Елена Медовникова: Итак, следующая тема: «Пора ли платить за роскошь?» Почти половина россиян выступили за повышенный налог на машины дороже 5 миллионов рублей. 17% заявили, что от 10 миллионов нужно брать больше. Кстати, столько же считают, что от 3 миллионов рублей; почти треть – от 1 миллиона. Интересно, что налога быть вообще не должно – в этом уверен 21% опрошенных. Сегодня подобные коэффициенты уже действуют в стране, за новые и дорогие машины владельцы и так платят больше. Но этого россиянам, оказывается, мало. Надо, говорят, повысить. Но вот вопрос: на сколько и куда пойдут эти деньги? Спросим у экспертов. И вы звоните, рассказывайте, нам важно услышать ваше мнение. Кстати, ждем не только тех, кто хочет, чтобы было больше, но и владельцев авто тоже. Александр Денисов: Что вы считаете роскошью? Подключайтесь к нашему разговору, звоните, пишите. У нас на связи первый собеседник – Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества. Василий Георгиевич, добрый вечер. Елена Медовникова: Добрый вечер. Василий Колташов: Здравствуйте. Александр Денисов: Можем мы тогда с вами посмотреть материал? У нас корреспонденты опросили в нескольких городах жителей, спрашивали: «Что вы считаете роскошью? Что можно было бы обложить налогом на роскошь?» Сейчас мы посмотрим и вместе с вами продолжим обсуждение. Сейчас у нас уже готов материал. Смотрим и обсуждаем. ОПРОС Александр Денисов: Василий, надо справедливости ради сказать, что налог на роскошь в той или иной мере, конечно, существует. Чем больше метров квартире – тем выше налог. Чем больше кубов в двигателе – тоже платят. Поэтому в той или иной мере он, конечно, есть. Но неудивителен запрос у зрителей, у людей. Рост благосостояния у миллиардеров колоссальный, а с ростом доходов у населения никак не коррелируется. Другое дело, что ощущение: «Раз у них заберут – тут же это отразится на твоем кармане», – тоже неверное. Как в принципе перераспределяются у нас такие повышенные доходы? Василий Колташов: У нас плохо перераспределяются высокие доходы, прямо скажем, они почти что не перераспределяются. У нас, в принципе, неплохая система обложения предприятий, но что касается личных доходов, то здесь можно спокойно выводить огромные суммы, огромные средства из компаний, тратить их на потребление, выводить их в офшоры. Тут прозвучало много интересных предложений, которые можно разделить на три группы. Первое – автомобили. Второе – недвижимость. И, наверное, еще яхты прозвучали. А яхту ведь можно оформить на кипрскую компанию как грузовое судно или корреспондентское судно компании, и она будет просто числиться в издержках, а в реальности это будет место отдыха. Так же можно действовать и с загородной недвижимостью… ну, с зарубежной недвижимостью. С зарубежной недвижимостью так и поступают, то есть ее можно оформлять не на себя лично. Так что тут вообще довольно сложно ловить за эту самую роскошь. И самое главное… Встает вопрос: а что, разве роскошь – это плохо? Нам кажется, что это как раз провозглашалось в качестве главного достижения, что у нас теперь как бы все могут жить в роскоши: «Пожалуйста, стремитесь! Это же для вас образец». А люди говорят: «Нет, это неправильно, это несправедливо». Александр Денисов: Василий, а нужно перераспределение настраивать таким образом, чтобы в карманы падало? Или государству виднее? Оно захочет – поддерживает тот же самый бизнес в трудный период. То есть не социальные выплаты повышать и, знаете, всем вертолетные деньги накидать, а по-своему распоряжаться. Как правильнее? Василий Колташов: Тут вообще разговор не про бизнес. Это разговор про вытаскивание денег из этого бизнеса. Потому что классический капиталист с протестантской этикой в голове не стал бы строить себе огромный дворец с огромным парком, покупать себе дорогие машины в большом количестве, в ненужном количестве. Почему? Он бы предпочел оставить эти деньги в компании, просто в бизнесе, чтобы они производили еще деньги. То есть здесь служение капиталу. А себя бы он, может быть, даже ограничивал сверх всякой меры. И такие примеры есть. Вот пример владельца IKEA… Александр Денисов: …который на старом Volvo ездит. Василий Колташов: Просто это известный публике пример. Что же здесь нужно делать? Мне кажется, что нужно