Виктор Набутов: Здравствуйте, дорогие друзья! Это «Воскресная ПРАВ!ДА?» на Общественном телевидении России – наш специальный проект, посвященный тому, как и чем мы с вами будем жить в будущем. Сегодня мы решили посвятить наш эфир вопросу, который у Булгакова в свое время очень сильно испортил москвичей (и продолжает это делать весьма успешно), а именно квартирному вопросу – то есть тому, как мы с вами будем в прямом смысле жить через 20–30 лет, как будут устроены наши с вами города, как они будут управляться, какие размеры будут у квартир, как будут выглядеть «умные» дома и так далее, и так далее, и так далее. Итак, жилье середины XXI века. Меня зовут Виктор Набутов. Начинаем! СЮЖЕТ Голос за кадром: Как и все живые существа, человек нуждается в убежище для отдыха и сна, защиты от непогоды и нападений. Где-то укрытиями являлись естественными пещеры. А там, где их не было, люди делали навесы. Станислав Дробышевский, антрополог: Можно, конечно, просто так жить в пещере, но если просто так жить в пещере, то на головы сыплется шуга, капает что-нибудь постоянно, сквозняк дует все время и вообще неуютно. Голос за кадром: Так постепенно на всех ступенях развития появлялись разнообразные виды построек. Люди строили здания из разных материалов, а желание человека жить лучше совершенствовало век от века архитектуру и дизайн жилищного строительства. Но в архитектуре процесс не всегда шел от простого к сложному, бывало и наоборот. Стиль менялся от вычурности и замысловатости до абсолютного минимализма и обратно. Так в наших городах появились типовые постройки. – В былые времена, когда человек попадал в какой-нибудь незнакомый город, он чувствовал себя одиноким и потерянным. Зато теперь совсем другое дело! Человек попадает в любой незнакомый город, но чувствует себя в нем, как дома! Голос за кадром: Современные дома только внешне уступают зданиям прошлого, удобств в них намного больше. Со временем жилище ушло от формулы «мой дом – моя крепость» и стало обрастать все новыми атрибутами комфорта. Но каким бы ни было жилье, человек обычно очень привязан к своему дому, даже если тот далеко неидеален. Виктор Набутов: Ну, это просто еще такие картинки того, как выглядит современная Москва, передовая во многих отношениях в нашей стране, в том числе и по части организации городских пространств. Итак, ребята, жилье XXI века: как будут выглядеть наши города в 2050 году? По правую руку от меня экспертное жюри, так сказать, а по левую сторону – молодые и талантливые студенты, которые задают всякие каверзные вопросы. Привет, ребята! Итак, с вашего позволения, если мы говорим о жилье и о том, что современного и интересного сейчас в урбанистике происходит, какие тенденции и тренды, в том числе технологические, вот я подготовил из-под ножа буквально несколько любопытных информаций. Очень коротко. Например, в Китае строят целые жилые кварталы из водопроводных труб. В России уже сейчас можно напечатать средней площади загородный дом на 3D-принтере, и будет он строить меньше, чем миллион рублей (ну, без отделки, естественно). В Бразилии вот-вот, буквально в этом году собираются начать строительство специального – совершенно сумасшедшего и футуристического! – океанического небоскреба. Что еще? Ну, в общем, в общем. Что еще интересного? Вот 3D-принтинг – ну, это уже фактически наша реальность, да? А что еще любопытного? Дмитрий Наринский: Понятно, что все технологии, связанные с IT-индустрией, с цифровизацией – это такой основной драйвер развития. Виктор Набутов: Вы о наполнении квартир? Или вы о процессе проектирования сейчас? Дмитрий Наринский: И то, и другое. Виктор Набутов: И то, и другое? Дмитрий Наринский: И то, и другое. Я бы даже сказал, что, конечно, это скорее управление жилищем, с точки зрения энергетики, ресурсов, воды и так далее. Потому что, собственно говоря, мне кажется, что основной драйвер борьбы XXI века – это будет борьба за ресурсы. Виктор Набутов: Что вас как профессионала индустрии поразило из последних каких-то находок в части урбанистики мировой? Ну, то, что вы видите в Интернете или на выставках. Дмитрий Наринский: Это, конечно, все технологии, связанные с управлением «умным» домом. Это медиаплатформы, которые начинают интегрироваться с городской средой, потому что это различные в том числе экраны, которые создают медиаиллюзии, пространственные иллюзии, которые… Виктор Набутов: То есть облицовка дома, да? Дмитрий Наринский: Это не совсем облицовка. Это скорее подача информации, которая насыщает городское пространство, и ты уже воспринимаешь не просто информацию, которая тебе нужна, а ты погружаешься в какую-то немножко другую реальность. Виктор Набутов: А это разве не раздражает немножко глаз и не вредит безопасности дорожного движения сразу? Дмитрий Наринский: Я бы даже сказал, что я думаю, что и телевидение вредит в какой-то степени. Виктор