Тамара Шорникова: Так, все серьезно теперь, да? Наверное. Конверты стали легче, друзья. Работодатели режут «серые» зарплаты своим сотрудникам. Этим, говорят эксперты, можно объяснить вот этот парадокс. Росстат снова «порадовал» (ну, в кавычках, конечно) всех большими зарплатами. Согласно данным ведомства, с января по август 2020-го средняя номинальная получка выросла на тысячу рублей и составила почти… без «почти», до рубля посчитаем, – 47 649 рублей. Иван Князев: У Торгово-промышленной палаты другие данные: более трети россиян заявили о снижении своей зарплаты в период пандемии. Объяснить нестыковку, говорят эксперты, можно как раз сокращением «серых» зарплат на 10%. Тамара Шорникова: Подробности, сколько недополучили мы в итоге… Иван Князев: И только ли от этого все зависит? Вместе с нашими экспертами будем разбираться. А вас, друзья, хотим попросить рассказать нам, сколько вы сейчас получаете. Снизили ли вам зарплату за это время? Или, может быть, наоборот, повысили за период пандемии? Тогда – насколько? Звоните и рассказывайте нам. Тамара Шорникова: Сейчас приглашаем к разговору Людмилу Иванову-Швец, кандидата экономических наук, доцента базовой кафедры Торгово-промышленной палаты «Развитие человеческого капитала». Здравствуйте. Людмила Иванова-Швец: Добрый день. Тамара Шорникова: Людмила Николаевна, здравствуйте. Расскажите нам о ваших расчётах. Иван Князев: Как объясняется этот парадокс? Одни эксперты говорят, что Росстат и здесь посчитал… Тамара Шорникова: Зарплата выросла. Иван Князев: Да, зарплата выросла. А люди нам пишут и говорят, что ничего такого и в помине нет. Тамара Шорникова: Там сократили на 15%, там половину убрали, там премии лишили. Людмила Иванова-Швец: Ну, на самом деле ничего сверхъестественного не происходит. Я бы сказала, что, наверное, с одной стороны, и Росстат правильные данные дает, потому что он оперирует официальными данными. А официальные данные, которые мы сейчас видели на экране… Вот тоже интересно. Когда сравнивают, например, поквартально 2019 год и 2020 год, говорят: «Да, мы видим, что в 2020 году ежеквартальные доходы выросли по сравнению с каким-то кварталом 2019 года». Но на самом деле, когда мы смотрим на заработную плату 2020 года, ну, например, май-июнь, и мы сравниваем с предыдущим годом, то мы же понимаем, что зарплаты текущего года – это та зарплата, которая складывалась еще и за счет повышения зарплатной платы, например, в ноябре, в декабре. И фактическая заработная плата сейчас, каких-то месяцев 2020 года – понятно, что она выше фактической зарплатной платы соответствующих месяцев 2019 года. То есть это закономерно. Поэтому, с одной стороны, Росстат дает правильные вещи. Другое дело, что, конечно, теневой сектор, который у нас присутствует. И тот же Росстат утверждает, что у нас доля теневого сектор – это 12,7% ВВП. И когда случился коронавирус (тоже опять же данные), 15 миллионов человек остались без работы на это время. То есть они не без работы остались, а они прекратили работу. Понятно, что там, где по закону возможно было, зарплатную плату сохраняли. И даже в малом и среднем бизнесе, например, где доля теневого сектора достаточно высокая, те зарплатные платы, которые прописаны в трудовом договоре (а это, как правило, самый минимум зарплатной платы), они остались. А все, что выше – это уже, конечно, работодателю не потянуть. Соответственно, когда мы видим данные Росстата, то мы видим, что зарплатная плата не изменилась. А вот эту «серую», теневую часть, конечно, когда мы видим опросы (например, многие платформы, многие агентства сейчас периодически проводят такие опросы), то какую статистику мы видим? Что 50% и более говорят о том, что их доходы снизились. Иван Князев: Давайте узнаем у конкретных людей. Нам Сергей дозвонился из Забайкальского края. Здравствуйте, Сергей. