Виталий Млечин: Тревожная новость: заболеваемость коронавирусом растет в нашей стране. По свежим данным, за сутки выявлено уже без малого 4 тысячи случаев заражения, вчера было 3 тысячи, рост, сами можете посчитать, существенный. С крупным отрывом лидирует Москва. Оперштаб порекомендовал горожанам снова носить маски в закрытых помещениях, хоть и назвал новый подштамм «омикрона» неопасным. Давайте разбираться, что происходит. Пожалуйста, присоединяйтесь к нашему эфиру, расскажите, как в вашем регионе обстоят дела, собираетесь ли вы ревакцинироваться в ближайшее время, собираетесь ли вы все-таки снова начинать соблюдать эти самые антиковидные ограничения, носить маски. 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира, 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. Ну и по традиции в прямом эфире вы сможете задать вопрос специалисту. У нас в гостях Заур Шугушев, доктор медицинских наук, профессор, руководитель временного ковид-госпиталя. Заур Хасанович, здравствуйте. Заур Шугушев: Здравствуйте. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, уже можно сделать вывод, это новая волна, или еще рано? Заур Шугушев: Я думаю, учитывая все предыдущие опыты, это однозначно мы ждем повышения заболеваемости. Мы всегда идем с небольшим опозданием от Европы, от всего остального мира, и, соответственно, обычно т. н. лаг у нас 1–3 месяца. Соответственно, в зависимости от степени заразности штамма настолько быстро это все приходит к нам в Россию. Виталий Млечин: То есть вслед за Европой, в общем, тоже у нас произойдет рост, да? Заур Шугушев: По традиции, да, ждем. Виталий Млечин: Но сейчас, казалось бы, не то чтобы связи совсем разорваны, конечно нет, есть возможность сейчас поехать в Европу, хоть это долго, дорого, но неважно. Но все-таки масштабы-то явно не те, что раньше. Заур Шугушев: Масштабы, безусловно, не те. Но тут, наверное, важен сам факт попадания вируса, т. е. он попадает на нашу территорию, начинает реплицироваться, размножаться, уже в популяции в России среди жителей, и, собственно, с этим и связана, наверное, основная задержка с распространением этого вируса именно на территории России. Виталий Млечин: Ну то есть все-таки он завозится? Заур Шугушев: Конечно. Виталий Млечин: Хорошо. Давайте тогда разбираться, что это за штамм, действительно ли... Вот в оперштабе назвали его «неопасным». Но, если он неопасный, зачем тогда маски надевать? Заур Шугушев: Здесь, наверное, очень важный момент, если мы посмотрим на историю вообще развития, условно у нас с вами было три волны. Если мы помним последнюю волну с омикрон-штаммом, у нас болело большое количество людей, но при этом в больницу попадало от общего количества заразившихся ранее, двух волн, намного меньше. Соответственно, сам по себе омикрон-штамм, мы с вами помним, он намного реже спускался в нижние дыхательные пути и вызывал пневмонию и т. д. Я думаю, такой сдержанный оптимизм связан с тем, что современный подтип или тип очередного коронавируса, BA.2.75, по-моему, он сейчас называется, или «ниндзя» по-другому, он вызывает высокое распространение, но при этом, к счастью, пока даже по Москве мы видим, что количество заболевших не более 9% повышение, на фоне значительного повышения заболевших госпитализации только на 9%. Я думаю, с этим связан, скажем так, сдержанный оптимизм того, что нас все-таки не накроет именно волна тяжелого COVID. Виталий Млечин: То есть важно не то, сколько людей переболеет, а сколько именно получит какие-то осложнения и попадут в больницы, правильно? Заур Шугушев: Безусловно, самое страшное, что COVID может, – это смертность. Виталий Млечин: Но это связано с тем, что вирус мутирует и как-то легче переносится, или действуют вот прививки, естественный иммунитет? Заур Шугушев: Я бы хотел сказать, что прививки. Но, если мы с вами вспомним последнюю, скажем так, волну, тогда коллективный иммунитет в России был больше 60%, сейчас не дотягивает и до 