Тамара Шорникова: Роспотребнадзор рекомендовал сокращать рабочие часы из-за жары. Если столбик термометра приблизится к отметке в 29 градусов – на два часа; если уползет за 30 – на четыре. При этом оптимальная температура в помещении должна составлять 24–25 градусов. Но кондиционеры на работе есть не у всех. Действительно, трудно представить себе такую комфортную температуру на заводе, например. Иван Князев: Ну да, особенно когда в цехах и так далее. Расскажите, где и кем вы работаете, как спасаетесь в жару. Ждем комментариев от работодателей, конечно же. Вы готовы менять рабочий график из-за прогноза погоды, сокращать рабочий день, вводить сиесту? Тамара Шорникова: Давайте сразу обратимся к видеоматериалу, небольшую подборку сделали. «Жара. Работодатели идут на уступки?» – узнавали корреспонденты у жителей Санкт-Петербурга, Якутска и Чебоксар. ОПРОС Иван Князев: «Я водитель…» Что там было дальше – не успели дослушать. Ну, тем не менее… Тамара Шорникова: Зато успели прочитать ворох SMS, которые вы нам прислали за время видеоматериала. Давайте сравним, какие у кого рабочие условия, в зависимости от региона. Волгоградская область, Волгоград: «Жара, 45. В автобусе сознание люди теряют, кондиционеры не работают. Какая работа? Работник приедет на работу вареный», – пишет телезритель. Свердловская область: «Раньше при высокой температуре наружного воздуха работали. Ни у кого даже мысли не возникало, чтобы сокращать продолжительность рабочего дня», – это немного возмущенное сообщение из Екатеринбурга. «Раскаленный ужас! Работаю только по ночам, днем невозможно», – это Вологодская. Москва: «Жару и духоту переношу очень тяжело, до зелени в глазах и обмороков прямо на работе – в прямом смысле. Очень стыдно перед сослуживцами, но так у меня с детства». Иван Князев: Из Архангельской области: «Жара! Потная, мокрая, злая, с головной болью», – пишет телезритель. Правда, не уточняет, это все происходит на работе или нет. Из Кировской области: «Работаю на улице. Работаем или рано утром, или вечером. Например, сегодня начали работать в три утра, посвежее было». Тамара Шорникова: И вот еще буквально парочка. Ярославская область: «Только что сломался. Из-за жары поднялось давление, пришлось отпроситься у начальства за свой счет с последующей обязательной отработкой», – видимо, водитель пишет из Ярославля. Иван Князев: Сергей Песков у нас сейчас на связи со студией, председатель общественного движения «Труд». Сергей, здравствуйте. Сергей Песков: Добрый день. Иван Князев: Сергей, мы как-то уже привыкли, что когда холодно, то мы детей в школу не пускаем, иногда что-то еще ограничиваем. А вот когда жара, то мы вроде как действовать не научились. Что можно? Ну, сейчас Минтруд рекомендовал. Что можно и что нужно делать, чтобы рабочий люд чувствовал себя комфортнее? Сергей Песков: Добрый день. Ну, наверное, так исторически сложилось, что мы больше относимся к северным широтам, поэтому мы привыкли. И законодательно у нас больше отрегулированы все-таки работы в холодный период времени, нежели чем в теплый. Здесь, конечно, Трудовым кодексом в меньшей степени регулируют работу в жаркие периоды. Больше здесь, конечно, приходится ориентироваться на СанПиНы Роспотребнадзора и прислушиваться к их рекомендациям. Да, действительно, недавно были рекомендации: ограничивать рабочую смену в зависимости от повышения температуры. На самом деле ведь ни для кого не секрет, что при более высоких температурах падает производительность труда. Ну, смело можно говорить о 20%. Поэтому, конечно же, в принципе, выгоднее работодателю все-таки сократить рабочий день, чередовать, делать большие перерывы для своих работников, потому что в любом случае за полную продолжительность в более жарких условиях труда работники все равно не сделают ту норму труда, которая определена при нормальных условиях. Тамара Шорникова: Было бы выгодно? А многие ли работодатели вот эти выгоду действительно учитывают, рассматривают, заботятся о персонале? Сергей Песков: Ну, многие ли работодатели? Я не скажу здесь. Очень сложно приводить