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Сергей. Я звоню из Забайкальского края. Тамара Шорникова: Сергей, у вас такой голос бодрый. Вам, наверное, повысили зарплату. Иван Князев: Подняли зарплату? Зритель: Нет. Иван Князев: Нет? Зритель: Скорее всего, даже потеря зарплаты. Иван Князев: Тогда рассказывайте. Зритель: Забайкальский край беспокоит вас. Меня зовут Сергей. Являюсь государственным служащим. Мама – пенсионер. Супруга – учитель. Да, зарплату подняли, 600 рублей нам прибавили. Спасибо, конечно. Но с этим же поднялись у нас цены на бензин. Солярка у нас сейчас стоит почти 60 рублей, а 92-й бензин – 52 рубля. И сразу, соответственно, цены в магазинах выросли на эти же суммы. То есть зарплаты подняли – доходы упали. Вот поэтому я и говорю. Тамара Шорникова: Понятно, да. Иван Князев: Спасибо вам большое. Краснодарский край нам пишет: «Ну конечно же, зарплаты снизились. Цены выросли на 50%». «Косметическая сеть в Москве, – телезритель пишет, – большая косметическая сеть. Нас всех посадили на зарплату в 15 тысяч, минус 13%. Еще оставили и без премии». Тамара Шорникова: Ленинградская область: «Зарплаты в медицине упали». «Работаю слесарем, – Санкт-Петербург. – Зарплата – 23 тысячи «чистыми». Но непонятно, на том же уровне она держится или нет. Иван Князев: Самарская область: «Минус 15% от зарплаты мы сейчас получили». Якутия: «Мы живем на Севере. То есть у нас в Якутии получаются зарплаты от 30 до 40 тысяч? Это все неправда», – пишет человек нам. Тамара Шорникова: И Югра: «Инфляция «съела» зарплату на 20%». Иван Князев: Людмила Николаевна, как дальше будет развиваться ситуация в этом, как вы говорите, теневом секторе? Она как регулируется? И регулируется ли она в зависимости от того, что, может быть, происходит на общегосударственном уровне? От чего они отталкиваются? Что мы будем дальше там ожидать? Выправиться там ситуация или нет? Людмила Иванова-Швец: Смотрите. Ситуация сложилась очень интересная. Дело в том, что, по данным на начало апреля, по сокращению было уволено 680 тысяч человек. А по факту мы увидели, что численность безработных в службах занятости выросла на 2 миллиона. Ну, это такие средние цифры, я могу путать десятые. То есть мы что видим? Что большая часть тех, кто пришли в службы занятости (опять же об этом и многие эксперты говорят, и говорят официальные лица), – это люди, которые пришли из теневого сектора. То есть это те, у кого, может быть, зарплатной платы официальной фактически не было или она была какая-то минимальная. И они в большей степени вышли на службы занятости, потому что они потеряли доход. Иван Князев: Просто хотелось бы понять. Понимаете, когда люди работают на государственной службе, то там какие-то государственные механизмы включаются. Ну, не будут снижать зарплату госслужащим, которые на крупных заводах. Ну, по разным причинам не будут. Как на кризис обычно реагирует теневой сектор? Он резко скатывается в пропасть? Может быть, у него при улучшении условий начинается резкое восстановление? Просто что нас дальше ждет? Людмила Иванова-Швец: Вы знаете, судя по нашему состоянию рынка труда и по тому, как он реагирует, соотношение спроса и предложения, вознаграждение, у нас очень медленно рынок труда реагирует. Мы медленно скатываемся и так же медленно восстанавливаемся. Если с началом коронавируса у нас уровень безработицы дополз до 5%, до 5,5% (это официальная), то в западных странах, как в той же Австрии, он перескочил за 14%, или в Америке, где достиг 13%. Там очень быстрая реакция на изменения. А у нас очень медленная реакция. Точно так же медленно мы будем и восстанавливаться. И я думаю, что