Александр Денисов: Это журнал Time называет ушедший год худшим в истории. Мы говорим: нормально, сойдет. Выставляем ему в зачетку, выражаясь по-студенчески, «удочку» – «удовлетворительно». По опросам ВЦИОМ, который подводил итоги 2020-го и спрашивал, устраивает ли нас такая жизнь, 47% ответили «по большей части да», 25% – «частично устраивает», и примерно столько же заявили, что жизнью не довольны. Елена Медовникова: А на вопрос «Как оцениваете ситуацию в стране?» те же 47% ответили, что считают ее хорошей, 48% – плохой, а 5% не знают. Ну, видимо, все пропустило. Александр Денисов: И мы запускаем наш опрос, через полчаса подведем итоги. Спрашиваем вас: «Чего больше в вашей жизни – мажора/минора?» Ну, так сказать, замерим социальную температуру в данный момент, в этот день, в этот месяц. И у нас на связи эксперты: Валерий Валерьевич Федоров, генеральный директор ВЦИОМ, а также Владимир Владимирович Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики. Елена Медовникова: Добрый вечер. Александр Денисов: Валерий Валерьевич, Владимир Владимирович, добрый вечер. Валерий Федоров: Добрый вечер. Владимир Карачаровский: Здравствуйте. Александр Денисов: Валерий Валерьевич, давайте начнем с вас. По результатам опроса… Можем ли мы их так воспринимать, что общество выработало иммунитет к неприятностям? Мы быстро их перевариваем, быстро встаем на лыжи и двигаемся дальше. В одном из интервью недавно вы приводили пример, как мы вообще скачем по синусоиде: от неприятностей поднимаемся опять в своем настроении – потом опять какая-то неприятность, падаем – и опять выравниваемся. Валерий Федоров: Нет, иммунитета, увы, нет. Вряд ли вообще возможно даже предположить возникновение такого иммунитета. Я думаю, кстати, что это было бы очень плохо. Александр Денисов: Плохо? Валерий Федоров: Если бы такой иммунитет возник – значит, любые неприятности нипочем, и нет стимула с этими неприятностями бороться. Другое дело, что, конечно, мы в большей степени готовы к совершенно разнообразным неприятностям, чем другие общества, более богатые, более стабильные, более прогрессивные, как они сами считают. Это касается, конечно, обществ Западной Европы и Северной Америки, на которые принято ориентироваться как на образцы в современном мире. У нас за последнюю четверть столетия – пять глубоких кризисов. Ну конечно, практически все ныне живущие граждане России, за исключением самого молодого поколения… А оно, кстати, оказалось наиболее травмировано этим кризисом. По какой причине? Это был у них первый такой тяжелый жизненный опыт. До этого они наблюдали, находясь, так сказать, под зонтиком, под защитой своих родителей, старших, близких. Александр Денисов: Валерий Валерьевич, то есть вот эти 25%, которых не устраивает их жизнь, – это как раз молодежь? Валерий Федоров: Нет. Молодежь – она разная, конечно. У нее, кроме, так сказать, слабых сторон (а именно отсутствие опыта выживания в этих непростых кризисных ситуациях, отсутствие травматических опытов), есть и сильные стороны, безусловно: здоровье, молодежь, амбиции. Александр Денисов: Здоровый пофигизм, в конце концов, тоже никто не отменял. Валерий Федоров: В каком-то смысле. Вера в то, что все дороги открыты и всего можно добиться. Александр Денисов: Что батя поможет. Валерий Федоров: Ну, в том числе. И, конечно же, минимум обязательств. Наши прекрасные молодые люди никому пока ничего не должны. Родители еще достаточно молоды, работают, себя обеспечивают и других. Здоровье есть. И кажется, что есть все пути и все возможности для роста, развития и так далее. Александр Денисов: Валерий Валерьевич, хотел передать слово Владимиру Карачаровскому. Владимир Владимирович, вас не смущает цифра – 25% недовольны своей жизнью? Даже 26%. Не устраивает их жизнь. То есть можем мы это воспринимать как обочину? То есть людей выбросило на обочину. Не многовато ли это – четверть общества? Владимир Карачаровский: Ну конечно, много. Более