Тамара Шорникова: Ну а сейчас наши темы объявленные. Первая: Минсельхоз предлагает прописать в законе новый термин «бесхозяйная земля». Так, по мнению ведомства, нужно называть территории, собственники которых неизвестны или отказались от участков. Также бесхозяйными можно назвать земли, не зарегистрированные в едином государственном реестре прав недвижимости. Иван Князев: Поправки в закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения позволят проще и быстрее забирать вот в этот оборот невостребованные земли, а их у нас в стране много. По данным Минсельхоза, вот такие вот земли занимают свыше 15 миллионов гектаров, это почти 7% от общей площади земель сельхозназначения в нашей стране. Тамара Шорникова: Сегодня, чтобы что-то сделать с такой землей, муниципальные власти должны обратиться в суд, но при отсутствии ответчика, то есть хозяина земли, процедура затягивается и часто заходит в тупик, объясняют авторы инициативы. Минсельхоз предлагает передавать такие территории государству без решения суда или в упрощенном порядке судопроизводства. А что с этой землей будет дальше? Кому она достанется? Поговорим об этом прямо сейчас. Расскажите, у вас в регионе много пустующей земли? Что, по-вашему, с ней нужно делать? Как ее использовать? Иван Князев: Ну а сейчас подключаем к разговору Николая Николаева, председателя Комитета Государственной Думы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям. Здравствуйте, Николай Петрович. Николай Николаев: Да, здравствуйте. Тамара Шорникова: Николай Петрович, вот сейчас пройдемся немного по действующей процедуре. Обнаружили у себя на территории региона бесхозяйную землю или пока невостребованную, муниципальные власти обращаются в суд. Много в суде таких дел? Как долго длится такое судопроизводство? Николай Николаев: Дел много. Я хочу единственное только внести некоторые коррективы, потому что речь идет не о земельных участках, а о земельных долях. Тамара Шорникова: Ага. Николай Николаев: Вот это очень важная поправка, ну чтобы не вводить никого в заблуждение. Действительно, мы знаем, что когда приватизировали колхозы, совхозы, то образовались так называемые доли, их раздавали участникам. И с тех пор действительно очень много вот этих долей не востребованы. Это не выделенные еще участки, это именно доли, поэтому речь идет о них. И суть заключается в том, что если нет хозяев этой доли, то невозможно принимать решения в отношении того или иного хозяйства, невозможно использовать эту землю. И по нашей Конституции никто не может быть лишен собственности, кроме как по суду. Но кому предъявить вот этот иск, абсолютно непонятно, потому что за вот эти долгие годы кто-то скончался, кто-то уехал, не оставил наследников и так далее, и так далее. Поэтому это действительно проблема, которая очень долго присутствует в нашей реальности. Иван Князев: А неужели нет какого-то реестра, чтобы понять, кто собственник? И вообще вот это... Николай Николаев: Нет, конечно, конечно, нет. Иван Князев: А вот эта доля – это сколько гектаров? Ну обычно вот эти доли, колхозы-то у нас большие были. Николай Николаев: Да, это огромные, это миллионы гектаров, которые числятся в этих долях. Но суть в том, что любой иск нужно предъявлять кому-то, и поэтому при отсутствии какого-то ответчика и при том, что никто в принципе даже не знает, кто этот ответчик, никакого реестра, конечно, тогда не велось, многие бумаги потеряны. Это особенно, кстати, важно для тех регионов, которые находятся за Уралом, это огромные территории, не такая уж, честно говоря, востребованная земля. Но сейчас эта ситуация приводит к тому, что те же самые фермеры, которые решили развиваться, которым нужна эта земля, они не могут ее получить просто формально, потому что нет хозяина этой доли. Тамара Шорникова: Да, Николай Петрович, это понятно. Вот отсутствие хозяина сейчас – это сразу, автоматически невозможно ничего с такой землей сделать, или это просто долгая судебная процедура? Николай Николаев: Нет, это практически бесполезное занятие судиться, потому что непонятно, к кому предъявлять этот иск. Если есть владелец, который не занимается своей землей, она у него заросшая, он нецелевым образом ее использует, тогда да, это можно отсудить эту землю. А вот в таких ситуациях, когда