просто вводить прогрессивный налог, но вместе с этим вводить и антиофшорные налоги. Понимаете, у нас ведь очень много всего оформлено через офшоры и на офшоры. И всегда существует канал ухода от российских налогов, для того чтобы их не платить, просто не платить. Александр Денисов: Насчет перераспределения тоже интересный момент. Недавно была годовщина Федеральной налоговой службы, и Даниил Егоров сказал: «Да, перераспределение – это, конечно, наша функция. Но заниматься прозрачными и непрозрачными, отслеживать бизнес – это, конечно, уже не наша задача». С такой позицией согласны? Иначе как тогда заниматься перераспределением, если непрозрачные схемы не трогать и этим, так сказать, не забивать голову? Василий Колташов: Вы не можете их трогать, если они формально законные. Если у вас значительная часть национального богатства утекает на Кипр и налоги уплачиваются… Да, налоги сейчас уплачиваются и в России, но все-таки потребление там проводится через другие страны. В других странах это тратится. Там заказываются яхты. Там строятся дворцы зачастую. Огромные деньги вкладывались в недвижимость, вообще в недвижимость в Англии. То есть это на самом деле потерянные для экономики деньги. Хотя это вроде бы и роскошь, но вы эту роскошь не можете схватить и обложить как-то налог. Может быть, здесь тоже какой-то налог можно придумать. Однако начинать нужно именно с прогрессивной шкалы. Вот сейчас она в пробном мини-варианте вводится, у нас 15% появляются. В дальнейшем нужно повышать. И наконец – что еще нужно сделать? Простаивающая недвижимость и квадратные метры. Мне кажется, что на избыточные квадратные метры и на избыточные площади, используемые в виде парковой зоны, парковочной, «шубохранилищной» зоны. Вот это все должно облагаться весьма высокими налогами, весьма высокими. Сейчас, конечно, это все у нас учитывается, но, к сожалению, налоги все равно низкие. Повышать их есть куда, есть куда. Елена Медовникова: Давайте послушаем наших телезрителей. У нас есть звонок, Александр из Новосибирска нам звонит. Александр, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я хотел сказать… Алло. Елена Медовникова: Да-да, мы вас слушаем. Зритель: Я хотел сказать по налогу на жилье, как говорится, сверх допустимого. Достаточно на одного человека 100 квадратных метров жилья. Если жилье превышает 100 квадратных метров на человека, то надо брать дополнительные средства, потому что это жилье надо отапливать газом. Почему пенсионерка, которая получает пенсию 10 тысяч, платит такую же цену за газ, за электроэнергию, за все жилищно-коммунальные услуги, одинаковую сумму? То есть 100 квадратных метров, я считаю (ну, можно это обсудить, естественно), на человека – этого достаточно. Елена Медовникова: Александр, ну это больше чем достаточно, наверное. Александр Денисов: Это сверх чем достаточно, безусловно. Елена Медовникова: А у вас какая квартира? Зритель: Возьмем с запасом, возьмем с запасом, ничего страшного. Елена Медовникова: Александр, у вас сейчас какая квартира? Сколько квадратных метров? Зритель: У меня квартира – 40 квадратных метров. Александр Денисов: Ну, неплохо. Елена Медовникова: Спасибо. Александр Денисов: Александр, вы знаете, насчет отопления. Как раз платит сам хозяин, он оплачивает, безусловно, коммунальные платежи. А вот метраж сверх 100 метров как вы предлагаете облагать, по какой цене? Зритель: Ну, во-первых, метраж этот везде фиксируется. А коммунальные платежи, газ… Почему бабка, которая 10 тысяч получает, должна платить за газ столько же? Александр Денисов: А, понятно. Ему поднять тариф. Понятно. Все поняли. Спасибо, спасибо, Александр. Василий, как вам предложение – вздергивать тариф для тех, у кого больше 100 метров недвижимости? Василий Колташов: Не знаю. Мне кажется, что нужно начинать с отмены налога на жилье вообще, потому что у нас есть право конституционное на жилье. Я неслучайно говорил про недвижимость и не говорил про жилье. У нас есть налог на жилье. И получается, что люди тянутся, живут в бедности и платят еще налог за то, что у них есть жилье, за то, что они реализовали право на жилье. И вот это должно быть первым шагом. То есть нужно убрать с какого-то метража – ну хотя бы 18–20 квадратных метров на члена семьи, – убрать какой бы