Виктор Набутов: Здравствуйте, дорогие друзья! Это «Воскресная ПРАВ!ДА?» на Общественном телевидении России – наш специальный такой научно-просветительский проект о том, как мы с вами, человечество и Россия, будем жить в будущем, ближайшем и отдаленном: что есть, что пить, что носить, как общаться, на чем ездить, в конце концов, ну и тому подобное. Кстати говоря, знаете ли вы, что жители российских мегаполисов (у меня самые свежие социологические цифры) тратят в среднем девять дней в году на стояние в пробках. Это 90 дней за 10 лет (математика простая), полгода жизни за 20 лет. А в Москве – почти в два раза больше. Представляете, год за 20 лет на стояние в пробках! Совершенно очевидно, что жители будущего себе такой роскоши позволить не могут, совершенно со стопроцентной вероятностью. А вот как и на чем мы будем с вами летать, например, как в связи с этим изменится городская инфраструктура, законодательство – мы как раз сегодня здесь, в рамках проекта «Воскресная ПРАВ!ДА?», даже не пофантазируем, а попытаемся определиться, потому что можно сказать, что движение будущее в городах – это полеты. И это стопроцентный факт. Меня зовут Виктор Набутов. Начинаем! СЮЖЕТ Голос за кадром: Человечество все время активно стремилось в воздух. Ему удалось покорить небо, но люди все-таки мечтали сделать летающий транспорт обыденностью. – Что это еще такое? – Таксисты. – Какие таксисты? Мы же летим. – Точно! Голос за кадром: Пока наши автомобили все еще на земле, но данные европейского исследования показывают, что 83% респондентов были бы не против поднять их в воздух. Разработкой летающих авто занимаются многие автобренды. И хотя аэромобили до сих пор не появились в массовом производстве, уже сейчас тестируется достаточно различных прототипов. – Во время пробных полетов дистанционно пилотируемый прототип пролетел до 4 метров со скоростью примерно 40 километров в час. К 2028 году компания намерена вывести свой самолет на рынок в качестве повсеместного частного транспортного средства. Голос за кадром: Разработчикам летающих авто надо не просто объединить автомобиль с самолетом или вертолетом. Автокар не должен быть шумным, он должен взлетать и приземляться где угодно, без взлетно-посадочной полосы. Также хотелось бы сделать автомобиль универсальным, чтобы он мог использоваться как на земле, так и в небе. – Гибридным автомобиль назван не за счет совмещения электрического мотора с ДВС, а из-за того, что за две минуты машина может превратиться в самолет, раскладываясь как трансформер. Согласитесь, изобретение оригинальное. Надоело ехать – полетел. Надоело лететь – поехал. Голос за кадром: Сейчас говорить о коммерческой эксплуатации летающих автомобилей еще рано, но отрасль развивается. Вливание капиталов в стартапы, безусловно, ускорит развитие городской воздушной мобильности. – Аналитики предсказывают рост рынка летающих автомобилей до 1,5 триллиона долларов к 2040 году – что делает индустрию очень привлекательной как для инвесторов, так и для изобретателей. Голос за кадром: Изобретатели не останавливаются только на автомобилях. Появились индивидуальные летающие аппараты в виде рюкзаков, они надеваются на спину и позволяют людям перемещаться по воздуху. – Ранец, оснащенный шестью турбореактивными двигателями, может разгоняться до 320 километров в час. Максимальная высота полета составляет около 4,5 километра, а продолжительность полета на одной заправке топлива составляет 12 минут. Голос за кадром: Джетпаки, флайборды, ховербайки – все это уже летает. Но весь концепт быстрого способа передвижения по воздуху может оказаться под угрозой. Даже опыт с электросамокатами подтверждает, что новые виды городского транспорта требуют разработки новой инфраструктуры и отдельных правил. А вот сколько времени потребуется для этого – неизвестно. Виктор Набутов: Собственно, опыт самокатов как раз показывает, что все появляется значительно быстрее в нашей жизни уже в коммерческом использовании на наших улицах, чем планировалось изначально. Это же касается, насколько я понимаю, и летающих такси, например, конкретная эксплуатация которых вот-вот должна начаться в Китае. Я правильно говорю? Кто может прокомментировать? Александр Бегак: Ну, в Китае уже идет эксплуатация пробная, они перевозят грузы. Там заказано порядка 250, скажем так, машин своеобразных, которые имеют восьмиопорные двигательные системы, которые позволяют им стабильно передвигаться. Пока что – по логистическому маршруту вне города. Но в скором времени будет и в городской среде. Виктор Набутов: То есть это речь идет о месяцах? Максимум – ближайшие годы? Александр Бегак: Я думаю, годы. Виктор Набутов: Ну, годы, может быть. Александр Бегак: Год-два, может быть. Виктор Набутов: Год-два. То есть это сегодня, не 2040-й какой-то или 2050-й. Это сегодня. А к 2028 году таких проектов будет огромное количество по всему миру. Александру Аркадьевичу Бегаку можно верить, потому что он генеральный конструктор нового вида опционно-пилотируемого транспорта «Бегалёт», город Пятигорск. Александр Бегак: Ну да. Виктор Набутов: Спасибо, что приехали. Александр Бегак: Мы создаем сейчас, кстати, одно из направлений, моя компания. Это