Голос за кадром: 17 февраля 1600 года на римской площади Кампо деи Фиорипосле 8 лет, проведённых в застенках инквизиции, был сожжён на костре 52-летний Джордано Бруно – доминиканский монах, философ-пантеист, публицист и поэт, вечный скиталец и создатель секты «Новая философия», маг-манипулятор, скандалист. Четыре столетия прошло, но споры вокруг Бруно не утихают. Одни считают его еретиком, отрицавшим догматы церкви, другие – мучеником науки, предложившим бесконечность Вселенной и миров, не будучи при этом ни математиком, ни астрономом. Так кем же был Джордано Бруно? Вадим Муранов, преподаватель физики: Бруно назначили, именно назначили мучеником науки. Но он и не мученик науки, и не мученик веры. Можно считать мучеником свободомыслия. Что его отличало среди многих – это свобода мысли в то время, когда мыслить было нельзя. Андрей Грошев, философ: Он, как многие говорят, нарывался. Он не хотел нарываться. Это кажется, что он такой бунтарь, и ему всё равно. Нет. Он был очень ранимым, добрым, чутким человеком, который молил, чтобы боги оградили его от этих напастей, Александр Данилин, психиатр: Бруно – это живое искусство, искусство мысли, мысли неоднозначной, недогматической. Был ли он учёным? Да нет. Был ли он философом в современном смысле этого слова? Нет. Можно сказать, что он был поэтом, поэтом человеческой мысли. СВЕТ И ТЕНИ. ДЖОРДАНО БРУНО Голос за кадром: «И всё-таки она вертится!». Произнёс ли эту крылатую фразу Галилео Галилей после своего вынужденного отречения на суде инквизиции или это просто красивая легенда, уже не важно. Леонид Млечин: Важно другое: Ватикан официально признал, что Земля вращается вокруг Солнца лишь три десятилетия назад, в 1992 году. Ну что тут скажешь, лучше поздно, чем никогда. Голос за кадром: То, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, как утверждал Аристотель, в этом и заключалась суть гелиоцентрической системы мира Коперника. И после её признания ПавелII реабилитировал Галилея – её сторонника. А вот с Джордано Бруно католический Рим обвинения в ереси не снял, хотя Бруно тоже был адептом этой системы. И до сих пор Ватикан запрещает его книги, находя идеи Бруно опасными и деструктивными. Но о каких таких идеях идёт речь? Александр Данилин, психиатр: О идеях реинкарнации в трудах Бруно. Он считал, что мы можем воплотиться не только на этой планете, но в любом из далёких миров. Андрей Грошев, философ: И тут такой прорыв, безграничный прорыв – в отдельные миры, подобно миру нашей Земли, что звезды – это Солнца, вокруг них есть свои планеты со своим представлением о Божестве. Это потрясающе. Вадим Муранов, преподаватель физики: Получается, что это солнечная система – это не акт Божественного творения, а это всего лишь один из множества миров, одна из множества планет. А это подрывает сами основы христианской веры о том, что есть некая избранная планета, на которой есть избранный народ. Голос за кадром: Если следовать этой логике, то, возможно, уже не кажется таким странным ответ папы Иоанна Павла II на вопрос журналиста после оправдания Галилея: а почему бы не простить Бруно? «Ну, вы сначала подтвердите существование пришельцев, – сказал понтифик.– Дайте нам факты о вселенском человеческом сознании и его переселении в другие миры, и мы простим Бруно». Вадим Муранов, преподаватель физики: Есть у меня подозрение, что и папа Римский до конца тоже не очень понимает, за что же в итоге был приговорён к сожжению на костре Джордано Бруно. Голос за кадром:Бруно появился на свет в январе 1548-го в тихом местечке близ Нолы Неаполитанского королевства. Назвали его Филиппо в честь короля ФилиппаII – наследника императора священной Римской империи КарлаV, в чьей армии отец Бруно годами сражался как солдат-наёмник. Потомок аристократов, он