Ксения Сакурова: Переходим к другой теме. Время дешевой рабочей силы прошло. В России зарплаты разнорабочих выросли из-за дефицита мигрантов. И здесь, казалось бы, можно было бы порадоваться за тех, кто в результате стал зарабатывать больше, но если бы не подскочившие цены на товары и услуги. Дорожает все. И выросшие расходы бизнеса, как это часто бывает, оплачиваются в результате из кармана потребителя. Иван Князев: По данным портала HeadHunter, желаемая зарплата среди низкоквалифицированных сотрудников в среднем выросла на 15%. А в отдельных рабочих специальностях рост просто фантастический! Например, за год пандемии средний заработок монтажников окон вырос на 28%, плиточников – на 40%. Надо будет еще посмотреть, сколько это все-таки в рублях. Ксения Сакурова: Да. При этом нужных работников все равно не хватает. В июле Минстрой оценивал общую потребность отрасли в трудовых ресурсах в 2 миллиона человек, а в августе, по словам замминистра строительства Александра Ломакина, речь шла уже о 3 миллионах. Неудивительно, что в результате работодателям приходится брать на работу практически первого, кто на нее соглашается. По данным HeadHunter, конкуренция на одно место снизилась с двух-пяти человек год назад до одного-двух сейчас. То есть практически приходит человек, говорит: «Хочу работать». И ему говорят: «Давай». В общем-то, даже ничего с него не спрашивая, лишь бы было желание. Иван Князев: Подключаем к разговору экспертов. Алексей Коренев у нас на связи, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Здравствуйте, Алексей Львович. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Алексей Коренев: Добрый день. Ксения Сакурова: Вот мы говорим о зарплатах, которые выросли у разнорабочих. Мигрантов нам по-прежнему не хватает. Называли мы в процентах. На 40% у нас стали больше получать плиточники. А в среднем? Есть ли у вас какие-то данные, сколько сейчас у нас в среднем зарабатывает такой специалист на стройке? Алексей Коренев: Ну, это зависит, во-первых, от региона, во-вторых, от самой стройки, какого качества требуются работники. Кстати говоря, я в студенческие годы в стройотряде работал плиточником и представляю себе, что такое хорошая укладка плитки, а что такое «так себе». Ксения Сакурова: Так вы можете подрабатывать, если что. Алексей Коренев: Да, если что, я могу пойти плиточником. Зарплаты действительно выросли существенно. От 70 до 110–140 тысяч мигранты пытаются как бы себе зарплату требовать. И тут надо иметь в виду, что уровень зарплаты определяется не только качеством работы, а столько спросом на их труд. Надо иметь в виду, что пандемия, вообще-то говоря, вытеснила значительную часть мигрантов с нашего рынка. Если обычно ежегодное количество мигрантов у нас в России было порядка 6 миллионов, а в пиковые годы поднималось до 9 миллионов (по некоторым данным, кстати, до 11 миллионов), то, например, за январь-май 2020 года Россия выдала всего 585 тысяч патентов на работу, то есть всего полмиллиона человек. Понятно, что карантинные ограничения, были вынуждены они уезжать к себе домой. Россияне не всегда готовы идти на такую работу, потому что надо понимать, что молодежь в принципе не стремится работать на стройке или на укладке асфальта, пожилые люди при –30 тоже, наверное, откажутся тащить тяжелые бетонные блоки на шестнадцатый этаж и так далее. А вот приезжие соглашаются и, естественно, просят за это приличные деньги. Зачастую вариантов, кроме как заплатить, нет. Поэтому спрос рождает предложение. Это тот самый случай, когда это не капризы приезжих, не капризы работодателей, а это соотношение спроса и предложения рабочей силы. Действительно, мы видим существенный рост заработной платы по многим специальностям, в том числе где работают мигранты. Это доставка. Это строительство. Это дорожные работы и так далее. ЖКХ. Опять же не все россияне… Часто приходится слышать, что мигранты отнимают у нас работу. Но что-то, как мигранты уехали в период пандемии, никто не поспешил пойти и выносить мусор или класть асфальт. Иван Князев: Алексей Львович, а я могу объяснить – почему. Точнее, отталкиваясь от звонков наших телезрителей, которые нам рассказывали (и рекрутеры это тоже подтверждали), что зачастую рост зарплат только на бумаге. В основном сейчас из-за того, что не хватает рабочих рук, из-за того, что компании нуждаются в специалистах, они просто в объявлениях своих, когда их размещают, завышают заработную плату. Алексей Коренев: Естественно, да. Иван Князев: А потом приходишь на собеседование – и оказывается, что ситуация не такая прямо хорошая. Алексей Коренев: Ну, на самом деле это касается не только мигрантов. В принципе, я думаю, что в большинстве компаний российских, и в том числе касающихся российских трудящихся, мы сталкиваемся с тем, что в объявлении мы видим одно, а приходя на собеседование, мы слышим другое, а окончив испытательный срок, мы видим вообще третье. Поэтому ничего нового тут нет. Иван Князев: Но рост есть? Алексей Коренев: А? Иван Князев: Рост зарплат есть все-таки? Алексей Коренев: Есть. Безусловно, есть, да. Потому что есть спрос и есть недостаток рабочих рук именно на неквалифицированные специальности, на которые россияне идут не столь охотно, как идут таджики, узбеки, туркмены и так далее – то есть те, кому нужно кормить свою семью, где совсем плохо с деньгами, и большую часть этой зарплаты они отправляют домой. Поэтому они готовы. Ксения Сакурова: Алексей Львович, сейчас же такая ситуация – ну, рынок соискателя в данном случае. И работодателю приходится бороться так или иначе за людей, даже переманивать. Вот мы сегодня разговаривали с фермером. Он сказал, что он не может назначить низкую зарплату, потому что люди смотрят на других работодателей и, если что, уйдут. Я к чему это все? Если у нас работодатели сейчас начали бороться за работника – это как-то сказывается не только на зарплатах, но и на условиях труда? Они меняются? Вот вы говорите, что русские люди не хотят идти, допустим, на стройку, потому что это тяжелая работа. Может быть, работодатели как-то смотрят в сторону, ну я не знаю, механизации каких-то процессов, улучшения условий труда? Знаете, как у айтишников: им предлагают не только деньги, но и бонусы какие-то разнообразные. Вот с этой точки зрения. Алексей Коренев: То, что улучшаются условия работы и труда – это стопроцентно. То, что постепенно мы приходим к более современным технологиям – это естественно, потому что в любом случае любой кран эффективнее, чем даже пять таджиков. Это понятно, да? То есть работодатель здесь четко взвешивает, что ему выгоднее – механизировать какие-то работы или нанять дополнительное количество мигрантов? Но все-таки пока еще сложилась такая интересная ситуация, что рынок труда, мигрантского труда, он действительно является рынком соискателя, а не рынком работодателя. Со временем это пройдет. Мы сейчас просто оказались в таком положении, когда после кризиса не хватает рабочих рук, а большой объем строительства, большой объем инфраструктурных объектов, проектов, они требуют именно тяжелого физического труда, на который местные жители не идут. Ксения Сакурова: И еще один вопрос. Тоже стереотип, который был до пандемии, о том, что мигранты работают плохо. «Вот если бы нам, русским, дали все те самые рабочие места, то мы бы сделали хорошо. А они делают кое-как». Качество работы сейчас соответствует тем деньгам, которые люди за это просят? Вот 110 тысяч – зарплата плиточника. А качество? Оно улучшилось? Алексей Коренев: Я каждого плиточника не проверял, конечно, но могу сказать так: я сталкивался с ситуацией, когда и русские работают плохо или хорошо, и когда иностранцы работают хорошо или плохо. Это нужно тщательно проверять ту бригаду, которую вы нанимаете. Если вы делаете ремонт в доме или строите дачу, или производите еще какие-то работы, нужно внимательно проверять, кого вы нанимаете. Абсолютно точно я сталкивался с ситуациями, когда и приезжие работают либо хорошо, либо плохо, либо наши из рук вон плохо либо честно и по-хорошему. Это зависит не от национальности, это зависит от подхода к труду. Иван Князев: От отношения к работе и от квалификации твоей. Алексей Коренев: Да. Иван