Жестокость выключат?

Гости
Лев Пережогин
детский врач-психотерапевт, доктор медицинских наук
Денис Терехов
генеральный директор агентства «Социальные сети»

Константин Чуриков: Прямо сейчас вместе с вами будем обсуждать, что же делать с телевизором, с интернетом, в общем, со средствами коммуникации после известных событий в Перми, до этого были известные события в Казани. Глава Следственного комитета Бастрыкин вот буквально на прошлой неделе, несколько дней назад предложил, внимание.

Оксана Галькевич: Предложил запретить сцены насилия и реалити-шоу на федеральном, внимание, телевидении.

Константин Чуриков: Я даже процитирую: «Ввести ограничения на демонстрацию на общедоступных федеральных каналах сцен насилия, жестокости, различных проявлений аморализма и безнравственности, исключить различные ток- и реалити-шоу (мы сразу, наверное, понимаем какие), десоциализирующие молодежь». Еще он много говорил о том, что детей надо вытаскивать из интернета, а не вкладывать в его развитие, имеется в виду каких-то платформ, государственные деньги. Еще он говорил о том, что подростки не получают достаточного уровня воспитания и культуры. А ранее примерно все то же самое уже не на уровне каких-то разговоров стала реализовывать соседняя республика КНР, Китайская Народная.

Оксана Галькевич: Ну что, друзья, подключайтесь, пожалуйста, к этому разговору. Как вы считаете, дельное ли предложение, нужно ли действительно нам так поступать и распространять вот эти вот ограничения на средства массовой информации, на интернет, на социальные сети? Кто и как будет определять, что есть жестокость, что есть насилие, по каким критериям? Ждем ваших звонков и сообщений на нашем SMS-портале и в прямом эфире, телефоны на экранах, все это бесплатно.

Константин Чуриков: А первым к нам в эфир выходит Денис Терехов, это гендиректор агентства «Социальные сети». Денис Эдуардович, здравствуйте.

Денис Терехов: Да, здравствуйте, добрый вечер. Рад вас видеть.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Да, взаимно.

Ну, речь-то и не только о телевизоре, речь идет вообще, в целом, я так понимаю, потому что насилия полно и в телеэфире…

Денис Терехов: Вот послушайте, о каком сейчас телевизоре можно вести речь? Вот смотрите, я сейчас к вам как выхожу? Я через телевизор к вам выхожу? Вот непонятно, где в качестве блогера, где в качестве журналиста, все перемешалось.

Константин Чуриков: Да.

Денис Терехов: Сейчас онлайн и офлайн слишком перемешались, поэтому мне кажется, что вообще немножко так наивно называть что-то телевизором или что-то называть интернетом.

Константин Чуриков: Ну, давайте о сути говорить, о сути предлагаемых мер.

Денис Терехов: Ну, мне кажется, что это немножко, еще раз говорю, слово «наивно» я еще раз повторю по одной простой причине. Ну что уж там, детям вообще отключить интернет в принципе? Они не смогут тогда учиться. Сейчас ведь… Сейчас, понимаете, дети находятся в таком плотном потоке информации, который мы вообще не можем контролировать. Я считаю, что проблема…

Константин Чуриков: Хорошо. Денис Эдуардович, я спрошу, извините, по-другому (извините, что вас перебиваю). Хорошо, почему все понимают, что, например, запретить порнографию, закрыть ее от детей или вообще ее к чертовой бабушке выкинуть, – это нормально…

Денис Терехов: Ну потому что…

Константин Чуриков: …а почему сцены насилия, вы говорите, что здесь надо подумать, это вот так вот?

Денис Терехов: Вот послушайте, вот уж точно сцены насилия, вот, например, кто-то кому-то дает оплеуху в фильме, не знаю, «Война и мир», Пьер Безухов дает оплеуху – это сцена насилия?

Константин Чуриков: Ну хорошо…

Денис Терехов: Вот где, где эта грань?

Оксана Галькевич: Нет, ну подождите…

Константин Чуриков: Бои без правил – это насилие?

Денис Терехов: А бокс? Послушайте, я в 14 лет пошел на бокс – там такие сцены насилия, особенно когда девочки 13-летние бьются, а это вполне себе законная вещь. Так вот это настолько, как сказать, господи, не поддается, что ли, какой-то классификации, что мы не можем понять, это хорошо или плохо.