был прекрасно образован, но беден. После отставки по большой любви Джованни женился на крестьянке Фраулисе Саволине и всё свободное время посвящал сыну. Учил своего Джордана распознавать созвездия, цитировал ему римских поэтов, водил на могилу римского поэта Вергилия и поднимался с сыном к кратеру Везувия. Андрей Грошев, философ: Везувий – гигант, скала, глыба, титан, но он для Бруно живой. И вы знаете, что интересно: вот этот образ Везувия, в первый раз увиденного в детстве, он его пронесёт через всю жизнь. И по случаю ли или по каким-то непонятным законам этот Везувий восстанет против несправедливости в момент казни. Это тоже исторические факты, и раскаты грома донесутся до Рима – Везувий прощался со своим героем. Какая-то была вот такая таинственная связь. Голос за кадром: Рождённый под сенью Везувия, Филиппо с детства был взрывным: упрямился, проказничал, но отец руку на него не поднял, и мальчик рос смекалистым и общительным, а уникальной памятью обладал чуть ли не с пелёнок. Леонид Млечин: Джордано Бруно уверял, что помнит, как в детстве к нему в колыбель заползла змея, обвилась вокруг шеи и стала душить, но отец схватил змею за хвост, ударил о стену и выбросил за порог, спас своего сына. История эта очень напоминает мифологическое детство Геракла, но так ведь Джордано Бруно, как и Геракл, станет легендой. Голос за кадром: Хотя у сына бедного отставного военного карьерные перспективы были невелики – тоже стал бы солдатом, но его отец заметил у своего мальчика тягу к знаниям и отправил одиннадцатилетнего Филиппа к родственнику в Неаполь, где он посещал свободные академии, которые скоро задушила инквизиция. Андрей Грошев, философ: Но нужно понимать, что доминиканская система образования была потрясающе мощной, сильной, оттуда выходили учёные, академики, профессора очень многих университетов. Мальчик с первых буквально шагов показывал свои способности. Он был послушником один год, потом он был пострижен в монахи. Имя Филиппа поменялось на имя уже монаха Джордано с припиской – ноланец. Голос за кадром: Бруно мог принять постриг по романтическим причинам. Возможно, виной всему его безответная любовь к дочери испанского аристократа или трагическая гибель наречённой невесты Бруно, юной еврейской девушки. Существует и загадочная версия о ещё одной его возлюбленной, которую в письмах он называл «сеньора Моргана Б». Существовала ли она или все три пассии Бруно – лишь поэтическая легенда, а его реальность – монастырь, кто знает? Вадим Муранов, преподаватель физики: Когда его рукоположили в священнический сан, соответственно, уже к тому времени он был весьма-весьма начитан, он знал и идеи, которые появлялись уже в те времена, о гелиоцентрической системе, он, очевидно, читал работы Николая Кузанского и Коперника. Андрей Грошев, философ: Он зачитывается Раймондом Луллием, который произвёл на него потрясающее влияние, и особенно, наверное, система памяти – мнемоника. Это была такая козырная карта, я бы сказал, Джордано Бруно. Александр Данилин, психиатр: Вся мнемотехника Бруно основана на так называемой логической машине Луллия. Это такие придуманные им кольцевые диаграммы – картонные круги с прорезями, на которых располагались главные понятия Бога и человека. И когда вы вращали эти круги относительно друг друга, вы могли представить себе, как совмещаются эти понятия, как они взаимодействуют, как из одного вытекает другое. Голос за кадром: И с их помощью Бруно запоминал гигабайты информации, привязывая её к образам воображения. Так делал ещё римский оратор Цицерон. Он годами ходил по одной дороге, запомнил её досконально и разложил знания по знаковым деталям на пути. Когда нужна была цитата, в памяти всплывал какой-нибудь валун. Своё колесо памяти построил и Бруно. И в 