Оксана Галькевич: Наша страна, друзья, замечательна не только своей долгой историей, грандиозным культурным наследием, но есть ведь и еще одна очень важная часть нашего общенационального достояния – это наша природа. Вот только подумай, Костя: почти 12% площади Российской Федерации – это особо охраняемые природные территории. С учетом акваторий такой процент. Без учета это 11,3% – но это, в общем-то, тоже немало. Константин Чуриков: Ну и для большей наглядности переведем эти значения в абсолютные. Что такое вот эти 11 и 12% площади страны? Это 207 миллионов гектаров! Национальные парки, заказники, заповедники, в том числе биосферные. То есть вот такие природные территории, которые нужно максимально не беспокоить, чтобы сохранить экосистему и генофонд не только, наверное, какого-то отдельного региона, но и всей планеты, как бы это высокопарно ни звучало. Оксана Галькевич: Просто рай на земле! Правда? Константин Чуриков: Места фантастические, это точно. Но дело в том, что там и люди живут. Там биологическое разнообразие, живут люди на территории этих заповедных зон. Оксана Галькевич: Хозяйственную деятельность какую-то осуществляют, да. Константин Чуриков: И им хочется жить по-людски – что вполне резонно. Хочется, чтобы были дороги в порядке, чтобы связь была, хотя она и на обычных территориях не везде присутствует. Оксана Галькевич: Но на таких территориях весьма сложные требования, в общем, к сохранению биоразнообразия, к сохранению природы. Это весьма сложно. Давайте, друзья, попытаемся с вами как-то сейчас разобраться, где этот правильный компромисс. Представим нашего гостя. В студии программы "ОТРажение" – Сергей Тен, депутат Государственной Думы, председатель межфракционной рабочей группы "Байкал". Сергей Юрьевич, здравствуйте. Сергей Тен: Добрый день. Константин Чуриков: Здравствуйте. Сергей Юрьевич, как раз во время Прямой линии с президентом житель острова Ольхон пожаловался на вот эти невыносимые условия, которые в силу этого особого статуса созданы для местных жителей. Скажите, пожалуйста, насколько это в целом типично для сегодняшней России, для сегодняшних особо охраняемых природных территорий? Сергей Тен: Ну, давайте мы будем говорить про Байкал. Мне это ближе, поскольку я коренной иркутянин, родился и 40 лет прожил в Иркутске, с Байкалом знаком с самого раннего детства на самом деле. Поэтому то, что касается тех вопросов, которые были озвучены, – это справедливо, это на самом деле так. У нас очень жесткие в Байкальской природной территории требования природоохранные. Безусловно, мы должны Байкал сохранить, мы должны передать это величайшее наследие. На самом деле нашей стране повезло, что у нас есть такие объекты, природные объекты, как озеро Байкал, например. И для нас, жителей Иркутской области, Бурятии, Забайкальского края, на самом деле… Ну, мы не можем себе представить свою жизнь без нашего озера, без Байкала. Конечно, Байкал нужно сохранить. Но при этом существует, как мне видится, два таких диаметрально противоположных подхода. И нужно здесь обязательно выбрать золотую середину – то, о чем президент и говорил 15 июня в прямом эфире, и то, как он отвечал моему земляку с Ольхонского района. То есть, с одной стороны, одна крайность: "Давайте мы всех расселим, освободим, очистим Байкал вообще от населения". А в Байкальской природной территории (а это более 340 тысяч квадратных километров) проживает почти 2 миллиона 400 тысяч человек. Ну, огромное количество людей на самом деле. И такой подход, мне кажется, неконструктивен. Почему? Потому что у нас в мире существует масса примеров – и в странах Евросоюза, в Швейцарии, в Италии, где угодно, в Канаде той же самой, – где отношение у людей такое к окружающей природе, что мирно сосуществуют и окружающая среда, и, соответственно, люди, которые живут рядом на этой же территории. И к этому надо стремиться. Оксана Галькевич: Сергей Юрьевич, вы знаете, признаюсь, я буквально только что вернулась из Иркутской области, с Ольхона. Сергей Тен: Серьезно? Оксана Галькевич: Вот как раз там я была за несколько дней до этой Прямой линии. Сергей Тен: Видите, как нам повезло. Оксана Галькевич: Более того, мы с вами школу закончили в одном городе. Я тоже в Иркутске родилась и выросла. Вы знаете, противоречивые чувства абсолютно, когда ты попадаешь на Байкал. Ну, мы скажем просто нашим телезрителям, что это территория эндемиков. Более 80% флоры и фауны Байкала, если уж мы говорим об этой территории, – это эндемики, их больше нет нигде