Голос за кадром: 7 июня 1926 года в пять часов дня архитектор Антонио Гауди покинул стройплощадку собора Саграда Фамилия, чтобы попасть в церковь. В тот день в Барселоне торжественно запускали трамвайную линию, и первый украшенный цветами трамвай под аплодисменты отравился на маршрут. Под него и попал великий барселонец, которого поначалу приняли за бродягу, так бедно и неряшливо он был одет. В карманах архитектора нашли Евангелие и горсть орехов. Через три дня автор всемирно известного собора Саграда Фамилия и парка Гуэль, гений кривой линии и создатель домов, похожих на песчаные замки Антонио Гауди скончался в больнице для бедных. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Он яркий, он взрывной, он запредельно декоративный. Поражает в Гауди то, что ты приехал и ты увидел то, чего не может быть. Вероника Никифорова, искусствовед: Для меня Гауди – это пример того, что даже в таких строгих дисциплинах, как в архитектуре, можно идти своим путем и добиться успеха. СВЕТ И ТЕНИ. АНТОНИО ГАУДИ Леонид Млечин: Миллионы людей теперь хотят увидеть каждое здание, построенное Антонио Гауди. Его называют «тореадором архитектуры», «поэтом камня». Сейчас трудно себе представить, что лет 30 после его смерти, до 60-х годов XX столетия, его имя даже не упоминалось в книгах по истории архитекторы. Голос за кадром: Антони Пласид Гильем Гауди-и-Корнет – именно так звали младенца, появившегося на свет 25 июня 1852 года в небольшом каталонском городке Реус. Его звучное имя не означало принадлежности к аристократии. Отец мальчика Францеска Гауди-и-Серра был потомственным ремесленником, котельных дел мастером. Позже, став архитектором, Антонио Гауди говорил, что ощущение трехмерности пространства и значение округлых форм пришло к нему в мастерский отца, когда он часами наблюдал за изготовлением котлов. Мать будущего архитектора Антониа, в честь которой его и назвали, тоже происходила из потомственной семьи ремесленников и занималась воспитанием детей. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Детей было много, он был пятый ребенок в семье. Правда, братья его один за другим уходили из жизни. И, наверное, это на него повлияло, потому что, судя по всему, ребенок он рос вдумчивый, внутренний очень, мечтательный, может быть, немножко фантазер, но такой очень интроверт. Голос за кадром: Гауди был младшим ребенком и с детства знал, что родители, измученные смертями своих старших детей, крестили Антонио в день рождения, чтобы он не умер некрещенным. Он с детства воспринимал свою жизнь как чудесный дар, за который должен благодарить Бога. Гауди родился в нужном месте и в нужное время. В 1860-м был подписан королевский указ о реконструкции Барселоны. В Европе начался архитектурный бум. В эти годы мэр Парижа барон Осман радикально перестроил французскую столицу, придав ей сегодняшний вид с бульварами и доходными домами. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Уходило Средневековье. Последние вот эти вот черты – большая религиозность, нацеленность на ремесло. Вот средневековая Европа – это ремесленная Европа. Мы это плохо сейчас понимаем. Любой художник, любой скульптор, архитектор – он прежде всего ремесленник. Но не в нашем понимании. Это ремесло, поднятое до уровня великого искусства, которого еще попробуй достигнуть. А вот в конце XIX это стало уходить. Голос за кадром: В архитектуре в моду вошла эклектика, которой вскоре было суждено уступить место новому направлению – модерну. А будущий великий архитектор-модернист часами лежал на траве и наблюдал за движением облаков, за их формами и преобразованиями. С детства Гауди болел тяжелым ревматизмом. Боли прошли только к совершеннолетию, поэтому в школьные годы с другими мальчишками Антонио бегать не мог и выработал у себя привычку к созерцательности. Часами любовался улитками, цветами и деревьями. С малых лет рисовал, думал о чем-то, анализировал и мыслил нестандартно. Леонид Млечин: Антонио, и ребенком был вдумчивым и наблюдательным. Однажды в школе учитель говорит: «Птицам крылья даны для того, чтобы они летали». Антонио тут же заметил: «А вот у нас на ферме цыплятам крылья даны для того, чтобы они быстро бегали». И учитель смутился. Голос за кадром: Антонио Гауди поступил в Барселонское архитектурное училище. Первыми его проектами были уличный фонарь для Королевской площади Барселоны и газетные киоски. В учебе Антонио проявлял своевольный характер. Когда всем архитекторам дали задание сделать въездные ворота на кладбище, он сначала нарисовал эскиз похоронной процессии. Преподавателя это возмутило. К тому же Гауди не любил чертить, прогуливал сопромат. Зато обожал рисовать и вдохновлялся неоготическим стилем. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Он очень увлёкся работами Виолея Дюка, который автор стилистической реставрации, автор реконструкции и доделывания разрушенных французских замков. Мы сейчас это осуждаем, но, мне повезло, я во Франции видел подлинные работы Виолея Дюка, но там было чем восхититься. Голос за кадром: Изучение архитектуры отвлекало Антонио от его личных трагедий. Семью Гауди продолжали преследовать несчастья. Умер брат, за ним мать, затем сестра, у которой осталась маленькая дочь. Отец продал мастерскую и вместе с внучкой переселился к сыну в Барселону. Антонио пришлось рано начать работать, чтобы помогать родным. Совмещать подработку с учебой было непросто. Вероника Никифорова, искусствовед: Когда у них было задание, курсовая работа – сделать проект больницы, Гауди сделал этот проект за одну ночь. И преподаватель, конечно же, заметил, что линии недостаточно четкие, то есть чувствуется вот эта эскизность, и поставил низкую оценку архитектору. На что он сказал: «Почему вы меня низко оцениваете, если так или иначе работа сделана архитектурно, она проработана правильно, и остальным студентам потребовалось два месяца для того, чтобы разработать аналогичный архитектурный проект?». Голос за кадром: Европа была охвачена бумом архитектурной эклектики, а в Испании, на территории которой исторически смешались различные культуры, античная и христианская, мавританская и арабская, для архитекторов наступило раздолье. Молодой Гауди смело сочетал в своих проектах романский стиль и готику, восточные мотивы и решения, заимствованные у самой природы, которую он всю жизнь стремился соединять с архитектурой. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Людей он сторонился, он не участвовал в компаниях, а больше всего он любил гулять. Пешие прогулки и наблюдение за природой – это было его внутреннее «я». С другой стороны, это вообще суть модерна. Вот эти растительные мотивы, живые, певучие, хлесткие линии – это основа их новой выразительности. И Гауди, как ни странно, он ведь в этом превзошел всех. Голос за кадром: Трудно сказать, как сложилась бы судьба начинающего архитектора, если бы не счастливая случайность. Он встретил человека, ставшего ему заказчиком, покровителем, и, возможно, и богатого торговца недвижимостью Дона Эусебио Гуэля. Их знакомство произошло неожиданно. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Гауди пошел работать чертежником, простым чертежником, без всякой надежды на какую-то славу и величие к довольно известным архитекторам, участвовал в конкурсах предельно неудачно и делал маленькие работы. Вот одну из таких работ, видимо, она чем-то зацепила коллег, он выставил на парижской выставке. Это был фасад такой лавки «Мастер перчаточных дел». Она была – кованое железо, дерево, стекло. И ее заметили. Но самое главное, что ее заметил Гуэль. Он был на этой выставке, он это увидел, и это его зацепило. Голос за кадром: Увидеть гения в Антонио Гауди было непросто. Гораздо проще болезненно странного человека. Полное презрение к быту, старая грязная одежда, нежелание общаться. Архитектор был ярым патриотом Каталонии и принципиально говорил только по-каталански, хотя прекрасно знал испанский. Ему не нужно было, чтобы его понимали. «Вам надо меня понимать? Ищите переводчика», – заявлял он. Но Гуэль почувствовал, что внешний вид и грубые манеры – это лишь маска, за которой скрывается тонкий, ранимый и очень талантливый человек. И он стал для Гауди главным человеком в жизни. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Муза, ангел-хранитель, продюсер, основной заказчик. И, заметим, первые вот эти знаменитые работы Гауди сделал для него. Но именно это заметили богатые промышленники, купцы Барселоны. И стало модно у него заказываться. Голос за кадром: Архитектор в долгу не остался и возвеличил имя друга в своих творениях. Дворец Гуэль и парк Гуэль – шедевры и символы Барселоны. Они абсолютно уникальны. Во дворце более ста колонн, но ни одна не является точной копией другой, как и фигуры, украшающие дымоходы. Интерьеры дворца также неповторимы, как и планировочные решения парка, где прогулочные аллеи выступают прямо из склона холма и кажутся сросшимися с ними. А для полива многочисленных растений Гауди создал сложную систему виадуков. Их колонны он стилизовал под массивные стволы деревьев. Леонид Млечин: Есть версия, что необычность архитектурных решений Гауди объясняется его плохим зрением. У него один глаз был дальнозоркий, а другой – близорукий. Но носить очки он наотрез отказывался и говорил, что древнегреческие архитекторы свои шедевры сотворили без всяких очков. Голос за кадром: Примером совершенства Антонио Гауди долгое время считал яйцо. Выходя из дома, архитектор клал в карманы брюк сырые яйца для завтрака, тем самым показывая себе и окружающим их конструктивную прочность. Перестал он это делать лишь после того, как однажды оступился и упал. Что же, Антонио Гауди умел менять свои взгляды под воздействием приобретенного опыта. Вероника Никифорова, искусствовед: Иногда он был готов уступить своим заказчикам. Например, он включил какие-то такие древнегреческие, можно сказать, элементы в парк Гуэль. потому что они были очень дружны со своим меценатом, но во многих других вопросах, особенно в частных заказах, он очень часто проявлял свой характер. Голос за кадром: Делать проект дома у Гауди считалось престижным, но архитектор совершенно не заботился об экономии средств своего заказчика. Разговор у них был короткий. От клиента требовался участок земли, немалые денежные средства и пожелания в общих чертах. Остальное решал архитектор, а он предпочитал думать о соответствии возводимого природному ландшафту и окружающему пейзажу. Мнение заказчика интересовало Гауди меньше всего. Вероника Никифорова, искусствовед: Есть история, что он строил частный дом, и в частном доме была музыкальная зала, музыкальная гостиная. Но по каким-то своим внутренним ощущениям Гауди сделал ее удивительно маленькой. И заказчица, которая, собственно, хозяйка дома и музицировала бы там, она сказала: «А влезет ли вообще туда рояль?». На что, согласно свидетельствам очевидцев, архитектор сказал: «Тогда вам, может быть, следует начать играть на скрипке?». Голос за кадром: Когда Гуэль организовал Гауди заказ на возведение собора Святого Семейства, Саграда Фамилия, архитектор стал работать так неспешно, будто впереди у него вечность. «Это творение находится в руках Господа», – не раз говорил он. Среди многочисленных фигур, украшающих собор, нет ни одного вымышленного персонажа. Все скульптуры созданы с реальных моделей. Для одного из апостолов позировал возчик камня, для Иуды – сторож собора, в лице Понтия Пилата угадывались черты каталонского пастуха и для осла в сцене Рождества моделью стал живой ослик. Женские образы тоже ваялись с натуры, но возлюбленной Гауди среди них не было. Похоже, такой женщины просто не существовало. Леонид Млечин: Известно, что Гауди всего лишь один раз в жизни влюбился в учительницу Хазефу. Но когда он признался ей в своей любви, выяснилось, что она уже помолвлена. И отвергнутый архитектор больше никогда не пытался устроить свою личную жизнь. Голос за кадром: Гауди не стал больше искать свое счастье в любви к женщинам и сосредоточился на молитве и создании своих удивительных проектов. Как архитектор он был невероятно изобретателен. Например, отказался от классической схемы сочетания опорных элементов и перекрытий. Части его конструкций соединяют в себе обе функции, распределяя нагрузку равномерно, что позволяет достигать знаменитой плавности и текучести форм. Он широко использовал технику мозаичного коллажа, изобрел арку с наклонными сторонами. Одно из первых слов, приходящих архитекторам на ум в связи с ним – новаторство. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Мы же люди испорченные железобетоном. Для нас любая форма, льющаяся, тягучая, любая – это не проблема. Но когда подходишь к фасаду дома, сделанному Гауди, то ты видишь, что это же не бетон. Это пластика в камне. Причем это гигантские двух, а то и трехметровые блоки, которые вытесаны вручную вот так вот, как льющаяся волна. Представляете, сколько это стоит? Представляете, как надо было убедить каменотеса, что можно вот так вот этот прекрасный идеальный блок так вот изувековечить? Именно поэтому, в общем, говорят про него, что он был тиран и деспот. Голос за кадром: Требовательность Антонио к результатам своего труда была запредельной. Архитектор