Набутов: Всему, всему! Все зло от нас, я знаю! Дмитрий Наринский: Зрение уж точно. И это точно так же. Виктор Набутов: Ну, я, честно говоря, не видел… ну, может быть, и видел в каких-то азиатских мегаполисах подобные решения. У нас они были распространены, по-моему, на фасадных панелях, например, новых стадионов, которые появились в стране. Дмитрий Наринский: Совершенно верно. Виктор Набутов: И яркие объекты получаются внутри городской среды. Дмитрий Наринский: Да, совершенно верно. Китай и Япония идут впереди. И для Японии гнутые экраны – это уже не бог весть что. А с помощью гнутых экранов создаются эффекты изломанного пространства, которые мы в нормальной естественной среде передать не можем. Это без специальных очков или еще чего-то, пространство начинает меняться. Виктор Набутов: Михаил Александрович, что вы скажете? Михаил Бейлин: Ну, из такого интересующего меня – это активное применение дерева как основного конструктивного материала в многоэтажных домах. И сегодня это уже вполне себе такое даже не будущее, а настоящее. То есть уже не 5–10 этажей, а значительно выше. И надо сказать, что, конечно, это дает совершенно иное ощущение от жилья, от здания. Оно становится значительно более гомогенным, более теплым. Плюс у него нулевой углеродный след. Виктор Набутов: Мы часто слышим историю «нулевой углеродный след». Я понимаю, когда речь идет о функционировании крупного завода, например, нефтяной компании. Понятно, о чем речь идет. А о доме – это что значит? Михаил Бейлин: Ну, то, что при его строительстве выделяется CO2, сам бетон имеет в своем составе углерод. И при утилизации дома… А мы все знаем, что в Москве проходит программа реновации, сноса. И очень большой вопрос: куда и как утилизировать бетонные панельные здания? Соответственно, с деревом таких проблем нет. Но чем еще интересно дерево в многоэтажных домах? Просто чисто психологический фактор. Для нас для всех, архитекторов, это всегда вроде был оксюморон, то есть не может быть небоскреба из дерева. Может. Ну, это такая, в общем… Виктор Набутов: И это при том, что, еще раз, и фундаментально, и по стоимости строительства, и по последствиям утилизации, ну, почти по всем параметрам оно не просто не уступает, а даже превосходит некоторые, так сказать, классические строительные технологии. Михаил Бейлин: Ну и экологически значительно превосходит. Виктор Набутов: Вы вспомнили про психологию. У нас сегодня не все, кстати, не вся экспертная линейка непосредственно из строительной области. Вот Ольга Филипповна у нас сидит, и она психолог как раз. Я хотел спросить у вас вот что. Как вы считаете… Вот мы видим совершенно разные тенденции. В России сейчас все-таки идет урбанизация, да? Россия – одна из самых, насколько я знаю, урбанизированных стран мира, у нас большая часть населения живет в городах сейчас, подавляющее большинство. Подобные же проекты мы видим, например, в Африке, где вырастают тоже огромные мегаполисы. В Нигерии, например, тоже быстрая урбанизация, народ из деревень приходит и так далее. А вот, например, в странах Запада, в которых этот процесс уже прошел, мы видим, наоборот, процессы деурбанизации. Например, Нью-Йорк (я встречал цифру) потерял полтора миллиона человек за последние десять лет, его население сокращается по разным причинам. И одна из них – в том числе потому, что человечество, с психологической точки зрения, устает жить в этих гигантских «человейниках». И неважно – они из бетона или из дерева построены. Нет? Что скажете? Ольга Щербакова: Я скажу, что абсолютно с вами согласна, потому что ко мне сейчас в последнее время приходят клиенты – мужчины, женщины, молодые, зрелые, взрослые, – и очень многие мечтают уехать из городов. И я знаю на своих примерах, когда у меня друзья и знакомые предпочитают работать, да, в Москве (это удобно, это комфортно, все нравится, все красиво, динамика), но жить предпочитать или в Подмосковье, или уезжают на Алтай. Виктор Набутов: Ну, это, может, возрастное, с другой стороны? Ольга Щербакова: 25–30 лет. Ну, пока так. Виктор Набутов: Ага. Ольга Щербакова: И действительно, если говорить о дереве, о каких-то натуральных материалах, которые, может быть (я совсем не архитектор), будут включаться, с точки зрения гармоничного психического развития, это полезно, потому что это живой материал. У нас это прошито в генетической программе, поскольку мы родом из пещерных времен. И любой натуральный материал – это фактура, это запах, это рисунок, это когда можно потрогать. Виктор Набутов: Это правда, да? Михаил Бейлин: Конечно. Ольга Щербакова: Это способствует. Если мы говорим о гармоничном развитии ребенка… А все мы, взрослые, родом из детства. И развитие основное у нас происходит от нуля до шести лет, когда как раз очень важно знакомить ребенка с деревом, с любыми природными материалами, которые существуют. Это стихии воды, огня, очага