Голос за кадром: 15 июля 1858 года в Петербурге  на 53-м году жизни умер от холеры академик живописи Александр Андреевич Иванов – художник, вошедший в историю мирового искусства как автор одной картины. Он отдал своей картине «Явление Христа народу» почти четверть века. Ради этой работы обрек себя на болезни, нищету и одиночество. Это грандиозное творение заменило художнику все: дом, друзей, любовь, семью, достаток и почести. Наталья Игнатова, искусствовед: Иванов был не просто художником, он был одержим идеей создания главной картины своей жизни. Возможно, если бы у него появилась своя семья, то и не было бы шедевров. Владимир Каторгин, психиатр: И он не смог на лаврах почить, не смог, не удалось ему это. Еще одно доказательство такого миссионерского пути: «Я вам дал, и я ушел». СВЕТ И ТЕНИ. АЛЕКСАНДР ИВАНОВ Голос за кадром: Александр Иванов прожил в Италии 28 лет и все это время работал над картиной «Явление Христа народу». Наконец он решился представить свое творение в России. Думал отвезти полотно поездом до немецкого города Киля, потом – пароходом по Балтике в Петербург, но огромный холст – 5,5 на 7,5 метров не влезал ни в багажный вагон, ни в трюм корабля. К счастью Великая княгиня Елена Павловна помогла деньгами, и картина поплыла из Европы в Петербург морем, прямо на палубе корабля. Леонид Млечин: Налетел страшный шторм, судно швыряло, как скорлупку. Художник, во всяком случае, об этом так повествует легенда, стоял на палубе, вцепившись руками в канаты, которые удерживали картину, и обращался к Всевышнему: «Господи, на борту картина, созданная во имя Тебя, Ты же не позволишь ей погибнуть!». Голос за кадром: Все обошлось, и Иванов ступил на родную землю. В Петербурге у него даже собственного угла не было. Приютил бездомного художника в своей квартире на Васильевском острове его будущий биограф – исторический живописец Михаил Боткин. Наталья Игнатова, искусствовед: Он приезжает в Петербург, где не то чтобы ему сильно рады. Это просто очередной художник, которого ждали с любопытством. Это любопытство и какой-то интерес он не оправдал. И, по сути, поделиться-то даже не с кем. Совсем один. Родителей в живых уже не будет. Личная жизнь не сложилась. Это тоже еще один крест, который он действительно на себе нес. Голос за кадром: И все же плод трудов римского затворника был представлен в Зимнем дворце членом императорской фамилии и высокопоставленным чиновником. А потом картину вместе с эскизами выставили на всеобщее обозрение в Академии художеств. Реакция была неоднозначной. Многие посетители восторженно замирали перед масштабным явлением, но были те, кто недоумевал: «И на что этот художник положил жизнь?». Владимир Каторгин, психиатр: Да, конечно, он положил свою жизнь на это. Он не заработал денег, он не собрал никакого состояния. Но и как можно назвать художником одной картины? Одних эскизов к явлению было создано порядка семиста. Голос за кадром: Но триумфа не случилось, а некоторые особо дотошные зрители даже заметили неточности. Например, в левой нижней части холста изображена фигурка старика в белой набедренной повязке, а в воде отражается пятно красного цвета. Видимо, изначально на эскизе повязка была красной, а в картине Иванов поменял ее на белую, но в отражении забыл это сделать. Наталья Игнатова, искусствовед: Может быть, он устал. Может быть, он понимал, что эта работа уже ни к чему особо и не приведет. Профессиональный человек, который видит, как развивается искусство, то есть постоянно художники что-то творят, а он все время в той точке, которую он придумал 20 лет назад, он же в ней находится через 20 лет. Голос за кадром: Удивила зрителей и фигура Спасителя. Какая-то она получилась маленькая, к тому же размещена в глубине. Иисус Христос не является центром мизансцены, а акцент смещен на две группы людей. И злобные острословы язвительно