статистические данные. Понятно, что где нормальная вентиляция в производственных цехах, в офисных помещениях кондиционирование, то, конечно, здесь уже работодатель в меньшей степени обращает на эти факторы внимание. Но в любом случае, даже если работодатель, руководитель не обращает на эти факторы внимания, он может просто не понимать, что все-таки повышается утомляемость, то, конечно, здесь рекомендация: самим работникам обратиться сначала полюбовно, желательно полюбовно, в принципе попробовать договориться, чтобы сделать перерывы, побольше перерывов, либо сократить. Ну, если уже работодатель не идет на такие уступки, то тогда привести рекомендации Роспотребнадзора, СанПиНа и уже оформить официально документ. Называется это «служебная записка», за подписью всех участников, ссылаясь на конкретные документы. Тамара Шорникова: Сергей, но это же рекомендации. Насколько они обязательны к исполнению? Сергей Песков: Конечно, там стопроцентной гарантии нет. Но в любом случае Роспотребнадзор обязан отреагировать на заявление работников. И, поверьте, не каждый работодатель готов в принципе пройти комплексную проверку на соблюдение всех условий труда. Поэтому в данном случае работодателю, конечно, легче выполнить эти рекомендации. Конечно, безусловно, у нас предусмотрена и административная ответственность для работодателя за невыполнение этих норм. Конечно, штрафы для физических лиц, индивидуальных предпринимателей – в размере от 1 тысячи до 5 тысяч, а для юридических лиц – от 30 до 35 тысяч. Это, конечно, незначительно. Дешевле в данном случае заплатить штраф, чем, допустим, установить современную систему вентиляции производственного помещения. Здесь, конечно, этим могут пользоваться недобросовестные работодатели. Тамара Шорникова: Нам пишут про таких наши телезрители. Астраханская область: «Пожарные ездят в дозоры, на улице 40, в машине все 60. Работодатель не закачивает фреон». Иван Князев: Белгородская область: «Я работала дворником. У меня работодатель, – даже называют имя и фамилию, но мы не будем этого делать, – просто выгонял на жару. Пришлось уволиться». Тамара Шорникова: Татьяна, Московская область. Давайте вместе послушаем звонок от телезрителя. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я очень внимательно все слушаю. Да какие мы нетерпимые! Понятно, жара, тяжело. То холодно, то жарко. Хорошо, допустим, в офисах они умирают. Ничего страшного нет, пускай работают. А люди, которые в ЖКХ? На заявку нужно слесарю идти. Если он не пойдет – значит, будет беда. Надевать нужно панамы и немножко иметь терпения. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо вам за ваше мнение. Иван Князев: Спасибо вам, Татьяна. Жестко так прошлась Татьяна, да? Тамара Шорникова: По делу. Татьяна из Ростовской области, здравствуйте. Еще один звонок у нас. Алло. Зритель: Алло. Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Зритель: Вы меня слышите? Тамара Шорникова: Отлично! Ростовская область, еще раз, Татьяна. Зритель: Я работаю на пищевом производстве в Ростовской области. Это южный регион России. Можно ли, чтобы для южных регионов – Ростовская область, Краснодарский край – ввели какие-то нормы, чтобы по восемь часов люди работали, а не по двенадцать? Дело в том, что у нас на всех пищевых производствах (а они все принадлежат частным предприятиям, это не государственные производства), там хозяин – барин. То есть по двенадцать часов! День – ночь. Или даже два дня – две ночи. Представьте себе: 60–70 градусов температура в цехе. То есть там, где жаровни, там, где выпекают, там, где что-то варится. Вот представьте себе. Вот такая температура. «Не хочешь работать? За воротами стоят десять человек», – у нас так говорят. Понимаете? Никакие законы не работают! Никуда невозможно пожаловаться! Либо откупаются, либо рот закрывают. Вот так у нас. На этом у нас все стоит. Понимаете? Иван Князев: Да, понятно, Татьяна. Спасибо, спасибо вам за ваш звонок. Сергей, ну явно же нарушение прав, да? Сергей Песков: Не факт, что нарушение прав, потому что работодатель вправе устанавливать