в мире. И если мы потеряем какого-нибудь сурочка, травинку или еще что-то, мы никогда больше этого не увидим на нашей планете. Сергей Тен: Рачка водяного. Оксана Галькевич: Да, рачка водяного. Противоречивые чувства. С одной стороны, Ольхон – фантастическое совершенно место, "место силы", можно так говорить, как угодно. И вот хочется, чтобы как можно больше людей это увидели, вот чтобы Костя Чуриков наконец следующий свой отпуск провел на Ольхоне. Константин Чуриков: Костя видел Байкал. Сергей Тен: Нам есть о чем поговорить с вами. Оксана Галькевич: И наши телезрители. А с другой стороны, хочется, чтобы не повытоптали, понимаете. Вот как найти, действительно… Я понимаю, что там, на Ольхоне этом, острове, ну, от силы 2 тысячи жителей найдется. Хочется, чтобы и люди по-человечески жили, и чтобы больше гостей к ним приезжало, да чтобы не повытоптали это замечательное место. Вот как найти компромисс? Константин Чуриков: Давайте, может быть, сейчас сначала сюжет посмотрим и попробуем ответить на этот сложный вопрос. Сергей Тен: С удовольствием. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Как раз из Иркутской области нам активно сейчас пишут зрители. И в самом начале нашей беседы писали, что говорить как раз надо не просто об интересах местного населения и бизнеса, а об интересах местного населения и китайского бизнеса. Вот что можете сказать? Как можете откомментировать этот пассаж в сюжете? Сергей Тен: Ну, безусловно, Байкал нужно спасать. Вот с этого начну. Вопрос – от кого его нужно спасать? Понятно, что мы живем в России, и должен быть приоритет именно наших предпринимателей, российских предпринимателей, приоритет тех жителей, которые живут на берегах Байкала. То, что касается деятельности китайского бизнеса – ну, здесь, конечно, нужно разбираться с этим вопросом. То есть у нас есть законодательство, которое не должен нарушать никто – независимо от того, какой ты национальности, нации, государства и так далее. Константин Чуриков: Мы активно говорим о привлечении иностранных инвестиций. Сергей Тен: И это тоже нужно делать, безусловно. Но я вернусь к тому, о чем мы говорили до этого ролика. То есть у нас есть в мире примеры, где экологическая система и социальная система, где это все сосуществует мирно и взаимодополняет. Я убежден, что отсюда, из Москвы, Байкал сохранить невозможно. Байкал сохранить можно только усилиями в том числе тех людей, которых сейчас мы видели, жителей Ольхона, активистов ОНФ. Екатерина Удеревская в том числе, которую я тоже знаю. И только местными усилиями можно это сделать. Но нужна поддержка, в том числе и федеральная поддержка – как на законодательном уровне, так и на уровне финансовом, бюджетном и так далее, и так далее. Поэтому тут целый комплекс вопросов. Мы на самом деле буквально 26 июня будем проводить выездное заседание группы "Байкал", которую я возглавил. Я два слова буквально скажу об этом. У нас там 16 депутатов, которые представляют 3 субъекта Российской Федерации – Иркутскую область, Бурятию и Забайкальский край. Разные фракции в Государственной Думе. И мы будем тему эту обсуждать. У нас сегодня есть, скажем так, три основополагающих документа, вернее – два проекта и один действующий документ, который существует в нашей стране. Это федеральная целевая программа "Охрана озера Байкал". Это проект, который разрабатывает сейчас федеральное Минприроды, "Уникальный Байкал" он называется. И еще один проект, который, мы считаем, наиболее эффективный, он называется "Великое озеро Великой страны". Оксана Галькевич: Сергей Юрьевич, а вот объясните мне, пожалуйста, а почему так получается? У нас ведь есть очень строгое природоохранное законодательство. У нас вообще, в принципе, законодательная база в этом смысле, в этой части очень серьезная. У нас большой опыт, большая практика в охране. Мы все прекрасно понимаем значение этих природоохранных территорий, в том числе и Байкала. Почему все время нужно создать какие-то дополнительные… Еще закон, еще закон вот для охраны этой территории! Это не чрезмерная уже законотворческая деятельность, как вы считаете? Сергей Тен: Я говорю сейчас не про законы, вернее – не только про законы. Оксана Галькевич: А потом мы начинаем убирать дублирования какие-то, знаете, упрощать администрирование, еще какие-то вопросы. Это не усложнит процесс этой самой защиты Великого озера? Сергей Тен: Ну, смотрите, у нас существует 94-й федеральный закон, принятый 1 мая 1999 года, "Об охране озера Байкал". На мой взгляд, это