20%. Поэтому по крайней мере коллективный иммунитет точно сейчас не на стороне, скажем так, жителей России. Я думаю, это связано с тем, что вирус вообще изначально, по природе, он же не рассчитан убивать своего хозяина, он рассчитан на симбиоз, т. е. мирное сосуществование с ним. Соответственно, он ищет свое место в природе, как любой другой вирус. И мы с вами видим, что каждая следующая, скажем так, генерация вируса больше и лучше распространяется, как, собственно, любые сезонные вирусные инфекции, но при этом, к счастью для организма, в который она попадает, она становится все менее и менее летальна для носителя. Виталий Млечин: Но при этом коронавирус не становится именно сезонным заболеванием, правильно? Заур Шугушев: Вы знаете, да, он не становится сезонным. И в основном я связываю его вспышки именно с тем, что мы как бы, наше внимание притупляется. То есть сейчас основной пик сезона отпусков, все люди, как говорится, катаются по всему миру, и есть большие места скопления людей, особенно это курорты, и вот оттуда в основном, соответственно, все это и приходит. То есть у нас два фактора: это или снижение, скажем так, условного иммунитета на фоне холодного времени года, или же это отпуска. Виталий Млечин: Ага, хорошо. А почему в Москве вот так резко растет, остальная страна пока отстает? Это потому, что как-то именно москвичи больше путешествуют, или тут выявляют больше? Заур Шугушев: Я думаю, здесь все три фактора: выявляют, во-первых, во-вторых, это самый населенный мегаполис нашей страны, самое плотное население, ну и третье – это действительно москвичи больше, скажем так, двигаются, по моим ощущениям по крайней мере, у меня конкретной статистики нет, но, насколько я понимаю, это больше путешествий, больше различных контактов, с этим и связано более быстрое распространение. Если мы посмотрим все три волны, всегда по Москве это было, скажем так, Москва шла впереди, и заканчивались волны в Москве раньше, чем в регионах. Виталий Млечин: Ага, Москва принимает на себя первый удар. Заур Шугушев: Ну и первая, соответственно, уходит от всего. Виталий Млечин: Александр из Москвы как раз нам звонит. Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотел бы задать вопрос доктору. Виталий Млечин: Давайте, да. Зритель: Я в 2020 году переболел коронавирусом. Потом через полгода у меня случился инфаркт. После инфаркта уже 4 месяца, вышел на работу, и как бы обязали делать прививку. Вот после второй прививки у меня где-то по истечении двух недель появилось головокружение: вот я стою из горизонтального в вертикальное положение, вот где-то полминуты мне надо посидеть, у меня голова кружится, все вообще передо мной плывет. Я кучу таблеток перепил, и артрит выскочил, вот головокружение вроде бы прошло, а артрит так вот осталось. Связано это как-то? Потому что врачи разводят, никто не знает, из-за чего все. Как-то связано с прививками вот это заболевание? Виталий Млечин: Да, понятен ваш вопрос. Можем попытаться на него ответить? Заур Шугушев: Крайне маловероятно. Артрит, известны его причины. Если вы перенесли инфаркт миокарда, то, скорее всего, вы относитесь как минимум к зоне риска, т. е. вам больше 40, вы мужского пола, к сожалению, это тоже фактор риска развития инфаркта. Соответственно, артрит – это, к сожалению, заболевание, которое развивается с возрастом, соответственно, здесь от чего он «выскочил», как выразился телезритель, то это естественное, скажем так, течение, к сожалению, этого заболевания, оно выходит у нас с возрастом. Касательно головокружения – это, скорее всего, какая-то сосудистая недостаточность. Опять же, инфаркт миокарда, он развивается на фоне атеросклероза, а атеросклероз – это системное заболевание, которое поражает в т. ч. и артерии головного мозга, с чем, собственно, и связано, возможно, это головокружение. Я бы не советовал, скажем так, однозначно искать причину в прививках, все-таки это хронические заболевания, которые требуют