создание PCJ Begaero – passengers cargojet вертикального взлета и посадки. Прототип уже летает, но законодательство, которое сейчас присутствует (а в основном мы сейчас ориентируемся на Россию), ограничивает настолько сильно его эксплуатацию, что надо вводить либо временные авиационные правила на этом этапе и плавно переходить на другой уровень, плавно создавая новую парадигму… Виктор Набутов: Ну понятно, юридическую экосистему. Вообще это касается всех IT-отраслей – от беспилотного транспорта до VR, соцсетей и всего остального, где юриспруденция традиция, как очень косная наука, она отстает за скоростью появления всяких новаций. Криптоиндустрия, все, что касается блокчейна. Там огромное количество юридических лакун, которые законом никак не регулируются – ни в одной стране мира, не только в России. Александр Бегак: Однозначно, да. Виктор Набутов: Ребята, я, естественно, забыл представить. По правую руку от меня всегда мощнейший экспертный пул. Кирилл Олегович Щукин, начальник лаборатории «Школа дронов» МАИ, пришел не один, а со своим «младшим братом», так сказать, вот он лежит на полочке рядом. Андрей Григорьевич Патраков, международный эксперт по дронам, основатель стартапа RUNAVIA. Добрый день. Александра Аркадьевича я представил. Антон Борисович Иванов, профессор, директор Центра системного проектирования Сколтеха. Здравствуйте. Спасибо, что пришли. По левую руку от меня традиционно молодые, талантливые, головастые старшеклассники из Балашихи. Привет, ребята! Сегодня, я надеюсь, они буду активно участвовать в нашем разговоре, потому что они – именно те люди, которые через 10, 15, 20 лет будут пользоваться тем, что мы сегодня здесь обсуждаем. Какие стартапы сейчас в области летающего пилотного или беспилотного транспорта разных размеров и разного назначения реализуются в мире? Андрей Патраков: У вас хорошо в ролике было сказано, что проблема у нас с законодательством. И не только у нас в России, у нас это очень актуально, но и в мире. Технологии развиваются быстрее, чем нормативная база успевает за ними. И вот пример, что аэротакси в Китае летает в тестовом режиме, показывает, что они не могут просто летать уже в режиме нормальном, коммерческом. И это не только в Китае, а это… Александр Бегак: Не готовы все системы. Андрей Патраков: Да. Между США и Европой сейчас идет активная какая-то космическая гонка, как между СССР и США в свое время за освоение космического пространства: кто первый начнет именно легальную эксплуатацию таких беспилотных или опционно-пилотируемых, или для начала вообще пилотируемых летательных аппаратов в городе, и не только в городе. Кирилл Щукин: Проблематика не только в создании прототипа и самого носителя, потому что должна создаваться инфраструктура, должны быть умные центры управления полетами, IT-сектор должен быть затронут очень сильно, должны появиться диспетчерские пункты, которые будут за этим всем следить и мониторить. То есть аппараты в воздухе… Автомобили сталкиваются каждый день сотнями, да? Виктор Набутов: Да. Кирилл Щукин: А в воздухе это же три направления. Виктор Набутов: Фактически это дополнительное измерение появляется. Кирилл Щукин: Конечно, да. Виктор Набутов: Вы представляете себе, сколько трасс на такой же площади дороги появляется у тебя. Ну, это геометрическая прогрессия фактически получается, да? Антон Иванов: Я могу ввести термин, раз уж я профессор. Виктор Набутов: Прошу, Антон Борисович. Вы за науку у нас отвечаете. Антон Иванов: Сейчас появляется такой термин, он активно используется, коллеги его прекрасно знают, называется ЭПР (экспериментальный правовой режим). И сейчас в нашей солнечной стране этот ЭПР вводится в двух местах, может быть, даже в трех. Один будет вводиться в Томской области. Ну, это вы знаете. Один будет вводиться у нас в Сколково, мы сейчас над этим активно работаем. И еще несколько правовых режимов будут вводиться в рамках государственного проекта по беспилотной доставке совместно с «Почтой России». Виктор Набутов: Говоря о летающем транспорте, неважно, общественном или какие-то грузовые дроны, или индивидуальном… Вот то, что у нас в сюжете пролетало. Это уже можно купить. Это джетпаки на реактивной тяге, насколько я понимаю. У англичан они есть в войсках. Кирилл Щукин: Первый товарищ, который создал флайборд на реактивной тяге, Фрэнки Запата. Виктор Набутов: Это такая платформочка, которая подключается на таком длинном (10–15 метров) шланге к гидроциклу, к водному мотоциклу. И тот своим водным двигателем дает тягу – и ты вылетаешь на нем, стоя на нем, на высоту 10–15 метров. Кирилл Щукин: Совершенно верно. Виктор Набутов: Ты можешь делать кувырки. Кирилл Щукин: Он послужил прототипов как раз. Это тоже изобретение Фрэнки Запаты. И потом он создал нечто подобное, но уже на реактивной тяге настоящих микродвигателей турбореактивных. Соответственно, это авиамодельные движки, на которых сейчас строится практически все прототипирование в реактивной авиации. И Ив Росси, которого вы наверняка могли видеть в роликах Dubai Emirates, который летает рядом с А380 на здоровенном крыле. Виктор Набутов: На крыле, на крыле. Человек-крыло. Вот такой летит рядом с