то ни было налог на недвижимость. Вот вы владеете недвижимостью какой-то (ну, может быть, до 40 квадратных метров на человека) – вы освобождаетесь от налога на эту самую недвижимость. Если у вас появляется дополнительная недвижимость (а это такая распространенная практика), второе жилье, третье жилье, и оно не сдается в аренду, а простаивает, то за простаивающую недвижимость вы должны платить дополнительный налог. То же самое касается площадей. Если у вас огромное жилье, огромные помещения, но вы при этом используете… ну, по закону вы используете эти 18, 20, 40, 50 квадратных метров (даже не 100) на члена семьи, не на семью, я подчеркиваю, – значит, у вас все остальные пространства используются нерационально. Следовательно, здесь должен быть налог на неэффективно используемую недвижимость. Потому что поощрять дворцы, на мой взгляд, неправильно. В принципе, любому человеку для комфорта достаточно на члена семьи 20, 30, 40 квадратных метров – вот в этих пределах. Ну, 50. Но не сотни и не тысячи квадратных метров. Естественно, это касается и площади, которая не является сельскохозяйственной. Александр Денисов: Василий, вы знаете, с вами любой риелтор тут же поспорит. Самая распространенная проблема при покупке в Подмосковье домов, ну допустим, в кредит – это что площадь не соответствует заявленной по бумагам. То есть у людей стоит домишко в 30, в 50 квадратов, а на деле 200 или 350, а то и поболее. По бумагам одно, а на деле другое. И такие дома очень сложно приобрести, потому что банк говорит: «Понимаете, тут у вас дворец, а по документам… Вот как дадим вам кредит?» Это распространенная проблема. Поэтому как прищучить владельцев дворцов – я не представляю. Василий Колташов: Это к Росреестру вопрос, потому что там есть и другое. Я знаю, что встречаются дома площадью 300 метров, внутри которых помещаются помещения в 1 500 квадратных метров. Александр Денисов: Это что такое? Василий Колташов: И такое встречается в Подмосковье. Поэтому есть и обратные примеры. В этом домишке может быть зарегистрирована площадь в пять раз больше, чем он сам. Елена Медовникова: Василий, телезритель из Смоленской области (кстати, согласен с вами по поводу прогрессивной шкалы) говорит: «Прогрессивная шкала налога должна быть, – и спрашивает: – За какие деньги все построено или куплено?» Как вам такое предложение? Василий Колташов: Хороший вопрос: за какие деньги все куплено? Понимаете, в чем дело? У нас очень много налогов. Если брать обычного человека, то мы платим налог и подоходный – 13%, и социальный отчислений море, и 20% НДС теперь. То есть мы… Понимаете, если бы люди у нас не прятались от этой всей бездны налогов, они бы, наверное, вообще ничего не покупали, мне так кажется. Поэтому если сейчас начать шерстить всех, кто с какой копейки доходов не уплатил налог… Чинил колесо у машины соседа и заработал. Или нелегально занималась стрижкой женщина, у нее салон на дому. И если всех их начать трясти, то мы нанесем больше вреда экономике и, самое главное, вообще спокойствию людей и рынку как таковому. Поэтому мне кажется, что нужно ввести необлагаемый налоговый минимум доходов. Это еще одна важная вещь, потому что налоги собираются несправедливо. Тринадцатипроцентный налог практически с любого дохода (правда сейчас – не ниже прожиточного минимума) – это в принципе неправильно. Александр Денисов: Смотрите, Василия, очень интересное сообщение из Ленинской области, прямо к месту: «Мы живем в капиталистическом обществе. О какой справедливости может идти речь?» Рыночная экономика и социальная справедливость вообще совместимы, Василий? Василий Колташов: Вы понимаете, в абсолютном варианте, конечно, рынок социальную справедливость не обеспечивает. Но, в принципе, рыночная экономика позволяет существовать социальному государству. И его развитие является главной задачей на сегодня. То есть – сделать так, чтобы, с одной стороны, был рынок и его все возможности, которые связаны с многообразием товаров, с возможностью работать и не работать, выбирать себе направление для самореализации, необходимо коммерческой, ну и коммерческой тоже, конечно, то есть экономической. И в то же самое время иметь систему социальной защиты, то есть иметь национальную систему здравоохранения, пенсионную