речь идет о земельных долях, я вот повторюсь, это важно, то это практически бесполезно. Поэтому вот эта инициатива Минсельхоза в конце концов должна решить эту проблему, и, если будет введен вот такой вот упрощенный судебный порядок, никто не собирается нарушать Конституцию, но суд при этом обязательно должен присутствовать. Тогда можно будет уже забирать эту долю и использовать по назначению, передавать ее в аренду тем, кто занимается сельским хозяйством. Иван Князев: А давайте вот, я прошу прощения, Николай Петрович, прежде чем мы поговорим, что дальше делать с этой землей, послушаем нашего телезрителя. Надежда сейчас на связи, Камчатский край. Надежда, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да. Зритель: Я рада, что я к вам дозвонилась. Значит так, я живу в Камчатском крае в Елизовском районе, у нас земли очень много, но взять ее вообще невозможно. Я не знаю почему. У нас вот, мы в предыдущий раз говорили, что чиновники получают большие зарплаты, но ничего для этого не делают. Я с 2000 года борюсь за землю, я фермер, а мне по идее вот никак невозможно взять землю. Дали землю на 5 лет, но это как бы на 49, нам дала администрация, сказала: «Ну, дадим на 5 лет, и нам не указ, что говорят в правительстве Российской Федерации, у нас здесь свое правительство». Иван Князев: Вы в аренду, да, на 5 лет землю хотели взять? Зритель: Нет, я взяла ее как фермер на 49 лет, но мне сказали, что «нет, мы дадим вам на 5 лет». А много случаев у нас, что люди берут землю, что-то там начинают строить, что-то делать, и эту землю отбирают по прошествии вот этих 5 лет, а это вложения, мои личные вложения. И вообще нереально, земли вокруг очень много, у нас не дают. Я не знаю, кому отдают, чиновникам не чиновникам, у нас невозможно. Фермера у нас вообще все загнулись, просто этот вопрос нерешаемый. Иван Князев: Надежда, не кладите трубку сейчас, у нас просто Николай Петрович как раз эксперт во всех этих вопросах. Николай Петрович, как прокомментируете вот эту вот ситуацию, что там происходит? Потому что нам со стороны несколько сложно понять. Может быть, какие-то уточняющие вопросы у вас будут к телезрителю. Николай Николаев: Ну, вообще очень странно, что дают только на 5 лет, потому что понятно, что сельскохозяйственное производство за такой период очень сложно развить. Но вот по поводу заявления, я не знаю, того чиновника или кто он, что ему российское правительство не указ, я хотел бы предложить всем, вот если вы встречаете кого-то, для кого ни правительство, ни законы Российской Федерации не указ, для этого есть прокуратура, нужно смело обращаться туда и отстаивать свои права. Тамара Шорникова: А вам можно написать в качестве... ? Депутатский запрос, может быть, как-то поможет, разрешит там ситуацию? Николай Николаев: Да, конечно. Но здесь очень важно понимать, что это должно решаться вне какого-то вмешательства депутатов или еще, это работа прокуратуры. Но если это сложно, то мы, конечно, всегда готовы оказать поддержку в этом вопросе. Иван Князев: Николай Петрович, вот как действительно фермеру-то вклиниться в этот процесс, когда государство будет забирать себе вот эти вот пустующие, бесхозяйные земли? Николай Николаев: Ну, еще раз хочу повториться, что речь идет не о землях, а о долях. Чтобы было понимание, речь идет не о выделенных уже участках... Иван Князев: Ну, это мы поняли. Николай Николаев: ...а о той коллективной собственности, которая оформлена в качестве доли. Поэтому эти доли будут помогать принимать решение в отношении тех или иных земельных участков. И есть порядок распределения земли, выделения земли, начиная с торгов через аукционы и заканчивая выделением земель для крестьянско-фермерских хозяйств. Я думаю, что многие, кто занимаются этим вопросом, они знают все эти механизмы, и, конечно же, они должны работать. Если в каком-то регионе или районе эти механизмы не работают, смело пишите и в прокуратуру, и в федеральное министерство, и обращайтесь к своему депутату, я думаю, что здесь можно будет навести порядок. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Николай Николаев, председатель Комитета Государственной Думы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям. Вот что пишут наши телезрители. Тульская область: «В нашем районе очень много брошенной земли, это очень плохо, нужно с ней что-то делать». Ивановская область, такая же SMS: «Деревни стоят пустые». Ленинградская область, телезритель предлагает бесхозные земли, доли раздать людям. Ставропольский край, вот совсем другая картина: «По дороге едешь, все поля засеяны, ухожены», – это, нам уточняют, Петровский район. Иван Князев: Ну вот еще одно мнение из Московской области, что на самом деле списки всех дольщиков имеются, просто кое-кто не хочет разбираться в этом, чтобы не выкупать эту долю у собственника, то есть просто так вот ее забрать, но не заплатить за это деньги. Еще вот из Воронежской области интересуются, можно ли свой пай как-то действительно продать, приватизировать или подарить. Тамара Шорникова: Александр Фомин, заместитель председателя Комитета по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты Российской Федерации. Здравствуйте, Александр Анатольевич. Иван Князев: Приветствуем вас. Александр Фомин: Да, добрый день. Тамара Шорникова: Да. Если говорить о том, кому эти поправки принесут какое-то облегчение в жизни, принесет это облегчение фермерам? Вот Ленинградская область, телезритель оттуда сомневается: «Бесхозные земли, этот закон продавливают агрохолдинги», – нет, это из Приморского края SMS. В общем, есть сомнения, что вот те самые фермеры, которые сейчас мечтают о доле или об участке, ее в итоге получат. Кто и как будет контролировать, как в итоге будет распоряжаться землей муниципальная власть? Александр Фомин: Если, Тамара, позволите, я все-таки... Давайте с законом до конца разберемся, потому что до конца полностью не прозвучало его название. Речь идет не только о том, чтобы разобраться с земельными долями, но еще речь идет о том, что в этих же поправках к закону, причем это не один закон, мы все говорим о законе об обороте земель сельхозназначения, а это целый пакет, ну это как обычно и бывает, потому что для того, чтобы применять эти нормативы, необходимо менять Земельный кодекс, Административный кодекс, это серьезная большая работа. И еще очень важный момент, чтобы потом не забыть. Я хочу сказать, что сейчас вот такие законы достаточно давно уже принимаются открыто. Этот закон есть на сайте правительства, вот у нас в Торгово-промышленной палате уже почти 10 дней он находится, и любой эксперт может участвовать в обсуждении. Теперь к существу вопроса. Я обращаю ваше внимание, что эти поправки касаются, еще раз повторю, не только введения в оборот земельных долей, но также определение ценных и особо ценных земель сельхозназначения. Потому что задачи, которые решает Минсельхоз, инициируя этот закон, – это действительно не только разобраться с теми долями, а на самом деле... Я приведу, только не буду утомлять цифрами, но действительно проблема существует. На сегодняшний момент в долевой собственности находится более 50 миллионов гектаров земли, из них больше 16, почти 16,5 миллионов не имеют хозяина, ну условно не имеют, потому что они находятся в общедолевой. Откуда эта появилась проблема? Ну действительно, за это время, что прошла приватизация земли, уже кто-то умер, кто-то уехал. И очень важный момент: та земля, которая была, называя вещи своими именами, дорогой, плодородной, таких почти не осталось, ну простите меня. Если остались, то, значит, это проблема, которая решается на уровне муниципальных образований. Действительно, фермеры, которые вам звонили, желающих получить землю гораздо больше, чем самой земли, уж мы переживаем почти как столыпинские реформы проблему, что в Центральной России, на юге и, видите, даже на Дальнем Востоке фермерам не хватает земли. И закон этот должен решить действительно проблему в первую очередь эффективного использования. Но надо понимать, что здесь есть такой момент, я уже начал эту проблему поднимать, что не все земли, которые сейчас находятся в обороте, плодородные, многие заросли уже лесом, они требуют серьезного финансирования, чтобы этим заниматься. Мне кажется, надо еще очень хорошо подумать... Но важный момент, что сейчас, например, об этом мало говорят, но все слышали о том, что у нас постепенно возвращаются в оборот сельхозземли. Это очень приятная информация. Но молчат о другой проблеме, что за последний период, за последние 9 лет с учетом того, что вводились