самолетом настоящим, большим пассажирским Boeing. Потрясающе выглядит! Кирилл Щукин: А начиналось все на самом деле еще, может быть, даже в 50-е или 60-е, когда просто гениальные, можно сказать, сумасшедшие ученые у себя в гаражах в Америке конструировали эти джетпаки на тяге перекиси водорода, просто под давлением. Хватало буквально на 30 секунд полета. Ну, это было безумно увлекательно и интересно. Виктор Набутов: Хорошо, давайте… Мы как раз сейчас приходим к тому, с чего я хотел начать, а не с юридических тонкостей. Кирилл, можно я на секундочку возьму, да? Кирилл Щукин: Конечно. Виктор Набутов: Даже, может быть, не очень аккуратно, потому что это пока, во всяком случае пока можно купить в любом магазине мобильных телефонов, условно говоря. Кирилл Щукин: Такой – нет. Это мы собрали сами. Виктор Набутов: У меня вопрос следующий. Насколько я понимаю, вот такая конструкция сейчас. Электрические батареи, которые с каждым годом становятся все более мощными, все более емкими, что более легкими, что немаловажно, и быстрее заряжаются. Вот какой-то здесь элемент. Электрический движок, или их несколько здесь стоит, да? То есть вот такая модель, только в более крупном размере, – это и есть основа всех современных летающих средств: и аэротакси, и грузовых дронов, и так далее, да? Ну, их может быть не четыре, а восемь, а может быть шесть. Кирилл Щукин: Соответственно, давайте небольшой ликбез. У нас представлены на данной модели четыре винтомоторные группы. С латыни quadro – это «четыре», поэтому квадрокоптер. Виктор Набутов: Что еще? Какие варианты технологических решений сейчас интересные есть? Кирилл Щукин: Ну, соосность – это движки и снизу, и сверху. Поворотные механизмы бикоптерах или трикоптерах, когда нужно осуществить какую-то балансировку, потому что у нас… За счет чего летает данный тип беспилотника? У нас есть винтомоторные группы, они раскручиваются. Если бы они все крутились в одну сторону, у нас было бы смещение вокруг своей оси и летел вверх. Виктор Набутов: Он бы все время крутился. Кирилл Щукин: Соответственно, два вращаются в одну сторону, а два вращаются в противоположную сторону. Создается компенсирующий момент, и он может у нас стабилизироваться. У нас есть системы, которые могут без участия человека летать в закрытом помещении, без GPS, исключительно навигируясь по камерам и датчикам глубины. То есть мы получаем объемное изображение, «нейронка» (нейросеть) обрабатывает это все прямо… Виктор Набутов: Сразу искусственный интеллект. Здесь все всегда в связке. Кирилл Щукин: Сейчас очень большой вопрос: что считать искусственным интеллектом? Об этом споры. И уже многие компании говорят: нет, обычная «нейронка» не идет в классификацию искусственного интеллекта, нужна какая-то инноватика. Теперь нужно понимать, что машина должна осознать себя и начать задавать вопросы, которые мозг обычного человека может, допустим, воспроизводить. Андрей Патраков: Ну, для этого как раз стандарты и нужны, чтобы договориться, что есть одно, а что есть другое. И это вопрос не столько юридический, а сколько вопрос безопасности прежде всего. И когда мы рассказываем, что у нас будет аэротакси на четырех двигателях, то при отказе одного двигателя этот коптер падает или как минимум спускается, но в не очень приятном режиме, вращаясь с большой скоростью. Виктор Набутов: Значит, надо восемь двигателей? Кирилл Щукин: Есть системы спасения как бы, которые предусматриваются, разумеется. Андрей Патраков: Отталкиваясь от того, что это вроде бы как юридический вопрос, но на самом деле это лишь оболочка. Прежде всего это безопасность, safety first в авиации. И это никто не отменял. И когда мы перевозим людей на таких аппаратах, такси, он летит над городом, над детским садом, над школой, а у него ломается, происходит отказ двигателя – и он будет падать на детский сад или на школу? Вот не очень понятно. Кирилл Щукин: Во-первых, воздушные трассы не должны проходить над такими территориями. Существуют такие понятия, как трассы, эшелоны. Андрей Патраков: Ну, найдите воздушные трассы в городе над территориями не жилыми. Виктор Набутов: Секундочку! Вы говорите, появляется традиционная пилотская терминология. Сразу хотел спросить. Насколько я понимаю… Вот мы показывали в сюжете у нас летающие автомобили, которые скорее похожи не на коптер, а все-таки на классический самолет. Для него нужна некая взлетно-посадочная полоса или определенной длины свободный кусок шоссе, например. Он за несколько секунд раскладывает крылья, взлетает, у него там мотор. Он может превращаться и в лодку, кстати говоря, есть и такие решения. Сразу три в одном. Кирилл Щукин: На самом деле лучше объединить изначально мультироторную систему и самолетное крыло. Есть так называемые VTOL – аппараты вертикального взлета и посадки. Александр Бегак: Ну, именно по этому пути мы и пошли. PCJ Begaero – это аппарат, который будет безвинтовой. То есть сейчас, на этом этапе прототип у нас использует квадрокоптерную схему с восьми двигателями. А потом у нас будет 24 двигателя стабилизации и горизонтальный полет на новом принципе аэродинамики. Кирилл Щукин: Ну давайте так: принцип старый. Александр Бегак: Ну, принцип