коррекции, лечения. Честно вам скажу, по своей статистике, у нас много кто прививается, много кого я наблюдаю, каких-то больших заболеваний неожиданных, которые произошли после прививки, ну крайне маловероятно и крайне мало таких наблюдений. Виталий Млечин: Прививки – а коронавирус, сам вирус может вызвать такие вещи? Заур Шугушев: Вот да, вот тут коронавирус... Я с чем только ни сталкивался, начиная от выпадения голос, причем кончая тем, что у людей наступали расстройства высшей нервной деятельности, т. е. какие-то длительные депрессии, изменялось полностью состояние нервной системы, у людей по несколько лет, уже даже до 2-х лет, не возвращаются запахи, есть какие-то фобии... То есть количество осложнений разнообразнейших, которые я видел от COVID, ну это прямо вот могу до утра, как говорится, рассказывать и только перечислять. Виталий Млечин: А вот такими последствиями характеризуются первые штаммы или вот тот же «омикрон» тоже? Заур Шугушев: Не могу провести конкретные параллели. Могу сказать, что все три волны вызывали примерно... Наверное, знаете, первая волна меньше всего вызвала расстройств со стороны нервной системы, а вот все остальные вызывали достаточно большие изменения. И что самое интересное, в основном это было у относительно молодых людей, т. е. у кого нервная система, скажем так, более молодая и, видимо, сильнее реагирует на внедрение вируса. Не будем с вами забывать, что вот первые симптомы, это потеря запаха и потеря вкуса, – это именно поражение нервной системы, поэтому мы теряем обоняние и вкус. Виталий Млечин: Вакцина защищает вот именно от таких вот побочных, что ли, эффектов? Заур Шугушев: Вакцина, тут достаточно простая аналогия, всегда ее привожу, – это вот наш организм встречается с противником. И если он тренирован, а вакцина – это тренировка иммунитета, то шанс того, что вот эта встреча с неприятелем пройдет с меньшим уроном, она, соответственно, больше, нежели когда наш организм не тренирован. Поэтому прививка – это не панацея, это не 100%, вообще ничего 100%-го в мире нет, ни одной таблетки, ни одной схемы лечения. Но это позволяет в разы снизить как побочные эффекты от развития коронавирусной инфекции, так и тяжесть ее течения. Виталий Млечин: Ага. Еще один звонок из Москвы. Константин, здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Вот говорят, «омикрон» легкий по течению, все так хорошо, будет замечательно. Я переболел, и моя семья переболела в легкой форме в феврале – марте этим самым «омикроном». Виталий Млечин: Так. Зритель: Но хочу сказать, что по последствиям он весьма неприятный и хуже даже, чем предыдущие волны. Потому что пневмонию он мне дал, 100%, там было очень большое поражение легких, лечили долго довольно-таки. Отвод от прививок у меня был, т. е. на прививки, все эти головокружения, вот эти симптомы, которые описывал предыдущий звонивший вам в эфир, – это все к прививке вряд ли относится, это относится к «хвосту», к шлейфу того заболевания, которое назвали «омикроном». Значит, запахи я не чувствовал несколько дней, потом, к счастью, само восстановилось. А мама, которой за 80, она вообще просто не встала. Она жива, к счастью, но ходить перестала, т. е. у нее вот эти головокружения только усилились. Все, что мы держали возрастное и хроническое из ее «репертуара», так сказать, заболеваний, все это «омикрон» разрушил быстро. И у меня разрушил, у человека относительно здорового, и у нее разрушил. Поэтому не такой он неопасный, его нельзя недооценивать. Виталий Млечин: Да, мы-то как раз об этом и говорим все время в эфире. Спасибо вам большое. Константин, скажите, пожалуйста, а вы не привились, как я понял, да? Зритель: У нас отвод, у меня отвод, я аллергик хронический с детства, поэтому у нас официальный отвод от прививок. Но это бы не спасло, это 100%, потому что где его в Москве можно подцепить, этот «омикрон»? – да везде. Два раза мы пошли куда-то в магазин, где-то в кассе постояли – и все, и оба переболели. Этого нам хватило, что до сих пор шлейф вот этот тянется. Виталий Млечин: Спасибо вам большое, очень поучительная история. Это как раз то, в общем, о чем мы говорим постоянно, но далеко не все наши телезрители в это верят, опять очень большое количество сообщений о том, что, в общем, не надо истерию поднимать, не надо маски носить и прививаться уж тем более не надо, вот пишут нам. Заур Шугушев: Если разрешите, единственная ремарка. Достаточно часто слышу о медотводах от прививок. Единственный медотвод от прививки – это тяжелая реакция на компоненты самой прививки. А если предыдущая аллергия, если там различные хронические заболевания и т. д., это не является абсолютным противопоказанием к прививкам. Предыдущий звонивший, он, конечно, показал своим примером неприятность, скажем так, того, что «омикрон» его поразил, но прививки позволяют избежать именно вот этих «хвостов», т. е. уменьшить вероятность развития тяжелых последствий после коронавирусной инфекции неважно какого штамма. Виталий Млечин: То есть, получается, если даже человек говорит, что он тяжелый аллергик, все равно, возможно, какую-то вакцину можно все-таки сделать? Заур Шугушев: Конечно. Не какую-то – любую из трех доступных, ныне уже из двух доступных, она без проблем переносится людьми с аллергией. Здесь важно понимать: аллергия – она же не на все на свете. Вот у меня лично аллергия на тополиный пух, но это же не говорит о том, что я не буду делать себе вакцинацию. То есть здесь надо разбираться и не надо бояться вакцины, она действительно, у нее количество побочных эффектов минимально по сравнению с эффектом не только самой коронавирусной инфекции, но и ее последствий. Виталий Млечин: Константин, вот вы только что слышали мнение специалиста, может быть, все-таки имеет смысл... Может быть, имеет смысл сейчас хотя бы привиться? Заур Шугушев: Я вам больше скажу: учитывая то, что мы уже ждем, скажем так, уже четвертую волну, мне кажется, у нас есть идеальное время до ее появления, это месяц – три, когда можно будет успеть по крайней мере первый компонент хотя бы сделать. Виталий Млечин: То есть, в общем, сейчас надо не задумываясь прививаться? Заур Шугушев: Самое время. Виталий Млечин: А чем? Вот вы сказали, что две вакцины, – это какие? «Спутник V», а еще какая? Заур Шугушев: «Спутник V» и, насколько я помню, «КовиВак» она называлась, не «КовидВак», а «КовиВак». Но, насколько мне известно, «КовиВак» практически сейчас уже недоступна. Там еще была третья вакцина, к сожалению, забыл ее название... Виталий Млечин: «ЭпиВакКорона». Заур Шугушев: «ЭпиВакКорона». Она, собственно, как началась, она так толком, я насколько понимаю, и не вошла, скажем так, в повседневный оборот. Поэтому на сегодняшний момент это «Спутник V», «Спутник Лайт». Если вы человек, у которого есть какие-то хронические заболевания или факторы риска, это однозначно «Спутник V»; если пациент условно здоров, это «Спутник Лайт». Виталий Млечин: Ага. Из Пензы звонок. Галина, здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Добрый день. Виталий Млечин: Да-да, слушаем вас, говорите. Зритель: Да-да-да. Я бы хотела узнать. У меня в том году в августе месяце у сына была операция, замена клапана. Виталий Млечин: Так. Зритель: И через 6 месяцев мы переболели COVID. Вот стоит нам делать прививку? И через какое время делать прививку? Виталий Млечин: То есть где-то полгода назад вы переболели, правильно? Зритель: Да, он переболел. Виталий Млечин: Так. Заур Шугушев: Однозначно сама по себе клапанная операция на сердце – это достаточно сложная операция независимо от того, какой клапан, механический или биологический, был установлен. Я думаю, что, учитывая, что 6 месяцев прошло, однозначно время для прививки, т. е. иммунитет приобретенный уже ослабел, соответственно, нужно делать иммунитет, который вызывает прививка. То есть самое время прививаться, однозначно, это уменьшит шанс как заражения, так