Князев: Спасибо вам большое, Алексей Львович. Ксения Сакурова: Спасибо. Иван Князев: Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», был с нами на связи. Любой работодатель скажет: «А с каких это пор качество работы зависит от того, какая зарплата – больше она или меньше?» Но это мнение работодателей. Ксения Сакурова: Ну, может быть, совесть у человека просыпается. Иван Князев: А вот что пишут нам наши телезрители. Ивановская область: «У нас зарплата стоит на месте». Из Челябинска: «Интересно, у кого растут зарплаты. У нас даже упали». Из Хабаровского края тоже подтверждает человек: «На Дальнем Востоке не заметен рост зарплаты». Из Волгоградской области: «Много ручного труда за МРОТ. Сами работайте и в жару, и в холод». Ксения Сакурова: Москва и Московская область: «Зарплата, может, и растет, но и рабочее время тоже. Если работал 12 часов, то теперь – 16, а платят за 11 и 14». Кстати, я вчера открыла объявления. Мне стал интересен вот тот вопрос, который ты задал: «Ну сколько же получает этот плиточник?» Очень по-разному. Ну, где-то от 50 тысяч. Иван Князев: Ты говорила, что 110 тысяч – квадратный метр, я так понимаю? Или в месяц? Ксения Сакурова: Это в месяц. Иван Князев: В месяц? Ксения Сакурова: Но я посмотрела требования. Работоспособность и… Как-то там это было сказано. В общем, работать нужно очень быстро. То есть, видимо, очень большие объемы работы. И, видимо, эту нехватку рабочих рук приходится компенсировать тем, что один человек работает за троих. Ну, в принципе, как у нас нередко и бывает. Иван Князев: Вот если брать по Москве (я тоже смотрел, сколько просят плиточники за свою работу), то в среднем 6–7 тысяч квадратный метр плитки стоит уложить. Из Коми пишет наш телезритель, что эксперт предыдущий, который говорил, что все-таки зарплаты у нас не так выросли и остались на прежнем месте. Ксения Сакурова: Сейчас узнаем все подробности. С нами на связи Ренат Каримов, председатель Центрального комитета Профсоюза трудящихся мигрантов. Ренат Исмагилович, здравствуйте. Ренат Каримов: Здравствуйте, добрый день. Ксения Сакурова: Это правда или миф все-таки – вот этот огромный, колоссальный рост зарплат в этой сфере? Ренат Каримов: Ну, мы привыкли, что рост зарплат – это благо. Все сражаются за повышение зарплаты. Поэтому если это так, то мы рады. Но в нашем профсоюзе нет таких данных, что поднялась зарплата, тем более колоссально выросла заработная плата. Это не совсем надежный и корректный источник – HeadHunter. Это, вероятно, то, что хотели бы получать иностранные работники, но не то, что им платят работодатели. Иван Князев: Подождите, подождите! Сейчас, секундочку. Ксения Сакурова: Скажем так, это то, что им предлагают. Иван Князев: Ренат Исмагилович, данные Центрального банка. Посчитали переводы мигрантов к себе на родину, в страны СНГ. И там в среднем получилась цифра – 48 тысяч в месяц в течение последних шести месяцев переводил средний мигрант к себе на родину. Ренат Каримов: Это тоже не Центральный банк дает, а это дает какая-то система переводов, система денежных переводов. Иван Князев: Ну, если я не ошибаюсь, аккумулировал эти данные как раз Центробанк. Ренат Каримов: Единственное, что мы можем сказать: мы рады, если такие суммы переводят. Но в нашем профсоюзе члены нашего профсоюза о таких суммах только мечтают. Вот как угодно толкуйте. Может быть, другие иностранные работники получают заоблачные заработной платы, а вот 70 тысяч членов нашего профсоюза ни сном ни духом об этом не слышали. Иван Князев: Ох, почему-то мне кажется, что вы прибедняетесь. Ксения Сакурова: Подожди. А в каких сферах они… Ренат Каримов: Ну почему прибедняемся? Заработная плата – предположим, 35 тысяч рублей в среднем. Ксения Сакурова: А это в какой сфере? Ренат Каримов: В строительстве. Ксения Сакурова: В строительстве? Ренат Каримов: Это коррелируется с теми данными, которые дает Росстат. Медианная зарплата в сфере строительства близка к этой сумме. Большие заработные платы в добыче полезных ископаемых, рост составил 7,5% за год – с 2019 по 2020 год (более свежих данных нет). И там