переиначили название картины: из «Явления Христа народу» в «Затмение Христа народом». Леонид Млечин: Недоброжелательность к художнику переросла в настоящую травлю. Тем не менее император Александр II посетил его, пожал ему руку, расспросил о картинах. Но свита, не обращая внимания на царя, перемигивалась, пересмеивалась. А Иванов все это видел, и он был сильно обижен. Голос за кадром: Но художнику было важно, чтобы император Александр II приобрел его полотно. За свою картину Иванов просил всего 30 тысяч рублей. Художник долго ждал ответа, волновался, но так и не дождался того момента, когда решение о покупке все-таки было принято государем. Наталья Игнатова, искусствовед: Александра Иванова не стало в тот день, когда принесли письмо из Зимнего дворца о том, что император покупает картину, пусть не за 30 тысяч, а за 15. Больше император не мог себе позволить, потому что покупал картину на собственные средства. Голос за кадром: Император наградил его орденом святого Владимира и назначил ему приличную пенсию. Иванов мог бы исполнить свою сокровенную мечту – посетить Афон и Палестину и изобразить уже всю жизнь Христа. Не успел. Осталось выстраданное им явление. Владимир Каторгин, психиатр: «Явление Христа народу» в каждом взгляде, в каждом движении – это его жизнь, его судьба, его мольбы, его просьбы, его отказы, его сомнения, его страхи. Все там есть. Голос за кадром: А ведь поначалу жизнь Александра Иванова складывалась просто идеально. Он появился на свет 28 июля 1806 года в Петербурге у состоятельной и любящей супружеской пары. Мать будущего художника Екатерина Ивановна Демерт происходила из семьи мастера немецкого цеха по производству золотой тесьмы – позумента. Отец Андрей Иванов был живописцем, профессором Императорской академии художеств. Наталья Игнатова, искусствовед: Был человеком очень непростой судьбы. У него не было родителей, он оказался в воспитательном доме. И позже его перевели в Академию художеств, где, надо сказать, мальчик проявил настоящий талант. Был отмечен большой золотой медалью и получил право заграничной стажировки. Мог бы составить себе карьеру, но он влюбляется и остается дома, играют свадьбу, в семье рождается 10 детей. Выжили всего 5. Голос за кадром: Александр начал заниматься в Академии с 11 лет, сильно отличаясь от учеников, которые учились на государственные средства. Жили они, по сути, в казарме, носили одинаковую форму из грубого сукна с колючими воротниками, голодали, иногда не выдерживали суровых условий и скандалили, и за это их отправляли в карцер. Владимир Каторгин, психиатр: Он жил дома, он не жил при академии, он носил свои домашние хорошие одежды, он питался дома, вызывал зависть и недоверие. Голос за кадром: Саша был неловким, замкнутым, пухлым, флегматичным молчуном одиночкой. Не шалил и никогда не сидел в карцере. Учеников раздражала его аккуратность и старательность. При этом рисовал Иванов-младший так технически точно, что порой его педагоги сомневались: а не приложил ли руку к его этюдам отец-академик? Леонид Млечин: Однажды Иванов принёс в класс сделанную им домашнюю работу на тему о «Блудном сыне». Один из преподавателей академии, проходя мимо, глянул через плечо и небрежно сказал: «Не сам», – и пошёл дальше, не принял работу. Голос за кадром: Как-то Саша выполнил этюд «Самсон помогает больному». Его отец во время занятий в классе увидел этот этюд и забрал, а дома спросил, чей. Саша стушевался и почему-то сказал: «Не знаю». Спустя годы Андрей Иванович обнаружил в комнате сына папку с набросками к «Самсону» и понял, как сильно он обидел своего талантливого сына, который просто был скромен и застенчив. Наталья Игнатова, искусствовед: Выделялся среди других студентов очень ровным характером, что действительно художники, как правило, либо очень темпераментные, эмоциональные, как тот же Карл Брюллов, то