и тяжелого течения COVID. Виталий Млечин: Опять же «Спутником V», или «Спутника Лайт» будет достаточно? Заур Шугушев: Здесь есть факторы риска, я бы здесь посоветовал все-таки «Спутник V». Виталий Млечин: Ага, двухкомпонентную. Заур Шугушев: Да. Виталий Млечин: Анна из Республики Коми. Анна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы задать вопрос доктору. Вот прошлый год в августе я переболела очень легко, 37,1 у меня температура была всего один день и насморк небольшой. Но я вакцинировалась в мае того же года. Виталий Млечин: Так. Зритель: И у меня уже вот сейчас скоро будет год, как я не чувствую ни запахов, ни вкуса пищи, не понимаю, что я кушаю. Вот восстановится или нет у меня это? Меня очень беспокоит это. Виталий Млечин: Так. Это, насколько я понимаю, тут особо не поможешь, да? То есть когда само восстановится, тогда и... Заур Шугушев: Специфического лечения не существует. У меня, к сожалению, как у доктора тоже есть наблюдения у людей, еще перенесших первую волну, у них до сих пор у кого частично, у кого полностью не восстановилось. Но все-таки у нас есть теоретические предпосылки к тому, что в любом случае со временем это восстановится, просто нужно дать организму время. Виталий Млечин: Но привиться сейчас уже тоже... ? Заур Шугушев: Соответственно, у нас рекомендация через 6 месяцев, официальная рекомендация Минздрава Российской Федерации. Но я советую, что, если есть возможность, это можно уже делать и через 4 месяца. Виталий Млечин: Многие беспокоятся, что не будет ли перебора с вакциной в организме, с антителами, с компонентами с какими-то. Заур Шугушев: Я вот, вы знаете, много слышал о таких разговорах, и не только от пациентов, но и от врачей. Действительно, есть теоретические предпосылки к различным, скажем так, феноменам со стороны иммунной системы. Но на сегодняшний момент могу сказать, что по крайней мере по титру антител, что мы можем отсмотреть, я достаточно часто видел снижение драматическое приобретенного иммунитета именно к концу 4-го месяца, поэтому... Это неофициально, это, естественно, мое личное мнение, у Минздрава это четко 6 месяцев. Вот мое личное мнение, что можно рассматривать вакцину после 4-х месяцев после вакцинации. Но в любом случае это все-таки вопрос, который требует обсуждения как минимум с врачом непосредственно в конкретной клинической ситуации. Виталий Млечин: По поводу масок много скепсиса. Вот нам пишут, что вирус, в общем, и сквозь маску на самом деле может легко пройти. Но это не совсем так. Заур Шугушев: Смотрите, все, скажем так, средства индивидуальной защиты, расстояние, маска и т. д., мы в итоге, конечно, все, к сожалению, переболеем, ну большинство, вопрос, насколько быстро это произойдет и какой большой вал будет, насколько будет нагрузка на медицинскую систему. В Москве, скажем так, это достаточно уже так хорошо отработанный, во многих крупных городах. Но если мы говорим об удаленных городах, о таких, скажем так, центрах, где нет больших медицинских мощностей, то там, скорее всего, именно вот то, что волна будет протекать более, скажем так, сглаженно, пик заболеваемости, это поможет и самим пациентам, и медицинским работникам. Ведь не секрет: если все, грубо говоря, в один день заболеем, никакой медицины ни на кого не хватит. Виталий Млечин: Ну то есть, в общем, я к тому, что маска все-таки имеет смысл. Заур Шугушев: Безусловно. Но тут очень важный момент: в маске должны быть и вы, и я. То есть если кто-то, один из нас, без маски, скажем так, процент защиты драматически падает. Виталий Млечин: Ну, к сожалению, рассчитывать на то, что все наденут маски, вот история показывает, не приходится... Заур Шугушев: К сожалению, да. Виталий Млечин: А жаль. Заур Шугушев: Не то слово. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, по поводу мощностей. Если действительно сейчас начнется опять новая волна, люди начнут болеть, соответственно, количество госпитализаций опять увеличится, достаточно сейчас коек, специалистов, лекарств? Заур Шугушев: Насколько я знаю, по лекарствам есть определенный запас, который еще остался от предыдущей волны. Количество коек и вообще быстрота перепрофилирования, мы это все видели как граждане России – по всей России очень быстро, т. е. Минздрав на самом деле отработал уже эту схему, наверное, до совершенства. То есть скорость развертывания ковидных коек – это время, идущее на сутки, двое-трое суток, четверо максимум. Когда была первая волна, да, было тяжело, мы не понимали, что это, зачем это. С третьей волной это фактически уже на автомате все отработано. Виталий Млечин: То есть вы не ожидаете каких-то сложностей, даже если придется достаточно быстро это все разворачивать? Заур Шугушев: С койко-местами, с персоналом, врачи уже это все умеют, во многих клиниках уже проведены нужные, скажем так, подготовительные работы, которые были... Вот, допустим, в нашем бывшем ковид-госпитале, мы сейчас закрылись уже, мы работаем как обычный стационар, но, когда мы работали как ковид-стационар, у нас уже все было полностью: нужное нам оснащение, кислородная поддержка, терапия, лекарства – все это есть. И врачи, что самое главное, все наученные, все уже с большим опытом. Виталий Млечин: А знаете, тоже теперь же такой весьма актуальный вопрос – а оборудование импортное или отечественное? Заур Шугушев: Смотрите, большинство, что требуется для COVID в основном, это компьютерная томография как диагностика, ее в достаточном количестве, это тяжелое оборудование, оно, скажем так, так быстро не изнашивается и не требует такого большого... Насколько я знаю, большинство фирм все-таки поддерживают все еще свою технику. Что касательно аппаратов ИВЛ, они есть и российские, и, соответственно, иностранного производства. Насколько я знаю, это тоже не та техника, которая требует еженедельного какого-то контроля со стороны фирм-производителей. Препараты биологические, насколько я знаю, доступны, каких-то проблем сейчас с ними нет. Виталий Млечин: Хорошо. Это важно просто очень понимать, что техника в нужный момент не встанет или не останемся без лекарств. Заур Шугушев: У меня нет ощущения, что вот мы вдруг встанем и скажем, что нам нечем работать. Виталий Млечин: Про вакцины вот еще важный вопрос. Ведь вакцины же фактически были разработаны по тем первым штаммам, а все-таки коронавирус тоже эволюционирует. Они по-прежнему эффективны? Заур Шугушев: Вакцина вообще разрабатывалась против SARS-CoV-19. И, когда ее разрабатывали, на все в принципе штаммы ее разрабатывали. Зависимость от штамма к штамму, она, конечно, будет где-то лучше, где-то хуже, но, скажем так, диаметрально какого-то другого иммунитета или какого-то диаметрально другого поражения со стороны иммунной системы новые штаммы не вызывают. Скорость распространения у них, симптомы, которые они вызывают, но по сути это один и тот же вирус SARS-CoV-19. Виталий Млечин: Ага. Любовь из Липецка дозвонилась до нас. Любовь, здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Я в сентябре прошлого года тяжело переболела COVID, осложнения, фиброз был. И температура тела в январе у меня понизилась до 34 градусов. Сейчас бывает 34, 35 с лишним, 36 редко. Восстановится ли температура, у меня вопрос?ы Виталий Млечин: Ага. Заур Шугушев: Это т. н. постковидный синдром, который, к сожалению, у людей бывает. Он тоже связан с поражением центральной нервной системы. Достаточно частое явление – понижение температуры после перенесенной ковид-инфекции. Это так же, как и с запахами, так же, как и со вкусом, это достаточно длительное время может продолжаться. Есть, к сожалению, наблюдения у людей, у кого годами пока это не проходит. Но опять же повторюсь, теоретические предпосылки все есть к тому, что в итоге все равно нервная система восстановится. Виталий Млечин: А пониженная температура как влияет на человека? Ну мы все знаем, что, когда повышенная температура, плохо себя