домашнего и так далее. И чем больше будет таких включений, тем больше будет у ребенка в будущем и стрессоустойчивость, и иммунитет, и так далее. И еще я хотела добавить. Говорили про такие медиапроекторы, когда может человек погружаться в какую-то немножко другую реальность. И в этом есть тоже некий плюс. В чем он заключается? Чем больше мы можем себе в своем мозге представить и подключить рецепторов – аудиальный канал, то есть наши ушки, визуальный, запахи, объемы, тактильность, – это можно использовать для того, чтобы ставить цели, намерения, чтобы больше у нас было каких-то инсайтов, озарений, чтобы люди могли более динамично и быстрее развиваться. Виктор Набутов: Слушайте, а вот я слышал совершенно другое от урбанистов, кстати говоря, ваших коллег. Они наоборот говорят: «Слушай, современные города настолько перегружены звуковым сопровождением и визуальным, в них слишком много света, нервная система… Ну, надо делать этот total black, зашторивать окна, иначе нервная система перегружена, она не выдерживает: стрессы, депрессии». Как с этим быть? Ольга Щербакова: А все дозированно. То есть нам нужно время для активности, время, когда мы можем осознанно что-то наблюдать, погружаться. И нужно время, когда, да, мы испытываем сенсорную депривацию, когда нужно побыть в тишине, без звуков, без запахов, для того чтобы организм восстанавливался. И важно, когда… Это про некий баланс, конечно же. Виктор Набутов: Игорь Анатольевич, что скажете? Игорь Шнуренко: Вопрос в том, что люди, конечно же, не хотят жить, они стараются сейчас убежать все-таки из таких жутких на самом деле мегаполисов, как современная Москва. Они все расширяют инфраструктурные возможности, а при этом людей помещают в такие клетушки, которые становятся все меньше и меньше. И мы уже приближаемся к капсулам, которые… Мы видим в некоторых аэропортах мира есть эти капсулы. Виктор Набутов: Капсульные отели. И не только мира, но и в России тоже. Игорь Шнуренко: Да, я где-то видел тоже и в России. Так вот, территории становится все меньше, которую занимает человек. Виктор Набутов: Цена метра земли. Игорь Шнуренко: Да. Но самое плохое во всем этом тренде, что человек начинает чувствовать себя в этом городе объектом, не субъектом. В этом мире жить совершенно не хочется, и поэтому как бы «новое – хорошо забытое старое», и возникают эти тренды, которые еще архитектор английский Эбенизер Говард еще в конце XIX века разработал вот эту концепцию городов-садов. Город-сад, да? Виктор Набутов: Да. Игорь Шнуренко: Люди, конечно, не хотят жить в этих мегаполисах, не хотят быть биороботами, в которых их превращают вот эта цифровизация, системы искусственного интеллекта. Они не хотят быть зомбированными. Они хотят жить… То есть вы сами себя спросите: хотите вы жить в клетушке 25 метров? Или вы предпочтете все-таки жить… Виктор Набутов: Понятно, ваш вопрос понятен. Я спешу вам сообщить, что я живу в клетушке 21 метр уже много-много лет и прекрасно себя чувствую, кстати. Но тема поднимается очень разумная, и я хотел у двух профессионалов рынка все-таки поинтересоваться. Это же тоже новая тенденция – микрожилье? И мы ее видим в Москве. Квартиры по 9 метров, по-моему, да? В Японии это давно пройденный этап. Они есть и в европейских столицах. Вот так вот будут в ближайшем будущем строиться большие города? Дмитрий Наринский: Мне кажется, что основной тренд – это дифференциация, разнообразие. Мы не можем говорить, что какой-то один тип будет абсолютно доминирующим, вот это, именно это будет пользоваться стопроцентным спросом. Будет большая дифференциация предложений, то есть ты можешь выбрать жилье, ты можешь выбрать один формат жилья здесь и совершенно другой там. И, наверное, будет сочетание. В принципе, как мне кажется, основной драйвер: человек не должен быть привязан к одному-единственному… Виктор Набутов: А, вот это? Михаил Александрович… Дмитрий Наринский: У него должны быть, во-первых, разные периоды жизни с разными форматами, и это уже всем очевидно. То есть, условно говоря, ты, будучи школьником, студентом, живешь в одном формате, так сказать, с одной моделью организации жизни. Виктор Набутов: А потом ты взрослый и серьезный человек, у тебя свой собственный дом, условно говоря. Дмитрий Наринский: Работаешь на заводе, у станка. Виктор Набутов: Потом он нафиг тебе не нужен на старости лет, дети выросли и уехали. Ты не хочешь платить лишние деньги и переезжаешь во что-то более маленькое, ну, например, находящееся на природе. Это интересно, да. Дмитрий Наринский: Да. То есть должна быть смена форматов. Человек не должен быть привязан к одному. Виктор Набутов: Ребята, что? – Ну, вообще, вопросов много. Виктор Набутов: Прошу. По одному. – Спасибо большое за тему разнообразия. Действительно, такое ощущение, что мы должны будем найти общие компромиссы и понимать, что город – действительно очень сложная