земли, если взять в целом, то на 18 миллионов стало меньше сельхозземель, представляете? То есть у нас проблема действительно есть эта, нам нужны сельхозземли, нужно с ними заниматься, и этот закон должен решить эту проблему не только юридически. Понятно, что Николай Петрович правильно сослался, что судебная практика сложилась таким образом, что почти все суды, действуя по закону, выполняя наши уголовные, институты гражданского права, отказывают, потому что нет истца, нет конкретного владельца доли. И тот механизм, который предлагает Минсельхоз, – это один из способов решения проблемы, вполне реально, что он может решить эту проблему, может, не кардинально, потому что мы эту проблему больше 20 лет уже решаем, почти уже 30 лет, и никак не можем разобраться с земельными долями, которые в начале 1990-х гг. получили наши крестьяне. Иван Князев: Александр Анатольевич, давайте послушаем телезрителей. Николай из Нижегородской области у нас на связи. Здравствуйте, Николай. Зритель: Добрый день, добрый день. Слава богу, дозвонился! Моим родителям дали землю, теще и тестю, по 5 гектаров, виртуально, бумажку дали, что... колхозная земля. И вот ваш товарищ сидит и говорит, не занимались, – да никто не занимался, … пришли, понимаете? Вот эта сейчас земля где-то плавала, заросло все бурьяном 30 лет. После 30 лет в газете объявление, пишут фамилию моего тестя, что земля не востребована, никто ее не оформил. А кто ее будет оформлять? Сейчас чтобы ее нам на себя надо оформлять, надо через суд, по суду заплатить такие деньги! Мы такие же пенсионеры, по 10 тысяч получаем. Это очередная афера. Вот сидят, я смотрю в вашем телевизоре, одних аферистов, вы где набрали их? Вот одна афера в стране... Тамара Шорникова: Николай, так реагировать нельзя точно, давайте уважать мнение друг друга. Иван Князев: Да, Николай, эмоции ваши понятны. Александр Анатольевич, как прокомментируете? Здесь какая-то обратная ситуация получается. Александр Фомин: Я с уважением к Николаю отношусь, потому что я слышал то, что он сказал, и он повторил то, что я сказал. Действительно, из 50 миллионов гектаров, а это 1,5 миллиона собственников-крестьян, было получено только бо́льшая часть, но 430 миллионов, почти 431 тысяча, а это общая площадь 16 миллионов, не получили свою в натуре земельную долю. Это правда, Николай, тоже такой же... Иван Князев: То есть они где-то виртуально, на бумаге были оформлены на кого-то, но люди... ? Александр Фомин: Нет, еще раз, так это и было. Как приватизировали? Давайте вернемся в историю. Были колхозы, где «все вокруг колхозное, все вокруг мое»... Иван Князев: Да-да-да, Александр Анатольевич, мы помним, мы помним это. Александр Фомин: Да. А потом, соответственно, появилось почти 2 миллиона собственников. Из этих 2 миллионов 1 528 943 человека (это к вопросу, что реестры есть учета) получили в натуре вот эту бумажку и у них есть, и они сами решают, продать, сдать в собственность, самому обрабатывать. Я согласен с Николаем, что сейчас участок, который, может быть, 20 лет назад стоил чего-то, сейчас зарос и за него много не дадут. Но вот сейчас надо понять: если для вас это тяжкая ноша, у вас должна быть возможность прийти, отказаться или, как сказал товарищ, подарить и так далее. И тогда муниципалитет берет на себя обязанность выделить это все в натуре и выставить, соответственно, тем, кто хочет заниматься сельским хозяйством. Иван Князев: Понятно. Александр Анатольевич, вы сказали, что не все земли у нас плодородные и так далее, – а как вот их эффективно использовать? Вот вы сказали, что надо подумать, как их эффективно использовать. Как? Что тогда с ними делать? Александр Фомин: Ну, вы знаете, это отдельная тема, можно целую передачу... Я могу сказать, что там, где сельхозземля плодородная, вы не найдете ни одного незасеянного... Иван Князев: Там понятно. Александр Фомин: Там отдельный вопрос, это судебно надо разбираться, почему некоторая земля не имеет собственника, а на ней что-то выращивают, я не говорю, кто это, холдинги или фермеры, неважно. На самом деле это очень... Иван Князев: А с остальными-то что будут, которые не плодородные, которые бурьяном заросли, на которых в принципе сажать ничего не нужно? Не получится ли так, что эти земли куда-то уйдут налево, что лес там рубить начнут непонятно кто? Александр Фомин: Иван, как они могут уйти налево, если в соответствии с действующим законодательством у них или появится собственник, реальный собственник, физическое лицо... Иван Князев: ...