есть в жизни их кипят страсти. Вот ты смотришь тот же «Последний день Помпеи», там огонь потом ты говоришь: «Вот он писал эту картину, его выносили на носилках от усталости, потому что он эмоционально весь выкладывался». Этот-то заряд публика и чувствовала. У Александра Иванова ничего этого не было. Голос за кадром: Брюллов был любимым учеником его отца. Уже в академии Карл считался вундеркиндом, а после апофеоза «Помпеи» и вовсе вернулся из Италии уже в статусе выдающегося художника эпохи. Его пропускали без паспорта на таможнях, в театрах встречали овациями и стоя, на улицах буквально носили на руках. Наталья Игнатова, искусствовед: Знаете, мне кажется, что Иванов всю жизнь хотел доказать отцу, что он не хуже Карла Брюллова. Для меня это такой краеугольный камень трагедии, которая в жизни Иванова, безусловно, была. И Иванов сделал на это такую большую ставку, Голос за кадром: С 16 лет Александр Иванов стал демонстрировать яркую одаренность. Его успехи педагоги оценивали сначала серебряными медалями, а потом и золотыми. Так, за «Приама, испрашивающего у Ахиллеса тело Гектора» Александр получил малую золотую медаль. Наталья Игнатова, искусствовед: Безусловно, тот навык, который еще в детстве Александр Иванова дал его отец, но он ему просто поставил руку как суперпрофессиональный художник, все это Иванову очень помогало. Поэтому с задачами он справлялся блестяще. Голос за кадром: И в 21 год за выпускную картину «Иосиф толкующий сны заключенным с ним в темнице Виночерпию и Хлебодару» Александр Иванов получил большую золотую медаль и звание художника 14 класса, но не пенсионерство. Как сын академика, Александр Иванов не имел на это право. Помогли меценаты Общества поощрения художников, дали задание на еще одну работу. И уже за картину «Беллерофонт отправляется в поход против Химеры» выделили талантливому юноше средства на заграничную стажировку. Но тут произошла неожиданная ситуация. Леонид Млечин: Иванов влюбился в дочку преподавателя музыки в академии и решил отказаться от поездки в Италию. Отец был в ужасе: неужели сын повторит его ошибку, не увидит полотна великих мастеров и сам не станет великим? Он просто плакал, рыдал, говорил, что на тот свет отправится. И убедил сына. Он отказался от женитьбы и решил, что поедет в Италию. Между нами говоря, не уверен, что я поступил так же. Я бы наверняка выбрал девушку, но я и невеликий художник. Голос за кадром: Заливаясь слезами, Александр написал свое возлюбленное прощальное письмо, купил билет на пароход до немецкого Любека и долго смотрел, как отец с матерью махали ему платками с невской пристани. Он был уверен, что покидает родителей всего на три года и не догадывался, что видит их в последний раз. Наталья Игнатова, искусствовед: Он должен был год учиться, на следующий год писать уже заказ, копию работы эпохи Возрождения и на третий год создать работу, которая позволила бы ему доказать, что не зря он здесь тратит время. Голос за кадром: Иностранных языков Иванов не знал, экономить не умел, объяснялся на пальцах. Молодого человека обсчитывали на каждом углу. Но несмотря на все это, после посещения Вены, Дрездена, Флоренции и Венеции 24-летний Александр въехал на дилижансе в Рим. Как правило, попадая в Вечный город, выпускники академии теряли голову от свободы и красоты итальянок и бросались во все тяжкие. Владимир Каторгин, психиатр: Напивались до чертей, падали в фонтаны, голые просыпались на улицах, просили у прохожих какую-то одежду, чтобы не быть задержанным полицией. Вот это всё было Иванову очень чуждо и ненужно. Голос за кадром: Художник снял в аренду скромную мастерскую, взялся за этюды и приступил к работе над небольшой картиной «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением». А когда впервые увидел плафон Сикстинской капеллы в Ватикане, испытал такое потрясение от гения Микеланджело, что