1572-м слухи о талантах 24-летнего Джордано достигли Ватикана. Андрей Грошев, философ: Папа ПийV,который узнал о способностях этого юного сокровища, пригласил его к себе в Рим. Голос за кадром: И Бруно в одночасье превратился в подающую большие надежды опору Церкви. Бруно ждала блестящая карьера обличители ереси, у него была протекция папы для поступления в католический университет. Бруно был окрылён перспективами и уже работал над докторской диссертацией по богословию. Леонид Млечин: Если бы события развивались по этому сценарию, мы бы не знали выдающегося вольнодумца Джордано Бруно, который отстаивал свои взгляды, несмотря ни на что и который завершил свой земной путь в пламени костра на площади Цветов, а знали бы римского кардинала Джордано Ноланского. Голос за кадром: Но 1 мая 1572-го папа Пий умер, и надежды Бруно умерли вместе с ним. Джордано вернулся в свою доминиканскую обитель и что-то с ним произошло – он вдруг начал конфликтовать. Своего пика ситуация достигла в 1576 году, когда, по-видимому, Бруно пережил духовное перерождение. Вадим Муранов, преподаватель физики: Официальным учением было учение Аристотеля, и это первое, что его, в общем-то, сподвигло на размышления – ошибки аристотелевой физики. Но в те времена спорить с Аристотелем – это замахиваться на великое. Александр Данилин, психиатр: Чтение этих книг вызвало у него озарение, и это озарение он пытался нести людям. А как? Как-то попробовать высказать эти взгляды, особенно если они открылись тебе как вспышка, а я уверен, что что-то такое и произошло с Бруно в монастыре. Голос за кадром: И Джордано Бруно вынес из своей монастырской кельи все изображения святых и даже Девы Марии, оставил только распятье и очень своеобразные книги из закрытого отдела библиотеки, читал их сам и активно делился с соседями, то есть Бруно во всю сеял смуту и смущал умы. Вадим Муранов, преподаватель физики: У него ещё был очень специфический характер, и я думаю, что этот характер сложился ровно тогда, когда он начал впервые сопротивляться учению Аристотеля, тренироваться в диспутах, доказывать, утверждать. У него был достаточно буйный нрав, очень часто встревал в драки, обладал таким не очень крепким телосложением, но тем не менее, огня в его душе было гораздо больше, чем физической силы в руках. Голос за кадром: И самая большая беда Бруно была в том, что он не умел молчать. В конце концов, на него написали донос, уличив в ереси. Доносы тогда писали на любого и по любому поводу и бросали в специальный ящичек. Они по всей Италии висели. Обвинений в отступлении от догм набралось на 130 пунктов. Ждать ареста Бруно не стал. Андрей Грошев, философ: Донос заставил его покинуть стены Сан-Доменико-Маджоре, этого монастыря. И вот с этого момента, собственно говоря, начинаются его скитания по всей Европе. Сначала это север Италии – Падуя, Турин, Милан. Голос за кадром: В 1578-м Бруно оказался в швейцарской Женеве, в самом сердце протестантизма Жана Кальвина – создателя кальвинистской утопии, где устроился профессором и наборщиком в типографию. Всё складывалось удачно, если бы не острый язык Бруно, который по-прежнему тот не мог держать за зубами. Андрей Грошев, философ: Выступает в диспуте против ректора Женевского университета Делафоа, и он даже начинает печатать брошюру, которую ему запрещают издавать. Над ним совершается суд, его отлучают от церкви на две недели, его привязывают к позорному столбу, и каждый мог пнуть и плюнуть в него. Голос за кадром: А после этого Бруно изгнали, и он отправился во Францию. Но и в Лионе, и в Тулузе он опять развенчивал Аристотеля и доказывал правоту Коперника. И Джордано Бруно оказался единственным в своей эпохе человеком, которого обвинили в ереси и отлучили от церкви и католики, и протестанты. Леонид