чувствуешь, но вот с пониженной не каждый сталкивался. Заур Шугушев: По сути никак, по сути никак. В основном это тревожит, когда ты измеряешь себе температуру тела и понимаешь, что вместо 36,6 у тебя 34,5 или 35,6. Это в первую очередь морально тяжело. Но физически по крайней мере острых каких-то проблем это не вызывает. Виталий Млечин: Ну то есть, в общем, можно жить с этим, грубо говоря. Заур Шугушев: По сути да. Виталий Млечин: Хорошо. Интересуются также наши зрители, будут ли опять ограничения вроде дистанционной работы, вот таких вещей. Как вы считаете, дойдет ли до этого? Заур Шугушев: Все будет напрямую зависеть от тяжести этого нового штамма. Если будет перегружена медицинская система, то все эти методы изоляции, они рассчитаны только на одно – сгладить эту волну. Если будем справляться, а есть подозрения, что будем справляться, то, соответственно... Если вы помните, локдаун у нас по сути был только первый раз, все остальные разы не было. Соответственно, у меня нет ощущения, что мы уйдем в какой-то локдаун. Возможно, для каких-то групп населения какие-то будут условные ограничения, но вот того локдауна, который у нас был в первую волну, у меня по ощущениям нет такого. Виталий Млечин: Ну а вообще такие вещи, они показали свою эффективность? Действительно ли вот такие ограничения перемещения, контактов влияют на скорость распространения? Заур Шугушев: Есть две такие в мире большие школы: одни считают, что сильно влияет, другие считают, что вообще никак не влияет. В частности, про Швецию, где вообще никогда не вводили, длительное время, в итоге, скажем так, кривые заболеваемости и смертности везде сошлись, были локдауны, не было локдаунов. Поэтому на сегодняшний день я как врач могу сказать, что я все-таки за какие-то ограничительные меры, потому что это помогает не нагружать систему, это помогает сглаживать пик, это помогает просто по сути спокойнее и правильнее лечить пациентов, которые попадают в стационар. То есть то, насколько не загружен врач, насколько мы можем сконцентрироваться на пациенте, это в первую очередь сказывается на здоровье самого пациента. Виталий Млечин: Про симптомы. Была новость пару дней назад, что сейчас COVID практически неотличим по симптомам от обычных, других ОРВИ. Это так? Заур Шугушев: Да, все верно, он практически неотличим. Если мы вспомним штамм наш последний «стелс», он практически так и начинался как острая респираторная вирусная инфекция. И там были симптомы, в основном связанные с ангиной, т. е. у людей болело горло, но ниже, соответственно, возбудитель не уходил в нижние дыхательные пути. Вообще, у меня ощущение, что COVID со временем станет точно такой же, как и острые респираторные вирусные инфекции. Пока разница лишь в том, что мы, во-первых, очень пристально следим за ним и постоянно пытаемся выявить, и, во-вторых, к нему есть повышенное внимание. Но по эволюции вируса я все-таки предполагаю, что рано или поздно он займет такое же место в ряду остальных острых респираторных вирусных инфекций и смертность от него будет такая же, около 0,1%. Виталий Млечин: А как вы считаете, вот если просто почувствовал недомогание, скажем, горло заболело, казалось бы, еще 3 года назад никто бы на это внимание не обратил. Вот как правильнее сейчас себя вести – так же, как и раньше, не обращать на это внимание, или все-таки лучше провериться? Заур Шугушев: Здесь два момента. Первый – безусловно, следует сделать как минимум экспресс-тест, т. е. понять, что у вас. Второе – я бы не советовал в любом случае, даже если экспресс-тест отрицательный, если это получается, то все-таки самоизолироваться. В любом случае распространение условно COVID все-таки будет, скажем так... Хорошего в этом ничего большого не будет, т. е., если есть возможность, надо от него, соответственно, изолироваться. А вести себя так, как мы вели в доковидную эру, я бы крайне не рекомендовал. Виталий Млечин: Это важное очень замечание, спасибо