сменный режим труда и отдыха, в том числе и двенадцатичасовой. Единственное, что он здесь должен, конечно, соблюдать общий баланс рабочего времени в отчетный период (в месяц) и скользящий график. О чем говорила коллега, Татьяна? Безусловно, здесь важен факт специальной оценки условий труда на вредные факторы, как раз температурный режим и так далее. Вот как раз здесь и должен устанавливаться правильный отдых, перерывы, повышенные перерывы и микроклиматические условия. Скорее всего, здесь идет несоблюдение именно норм охраны труда со стороны работодателя, но не режима труда. Тамара Шорникова: Москва, сообщение: «Профессиям, работающим на открытом воздухе, устанавливали график с увеличенными перерывами на отдых в жару и холод по нормативным документам. Работодатель мирился. Работала главным инженером», – пишет нам телезритель. Иван Князев: Сергей, вот смотрите, такой еще вопрос. Когда такие температурные аномалии и в офисе жарко, например, или на производстве, а больничный оформить можно, если работодатель упирается, ну ни в какую? «Ну, ничего я не сделаю. Нет у меня кондиционера. И отпустить – не отпущу». Можно сказать: «Я себя плохо чувствую», – и больничный таким образом? Сергей Песков: Ну, конечно, больничный взять можно, оформить этот больничный лист, но в том случае… Работник самостоятельно не может это сделать. Это по рекомендации врачей, на основании диагноза. Если действительно у сотрудника есть противопоказания, какие-то заболевания серьезного характера, которые могут ограничивать его работу, то, конечно, он получит свой больничный. Но в данном случае тоже надо понимать, что вот этот сокращенный режим, даже если работодатель идет навстречу, если все-таки это по его вине… ну, не по его вине, а он мог повлиять на эти факторы и не допустить, то по законодательству он все-таки обязан оплатить две трети от средней зарплаты. То есть сотрудник на период простоя все равно 100% не получит. А если это внешние факторы – допустим, рабочее место находится на улице, – то две трети от тарифной ставки (это несколько меньше). Здесь тоже эти вынужденные простои, о которых мы говорим, сокращенный рабочий день, они компенсируются, но не в полном размере. Тамара Шорникова: Ну и опять-таки больничный… В той же Ростовской области такая жара может начаться в мае и закончиться в октябре. Иван Князев: Кстати, интересная мысль. Для регионов, для южных регионов какие-то отдельные – ну знаю, пускай это будут рекомендации Роспотребнадзора – помешать можно? Ну, там действительно летом часто бывает жарко. Сергей Песков: Ну да, безусловно. Потому что если смотреть аналогии по регулированию режима труда при низких температурах, то как раз у нас устанавливаются северные надбавки… Иван Князев: Да-да-да. Сергей Песков: До 100% от заработной платы. К сожалению, в нашем законодательстве такая практика правоприменительная пока отсутствует. Ну, действительно, почему? Лета больше, чем зимы, у нас в Сибири, и люди работают в достаточно тяжелых и жарких условиях. Этот фактор должен оцениваться. Но еще раз озвучу, что такой правоприменительной практики, таких норм в законодательстве у нас нет. Тамара Шорникова: Сергей, общий вопрос, хочется узнать ваше мнение. В южных зарубежных странах есть такое понятие, как сиеста: в середине дня, когда очень жарко, все расходятся по домам. И предприятия работают. Очевидно, что никто не сводит концы с конца, просчитывают все выгодно. Видимо, как-то соизмеряют КПД человек в определенную температуру и результат, который можно получить от его работы. У нас в тех же южных регионах почему к этой модели не присматриваются? Возможно ли такое? Что нужно сделать? Как поменять мировоззрение предпринимателей тех же, промышленников, чтобы рассуждать о таких мерах, о таких методах? Сергей Песков: Ну, я думаю, все-таки самостоятельно предприниматели, бизнес у нас, конечно, до этой нормы не дойдут. Здесь необходимо государственно-частное партнерство по решению этих задач. Ну, действительно, делать больший перерыв в обеденное время, с двенадцати до трех часов дня, когда