Млечин: Джордано Бруно приходилось постоянно покидать насиженные места. А что значит покидать? Тогда путешествовали не на самолёте и не на поезде, и даже не на машине. У него и на коня-то денег не было. Он шёл пешком, преодолевал сотни километров. Это было чуть изнурительно. Голос за кадром: Прижиться ноланец смог только в Париже. Французский король Генрих III из династии Валуа славился широкими взглядами и, когда услышал выступление Бруно в Сорбонне, восхитился его фантастической памятью. А Бруно в благодарность посвятил монарху свой труд о мнемонике – «О тенях идей». Вадим Муранов, преподаватель физики: Французский король привлёк его к своему двору. Даже там он умудрился ссориться со сторонниками аристотелевской физики и там устраивал скандалы, хотя, казалось бы, тебе жилось спокойно, что не так? А не так, именно потому что вот этот горячий характер, вот этот огонь в душе – его очень сложно загасить, точнее, его невозможно загасить. Александр Данилин, психиатр: Он жил вспышками. Он читал какие-то книги, и вдруг в его голове вспыхивала некая мысль или идея. Я бы назвал такой механизм откровением, и он старался рассказывать об этом людям. Андрей Грошев, философ: Генрих IIIотправляет его в Англию с письмом послу Англии Мишелю де Кастильо, который становится другом Джордано Бруно. Он приютил его в своём доме, и даже слуга у него был итальянец, чтобы Джордано Бруно только работал, только писал, ничего другого. Из всех скитаний – 16 лет – у него есть 2 года вроде как отдыха, казалось бы. Голос за кадром: Бруно читает лекции в Оксфорде, где излагает свои пантеистические взгляды, что Бог во всём, и за это его деликатно выставили и из Оксфорда. А в 1585-м де Кастельно отозвали во Францию, с ним уехал и Бруно. На сей раз Франция встретила Джордано Бруно неласково. Генриху III было уже не до искусства памяти. Его страну раздирали религиозные войны. Бруно начал преподавать в университете Камбре, но после очередных склочных прений он срочно отбыл в Германию. Леонид Млечин: Полтора года Джордано Бруно путешествовал по Германии, ночевал в придорожных постоялых дворах, а то и просто на улице, ел что попало, но когда дорывался до стола, то продолжал работу над своим главным философским трактатом, который мечтал напечатать во Франкфурте. И наконец он попал в этот город. Голос за кадром: Тогда лучшими издателями считались Иоганн Вехель и Петер Фишер. Они приветливо встретили Бруно, согласились опубликовать его рукописи, поселили на подворье кармелитского монастыря и платили за его содержание, а он должен был следить за корректурой. Андрей Грошев, философ: И вот во Франкфурте он получает приглашение от дворянина Джованни Мочениго, чтобы учить этого дворянина искусству памяти – мнемонике, и очень быстро он разочаровывается в своём ученике, понимая, что эти знания недостойны его. И, наверное, понимал это и Джованни Мочениго, что Бруно не учить его магии, не учит его памяти. Голос за кадром: И Мочениго, никогда не читавший крамольные книги Бруно, понял, что пригрел стопроцентного еретика, который, не умолкая ни на секунду, вещал о бесконечных вселенных, намерениях стать основателем секты «Новая философия» и утверждал, что Христос совершал мнимые чудеса, а Дева Мария не могла родить, раз она дева, и Мочениго написал на Бруно доносы. Александр Данилин, психиатр: И, конечно, то, что верный католик услышал от Бруно, для него было сравнимо с .