того, если мы посмотрим на те же индексы удовлетворенностью жизнью в долгосрочном периоде, то есть будем сравнивать не только за последний год, но и, например, по сравнению с 2017 годом, с 2018 годом, то мы будем видеть, что этот индекс существенно падает. Валерий Валерьевич наверняка подтвердит, что по данным ВЦИОМ, например, по сравнению с 2017 годом, индекс удовлетворенностью жизнью… декабрь 2020-го по сравнению с декабрем 2017 года – там, по-моему, на 20 пунктов у нас упала удовлетворенность жизнью. Поэтому, да, это большой процент людей. Более того, вот те люди, которые в серединке (там, по-моему, 28 или 25%), которые говорят, что то ли устраивает их жизнь, то ли не устраивает, – я бы не стал, например, этих людей прибавлять к проценту тех, кого все устраивает, к тем, кто считает свою жизнь хорошей или очень хорошей. Вот те люди, те 25%, которые отвечают, что жизнь то ли хорошая, то ли плохая, – ну, это носители социальной апатии. Это на самом деле, с моей точки зрения, тоже показатель очень настораживающий. Александр Денисов: Владимир Владимирович, сразу вопрос, сразу вопрос. А общество стабильное, где ровно половина считает, что довольна, а другая – что не довольна, – на ваш взгляд, это момент критический или нет? Владимир Карачаровский: Ну смотрите, насколько я понимаю… Понимаете, общество делится на две части, если я правильно понимаю, по индексу общей оценки ситуации в стране. Но когда мы ставим общий вопрос: «Как в целом вы оцениваете ситуацию в стране?» – то мы и получаем достаточно обобщенный ответ. Вот это 50 на 50… Мы всегда получим 50 на 50, вот это соотношение долей, если мы ставим общий вопрос. Вот как только вы вопрос сужаете и говорите, например: «Как вы оцениваете экономическую ситуацию?» – там мы сразу увидим, что, например, тех, кто оценивает экономическую ситуацию плохо, в два с половиной раза… ну, в два с лишним раза больше, чем тех, кто оценивает хорошо. Александр Денисов: А тут тоже ровно пополам, Владимир Владимирович. «Хорошая ситуация в стране» – 47%, «плохая» – 48%. Можем переадресовать Валерию Валериевичу сразу вопрос? Валерий Валериевич, на ваш взгляд, все-таки ситуация стабильная, если половина считает, что хорошо, а другая… Ну, мы все-таки приписали тех, которые говорят, что частично устраивает жизнь, к тем, кого не устраивает. Вот это стабильная ситуация или нет, она должна вызывать тревогу у нас? Валерий Федоров: Конечно нет. Разумеется, что нет. И, честно говоря, какой стабильности вы хотите в разгар кризиса, причем кризиса тройного? Во-первых, это кризис эпидемиологический, мы из него пока не вышли, вторая волна в разгаре. И вполне возможно, что будет еще и третья. Вакцинация началась, но пока перелома нет, до него далеко. Второй кризис – это экономический. Напомню: минус 4% ВВП в 2020 году. На этот год есть неплохие прогнозы. Кто-то говорит, что 2,5% рост ВВП, кто-то – даже 3%. Но в последнее время прогнозы ухудшаются. То есть еще недавно они были выше, чем сейчас. Почему? Потому что видно, что пандемия уходить не собирается. И третий кризис – это, конечно, социально-психологический. Это то, что называют «инфодемия». Люди взбудоражены, люди не понимают, что будет дальше. Резко сузился горизонт планирования. Тяжело планировать, тяжело мечтать, тяжело строить какие-то проекты, открывать бизнес, получать образование в конце концов, заботиться о детях, потому что ситуация непонятная. Елена Медовникова: Валерий Валерьевич, простите, я вас перебиваю. Вот сейчас, смотрите, какая ситуация. Вот мы говорим, что 47%, в общем-то, довольны своей жизнью, их все устраивает. Вы сейчас описываете кризисную ситуацию, что действительно повлияли эти негативные моменты на нашу жизнь. Наши телезрители говорят… Татарстан: «Минор». Свердловская область: «Минор». Тюменская область: «Минор». И как раз из Липецкой области к вам вопрос: «Почему данные ВЦИОМ так отличаются от того, что мы слышим постоянно вокруг нас?» Валерий