Тамара Шорникова: Не знаю, как наши зрители сейчас оценят эту новость, серьезной она для них покажется или нет. «Золушка уже не та». В Disney снова взялись за популярного персонажа – решили добавить веса в образ Золушки, так сказать, в прямом смысле. Героиня с пышными формами появилась на первой иллюстрации книги «Если туфелька подойдет», в которой действие известной сказки перенесено в настоящее время. А в соцсетях уже спорят: толстая принцесса – это новая икона бодипозитива или плохой пример, который может привести к еще большим проблемам с детским ожирением? Иван Князев: И интересно, почему принц все-таки худым остался? Ну, если серьезно, мир меняется, а вместе с ним – и фильмы, детские сказки. В Голливуде скоро все будут снимать по квотам, с обязательным присутствием разных меньшинств на съемочной площадке и в сценарии. На полках уже появились, например, куклы Барби, которым можно менять пол: в комплекте короткий парик, длинные волосы, юбка и брюки. Производители говорят, что настало время игрушек без навязанных нам ярлыков. Ну а вы, друзья, как считаете? Все это – прогресс или перебор? Вы за какие игрушки и сказки для своих детей? Можно ли вообще переборщить с толерантностью? И кому она выгодна? Подключайтесь к разговору. Тамара Шорникова: Ну а мы спросим у экспертов экспертное мнение. Алексей Рощин, директор Центра социологии и социальной психологии. Алексей Валентинович, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Алексей Валентинович. Алексей Рощин: Здравствуйте, здравствуйте. Тамара Шорникова: Как вам Золушка новая? Алексей Рощин: Ну как?.. Иван Князев: Золушка как Золушка, да? Тамара Шорникова: Вы видели уже фотографии, да? Вам этот герой симпатичен или нет? Вы считаете, что зря взялись переделывать классику? Алексей Рощин: Я в данном случае все-таки человек, так сказать, старой закалки. На меня это довольно шокирующее впечатление производит. Хотя, с другой стороны, ну, как эксперимент, мне кажется, что вполне возможно и так, безусловно. В конце концов, действительно бывают и достаточно пухлые девушки. Наверное, они тоже могут быть интересными героями всяких сказок. Тут интересен сам заход, то есть как они вообще будут это все дальше развивать, потому что на самом деле мы, психологи, знаем, что строение тела во многом связано также и с характером. То есть если девушка худая и стройная, то у нее один характер. Если она толстушка, то, скорее всего, она и общается по-другому. И непонятно, как, собственно говоря, это отобразят создатели мультфильма. Тамара Шорникова: Алексей Валентинович, просто здесь кажется, что из крайности в крайность. По всему миру борются с ожирением, за здоровое питание, за здоровый внешний вид и так далее. Худые, костлявые модели – это тоже плохо, это нездоровый внешний вид. Но здесь достаточно такая тучная, я бы сказала, Золушка. И как родителям объяснять детям? «Нет! Пончик положи обратно, пожалуйста». – «Но вот же она, принцесса. Я тоже хочу быть такой же красивой, как и она». Алексей Рощин: Я думаю, что… на мой взгляд, здесь больше всего подходит китайский лозунг: «Пусть цветут сто цветов». Если будет несколько вариантов Золушки – пусть она будет еще к тому же негритянкой, пусть она будет еще коротышкой, пусть она будет здоровой дылдой – в принципе, пусть все снимают, пусть люди сами выбирают, что им нравится. Здесь-то главное, чтобы не было навязывания какого-то одного типа истории. Идея тоже мне понятна. В принципе, это такое как бы, может быть, даже благородное желание защитить и как-то сохранить самооценку для толстых девочек, чтобы они не чувствовали себя лишенцами, брошенными, уродинами и так далее, а чтобы они видели: «На самом деле и такие, как мы, тоже хорошие девочки», – чтобы к ним тоже относились, как к хорошим девочкам, и не дразнили. И это хорошо. Тамара Шорникова: Я коротко. А Золушка-трансгендер или Золушка-трансвестит вписываются в теорию «пусть цветут сто цветов»? Или все-таки, не знаю, хотя бы для детских персонажей должны быть какие-то ограничения, для детских сказок, игрушек? Алексей Рощин: На мой взгляд, в принципе, если снимут настолько хорошо и настолько захватывающе, что народ пойдет и будет смотреть, то пусть она будет хоть трансгендером, на мой взгляд. Я в этом смысле широко смотрю на вещи. Но хуже другое (и, похоже, к этому все идет): как бы классическую Золушку перестанут показывать, а то и даже издавать, сочтя, что она какая-то слишком сексистская или что-то еще в этом духе. Тамара