мировоззренческой катастрофой. Мы вряд ли представляем себе навязну взглядов Бруно. Голос за кадром: Не мог человек эпохи Возрождения в инквизиторской Италии публично высказывать такие крамольные взгляды. За любой пункт этих деклараций Бруно просто обязаны были сжечь, а он говорил громко, прямо на площадях и рынках всем, кто готов был его слушать. Леонид Млечин: Мочениго пришёл в ужас, запер Джордано Бруно и пошёл посоветоваться со знающими людьми из инквизиции. И, конечно же, монаха-смутьяна сразу арестовали. И последние 8 лет своей жизни Джордано Бруно провёл в заключении. Голос за кадром: Но почему Джордано Бруно был так безрассуден? Неужели он совсем не боялся костра инквизиции? Уже само возвращение в Венецию было для него самоубийством. А, может, Бруно чувствовал себя неуязвимым, потому что с годами привык убегать и от католиков, и от кальвинистов? Вадим Муранов, преподаватель физики: Он, может быть, где-то в глубине своей души считал, что с ним ничего не будет, что с ним ничего не случится, потому что он избран. Вот это мессианство в его голове появилось. Александр Данилин, психиатр: И он, конечно, верил в магию, он верил в то, что, как Христос, до какого-то момента в своей жизни он как бы в безопасности, поскольку он сообщает людям божественную истину, и в ответ боги будут его. Андрей Грошев, философ: Но если бы он остался в Венеции, то он избежал бы этих страшных пыток и казней. Но тут вмешивается Рим. И сначала – генеральный инквизитор, который узрел в этом деле свою выгоду. Он отправляется с письмом в Венецианскую Республику, но Сенат отклоняет эту просьбу большинством голосов. И вот, когда Климент VIII, папа, вмешивается в этот процесс, то Венеция сдалась, и она выдаёт Джордано Бруно Риму. И здесь начинается страшная страница, которая длится 7 лет, страшных 7 лет мучений. Голос за кадром: При этом сжигать Бруно поначалу не хотели. Возможно, от него ждали отречения, и Джордано подписывал признания, что он добрый католик, но сопровождал их подробным разъяснением и наговаривал ещё на 10 костров. Александр Данилин, психиатр: Он хотел говорить людям правду, он хотел говорить им, что не Солнце даже, а они сами стоят в центре мира и могут вращать Вселенную. Он хотел, чтобы как можно больше народа об этом узнало. Голос за кадром: Почему процесс тянулся так долго? Такое впечатление, что папский двор и сам Климент VIII не решались вынести Джордано Бруно смертный приговор. И лишь в 1599 году возглавивший дознание кардинал-иезуит Роберто Беллармино не дал пощады узнику. Вадим Муранов, преподаватель физики: Тот, кто его подвергал пыткам, допросам – кардинал, который позже был канонизирован, кстати говоря, католической церковью, неслучайно он произнёс фразу, что Бруно должен прекратить мыслить. И именно поэтому Джордано Бруно и сказал, что «вы боитесь меня казнить». Да, действительно, они боялись. Они боялись того, что вот эта искра вольнодумия, вот эта искра свободы мысли превратится в пожарище. И, в общем-то, отчасти это и произошло. Александр Данилин, психиатр: Даже установка памятника ему на той же площади Цветов, где его сожгли, вызвала бурю, чуть ли не революцию: все ходили проклинали римских пап, и поэтому, в общем, он был прав в этом. Это некоторое искусство завершения себя: герой гибнет, герой становится бессмертным. Голос за кадром:20 января 1600 года папа Климент VIII постановил передать брата Джордано в руки светской власти. 9 февраля инквизиционный трибунал признал Бруно нераскаявшимся еретиком. Его лишили священнического сана, отлучили от церкви и передали на суд губернатора Рима, поручая подвергнуть наказанию без пролития крови, а значит –сжечь живым. Леонид Млечин: Джордано Бруно встретил свою смерть, глядя в небо. В возможности с последним словом обратиться к людям ему было отказано – заткнули рот кляпом. Костёр, в котором он сгорел, по-своему символизировал окончание XVI века – того самого века, в котором зародилось новаторское учение Коперника, которое Бруно и пытался популяризировать. Но главное другое: он остался в нашей памяти человеком, который готов отстаивать свои принципы до последнего.