структура, где живут разные люди с разными целями. За это отдельное спасибо. Но все-таки мне хотелось бы вернуться к домам с нулевым углеродным следом. Первое, о чем вы сказали – что сейчас очень сильно используются новые… ну, не новые, а, скажем так, материалы, как дерево, экологически чистые. А какие еще технологии используются для того, чтобы сделать дом с нулевым выбросом, чтобы сделать, скажем так, более комфортным? Михаил Бейлин: С нулевым углеродным следом – там что очень важно? Очень важна энергетическая независимость дома, то есть чтобы меньше его топили. Ну, потому что любая электроэнергия – это сгорающий углерод, ну, за редким исключением, как атомная и… Виктор Набутов: Мы понимаем. Михаил Бейлин: Да. Соответственно, вы должны дом меньше топить. А чтобы вы его меньше топили и он был комфортным, вы должны создавать, строить его таким образом, чтобы летом он не нагревался… Да, топить и охлаждать – это тоже очень важно. Виктор Набутов: Да. Михаил Бейлин: Чтобы летом он меньше нагревался, а зимой дольше остывал. Значит, энергоэффективные стены. Значит, зеленые фасады, что тоже нужно для этого теплообмена. Хотя тут на самом деле пока очень много, так скажем, белых пятен. Например, построили такой многоэтажный дом, почти небоскреб, в котором очень сильно озелененные террасы. То есть это такой вертикальный лес. Виктор Набутов: Я видел его. Михаил Бейлин: Да. И вот недавно как раз читал, что там довольно тяжело жить, он почти незаселенный. Там как-то очень влажно. Там очень много насекомых, прямо гул стоит. То есть мы пока еще не все понимаем, но, безусловно, это верное направление. То есть если что-то пока не работает, то это совершенно не значит, что это утопическая идея. На самом деле мы часто, представляя себе города будущего, жилье будущего, представляем себе до сих пор какие-то ультрафутуристические формы. Виктор Набутов: Ну, из кино. Михаил Бейлин: Да. Очень просто. На самом деле можно почитать фантастику начала XX века, как фантасты… и даже 60-х годов, как фантасты видели нашу жизнь в 2000 году. Это невероятные небоскребы, летающие машины, и мы все ходим в серебряных костюмах. На самом деле наступил 2000 год – и выяснилось, что все совсем не так. Машины вообще не изменились. Надо сказать, что глобально автомобиль как был на внутреннем сгорании, так он и есть. Виктор Набутов: Ну, сейчас электрические и роботизированные. Михаил Бейлин: И тем не менее, тем не менее. Это очень близкая история, да? Дома? Да, очень сильное произошло изменение, появилось индустриальное домостроение, но все до сих пор хотят жить в историческом центре города, в домах постройки начала XX века. Поэтому говоря про футуризм, про то, каким город будет в будущем, мне кажется, надо понимать, что очень многие формы как раз останутся неизменными. Там наполнение может быть другое. Виктор Набутов: Я хотел спросить про подземные небоскребы. Некоторые ваши коллеги в архитектурном цеху говорят, что это тоже, в общем, один из вариантов развития жизни в обозримой перспективе. Нет? Михаил Бейлин: Ну, это какая-то очень радикальная история. На самом деле, если мы говорим про будущее, наверное, мы все себе примерно представляем некое уплотнение, потому что население растет. И действительно есть такая, в общем, история, что здания будут еще активнее развиваться под землю, хотя они и сейчас развиваются. Но в целом сказать, что кто-то будет жить под землей… Ольга Щербакова: Это не для людей, которые боятся… Михаил Бейлин: Это очень радикальная идея, может быть, такая из середины века как раз предыдущего. Виктор Набутов: Ну смотрите. Можно я коротко… Михаил Бейлин: Сейчас, наоборот, все как раз стремится к тому, чтобы быть ближе к природе, вообще быть более тактильно удобным, быть более гомогенным. То есть сейчас как раз… Виктор Набутов: Более экологичным. Михаил Бейлин: Да. Сейчас приходит, в общем, такая эра гуманизма скорее в урбанистику. Виктор Набутов: Будем надеяться. Тем не менее, смотрите, получается, что вы считаете, что… Ну, города и дома все равно растут вниз. У нас под Москвой еще есть целая Москва из подземных коммуникаций, да? А с другой стороны, еще города растут вверх, но есть мнение, что эра небоскребов может закончиться, потому что все-таки проживание очень высоко, в отрыве от поверхности – это вредно, с психологической точки зрения. У человека теряется связь (ну, выше четырнадцатого этажа) с поверхностью. Это влияет на голову, депрессии и прочее. Ольга Щербакова: Если мы рассматриваем с точки зрения психологии жилье будущего, то здесь тоже соглашусь с тем, что очень важна дифференциация и выбор для людей, потому что все-таки изначально мы все разные. Кто-то предпочитает, например, жить повыше, кто-то – пониже. Кому-то нравятся большие пространства, кому-то – маленькие, кому-то – дома на колесах, кому-то – капсульные. Виктор Набутов: Мне показалось, что