получается 64, почти 65 тысяч рублей. Но там не работают иностранные работники. Еще больший рост заработных плат в финансовой деятельности – рост на 12,5%, с 54,7 до 61,5 тысячи. Но там вообще ни одного иностранного работника нет. Ксения Сакурова: Ренат Исмагилович, ну очевидно, что ситуация все равно сейчас на рынке меняется. Мы об этом как раз и говорим. А стали ли работодатели больше держаться за своих сотрудников, в частности за иностранных рабочих? Меняется ли отношение? Меняются ли условия труда? Ренат Каримов: Ну, может быть, стали. Может быть, стали. Вот как померить это? Как померить? Ну, по-хорошему, наверное, он должен держаться за иностранного работника, потому что от него зависит успех его компании, прибыль его компании. Если он не может сказать своему работнику: «Не хочешь работать много, то иди, я возьму на твое место другого работника, другого сотрудника», – потому что другого нет, то, наверное, он должен более разумно подходить к чаяниям тех работников, которые у него есть. Но у нас нет градусника, который бы это все замерил. Понимаете? Ксения Сакурова: Но у вас есть мнения людей, с которыми вы общаетесь, их какие-то реальные ситуации. Ренат Каримов: Вот! Ксения Сакурова: То, что они вам рассказывают. Я об этом скорее спрашивают. Ренат Каримов: Вот они рассказывают, что ничего не изменилось, за время пандемии ничего не изменилось. Иван Князев: А мне все-таки тогда интересно, кто те мигранты-киргизы, которые перевели на родину более 700 миллионов долларов с начала года, за последние полгода. Кстати, это сообщает Национальный банк Киргизии. Ренат Каримов: Ну давайте посчитаем. Ну что такое 700 миллионов? Это вы считаете, что для одного человека много. А для 700 тысяч граждан Кыргызстана, которые работают в Российской Федерации, это только по тысяче рублей… по тысяче долларов. Правильно? Вы про доллары говорите? Иван Князев: Долларов, долларов. Ксения Сакурова: Долларов, да. Ренат Каримов: Это перевели не один, не два, не три и не четыре человека, и не один аул, а 700 тысяч иностранных работников из Кыргызстана, которые работают в Российской Федерации. Выполняем простейшее арифметическое упражнение – 700 миллионов делим на 700 тысяч человек. Получаем по 1 тысяче долларов. Это за какой период? Ксения Сакурова: С начала года. Иван Князев: С начала года. Ну, за пять месяцев. Ренат Каримов: За полгода? Вот смотрите. Тысяча долларов – это 70 тысяч рублей, по-моему, 75 тысяч рублей. Разделите на шесть месяцев. Получается чуть больше 10–12 тысяч рублей. Вот это как вам? Иван Князев: Убедили. Спасибо вам большое. Ренат Каримов был с вами на связи, председатель Центрального комитета Профсоюза трудящихся мигрантов. Ксения Сакурова: Ну а далее продолжим эту тему. С нами на связи Олег Шибанов, директор Финансового центра Сколково – Российская экономическая школа. Олег Константинович, здравствуйте. Олег Шибанов: Добрый день. Ксения Сакурова: Вы знаете, у меня вопрос, с которого мы начали нашу беседу. Получается так, что зарплаты все-таки якобы (или не якобы) растут у нас на стройках, и не только на стройках, но и на производстве. И все это в результате перетекает… затраты работодателя ложатся на потребителя в результате. Почему происходит именно так? Почему бизнес свои собственные расходы именно таким образом пытается компенсировать? Ну да, он поднял кому-то зарплату, но почему мы за это платим? Олег Шибанов: Вы знаете, просто другого способа нет. То есть если бизнес все-таки как-то вести и хотя бы с какой-то минимальной маржой пытаться его делать, то невозможно игнорировать то, что издержки растут. И издержки для многих бизнесов растут же не только со стороны зарплаты, которая обычно составляет 10%, может быть, общих издержек. У некоторых компаний я видел 40%, но это немножко другая история. Когда вы смотрите на рост цен на все – от металлов до оборудования, – то вы обнаруживаете, что, в общем-то, бизнес либо повышает цены, либо вылетает с рынка. Ксения Сакурова: Ну а что, нет каких-то инструментов для того, чтобы оптимизировать какие-то производственные процессы, опять же