нам, по меньшей мере, потребуется еще 2021 год, во всяком случае точно первая половина, для того чтобы (если не будет опять же никаких еще таких серьезных ограничений, которые были) потихонечку выползать из этого кризиса. Что касается теневого сектора, то мне кажется, что здесь ситуация следующая. Конечно, очень много регионов, в которых ну нет работы, ее просто нет. И люди вынуждены соглашаться на те условия, которые предлагает работодатель – полулегальная заработная плата, какая-то часть в конверте, минимальная заработная плата, – потому что у них нет выбора. И здесь все равно, мне кажется, должна прослеживаться ситуация, когда люди должны понимать, что лучше требовать официальную заработную плату, лучше устраиваться юридически правильно, для того чтобы они были защищены. Вот что мы видим? Люди, оказавшись в таких тяжелых условиях, на что они могли рассчитывать? Они могли рассчитывать ну хотя бы на минимум, который им гарантирует государство. Иван Князев: Ну понятно. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Достаточно сложный выбор: либо ты будешь защищен, но будешь получать меньше, либо в данный момент будешь получать чуть больше, но… Людмила Иванова-Швец: Да, других вариантов нет. Но мы знаем, что у нас с 1 октября снизили пособие по безработице. То есть его повысили в условиях коронавируса, а потом его снизили. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Людмила Иванова-Швец, кандидат экономических наук, доцент базовой кафедры Торгово-промышленной палаты. Иван Князев: SMS из Самарской области: «Ничего у нас не повышается. Рабочие везде повышают в среднем 18–20 тысяч. В сельской местности – 10–15. Еще и задерживают эти гроши». Из Башкортостана: «В 2005 году зарплата – 25 тысяч рублей, в 2020-м – 22 тысячи». Из Ростова: «На еду не хватает. Позорные 10 тысяч после 13 стали получать». Тамара Шорникова: Конечно, много SMS о понижении зарплаты. Почитаем их после звонка. А сейчас – Алексей, Краснодарский край. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Алло. Иван Князев: Слушаем вас, Алексей. Где вы работаете? Сколько получаете? Как изменилась ваша заработная плата? Зритель: Я работал на дальнобоях, по России мотался, в основном на зерновозах. А так я в сельской местности живу. Работы дома нет абсолютно. Сейчас у меня жена на пенсии. Пенсия – 8 тысяч. Получает 10 тысяч. Это плюс с подработкой. Иван Князев: Алексей, а как так получается? Ну, казалось бы, на селе всегда есть чем заняться. Зритель: Дело в том, что раньше можно было заняться. А сейчас у нас вообще некоторые хозяйства поумирали. Ни ферм нет, ничего нет. Только земля. Посеяли, скосили, убрали. Кто-то поехал на Канары, а кто-то доживает. Так что зарплата абсолютно… На Кубани куда ни поедь, сколько я объездил, везде максимум 15 тысяч можете заработать. Это максимальная зарплата. Все! Тамара Шорникова: Алексей, говорили, что работали дальнобойщиком. Просто знакомый тоже работает и рассказывает, что там, в принципе, 30 тысяч можно получить, но, конечно, очень много в пути времени приходится проводить. Или это просто уже тяжело вам? Зритель: Нет, я просто ушел на пенсию. Смысла нет. Раньше ездили «под черным флагом», а сейчас все… С одной стороны, это правильно – официалка. Перегруз запретили, правильно, потому что машины гробят. Считайте, мы сутками не спали. В сутки три-четыре часа поспишь – и то хорошо. А так надо больше, больше и больше, чтобы заработать эти 30 тысяч. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Иван Князев: Московская область: «Увеличили оклад на 211 рублей, и все равно не доходит до минималки». Это интересный момент, разбираться надо. «Получали 12 130. Минус 13%. В общем, ничего не изменилось». Тамара Шорникова: Зато изменилось у телезрителей из Вологодской области и Пензенской. Вологодская: «Зарплата снизилась. Я воспитатель детского сада, получаю только оклад». Пензенская: «Моей дочери босс платил 12 вместо 30», – видимо, как раз в пандемию. Иван Князев: Из Волгоградской области: «Зарплату подняли, но сняли 20% за высшую категорию и стаж, опустив все это ниже плинтуса». Тамара Шорникова: Ой-ой-ой! Вот смотри: «В Москве мой брат получал 100 тысяч, а теперь – 30. Двое детей в Подольске». Иван Князев: Но это не то, что в Ставропольском крае – там 13 017 рублей. «Это то, что получают наши граждане», – пишет нам телезритель. Тамара Шорникова: Давайте для контраста посмотрим… Вдруг можно будет отыскать и позитивную динамику. «Когда вам в последний раз повышали зарплату?» – узнали наши корреспонденты у жителей Новосибирска, Краснодара и Ярославля. ОПРОС Тамара Шорникова: Да, позитив точно не нужно терять. Иван Князев: «С 2014 года у нас все хуже и хуже с зарплатами – сокращаются и сокращаются», – это SMS из Татарстана. Ямало-Ненецкий автономный округ: «Зарплата снизилась на 15–20%». В Коломне люди получают 22–23 тысячи. «Это ужасно! – пишет наш телезритель. – Цены растут. Тамара Шорникова: А будут ли расти наши зарплаты? Спросим у эксперта. Александр Сафонов, проректор Финансового университета при Правительстве России. Иван Князев: Здравствуйте, Александр Львович. Александр Сафонов: Добрый день, Иван. Добрый день, Тамара. Тамара Шорникова: Александр Львович, мы обсуждали, что в «серой» зоне зарплаты падают – и, естественно, начинают экономить на зарплатном фонде работодатели. А сам этот «серый» сектор сжимается? Есть ли какие-то такие тенденции? Потому что сейчас, очевидно, какие-то преимущества работы «вбелую» стали нагляднее, понятнее. Есть такие тенденции? Александр Сафонов: Вы знаете, во-первых, начнем с того, что сжимается в целом весь рынок труда, поэтому как «серый», так и «белый» рынки труда испытывают давление, связанное с экономическим кризисом. Поэтому в данном случае, если мы говорим о текущей ситуации, в пропорциях все остается по-прежнему, потому что работодатели как работали «всерую», так и продолжают это делать. Ну, достаточно вам подойти к любой мойке, где автомашины приводят в порядок, – и вы увидите тех людей, которые как раз работают «всерую». И таких примеров достаточно много. Поэтому в данном случае кризис пока в этой части ничего не поменял. Тамара Шорникова: То есть вы имеете в виду, когда говорите, что «серый» сектор также сжимается – это значит, что люди не переходят в «белую» зону, а просто, скорее всего, закрываются, да? Александр Сафонов: Конечно, конечно, да, они закрываются – в силу того, что нет потребительского спроса. Ну что такое «серая» зона? Это в первую очередь люди, которые работают, удовлетворяя спрос нас с вами. Это ремонт, какие-то дела по домашнему хозяйству, нянечки, репетиторы и так далее. Но есть еще такая интересная тенденция, когда работодатели с целью снижения налоговой нагрузки, например, переводят работников, ранее трудившихся по трудовым договорам, в систему самозанятости. Вот такая тенденция сейчас наблюдается, например, есть такой момент. Поэтому, собственно говоря, все те тенденции, которые были характерны для 2019 года, они на сегодняшний день тоже сохраняются. Ну конечно, они усугубились кризисом. Иван Князев: Александр Львович, а если говорить про «белый» сектор (так будем называть это все), то там какие сектора у нас пострадали? У меня просто есть знакомые, которые бортпроводниками работают. Они говорят: «Ну вообще! Сейчас без заказов, никуда не летаем, зарплаты вообще нет, вообще». Александр Сафонов: Иван, вы как раз назвали авиаперевозки. Там достаточно большое количество людей даже после