с развитием интернета и удаленной работы, которая взлетела в пандемию, с появлением интернета, типа как у Илона Маска, из любой точки планеты, что как раз передвижные дома, кемперы, какие-то новые формы, я вижу, уже появляются в продаже раскладывающихся деревянных домов в том числе, которые кратно могут увеличить свою площадь, они не так дорого строят. Погрузил сегодня, на Оке пожил. Завтра – в Подмосковье. Послезавтра – в Питере. Главное, чтобы было подключение коммуникаций в каком-то месте. Вот это разве не ближайшее будущее развития городов? Игорь Шнуренко: Вот эти mobile home, кстати. Ведь есть парки этих городов практически возле каждого крупного американского города. Виктор Набутов: Да. Игорь Шнуренко: Там в таком лагере находятся 100–200 этих вагончиков. Виктор Набутов: Мы, кстати, попытались же пофантазировать о том, как все-таки будет жилье будущего выглядеть. У нас есть про это дело коротенький видеоматериал. СЮЖЕТ Голос за кадром: Если численность населения будет возрастать, то квартиры будут становиться намного компактнее. Многоэтажные дома при таких вводных будут строить не только вверх, но и вниз. Футурологи предполагают, что небоскребы смогут на 25 этажей уходить под землю. Голографические окна покажут вам реалистичный пейзаж, как будто вы живете в квартире с видом на пляж или джунгли. Не исключено, что люди смогут поселиться в специальных модулях под водой. Такие гидрополисы будут менее уязвимы для землетрясений и цунами. – Жизнь под водой будет во многом похожа на жизнь в космосе, правда, без невесомости. Причем, с точки зрения жизнеобеспечения, таких проблем, как в космосе, с доставкой воды, еды, электроэнергии, и с прочностью конструкций будет намного меньше. Голос за кадром: Возможно, здания будущего будут напоминать конструктор-трансформер. Такой дом может быть и мобильным, чтобы его легко можно было взять и укатить куда угодно, прицепив к автомобилю. Дом должен не только располагаться в удобном для проживания месте, но и быть полностью автономным от всех сетей. Не будет исключением и интернет-сеть, потому что в будущем наши дома будут во многом умнее нас. – Дирижировать оркестром всех электронных устройств в вашем доме должен искусственный интеллект. «Умные» дома будущего станут почти живыми организмами. Голос за кадром: Холодильник составит список покупок, зеркало поможет девушкам краситься, а окна подскажут, как одеться по погоде. Забудьте о громоздких интерьерах – вся мебель станет модульной. Стены можно будет двигать, расширяя или сужая площадь комнат. И такое будущее вовсе не за горами. Многое, что нам пока еще кажется фантастикой, уже спроектировано и ждет инвесторов. Виктор Набутов: Это чистой воды футуризм, но у него уже есть корни, которые мы видим, мы можем пощупать сейчас. Тем не менее, видите, океанические, полностью самодостаточные дома будущего, дома-трансформеры. Ну, мы совершенно всю палитру попытались представить. Вот вы на что ставите, если мы говорим о перспективе 20–30 лет? Да, прошу. Ольга Щербакова: Ну, здесь очень важно понять, что жилище все-таки относится к базовым потребностям человека. То есть это первая пирамида… первая платформа пирамиды Маслоу. И жилище – это природная потребность. И человек должен там себя чувствовать безопасно и комфортно. И вот здесь вопрос: какие дома, квартиры? Виктор Набутов: Ну, вы-то что думаете как психолог? Ольга Щербакова: Я точно понимаю, что, наверное, подземные города, если это очень глубоко, то люди все-таки… Виктор Набутов: Гарантированно нет? Ольга Щербакова: Нет. Виктор Набутов: Все, убрали, убрали. Ольга Щербакова: Потому что природой у нас ассоциативно под землей – это связано с чем? Виктор Набутов: Понятно, понятно. Ольга Щербакова: Со смертью, да? Виктор Набутов: Понятно. Это из того, что мы показывали. Ольга Щербакова: Да. А если мы говорим про идею подводных домов, то, наверное, очень замечательно туда спуститься, может быть, там день, два, три, четыре пожить. Но насколько будет комфортно опять же в глубине, под водой? Будет ли он там себя чувствовать безопасно? Большой вопрос. То же самое относится к очень высоким этажам. Виктор Набутов: Ну, то, о чем мы уже говорили. Ольга Щербакова: То есть понятно, что должна быть в любом случае какая-то связь с реальностью. Это могут быть переставные стены, мебель, как угодно, форма, цвет и так далее. Но человек должен, с точки зрения своей природы, чувствовать себя все-таки на ногах. Виктор Набутов: Давайте, кстати говоря, проговорим коротко еще про реальные технологии, которые уже сейчас существуют, потому что мы все время говорим про то, как будут выглядеть дома или города будущего, а мы еще не говорили сегодня о том, как они будут внутри устроены, как они будут наполнены. Игорь Шнуренко: Ну, может быть, для этого, чтобы перейти к этой теме, стоит все-таки сказать о том человеке, который будет жить в