мог несколько раз заставить разобрать почти готовую постройку, как будто это была неудачная детская поделка из конструктора. Совершенно не терпел постороннего вмешательства. Однажды власти города потребовали от него усечь слишком сильно выдвинутый в сторону улицы фасад здания. В ответ Гауди пообещал написать на нем «изуродовано по распоряжению городского совета Барселоны». Вероника Никифорова, искусствовед: Когда в парке Гуэль он строил одну из лестниц, для того, чтобы сделать ее, как положено, прямой, красивой, широкой, надо было срубить сосну. И, в принципе, рабочие уже взялись за топоры, чтобы уничтожить это дерево. Но тут возник Гауди, и он говорит: «Вы что, давайте мы обогнем сосну, лишь бы сохранить дерево». На что строители сказали: «Что?..». Такой был интересный ответ у архитектора, что для того, чтобы нам сделать эту лестницу, потребуется три недели, но чтобы вырастить такую сосну, потребуется 20 лет. Голос за кадром: На объектах архитектора рабочие никогда не знали, что в следующий момент придумает мэтр. А он сутки напролет находился на стройке и все время был чем-то недоволен. Строителей это страшно раздражало, а подрядчики частенько оказывались в убытке от неожиданных идей мастера. Вероника Никифорова, искусствовед: Потому что для того, чтобы соединить в единое целое эти выпуклые детали, часто приходилось поднимать и снимать один элемент дома по четыре раза, что, конечно же, ведет к трудозатратам и прочим неприятным финансовым последствиям для подрядчиков. Голос за кадром: Однажды, работая над бесконечной змееобразной скамьёй в парке Гуэль, Гауди потребовал, чтобы рабочие устроились поудобнее на ее поверхности, сформированной только что залитым бетоном. Таким образом, скамья приобрела идеальное для комфортного отдыха сидение. А вот трудягам, вероятно, пришлось попрощаться со своими штанами. Вероника Никифорова, искусствовед: Хотя много ходит легенд про то, что он строил без проектной документации, и некоторые здания, судя по всему, он правда делал без них, тем не менее многие другие он делал с проектной документацией, и сам делал только какой-то подготовительный эскиз, а дальше доводить это до архитектурного бумажного совершенства брались его помощники. И, например, дворец Гуэля, он делал 20 эскизов разных, 20 абсолютно разных концепций и каждый раз когда уже казалось бы его помощники-чертежники довели эскиз до конца, он приходил такой подождите у меня новая идея все стираем начинаем заново он тиранил своих помощников в таком цеху Голос за кадром: Помимо требовательности к себе и другим, мастер отличался и простым человеческим упрямством пополам с чудачеством. Он всегда выглядел гораздо старше своих лет. В пожилом возрасте одевался так, что прохожие нередко подавали ему милостыню. Гауди ее спокойно принимал как должное. Постепенно Антонио превратился в барселонского чудака. А ведь в молодости он одевался со вкусом, был гурманом, любил музыку и театр. И даже на стройку приезжал на своем роскошном экипаже. Леонид Млечин: Однажды Барселону посетил испанский король. Захотел познакомиться со знаменитым архитектором. Но Гауди, страстный патриот Каталонии, не захотел говорить на испанском языке. Они беседовали на двух языках. Король говорил по-испански, а Гауди – по-каталонски. Голос за кадром: Мировая слава пришла к творениям Гауди далеко не сразу. При жизни он был популярен в основном в Каталонии. Его имя даже не упоминалось на страницах изданий по истории архитектуры. Да и в родной Барселоне его не всегда понимали. Проекты экстравагантного архитектора не шли на расхват. Знаменитый парк «Гуэль» и вовсе с коммерческой точки зрения оказался провальным. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Идея была купить огромный кусок земли, сделать несколько домов как образец, а потом предлагать тем, кто хочет, сделать собственный проект и там построиться. Кроме образцовых домов никто ничего не раскупил. Голос за кадром: По всей видимости, не захотели богатые барселонцы строить свои дома в слишком необычном парке, расположенном далеко от центра города. К тому же в то время Каталония навязывала свой стиль в искусстве Испании. В архитектуре он проявлялся прежде всего ордерными композициями, которые в Барселоне были модны. Гауди не вписывался в эту систему и в своем творчестве опередил время. Но его соотечественники не смогли это оценить по достоинству. Многие ненавидели