старый… Кирилл Щукин: Но реализован, да. Александр Бегак: По конечным точкам создан профиль. И он показал хорошие показатели, очень высокие. Поэтому мы проводим испытания. Это позволяет нам практически вертикально взлетать, ну, с большим углом, скажем так, при поддержке именно разгонных двигателей с места посадки и лететь в горизонтальном режиме. Именно это и позволяет нам экономику здесь как раз высчитать. То есть у нас энергозатраты на такой проект, ну, на перевозку груза уменьшаются в разы, потому что все-таки при использовании винтомоторных групп есть множество рисков: в первую очередь винты в городе, создание вихревых потоков… Виктор Набутов: Шумность. Александр Бегак: Шумность. И самое главное – скорость. Потеря в скорости, превышение на 40–80 километров уже недопустимо просто за счет аэродинамику конструкции. Именно поэтому наша конструкция – до 500 километров в час, чтобы за час четыре человека могли долететь… Виктор Набутов: Так у вас реактивные стоят двигатели там? Александр Бегак: У нас стоят электрические турбовентиляторные двигатели. В чем идея? У вас в городе капсула, на которой вы ездите на работу, в школу, в институт. Ну, как вторая машина. Электрическая. Зарядился от розетки, 100 километров проехал, заехал на полянку любую к себе на дачу. У тебя там в гараже либо парапланерное крыло – это как парашют, такое мягкое; либо жесткое крыло, как мы на авиасалоне в Жуковском показывали. Кирилл Щукин: Ну, некоторый модуль, который сверху. Александр Бегак: Да, модуль. Он ставится за 15 минут полностью, сверху соединяется. И ты на 350 километров полетел к другу куда-нибудь за город, приземлился на аэродром частный, поставил его в гараж. И опять поехал по городу заниматься своими делами на электрокапсуле. Вот такой аппарат сделан. Виктор Набутов: Да, Ваня, прошу. – У меня есть один вопрос. Вы только что перечисляли некоторые негативные факторы в районе города: это шум, это потоки ветра, это лопасти незащищенные. Собственно, помимо юридической сферы, внутри возникают тоже некоторые конфликты. Например, пока BMW строит мотоцикл летающий, условно, компания SpaceX, точнее, Илон Маск высказывается негативно, как раз оперируя факторами, что лопасти незащищенные, шум, ветровые потоки. Насколько сильно это тормозит развитие данной сферы? Возможно, если бы произошла, условно, глобализация, все бы объединились, то, может быть, это быстрее бы пошло? Или нет? Андрей Патраков: Хороший вопрос. Потому что все эти вопросы касаются прежде всего безопасности, на что и делается упор. И для этого в той же Европе уже выпустили в 2019 году вот эти требования, уже упоминалась аббревиатура VTOL (Vertical Take-Off and Landing), требования к таким аппаратам. Вот они требуют, чтобы не четыре двигателя было, а было больше, потому что отказ одного двигателя приведет к потере. Лопасть, которая открытая, она может повредить, она может разлететься, в конце концов. И этот разлет должен быть безопасен. Чтобы все это доказать, нужно предъявлять такие же требования, как к Boeing 737, как Airbus А320, которыми мы все привыкли летать. А что олицетворяют эти требования? Это на миллиард часов у вас будет один вероятный отказ, который приведет к таким серьезным проблемам, к катастрофе. А что такое миллиард часов? Это вы в воздухе можете жить годами, летая и не садясь на землю, теоретически, и у вас какой-то инцидент произойдет. Вот это уровень безопасности. Александр Бегак: Это, по-моему, несколько сотен или тысяч лет. Виктор Набутов: А миллиард часов – в данном случае это не фигура речи? Это действительно то, что будет закладываться в стандарт? Андрей Патраков: Нет, это действительно расчетный показатель, да. Виктор Набутов: А как можно провести испытания на миллиард часов? Кирилл Щукин: Математическое компьютерное моделирование это позволяет. Андрей Патраков: Расчетные методы позволяют немножко верифицировать на этапе разработки, и для больших самолетов они применялись. А аэротакси, вот такие электрические вещи, у них есть такая потенциальная болезнь, знаете, как мобильный телефон, у которого аккумулятор загорается, и такие случаи были. Вот та же самая проблема есть у всех этих «электричек» летающих. И чтобы эту проблему контролировать, применяется подход, когда система мониторинга с применением того же искусственного интеллекта и нейронной сети, которая мониторит все системы, в том числе и батареи. И если она начинает загораться, то она должна предсказать это возгорание, эту опасную ситуацию и дать сигнал, чтобы успеть посадить и пассажирам вылезти. Виктор Набутов: А как птички? Антон Иванов: Они летают. Ну что же делать? Виктор Набутов: Вопрос. Александр Бегак: Я бы все-таки добавил немножко. Кирилл Щукин: Тут есть что добавить. Александр Бегак: С точки зрения конструктора, именно практика. Я сам испытатель, летаю, у меня 7 тысяч часов налета, 1 700 прыжков с парашютом. Виктор Набутов: У меня всего 42, правда, но я даже не начинающий. Александр Бегак: Ну, я пару раз прыгал на вершину Эльбруса, на Северный и Южный полюс, и мы там испытывали технику. Так вот, я все-таки бы подошел к вопросу сертификации и введения аэротакси. Ну конечно, я согласен по электрической