Федоров: Ну, каждый человек живет в своей социальной сети. И эта соцсеть называется на «ВКонтакте» или Facebook, а это реальная сеть, которая существует всегда, существовала до изобретения так называемого Web 2.0. У каждого из нас ограниченные источники информации. Елена Медовникова: Ну, у вас-то они не ограниченные, но ВЦИОМ говорит о 47%. Валерий Федоров: Объясняю. Ограниченные, принципиально ограниченные. Вы знаете, сколько у современного россиянина друзей в среднем? Елена Медовникова: Интересный вопрос. Сколько? Валерий Федоров: Два-три. Если четыре-пять – уже очень хорошо. Конечно, есть ближайшие родственники и члены семьи. Конечно, есть соседи, хотя мы с ними и меньше общаемся. Конечно, есть сослуживцы. По сути, вот и все. И вся эта социальная сеть и исчерпывается. Это люди, от которых мы получаем информацию непосредственно. Кстати, именно эти люди и формируют в каком-то смысле самоощущение и оценку ситуации в собственной жизни. А когда мы спрашиваем о том, что происходит уровнем выше, скажем, в регионе или в стране, или тем более в мире, то, конечно, основной канал информации – это СМИ. Ну и Web 2.0, соцсети, мессенджеры и так далее – инфосфера. Поэтому, конечно, мы замкнуты в этой сети. И даже если мы очень активно общаемся, если мы очень экстравертные, ценим, получаем информацию, переосмысливая ее всячески, – ну, максимум несколько сотен человек. А на самом деле – несколько десятков. Поэтому наш опыт ограничен. Наши информационные ресурсы ограничены. И нельзя ни в коем случае переносить объем информации, которую мы получаем, и общие впечатления из этой социальной сети на ситуацию в целом. Здесь нужны другие источники, без них не обойтись. Мы же, конечно, не ограничены масштабами этой социальной сети, мы делаем срез репрезентативный для России в целом. Ну, мы пользуемся методикой классической, еще изобретенной порядка 80 лет назад в Соединенных Штатах и используемой до сих пор во всех странах мира. Эта методика носит научный характер и позволяет, опрашивая относительно небольшое количество людей (ну, в нашем случае – порядка 1 600 человек), давать все-таки репрезентативный представительный срез для огромного 145-миллионного населения нашей великой страны. Александр Денисов: Валерий Валерьевич, пообщаемся со зрителями. Константин из Бурятии к нам дозвонился. Константин, добрый вечер. Елена Медовникова: Добрый вечер. Зритель: Алло. Елена Медовникова: Да-да, вы на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я отношу себя к мажору, потому что есть все-таки семья, жена… Ну, есть такая теория, что чем лучше человек живет (ну, не каждый человек, конечно), тем больше ему хочется и тем больше ему не хватает. Поэтому удовлетворенность не зависит от того, что у него есть, а от того, чего у него нет. Ну, например, раньше, десять лет назад, он был не удовлетворен, потому что у него нет машины. Пять лет назад он был не удовлетворен, потому что у него «Жигули», а ему хотелось корейскую. Сейчас он не удовлетворен, в принципе у него есть корейская, а ему хочется немецкую. Вот насколько это все вообще учитывается? И насколько все это имеет право на существование? Спасибо. Александр Денисов: Владимир Владимирович, может быть, вам вопрос. Действительно, может быть… Вот мы спрашиваем: мажор или минор? Может быть, мы все мажористее становимся с каждым годом? Владимир Карачаровский: Смотрите, по поводу… Прокомментирую вопрос телезрителя по поводу 47%. Много это или мало? Насколько это бьется с реальностью? Ну, совершенно прав телезритель, которого мы только что слушали. Дело в том, что есть много явлений в общественной жизни, которые нельзя измерить количественными показателями. Ну, например, счастье, удовлетворенность жизнью и много других вещей. Мы их измеряем с помощью ранговых шкал, то есть оцениваем по баллам. И действительно, есть такая методологическая проблема, что один человек поставил, например, балл, оценка жизни по десятибалльной