систему, систему различных страховых выплат. Вот это все совместимо еще как. И, вообще-то говоря, капитализм XX века, второй половины XX века, западный, его расцвет, его кульминация связана именно с соединением рынка и социального государства. Вот на этом, собственно говоря, Советский Союз оказался не способен их обойти, именно из-за этих преимуществ, которые в этом соединении. Елена Медовникова: Василий, действительно получается (и вы об этом тоже сказали), что вроде как богатым быть непочетно и плохо. У нас, кстати, еще эсэмэска есть: «Если я купил машину со своей собственной прибыли, с которой уже и так взяли хороший налог, почему я снова буду должен платить повышенный налог? И то же самое с недвижимостью». Вот нетрудовые доходы, да, надо контролировать. Но получается действительно какая-то непонятная история. Василий Колташов: Это понятная история. Вот этот господин говорит: «Я взял машину с прибыли». Он не говори, что с доходов, которые он получает от фирмы, условно говоря, как топ-менеджер или как собственник, перечисляя их на себя в виде, не знаю, прибыли, зарплаты. Ведь эту дорогую машину можно оформить на фирму. Понимаете? Если вы бизнесмен, зачем вам платить налог на роскошь? Это представительские расходы компании, она эту машину содержит, обслуживает, а вы ею только пользуетесь. Работа такая – ездить на данной машине. Ну, ничего не поделаешь, обязанность, компания требует. Так что вот это увертка стандартная. Поэтому я не сторонник этой охоты на дорогие машины, потому что вы начнете на них охотиться – а они все спрячутся в структуре фирмы. И не поспоришь, потому что крупная компания, ей нужно иметь, собственно говоря, представительский автомобиль у владельца или у директора какого-то. Пожалуйста, вот он и есть. Но он на балансе компании, он не в личной собственности. А в личной собственности – мало что. Вот это стандартно, мне кажется, даже для такого протестантского капитализма: жить относительно скромно, а все, что связано с расходами, которые к работе коммерческой имеют отношение, все это на компанию. Ну, так делают многие в Европейском Союзе, в Соединенных Штатах. Александр Денисов: Василий, вы говорите про протестантскую этику. Мне единственное интересно: кто же тогда в Лондоне на Парк-лэйн живет? Неужели только одни русские олигархи? Василий Колташов: Латиноамериканские еще, азиатские и английские. Много кто живет. Нет, я вам говорю, как оно должно быть, к чему общество должно принудить капиталистов, так скажем, потому что сами они как-то не очень хотят вести себя в соответствии с протестантской этикой. Особенно нуво́риши хотят много тратить. Ну, нувори́ши. Им так больше нравится. Александр Денисов: Спасибо, Василий. Елена Медовникова: Спасибо. Александр Денисов: Василий Колташов был у нас на связи, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества. И наш следующий собеседник – Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Алексей Львович, добрый вечер. Алексей Коренев: Добрый вечер. Александр Денисов: Алексей Львович, здравствуйте. Вот мы сейчас обсуждали… Знаете, Леонид Федун тут недавно в интервью интересную фразу сказал – тоже про налоги и прочее. Он сказал: «Даже если корову положить под пресс, больше молока она не даст». Мы сейчас так или иначе корову засовывали под пресс одним боком, другим – недвижимостью, машинами. И каждый раз у экспертов одни и те же опасения: «Все, тут же «серая» зона замаячит на горизонте, если мы начнем к ним прикладывать повышенную шкалу». Алексей Коренев: Ну смотрите. Действительно, сравнение достаточно острое, потому что корову под пресс класть бесполезно, чтобы она давала больше молока. Я коснусь темы, которую начал передо мной Василий Георгиевич, – по поводу того, что, в общем-то, социальное равенство более или менее возможно только в экономически развитом государстве. И тому есть вполне объективные подтверждения, с которыми будет очень тяжело спорить. Например, используемый во всем мире коэффициент Джини, который показывает уровень социального расслоения, он наиболее низок, то есть наиболее социальный справедливый в обществе, как раз в государствах, где современная экономика, хороший и качественный капитализм с высоким уровнем конкуренции, низким уровнем коррупции и так далее. То