Оксана Галькевич: Ну подождите…

Константин Чуриков: Подождите…

Оксана Галькевич: Ну прямо вот совсем мы не можем понять, что такое хорошо, а что такое плохо? Или все-таки… Ну, в каких-то пограничных, может, ситуациях действительно возможны споры, но есть ведь вещи очевидные, нет?

Денис Терехов: Нет. Вот хорошо, хорошо, убивать людей плохо, очевидно, бить собак плохо, очевидно. Вот скажите, а когда девочки дерутся 13-летние на ринге – это хорошо или плохо? Вот вы мне ответите?

Константин Чуриков: Мне кажется, плохо.

Оксана Галькевич: Но они же не убивают друг друга, слушайте. Тут такой вопрос, здесь возможна дискуссия…

Денис Терехов: Вот-вот, видите, один говорит «не убивают», другой говорит «плохо». Так вот в том-то и дело, что нет… Посмотрите, дважды два четыре, это поддается какой-то классификации, трижды три девять поддается классификации, а все, что касается вот таких вещей тонких, – это каждый раз какая-то вещь непонятная.

Оксана Галькевич: Достойная художественного совета, слушайте, вспомним…

Денис Терехов: Послушайте, друзья, послушайте, очень смешная история. Это самое, футболист Хохлов подал в суд на Facebook…

Оксана Галькевич: А, да-да-да.

Денис Терехов: …потому что Facebook каждый раз банил, когда тот писал типа «мы фанаты Хохлова», потому что они считали, что «Хохлов» – это вот такое оскорбительное название нации, за которое Facebook банил. Вы же понимаете, о чем я говорю?

Оксана Галькевич: Да-да-да.

Константин Чуриков: Так, хорошо. Денис Эдуардович, давайте сейчас обратимся вместе с вами и со зрителями к небольшому опросу на улицах разных городов. Вопрос звучал так: «Нужно ли запретить на телевидении сцены насилия и реалити-шоу?»

ОПРОС

Константин Чуриков: Если убрать это из телевизора, но оставить в интернете, мне кажется, это не решит проблему воспитания подрастающего поколения.

Денис Терехов: Послушайте, можно, можно вопрос?

Константин Чуриков: Да.

Денис Терехов: Вот скажите, мы где, на Марсе, что ли, этот экспресс-опрос записывали?

Оксана Галькевич: В России.

Константин Чуриков: В России.

Денис Терехов: Кто все эти люди? Кто все эти люди? Вот мне…

Константин Чуриков: Это обычные люди, это прохожие.

Денис Терехов: А в 1631 году, когда всех на кол сажали, там, возможно, им в интернете всем показали, скажите мне, пожалуйста? А в 1917 году, когда Владимир Ильич Ленин пришел к власти, он что, с помощью Telegram Павла Дурова пришел к власти? Послушайте, вот я правда не понимаю, вот откуда вы всех этих марсиан берете из ваших экспресс-опросов.

Константин Чуриков: Это реальные люди. Эти реальные люди, Денис Эдуардович, нам пишут, Иваново: «А я согласна с Бастрыкиным, давно пора». «Правильно предложил», «Одобряю предложение», «Однозначно запретить нужно»…

Денис Терехов: Правильно, правильно! Вот пусть отключат ей интернет вместе с «Яндекс.Такси», «Яндекс.Едой», с Госуслугами, значит, и пусть она идет в авиакассу и в ЖД-кассу и там покупает билет.

Константин Чуриков: А почему вместе? Почему нельзя как в Китае?

Денис Терехов: Нельзя как в Китае! Мы платим нашим privacy за нашу возможность, значит, быть в будущем, понимаете? Вот по поводу Китая объясню…

Оксана Галькевич: Подождите, Денис Эдуардович, мне вот такая параллель пришла в голову. Смотрите, если кто-то на улице будет проявлять жестокость к человеку, к животному…

Денис Терехов: Сейчас можно просто Денис, без Эдуардовича…

Оксана Галькевич: …бить кого-то будет, если это будет не спорт, конечно, вызовут полицию, это запрещено, это понятно, что это нельзя. Если мы наблюдаем это в другой, в некой виртуальной реальности, почему там-то это нормально?

Денис Терехов: Ребят, ну вот еще раз говорю, у метро мата не больше, чем мата в интернете. Понимаете, интернет в каком-то смысле зеркало, на которое не нужно пенять. Это же так удобно сказать: «Это вот ужасное пространство, куда злые американцы и марсиане прислали всю эту грязь и нечисть», – ну конечно же нет! Это мы с вами, это мы с вами наполнили все это пространство этой грязью и этой непотребщиной. И когда я вижу в вашем экспресс-опросе довольно молодых людей, которые говорят: «Нет, ну по телевизору пусть показывают, а вот эти пусть не показывают», – ну камон, правда, вы чего?