механизировать что-то? Роботы у нас. Я все время удивляюсь, в каком вроде бы технологичном обществе мы живем, но до сих пор нам что-то на какой-то этаж нужно руками двоих людей затаскивать. Олег Шибанов: Вы знаете, роботы – наверное, нет. А оборудование – конечно, да. Вы совершенно правы, что добавление станков, машин и оборудования позволяет несколько упростить процессы и, наверное, увеличить производительность. Но она не растет скачком. В отдельной компании она может несколько вырасти, а на уровне экономики она все равно увеличивается на 1,5–3% в год. То есть в этом плане это не очень быстрый рост. И когда вы думаете, сколько надо тратить иностранной валюты на все это оборудование, потому что все-таки со многими производствами мы принципиально не производим своих станков и оборудования, то оказывается, что, в общем-то, эти издержки зачастую для компании растут еще быстрее. Где-то отпускные цены выросли, а где-то курс рубля помешал. Ксения Сакурова: Олег Константинович, ну невозможно же бесконечно, простите, напрягать потребителя. У нас не такие большие зарплаты. Они не везде растут, не во всех сферах. В конце концов, мы не сможем. Позволить себе оплачивать эти издержки работодателей или производителей в целом. Олег Шибанов: Смотрите, здесь же есть деталь. У нас по экономике инфляция есть в принципе, потому что у Центрального банка цель по инфляции – 4% в год. То есть в этом плане, если все цены будут расти на 4% в год, то это будет означать, что, скорее всего, и зарплаты тоже подстраиваются. Если вы смотрите на достаточно длинный горизонт данных, то у нас зарплаты росли быстрее, чем, например, инфляционные процессы. В этом смысле могут ли компании в номинальном выражении перекладывать издержки на потребителей? Конечно да. Потому что в среднем в номинальном выражении у нас в том числе и зарплаты растут. Но вы совершенно правы, что когда мы смотрим на разные дополнительные платежи, которые обязательны для домохозяйств (например, ЖКХ, кредиты, расходы на подготовку ребенка к школе), то все эти расходы, конечно, увеличиваются достаточно существенно и во многом быстрее инфляции. Из-за этого располагаемые доходы (не зарплаты) в экономике скорее стагнируют или несколько снижаются последние десять лет. Иван Князев: Давайте послушаем наших телезрителей. Надежда из Татарстана у нас на связи. Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Зритель: Вы знаете, мой сын в Москве уже не раз работал. Получилось, что недавно он работал в одной организации, там ему не выплатили, забрали все документы, он еле выехал оттуда. Теперь он устроился строителем в другую организацию. Он уже просит просто деньги на дорогу, чтобы уехать назад, домой. За полтора месяца он ничего не получил. И как быть? Я, пенсионерка, ему выслала деньги, 2 тысячи на еду. Иван Князев: Надежда, а расскажите, как он трудоустраивался? Можно же было, не знаю, не идти в такие компании, где прямо… Зритель: Вы понимаете, я этого не могу вам сказать. Во-первых, я боюсь за своего сына. Не дай бог, с ним что-то случится. Он у меня один. Ксения Сакурова: Надежда, вы знаете хотя бы, подписывал ли он какой-то договор? Мы не просим называть здесь название компании. Договор? Зритель: Да, подписывал. Да, подписывал. Во-первых, он платит алименты. И получается, что он официально устроился. Ксения Сакурова: Так? То есть он был трудоустроен официально, но ему все равно не заплатили? Зритель: Нет. Вот он сидит сейчас и слезы льет. А домой приехать он не может. Я просто уже молю бога! Ну помогите! У меня больше никого нет! Иван Князев: Надежда, мы вам сочувствуем. Спасибо, что дозвонились и рассказали нам вашу историю. Олег Константинович… Ксения Сакурова: А вот куда в такой ситуации стоило бы обратиться сыну Надежды? Вот что делать? Олег Шибанов: Ну, трудовая инспекция, конечно. Просто вопрос с официальным договором кажется довольно прозрачным. Если не платят зарплату, то руководителя компании, вообще-то, посадят. В этом плане чем быстрее обратишься в трудовую инспекцию, тем больше шансов, что все будет разрешено вовремя. Иван Князев: Ну, это