части, поэтому мы делаем гибридные силовые установки, включая водородные, рассматриваем. Это обязательный фактор. И, конечно, надо все-таки уменьшать объем документации до момента хотя бы сертификации, как хорошего автомобиля. Но маршрут, который создает Сколково, Сколтех и так далее, – это отработка определенных эшелонов виртуальных, где математическая модель и искусственный интеллект внутри IT-комплекса, между собой они будут общаться, например, наши дроны, которые будут постоянно учиться. И каждая наработка, доработка будет в единый центр скачиваться, и будет обновляться постоянно программный продукт. То есть вы летите, допустим, по Москве, у вас есть ограничение – река. Даже если какая-то авария, даже если упала такая техника… Виктор Набутов: А какая мне разница? У меня река внизу, а на уровне 45-го этажа. Александр Бегак: Вот! Вы не должны выскочить, например, над людьми, над площадками, над серьезными объектами. Это как стена, как будто вы летите по тоннелю, но вы его не видите, а машина видит. Кирилл Щукин: Двойная сплошная. Александр Бегак: Да. Таким образом, вы полностью исключаете возможность атаки. Виктор Набутов: Антон Борисович, расскажите мне, пожалуйста, раз вы уже занимаетесь реальным моделированием маршрутов передвижения, в том числе и в городской среде. Это один из самых интересных вопросов. Как вы считаете, сколько… Вот я смотрю научно-фантастические фильмы, и там просто в сотни рядов друг над другом вот так вот ездят, еще передвигаются как-то вверх-вниз. Это вообще непонятно! Это абсолютно хаотическое движение. Как вы сейчас представляете себе организацию вот такого движения внутри города? Сколько должно быть трасс по уровням? Антон Иванов: Ну смотрите. У нас на самом деле одна из причин, по которой мы это сделали в Сколково: над нами находится трасса захода на посадку во Внуково, поэтому у нас первым требованием идет взаимодействие с так называемой корпорацией по ОРВД (организацией воздушного движения). И сейчас всем понятно, что дроны будут. Но как их включать в общую картину воздушного движения – на самом деле никто не знает. Собственно говоря, одной из целей нашего проекта является это взаимодействие с органами воздушного движения, где мы будем отрабатывать взаимодействие между большими самолетами и вот этими маленькими дронами. Соответственно, там эшелонов может быть сколько хочешь. И, видимо, те же правила, которые сейчас существуют для больших самолетов: у них есть эшелоны, у них есть направления, у них есть дороги, по которым они летают, – но теперь мы просто спускаемся ниже, грубо говоря, 600 метров. Виктор Набутов: Самолеты летают, и у них эшелон на десятитысячной высоте: 10, 11, 9 проходит, условно говоря. И все-таки там скученность не такая большая, ну, если только не брать зоны вокруг аэропортов, где иногда много самолетов. А у вас-то, извините, будут десятки тысяч, может быть, сотни тысяч подобных аппаратов над Москвой одновременно находиться. Как это? Кирилл Щукин: Наверняка видели шоу дронов, две тысячи в рое летают и координируются между собой. Антон Иванов: То же самое будет происходить. Виктор Набутов: 50 тысяч летающих автомобилей, мотоциклов, я не знаю, автобусов находятся одновременно над городом. Какой по высоте это может быть эшелон, вот максимум? Кирилл Щукин: На самом деле от 500 метров. Александр Бегак: Я думаю, ниже, потому что смысла нет. Кирилл Щукин: Ну, имеется в виду – до 500. Виктор Набутов: Но и не меньше определенного уровня? Кирилл Щукин: В данный момент у нас, по-моему, есть до 150 метров – это одна граница. Я думаю, что все-таки будет начинаться со 100–150 метров. Виктор Набутов: 150–500 метров? Кирилл Щукин: Да. Либо по самому высокому зданию Москвы. Виктор Набутов: Ваня. – Виктор, вы говорили о том, что не представляете себе, как 20 тысяч, 50 тысяч, а может быть, 100 тысяч дронов одновременно над городом. И вот такой интересный вопрос: управление ими будет лежать на водителе, на том человеке, который находится в нем, или оно будет полностью автоматизированное, написан абсолютно строгий алгоритм? Как, например, вы говорили о шоу дронов. Потому что у них строгий алгоритм изначально идет долго, долго, долго… Виктор Набутов: Ты имеешь в виду дроны, когда большие шоу, где 10 тысяч дронов? – Да-да-да. Виктор Набутов: В Китае, по-моему, на Олимпийских играх они рисовали огромные картины. Там очень сложная организация в пространстве. Александр Бегак: Ну, взаимодействие. Виктор Набутов: Потрясающе! Андрей Патраков: Хороший вопрос. Уже прозвучал ответ, я только могу только согласиться. Просто невозможно будет управлять этим. У нас беспилотный транспорт и на земле по этому пути пошел. Кирилл Щукин: Ну, скорее всего, будет опционально-пилотируемая история. Андрей Патраков: Поэтому этот поток… Не знаю, вы собрали сами свой летающий автомобиль или купили, как мобильный телефон. Он железяка, не имеет значения без подключения к сети. То же самое – будете подключаться к сети этого трафика. Не знаю, премиальный доступ – вас по коротенькому маршруту через VIP-коридор провели. Где-то недоплатили – эконом-вариант, сидите в воздушной пробке. Виктор Набутов: Значит, так. Давайте коротко