стоит самая невыносимая жара, и начинать работу несколько раньше, конечно, было бы хорошей нормой. Действительно, ведь очень сложно замерить и доказать все-таки снижение производительности труда работников, повышение утомляемости. Но на самом деле все-таки та норма, которая работает в более жарких странах, она же тоже была разработана и применена не с чистого листа, а все-таки практика показывает, что, наверное, такие нормы надо рассматривать нашим законодателям, исполнительной власти и все-таки применять. Иван Князев: В общем, здесь законотворцам есть над чем подумать, над чем потрудиться. Спасибо вам большое, Сергей. Сергей Песков, председатель общественного движения «Труд», был с нами на связи. «Ну когда у нас учитывалась жара при работе?» – спрашивает с удивлением телезритель из Ставропольского края. Из Ярославской области: «Работаю в салоне, 34. Именно в салоне. Уже четыре дня отпускают на два часа раньше». Тамара Шорникова: Башкортостан: «У нас уже были случаи, когда работникам становилось плохо на рабочем месте, но на заводе медпункта нет, его оптимизировали. «Скорую помощь» вызывали сами рабочие – за что и поплатились, их уволили». Иван Князев: Из Курской области: «Ни один работодатель не идет навстречу работникам в такую жару. Обедают на песке под палящим солнцем, в касках». Ну, видимо, человек где-то в строительстве занят. Тамара Шорникова: «Сын работает на погрузчике, двигатель рядом с сиденьем. Сейчас, как он говорит…» – тут сложно привести цитату полностью. В общем, все сварилось внутри. «А работы столько, что в туалет нет времени сходить». Тяжелые условия. Иван Князев: Вера из Ставрополя сейчас с нами на связи. Тамара Шорникова: Вера, здравствуйте. Зритель: Добрый день, добрый день. Я хочу сказать, что в такую жару, как сейчас у нас в Ставрополье, ну и в Краснодарском крае жара такая… Тамара Шорникова: Вера, продолжайте. Зритель: Я не слышу вас. Иван Князев: Мы вас слышим прекрасно. Говорите. Зритель: Конечно, нужно сокращать рабочий день. Тем более я работала в Роспотребнадзоре, хочу сказать по существу вопроса. Существует так называемый производственный контроль, согласно которому ежегодно замеряется на рабочих местах микроклимат. И если он превышает 45, 60 или сколько-то градусов, работодатель должен довести до нормы. Это наказывается. Это первое. Сейчас в Санкт-Петербурге моя дочь находится, работает в университете. Ничего нет, а жара неимоверная! Это тоже ненормально как бы. Это все здоровье и последствия. Спасибо большое. Тамара Шорникова: Спасибо, что рассказали. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: А вот необычный совет пришел из Свердловской области: «Лопух под косынку – и никакая жара не повалит. К концу смены от него остается размер носового платка». Иван Князев: Интересно! Еще один эксперт у нас на связи – Максим Гликман, коммерческий директор «Калужского цветочного холдинга». Максим, здравствуйте. Максим Гликман: Добрый день. Иван Князев: Максим, вы знаете, мы нашли совершенно немного SMS, где рассказывали, что работодатель хоть что-то сделал для своих сотрудников в таких условиях, когда очень жарко. Что вы делали? Потому что я знаю, что вы как-то реагируете на такие моменты. Максим Гликман: Да, безусловно. У нас производственное предприятие. И там, где люди задействованы на производственном цикле, мы для них сместили рабочий день. Они начинают работать с четырех утра, а заканчивают они уже перед самым пеклом. Плюс для них мы установили дополнительные точки с душем, где они могут помыться в такую жару. Людям, которые работают на производстве, мы им увеличили в два раза перерывы, также установили дополнительные точки доступа к воде. И еще в местах общего скопления людей – это такие места, как столовые, гардеробные – также появились дополнительные кондиционеры. Иван Князев: Максим, и самое главное – после того как вы все это сделали, ваше предприятие, ваш рабочий процесс как изменился? В худшую или лучшую сторону? Максим Гликман: Он точно не стал хуже. А это очень важно. Результатом, в принципе, конечно, мы довольны