Константин Чуриков: Денис Эдуардович…

Денис Терехов: То есть вы из школы вышли и сразу из «контакта» в «Одноклассники», что ли, переместились?

Константин Чуриков: С чем я с вами соглашусь, вот лично моя позиция, что действительно у метро сейчас мама столько же, сколько в интернете, может быть, даже и больше. Спасибо вам большое.

Оксана Галькевич: Но это же не хорошо!

Константин Чуриков: Да, но это же не хорошо. Денис Терехов, гендиректор…

Денис Терехов: Это жизнь, ребята! Простите, себя не будет хороших новостей.

Константин Чуриков: Плохая жизнь, плохая.

Оксана Галькевич: Слушайте, но жизнь-то надо стараться как-то делать лучше, добрее, я не знаю, веселее…

Денис Терехов: Поэтому я улыбаюсь.

Оксана Галькевич: Понятно…

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Хорошо, спасибо.

Константин Чуриков: Денис Терехов. Сейчас к нам присоединяется уже следующий наш эксперт.

Оксана Галькевич: Это Лев Пережогин, детский врач-психотерапевт, доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник Центра имени В. П. Сербского. Лев Олегович, здравствуйте.

Лев Пережогин: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Лев Олегович, скажите, пожалуйста, а как вот это все влияет на мозг детей, на неокрепшую вот эту психику?

Лев Пережогин: Ну, на мозг, наверное, никак не влияет, потому что, простите меня, пожалуйста, но ни телевидение, ни интернет не умеют пока менять структуру и природу организации нашего мозга. Поэтому влияет, скорее всего, на образ жизни, влияет на общее состояние и на общее мировоззрение. И в данном случае, вы понимаете, тут надо рассуждать исходя из представлений о том, а какие на сегодняшний день бытуют в нашем обществе нравы. Поэтому если какие-то события идут вразрез с нашими нравами, тогда, наверное, следует ребенка от этих событий ограждать. А если эти события с нашими нравами идут нога в ногу, то, конечно, ребенок оказывается в привычной ему, вполне обычной среде…

Константин Чуриков: То есть, Лев Олегович, вы за то, чтобы ограничить сцены насилия, аморалку, безнравственность, в частности на телевидении, или нет?

Лев Пережогин: Ну вот, понимаете, а давайте мы зададимся вопросом немножко по-другому: а, собственно говоря, для кого и кто эти сцены насилия, безнравственности, «аморалку», как вы выразились, преподает на наш российский экран. То есть те люди, которые создают телепрограммы, те люди, которые создают фильмы, они, наверное, ориентируются на какую-то категорию зрителей. И если эти фильмы имеют успех, значит, вероятно, эта категория зрителей находит в этом содержании то, собственно говоря, что они ищут.

Константин Чуриков: Да. Но, Лев Олегович, не мне вам рассказывать, что если показывать лошадиный зад по телевизору, как говорил Познер, он тоже станет очень популярным. Можно же в принципе просто подсаживать людей на эту всю чернуху и порнуху и все, понимаете?

Лев Пережогин: Ну так, собственно говоря, на мой взгляд, наши средства массовой информации охотно эксплуатируют подобный шаг, потому что намного проще показывать лошадиный зад, чем показывать, предположим, статую Афродиты. По этой причине нужно говорить о том, что у каждой семьи, а все-таки воспитанием ребенка занимается прежде всего семья, есть свой собственный выбор. Они могут идти вместе с толпой, они могут разделять ее ценности, в том числе моральные, в том числе отношение к насилию, в том числе отношение к безнравственным поступкам или просто к какой-то, простите меня, откровенной чернухе, а могут не разделять.

И каждый ребенок воспитывается в определенной социальной среде. И ту социальную среду, которую мы, собственно говоря, вокруг своего ребенка создаем, вот ту социальную среду наш ребенок и будет исповедовать. И то воспитание, которое мы дадим своему ребенку в его юные годы, вот то воспитание он и пронесет на протяжении всей своей жизни, на то он и будет ориентироваться.