этих домах, потому что это же очень важно. Дело в том, что… Виктор Набутов: Дело в том, что я должен сказать, что этот человек прямо сейчас сюда заходит в прекрасном красном платье. Мария Самойлова: Здравствуйте, здравствуйте. Виктор Набутов: Прошу любить и жаловать! Маша – наш специальный корреспондент. Пару ее сюжетов мы видели. Мария Самойлова: Здравствуйте. Виктор Набутов: Ну, она значительно умнее, чем я. Мария Самойлова: Ой, Витя, перестань! Виктор Набутов: Видимо, как и тот дом, который ей удалось посетить. Мария Самойлова: Здравствуйте, уважаемые эксперты. Здравствуйте, зрители. Вы очень много говорили про города, про транспорт, но все-таки какое должно быть жилище будущего, а может быть, даже уже и настоящего? Я, если честно, не знала. Вот вы как представляете? Что такое «умный» дом? Когда-нибудь слышали об этом? – Конечно, слышали. Ну, «умный» дом – это то, что приносит функционал в нашу жизнь, чем мы можем пользоваться каждый день. И это будет помогать нам существовать и вообще в принципе помогать как-то развиваться в будущее. Виктор Набутов: А тебе не кажется, что «умный» дом – это для ленивых просто? – Почему? Виктор Набутов: Сидишь на диване, и у тебя все для ленивых. У тебя пульт. У тебя… Вот что это такое, что ты принесла? Мария Самойлова: Подожди, хочу объяснить. Я сама себе задала этот вопрос, потому что не до конца понимала. Очень много людей сейчас говорят, что они устанавливают «умные» дома. Что они делают? Они приносят подобную колонку. Что может колонка? Скажи, пожалуйста, прогноз погоды. Алиса: Сейчас в Москве +7, пасмурно. Виктор Набутов: Да врет! Алиса: В ближайшие два часа осадков не ожидается. Ночью будет +4. Мария Самойлова: Спасибо. Ну, она не только может говорить прогноз погоды. Еще, допустим, можно в любой вашей квартире подключить… Алиса: Сейчас в Москве +7, пасмурно… Мария Самойлова: Алиса, подожди, пожалуйста. Подключить такую колонку и, допустим… Алиса, выключи, пожалуйста, свет. Алиса, включи, пожалуйста, свет. Алиса: Я-то с радостью. Мария Самойлова: Так вот, в принципе, это все может быть в каждой нашей квартире. Но «умный» дом – это совершенно другое, это не просто колонка либо какие-то маленькие дополнительные приборы. Давайте посмотрим сюжет, я предлагаю. Я съездила к своим друзьям. Давайте посмотрим сюжет, а потом это немножко обсудим. СЮЖЕТ Мария Самойлова: Я, честно, долго пыталась понять, что же такое «умный» дом и чем он отличается от всевозможных колонок. А это все-таки разные вещи, которые тоже следят за атмосферой ф доме. И вот я приехала в гости к этой прекрасной девушке. Алена, ты мне обещала показать и рассказать, что же такое жить в «умном» доме. Алена Акатушева, менеджер отдела продаж «Инженерная UNECOM»: Пойдем, Маша. Мария Самойлова: Пойдем. Ты мне скажи как девушка девушке, что может за меня выполнять «умный» дом. Допустим, постирать за меня вещи он может? Алена Акатушева: В принципе, можно запрограммировать удаленный запуск стиральной машины. Соответственно, ты сама понимаешь, без человеческого фактора мы здесь не обойдемся – кто-то же должен положить белье в эту машинку. Мария Самойлова: А что значит «домашняя вечеринка»? Алена Акатушева: Это сценарная работа, когда мы одной кнопкой, одним нажатием запускаем несколько систем. Мария Самойлова: Так приятно! Мне нравится. Стало немножко жарко, если честно. Но я знаю, что это тоже регулируется. Алена Акатушева: Да. Благодаря установленным датчикам и датчику СО2 у нас система сама понимает, что нужно сделать. Маша, смотри. У нас здесь установлены мансардные окна. Соответственно, автоматизация штор, управление шторами можно осуществлять также с помощью… А благодаря автоматизированному климат-контролю у нас здесь, в шоуруме, но также и в живых домах, например, если солнечный день и выставлена определенная температура, которая должна поддерживаться в помещении, система сама понимает, что нужно закрыть шторы. Мария Самойлова: Имитация присутствия – что это значит? Алена Акатушева: Фильм «Один дома» видели? Мария Самойлова: Да. Алена Акатушева: Когда он изображал, что у него полный дом людей. Вот здесь примерно то же самое. Периодически включается свет на первом этаже, на втором этаже, включается музыка. То есть со стороны, когда человек смотрит, если вдруг следят за домом, то они понимают, что дома кто-то есть. Мария Самойлова: Алена, мне, если честно, всегда пугало, когда в доме очень много камер. И все время кажется, что за тобой кто-то наблюдает. Вот ты как к этому относишься? Алена Акатушева: Ну смотри. Камеры устанавливаются в основном для безопасности. Плюс, например, ты уехал в командировку, и ты можешь вот так вот вывести на планшет свои камеры и следить, как твоя собачка себя чувствует. А если ты переживаешь, что за тобой будут следить, то нажимаешь определенную кнопку – и питание от камер отключается, то есть через них