Все думают, что времена экспедиций уже в прошлом и что все великие открытия давно уже сделаны. Но это не так. Времена экспедиций только начинаются. – Это образ жизни, образ мышления. Без этого народ не может уже существовать. – Экспедиция – это когда ты уезжаешь из дома надолго, с огромным количеством вещей. Новое место становится твоим домом и площадкой для исследования. – Есть вулканологи, есть геологи, есть ландшафтоведы, есть биологи разных специальностей: орнитологи, почвенные зоологи, специалисты по морским животным и прочее, и прочее. – Здесь, на Курилах, такое ощущение, что это затерянный мир. Как будто время здесь идет своим чередом. – Чем интересны Курилы? Курилы – очень динамичный такой район. Здесь и вулканизм, и землетрясения, и цунами бывают. И все это происходит в береговой зоне. – Каждый поисковик знает вот эти фотографии с Северных Курил, где в сопках среди зарослей бамбука стоят танки, в районе аэродромов японских стоят запчасти, крылья от самолетов, разбитые самолеты. * * * Илья Тарасов: Здравствуйте! Меня зовут Илья Тарасов. И это программа «ЗаДело!». В этом и следующих выпусках мы будем вам рассказывать о самой масштабной в новейшей истории России научной и волонтерской экспедиции на острова Курильской гряды. Она была придумана и организована Экспедиционным центром Министерства обороны при поддержке Русского географического общества. Два с лишним месяца энтузиасты науки, волонтеры и поисковики провели на островах Итуруп и Уруп, чтобы изучить одно из самых загадочных и труднодоступных мест России. * * * Илья Тарасов (здесь и далее – за кадром): Военные, ученые, волонтеры, поисковики – пока эти люди еще не знают друг друга. Не знают, где будут жить и в каких условиях работать, как сложится эта экспедиция и все ли получится. Несмотря на огромный полевой опыт участников, большинство побывает на Курилах впервые. Но то, что каждому из них выпал уникальный шанс открыть что-то новое, первым увидеть и найти то, что никто до этого не изучал, они прекрасно знают. Ради этого шанса они и поехали. Евгений Бинюков, начальник Экспедиционного центра Министерства обороны: В 2015 проводилась экспедиция Минобороны и Русского географического общества на Шумшу. Следующая экспедиция – на Матуа. В принципе, экспедиция на Матуа дала как раз толчок для проведения исследований полной группы островов. Илья Тарасов: Вещей надо брать много – условия на Курилах не самые комфортные: высокая влажность, резкие перепады температуры, тайфуны, непроходимые заросли бамбука, мелкодисперсный магнитный песок, который проникает везде. Помимо этого – медведи, клещи и злая мошка, которая не кусает, а буквально выгрызает куски плоти. Все это ждет впереди. Экспедиция продлится 68 дней и 9 часов. Ученые проведут исследования на трех островах: Аскольде, Итурупе и Урупе. Кто-то останется на весь срок экспедиции, кого-то заменят через месяц коллеги. Дорога непростая: Москва – Челябинск – Новосибирск – Улан-Удэ – Владивосток. Десять тысяч километров за двое суток. Дальше – 300 километров морем на кораблях Тихоокеанского флота. Уникальность экспедиции в том, что раньше настолько масштабно Русское географическое общество, ученые и Министерство обороны никогда не сотрудничали. Самое сложное – авиаперевозку, корабли, организацию быта и технику – взяли на себя военные. Без этой поддержки экспедиция в одну из самых отдаленных, труднодоступных и малоизученных точек России была бы невозможна. Игорь Спирин, командир большого десантного корабля «Ослябя»: БДК наиболее предназначены и по размещению личного состава, и по перевозке техники. Ведь Русское географическое общество, помимо того что людей перевозит, еще и технику перевозит. А техника выходит не наплавь, а непосредственно на землю, поэтому только БДК и может ее перевезти, чтобы подойти к берегу и выгрузить колесную технику, так же как и гусеничную. Илья Тарасов: Остров Итуруп, бухта Касатка. Спустя неделю после вылета из Москвы экспедиция высаживается на берег с большого десантного корабля. Лагерь всех приятно удивил – постарались местные военные. Именно на них лежит организация всего процесса жизнедеятельности, чтобы освободить ученым руки и время для занятий исследованиями. Антон Юрманов, заместитель начальника экспедиции по научной работе, ботаник: Без военных за такой срок мы даже и мечтать бы не могли, чтобы замахнуться на обследование всего острова, потому что сейчас с нас полностью сняли любые хозяйственные нужды, обеспечив комфортом в виде света, тепла, простыней, бани, душа. Илья Тарасов: Места здесь дикие, много медведей, есть опасность встретиться с браконьерами, поэтому выходы за пределы лагеря разрешены только организованными группами, а в некоторые районы острова – в сопровождении вооруженной