захотел найти такой же мощный мотив. Но именно в это время с Родины пришла горестная весть. Владимир Каторгин, психиатр: Отца отлучили от академии, он потерял квартиру, он потерял казенное довольствие. Это было ударом очень большим для Александра, поскольку семью и отца он очень любил и уважал. Голос за кадром: Оказалось, что Николаю I не понравилась картина отца «Смерть генерала Кульнева». Император вручил Андрею Иванову почетную награду за 32-летнюю беспорочную службу. На следующий день отправил его в отставку. А Александр в Риме уже вынашивал замысел евангельского сюжета, однако приступить к нему сразу он не решался. Наталья Игнатова, искусствовед: Он пишет картину «Явление Христа Марии Магдалине». Очень лаконично, идеально выверенное, нет каких-то отвлекающих деталей, нет напыщенности, которая зачастую свойственна европейской живописи. Привнес нечто и свое, свой такой уникальный стиль, я бы даже сказала, несколько русскую душу в это происходящее, с каким-то особым тактом. Голос за кадром: Моделью для образа Магдалины стала известная римская натурщица, красавица Виттория Кальдони. Чтобы добиться от нее настоящих слез, Иванов просил девушку вспоминать все свои беды и держал перед ее лицом разрезанную луковицу. В конце 1835-го художник выставил «Магдалину» в собственной мастерской, затем – в Капитолии. Дальше картина была отправлена в Петербург. И там ее ждал большой успех. Работу подарили императору, а 29-летнему художнику продлили содержание за границей на два года и присвоили звание академика. Владимир Каторгин, психиатр: Он не думал об этом, и не помышлял ни о никаких наградах тем более, писал, что ему не нужны академические звания. Это еще один момент, говорящий про его личность. Личность достаточно закрытая. Голос за кадром: Натурщица Виттория, с которой Иванов писал «Марию Магдалину», была дочерью бедного винодела, державшего в пригороде Рима дешевый постоялый двор, где Иванов поселился, когда только приехал в Италию, вместе со своим однокашником по академии Григорием Лапченко. Иванову очень нравилась Виттория, но она вышла замуж за Лапченко и уехала в Российскую империю. Наталья Игнатова, искусствовед: Личного счастья Иванов в жизни так и не найдет. Он будет влюбляться, будет встречаться, мечтать жениться даже неоднократно. Но не везло. То девушки предпочитали других, то оказывались слишком темпераментно и эмоционально, как, например, итальянка Тереза, с которым какое-то время жил, и он не мог мириться с таким страстным характером и терялся от постоянной провокаций, ссор и скандалов, которые она устраивала дома. Голос за кадром: Хорошенькая неаполитанка, натурщица и продавщица табачной лавки не раз художника обворовывала, и он ее выгонял. А однажды Тереза явилась в дом с ребенком на руках, и Александр почти восемь лет содержал малышку Мариучу, качал, нянчил и рисовал для нее смешные картинки. Под гром кастрюль и брань склочной сожительницы он мечтал с головой уйти в работу. Наталья Игнатова, искусствовед: Его уже распирает, он задумал «Явление Христа» и хочет писать эту картину, жить в Италии и других вариантов развития событий он не видит. Отчасти он подписывается в своем довольно-таки бедном существовании, потому что спонсировать написание картины, которая, по сути, явилась его такой вольностью, никто не собирался. Голос за кадром: Изначально Иванов думал об относительно небольшом полотне, но с увеличением масштаба задуманного он приобрел огромный холст, который никуда не помещался. И тогда художник уговорил мельника пустить его в мельницу, и тот согласился. Теперь для работы над картиной нужно было поехать к реке Иордан, где Иоанн Предтеча крестил Христа. Художник стал просить деньги у меценатов, но меценаты ему отказали. Владимир Каторгин, психиатр: В этой картине он себя изобразил путником, странствующим человеком. Вот весь его