шкале, например, «шесть», потому что он только что избавился от голодной смерти, вот нашел работу, поэтому он почти счастлив. А другой ставит «шесть», потому что ему папа купил не Maserati, а машину подешевле. И у того, и у другого балл «шесть», а ситуация жизненная принципиальная разная. Именно поэтому, когда мы смотрим на социологические оценки, нам всегда, когда мы интерпретируем, растет ли у нас удовлетворенность жизнью или падает, нам нужно искать то реальное, фактическое благо, которое может создавать рост этого благополучия субъективного. Или наоборот – искать такое антиблаго в реальной жизни, которое это благополучие уменьшает. Естественно, если мы берем экономическую составляющую, то, конечно, количество антиблаг в последний год и в последние пять лет растет. И реальные располагаемые доходы населения падают, и закредитованность растет. Ну, много проблем. А вот что касается 47% – насколько это бьется с жизнью? Мне кажется, в этом ничего страшного нет. Ну, во-первых, если мы сравним эти оценки с данными международных организаций, которые по западной Европе меряют аналогичный показатель (например, «Евробарометр»), то Западная Европа, США – там доля людей, которые отвечают, что они полностью удовлетворены своей жизнью и вообще практически счастливы, от 80 до 90%. У нас порядка 40–50%. То есть это достаточно низкий показатель. А теперь – интересный, на мой взгляд, момент. Смотрите. Еще раз подчеркиваю, ведь когда людей спрашивают: «Оцените свою жизнь», – мы что хотим? Вот нужно не путать оценку человеком своей личной жизни и социальные настроения как таковые. Социальные настроения – это такой, что ли, более социально-политический показатель. Ведь совершенно верно… Ну почему удовлетворенность жизнью всегда выше, чем показатель, например, оценки экономической ситуации (тоже субъективный)? Потому что у человека не может быть все абсолютно плохо. Есть семья, дети, любовь, дружба. И это всегда создает вот этот запас счастья, который может компенсировать все экономические невзгоды. Но нам-то хочется понять: а государство в это счастье делает вклад или нет? Вот в этом счастье, в этих 47% какова доля, которую вложило в это счастье государство? Потому что если человек только сам кузнец своего счастья, в соответствии с известной поговоркой, то, в общем-то, ему государство и не нужно. А вот если человек почувствует, что государство ему помогает ковать это счастье, он полюбит это государство всей душой. Александр Денисов: А вот спросим Валерия Валерьевича. Владимир Владимирович, отличная мысль. Валерий Валерьевич, судя по опросу, государство помогает ковать счастье? Валерий Федоров: Вы знаете, очень тонкие сейчас были размышления. Я их поддержу и немножко продолжу. Действительно, есть еще понятие счастья. И когда мы спрашиваем людей: «А вы вообще счастливы или нет?» – мы в последние годы получаем аномально высокие результаты. У нас под 80% говорят, что счастливы, несмотря на кризисы, девальвации рубля, войны, санкции и так далее. Нам даже многие не верят, говорят: «Вы лакировкой занимаетесь», – и так далее. Ну, извините, все ходы записаны. У нас все массивы данных лежат на сайте. Бери, проверяй, ищи ошибки и так далее. Действительно, показатель удовлетворенностью жизнью ниже, чем показатель счастья. Почему? Потому что люди вкладывают разные вещи. Удовлетворенность жизнью – тут и доходы, тут и… Ну, в общем, очень много прагматичных вещей. Все, о чем говорил сейчас коллега. А когда говорим о счастье, то тут спектр на самом деле более узкий. Что такое счастье? Вот есть три главных компонента счастье. Это здоровье – всегда, а в этот год пандемический, конечно, особенно. Это семья, любовь, отношения. И только в третью очередь какой-то достаток. Причем опять-таки достаток – понятие субъективное. Желающих стать миллионерами или миллиардерами у нас гораздо меньше, чем было, скажем, два десятилетия назад. Сейчас, в общем-то, все-таки нормализовалась