финализируем первую нашу основную часть программы. Значит, дроны, городские дроны обозримого будущего, скажем так, летают на высотах от 150 до 500 метров. Антон Иванов: Наоборот – от нуля до 150. Им же взлететь надо. Виктор Набутов: От нуля до 150? Антон Иванов: Основной полет. Виктор Набутов: Основной полет. Используют внутри себя в алгоритме, условно, виртуальные трассы. Кирилл Щукин: Потребуется, допустим, оцифровать весь город, получить полный рельеф местности с конкретными высотами и объемом, чтобы понимать. Грубо говоря, в одной точке он находится. И если он будет лететь по данному маршруту – будет столкновение/не будет столкновения и так далее. Виктор Набутов: Принято. Значит, дальше. Управление, скорее всего, автоматическое, искусственным интеллектом, потому что человек не в состоянии учитывать такое количество помех со всех сторон. Ну, это просто опасно. Кирилл Щукин: Я сам человек тоже из авиации. И я прекрасно понимаю, что без долгих испытаний, без резервирования, без надежности конструкций и без всей экосистемы как бы проект не будет закончен и не сможет получить глобальное и постоянное распространение. Александр Бегак: Также я добавлю, что в городе, скорее всего, будут постепенно уходить от винтомоторных открытых групп. Скорее всего, произойдет некий революционный скачок, ноу-хау, которое позволит показать технику, которая не будет летать в городе с винтами. Виктор Набутов: Ну, это, соответственно, все электрическое, естественно. Александр Бегак: Не факт. Кирилл Щукин: Гибрид, возможно. Александр Бегак: Гибрид либо водород с электричеством. Андрей Патраков: В конце концов, главный критерий – безопасность. Вот с чего начали. Александр Бегак: Приоритет – безопасность. Кирилл Щукин: Ну и обычная система парашютного спасения сто процентов должна быть. Комплекты под практически любую авиационную модель, на любой тип можно заказать, они уже готовы. Они либо сами раскрываются, допустим, когда гироакселерометр понимает, либо у тебя есть кнопка красная, аварийная. Ты нажал и… Андрей Патраков: А он может сам раскрыться, когда не надо. И это приведет как раз к этой проблеме. Поэтому самое главное – посчитали скорость и размер осколка или дрона, неважно, который прилетит человеку в голову. Вот какая будет критичная масса, какая скорость. И от этой физики полета фактически формировалось это новое требование как раз к беспилотной индустрии. И вот эти стандарты сейчас уже на уровне Международной организации гражданской авиации (ИКАО) внедряются по всему миру. Важно подойти грамотно, прежде всего обеспечив безопасность. А база – это уже вторичный способ реализации обеспечения безопасности. Виктор Набутов: Антон Борисович, насколько я понимаю, все-таки сначала это будут не городские маршруты. Это будут, видимо, какие-то коммерческие грузовые перевозки от города к городу. Кирилл Щукин: В беспилотных зонах. Виктор Набутов: Да-да-да, над специальными зонами, где нет жилой застройки. И постепенно это все будет сходить к нам в города. Будет ли? Это последний вопрос. И потом я… У нас же Маша есть! Она же ездила к вам в Сколково, она посмотрела. Не обманываете ли вы нас, она там выясняла, действительно ли вы там что-то проектируете или нет. Маша, заходи! Мария Самойлова: Здравствуйте, здравствуйте. Виктор Набутов: Здравствуй, Машенька. Я должен сказать, что Маша съездила в Сколково и стала выглядеть еще лучше! Мария Самойлова: Инновации, инновации. Виктор Набутов: Ну, инновации, да. И общение с умными людьми. Мария Самойлова: Здравствуйте, уважаемые эксперты. Здравствуйте, молодые люди. Витя, у меня тебе загадка. Виктор Набутов: Так? Мария Самойлова: Знаешь ли ты, чем отличается волшебница от злой ведьмы? Виктор Набутов: Ты знаешь, я могу очень по-разному ответить на этот вопрос. Я знаю довольно большое количество волшебниц и не меньшее количество злых ведьм. Ты знаешь, со злыми ведьмами мне иногда даже как-то нравится больше. Мария Самойлова: Вы знаете? Кирилл Щукин: Я думаю, что транспортным средством. Мария Самойлова: Настроением, настроением. Мужчины, ну что же вы? Сегодня у меня настроение доброй волшебницы, но летела я сюда как раз на таком транспортном средстве – на метле. В студии мне ее взять запретила служба охраны. Но все равно, к сожалению, на ней летают только девушки прекрасные. Ты бы, Витя, не смог экспериментировать. Виктор Набутов: Я знаю. Я тоже люблю Булгакова. Мария Самойлова: Поэтому пропустим эту высоту. Давайте сразу перейдем к сюжету, посмотрим, что инновационного у меня получилось снять в Сколково, что мне там показали. И есть ли там… Виктор Набутов: Но там действительно есть инновационное? Мария Самойлова: Не знаю, Витя, не знаю. Посмотрим, а потом обсудим. Виктор Набутов: Хорошо. Антон Иванов: Сейчас узнаем. СЮЖЕТ Мария Самойлова: Мы находимся в инновационном центре Сколково. Здесь сегодня проходит Geek Day – это день необычного транспорта. И мы попытаемся выяснить: летающий транспорт – это будущее или уже реальность? Есть ли он сейчас? Где он? Может быть, он уже куда-то улетел? Вот что за моей спиной? Я еще пока не поняла, но пойдемте и разберемся. Нам очень интересно узнать, как вы считаете, в будущем автомобили будут