Шорникова: Слишком нормальная? Алексей Рощин: Нормальная Золушка, да. Эксперименты – ради бога. Но если это делают мейнстримом и если это пытаются, так сказать, представить в качестве новой нормы – вот это уже, конечно, вызывает большие опасения. Потому что если это сделать новой нормой, то, действительно, тогда возникнет вопрос: а как быть с пропагандой, что называется, здорового образа жизни? И что тогда делать с этим? Иван Князев: Понимаете, Алексей Валентинович, вот это больше всего и смущает, в частности меня. Понимаете, ведь образ старой Золушки, у которой осиная талия и все остальное, ведь он был нам навязан в свое время так же, как сейчас пытаются навязать нам образ новой Золушки. И вот это навязывание – откуда оно идет? Кто это определяет? Алексей Рощин: Ну, тут вопрос такой. Давайте будем подходить так к вопросу: все это делается из самых лучших побуждений. То есть из этой новой идеологии политкорректности и толерантности, которая нам говорит, что надо защищать меньшинства, что не надо никого травить, что не должно быть никаких изгоев, а особенно в детском обществе, поскольку все-таки, как мы знаем, дети… Как еще писал Достоевский: «Дети – это довольно жесткие существа». Иван Князев: Ну, безусловно. Алексей Валентинович, с этим-то более или менее все понятно. Вот у вас как социолога хотелось бы узнать: а мы не перебарщиваем ли немножко в эту сторону, когда мы пытаемся кого-то лишний раз защитить, когда уже, может быть, и не надо? Вот эти явления сейчас какой характер имеют? Заносит же, мне кажется. Алексей Рощин: Сейчас получается так, что у нас многие социологи отмечают такой процесс во всем мире: происходит распад большинства вообще как такового. То есть фактически на самом деле сейчас из-за такой усиленной пропаганды толерантности и всеобщего покаяния друг перед другом мы получаем вместо какого-то более или менее консолидированного большинства общество как союз угнетенных и обиженных меньшинств. То есть если даже мы с вами поищем среди нас троих, то тоже окажется, что мы к какому-нибудь угнетенному сообществу принадлежим так или иначе. Соответственно, мы будем чувствовать себя обиженными. И мы будем считать, что нам все должны, и мы из-за этого живем плохо – что нас угнетают. Фактически получается такое общество, как война всех против всех. Иван Князев: Ну да. И всем, кто нас обидел, мы будем мстить, причем жестоко. Алексей Рощин: Да. Соответственно, будем бороться за свои права, будем считать, что все кругом враги, на нас косо смотрят. Тут же дело не только в том, что толстая. Там все что угодно может быть. Мать-одиночка. То плохо, это плохо. И на самом деле получится, что в обществе это количество злобы, ненависти и ущербности, ощущение своей ущербности в итоге не уменьшается, а наоборот – растет. Иван Князев: Только прибавляется, да. Тамара Шорникова: Спасибо. Алексей Рощин, директор Центра социологии и социальной психологии. Послушаем наших телезрителей. Александр, Санкт-Петербург. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем. Зритель: Я считаю, что, конечно, все это – уже демонстрация полнейшей деградации. Не нужно ничего создавать и портить то, что уже идеально было создать и так. Ведь ценность в человеческих переживаниях и эмоциях. Никакая Золушка современная не тронет ваше сердце, не будет бередить душу ребенка. Советский мультфильм про Золушку даже у вас вызовет слезы. Вот вы посмотрите его. Это невозможно ни с чем сравнивать! Эта деградация по всему миру сейчас. Я ничего хорошего в этом не вижу. Зачем портить то, что было идеально создано и так? Вот эти современные куклы, мультфильмы у меня... Ну вспомните свое детство. Мы какие мультфильмы смотрели? «Ну, погоди!» – он фактически без слов, да? «Лелек и Болек» – там вообще нет слов. «Крот и Рекс»… Ну, правда, это не совсем советский, а это Польша и ГДР. Иван Князев: Ну да. «Лелек и Болек» – это польский. Зритель: Но все равно мультики без слов были самые лучшие, потому что у ребенка в этот момент мозг работает, он в процессе. А когда тебе дают эту картинку «хавать», уже просто разжевали тебе, только проглотить – ну, это неинтересно. И все, что западное, нам чуждо. И нам это не надо. Я точно в этом уверен. Тамара Шорникова: Понятно. Тоже мнение. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Предлагаю посмотреть сейчас видеоматериал. Наши корреспонденты узнали у жителей регионов, что они думают по поводу бодипозитива, и нужно ли быть толерантным. ОПРОС Иван Князев: Несколько SMS прочитаем. «Хочу Золушку с бородой», – пишет нам телезритель из Московской области. И оттуда же вопрос: «Интересно, как Золушка при ее тяжелой физической работе смогла так разожраться?» Тамара Шорникова: Хабаровский край: «Подмена классических героев сказок уродцами ведет к деградации общества и так далее». Иван Князев: Вот из Забайкальского края мнение: «А Фиона из мультфильма «Шрек» – очень славная и упитанная принцесса, когда орком она стала. Вполне себе. Почему бы и нет? Замечательный персонаж». Еще один эксперт у нас на связи – Николай Коро, член совета Гильдии маркетологов. Здравствуйте, Николас. Николас Коро: Доброго и позитивного всем дня! Иван Князев: Сразу бы хотелось узнать ваше мнение о такой новой Золушке, отталкиваясь от последней SMS. Ну а почему бы не придумывать новые персонажи, пожалуйста, где могут быть и пышки, и еще какие-нибудь? Ну, пример Фионы действительно замечательный. Николас Коро: Я скажу вам честно: меня, в отличие от коллеги, вовсе не шокирует образ, который предлагает читателям Disney Publishing. Единственное, что ошибаются очень многие, говоря о том, что будет снят мультфильм. Нет, на это бюджет пока не выделен. Речь идет о книготорговле, о дочернем отделении группы Disney, занимающемся именно книгоиздательством. Да, действительно, все, что мы сейчас видим – это не попытка исказить героев прошлого, которые на самом деле были заложниками стереотипов (и гендерных, и сексистских) с самого возникновения. В конце концов, вспомните, что слова – я уж не помню, либо Майера, либо одного из братьев Уорнеров, – которые звучали так: «Актрисой в Голливуде может быть женщина не более 42-го размера. Точка. Все». И это тоже проявление сексизма. Это тоже навязанный стереотип вкусов того времени. Сейчас другое время. Сейчас в большей степени нужно смотреть не за расслоением социума вообще, а за тем, что поколенческие различия невероятно атомистичные. Представители поколения Z не приемлют мнений и суждений представителей того же поколения X – а всего-то несколько десятков лет. И вообще о бодипозитиве мы говорим как о чем-то революционном. Нет, это тоже не так, потому что и великий кукольный бренд Barbie десять лет назад пробовал просто предложить рынку такую пухленькую Барби. Не прошло. Решили: преждевременно. Сейчас мы видим, что после стольких лет активной работы очень многих брендов и косметических, и фешн-брендов, и работы Голливуда мы наконец-то научились принимать людей не по тому, какого они размера. И наоборот – вся так называемая (о чем говорили и зрители, и эксперты) пропаганда нацелена на одно: прими человека каким он есть, а не таким, как, с вашей точки зрения, он должен выглядеть, какого размера должно быть его тело. Иван Князев: А мне все-таки кажется, что Золушка стала заложницей как раз этого явления. Говорили, что старая Золушка была заложницей тех стереотипов. А теперь новая Золушка тоже пострадала, опять же стала заложницей. Тамара Шорникова: Сейчас послушаем телезрительницу, ее мнение. Татьяна из Москвы. Николас Коро: Ну нет… Тамара Шорникова: Обсудим это сейчас, после звонка. Это действительно интересно. Николас Коро: Хорошо. Тамара Шорникова: Татьяна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я бабушка, так что сказку о Золушке я рассказывала не только своей дочери, но и своей внучке. И я для тех, кто забыл содержание этой сказки, хочу напомнить, что Золушка, во-первых, была дочкой королевского лесничего. А вот эта девушка весомых достоинств – она чьей дочкой теперь является? Очень интересно! Она предполагает жить в сегодняшнем социуме? В социуме тех, кому лень готовить, лень стирать, лень вымыть голову, поэтому, один раз заплетя косички, человек ходит с ними месяц. Вот такая Золушка должна быть в сказке? Конечно, люди хотят быть питерцами, саратовцами, но многие, приезжая сюда в новый социум, почему-то не хотят менять свои привычки. И они думают, что мы должны быть к ним толерантны. Тогда надо оставаться на своем месте и никуда не двигаться. Иван Князев: Понятно. Тамара Шорникова: Да, понятно. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо. Николас, а у меня вопрос. Да, действительно, никто не спорит о том, что каждый человек волен сам выбирать, как ему выглядеть, кого любить, чем заниматься и так далее. Мы здесь не обсуждаем, что хорошо, а что плохо. Вопрос отношения сейчас к той самой толерантности, о которой все говорят, о терпимости. Это действительно сейчас вопрос собственного выбора человека? Это потому, что мир становится лучше, гуманнее, без каких-то шор, преград, границ в голове и так далее? Или это снова вы нами руководите? Вы – маркетологи. Вы – бизнес. Потому что это же, наверное, здорово: была одна Барби, а станет пятьдесят – с разным цветом кожи, с разными, не знаю, сексуальными ориентациями и так далее. Новые ниши, новые возможности! Может быть, поэтому сейчас активно бизнес поддерживает все эти идеи, рекламирует их, можно сказать? И, говоря о том, что, не знаю, иногда теряет что-то, снимая что-то с продажи, лукавит, потому что на самом деле видит новые перспективы и возможности? И говорит: «Да, да, да! Больше разного, лучшего! А мы вам еще шаблонов подгоним на полках». Иван Князев: Такая одна большая манипуляция. Николас Коро: Ни в коем случае! Все дело в том, что вы сами сейчас стали заложниками неверной трактовки термина. Маркетологи не навязывают. Суть маркетинга заключается в том, чтобы выявить ожидания, донести до производителя, а производитель уже предложит, в том числе и с помощью рекламных коммуникаций, то, к чему готов потребитель. В конце концов, готовность потребителя не бывает вообще для всех. Ну не бывает такого. Это мы сейчас уже говорим как о норме, что Барби может быть чернокожей, Барби может быть азиаткой. Но вспомните, когда компания Barbie только выпустила первую чернокожую куклу, в некоторых регионах баптистского пояса США были просто возмущенные демонстрации откровенно расистского толка. Мы забываем о том, что бодипозитив пришел не потому, что это навязано кем-то, а потому, что в 2001 году Мелиса Маккарти, появившись в главной роли… Вы помните весьма не худенькую тогда актрису, которая полюбилась нам по двум фильмам – «Поймай толстуху, если сможешь» и «Копы в юбках». Актриса, которая появилась в сериале «Девочки Гилмор», которая шокировала часть аудитории всемирной: «Такая толстуха! И вдруг оказывается, что у нее чуть ли не главная роль». И мир разделился. «Убрать, посадить на диету, прекратить мозолить нам глаза ее телесами!» А другие сказали: «Господи, да она крутая! Какая разница, что она толстая? Она милая, она добрая, она прекрасная. Прекратите приставать к ней!» Поэтому история бодипозитива на самом деле началась в 2001 году – именно из-за четкого расслоения зрительской аудитории на тех, кто ненавидит толстых, и тех, кто говорит: «Послушайте, мы ненавидим человека почему? Потому что он толстый? Значит, мы идиоты. А если мы ненавидим его за то, что он плохой – значит, мы нормальные люди». Толстый может быть нормальным человеком. А нормальность – это не размер человека, а его душа, его умственные способности, его интеллект, его отношение к людям, к миру, к близким и так далее. Тамара Шорникова: Просто эта нормальность… Те, кто отстаивают ее в разных вариантах сейчас, «все нормально», они зачастую ведут себя достаточно агрессивно. Я не знаю, стоит твитнуть что-то Джоан Роулинг бедной – и ее просто миллионы людей хотят сжечь тут же вообще! Иван Князев: Ну да, загнобили сразу же. Тамара Шорникова: Просто за то, что она высказала свои мысли. Я не знаю, сейчас так сложно становится подбирать слова, потому что в каждом предложении ты можешь чьи-то чувства задеть, зацепить и так далее – и будешь распят просто! Поэтому кажется, что вот такая всеобщая истерия не может… Иван Князев: Искусственная. Тамара Шорникова: Да. Что она подпитывается откуда-то извне. Потому что за этим деньги, возможно, какие-то. Николас Коро: За каждой историей, абсолютно за каждой историей всегда стоят либо деньги, которые проецируют некий тренд большинства, либо политика. И чаще всего политика. Разумеется, каждый начальный этап вызывает некую радикализацию и по ту, и по другую стороны. В данном случае мы видим, что по факту, допустим, в Соединенных Штатах Америки идут проявления расизма наоборот, если можно так сказать. Я не уверен, что сейчас я вообще допустимую лексическую формулировку сделал. Но когда чернокожие режиссеры и продюсеры, добившиеся успеха в Голливуде, говорят откровенно: «В моих фильмах никогда не будет места тем, кто когда-то нас угнетал, в частности белым старикам, мужчинам-англосаксам»… Иван Князев: Николас, спасибо. Вот так вот маятник и качает то в одну, то в другую стороны. «Я не против пухлых персонажей, – пишет нам телезритель из Иванова, – но пусть придумают новые сказки и там дают волю своей фантазии. И не надо крайностей». Тамара Шорникова: Сейчас – о темах, которые будут в вечернем выпуске программы «Отражение».