подключиться и следить за тобой невозможно, потому что не просто камеры не работают, а именно убирается питание. Мария Самойлова: Будущее за такими домами, как ты считаешь? Алена Акатушева: Конечно, однозначно, да. Мария Самойлова: Давай немножко насладимся с тобой этим будущим, которое у нас уже в настоящем, и посмотрим какой-нибудь хороший фильм. Алена Акатушева: Хорошо. Мария Самойлова: Потушите свет. Мария Самойлова: Хочется немножко резюмировать. Что же такое «умный» дом? Виктор Набутов: Алиса, помолчи, пожалуйста. Сейчас. Босс говорит. Спасибо. Мария Самойлова: Все? Можно? Виктор Набутов: Да, прошу. Мария Самойлова: Что же такое «умный» дом? Я для себя поняла, что изначально это наш комфорт. Первое. Когда вам жарко, у вас регулируется подача кислорода, воздуха. Кстати, мы говорили про экологичные материалы в жилых домах. В принципе, это не материалы, но это то, что создает нам качественный климат для того же уровня жизни, допустим, в пределах Садового кольца. Во-вторых, световая гамма. Да, она меняется, это все очень интересно. Под настроение может подстраиваться – что очень важно в психологии, я так понимаю. Но главная функция все-таки, почему люди заказывают себе такие дома, – это охранная функция. Это возможность наблюдать за няней, которая остается с вашим ребенком, и знать, что с ребенком все хорошо. Возможность, как здесь уже сказали, наблюдать за собачкой. И возможность спокойно оставлять свое жилище и не бояться, что в него влезут посторонние. И на сегодняшний день это приоритет, почему люди выбирают себе такие дома. А они, между прочим, пока что недешевые. Но, возможно, в скором будущем ценовой диапазон изменится. – По поводу ценообразования в принципе. Мы говорим, что разнообразие – это хорошо, что действительно можно менять геолокацию, место жительства, что хорошо влияет на психику человека. Но – ценообразование. Жить везде, где хочется, не получится, потому что у нас не настолько развито и хорошо зарабатывающее население. Есть прослойка хорошо обеспеченных людей… Виктор Набутов: Ну, мы же не знаем, что будет в 2030 году. – Это понятно. Виктор Набутов: Тогда и денег-то, может, не будет. – В любом случае, чем умнее, чем интереснее и лучше технологии, тем они становятся дороже и менее доступными. Соответственно, здесь вопрос ценообразования: насколько это все станет дороже? Виктор Набутов: Хороший вопрос, я улавливаю его. Коротко немножко его переформулирую. То, что мы сейчас видели в потрясающе «умном» доме… Мария Самойлова: Виктор, можно? Виктор Набутов: Это твой? Мы не будем говорить, что ты там живешь. Мария Самойлова: Нет, я хотела добавить. Я хотела добавить, что этот сюжет был снять на камеру «умного» дома. Я приехала без единого оператора. И вот у нас получилось. На самом деле это неправда, это шутка. Мне помогали на умный телефон снимать люди, которые там работают. Им отдельное спасибо. Виктор Набутов: Спасибо, Машунька! Приходи к нам снова. Мария Самойлова: Я поехала дальше набирать информацию. Виктор Набутов: А что у тебя, кстати, из следующего «на карандаше», интересного? Мария Самойлова: Ну, «на карандаше» интересного – у нас города будущего и транспорт будущего. Поэтому как минимум одного эксперта, я думаю, мы еще пригласим в студию. Виктор Набутов: Хорошо, спасибо. Мария Самойлова: Спасибо. Всего доброго! Виктор Набутов: Так вот, я коротко хотел бы переформулировать. Ну понятно, что технологии, во-первых, совершенствуются. И те технологии, которые сейчас выглядят футуристическими, потрясающими и элитарными, скажем так, они же довольно быстро дешевеют. Ну, плоский телевизор был дорогим еще 10 лет назад, а сейчас он не стоит ничего, по большому счету. То есть вот это через 20–30 лет не будет стоить ничего, но появится что-то новое. Какой у вас прогноз по внутренней организации квартирных или домашних пространств? Дмитрий Наринский: Если мы будем говорить о внутреннем, я все-таки хочу ответить на вопрос, который прозвучал. Дело в том, что не надо стремиться покупать дом. – Вы говорите про аренду? Ну, в любом случае…. Дмитрий Наринский: Формы владения и распоряжения имуществом могут быть разные, в том числе аренда. То есть на самом деле, я думаю, в принципе, человечество будет стремиться к тому, чтобы перемещаться. Как бы свобода именно в этом будет заключаться. И мы не крепостные крестьяне, которые прикованы к земле один раз и навсегда. Отвечаю на ваш вопрос: как будут выглядеть интерьеры и так далее? Я думаю, что, в принципе, человечество пережило период такого увлечения некой показушной помпезностью. Виктор Набутов: Пятисотметровых квартир? Дмитрий Наринский: Точно это не будет массовый сегмент. Может быть, какому-то индивидууму, которому это позарез нужно, чтобы почувствовать себя счастливым… Виктор Набутов: Хорошо. Дмитрий Наринский: Но в целом, мне кажется, такой разумный аскетизм или такая простота. Виктор