летать по небу или нет? – Я думаю, что, да, будут. Со временем, но будут. Мария Самойлова: А это ближайшее будущее? – Ну, можно сказать, давным-давно в далекой галактике… Так что, да, можно сказать, что ближайшее. Мария Самойлова: Вы будете, наверное, спец по летающему транспорту? – Да, у меня есть как раз свой корабль тут недалеко. Мария Самойлова: Какой корабль вы сейчас водите? – «Эпсилон» его название. Мария Самойлова: Классно! Прокатите? – Конечно. До дома могу довезти. И потом, вы уже второй человек, который просит подкинуть до дома. Мария Самойлова: Я сюда ехала два часа. То есть вы меня бес пробок? – Да. Мария Самойлова: Я вам оставлю номер телефона. – Хорошо, буду ждать. Мария Самойлова: А что вы думаете о летающих байках, как ховербайк, например? Слышали? – Слышал, читал, иногда даже видел. После очень бурной ночи или суток работы с утра только что ни увидишь. Мария Самойлова: Мы тоже хотели сегодня увидеть, но, видимо, у нас была не настолько бурная ночь, так и не увидели. – Все впереди, день только начался. – Обычно очень часто стоим в пробках. Хотя я представляю себе, что в еще более будущем будет: поднялся на третий этаж воздушного пространства, застрял в пробке на четвертом этаже. То есть пока не заполним все пространство жизненное, мы как бы не остановимся. Мария Самойлова: Так, может, не нужен нам этот летающий транспорт? Или нужен? – Нет, все-таки нужен, конечно. Ну как это? Мария Самойлова: Дорогу нам! Дорогу! Би-бип! Дарт Вейдер, в сторонку! А вот по поводу летающего транспорта что думаете? – Я думаю, в обозримом будущем он появится. Просто нет достаточно мощного источника энергии. Мария Самойлова: А какой должен быть источник энергии для такого транспорта? – Экологичный, энергоемкий. Какие-нибудь литий-ионные батареи нового образца. Михаил Елькин, директор Академии 2030: Вы должны понимать, что если у нас появится… ну, это уже получается, что не на улице, а… Мария Самойлова: Над головой, над головой. Михаил Елькин: Над головой. Если у нас появятся летающие машины, то все равно что-то должно регулировать правила дорожного движения. То есть это что? Должны быть воздушные постовые или воздушные светофоры? Кто какую ответственность будет нести в конкретном случае? Какой будет приоритет пролета этих воздушных такси над головой? Кто над какими улицами летает? То есть, помимо технологической разработки, которая, в принципе, уже существует, следует еще очень большая и очень такая обширная, такая опосредованная экономически-юридическая разработка, которую еще стоит делать, делать и делать. Василий Филатов, директор Института звукового дизайна: Первый фактор – это сокращение уровня шума. Ну, с электротранспортом здесь никаких проблем нет. Вторая задача – это сделать так, чтобы звуки были приятные, чтобы человек наслаждался поездкой. Мария Самойлова: Получается, что воздушный транспорт может издавать звуки, как пение птиц? Василий Филатов: Это может быть похоже на пение птиц. Это может быть похоже на приятное убаюкивающее звучание моря. То есть шумовые фактуры тоже могут быть приятными. Главное – рассчитать и громкость, и баланс этих всех фактур. Мария Самойлова: Дружок! Дружок, ко мне, ко мне, хороший! Иди, иди, мой мальчик! Ты мой сладенький! Ой, ой, ой! Мой новый домашний питомец. Привет, привет! Ну все, иди, гуляй, гуляй, гуляй! Михаил, а что это за зверь такой? – Это автономная роботизированная платформа. Мария Самойлова: А по поводу воздушного транспорта: как вы думаете, можно ли через какое-то время прикрепить еще и крылья? – Да, конечно, можно. Там другие технологии будут. Мария Самойлова: Вне всяких сомнений, все уже ждут, когда летающий транспорт войдет в категорию личного. Я тоже жду. Сегодня я подобный аппарат нигде не увидела – видимо, уже улетел. Но мой друг Дарт Вейдер обещал довезти меня до дома на космическом корабле, минуя пробки, так что пошла его искать. Потом расскажу, как все прошло. Чао! Виктор Набутов: Все разработчики в Сколково у вас так выглядят? Это обязательный какой-то профессиональный костюм, что ли? На самом деле я сначала хочу сказать, что ребята, молодые инженеры, ученые, которых вы видели в нашем сюжете, так необычно выглядят, потому что это был Geek Day, то есть как бы день безумства, день сумасшедших. А свобода мысли, свобода творчества, придумывания и изобретательства как-то к этому очень располагает. И такие Geek Day проводятся, насколько я знаю, во всех больших университетах мира и в технологических центрах. Ну, это очень классное мероприятие. Причем вы не пугайтесь, они в обычной жизни выглядят так, как наши гости. Мария Самойлова: Ну не знаю… Виктор Набутов: Приличные и очень хорошо зарабатывающие люди, которые занимаются тем, что им нравится, и тем, что они любят. Антон Иванов: Я просто переоделся. Мария Самойлова: Один очень крупный магазин интернет-доставки сейчас запатентовал очень интересное новшество. Речь идет о летающих дирижаблях, которые будут находиться над мегаполисами, и в каждом дирижабле будет склад. И как только вы хотите что-нибудь заказать, ближайший до вас дирижабль, вернее, люди, которые там работают, они сразу начинают искать, есть ли здесь у них этот товар, и