есть это Финляндия, Норвегия, Швеция, Австрия, Германия, Франция и так далее. В России коэффициент Джини – порядка 43–44. Мы как-то уже обсуждали, что примерно такой же уровень был в Римской империи в период ее расцвета. Нашими соседями по данному уровню коэффициента Джини являются такие страны, как Самоа, Свазиленд, Соломоновы Острова, Никарагуа, Ангола, Боливия, Ботсвана, Камерун, Зимбабве и так далее. То есть совершенно дикие африканские государства, где ни о каком нормальном капитализме речи не идет, ни о какой нормальной экономике речи не идет. Иными словами, мы упираемся в простую вещь. Есть нормальная экономика. Она, скорее всего, будет и социально ориентированная. Нет нормальной экономики – ждать хороших вещей не придется. Хотя стоит отметить, что, например, в США коэффициент Джини тоже достаточно высокий – не такой большой, как у нас, но все же. Скажем, в Бразилии он даже выше, чем у нас, а мы с Бразилией все-таки относимся к странам развивающимся, то есть в какой-то степени сравнивать нас можно. Тем не менее, в общем-то, все упирается в то, что наши государственные институты построены, в общем, таким образом, что они не нацелены, не заточены на обеспечение социального равенства. Имеется в виду – социальной справедливости, даже не равенства. И механизмы, которые существуют сейчас, они, в общем-то, не подготовлены для того, чтобы оперативно вводить налог на роскошь. У нас элементарно в законодательстве отсутствие понятие «роскошь». Совершенно верно говорил Василий Георгиевич (я тоже хотел, кстати, об этом сказать): если владелец компании покупает себе Bentley, то он поставит ее на баланс компании, и будет она висеть там как основные средства. Никогда не докажешь, что это его личная машина. То же самое с яхтами и прочее. Поэтому подход здесь, наверное, должен быть все-таки такой очень деликатный, потому что вопрос достаточности имущества, роскоши, того порога, который можно считать необходимым или выше которого необходимости уже нет, – он достаточно сложный и скользкий. Но в любом случае, если человек имеет несколько квартир, а живет в одной, то это уже излишество. Если человек действительно покупает несколько самолетов, хотя нуждается пусть даже в одном за счет фирмы, – это излишество. То есть каким образом администрировать это можно, хотя до сих пор непонятно как. То есть государство пока еще категорически не готово к введению налога на роскошь и даже к введению прогрессивной шкалы налогообложения. Хотя уже тысячу раз обсуждалось, что брать 13% и с бедных, и с богатых – это по крайней мере несправедливо. Во всех тех самых цивилизованных странах, про которые только что говорили, в которых низкий коэффициент Джини, у них существует необлагаемый минимум, причем достаточно высокий. В той же самой Финляндии это без малого 2 тысячи евро, с которых налоги браться не будут. Кстати говоря, именно прогрессивная шкала налогообложения позволила в Финляндии решить проблему жилья. У них все бездомные были обеспечены жильем за счет государства, причем жильем качественным. Но мы пока не умеем администрировать прогрессивную шкалу. Более того, даже новое предложение президента (а оно уже будет действовать с 1-го числа) о введении пятнадцатипроцентного налога на тех, кто зарабатывает более 5 миллионов в год, тоже буксует. С одной стороны, предполагается собирать всего 60 миллиардов рублей (это в лучшем случае). И эти деньги точно не сделают погоды для бюджета. Александр Денисов: Ну почему? Там же на лечение детей. Там четко сказали, что бюджет не спасут, но нужно… Алексей Коренев: Все это пойдет на лечение детей. Фраза совершенно четко ориентирована на то, чтобы обеспечить поддержку со стороны электората, ну, с точки зрения справедливости распределения этих средств. Но надо иметь в виду, что НДФЛ собирается местными органами власти, поступает в местные бюджеты, поэтому львиную долю этих доходов получат регионы, в которых живет много людей с высокими зарплатами. Елена Медовникова: Александр Владимирович, давайте тогда… Александр Денисов: Алексей Львович, у нас звонок от зрителя, Константин из Бурятии дозвонился. Сейчас дадим слово и вернемся, Лена. Константин, добрый вечер. Елена Медовникова: Да, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. У меня