Голос за кадром: Франция, 26 мая 1905 года, в номере каннского отеля «Ройал», где остановился Савва Морозов, раздался выстрел. Супруга купца Зинаида Григорьевна вбежала в комнату и обнаружила его с простреленной грудью. Рядом револьвер, а на полу записка: «В моей смерти прошу никого не винить». Супруга обратила внимание, что почерк в записке не похож на почерк Саввы Тимофеевича, а в распахнутом окне она увидела убегавшего от здания гостиницы мужчину. Позже официальной версией смерти было названо самоубийство. Но так ли это на самом деле? Ведь предприниматель, меценат и благотворитель Савва Тимофеевич Морозов был человеком ярким, но нравился далеко не всем. Анна Федорец, историк, публицист: Человек трагической судьбы. Его очень быстрый карьерный взлёт и такое же быстрое падение, которое за этим последовало. Конечно, для него это была большая трагедия. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Он не замыкался только на своей экономической деятельности, предпринимательской деятельности. Он был хорошим организатором, он умел увлекать людей. Эдуард Макаревич, доктор социологических наук, директор Института фундаментальных и прикладных исследований МосГУ: Русский интеллигент, деловой человек с высоким уровнем культуры и интеллекта. СВЕТ И ТЕНИ. САВВА МОРОЗОВ Леонид Млечин: Один из самых богатых людей России, меценат, жизнелюб, друг многих знаменитостей ушёл из жизни в расцвете лет. Ему было всего 43 года. И произошло это в одном из самых красивых мест Европы. Канны – это место, куда приезжают наслаждаться жизнью, а не расставаться с ней. И он оставил нам множество загадок. На некоторые из них и сегодня нет ответа. Голос за кадром: Морозовы – это знаменитая старообрядческая купеческая династия из Богородского уезда Московской губернии. Сегодня Богородск называется Ногинском. Основал династию дед Саввы Тимофеевича Морозова – крепостной крестьянин Савва Васильевич. Он был одним из тех людей, про которых говорят: «Сделал себя сам». Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Родился он в бедной семье и долгое время помогал своему отцу, который занимался рыбной ловлей. Это, собственно говоря, был их достаток До тех пор, пока он не пошёл ткачом. И ему выпал в определённый момент жребий идти в солдаты. Он решил откупиться и занял по этому поводу большую сумму денег. И два года, не покладая рук, всей семьёй они отдавали этот долг. Благодаря такому упорству он сумел даже накопить небольшую сумму денег. Голос за кадром: Помогла, как ни странно, Отечественная война 1812 года. Сгоревшая и разорённая Москва лишилась многих ткацких предприятий, спрос на подмосковных ткачей вырос. И Савва Васильевич на своём единственном станке производил ткань, а вскоре стал нанимать на работу помощников. Так появилась мануфактура Морозова. Савва Васильевич – дед будущего мецената – сам брал котомку с товаром и шёл пешком в Москву. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Благодаря безупречной работе и качеству изделий, которые он приносил в первопрестольную, его встречали на подходе к городу, чтобы быстрее купить товар. Он прослыл благодаря своей работе тщательностью, аккуратностью и честностью. Голос за кадром: Постепенно Савва Васильевич сумел выкупить себя, жену и четырёх сыновей из крепостной зависимости. Пятый ребёнок уже родился свободным. Предприятия семейного клана росли. Морозовы обладали выдающейся предпринимательской хваткой и соблюдали старообрядческие традиции, отвергали алкоголь и разорительные развлечения, были трудолюбивыми и умели держать слово. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Среди старообрядцев было много предпринимателей. Старообрядчество не признавалось официальной синодальной церковью, и они были раскольниками. И были достаточно сложные взаимоотношения. И реализоваться по государственной линии было для них невозможно. И вот они выбрали в том числе это предпринимательство. Голос за кадром: Отец будущего мецената Тимофей Саввич унаследовал предпринимательские таланты своего отца. Ему Савва Васильевич больше всех доверял и оставил в наследство товарищество Никольской мануфактуры – целый холдинг, состоявший из трёх текстильных фабрик, девяти вспомогательных предприятий. По годовому обороту Никольская мануфактура занимала в конце XIX века третье место среди фабрично-заводских предприятий России. Леонид Млечин: Середина XIX века – это время промышленного подъёма в России: растут металлургия, машиностроение. Морозовские мануфактуры тоже процветают. Так что Савва Тимофеевич воспитывался уже в очень богатой семье, постепенно входил в семейное дело, осваивал профессию. Голос за кадром: Всех своих десятерых детей Морозовы воспитывали в строгости, за пределы усадьбы выходить не разрешали. С детства у Саввы был упрямый характер, за что его называли «Бизоном». Благодаря своему упорству он быстро схватывал учебный материал, который давали ему домашние учителя, а в московской гимназии был отличником. Анна Федорец, историк, публицист: Отец дал ему то, чего не было у него самого, – образование. Причём для Тимофея Саввича Морозова это было очень важно. Он сам чувствовал в себе недостаток образования. При переговорах он не знал иностранных языков, он не знал многих областей науки и решил выучить своего сына. Голос за кадром: Дома у Морозовых воспитанием детей занималась мать Мария Фёдоровна, по национальности татарка, принявшая старообрядчество. Властная своенравная, она старалась оказывать на сына, тоже росшего независимым и своенравным, максимальное влияние и привлекала для этого друзей семьи – купцов Крестовниковых. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Мария Фёдоровна Морозова была очень образованной женщиной. И в доме Морозовых и Крестовниковых всегда ставились спектакли любительские, и все дети участвовали в этих спектаклях точно так же, как в дворянских семьях. Там разыгрывали спектакли. Они ездили в манеж, здесь, в Москве у нас, занимались верховой ездой. Мария Фёдоровна Морозова водила своих детей в театр. Эдуард Макаревич, доктор социологических наук, директор Института фундаментальных и прикладных исследований МосГУ: Тогда у купечества была вот эта тяга к театру. Они хотели по культуре сравняться с дворянством, купечество. А как по культуре сравняться? Первым делом это театр: ходить посещать, присутствовать, а то и играть. Голос за кадром: Из всех детей Савва, пожалуй, был самым активным. Сильный, коренастый, подвижный с восточными чертами лица – мамина татарская кровь. Окружающие даже подмечали его бегающие глаза и неуловимое подёргивание лицевых мускулов – что-то вроде небольшого нервного тика. Савва всё время был в движении. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Бузотёр, заводила. Вот, например, разыгрывали какой-то там спектакль. По ходу действия ему надо было девушке принести букет цветов. Что вытворял Савва Тимофеевич Морозов на сцене? Он где-то специально приготавливал большую кадку с цветком и приносил к ногам этой девушки вот эту кадку. И потом спектакль, конечно, сами понимаете, не мог продолжаться в том же стиле, потому что всем было очень забавно. Голос за кадром: Современники вспоминали: «Савва неказист на редкость, а смех по-детски посредственный и заливистый». При этом студентом он был ответственным и трудолюбивым. Университетская научная работа Морозова, посвящённая красителям, привлекла внимание самого Менделеева. А ещё Морозов 2 года изучал химию в Кембридже и заодно знакомился с текстильным производством на английских фабриках, и при этом всю свою жизнь Савва Тимофеевич обожал актёрские перевоплощения. Леонид Млечин: Нравы в семье Морозова были строгие, следили за тем, чтобы девушки с парнями вдвоём подолгу не гуляли. Поэтому когда сестра гуляла со своим женихом, то Савва Тимофеевич набрасывал на себя женскую накидку и, изображая девушку, ходил за парочкой. Так свидание подольше получалось. Голос за кадром: Савва Тимофеевич прекрасно знал поэзию, внимательно следил за научными достижениями, хорошо разбирался в живописи и архитектуре. Он жил в обеспеченной семье, но дом его находился рядом с печально известной Хитровкой – районом, в котором жили нищие и обездоленные. Поэтому на своём предприятии он уделял особое внимание быту рабочих. А они про