здесь ситуация. Поэтому счастье – это, в конце концов, эмоциональное состояние. Не может быть, кстати, состояния постоянного счастья. Вы же понимаете, кто постоянно счастлив, да? Александр Денисов: А насчет государства, Валерий Валерьевич, насчет государства. Владимир Владимирович момент этот подглядел, что запрос-то, чтобы и государство, так сказать, своим молотком тоже ударило… Валерий Федоров: Запрос есть к государству. Понимаете, это такая дискурсивная история. То есть когда мы спрашиваем: «Что делать? На кого надеетесь? К кому обращаете свои взгляды?» – многие говорят: «К государству». На самом деле другие исследования показывают, что люди рассчитывают и надеются в основном на себя. Но почему бы не пожаловаться? Может быть, эти жалобы, может быть, эти запросы и приведут к чему-то, может быть, помогут тебе, выделят что-то. Но в основном люди рассчитывают на себя. Люди привыкли относиться к государству как к чему-то такому довольно чужому и не особенно на него надеются и рассчитывают. Хотя, конечно, и ностальгируют по государству, условно говоря, советскому, патерналистскому, которое обещало обо всех заботиться. Нам бы этого хотелось, конечно же, но всерьез… Елена Медовникова: Из Приморского края… Александр Денисов: Валерий Валерьевич, Лена, посмотрим опрос. Мы половину его уже посмотрели, сейчас – вторую половину. «Чем вы довольны в своей жизни? Что у вас хорошего?» Отвечали нашим корреспондентам жители нескольких городов. Посмотрим и продолжим разговор. ОПРОС Александр Денисов: И мы вас спрашивали: «Чего больше в вашей жизни?» «Минора» – ответили 84%, «мажора» – 16%. Вот такие результаты. Елена Медовникова: Реальные цифры наши. Александр Денисов: Уважаемые эксперты, подведем итоги нашего опроса. Валерий Валерьевич, вам слово. Владимир Карачаровский: Ну что я могу сказать? Видите, результаты опроса по SMS несколько расходятся с тем оптимизмом, который мы сейчас видели на кадрах репортажа. Я хочу сказать две вещи. Первое – это то, что, конечно, наши люди весьма стрессоустойчивые и очень оптимистичные. И это колоссальный ресурс, который надо лелеять и всеми силами поддерживать, потому что он не бесконечен. И второй момент, который я хотел бы подчеркнуть. Действительно, последние десятилетия – это череда сплошных кризисов. И мы должны понимать, что даже если оценки экономические или социологические показывают, что мы сейчас возвращаемся, например, по той же удовлетворенности жизнью или по оценке экономической ситуации к точке, которая была еще до падения в эту яму, то это не означает, что в жизни людей все стало так же, как и было до падения в эту яму. Потому что беды, с которыми столкнулись люди, находясь в этой яме, им никто не компенсировал. Чтобы их компенсировать, нужно, чтобы сейчас жизнь в два-три раза была лучше. Вот к этому надо стремиться. Александр Денисов: Владимир Владимирович, спасибо. Валерий Валерьевич, вам слово. Валерий Федоров: Ну, мы тоже часто встречаем расхождения между данными количественных опросов, где результатами цифры являются, и так называемыми качественными исследованиями, когда цифр никаких не появляется, но мы достаточно глубоко общаемся с людьми в рамках фокус групп, глубинных, экспертных интервью и так далее. И эти противоречия – на самом деле кажущиеся. Потому что те ответы, которые даются на короткие вопросы быстрым образом (вот как у вас: минор/мажор?) – это стереотипные ответы. Человек как привык отвечать, так и отвечает. А у нас, кстати, привыкли отвечать отрицательно на самом деле. А когда начинается… Ну, чуть-чуть копнули, чуть-чуть начали рассказывать, раскручивать, обмениваться мнения… Александр Денисов: Иначе отвечают. Спасибо большое, Валерий Валерьевич. Валерий Федоров: Конечно. Более содержательные ответы. Александр Денисов: Спасибо. Елена Медовникова: Главное – быть позитивно настроенным человеком. Спасибо. Александр Денисов: Владимир Карачаровский и Валерий Федоров были у нас на связи.