в виде муниципалитета? Александр Фомин: ...или оно (дайте мне договорить, Иван, вы задали вопрос) станет собственностью муниципалитета. Но муниципалитету не нужны сельхозземли. Вторая часть закона как раз говорит о том, что надо сохранить ценные, особо ценные земли сельхозназначения. Это очень важная тема, потому что сейчас очень многие сельхозземли превращаются в карьеры, поэтому эти земли надо сохранять. Если там возможно выращивать любую культуру, можно как пастбище использовать, то они должны остаться сельхозугодьями. Если это проблема, то, соответственно, если рядом с поселениями, есть официальная процедура вывода и перевода в земли поселения, постройте там коттеджи, дома, квартиры, дайте возможность фермерам наконец-то строить на своей земле себе дома. Потому что это тоже, кстати, проблема нерешаемая до сих пор до конца, вот недавно только изменения в законодательство внесли, которые позволяют фермеру построить на своей сельхозземле для своей семьи дом, тоже проблема. Поэтому, конечно, земля – это особое достижение, народное достояние, как угодно можно называть, но земля – это тоже рыночный механизм. Конечно, надо работать с плодородием, нельзя запускать земли. Когда за 20 лет там уже большие деревья выросли, далеко не каждый даже крупный холдинг возьмет эту землю для своей обработки. Если там остался плодородный слой, то найдутся желающие там работать. Тамара Шорникова: Да. Александр Анатольевич, все-таки тоже уточню. Если вы сами говорите, что муниципальной власти не нужна земля условно, это дорого, это обременительно, возможно, сейчас процедура упростится, а будут ли ей пользоваться те же самые муниципальные власти? Может, ну его от греха подальше, нет земли – нет проблем? Александр Фомин: Извините, Тамара, я не говорил, что муниципалитетам не нужна земля. Если эта земля будет принадлежать муниципалитету, то при условии грамотного хозяйственного подхода с учетом местных депутатов они найдут использование этой земли. Я еще раз скажу, если там невозможно уже выращивать какую-то сельхозкультуру, вполне возможно там разрешить индивидуальное строительство, отдать дачникам. Наши великие дачники могут в любом месте выращивать урожай выше, чем на любом государственном или частном поле. Поэтому я считаю, что решение правильное. Другой вопрос, это отдельная еще тема, что у муниципалитетов не хватает средств. Когда мы закладываем в этот проект законодательства о том, что муниципалитет должен оплачивать в том числе расходы по выделению земельных долей, я отдаю себе отчет, что у многих муниципалитетов денег на это не найдется. Но там есть такая фраза, что потом в бюджет муниципалитета это компенсируется после продажи этой земли тому, кто хотел бы на ней работать. То есть поэтому давайте так решим: у нас из того огромного объема земли, у которого нет сейчас собственников, это более 16 миллионов, найдется земля, которую можно использовать в сельхозугодьях, то есть отдать фермерам, отдать хозяйствам; найдется земля, которую можно перевести в землю поселений и построить там для личных подсобных хозяйств, дать дачникам. То есть земля должна работать, а, более того, земля, на которой не работают, она теряет свое плодородие со временем, поэтому, конечно, землей надо заниматься, и проблемы, которые накопились, этот закон, может быть, все проблемы не решает, но во всяком случае часть проблем решает. Я поддерживаю инициативу Министерства сельского хозяйства по внесению вот этих вот изменений в законодательные акты. Тамара Шорникова: Да, это поняли. Александр Анатольевич, а дорогое это дело, выделение земель в участки для муниципалитетов? Какие это траты? Александр Фомин: Ну, вы знаете, вы тоже задавали вопрос Николаю Петровичу, сколько земельные паи... Вообще, конечно, у нас количество земли в разных регионах... В Сибири земли больше, там пай мог быть и 15, и 20, соответственно, гектаров на человека, семью, где-то 7 гектаров было, соответственно, у земли достаточно разная цена. На самом деле вот эти услуги практически, ну скажем, полугосударственные, то