В моей семье, предположим, нет телевизора, его нет уже очень давно, и, самое главное, что когда-то этот телевизор попросили из семьи удалить мои собственные дети, им тогда было 3 года. И я с огромным желанием тут же, немедленно исполнил их просьбу, я взял телевизор и понес его на помойку в ящик в железный. Правда, меня перехватили на полпути соседи и у меня этот телевизор отобрали и унесли к себе домой, но меня это уже с того момента совершенно никоим образом не волновало, главное, что я от телевизора избавился, семья живет без телевизора и никто по этому поводу не горюет.

Константин Чуриков: Да. Лев Олегович, давайте звонок послушаем. Сергей, Тверская область, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей.

Зритель: Добрый вечер, уважаемые, любимые ведущие.

Константин Чуриков: Добрый.

Зритель: Я вот с прошлым экспертом, который был недавно, не согласен. Вот он сказал, что маленькие девочки бьются, это насилие в спорте ну как бы, – это ведь спорт, там все ограничено, там же и тренеры как бы, все, родители, это все отлично, наоборот. А вот когда девочки в интернете снимают, как они подруг бьют, издеваются, – вот это совсем, и это все в интернете. Это с вами абсолютно согласен, вот с экспертом, все зависит в принципе от родителей. Меня вот воспитывали родители, ограничивали в телевизоре, раньше интернета не было, в 1970–1980-е гг., и как бы все это ограничивали.

Оксана Галькевич: Ну, в принципе… Да, Сергей, спасибо. Вот у меня в связи с этим вопрос к нашему эксперту. Лев Олегович, смотрите, в 1980-е гг. телевизор ведь тоже был другой, в 1970–1980-е гг., и тем не менее в 1990-е гг. появилось вот это лихое поколение, вот эти вот, я не знаю, бандиты, которые воспитывались и росли в советской школе, все такие чудесные, все такие воспитанные, доброе общество. Откуда что берется?

Лев Пережогин: На самом деле и советское телевидение, и советское государство – это просто была другая страна, это был другой мир, другое мировоззрение. Но всегда под официальной идеологией обязательно кроется что-то, что с этой официальной идеологией идет вразрез. Ну ведь не все же пошли в бандиты в лихие девяностые, как вы сказали, большинство людей в бандиты не пошло. Помните пример Российской империи, когда в Российской империи была официальная Православная церковь, а потом случилась революция и начали взрывать храмы и убивать священников?

Оксана Галькевич: И это тоже, кстати, да.

Лев Пережогин: И опять-таки храмы взрывали и священников убивали далеко не все граждане новоиспеченного Советского Союза, а только некоторые, те, которым было не по пути…

Оксана Галькевич: Но все-таки, простите, это было достаточно массовое явление, Лев Олегович, это были довольно массовые такие периоды проявления какой-то нетерпимости, жестокости.

Лев Пережогин: Ну, на самом деле, когда случаются какие-то идеологические катаклизмы, революции, или такие революции, как случилась в 1991 году с распадом Советского Союза, действительно и жестокость, и насилие, и бедность, они выплескиваются наружу, и кто-то, соответственно, говорит: «Ну слушайте, сколько времени я был порядочным человеком», – а хорошими делами прославиться нельзя, как говорила старуха Шапокляк.

Оксана Галькевич: Нет, это не к тому…

Константин Чуриков: Так может быть… Стоп, может быть, давайте скажем, что как раз хорошими делами прославиться можно, и подадим пример?

Лев Пережогин: Ну так в том-то и дело, что понимаете, в чем дело, есть такое понятие на сегодняшний день, оно очень расплывчатое, очень странное и не всегда, например, доступное для понимания, которое называется «успех». И обратите внимание на то, какие люди у нас в последнее время претендуют на звание успешных. Далеко не с каждым из этих людей мне лично, наверное, по пути. Поэтому я дистанцируюсь от некоторых из них, наоборот, высказываю свое восхищение другими. То есть в данном случае это моя совесть, это моя личная гражданская позиция, это мое собственное воспитание и мои нравственные принципы определяют, с кем мне по пути, а с кем нет. То же самое касается и наших детей. Мы же воспитываем наших детей по собственным каким-то внутренним убеждениям. В одной семье дети ведут себя одним образом, в другой семье дети ведут себя другим образом. Это наше разноплановое общество, и ни в коем случае невозможно общество причесать под одну гребенку, так что лучше, наверное…

Оксана Галькевич: Да. Лев Олегович, просто здесь вопрос в том, что почему-то одни люди в переломные какие-то моменты, в моменты принятия решений удерживаются в рамках своего воспитания и каких-то своих принципов и норм…

Константин Чуриков: Да.

Оксана Галькевич: …а другие примыкают к этому довольно массовому проявлению жестокости и всего прочего.

