мы ко всему готовы, понимаете? Петр Кузнецов: Какой Владимир. Не только за себя. Все за людей, за людей. За весь Брянск прям отвечаете. Спасибо большое. Владимир из Брянска. Ольга Арсланова: Готовы, но лучше чтоб не пригодилось на самом деле. Мы продолжаем. Петр Кузнецов: Сергей Кикевич, финансовый советник, директор проекта «Рост сбережений», с нами на связи. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Сергей. Сергей Кикевич: Здравствуйте. Ольга Арсланова: У нас тут знаете, как зрители… С недоверием относятся к цифрам финэкспертизы. Удивляются, как могла вообще у большинства россиян вырасти заначка, если многим урезали зарплату, если люди работу вообще сохранили, а цены на все товары и услуги выросли. Оказывается, запас прочности у нас больше, чем мы предполагали. Сергей Кикевич: У Финэкспертизы замечательные исследования. Там два очень важных посыла. Первый из них – он очевидный. В том, что после произошедшего россияне поняли о том, что сбережения полезны. Если кто-то не сделал этот вывод, то остается только посочувствовать. По-моему, здесь обсуждать особо даже нечего. То есть это нужно действительно. А вот второй вывод. О том, что всего у россиян накопилось на кубышке 2 с лишним триллиона. Он у меня, кстати, тоже вызывает некоторые сомнения. Посмотрите, у нас там количество активного населения в России порядка 75 млн. Там если просто грубо разделить, то получится, что в среднем там у каждого россиянина появилось 30 000 рублей лишних накоплений. У вас как, сложилось? Петр Кузнецов: Мне знаете, что непонятно, Сергей. И это тоже не складывается. А мы выяснили, что большинство хранят под подушкой. Ладно бы это вычислялось по депозитам. Но как можно посчитать, сколько у человека под подушкой, сколько он отложил. Сергей Кикевич: Да, к сожалению, мы с вами этого не знаем. Я подозреваю, что господа из Финэкспертизы что-то правильно посчитали. Но, вы знаете, с инструментами статистики надо быть очень осторожными. Потому что помните этот парадокс с зарплатой врачей, когда 10 врачей получают по 20 000, а главврач получает 500 000. Средняя зарплата в итоге получается очень неплохая. Ольга Арсланова: То есть если мы что-то не потратили, это вовсе не значит, что мы это сберегли? Сергей Кикевич: Я бы даже по-другому сформулировал. Что, может быть, действительно, 2 с лишним триллиона появились в среднем в накоплениях у каких-то россиян. Петр Кузнецов: У одного человека, например. Сергей Кикевич: Да. Ольга Арсланова: Двоих. Сергей Кикевич: У тех же… Мы знаем, у кого. У тех же олигархов. Петр Кузнецов: Знаем, знаем. Сергей Кикевич: Но это не значит, что все россияне в среднем получили лишние 30 000 рублей накоплений. Ольга Арсланова: Хорошо. Я думаю, Сергей, они в наших советах, рекомендациях точно не нуждаются. Давайте поговорим о большинстве, о тех, у кого, скорее всего, если что-то накопилось, то это сложно назвать большой суммой. Если вдруг ситуация будет ухудшаться… Сейчас осень, много слухов о том, что может быть вторая волна пандемии, может быть опять самоизоляция. Какое финансовое поведение можно сейчас назвать самым грамотным и рациональным? Сергей Кикевич: Я бы прежде всего посоветовал очень внимательно относиться к своим расходам, знать, на что вы тратите деньги, какие статьи расходов… На каких расходах можно сэкономить. Для этого существует вполне уже апробированная методика ведения учета семейного бюджета, да, бюджетирование. Вы просто записываете на листочке, в табличке в Excel, есть специальные программы, которые позволяют посмотреть, сколько вы каждый месяц тратите, на что вы тратите, какие есть статьи расходов и где можно, собственно, сэкономить. Я был, кстати, удивлен, что когда люди впервые такое делают, они практически всегда без исключения находят что-то, что ускальзывает, что раньше они даже не подозревали, что деньги уходят, например, 20% на какую-то непонятную штуку. У каждого свое. Поэтому вот такое простейшее ведение бюджета – само по себе польза. Я не говорю о том, что надо где-то больше зарабатывать. Потому что кто может в кризисной ситуации начать где-то больше зарабатывать? К сожалению, такой возможности нет. Петр Кузнецов: Ну или, опять же, если в масштабах всей страны – ну это единицы. Кому-то и удалось это сделать. Сергей, напоследок давайте еще поговорим очень коротко об одном инструменте, таком как господдержка. Что можно сказать? Какой вклад она в рост нормы сбережений внесла за этот период? Насколько она оказалась существенной? Какую часть от утраченных доходов она смогла компенсировать населению? Сергей Кикевич: Вы знаете, если говорить о росте сбережений россиян, то я просто откровенно не верю в эти цифры. Я вам уже объяснил, почему. А здесь говорить о роли господдержки не приходится. А если вообще говорить, то есть нужна была и была ли она полезной – ну, конечно, да. Во-первых, мы с вами увидели ситуацию, что была возможность получить отсрочку по кредитам, каникулы, да. Были оказаны серьезные материальные меры поддержки различным социально незащищенным слоям населения – пенсионерам, семьям, у которых есть дети и так далее. Все этим воспользовались, все были довольны в каком-то смысле. И я думаю, что с учетом того, что у нашего государства сейчас с бюджетом все в порядке, что созданы очень серьезные накопления, в общем-то, я думаю, что эта политика будет продолжаться, если не дай бог кризисные ситуации, подобные этой, будут повторяться. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Сергей Кикевич, финансовый советник, был у нас в эфире. Мы продолжаем. Петр Кузнецов: Спасибо.