Голос за кадром: «Долой Меттерниха! На виселицу проходимца!» – кричали на улицах Вены 13 марта 1848 года. В Австрийской империи бушевало народное восстание, порождённое глубоким кризисом старой системы. Так завершилась блестящая карьера выдающего дипломата XIX века. «Граф равновесия», «кучер Европы», «помощник Сатаны» и «величайший лжец» – так называли современники Клеменса фон Меттерниха. Так кем же был на самом деле человек, который не раз перекраивал карту Европы? Александр Чубарьян, доктор исторических наук, профессор, академик РАН: Один из самых крупных деятелей европейской дипломатии и истории в середине XIX века. Он был опытный и хитрый дипломат и человек, принципы для него не были смыслом его жизни. Екатерина Шацкова, клинический психолог: Борец за правду, но за правду свою. И проблема в том, что его мнение не менялось, оно было так называемым ригидным, застревающим. Возможно, ему где-то не хватало гибкости. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Для меня это яркий пример того, как человек, безусловно, талантливый, отдаёт свои силы на то, чтобы противостоять ходу истории, и из этого никогда ничего не получается. СВЕТ И ТЕНИ. КЛЕМЕНС ФОН МЕТТЕРНИХ Леонид Млечин: Меттерних пришёл в дипломатию, когда Наполеон Бонапарт был ещё молодым генералом, и ушёл через 27 лет после его смерти. Он беседовал со множеством королей и императоров, он председательствовал на Венском конгрессе, который определил будущее Европы. Меттерних всегда говорил: «Чтобы одержать победу, нужно уметь ждать». И в его случае это всегда так и было. Голос за кадром: Клеменс Венцель Лотар фон Меттерних-Виннебург цу Байльштайн – эта сложная фамилия свидетельствует о многих поколениях предков-аристократов. Архиепископы, графы, они служили священной Римской империи не на военном, а на духовном и дипломатических поприщах. Клеменс фон Меттерних родился 15 мая 1773 года в городе Кобленце. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Замечательные, благодатнейшие места: виноградники, Рейн – это там. Очень живое место, точка пересечения не только дорог в буквальном смысле слова, а дорог политических. Туда стекались самые разные аристократы и даже правители разных небольших государств весело пожить, попить вина, погулять. Эта атмосфера из такого мультикультурализма. Сейчас слово нынче немодное. Это очень важно, потому что эта атмосфера даёт чувствовать, что есть разные культуры, разные особенности, разные традиции, разные люди. Голос за кадром: Отца Клеменса – известного дипломата графа Франца Георга Карла фон Меттерниха – современники называли скучным болтуном и хроническим лжецом. Добротой Меттерних-старший тоже не отличался. Екатерина Шацкова, клинический психолог: Отец Клеменса был достаточно властной, манипулятивной фигурой, может быть, где-то холодной, психопатической, как мы можем сказать. И для таких людей дети – это не какая-то замечательная личность. Это этакий твой придаток, придаток тебя как нарцисса. Ребёнок с таким отцом – несамостоятельная личность. И это рождало у него внутри глубокий страх, страх того, что он не соответствует, что он никчёмный. И именно когда у человека рождается такой страх, у человека включаются защитные механизмы обороны, и он начинает сам становиться властным, у него растёт уверенность в том, что у него особое положение. То есть это этакое прикрытие своей внутренней никчёмности. Голос за кадром: Воспитанием мальчика поначалу занималась мама – графиня Мария Беатриса Алоизия из древнего рода Кагенек. Она была умна, честолюбива и верила, что её Клеменса ждёт успех. «Гроза в момент твоего крещения, – писала она сыну, – была признаком того, что ты предназначен для великих дел». Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: В 1788 году он поступает в университет Страсбурга и, собственно, воочию видит последствия революции и выносит на всю жизнь ненависть к революции. «Пока я жив, до последнего вздоха я буду бороться с революцией», – говорит он и своё слово держит. То есть эта атмосфера расслабленного, весёлого, такая атмосфера «шампанского» до революции и ужасы расправы со знатью, с не знатью, со всеми, кто попадался под горячую руку после, конечно, формирует его симпатию и антипатию, безусловно. Голос за кадром: Статный красавец и модник Меттерних в 1794 году был назначен полномочным министром при Генеральном правительстве австрийских Нидерландов в то время, когда Европа бурлила от потрясений, революционных войн и перекраивания границ. Александр Чубарьян, доктор исторических наук, профессор, академик РАН: Он был европеистом, конечно. Но эта была всё-таки Европа другого периода когда были очень серьезные противоречия внутри Европы, которые привели потом к Франко-прусской войне и так далее, столкновению с Англией после наполеоновских войн, поэтому в этом смысле это был человек своей эпохи, конечно. Менялось и положение Австрии: то они были в одной коалиции, то в другой коалиции. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: И, конечно, Меттерних вступает в эту пору ломки традиционных границ, ломки дипломатических отношений, завязывания новых союзов. То есть это эпоха великих сдвигов и великих потрясений. Он, конечно, человек, который ставит во главу угла стабильность, понимаемую как неподвижность. У него есть замечательная фраза: «Чтобы достичь цели, не нужно двигаться с места». Мне кажется, она очень хорошо его характеризует именно как политика. То есть он за покой, понимаемый как полное отсутствие движения. Не разумный консерватизм, когда ты меняешь что-то, но сохраняешь главное с опорой на традиции, а ты консервируешь абсолютно всё, замораживаешь и ждёшь, что это будет сохраняться вечно. Голос за кадром: Дипломатический дебют Клеменса фон Меттерниха пришёлся на Раштаттский конгресс, созванный после фантастического первого итальянского похода генерала Бонапарта. Тогда за несколько месяцев с малочисленной армией 27-летний Наполеон отнял у австрийцев Северную Италию. Надо было решать, как жить дальше, а Австрия стремилась компенсировать потери. Полтора года интриг и борьбы закончились отказом Австрии соблюдать ранее достигнутые соглашения. И к подножиям итальянских Альп спешил Суворов, чтобы одержать победу. Леонид Млечин: Казалось бы, Меттерних получил наглядный урок относительно того, как сильно дипломатия зависит от военного успеха, но всю свою жизнь он искусство государственного управления ставил выше грубой силы – пушек и сабель. «Сила – в праве», – говорил он. И сделал эту формулу своим жизненным кредо. Голос за кадром: Плоды суворовских побед питали Австрию недолго. Второй итальянских поход Бонапарта вновь утвердил французское господство в Северной Италии. Теперь воспитанный в любви к Франции Меттерних отправился послом в Саксонию готовить союз с германскими государствами против Наполеона. Любовь к французской культуре и борьба против революционной Франции – эти противоречия уживались в Меттернихе всю жизнь. Екатерина Шацкова, клинический психолог: Меттерних был франкофилом, он любил Францию как культуру, а выступал против революционной Франции. И вот здесь кроется очень важная черта нарциссических личностей: любая попытка сместить власть вызывает проекцию, как будто бы хотят сместить его самого. А для него возможно только быть над кем-то, сохранять статус-кво, для него это самая важная, жизненно важная задача, и поэтому революционные идеи Франции того времени могли вызывать внутреннее ощущение угрозы для нашего героя, для Меттерниха. Голос за кадром: В 1806 году Клеменс фон Меттерних, назначенный послом в Париж, впервые оказался лицо к лицу с Наполеоном. Великий французский полководец был на пике успеха, он разгромил русско-австрийские союзные армии в битве при Аустерлице. Задача Меттерниха – хоть как-то смягчить унизительный договор – Пресбургский мир, – который стоил Австрии пятой части территории. При росте метр 68 Наполеон начал общаться с долговязым Меттернихом свысока. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Наполеон при представлении посольского корпуса подошёл к Меттерниху и заявил: «Мне кажется, месье, вы слишком молоды, чтобы представлять древнейшую монархию Европы». Меттерних не растерялся и парировал: «Я ровно в том возрасте, Ваше Величество, в котором вы были при Аустерлице». И вот, собственно, эта дуэль будет длиться вплоть до того момента, как Наполеон сойдёт с политической арены, то есть до 1815 года, и, конечно, Меттерних и Наполеон при всей разности и внешней, и темперамента, и образования, и воспитания, в общем-то, были оба прагматики. И, надо сказать, что Меттерних старался с Наполеоном, в общем-то, держаться максимально нейтрально, то есть не ссориться в открытую и, конечно, не попасть под его гнетущую опеку, дружественную, то есть такая равноудалённость, что от России, кстати говоря, что от Франции. Голос за кадром: Отношения с Наполеоном Меттерних цинично называл «шахматной игрой». Пылкий француз любил устраивать сцены со вспышками гнева. Меттерних по-немецки сдержанно это пережидал. «Каждый человек иногда лжёт. Однако лгать непрерывно – это чересчур!» – кричал Наполеон на Меттерниха. Но тот самый первый договор с Наполеоном Меттерниху смягчить всё же удалось, правда для этого он использовал своё любимое оружие – шантаж и манипуляции. Александр Чубарьян, доктор исторических наук, профессор, академик РАН: Как однажды мне один человек хорошо сказал: «А что ты так ругаешь его? Его принцип – это беспринципность». Почему нет? Это тоже принцип. И ведь Меттерних не объяснял, что он беспринципен, он объяснял это конкретными политическими какими-то интересами. В своей практической деятельности он всё время варьировал, устанавливал связи то с Россией, то с Францией, то с Англией. При нём Австрия колебалась то в одном, то в другом. Но это обычная черта была той дипломатической ситуации. Голос за кадром: Именно Меттерних спас Австрийскую империю в 1809-м после очередной проигранной войны. Вовремя узнав, что Наполеон собрался разводиться с Жозефиной, он женил французского императора на австрийской принцессе Марии Луизе. «Наполеон облегчил наше безнадёжное положение. При нашей полной дезорганизации, внутренней и внешней, мы получили передышку», – писал своему императору ставший уже министром иностранных дел Клеменс фон Меттерних. Леонид Млечин: Конечно, расставание с любимой женой Жозефиной трудно далось Наполеону. А, с другой стороны, общих детей у них не было и дочь плантатора Жозефина мало годилась на роль императрицы. Иное дело представительница рода Габсбургов, а это одна из самых заметных королевских фамилий Европы, и Меттерних так изящно навязал её Наполеону. Голос за кадром: К собственным любовным связям австрийский дипломат относился не менее прагматично. В дамах он видел изящную оправу для истинного бриллианта, каким полагал самого себя. Три супруги, которых он смог пережить, и многочисленные любовницы лишь оттеняли его выдающиеся качества мужчины и государственного мужа. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Он вообще одно время превратил свою штаб-квартиру просто в будуар, где любовницы менялись одна за одной причём это было и полезно, и приятно, то есть он ещё извлекал из этого для себя выгоды политические и никогда у него чувства не застилали разум. Голос за кадром: В любовных связях у Клеменса фон Меттерниха тоже было равновесие между Францией и Россией. Среди его любовниц выделялись как российские красавицы – жена генерала Багратиона и сестра генерала Бенкендорфа, так и сестра Наполеона, она же жена маршала Мюрата. Но главной страстью его жизни всегда оставалась политика. Леонид Млечин: Трудно представить себе европейскую комбинацию первой половины XIX века, к которой Меттерних не имел бы отношения. Он либо неустанно формировал какой-то союз и проталкивал договор, либо активно им противодействовал. А ловкое маневрирование между Наполеоном и Александром было для него повседневной рутиной. Голос за кадром: Когда в 1812 году Наполеон готовил вторжение в Россию Меттерних вёл переговоры о союзе с Францией и в то же время уверял российского императора Александра I, что австрийская армия будет избегать участия в войне. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Александра он сумел заставить под свою дудку плясать. С 20-го года, начиная с подавления восстания в Испании, в Пьямонте, потом в Греции, даже против греков сумел Александра настроить, против греков – православных, братьев по вере, которые сотни лет терпят от турок всяческие гонения. То есть он сумел найти ключ к Александру. С Николаем так не вышло, кстати. На Николая I Меттерних влияние почти никакого не имел, Николай сам был кого хочешь консервативней и его невозможно было этими мягкими кошачьими приёмами куда-то свернуть. Известно, что главный министр Николая I Карл Васильевич Нессельроде, которого все называли «кисель в роде», у которого был