восстановления определенного количества маршрутов остаются без работы, потому что понятно, что интенсивность перелетов упала не на проценты, а в разы. Это касается в том числе внешнего туризма, который практически скорее мертв, чем жив. Это касается в том числе вопросов, связанных с внутренними перемещениями. Тоже сказать, что в этом году туризм очень сильно прирос, ну невозможно. Все сектора на сегодняшний день так или иначе затронуты. Почему? Потому что кризис носит системный характер. Это касается и ТЭК (топливно-энергетического комплекса). То есть тут и погода, и выяснение отношений, связанных с ценовой политикой, ограничения, которые брал на себя ОПЕК. Это конкуренция, развернувшаяся на фоне падения нефтяных цен (и на газ то же самое). То есть здесь тоже огромное количество таких привходящих факторов. Пока нет ни одной отрасли, которая так или иначе на себе эту проблему не испытала. Иван Князев: Просто тогда, опять же, возвращаясь к началу нашего обсуждения, вот этот росстатовский парадокс, когда по официальным данным у нас все-таки зарплаты растут. Если уж и в белом секторе у нас идут сокращения, то откуда тогда рост – непонятно. Александр Сафонов: Во-первых, надо отметить, что проблема ведь… Как устроена методика Росстата? Росстат не оценивает заработную плату сокращаемых людей, то есть тех, кто оказался безработными. Они вне зоны его расчетов. Считается по головам. То есть есть работники, которые на предприятии работают. Либо работают по гражданско-правовым договорам. Либо это работники у ИП-шников. И в данном случае Росстат считает оплаченное отработанное время. Вот это очень важный аспект. Поэтому если, например, человек чувствует, что у него снизилась заработная плата по той простой причине, что сократился объем работы, но при этом, кстати, перевели его на 0.25 ставки. Но при этом интенсивность у него осталась той же самой. Росстат это посчитает по-другому, не так, как считает человек. Или, например, это было характерно для 2018-2019 годов, когда спорили по поводу выполнения указа президента по повышению заработной платы бюджетникам. То есть некоторые руководители, для того чтобы отчитаться о выполненных показателях, переводили людей на 0.25-0.5 ставки. А дальше Росстат досчитывал просто эти 0.25-0.50 до полной ставки. Поэтому средняя заработная плата даже увеличилась. Иван Князев: В общем, это какие-то хитрые игры с цифрами. Тамара Шорникова: Александр Львович, вот прям коротко. Мы говорили только что о демографии и там рассказывали об оттоке мигрантов. Может быть, то, что для демографии плохо, для нас хорошо в плане новые рабочие места. Вот интервью с заммэра по вопросам градостроительной политики. Дефицит на строительных площадках Москвы – 30%. Вот на это стоит рассчитывать? Александр Сафонов: Да, Тамара, это плюс. И, кстати, мы сейчас наблюдаем. Как раз это хорошее позитивное движение на рынке труда то, что в крупных мегаполисах начинают расти заработной платы – именно в тех секторах, где всегда из-за конкуренции иностранных работников они были низкие. Это плюс. Это помощь нашим гражданам, возможность им трудоустроиться. Поэтому не бывает добра без худа, к сожалению. Но на сегодняшний день это позитивный момент. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Иван Князев: Спасибо, Александр Сафонов, проректор Финансового университета при правительстве России, был с нами на связи. Говорили мы о том, насколько уменьшаются наши зарплаты, в каких секторах экономики, какие больше всего пострадали, есть ли те, которые не пострадали, и, может быть, там прибавились. Тамара Шорникова: Да. И о том, где появляются рабочие места, тоже поговорили. А сейчас расскажем, о чем речь пойдет в вечернем блоке программы «ОТРажение».