большое. Из Дагестана звонок. Алик, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Виталий Млечин: Вы в эфире, говорите, пожалуйста. Зритель: У меня вопрос к Зауру. Есть много суждений насчет того, что группа крови как-то может быть подвержена влиянию вируса. Вот, в частности, если взять вопрос зачатия ребенка, когда отец и мать разных резус-факторов, тем более разных групп, то бывает несовместимость, не всегда мать может выносить ребенка. И что касается вот в плане группы крови в соответствии с COVID, вот с этой тематикой, что мы сегодня обсуждаем, есть какие-то исследования, насколько подвержены люди той или иной группы крови или резус-фактора заболеваемости? Виталий Млечин: Ага, спасибо. Вопрос интересный. Заур Шугушев: Если мы говорим о резус-конфликте, который бывает между мужчиной и женщиной, сейчас вполне, скажем так, легко это все решается, делаются два укола, соответственно, резус-конфликт уже практически при беременности ушел в историю. Если мы говорим о поражении COVID-19 и различные группы крови, было такое суждение, активно изучалось. Но на сегодняшний момент, насколько мне известно, серьезных каких-то данных, серьезных исследований, которые бы указывали, что какая-то группа крови более подвержена, или отдельно выделяли ее как фактор риска, на сегодняшний момент таких данных у нас нет. Виталий Млечин: Еще важный вопрос по поводу вакцинации детей и подростков. Потому что «Спутник V», понятно, от 18 лет, а «Спутник» для подростков также появился. Сейчас им можно уколоться, или сейчас его нет вообще? Заур Шугушев: Я насколько помню, активно все это прорабатывалось, изучалось, но как-то эта тема у нас немножко сошла на нет вместе, собственно, с уходом самого COVID из нашей жизни. Насколько я знаю, сейчас вот этот штамм «ниндзя», который мы ждем, все-таки нет у него какого-то воздействия именно на детей и подростков. Поэтому, насколько я знаю, на сегодняшний момент не стоит вопрос о вакцинации детей и подростков. Если мы берем опыт всех предыдущих волн, дети и подростки легче переносили, а некоторые бессимптомно переносили. То есть они являлись, к сожалению, хорошими переносчиками, т. е. они достаточно быстро переносили, но сами при этом, скажем так, если относительно взрослой популяции, они, конечно, намного-намного проще и быстрее переносили эту инфекцию. Виталий Млечин: То есть, в общем, вы считаете, что для детей уже не будет вакцины? Заур Шугушев: На сегодняшний момент, на сегодняшние знания, которые у нас есть о вирусе, о вакцинации, наверное, пока преждевременна такая массовая вакцинация именно детей и подростков. Посмотрим, как себя вирус поведет. Самое главное, что у нас есть такая возможность. Виталий Млечин: Давайте в завершение, может быть, сформулируем какие-то простые правила поведения, максимально ненапряжно, естественно, потому что явно еще к серьезным мерам наши зрители точно не готовы, но что-то такое простое, что могло бы все-таки помочь снизить риск. Заур Шугушев: Самое простое – это методы личной гигиены. Да, мы все равно все начали здороваться за руку, мы все стали приближаться, этого лучше не делать. Придет время, мы с вами все наобнимаемся, наздороваемся, это не проблема. Все еще социальное расстояние, это 1,5 метра. Стараться избегать мест скопления людей. Ну и, наверное, самый важный момент – это все-таки прививаться, это единственный на сегодняшний момент действительно доказанный метод профилактики как тяжелых последствий, так и, собственно, заболеваемости. Виталий Млечин: Спасибо вам огромное за то, что пришли и ответили на все вопросы максимально подробно! Заур Шугушев был у нас в гостях, доктор медицинских наук, профессор, руководитель временного ковид-госпиталя. Беседовали о коронавирусе. Ну вот вы все сами слышали: все-таки постарайтесь беречь себя насколько это возможно. Сейчас прервемся буквально на минутку, после этого поговорим о жилье, о доступном и не очень доступном. Оставайтесь с нами.