рекорд – почти 38 лет министром иностранных дел, вот он считал Меттерниха своим учителем и абсолютно во всём его слушался, считал его просто главным пророком и учителем вообще дипломатии, международных отношений для себя, Николай так не относился к нему. Голос за кадром: Общение двух знаменитых дипломатов того времени – француза Талейрана и австрийца Меттерниха превратилось в увлекательную дипломатическую дуэль. Впрочем, Талейран был старше и опытнее, Меттерних был умён и многому у него научился. Леонид Млечин: Два циника, два честолюбца, два невероятных мастера интриги словно соревновались между собой, и оба добились своего. Талейран – реставрации Бурбонов на французском престоле, Меттерних – признания интересов Австрии и нерушимости европейских границ и европейской монархии. Голос за кадром: Как это нередко бывает в тех случаях, когда соревнуются равные по силам и похожие по стилю соперники, поединок может считаться окончившимся вничью. Недаром Талейран уважительно говорил о своём визави: «Он умел гладить льва по гриве». Екатерина Шацкова, клинический психолог: Да, если сравнивать Меттерниха и Талейрана, очень много общих черт, и это, безусловно, черты психопатической личности, то есть манипулирование, властность, применение хитрости в её совершенно обширных вариантах. Если посмотреть на цитаты Талейрана, то там можно очень чётко заметить дихотомию, которую он постоянно выносит, то есть он противопоставляет какой-то крайний вариант другому крайнему варианту. И вот это дихотомичное мышление – это как раз очень-очень свойственная история для нарциссических и психопатических личностей. Это ещё одно очень общее между Меттернихом и Талейраном. Голос за кадром: На Венском конгрессе, начавшемся в 1814 году, Талейран блистал с первыми красавицами Европы, а Меттерних был одним из главных организаторов. После завершения Антинаполеоновских войн в уютной Вене ему удалось собрать представителей всех европейских держав. 15 членов королевских семейств, 217 глав дипломатических миссий решали вопросы послевоенного мироустройства. В это время Меттерних чередовал свои любовные аферы с вымышленными, заболевал, исчезал и выздоравливал. Его стараниями дипломатическое мероприятие увязло в приёмах, балах и спектаклях. Зато благодаря танцующему конгрессу Меттерних не допустил объединения Германии. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Если дать, скажем, возможность объединиться немцам, то следующие кто встанут? Славяне. Скажут: «А мы тоже хотим славянское какое-то единство». И это было очень опасно, считал Меттерних. Кроме того, не стоит забывать о его юности, городке Кобленц на западе Германии нынешней, где до Французской революции, до 1789 года, в общем, весело жили и проматывали деньги невероятные как раз эти самые мелкие князья немецкие. И, конечно, общение с ними, дружба с ними убедила Меттерниха в том в юности, что эта система, при которой есть много полунезависимых немецких княжеств, является идеальной, потому что не получается создать одно большое сильное государство, которое может стать опасным противовесом австрийскому доминированию, поэтому, конечно, в идее пангерманизма, что прусскому, что даже австрийскому, относился резко отрицательно всю жизнь. Голос за кадром: Как показало будущее, расчёт на то, что Австрия сможет долго удержаться в роли германского лидера, оказался ошибкой. Но даже если бы Меттерних дожил до поражения Австрии в Австро-прусской войне, свою ошибку он бы точно не признал. Екатерина Шацкова, клинический психолог: Здесь речь, скорее, не столько об уме, сколько о нарциссическом стыде: признать ошибку – это значит признать, что ты несовершенен. А это невозможно принять, поэтому ему проще, действительно, не признавать своих ошибок. Я думаю, что ум, интеллект у этого человека был очень серьёзный, очень высокий, но это не значит, что он мог бы критично относиться к своим ошибкам и как-то признавать, и исправлять их, потому что это угроза его выживанию психологическому, мнению о себе. Голос за кадром: Меттерних выступал за раздробленность европейских государств. Он, конечно, старался делать так, чтобы на континенте не было ни одной господствующей силы, такой, как, например, Россия, поэтому где-то он поддерживал Англию, а где-то, когда Меттерних видел, что ситуация накаляется, вставал на сторону её противников. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Был такой момент, когда Англия с Францией чуть не начала воевать в 40-м году. Он был, конечно, страшно взволнован этим, потому что это совершенно не входило в его планы, и он даже предложил свои посреднические услуги, и помирил англичан с французами. То есть главная задача Меттерниха в отношении и России, и Англии – не дать одной из сторон усилиться и как бы их обоюдно сдерживать, собственно, главная цель. Голос за кадром: Но принцип баланса и консерватизма себя не оправдал. Революции 1848 года, охватившие большую часть Европы, не только стали крахом системы Меттерниха, но и добрались до Австрийской империи. Люди были недовольны бюрократией, национальными и религиозными противоречиями и требовали отправить Меттерниха в отставку. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Жизнь невозможно законсервировать. Все попытки консервировать что-либо когда-либо в любой стране мира кончаются очень плохо – это такая закономерность историческая. Голос за кадром: Как только отставка Меттерниха была принята, волнения в Вене сразу улеглись. Настолько общество было уверено, что именно он – главная причина всех проблем. И, как только он ушёл в отставку, всё само собой пошло по-другому. Леонид Млечин: «Я замечаю, что Клеменс опять охвачен своими печальными мыслями, он словно прощается с жизнью», – записала его жена в дневнике. Это был закономерный итог жизни человека, который сделал своим девизом дремучий консерватизм. Голос за кадром: Впрочем, на словах Меттерних, как обычно, не усомнился в себе ни на йоту. «Я был оплотом общественного порядка, оплотом порядка», – повторял он слабым голосом за несколько дней до своей смерти. Александр Чубарьян, доктор исторических наук, профессор, академик РАН: Меттерних вошёл в историю как один из авторов так называемого европейского эквилибра. Эквилибр – равновесие, баланс. Он исповедовал, что существует европейское равновесие между основными игроками на европейской сцене. А основные игроки – это Россия, Англия, Австрия, Франция. Это основные игроки на европейском театре. И что есть определённые законы, их взаимодействие и взаимоотношения, что является, по мнению Меттерниха, условием для европейского мира. Признанием этого может для меня служить то, что это была докторская диссертация знаменитого патриарха американской дипломатии и политики Генри Киссинджера, которая была посвящена Меттерниху, который исповедовал вот это равновесие. Николай Могилевский, кандидат исторических наук, доцент МГИМО: Он добился того, что, скажем, после победы над Наполеоном Австрия вернулась окончательно в число великих держав, потому что до этого она была дважды Наполеоном бита очень серьёзно. Австрия вернула все утраченные свои территории, Австрия вернула польские земли, которые у неё отнял Наполеон, вернула себе земли на Балканском полуострове. Благодаря Меттерниху Австрия не владела, но полностью доминировала в Северной Италии, это была её зона влияния – Милан, Ломбардия и окрестности. Австрия, конечно, стала очень важной силой в этой системе сдержек и противовесов континентальных между Россией и Франций. И, собственно, от позиции Австрии очень много зависело и в 40-е годы, когда случилось несколько кризисов. То есть Австрия стала по-настоящему большим европейским игроком. Но это была её лебединая песня, потому что в 71-м появится Германская империя – бывшая Пруссия, которая эту Австрию сделает второстепенной в итоге. Но можно сказать, что Меттерних – это такой последний великий созидатель мощи Австрийской империи в её истории. Голос за кадром: В июне 1859 года 86-летнего Меттерниха не стало. Вена простилась с ним пышно и торжественно, а в заграничных газетах его смерть удостоилась лишь кратких упоминаний. На дворе стояла новая эпоха, которой он уже не принадлежал. Леонид Млечин: Клеменс фон Меттерних не создал ничего нового, он не был творцом. Напротив, он хотел сохранить всё то, к чему привык. Он был охранителем. Талантливым, успешным, умелым, но охранителем. И его жизненный путь – пример для тех политиков, которые полагают, что историю можно затормозить, остановить, а то и повернуть вспять. Ему это не удалось. Да, пожалуй, и никому не удавалось.