законодательство устарело, его надо совершенствовать сейчас. О чем мы сейчас дискуссию ведем? Все-таки нам нужно учитывать интересы тех людей, которые проживают на этой территории. Мы не можем только ориентироваться на интересы, скажем, мирового сообщества. Безусловно, мы должны Байкал сохранить. Но сохранить его нужно, еще раз повторюсь, силами только тех людей, которые там проживают. Понимаете, у нас же все это взаимосвязано. Вот у нас идет отток населения, например. Люди уезжают, люди не видят перспективы для себя, в том числе в Иркутской области. Но приезжают другие. А кто приезжает? Приезжают китайцы, приезжают жители бывших советских республик и так далее, и так далее. И для того, чтобы Байкал сохранить, в том числе нужно развивать высшую школу, нужно поддерживать науку. Нам необходимо на Байкале проводить очень серьезный мониторинг всех процессов биологических, которые тоже там происходят. А у нас на сегодняшний день проблемы серьезные существуют и с Академией наук, которая у нас там есть. Причем это проблема не на уровне региона, а это проблема и федерального уровня. Оксана Галькевич: Там за последнее время закрыли Высшее военное авиационное инженерное училище. Сергей Тен: Да. Ну, это уже несколько лет прошло. Оксана Галькевич: Закрыли Институт иностранного языка. И все с огромными, большими традициями. А некоторые еще с XIX века. А это все – отток населения. Сергей Тен: А это люди, это молодежь. И получается так… Вы знаете, я был просто в шоке на самом деле, когда я столкнулся с ситуацией, когда, по-моему, порядка 25 или 26 молодых ребят, выпускников школ города Шелехова (это пригород Иркутска), которые… Их спросили: "Вы куда будете поступать, ребята?" И только один из них ответил, что он будет поступать в вуз на территории города Иркутска. Константин Чуриков: Так вот, получается какой-то замкнутый круг. С одной стороны – вот экологи трубят, что интересы местных жителей могут создать проблему и угрозу самой экологии этих заповедников. С другой стороны – вот вы говорите, что как раз таки сами люди, которые там живут, способны отстоять эту природу и сделать так, чтобы она была нетронутой, чтобы там никто не мусорил и не бедокурил. В общем, пока не можем найти решение. Давайте послушаем, что хочет нам рассказать или спросить о чем-то Сергей из Белгорода. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хочу как бы свое мнение сказать по поводу Байкала. Константин Чуриков: Давайте. Зритель: Я на Байкале никогда не был, но знаю, что он есть. Видел его, так скажем, по телевизору. Я считаю так: необязательно там побывать и оставить след от себя, по большей части негативный. Лучше его посмотреть так и знать, что он есть у нас. Константин Чуриков: Нет, с одной стороны – да. С другой стороны, это наша страна. Оксана Галькевич: Знаете, чтобы как с Великими озерами в Штатах не получилось: сначала загадили, а потом уже, спустя много лет, чистили. Ну, как-то уже все не в том виде, знаете, восстанавливается. Не хотелось бы доводить до такого, да? Зритель: Сильная природоохранная служба, да? Нет, она не сильная у нас. И законы у нас не сильные. Лучше так – как мораторий на смертную казнь, так и на посещение. Мы не готовы еще там что-то развивать. Не готовы. Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что наше экологическое мышление, уровень какой-то, я не знаю, человеческой культуры не настолько высок? Зритель: На низшем уровне. На низшем уровне, как у обезьян! Я за себя тоже это говорю. Поэтому давайте сохраним его. А потом уже придет время – тогда уже будем смотреть. Если мы научимся малое сохранять, то тогда уже и до большого добираться. Пока что не пускайте никого! Пусть местные охраняют, пусть власть как-то применяют к этому. Но если мы Байкал погубим – нам потомки не простят. Константин Чуриков: Да, спасибо, Сергей. Оксана Галькевич: Вот такое мнение. Константин Чуриков: Сергей еще сказал по поводу как раз таки природоохранных структур, ведомств. Что у нас с этим? Сергей Тен: Ну, что у нас с этим? Они существуют, они работают на Байкале, в Иркутской области, в Бурятии. Но я считаю и еще раз повторю, что нам надо законодательство совершенствовать. Например, у нас введено такое понятие, как "экологическая экспертиза", в 2014 году – закрутили гайки, ужесточили. Соответственно, все территории на запад и северо-запад от Байкала, 200 километров – это Байкальская природная территория, так называемая экологическая зона атмосферного влияния. Вот на этой территории необходимо