смотря где работал, конечно. Олег Константинович, смотрите, какая история. Что мы в итоге получим к концу года? Так или иначе заработные платы у нас вырастут? Если они уже начинают расти в отдельных сферах, наверное, будут подтягиваться и другие отрасли. Это с одной стороны. Вырастит или нет? Олег Шибанов: Вы знаете, я думаю, что нет. Я просто краткий комментарий да. Это необязательно, потому что все-таки дефицит рабочей силы в разных отраслях у нас совсем разный. И строительство сильно выделяется. Иван Князев: То есть на стройке все-таки могут вырасти из-за дефицита? Олег Шибанов: Они должны даже вырасти, потому что у нас действительно дефицит. Но там было очень странное высказывание, что у нас дефицит – 3 миллиона человек. Это, конечно, наверное, неточно, потому что всего 6,5 миллионов человек примерно работают. Ксения Сакурова: Это сказал замминистра строительства Александр Ломакин. Не знаю, может быть, стоит верить ему, да. Олег Шибанов: Вы знаете, я могу поверить в разное, но 6,5 и 3 миллиона из них как дефицит – это, честно говоря, сильное утверждение. И хотелось бы проверить, откуда данные. Иван Князев: У остальных работодателей есть возможности наращивать фонд заработной платы? Олег Шибанов: Вы знаете, да. С другой стороны, надо же смотреть, кому это доступно. Потому что у нас огромное количество компаний в стране вообще не просто не прибыльные, а они еле-еле расплачиваются со своими кредитами. В этом плане у нас больше 15% таких компаний, а по некоторым оценкам – до 30%. И в этом смысле, насколько все компании смогут этим заниматься? Ну, практически ответ очевиден: не все смогут. Ксения Сакурова: Олег Константинович, а может ли случиться так, что… Ну, у нас сейчас кризис с работой у офисных кадров. Они видят, что зарплаты на стройках растут. Может ли произойти перетекание среднего класса в рабочий? Олег Шибанов: Это очень хороший вопрос. Я буду в восторге, если это произойдет, потому что это очень необычно. Но, вы знаете, некоторые люди, которые работали в офисе, они забывали делать зарядку по утрам, и поэтому им достаточно тяжело будет сегодня таскать что-то. Иван Князев: Они физически не смогут. Ксения Сакурова: Они пойдут в плиточники. Плитку, наверное, класть не настолько сложно, как что-то тащить на шестой этаж. Иван Князев: Ксения, ну не скажи! Ксения Сакурова: Что? Олег Шибанов: Квалификация нужна. Это не так просто. Ксения Сакурова: Квалификация нужна? Ну, они обучаемые, они об этом пишут в резюме. Иван Князев: Еще один телефонный звонок – Елена, Санкт-Петербург. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотела прокомментировать сообщение господина Каримова по поводу зарплаты. Это неправда абсолютно… Ксения Сакурова: Так, слушаем вас. Зритель: Я хотела отметить отношение мигрантов к работе. Причем мигранты из Молдавии, например, работают просто отлично, а из Средней Азии – отвратительно. Они работают первые две недели хорошо. А потом они начинают работать просто спустя рукава. Они очень хитро себя ведут, что начальство этого не замечают, а замечают только те, кто непосредственно работает с ними. Иван Князев: Елена, я так понимаю, вы просто вместе с ними работаете и все это своими глазами наблюдаете? Зритель: Да, работаю уже несколько лет. Ксения Сакурова: Елена, простите, а почему русские люди не хотят прийти на эту работу, наши? Коротко, если можно. Зритель: Потому что почему-то выгодно брать работников СТО, как это называется. Ксения Сакурова: Понятно. Спасибо большое. Иван Князев: Да, спасибо вам большое, Елена. Ну и поблагодарим, конечно же, Олега Шибанова, директора Финансового центра Сколково – Российская экономическая школа. Олег Константинович, благодарим вас за ваши комментарии. Это программа «ОТРажение». После небольшого перерыва мы будем говорить вот о чем. Расскажем о том, что половина работодателей не готовы трудоустраивать пенсионеров – это с одной стороны. И, конечно же, посмотрим, с каким настроением и родители готовятся к 1 сентября, и школьники. Ксения Сакурова: Да, почти неделя у нас осталась впереди, так что об этом тоже будем говорить.