вот какие вопросы возникли. Вы понимаете, с роскошью с помощью налогов человечество пытается бороться, если я не ошибаюсь, со времен Древнего Рима точно уж, не говоря про средневековую Европу. И как-то не очень получалось. Почему мы думаем, что у нас сейчас получится? И второе. Ну, возможно, все дело было в том, что правители от роскоши при этом, как правило, не отказывались. И если у нас чиновники ездят на представительских автомобилях, которые стоят явно дороже 5 миллионов, то есть ли у них моральное право брать налоги с нас, если мы себе покупаем такие машины? Ну, не мы, а те, кто могут себе это позволить. Спасибо. Елена Медовникова: Да, спасибо, Константин. Александр Денисов: Вдруг купим, Алексей Львович. Алексей Коренев: Вопрос совершенно риторический. Конечно, никакого морального права у чиновников, которые ездят на служебном автомобиле за 10 миллионов рублей, нет права брать налоги с тех, кто с трудом зарабатывает 12–13 тысяч рублей в месяц и платит 13%. Самое интересное, что как раз наиболее добропорядочные налогоплательщики – это те, кто имеет низкие доходы, потому что зажиточные люди, как правило, налоги прячут. Возвращаюсь к тому, насколько сложно администрировать даже пятнадцатипроцентный налог. Как я уже начал говорить, поступать он будет в основном в регионы богатые: Москва, Петербург, Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский и так далее. Я не уверен, что в Ямало-Ненецком округе очень много больных детей. А вот регионы, которые, скажем так, депрессивные и большим заработком не отличаются, они больших налогов от этих 15% не получат. Соответственно, больные дети в этих регионах тоже помощи не получат. Поэтому заявленная социальная сторона этого вопроса на самом деле де-факто будет буксовать. Так же как будет буксовать и собираемость этого налога, потому что… Если мы говорим о людях с высоким уровнем заработков, то их заработки состоят не только их зарплаты, а это еще и бонусы, это и дивиденды по акциям, это продажи акций, это депозиты и так далее. Причем доход этот не регулярный, а НДФЛ надо собирать ежемесячно. Поэтому каким образом отследить доходы по дивидендам, по продаже акций, по депозитам или по каким-то разовым бонусам – ну, это пока еще вопрос. То есть он еще не до конца проработан. Я не знаю, как это будет. Елена Медовникова: Алексей Львович, такой вопрос еще, буквально в нескольких словах. Все-таки если вводить такой налог, который направлен в первую очередь на то, чтобы в стране стало меньше богатых, поможет ли этот пробел сгладить между бедными и богатыми хоть как-то? Алексей Коренев: Надо делать не так, чтобы… Понимаете, в чем дело? В семнадцатом году уже мы пытались сделать так, чтобы не стало богатых. Получили страну бедных. Надо бороться-то не с богатство, а с бедностью. Другое дело – каким образом? Я считаю, что должен быть необлагаемый налоговый минимум, потому что огромное количество россиян платят налоги с совершенно мизерных зарплат. У нас модальная зарплата по стране – порядка 20,5 тысячи рублей. Сейчас, наверное, уже меньше, потому что доходы упали на 8% во втором квартале, на 5% – в третьем. Я думаю, что уже ниже двадцати. Это модальная зарплата, то есть наиболее часто встречающаяся. Медианная – чуть больше тридцати. С кого там брать налоги-то? При том, что, в общем-то, существует немало количество людей, которые получают приличные деньги. Но Росстат ведет статистику только до 3 миллионов. Ну, даже таковых у нас 500 тысяч человек, то есть 0,8% от трудящихся. Поэтому вопрос прогрессивной шкалы, скажем так, остро стоит и нужен. Но проблема администрирования не решена. И даже Мишустин, еще будучи руководителем Налоговой службы и уже будучи премьер-министром, не раз подтверждал, что Россия пока не готова к полноценной прогрессивной шкале налогообложения. Александр Денисов: Алексей Львович, ну посмотрим, как будет с пятнадцатипроцентным налогом. Главное, чтобы деньги были. Дай бог, чтобы не было больных детей, как вы говорите. Елена Медовникова: И хорошо, что уже говорят про прогрессивную шкалу. Александр Денисов: Да-да-да. Елена Медовникова: Спасибо. Александр Денисов: Спасибо большое, спасибо. Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», был у нас на связи. Говорили про налог на роскошь.