него говорили: «Морозов умел где надо быть жёстким, где надо гуманным». К тому же всю свою жизнь Савва Тимофеевич хорошо помнил те ошибки, которые отец допустил в отношении своих рабочих. Эдуард Макаревич, доктор социологических наук, директор Института фундаментальных и прикладных исследований МосГУ: Он жёстко требовал с людей, жесточайшим образом, он наказывал штрафами колоссальными и вычитал из зарплаты колоссальные деньги. Это у него главный метод работы был, как говорится, и грубо, естественно, вёл себя с ними. Голос за кадром: В результате рабочие на предприятии Тимофея Саввича восстали в стачке, в которой приняло участие более 8000 человек. В итоге бастующих усмиряли конные войска. Произошло массовое избиение рабочих, около 50 были арестованы, многих силой выгоняли на работу, а тех, кто сопротивлялся, высылали без вещей в свои деревни, откуда они приехали на заработки. Савве Морозову было тогда 22 года. Став руководителем мануфактуры, он строил отношения с рабочими уже совсем по-другому. Анна Федорец, историк, публицист: Одним из первых сократил рабочий день у себя на фабриках. При этом рабочие получали больше денег, чем на других фабриках той же специальности. Голос за кадром: Савва Морозов отменил наказания и штрафы, введённые отцом и вызвавшие стачку, обеспечил качественным медицинским обслуживанием. Первый из промышленников ввёл пособие для беременных женщин, работавших на фабрике, организовал первый заводской театр. А какую больницу построил Морозов для своих рабочих! Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Там было всё. Там был рентгеновский кабинет, туда приглашали специалистов из Москвы, если не было каких-то типа офтальмолога или ещё кого-то, очень важно там было наличие пульмонологов, потому что это особенность текстильного производства, когда надо вдыхать много этих ворсинок, когда в прядильных цехах, в ткацких несмотря на то что вытяжка существует, была профессиональная болезнь лёгких, у всех ткачей. Анна Федорец, историк, публицист: Морозов строил для рабочих благоустроенные тёплые казармы с канализацией. Эти казармы были устроены по последнему слову техники, и рабочие могли не зябнуть в каких-то плохо отапливаемых помещениях, а жить с комфортом. Морозов следил, чтобы еда была надлежащего качества, очень большое внимание уделял этому вопросу. Голос за кадром: Морозов всё время был как бы на виду, но близко знавшие его люди отмечали в нём периодически проявляющиеся замкнутость и ранимость. На рубеже веков у образованной молодёжи была распространена мода на меланхолию, но тут дело явно не в этом. Савва Тимофеевич легко впадал в депрессию. Эдуард Макаревич, доктор социологических наук, директор Института фундаментальных и прикладных исследований МосГУ: Он же был очень натура психологически ранимая, понимаете, у него не было вот такой, я бы сказал, железобетонной воли, которая никак не реагирует на какие-то события или ситуации, связанные с отношением к людям. Голос за кадром: В каком бы психологическом состоянии ни был Савва Тимофеевич, ему помогала работа. Пожалуй, самым важным делом его жизни оказалось участие в создании Московского Художественного театра. На строительство его здания и прочие нужды Морозов потратил колоссальную сумму – около полумиллиона рублей. Леонид Млечин: Создатели Московского Художественного театра Станиславский и Немирович-Данченко задумывали своё детище как храм искусств, но в нашем мире у искусства должна быть своя бухгалтерия. Морозов сразу же поверил в новый театр и согласился стать его директором, и спас театр в самые трудные времена. Голос за кадром: Станиславский говорил Морозову: «Внесённый вами труд мне представляется подвигом, а изящное здание, выросшее на развалинах притона, кажется сбывшимся наяву сном. Я радуюсь, что русский театр нашёл своего Морозова, подобно тому, как художество дождалось своего Третьякова». Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: До тех пор, пока был жив Савва Тимофеевич Морозов, билеты в Московский Художественный театр по цене были ниже, чем в других театрах. Он финансировал. И, может быть, вы когда-нибудь туда придёте, посмотрите на потолок, там же красиво. Вот он там чего-то разрисовывал тоже. Эдуард Макаревич, доктор социологических наук, директор Института фундаментальных и прикладных исследований МосГУ: Он сказал: «Театр должен зарабатывать деньги», – как истинный бизнесмен. Нужно репертуар театра иметь соответствующий, и чтобы люди на него бы пошли. А целевая аудитория у театра – это, как правило, интеллигенция, а это значит: врачи, учителя, инженеры. Пьесы должны быть соответствующие, чтобы эти пьесы были им интересны. А пьесы эти должны быть такого социального звучания, которые пишут Горький, Чехов, Толстой. Голос за кадром: Морозов был не только театральным меценатом. Он покровительствовал нуждающимся студентам своей альма-матер – Московского университета. И бескорыстно помогал многим знакомым художникам, литераторам, артистам, и о своей помощи он просил нигде не упоминать, и этим всех приводил в недоумение. Своей личной жизнью Савва Тимофеевич тоже удивлял. Его избранницей стала жена племянника Зинаида. На свадьбе родственника он с ней и познакомился. Роман разгорелся, его возлюбленная забеременела. Ну, совсем не по-купечески. А потом последовал развод и свадьба Саввы с Зинаидой. Морозов построил жене дом, на который дивилась вся Москва, и устраивал для ней роскошные балы. Леонид Млечин: Брак по самой страстной любви не спас супругов от измены. Савва Морозов полюбил не только Московский Художественный театр, но и одну из его актрис. А Мария Андреева была не только очень талантливой актрисой, но и очень красивой женщиной. Но Савве Морозову сильно не повезло: Андреева любила другого. И какого-другого! Максима Горького. Голос за кадром: Впрочем, Савва Морозов, похоже, не искал в отношениях с прекрасным полом того, что часто ищут сильные и влиятельные мужчины: покоя, уюта, крепкого тыла и тихой пристани. И жена, и возлюбленная были натурами сильными, цельными, самостоятельными. Анна Федорец, историк, публицист: Его жена была женщиной непростой. В 1897 году Зинаида Григорьевна, супруга Морозова, нарушила придворный этикет, появившись на балу в платье со шлейфом, который был длиннее, чем у императрицы, и её диадема весьма напоминала диадему императрицы, и это привело к краху карьеры Морозова. Голос за кадром: А в театре его ждала красавица-актриса Мария Андреева. Она была убеждённым марксистом, примкнула к социал-демократам. Под её влиянием Морозов начал давать средства и немалые на партию и на революцию. Понимал ли Морозов, что женщина, в которую он влюблён, использовала его? Возможно, в его глазах её оправдывало то, что она брала деньги не для себя, а для чистого и благородного дела. Однако факт остаётся фактом. Какой была эта женщина на самом деле, тонко уловил в своём портрете художник Илья Репин. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: На фотографии она очаровашка, лапочка такая, добрая, красивая. А Репин заглянул в нутро. И кличка «Феномен», вот она вся вылезла наружу. А Репин – гениальный художник, он всё понял. Вот фальшь в отношении Андреевой к Савве Тимофеевичу Морозову увидел Станиславский. Он тоже человек, который может проникнуть вглубь человека, и он ей даже писал письмо: «Вы не должны играть чувствами Саввы Тимофеевича Морозова, он к вам очень по-доброму, нежно относится». А у неё была только одна цель. Но вы знаете, что она потом занималась распродажей эрмитажных ценностей? Она была в Лондоне, и вот у неё была такая миссия. Голос за кадром: В последние годы жизни депрессивные черты в характере Саввы Тимофеевича усилились. Революция, начавшаяся в январе 1905, на практике оказалась не той, какой он ждал. 20 лет на его любимой Никольской мануфактуре не было забастовок, предыдущая случилась ещё при отце. Савва-младший, безусловно, считал это своей заслугой. Теперь он не рискнул встретиться с бастующими рабочими, но они сами нашли его в загородном имении. Леонид Млечин: Рассказывают, что Савву Морозова разбудили среди ночи. Он вышел к рабочим раздетый, растерянный, испуганный. Вид у него был такой жалкий, что рабочие пожалели его. Один из них похлопал Савву Морозова по плечу и сказал: «Ну что, испугался? Да не бойся, возьмём фабрику, тебя без куска хлеба не оставим, работу тебе найдём и жалованье положим – рублей 100». Голос за кадром: Весной 1905-го начали ходить слухи, что родные готовятся объявить Савву Тимофеевича душевнобольным. Это означало, что над ним будет учреждена опека и он перестанет самостоятельно распоряжаться своими средствами. В середине апреля Станиславский писал жене: «Сегодня напечатано в газетах, что Савва Тимофеевич сошёл с ума». Анна Федорец, историк, публицист: Он не был умалишённым, потому что он составлял программные записки, он вёл активную политическую и общественную деятельность, общался с видными сановниками, и в тех словах, в тех речах, в тех записках, которые от него исходили, можно увидеть человека, находившегося в здравом уме и твёрдой памяти. Говорить о его психическом расстройстве, я думаю, было бы неправильно. Голос за кадром: Тем не менее консилиум медиков констатировал: тяжёлое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессонницы, то в подавленном состоянии, приступах тоски и прочем. А может быть, Морозову самому было удобно, что его считают душевнобольным? Анна Федорец, историк, публицист: В какой-то момент жизни ему стало выгодно, чтобы его выставили сумасшедшим, потому что в 1904 году Морозов вернулся на путь диалога с властью, возобновил отношения с Витте, с другими представителями правящих кругов и отказался от радикальных методов достижения целей. Эдуард Макаревич, доктор социологических наук, директор Института фундаментальных и прикладных исследований МосГУ: Он размышлял о жизни, куда идти дальше, чему отдать себя. С театром – неудача, с производством, со своей мануфактурой – неудача, с любимой женщиной не получилось, не срослось. И с политикой тоже он на перепутье встал, ему стала непонятна эта политика тех людей, которым он верил раньше. Голос за кадром: На семейном совете было решено, что Савва Тимофеевич отправится за границу вместе с женой Зинаидой Григорьевной лечиться от актрисы Андреевой, от революции и от идейных разочарований. Через месяц после отъезда в Ницце, в мае 1905, всё было кончено. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Есть основания думать о том, что он мог застрелиться сам, и есть основания думать, что это, по сути дела, было убийство. Я с графологом ходила в архив, показывала подлинные письма Саввы Тимофеевича Морозова, потому что там же есть записочка: «В моей смерти прошу никого не винить». Она вроде как-то так на первый взгляд непрофессионала кажется, что это вроде и не он писал. Но она внимательно всё изучала. Это опытный специалист. Она сказала: «Нет, это он. Это упрощённый почерк. Почерк в течение жизни меняется». Голос за кадром: Но по своей ли воле написал эту записку Савва Тимофеевич? Мог ли он сделать это под давлением? Ведь все документы подтверждают то, что семью Морозовых за границей всё время кто-то преследовал. Ирина Поткина, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН: Я знакомилась с документами Департамента полиции. Там чётко говорили, что революционеры по всему пути следования этой семейной пары следили за ним, и в конечном счёте получилось так, что они спровоцировали самоубийство. Им нужны были деньги, а он уже как бы отдалился, не хотел давать денег. Он уже в Каннах был, всё хорошо было и вдруг решил вспомнить забастовку и пустить себе пулю не в лоб в сердце. В семье говорили, что его убили. Голос за кадром: В России есть только один памятник Савве Морозову. Бюст на постаменте в полтора человеческих роста высится перед зданием городской администрации в Орехово-Зуево. Но главными памятниками Савве Тимофеевичу остаются построенные в Москве на его средства здание Художественного театра и особняк на Спиридоновке, а ещё воспоминания современников, например, Максима Горького. Леонид Млечин: Писатель оставил такие воспоминания: «Когда Савва Морозов умер, среди рабочих его фабрики распространилась такая легенда, что Савва Морозов на самом деле жив, вместо него другого похоронили, а сам он ходит по фабрикам и учит рабочих уму-разуму». Согласитесь, услышать такое дорогого стоит.