жизненный путь, он изображен в его лице, в его вот взоре на Христа, а, может быть, это взор на самого себя, идущего куда-то. Голос за кадром: Александр Иванов писал фигуры людей с натурщиков прямо на испанской лестнице в центре Рима. Типажи художник искал в бедных кварталах города и в синагоге. Уголки природы, напоминающие Иерусалим, в окрестностях Вечного города. Для каждого персонажа он делал десятки эскизов, из которых потом создавал один образ. И в манере изображения пейзажа ему удалось опередить время. Наталья Игнатова, искусствовед: Если мы посмотрим на природу, деревья, воду, землю, мы видим прерывистые, ребристые мазки, которые уже в наше время напоминают нам мазки импрессионистов. Именно такое изображение природы было одной из ключевых вещей, которую публика не поняла. То есть это было какое-то нарушение правил. Голос за кадром: В 1838 году мастерскую Иванова в Италии посетил цесаревич Александр Николаевич. Будущий император увиденным остался доволен и выделил Иванову средства на три года. После этого судьбоносного визита Общество поощрения художников продлило Иванову пенсион еще на один последний год. Наталья Игнатова, искусствовед: Николай Васильевич Гоголь в это время тоже живет в Риме и работает над «Мертвыми душами». И совершенно неудивительно, что Иванов и Гоголь стали близкими друзьями, близкими друг другу людьми. Голос за кадром: Познакомил их наставник цесаревича, поэт-романтик Василий Андреевич Жуковский. Как-то затащил он Александра Андреевича в кафе, а там сидел Гоголь и читал Диккенса. И Николай Васильевич захотел увидеть мессию. Провел перед картиной несколько часов, назвал труды художника подвигом и стал ему помогать. А Иванов сделал Гоголя одним из персонажей своей картины. Наталья Игнатова, искусствовед: Фигура так называемого ближайшего к Христу, человека, который будто бы в последнюю секунду успевает обернуться в сторону Христа. Мы не видим портретного сходства, но если тем не менее рассмотреть портрет Николая Васильевича Гоголя, выполненный также Ивановым, то сходство очевидно. Голос за кадром: Но именно этот портрет разрушил их дружбу. Гоголь счел, что Иванов показал его каким-то забулдыгой в затрапезном виде, и совсем расстроился, когда без разрешения с портрета писателя сделали литографию и поместили в журнале «Москвитянин». К тому же Гоголя все чаще раздражали чудачества Иванова. Странное поведение художника замечали многие. Владимир Каторгин, психиатр: И поговаривают о том, что с возрастом сформировалось психическое расстройство, что не случайно, поскольку у людей, ведущих вот такой аскетический образ, затворнический образ жизни, могут формироваться определенного рода бредовые расстройства. Голос за кадром: Иванов замкнулся в себе и урезал расходы, чтобы сосредоточиться только на работе. При этом твердо решил не зарабатывать искусством, хотя уже после «Магдалины» к Александру Андреевичу заказчики готовы были выстраиваться в очередь, и он мог бы, подобно Брюллову, озолотиться на портретах. Владимир Каторгин, психиатр: Почему он не работал на заказ? Поскольку он не мог нарушить какое-то, наверное, свое внутреннее понимание. Он не мог противиться, не мог брать деньги за то, что ему дано свыше. Голос за кадром: Иванов не сделал ни одного холста на продажу. И в свою мастерскую пускал бесплатно. Его бескорыстие и стремление к совершенству окружающие не понимали. Недоумевал даже отец. Добрейший Жуковский и тот в сердцах обронил: «Куда же он пишет такую большую картину? Ее и повесить-то будет некуда». Покровители считали грандиозное полотно Иванова блажью. Наталья Игнатова, искусствовед: Трагедия Иванова в том, что картина, которая не принесла ему ни счастья, ни удачи, ни денег, ничего, она поглотила его личность, его биографию, интерес к нему, понимаете? Потому что за фразой «Двадцать лет писал одну картину» как будто бы всё. И