Набутов: А функциональность? Дмитрий Наринский: Функциональность? Я бы заменил на эргономичность. Мы развиваем эргономичность, представления об эргономике развиваются. Понятно, что никто не будет спать стоя, да? Все-таки человек биологически спать будет лежа, это очевидно. Очевидно, что будут те или иные стулья, кресла и так далее, потому что человеку свойственно занимать такую позу. И в каком-то виде, наверное, останется стол, потому что со стола удобно брать пищу. Но не будет стремления позолотить стол, сделать золотую ножку кресла и так далее. Мне кажется, это будет уходить. Виктор Набутов: Михаил Александрович. Михаил Бейлин: Ну, самое главное, что, как нам кажется, точно будет в доме – он будет очень сильно с вами связан. То есть вот то, что нам сейчас показывали про «умный» дом. Он будет настолько связан, что вы просыпаетесь утром, а у вас уже такая подсветка, которая вам нужна для того, чтобы встать в хорошем настроении. Не вы ее настроили. Ольга Щербакова: Искусственный интеллект. Михаил Бейлин: Да. Не вы ее настроили накануне, а она вас чувствует. Вы поговорили по телефону – и у вас от этого разговора начал подниматься уровень кортизола. Виктор Набутов: И искусственный интеллект тебе проанализировал. Михаил Бейлин: Он чувствует это. И он начинает тоже играть со светом, может быть, с какими-то звуками, еще с чем-то. То есть это дом, который тебя ощущает. На самом деле у нас всех есть телефон, и наш телефон нас очень хорошо знает. Мы все уже знаем про контекстную рекламу, которую нам подсовывают, и так далее. Так вот, ваш дом вас будет очень хорошо знать. И он будет вам очень сильно соответствовать, он будет соответствовать вашему настроению, помогать. А может быть, он будет вами управлять и так далее. Ольга Щербакова: Не хотелось бы. Михаил Бейлин: Это если с другой стороны посмотреть на этот вопрос. Все может быть. Виктор Набутов: Хорошее будущее! Игорь Шнуренко: Послушайте, а как он будет манипулировать? Ну, во-первых, вот такая ситуация, которая, кстати, вполне естественна уже сейчас. Вы просыпаетесь утром с прекрасной картинкой, которая соответствует вашему настроению, но дом не выпускает вас. Почему? Потому что вы, наверное, задолжали квартплату. Вы не можете выйти из дома, пока вы не оплатите. Или вы можете не войти в дом по той же причине. Виктор Набутов: Понятно. Игорь Шнуренко: Ведь вся система настроена на то, чтобы вы были хорошим членом общества. И дом проследит за этим. Дом обеспечит, что вы сделаете то, что нужно. Виктор Набутов: Согласен. Игорь Шнуренко: Ну и так далее. Есть очень много аспектов. И следить будут за вами не только те камеры, которые вы можете отключить или включить, но и все гаджеты, утюги, стиральные машины. Виктор Набутов: Это уже сейчас происходит. Игорь Шнуренко: Они будут собирать о вас информацию и передавать это сразу же в «облако», чтобы как раз подстроиться якобы под вас или подстроить вас подо что-то, что им нужно, потому что это продано, вы уже, как бы ваше будущее продано. Виктор Набутов: Договорились, договорились! Есть задача даже – до 2050 года посмотреть, правы вы или нет. Последнее, Ольга Филипповна, если можно, ну, ваше такое психологическое… Ольга Щербакова: Ну, если мы говорим про то, что дом – это то место, где мы чувствуем все-таки безопасность и комфорт, где мы отдыхаем и восстанавливаемся, то я не знаю, какие это будут технологии, но там, видимо, человек… Может быть, это может соответствовать его типу личности. Потому что, например, если человек шизоид, ему лучше, если это будет отдельно стоящий какой-то дом, большое пространство. Если это человек тревожный, например, то такие вещи, как «умный» дом и камеры слежения ему точно не подойдут. Виктор Набутов: Согласен. Ольга Щербакова: Потому что это будет способствовать паническим атакам и так далее. Если, конечно, развитие архитектуры нашей, развитие этого направления, урбанизации все-таки будет каким-то образом соприкасаться, изучать какие-то законы развития психики, потому что мозг так быстро не развивается. Мы, конечно, не пещерные люди, но тем не менее это будет учитываться. Виктор Набутов: Но недалеко ушли, я с вами согласен. В общем, финализируя, дорогие друзья, мы действительно на сто процентов не можем знать, как будут устроены, из чего будут сделаны и, наверное, какой функционал будут нести, как нам помогать и за нами следить наши жилища будущего в середине XXI века. Но я должен сказать честно, что одно я могу сказать наверняка, об этом упоминал Дмитрий Михайлович: дома будущего через 30 лет гарантированно будут иметь кровать и стол, потому что человек должен спать лежа, а сидеть за столом. И это вселяет определенный оптимизм и снижает немножечко тревогу перед удивительным и совершенно неизведанным будущим середины XXI века. Спасибо большое. Это была «Воскресная ПРАВ!ДА?». До встречи на Общественном телевидении России!