и пытаемся делать что-то еще. Тамара Шорникова: Максим, многие пишут нам: «Ну что вы, товарищи? Ну какие сокращенные рабочие дни? Какие сиесты? У нас все предприниматели думают только о том, как набить свой карман, люди не интересуют», – и так далее. Вот мы видим обратный пример. Расскажите, а как вы пришли к такому графику, к пониманию, что его в принципе нужно как-то менять? Что на вас повлияло? Максим Гликман: Повлияла прежде всего погода. Опять же у нас цветочное производство. Вы представляете, какая температура в теплицах. Поэтому тут невозможно не идти на уступки. И мы, конечно, принимаем меры в интересах людей. Тамара Шорникова: По-другому спрошу. Коллектив подошел и сказал: «Невозможно так дальше работать!»? Или вы пришли к коллективу и сказали: «Ребята, у нас надвигается такая погода. Кажется, надо менять»? Максим Гликман: Нет, до этого не доходило, слава богу, мы сами к этому пришли. Тамара Шорникова: Сами к этому пришли. А если говорить про денежную сторону вопроса, то как-то издержки вы почувствовали после внедрения вот такого графика, вот таких условий дополнительных? Максим Гликман: Вы знаете, пока нет. Мы выполняем те нормы, которые должны быть. В принципе, издержки мы не почувствовали. Иван Князев: Ну, в принципе потратились же на кулеры дополнительные, на дополнительные душевые кабины. Максим Гликман: Но это инвестиции в предприятие, инвестиции в людей, поэтому я считаю, что это правильно, так должно быть. Иван Князев: То есть они вернутся? Вы рассчитываете на это? Максим Гликман: Я уверен. Тамара Шорникова: Хорошо. А если говорить о ваших коллегах, о бизнесменах в вашем же регионе, то вы общаетесь, обсуждаете между собой вот такие нововведения на предприятиях, в принципе какую-то реакцию на погодные условия? Много ли людей действительно что-то меняют в условиях труда персонала? Максим Гликман: Насколько я знаю, в Калужской области, да, есть предприятия, мне известны, которые также делают послабления для работников в такую жару. Тамара Шорникова: Давайте послушаем вместе телефонный звонок. Иван Князев: Виолетта, Сахалин на связи. Зритель: Да, да. Тамара Шорникова: Виолетта, слушаем. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Я хочу сказать, что у нас сейчас +9, +11, холодно. Отправьте нас в Краснодар, в Ставрополь, где очень жарко, мы будем работать. Потому что я, например, когда бываю в отпуске в Майкопе, в Краснодаре, я прямо не могу – до того мне жарко, до того хорошо! Я грею все свои косточки и очень этим довольна. Иван Князев: Виолетта, спасибо вам за ваш звонок. Конечно, это уже совсем другая история у нас получается, но тем не менее. Спасибо. Максим, наверное, последний вопрос к вам. Вопрос вот какой. Вы сказали, что у вас теперь рабочий день начинается в четыре утра. Ну а со стороны коллектива были какие-то претензии, может? Ну неужели никто не возмутился: «Мы теперь в четыре утра работать не хотим»? Или наоборот? Максим Гликман: Работают не все в четыре утра. Работают только бригады, которые опять же привязаны к производственному циклу. Они это тоже приветствуют, потому что мы заканчиваем тогда, когда уже на улице самый солнцепек. Поэтому никаких проблем, чтобы договориться, не было. Тамара Шорникова: А дополнительный какой-то развоз, подвоз на рабочее место тоже организовали в связи с таким ранним началом? Максим Гликман: У нас неподалеку общежитие, где они живут, поэтому вопросов у нас не возникало. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо. Иван Князев: Максим, и самый главный вопрос: люди-то благодарны вам были? Спасибо-то сказали хоть? Максим Гликман: Я надеюсь, что люди благодарны. Иван Князев: Вот! Спасибо вам большое. Максим Гликман, коммерческий директор «Калужского цветочного холдинга», был с нами на связи. Тамара Шорникова: Это был дневной выпуск программы «ОТРажение». Наши коллеги продолжат обсуждать важные и нужные темы вместе с нами… вместе с вами вечером. Иван Князев: И вместе с экспертами. Тамара Шорникова работала для вас. Тамара Шорникова: И Иван Князев. Иван Князев: До встречи, уважаемые друзья!