есть в принципе государство могло бы пойти на то, чтобы реализовать этот закон, эту инициативу и сделать, чтобы у нас реестр земли был полноценный, а не то, что сейчас, из 50 миллионов только 34 оформлены как собственность, а 16 по-прежнему не имеют собственника. Поэтому можно установить на этот период для именно этой земли минимальную стоимость, я думаю, что это обойдется, может быть, гектар обойдется в 2–3 тысячи рублей. Это моя экспертная оценка, в разных регионах по-разному. Тамара Шорникова: Две – три тысячи... Понятно, да. Давайте послушаем телефонный звонок, Николай, Волгоградская область. Зритель: Алло, добрый день. Тамара Шорникова: Да, добрый. Иван Князев: Слушаем вас, Николай. Зритель: Я хотел бы высказаться по поводу земли тоже. Я звоню с Волгоградской области, я всю жизнь проработал в сельском хозяйстве, в совхозе ветеринарным врачом, и все это на глазах моих, так скажем, проходило, у меня 40 лет стажа. И как… Такой был совхоз у нас в Быковском районе Волгоградской области, орошение больше 4 тысяч гектаров было, вот, содержали скот, больше 30 тысяч овцы было поголовье в совхозе, 500 человек работало постоянно, регулярно. Совхоз процветал, и, это самое, люди нормально себя чувствовали, нормально жили, состояние было нормальное у людей, детей растили. А сейчас от этой деревни от нашей, от этого совхоза большого ничего не осталось, каких-то двух фермеров завели, понимаете, которые якобы должны накормить страну, – ну это же бред самый настоящий! Куда вы завели страну-то, куда, я хочу спросить у наших руководителей? Куда? Тамара Шорникова: Да, Николай, спасибо вам за ваш звонок, за ваше мнение. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Александр Анатольевич, как прокомментируете? Есть возможность возрождения тех же колхозов, если сейчас как-то вот решится вопрос, упростится вопрос с теми же паями? Очень много SMS по поводу того, что вот эти бы земли да в нужные руки и так далее, ну в современном формате, конечно. Александр Фомин: Второй Николай, который очень жестко отзывается. Вы знаете, я тоже прожил бо́льшую часть своей жизни на сельской местности, у меня дед был председатель колхоза, для меня село – это очень близкое, родное, у меня много родственников живут. Но есть объективная ситуация, давайте называть вещи, это уже экономические понятия. Понятно, обидно, когда колхоз, в котором жило, работало, заменяется, на его месте, работало 500 человек, 50 комбайнов, работают 3 фермера и у них 20 комбайнов. Понятно, это объективная реальность, это во всем мире происходит интенсификация труда. Понимаю, что Николая не удовлетворит мой ответ, но не голодаем мы, извините, в России. Тогда, когда у нас были колхозы, у нас были проблемы, что государство дотировало производство сельхозпродукции. Конечно, было приятно покупать колбасу по 2 рубля 2 копеек, я это понимаю, ну нет сейчас колбасы по 2,20. Но зато есть 200 видов, причем в отличие от того, что было 30 лет назад, 90% продукции – те самые наши фермеры, которых никто не любит произносить, те же самые крупные хозяйства, те же холдинги. То есть у нас сейчас с продовольствием, у нас сельское хозяйство, вы уж простите, если кто-то не знает, в отличие даже от многих отраслей, крупных отраслей единственная отрасль, которая несмотря на кризис хоть немножко, но растет. Да, в 1990-х гг. мы оказались в сложной ситуации, многие колхозы не оказались готовы к рыночной экономике, когда перестали дотировать сельхозпроизводства, возникли эти проблемы. Но большинство, еще раз говорю, большинство тех, кто хотел работать в сельском хозяйстве, остались, пережили трудные времена, и на сегодня в сельском хозяйстве я не считаю, что у нас серьезные проблемы. Есть проблемы на селе... Иван Князев: Спасибо. Тем важнее тогда у нас получается вопрос земельный, еще раз. Александр Фомин: Совершенно верно. Иван Князев: Спасибо! Александр Фомин, заместитель председателя Комитета по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты Российской Федерации. Через некоторое время встречайте рубрику «Промышленная политика» и Марину Калинину. Тамара Шорникова: Да. И там, кстати, будут говорить в том числе о производителях нашего, отечественного продукта. Иван Князев: Да, сыр. Тамара Шорникова: А мы с вами прощаемся. До скорого!