проводить экологическую экспертизу, если ты хочешь построить дом или детский сад, или школу, любой социальный объект и так далее, и так далее. Это, во-первых, затраты очень серьезные. Это ухудшает инвестиционный климат у нас на территории Иркутской области, Бурятии и Забайкальского края. Инвесторы из-за этого не идут в том числе. Допустим, про Иркутскую область если мы говорим, то около 80% жилищного строительства и строительства социальных объектов происходит именно на этой территории, где требуется экологическая экспертиза. Цены достаточно высокие. То есть чтобы построить, допустим, детский садик на 220 мест, необходимо потратить 360 тысяч рублей, чтобы эту экспертизу провести. То есть это каждый житель… Элементарно – извините, если он хочет у себя в огороде построить туалет, он должен проходить экологическую экспертизу. Константин Чуриков: И это стоит таких денег. Сергей Тен: И это стоит таких денег. Мы предлагаем… Ну, не таких, конечно, денег. Константин Чуриков: Но все равно. Оксана Галькевич: Ну, сурово, да. Сергей Тен: Я вам конкретный пример – 220 мест. Константин Чуриков: Ударит по бюджету этого человека. Сергей Тен: Это одна крайность. Другое – это то, если вообще не будет никакой экологической экспертизы. Мы предлагаем следующее. Я вносил этот законопроект. Он, к сожалению, не был поддержан правительством, федеральным правительством. Но я считаю, что это правильный подход, на мой взгляд. То есть я предлагаю в этой зоне атмосферного экологического воздействия оставить только экологическую экспертизу в отношении уникальных, особо опасных, сложных и так далее объектов. То есть если это объект несложный, то экологическая экспертиза должна быть проведена, она должна остаться, но в районе центральной экологической зоны. А это непосредственно сам Байкал, острова на нем, водоохранная территория рядом с Байкалом. То есть это то, что непосредственно к Байкалу примыкает. При чем здесь жители Черемхово, которые живут на 200 километров на удалении от Байкала? Люди просто не понимают, зачем им нужно проходить эту экологическую экспертизу. Вот конкретный пример. Ну, это к вопросу о том, как работает сегодня структура, допустим, того же Росприроднадзора, который действует на территории той же нашей Иркутской области. Оксана Галькевич: Ну, они же согласно циркуляру, знаете. Написано так. Сергей Тен: Согласно действующему законодательству, безусловно. Оксана Галькевич: У нас звоночек есть – Светлана из Карелии. Светлана, здравствуйте. Константин Чуриков: Еще одно красивейшее место России. Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Я слышала и выступление президента, и видела, как бедные люди жаловались. Мы сами живем в Карелии. В Карелии 60 тысяч озер. Вы представляете, что такое 60 тысяч озер на таком небольшом куске земли? Основное население живет в водоохранных зонах. И мы понимаем жителей Бурятии… Или кто там? Вот выступали они. Я считаю, что законодательство надо пересматривать, и пересматривать в пользу местного населения, а не в пользу приезжих, каких-то заезжих людей. И я считаю, что главный враг Байкала – это рекреация. Так как у нас, как говорится, законы по рекреации, и так как у нас это делается все… Кто контролирует? Куда сливают все эти отходы? Строят гостиницы на берегу Байкала. Кто это контролирует? Никто. Очистных сооружений нет. Строят огромные объекты. Бедного бурята там за полтора километра шпыняют за то, что живет, как говорится, на Байкале. А кто контролирует, что делают китайцы? Никто не контролирует! Я считаю, что главный враг Байкала – это рекреация. Надо пересмотреть законы о рекреации в первую очередь, об этих объектах, которые строятся на берегах, куда они сливают все это, не имея очистных сооружений. И пересмотреть законы в пользу населения… Оксана Галькевич: Спасибо, Светлана. Константин Чуриков: У нас, к сожалению, время прямо катастрофически уплывает, уходит. Оксана Галькевич: Вот такие у нас неравнодушные зрители. Сергей Тен: Спасибо большое за ваше мнение. Константин Чуриков: И как пишут нам из Оренбургской области: "Охранная зона – она от бедных местных жителей. А для людей с капиталом открыто все". В общем, много работы у вас и у ваших коллег. Спасибо. Сергей Тен: Есть чем заниматься, да, на самом деле. Константин Чуриков: Это точно. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: У нас в студии был Сергей Тен – депутат Государственной Думы, председатель межфракционной рабочей группы "Байкал". Спасибо. Через пару минут мы к вам вернемся.