Лев Пережогин: Потому что много было званых, да мало было избранных.

Оксана Галькевич: Ага. Так, звонок.

Константин Чуриков: Лев Олегович, а если без образов? Вот секунду. Мы говорим, что вот, значит, страна тогда была другая, сейчас так нельзя у нас и т. д. Слушайте, ну вот почему в Китае смогли? У них там есть аналог нашего бывшего Гостелерадио, национальный какой-то там комитет управления по радио и телевидению. Почему у нас так нельзя?

Лев Пережогин: Ну, потому что у нас другая культура, мы не Китай совершенно, мы европейское имеем воспитание, европейские нравы над нами все время находятся. Помните, как Чацкий говорил, чтобы добрый и мудрый наш народ хотя бы по говору нас не считал за немцев. Нас все-таки в основном связывают традиции с европейской культурой, а в европейской культуре, в частности, сегодня очень глубокий кризис, Европа совершенно не понимает, как ей двигаться дальше.

Константин Чуриков: И в этот момент мы должны продолжать потреблять эту культуру.

Лев Пережогин: Ну так это опять-таки личный выбор каждого. Если вы придете в сегодняшний книжный магазин, вы найдете там книги от самой ужасной желтой прессы до самых великолепных произведений мировой классики, и какую книжку вы снимете с полки и унесете с собой домой, зависит исключительно от вас.

Константин Чуриков: Да-да. А издательство художественной литературы выставили на торги, да, мы знаем.

Давайте сейчас послушаем звонок. Надежда из Брянской области.

Оксана Галькевич: Давайте жахнем еще раз железный занавес, Константин.

Константин Чуриков: Надежда, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Но тогда ты не попадешь в Португалию никогда. Здравствуйте, Надежда.

Зритель: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Добрый.

Зритель: Спасибо вам за принятый звонок и спасибо за не в первый раз поднятую тему.

Очень давно назрела тема, и не только полчаса говорить, и не только на вашем канале, а начиная с первых и дальше. Потому что все то, что творится сейчас в нашем обществе, вот эта вот вся западная помойка хлынула в 1990-е гг. к нам, и мы с распахнутой душой ее приняли, впитываем и впитываем… можно. Что на телевидении, какие… зрители? Жестокость, такая жестокость! А потом сидим и говорим, а откуда один стрелец, стрелок, откуда второй, откуда что. Проститутки… Да дерьмо, вот грубо скажу, дерьмо подняли, и они герои. Взрослые люди сходят с ума от этого маразма, что происходит. Хотя бы книги… И вот сидят и говорят ваши эксперты: «Ой, у нас право выбора», – нас, меня лишили права выбора…

Константин Чуриков: Надежда, очень плохо слышно. Я вот вас поддержу. Вы знаете, Лев Олегович, вот такое ощущение, да, вот говорят, что свобода, у вас есть право выбора, – на самом деле уже никакого выбора нет, потому что из всех щелей вот эти, значит, так сказать, рэперы популярные, у которых там «666», так сказать, татуировочка, из всех щелей вот эта желтизна и попса. И как от нее защититься, совершенно непонятно, а это смотрят, естественно, молодые, кто по интернету, кто телевизор включает…

Лев Пережогин: Я даже понял, на какого рэпера вы сейчас намекаете…

Константин Чуриков: Да.

Лев Пережогин: Но, честно скажу, я не знаю ни одной его песни, а вот Окуджаву почему-то наизусть помню, понимаете. Я вот не согласен с предыдущим телезрителем, которая сказала, что это наш выбор, а на самом деле выбора у нас нет, – это неправда. Наш выбор хранится в глубине нашей души, и то, что мы хотим сделать, то мы и делаем, собственно говоря, если нас, конечно, не принуждают к чему-либо обратно физически. Если к человеческой голове приставить пистолет и говорить: «Кричи «хайль Гитлер»!» – человек начинает кричать «хайль Гитлер» независимо от того, хочется ему это или не хочется. Но к нашей голове, прошу прощения, никто не приставляет пистолет, в том числе и рэперы, мы... решаем сами.

Оксана Галькевич: Подождите, Лев Олегович, ну вот смотрите, вы приводите пример такого действенного социального механизма, когда общество, собственно говоря, принуждаемо и у людей переключается сознание в сторону опять же каких-то нехороших моментов в поведении, опять же, вы сказали, кричат «хайль Гитлер» и т. д. А другие-то механизмы должны быть? Как переключить общество на что-то приличное, скажем так?