на дроне вам его вниз запускают. Дирижабли будут летать на уровне 10 тысяч метров над землей. Виктор Набутов: На дроне? Слава богу! А то я представил, что доставщик с зонтиком выпрыгивает и приземляется сразу к вам на четырнадцатый этаж. Мария Самойлова: Или Маша на метле, да? Я хотела спросить: как вам? Вообще спокойно будет, если сверху над вами будут летать такие огромные машины? Не будете ли вы бояться, что что-то выйдет из строя? – В открытом доступе есть карта воздушных пространств, карта авиационных маршрутов. Ежедневно над нами пролетают тоже огромные машины на высоте 10 тысяч метров, и нас это как-то не волнует. Мы их порой слышим, не видим, не задумываемся об этом. Поэтому бояться дирижаблей – ну, не летать на самолете. Мария Самойлова: А вдруг какая-нибудь коробочка случайно вылетит и упадет вниз вместе с доставщиком? – Ну, тут уже вопрос безопасности, который обсуждали ранее. То есть – сертификация безопасности. Мария Самойлова: А что эксперты наши скажут? – Там, наверное, все будет продумано, ничего уже и не выпадет. Кирилл Щукин: Скорее всего, людей там даже не будет. Там все будет компьютеризировано и механизировано. То есть какой-то робот либо манипулятор будет закладывать, соответственно, вашу посылку в специализированный дрон. Виктор Набутов: Последний короткий вопрос, Машуня, с твоего позволения. Как вы считаете все-таки, реально ли появление пилотируемых, видимо, пока с участием человека автомобилей, автобусов (я имею в виду – общественного транспорта) в наших городах? О каком временном пороге можно говорить? Кирилл Щукин: 5–10 лет. Антон Иванов: 5–10 лет? Согласен абсолютно. Но технологии-то есть уже. Виктор Набутов: Да. Антон Иванов: Нет правового разрешения. Мы все время скатываемся на эти юридические, очень скучные вещи. Мы тут собрались фантазировать, какие технологии будут, какие у нас будут эшелоны, как у нас будет «Назад в будущее», как у нас будет… Помните «Пятый элемент», Брюс Уиллис? Виктор Набутов: Ну конечно. Так вот, автолавка на дирижабле – это, кстати говоря, из «Пятого элемента». Антон Иванов: Ну вот. Это же все прекрасно. Но мы все время скатываемся, потому что мы все люди практические здесь, к сожалению, и у нас профессиональная деформация, состоящая в том, что нам надо договориться с властями, чтобы они нам разрешили наконец-то это сделать. Кирилл Щукин: Сделать дроны… Я еще пять минут назад хотел добавить. Сделать любой носитель, даже в гараже у себя, безумно просто! Сейчас даже представитель средних классов школы или выпускник колледжа может собрать себе такое, владея буквально небольшим набором инструментов. Андрей Патраков: А вот сделать его безопасным и сертифицированным – нужно миллиард долларов затратить, как в Америке. И через два года у них это полетит. Кирилл Щукин: И это должен быть не единичный, а серийный продукт, который имеет все спецификации, нормы. Мы понимаем, что он предусмотрен для полетов в наших широтах, а это опять же достаточно важно. Погодные условия… Виктор Набутов: Мы не обсуждали это, но это действительно… Кирилл Щукин: Конечно. Виктор Набутов: У нас же все-таки перепады температур колоссальные. Противогололедные жидкости специальные нужны для обработки. Мария Самойлова: Я хочу еще добавить. А вдруг эту машину летающую кто-нибудь, какой-нибудь злоумышленник захватит, ну, ее управление? Кирилл Щукин: Да, вопрос кибербезопасности. Мария Самойлова: Одно дело, когда машины ездят внизу, а другое дело, когда они на уровне домов, квартир. Мы не будем вспоминать случаи, которые могут быть. Антон Иванов: Я как раз хотел добавить, что есть как бы термина, уж извините, американских. Есть safety, про которую мы сейчас говорили. Виктор Набутов: Это безопасность. Антон Иванов: Да, это безопасность, собственно говоря, прибора, девайса. А есть security – это, что называется, внешний контур безопасности. Это у нас на самом деле сейчас в Сколково проблема номер один, потому что нам различные люди в погонах говорят: «Ну хорошо, летайте, ребята, мы не против. Но что вы будете делать, если к вам залетит кто-нибудь другой? Вот как вы его обнаружите?» – потому что это будет не кооперирующий человек. И вот эта проблема обеспечения безопасности, именно внешней, она огромная. Кирилл Щукин: Знаете, такой советский киберпанк будет, как раньше, в 90-е, на руль ставили эти блокираторы. Так и винты будут… Виктор Набутов: Помню это прекрасно! И крюком за педаль. И магнитофончик снимаешь и с собой, и с магнитофончиком пошел! Кирилл Щукин: Либо какая-то чип-флешка, которая активирует все бортовые электрические системы. Виктор Набутов: Я что хотел сказать, дорогие друзья? Спасибо, что пришли. Было безумно интересно! Самое главное – ты видишь, что технологии, вот они, уже на кончике ножа, это уже фактически сегодняшний день. Мы реально с вами обсуждаем беспилотный общественный и частный транспорт – летающий! – в наших с вами городах на горизонте 5–10 лет. Вот мнение наших сегодняшних экспертов. Осталось эти 5–10 лет прожить и посмотреть, как это будет реализовано. Нашим зрителям большой привет! Мария Самойлова: И пока! Виктор Набутов: Не бойтесь будущего, ребята! Пока! Мария Самойлова: До встречи!