Голос за кадром: Ранним утром 2 июля 1961 года в крошечном городке Кетчум, штат Айдахо, высокий, крепкий 60-летний мужчина вышел на веранду своего дома. В руках у него было охотничье ружьё-двустволка. Он упёр его прикладом в пол, положил подбородок на дуло, нащупал большим пальцем ноги курок и нажал. Его имя знал весь читающий мир. Его звали Эрнест Хемингуэй. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Для меня Хемингуэй – это образец личного мужества, суть которого будет заключаться в том, что он до конца не сдаст своей позиции. Вот у него есть убеждение, и он его никогда не предаст. И для меня – это образец. Как человек, наверное, он был невыносим, как человек он был вралем, любил преувеличивать, а как писатель был гением. Елена Башилова, доцент кафедры зарубежной филологии Института гуманитарных наук МПГУ: Это, действительно, человек, который даёт возможность оценить жизнь во всех её проявлениях. Владимир Каторгин, психиатр, психотерапевт: Для меня Хемингуэй – это очень глубокий человек. Как психиатр, если я скажу, то это человек творческий, чувствительный, ранимый, переживающий, сомневающийся, меланхолик. Как человек – это величина, глубина, на него равнялись многие, не только в Америке, во всём мире. СВЕТ И ТЕНИ. ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ Голос за кадром: Богатый, знаменитый и совсем ещё не старый, спортсмен и любимец женщин. Почему Хемингуэй распорядился своей жизнью таким печальным образом, оставалось только догадываться. Предсмертную записку он не написал. Во всей этой странной истории понятно было лишь одно – в то июльское утро на досках веранды лежал мёртвым кумир целого поколения и один из самых популярных писателей XX века. В 1926 году вышел в свет первый роман начинающего литератора, писавшего до этого только небольшие рассказы. Он назывался «И восходит солнце». Эпиграфом к нему стали слова, сказанные в разговоре писательницей Гертрудой Стайн: «Все вы – потерянное поколение». Фразу, которая станет нарицательной, она услышала случайно, в автосервисе. Елена Башилова, доцент кафедры зарубежной филологии Института гуманитарных наук МПГУ: Очень это было смешно: она приехала чинить свой «Форд» в Париже, и молодой механик не починил ей, не сделал так, как она хотела. И когда она пожаловалась его боссу, он сказал: «Ну а что вы хотите? Это все – потерянное поколение, они не хотят ничего делать, потому что они потеряны в жизни». Голос за кадром: «Потерянное поколение» – это 25-летние ветераны, которые вернулись с войны и в мирной жизни найти себя не смогли. Многие были искалечены физически или психологически, переживали мировоззренческий кризис. Чудовищная 4-летняя мировая бойня, унёсшая жизни десятков миллионов человек, казалось, и была бессмысленным варварством, концом цивилизации, тупиком. Люди спивались, впадали в затяжные депрессии, сходили с ума, сводили счёты с жизнью. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: «Потерянное поколение»: изменилась вся парадигма мышления. Треснула вера в Бога, ценность того, что якобы история развивается по вектору, по прогрессу. Какой прогресс, когда весь прогресс воплотился в том, что изобрели скорострельные пулемёты? Значит, вера в Бога, вера в рациональность, вера в исторический прогресс – вот эти основные точки и были подвергнуты сомнению. «Потерянное поколение» оставалось в русле традиционного реализма, но уже этот реализм был пропитан сомнениями, пропитан катастрофой сознания. Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк, Олдингтон – это 3 имени «потерянного поколения», они все воевали. Если сравнивать: Ремарк, Хемингуэй или Олдингтон и даже тот же Фицджеральд, Хемингуэй стоит на две головы выше каждого из них. Он и есть – наиболее яркое воплощение «потерянного поколения». Кто-то со мной может не согласиться, я знаю, что молодые люди сейчас взахлёб читают Ремарка, а не Хемингуэя, но они, к сожалению, не открыли для себя Хемингуэя в лучших его романах, в лучших его новеллах. Голос за кадром: Хемингуэй проснулся знаменитым после публикации романа «И восходит солнце». К тому времени он уже побывал на фронте, был тяжело ранен во время миномётного обстрела, пережил несколько операций. Увиденного хватило ему надолго. Через 10 лет Хемингуэй опишет свой фронтовой опыт в романе «Прощай, оружие!». И это произведение наряду с ремарковским «На Западном фронте без перемен» станет самым читаемым романом о Первой мировой. Ещё через несколько лет в «Записках о следующей войне» Хемингуэй признается: «В былые времена писали, что умереть за страну – почётно и приятно, но в нынешней войне в вашей смерти нет ничего почётного и приятного. Умрёте, как собака, ни за что». Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: «В окопах войны», как писали об этом, например, английские поэты и так далее и все свидетельства, – самый страшный урок был – крыса, потому что люди засыпали от усталости в этих окопах, полных крыс и прочего, и крысы отъедали носы, во сне, от усталости. Люди теряли человеческие черты, для людей убийство становилось простым телодвижением. Голос за кадром: Хемингуэй не считал войну благородным делом. «Война, какая бы они ни была необходимая и справедливая, всегда – преступление». – писал он. При этом сам никогда воевать не боялся. Хемингуэя с детства словно готовили к боевым действиям, к экстремальным ситуациям. Отец Эрнеста Кларенс, человек суровый, как и подобает истинному протестанту, воспитывал его настоящим мужчиной: учил рыбачить и охотиться, выживать в суровых условиях девственных лесов Северного Мичигана, стойко переносить трудности. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Воспитывали его травматически, у него травматическое детство: суровый отец, который часто сёк его ремнём. Дед у него был потрясающий, дед не муштровал его, дед учил его… вот то, что есть у Хемингуэя, учил его «читать» природу, учил его охоте, учил его тому, как относиться надо к животным, такой мужественности. И они с дедом были очень близки, вот через поколение. Вот, пожалуй, дед, потому что дед именно заменял ему, видно, отца. У него, наверное, были сложные отношения с матерью, которую он формально не любил и даже ненавидел. Елена Башилова, доцент кафедры зарубежной филологии Института гуманитарных наук МПГУ: После того как отец застрелился, мать прислала Эрнесту его ружьё и свои картины. Это был жест очень странный для него тоже, ведь мы знаем, что он застрелился тоже и застрелился именно из этого ружья. Я думаю, что, действительно, отношения в семье были непростые. Голос за кадром: Впрочем, в детстве Хемингуэю над отношениями с родителями некогда было задумываться. Бокс, водное поло, американский футбол и… виолончель. На ней будущего писателя заставляла играть мама. Именно во время ежедневной монотонной игры Хемингуэй стал придумывать сюжеты своих первых рассказов. Позже он поступил на журналистские курсы, а затем попал в редакцию газеты в Канзас-Сити. Молодой репортёр начинал с криминальной хроники, его собеседниками были полицейские и преступники, врачи и содержатели притонов. Но проработал он недолго – началась война. На фронте юный Эрнест понял, что подлинная мужественность, оказывается, не в смелом взгляде и не в широком развороте плеч, мужчина – это тот, кто остаётся человеком в обстановке ежедневного земного ада, когда по частям собирают на плащ-накидку то, что ещё несколько минут назад было твоим товарищем, с которым вы делили глоток дешёвого коньяка и вспоминали довоенную жизнь. «Когда уходишь на войну мальчишкой, тобой владеет великая иллюзия бессмертия – других убивают, но не тебя. Потом, когда тебя в первый раз тяжело ранят, эта иллюзия пропадает, и ты понимаешь, что это может случиться с тобой», – писал Хемингуэй. Он выработает свой стиль – простые рубленные фразы, а в них – глубокие мысли: «Люди всегда ищут короткие пути к счастью, таких путей нет. Всё по-настоящему плохое начинается с самого невинного». Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Стиль Хемингуэя, который обычно называют ещё «принципом айсберга», и этот «принцип айсберга» очень льстил нашим представителям "оттепели", потому что они видели, что, оказывается, можно писать не большими фразами, не идеологическими выражениями, как это делали «яркие представители соцреализма», а можно одним словом, телеграфной строкой выражать то, что находится подспудно, скрыто. Сам Хемингуэй писал, что «величественное движение айсберга, – айсберг действительно, когда плывёт, то ощущение движущейся горы, – объясняется тем, что только одна четвёртая его часть на поверхности, а всё остальное в глубине, вот так и надо писать». Он владел в совершенстве искусством создавать подтекст. Как говорил Толстой в своей статье «Что такое искусство?», «книги пишутся не словами, а тем, что помимо слов». То есть соединять так слова, чтобы смысл рождался от этого так, как, знаете, как в кинематографе, – в результате монтажа. Голос за кадром: Любимые персонажи Хемингуэя – лейтенант Фредерик Генри из «Прощай, оружие!», Роберт Джордан, сражающийся на стороне испанских республиканцев в Гражданской войне, из «По ком звонит колокол» – простые люди со своими слабостями и комплексами. Однако у всех у них есть принципы, убеждения и свой собственный стержень. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: С точки зрения литературы он демонстрирует вам мастерство лаконизма, а лаконизм – это «краткость – сестра таланта», как говорят, это одно из воплощений большого таланта. Голос за кадром: Его называли «главным мачо мировой литературы». И именно благодаря Хемингуэю появилась мода на свитера грубой вязки, клетчатые рубашки-ковбойки, высокие армейские ботинки и на скупую речь, состоящую из одних существительных с небольшим добавлением глаголов. Многие стремились вести себя, как Хемингуэй: возможно, не всегда безупречно, зато смело и по-честному. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Он был позёром. Даже когда он был в Испании, потом испанцы выдумали такую штуку – они делали такое объявление на баре: «Бар, в котором не бывал Хемингуэй». Он был алкоголиком, он любил выпить, он любил подраться в баре, он не случайно занимался боксом, он даже, как говорят, участвовал в высадке десанта, а потом хвастался тем, что из пулемёта застрелил эсэсовца. Очень любил кошек, без кошек жить не мог, и он кошек этих хоронил, отвёл им целый дом. И, когда он уезжал перед смертью, он оставил завещание тому, кого оставил в этом доме, – хоронить каждую из них, и там целое кладбище кошек. Елена Башилова, доцент кафедры зарубежной филологии Института гуманитарных наук МПГУ: Всего его называли Папа Хэм, и даже жёны его называли его Папа Хэм. Вы знаете, история этого прозвища Хемингуэя очень интересная: у него был друг-капитан, который, зная его увлечение морем, а Хемингуэй был и рыбаком, он был и охотником, и, конечно, он любил море – это была одна из его страстей, и он ему подарил ему шестилапого котёнка чёрного. Звали этого котёнка Снежок, он был шестилапый. И считается, что шестилапый котёнок должен приносить удачу в море морякам, и его даже берут на судно. У него потом было 67 или очень большое количество кошек жило у него в доме. Он называл себя папой этих животных. Но дело в том, что потом вот это прозвище Папа Хэм перешло уже на соседей. Голос за кадром: Прирождённый мистификатор, иногда он культивировал образ циничного покорителя сердец: «На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало женщин, с которыми можно разговаривать». Если верить Хемингуэю, итальянские графини у него чередовались с бандитскими подругами, а те в свою очередь – с чернокожими красавицами и целым батальоном дам полусвета. Но в реальности всё обстояло не совсем так. Сначала писателя влекло к женщинам старше себя, потом – к сильным и смелым любительницам охоты и экстремальной журналистики. Похоже, в юности он искал в своих подругах мать, а в зрелом возрасте – самого себя. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Женщин было много. Начиная с первого его романа, ну не первый это роман, в общем, один из первых, имеется в виду «Прощай оружие!», где он описывает свою реальную любовь к медсестре, там, в романе – это Кэт. Мне кажется, его больше привлекало само понятие женского, у него это было такое «слабое» дело. Голос за кадром: Ни один из четырёх браков Хемингуэя нельзя называть однозначно счастливым. Первую жену он, похоже, продолжал любить всю жизнь и не мог простить себе разрыва. Со второй долго и скандально разводился. Третья устала жить с ним и ушла. Четвёртая страдала от его пьянства и грубости, а потом винила себя всю оставшуюся жизнь, что так и не смогла удержать Хемингуэя от рокового шага. В документальной книге «Смерть после полудня», посвящённой любому зрелищу Хемингуэя – корриде, он писал: «Любовь – старое слово, каждый вкладывает в него то, что ему по плечу». Брутального и лаконичного создателя «мужской» литературы о войне тема любви всегда интересовала. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: А, вы посмотрите, во всех романах Хемингуэя есть мелодраматический сюжет: идёт война, идёт какая-нибудь мировая битва, еще что-то – всегда будет мелодраматический сюжет. Даже в его новелле «Кошка по дождём» мелодраматический сюжет, то есть для него это была очень существенная тема – взаимоотношения с женщиной. В любом случае он искренен, другой вопрос, что понятие, как говорится о «и так они жили вместе и умерли в один час», – это не про Хемингуэя. Может, поэтому он любил кошек и кошек должно было быть много. Владимир Каторгин, психиатр, психотерапевт: По свидетельствам, по письмам и к друг другу, и вообще потом по их рассказам о нём он производил впечатление многозвенное. Это, как говорят, «встречают по одёжке». То есть он был с одной, повстречался со второй в один день. Так обычно поступает человек впечатлительный, импульсивный, влюбчивый. И все женщины, которые были с ним, его искренне любили, они об этом говорили, они об этом писали, они рожали от него детей, кто мог, а кто не мог, любил его и общался с ним, в общем-то, до последнего времени, пока он был жив. Голос за кадром: Писатель Илья Эренбург вспоминал: «Человек, случайно встретивший Хемингуэя, мог подумать, что он — представитель романтической богемы или образцовый дилетант: пьёт, чудачит, колесит по миру, ловит рыбу в океане, охотится в Африке, знает все тонкости корриды, неизвестно даже, когда он пишет. А Хемингуэй был работягой, он каждый день сидел и писал. Говорил мне, что нужно работать упорно, не сдаваться. И, если страница окажется бледной, остановиться, снова её написать, в пятый раз, в десятый». Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Писатель всегда, как шаман. Вот известно, что Некрасов писал только стоя и писал только на четвертушке бумаги. Он все свои поэмы складывал из четвертушек. У Толстого на столе было огромное количество ручек, и он каждый раз выбирал новую. У Хемингуэя «шаманство» было следующее: обязательно босой, обязательно на то животное, которое он убил, на шкуру этого животного. Представляете, какой сразу включался триггер? Обязательно перед этой аспидной доской, обязательно мелом. И он писал план того, что он будет делать с романом, с произведением сегодня. Он работал определённый час, а потом напивался. Голос за кадром: Хемингуэй писал на Кубе, а его произведениями зачитывались в далёком Советском Союзе, где он никогда и не был. Для поколения шестидесятников писатель стал символом личной свободы, которой многим из них так не хватало. Евгений Жаринов, профессор, преподаватель МПГУ: Хемингуэй обладал колоссальным влиянием, особенно на писателей перестройки наших отечественных, все пытались ему подражать. Это один из немногих писателей Запада вместе с Ремарком, который широко издавался в России. Если у вас в библиотеке находился четырёхтомник Хемингуэя, вы принадлежите истеблишменту. Этот четырёхтомник достать было невозможно, его распределяли по спискам. Не надо забывать, что так называемые шестидесятники – это были дети войны. И Хемингуэй удовлетворял их концепции личного мужества, потому что они – люди перестройки – не совсем уже были согласны с мейнстримом советского общества. Это те, кто потом перешли в лагерь диссидентов, это те, которые потом начали сомневаться в том, так ли уж хорош социализм. А сомнения у Хемингуэя – одна из основ его творчества. Суть его творчества – это «моё личное мужество, которое я противопоставляю всему сошедшему с ума миру», это очень импонировало. Хемингуэй, и он сам признавался в этом, необычайно любил русскую литературу. Хемингуэй признавался в своей любви к Тургеневу, для него «Записки охотника» были предметом подражания в стиле, и многих других русских классиков – он у них учился. Сам-то Хемингуэй не был столь влиятелен на Западе. Например, Набоков вообще не воспринимал его как писателя, считая его «писателем пошлости». Елена Башилова, доцент кафедры зарубежной филологии Института гуманитарных наук МПГУ: Когда я ходила с родителями в гости к нашим друзьям, практически в каждой квартире был этот знаменитый портрет в морском свитере – такой мужчина, который действительно воплощает в себе мужское начало, интерес к жизни. Нужно ещё помнить, о чём он писал: снега Килиманджаро, Африка. А для нашего среднестатистического человека в то время это было недоступно, другой мир. Голос за кадром: А в то время Хемингуэя мучила глубокая депрессия. Он много пил. По свидетельству близких Эрнест выпивал в день до полутора литров виски. Ему казалось, что он уже не может писать, но он писал, да ещё как! За книгу «Старик и море» удостоился Нобелевской премии и в каждой её строчке сквозит одиночеством и тоской. Хемингуэй всё чаще вспоминал отца, ведь у него подходил тот самый возраст, когда отец ушёл из жизни. На столе лежала винтовка, та самая – отцовская. Страшные мысли постепенно стали превращаться в чёткий продуманный план. Елена Башилова, доцент кафедры зарубежной филологии Института гуманитарных наук МПГУ: Это был человек, который был в нескольких авиакатастрофах, автомобильных катастрофах, у него было ранение. В общем это был человек нездоровый, соответственно, он увлекался алкогольными напитками – это не секрет для нас. У клана Хемингуэев вот эта очень странная тенденция к самоубийству, то есть у отца Хемингуэя Кларенса Эдмондса Хемингуэя, Эрнест – его младший борат, внучка – Марго Хемингуэй, она была достаточно известной уже актрисой, фотомоделью, она тоже кончает жизнь самоубийством – передозировкой снотворного. Владимир Каторгин, психиатр, психотерапевт: Если вообще говорить про Хемингуэя, то это по психотипу – человек депрессивного склада, это такой меланхолик, который склонен к рассуждениям, мечтаниям, к уходу в себя. Это интроверт – человек, переживающий внутри вебе, не экстраверт, который даёт всё на окружение, это интроверт – человек, переживающий внутри. И часто переживания внутри, которым не даёт выхода, к депрессиям приводят точно. Во-первых, это длительный перерыв без творчества, когда он ушёл и уже не первый раз уходил в такие состояния запойные. Второй фактор – это всё-таки наследственный фактор. И смерть, суицид его отца – это один из таких ключевых моментов, который отрицательно отразился на психическом состоянии Хемингуэя, он об этом писал много. И третье – это «для чего дальше жить?». Это частый вопрос у тех, кто совершает суицид: «Для чего я здесь вообще нахожусь? Что дальше?». Его лечили ЭСТ – электросудорожной терапией, и у него было несколько, так сказать, сеансов, которые не были успешны. И он писал: «Зачем вы стираете мою память? Это единственное, что у меня есть». Здесь совокупность факторов привела его к тому, что он совершил. Голос за кадром: Со стороны Хемингуэй казался брутальным и полным сил. Наверное, именно этим он и дорог миллионам читателей, которые хотели бы быть похожими на него: рисковать, побежать, завоёвывать сердца и при этом сохранить и совесть, чувство юмора и остроту восприятия жизни. Он был большой писатель. А что ещё надо?..