Константин Чуриков: Доброе, красивое.

Лев Пережогин: Для этого должна быть соответствующая государственная идеология.

Оксана Галькевич: А, вот так.

Лев Пережогин: Для этого нужна политическая воля.

Константин Чуриков: Так, а нам шашечке или ехать?

Лев Пережогин: Государственная Дума должна думать не о том, как запретить, а о том, как развить и продвинуть. Потому что как только мы что-то запрещаем, это становится исключительно популярным. У нас уже запрещали Telegram, у нас после этого все сразу же подписались на Telegram-каналы. У меня не было Telegram до тех пор, пока его не запретили, а как только запретили, он у меня появился, правда, пользуюсь я им до сих пор очень редко.

Константин Чуриков: Ага.

Лев Пережогин: Но вопрос заключается в том, что в принципе-то человек, особенно речь идет о ребенке, я детский доктор, я детишками занимаюсь, они в моем поле зрения, – это же то самое тесто, та самая глина, из которой мы вправе лепить.

Константин Чуриков: Вот.

Лев Пережогин: Я имею в виду «мы» как родители.

Константин Чуриков: Хорошо.

Лев Пережогин: В некоторой степени мы это поручаем другим людям: мы педагогам это поручаем, мы это поручаем обществу, средствам массовой информации. Но мы как налогоплательщики, в частности, с этого общества, с этих средств массовой информации, особенно государственных, вправе требовать определенных вещей. Но у нас не привыкли этого требовать. Мы на кухне поговорили, мы повозмущались, а потом сказали: ну что поделаешь, кто мы такие, кто нас будет слушать. На самом деле мы вполне себе, очень даже хорошие граждане очень хорошей страны и слушать нас, конечно, будут. Только другое дело, это должно быть осознанно, взвешенно, грамотно соответствующим образом представлено.

На сегодняшний день есть огромное количество средств культуры, у нас существуют детские кружки, у нас существуют детские дома творчества, у нас существуют грамотные педагоги – ну почему бы вам, уважаемые родители, не переступить порог этих учреждений вместе со своими детьми за ручку? Не сейчас, когда дети матерятся и пьют водку, а тогда, когда они были маленькими. Как говорила моя прабабушка, поздно воспитывать, когда лежит вдоль кровати, надо воспитывать, когда поперек умещается.

Константин Чуриков: Да, есть такая японская книга «После трех уже поздно», там как раз автор исходит из того, что…

Лев Пережогин: Ну это то же самое, сказанное другими словами.

Константин Чуриков: Так, хорошо. Лев Олегович, вот вы говорите, ну у каждого своя ситуация, в своих семьях все воспитывают детей по-разному. Но мы же пожинаем плоды, понимаете, вот этого разного отношения к воспитанию. Я знаю, что, например, вы после известных событий в Казани, когда там тоже, так сказать, убийство массовое было, вы туда летали и как раз изучали этот вопрос. Но все-таки, ведь проблема же не надумана, она же, понимаете, как бы не высосана из пальца.

Лев Пережогин: Я… лечил пострадавших детей, у меня другая была функция. Я приехал к тем детям, которые пострадали, и я оказывал им помощь, я врач.

Константин Чуриков: Просто у нас есть выбор, понимаете, у нас есть выбор, принять какие-то решения, может быть, обсудить их, естественно, их надо обсудить, либо, в общем, как бы наблюдать за тем, как, в общем-то, наш «Титаник»…

Лев Пережогин: Я же вам сказал уже об этом: должна быть соответствующая политическая воля, должна быть соответствующая государственная идеология. И тогда общество начинает изменяться по тому сценарию, который политической волей и государственной идеологией предполагают. Оно может стать фашистским, оно может быть стать коммунистическим, оно может стать очень либеральным, оно может стать тоталитарным. Это зависит от того, какую, собственно говоря, внутреннюю политику проводит государство.

Оксана Галькевич: Спасибо большое, Лев Олегович.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Лев Пережогин был у нас в прямом эфире, детский врач-психотерапевт, ведущий научный сотрудник Центра имени В. П. Сербского.

Константин Чуриков: И буквально через пару минут…

Оксана Галькевич: Краснодарский край нам пишет, что телевизор вообще-то смотрят одни старики, пожилые и взрослые люди. Ладно что пытаться огородить…

Константин Чуриков: Ну, мы говорили не только о телевизоре, мы говорили в том числе, косвенно об интернете. И кстати, Александр Бастрыкин и про интернет там тоже высказывался.