это же был, как сериал. Люди за этим наблюдали и ждали: «Куда ты вообще замахнулся?». Голос за кадром: Люди считали Иванова странным – невысокий, заросший, с густой бородой, в темных очках. Он ходил в старом пальто-хламидии и куцых брюках, прихрамывая, опираясь на суковатую палку. Иванов слеп от работы на пленэре под жгучим итальянским солнцем. И вдовствующая императрица Александра Федоровна отправила его в Германию – лечиться. Владимир Каторгин, психиатр: Его стали беспокоить боли в желудке. Питался он скромно. Кусок хлеба и чашка кофе. После каждого чуть ли не застолья бежал, пил молоко, вызывал у себя рвотный рефлекс. Голос за кадром: Бывалый художник месяцами ел одни вареные яйца. Редко позволял себе горячую чечевичную похлебку. За водой для нее к фонтану ходил сам. Говорили, что у Иванова развелась чуть ли не мания преследования. Александр Тургенев описал гнетущую сцену, когда вместе с Василием Боткиным он позвал художников в таверну. Леонид Млечин: В ответ на приглашение пообедать, Иванов закричал, что он никуда не пойдет, потому что его там обязательно отравят. Его везде стараются отравить, поэтому он никуда и не ходит. Друзья были смущены, они всего лишь хотели угостить художника, но в таверну так и не пошли. Голос за кадром: Русского художника стали считать чуть ли не городским сумасшедшим. Сплетничали, что его эпическое полотно это миф, что день за днем, год за годом переделывает его, и оно становится все хуже. Друзья Иванова утверждали, что это клевета. Граф Федор Толстой даже сообщал в своем рапорте, что художник Лев Киль после приезда Николая I в Италию употребил все интриги, чтобы не допустить императора к Иванову. Но тот сам захотел увидеть этот долгострой. Леонид Млечин: В мастерской Иванова император остановился у необъятного полотна, с которого к нему навстречу шел Иисус Христос. Император пророкотал: «Хорошее начало!». И, повернувшись к свите, сказал: «Пусть потом напишет картину о великом крещении русских». Голос за кадром: Царь пожаловал 39-летнему художнику 300 червонцев, а Иванов, несмотря на гневные угрозы академиков, что ни копейки больше не дадут, смог продолжить работу. Однако после 1848-го неохотно пускал в свою мастерскую даже благотворителей. Художнику было 42, когда он вдруг влюбился в юную аристократку Марию Апраксину. Александр Андреевич очень хотел на ней жениться. Наталья Игнатова, искусствовед: Ничего не сложилось. И в какой-то момент Иванов решил, видимо, не судьба, и что нужно посвятить всю свою жизнь исключительно творчеству. Голос за кадром: Мать Марии, княгиня Софья Апраксина, не сочла нищего художника достойной партии, и спешно выдала дочь за князя Мещерского, а Иванов в последние 11 лет жизни провел наедине со своей картиной, все время находя в «Явлении» недостатки. И спустя 6 недель после возвращения на Родину умер от холеры, а может, от разбитого сердца. Наталья Игнатова, искусствовед: Он добровольно зашел в клетку, закрыл дверь и остался наедине со своей картиной, которая его, по сути, в этой клетке потом еще и придавила. Это страшная судьба. Каждый день с этой мыслью ложился, каждый день с этой мыслью вставал, не имел права, по сути, сменить эту работу. Это же темница, в которую он сам себя посадил без права выхода. Возможно, где-то нужно вовремя остановиться. Но парадокс в том, что Иванов-то сейчас очень знаменит. Голос за кадром: Иванов написал своих персонажей, будто бы в человеческий рост. Когда он выставлял работу в Академии художеств, то опустил ее почти до пола, сделав каждого зрителя живым участником сакрального события. Леонид Млечин: Представьте, картина по-прежнему стоит в Третьяковке. Она стоит на полу, и возникает ощущение: еще один шаг – и мы на камнях первого века нашей эры. В этом и состоит чудо творения великого художника. Он словно открыл нам дверь в прошлое, а сам он вошел в будущее.