его работы. Среди противников Гауди были Пабло Пикассо и Джордж Оруэлл, который назвал Саграда Фамилия одним из самых ужасных зданий в мире. Вероника Никифорова, искусствовед: Его органическое видение модерна, практически полное игнорирование концепции, так скажем, острых углов, попытка все вот это сгладить, сделать более органично, как в природе, а также цветастость, которая шла из любви к природе – это противоречит всей архитектурной традиции. Голос за кадром: Стилистические монстры, корявое средневековье, как только не называли творение архитектора. Английский писатель Ивлен Во, проезжая по Барселоне на такси мимо собора Святого Семейства, даже не стал выходить, сказав, что такая странная и неприятная вещь его не привлекает, как не привлекает его и сам Антонио Гауди. Вероника Никифорова, искусствовед: Все академические архитекторы просто игнорировали его фигуру, но и, более того, часто вчерашние гении становятся изгоями, и это произошло с Гауди, когда пришёл модернизм с его чёткостью, лаконичностью форм. Голос за кадром: Позже творение Гауди шутливо называли Диснейлендом, а самого архитектора надолго забыли. О нем стали вспоминать только в 60-е годы XX века, и интерес к творчеству архитектора начал развиваться стремительно. Вероника Никифорова, искусствовед: Все увидели, насколько он эргономичен, насколько он на самом деле сейчас актуален и соотносится даже с идеями Ле Корбюзье, который во многом вдохновлялся этим архитектором. Голос за кадром: В 1984 году список Всемирного наследия пополнился тремя творениями великого каталонца, а в 2006-м еще полудюжиной. В общей сложности Гауди создал более 20 архитектурных сооружений, многие из которых включены в перечень Всемирного наследия. Алексей Мусатов, архитектор, профессор МАРХИ: Он один из тех, кто вернул красоту. и вернул творчество, потому что вот все-таки эклектика – это очень специфическое творчество. Он дал понимание, что можно сделать сверхпластичную и сверхуникальную вещь. Ведь это как раз конец XIX. Почему перестал существовать модерн? Потому что после войны 14-го года общество не смогло себе позволить такое количество индивидуального уникального ручного труда. Исчезло мастерство. Появилось машинное производство. Но модерн, и особенно Гауди, они не такие. Это как ювелир. Это каждая вещь единственная в своем роде, штучная. Не только дом, даже окно. Вероника Никифорова, искусствовед: Нам со стороны может показаться, что этими предметами, как минимум, неудобно пользоваться. Но все, кто имел опыт взаимодействия с дверными ручками замысловатых форм, которые часто встречаются в интерьерах Гауди, который всегда старался заниматься не только экстерьером дома, но и интерьером, что делали далеко не все архитекторы. Голос за кадром: Последние годы жизни Гауди полностью сконцентрировался на создании своего главного шедевра – строительстве собора Святого Семейства. Он посвятил этой работе 42 года. На момент смерти архитектора базилика была завершена всего на 20%. То, что и сегодня, спустя полтора столетия, с момента начала строительства, оно еще не закончено, глубоко символично. Дух великого архитектора не просто продолжает жить в построенных им шедеврах, но и в каком-то смысле через почти 100 лет после смерти словно продолжает работу над одним из них. И все-таки почему Гауди не спешил закончить свой шедевр? Вероника Никифорова, искусствовед: Этот же вопрос ему задавали при жизни. Он отвечал: «Мой клиент не торопится», подразумевая под «своим клиентом» самого Господа Бога. Фактическая история состоит в том, что он всегда строился на пожертвования. А пожертвования – это вещь сложная. В нем уже проводится служба. Его обещают на текущий момент достроить к 2030 году. Голос за кадром: В 1998 году епископ Барселоны начал процедуру причисления Антонио Гауди к лику святых. Предполагается, что он станет покровителем архитекторов и художников. В любом случае свойственные Гауди смелость и преданность профессии уже стали образцом для нескольких поколений архитекторов. Леонид Млечин: Рассказывают, что когда Гауди заканчивал архитектурную школу, на выпускном экзамене директор сказал: «Господа, перед нами либо гений, либо сумасшедший». Гауди отозвался саркастически: «Ну что ж, теперь я точно знаю, что я архитектор». С тех пор прошло почти полтора столетия, и люди продолжают говорить и спорить о его творчестве. В этом его величайшая заслуга.