охраны. Помимо военных, безопасность ученых во время проведения полевых работ обеспечивают добровольцы. Даниил Кузнецов, старший инструктор по безопасному проведению полевых работ: Существую я и моя команда, которая сопровождает ученых, помогает на маршрутах, страхует их, иногда выполняет работы в каких-то особо сложных условиях. Мы обучены, по большому счету, всему спектру, необходимому для подобных мероприятий. Это и первая помощь, и техника туризма, и ориентирование. Ну, все, что может прийти в голову. Обращение с оружием, подача сигналов. Ну, все, что необходимо. * * * Илья Тарасов: Курилы – это 56 островов общей площадью 9,5 тысячи квадратных километров и протяженностью 1 200 километров. Находятся они на границе Охотского моря и Тихого океана, между Камчаткой и Японией. Различные экспедиции исследуют Курилы уже четыре века, но до сих пор есть малоизученные участки. Эти пробелы и должна восполнить экспедиция, цель которой – проведение комплексного обследования территории островов Уруп, Итуруп и акваторий вокруг них. Известная нам история. Освоение Курил русскими начинается в 1654 году. Спустя полвека на картах Российского государства появились Курильские острова. Евгений Бинюков: Исследования островов в советское время начались практически сразу, в 1946 году. И последние крупные экспедиции проводились в 80-х годах прошлого столетия. Основные усилия были сосредоточены на изучении южной группы островов. Таким образом, Кунашир, Шикотан значительно более изучены, чем непосредственно Итуруп и другие острова в сторону Камчатки. Антон Юрманов: Это очень интересное место – как в плане островной биогеографии, так и в плане истории формирования флоры и фауны. Здесь, на Курилах, такое ощущение, что это затерянный мир. Как будто время здесь идет своим чередом. Меня зовут Антон Юрманов, я специалист Экспедиционного центра Министерства обороны. В экспедиции я выполняю роль заместителя начальника экспедиции по научно-исследовательской работе. Я координирую работу ученых, помогаю им достигнуть максимальных результатов. Также я являюсь аспирантом Главного ботанического сада Российской академии наук. Специализируюсь на филогенетической фитогеографии морских трав. Здесь, в экспедиции, я в том числе собираю материал для своей кандидатской диссертации. Илья Тарасов: Наверное, в представлении большинства людей так и должен выглядеть современный молодой российский ученый – увлеченный и увлекающий других. Антон Юрманов – специалист Экспедиционного центра Министерства обороны России, аспирант и младший научный сотрудник Главного ботанического сада Российской академии наук. Это 36-я экспедиция в его жизни. Он охотился за растениями по всему миру: в Тибете, Камеруне, Лаосе, Новой Каледонии, Бразилии. На Курилы поехал не только ради своих исследований. Антон отвечает за организацию работы всех ученых. Антон Юрманов: Все обменяйтесь номерами с Ярославом. Сбор здесь примерно к 7 вечера, к 7:30. Лагерь расположился на военном полигоне. Из этого лагеря довольно удобно отправляться в «радиалки». Прямо за лагерем находится довольно большой массив ландшафтов, который интересен для изучения. Орнитологи вообще в нескольких сотнях метров начинают уже работать. * * * Илья Тарасов: Для орнитологов Курилы интересны тем, что эти острова наименее изучены среди российских территорий, с точки зрения систематики и географической изменчивости. Каждый остров – своя небольшая экосистема. Евгений Коблик, орнитолог: Я – Евгений Коблик, орнитолог, кандидат биологических наук, работаю в Зоологическом музее МГУ. Приехал я сюда, на Курилы, потому что это удивительные острова со своей особенной фауной птиц. Здесь живут птички, которых нет больше нигде в мире. Илья Тарасов: Первое, что делают орнитологи, прибывая на новое место, – ставят сети-ловушки для птиц. Евгений Коблик: Постановка сетей – это всегда, с одной стороны, такой процесс творческий, потому что надо прикинуть, где у тебя будет ловиться птица, а где не будет ловиться. Так, ну вот здесь, наверное, будем ставить. Здесь речка, небольшой ручеек. Здесь птицы будут пролетать. И высокотравье, немножко деревьев. Так что довольно удобное место для того, чтобы поставить паутинные сети. Мы сейчас поставим восьмиметровую сеточку паутинную, которую птички не видят. Вот так она выглядит. Так называемые паутинные сети – это очень тоненькая дель, которая зачастую несколько микрон составляет. И она совершенно незаметна для птиц. Собственно вся сеть пронизана вот такими струнами, подборами так называемыми. То есть птица летит, попадает в эту сетку и падает в карман, вот сюда, и здесь она повисает. Таким образом, мы в основном понимаем через два-три дня фоновые виды – то есть те виды, которых много. После этого мы сеть обычно снимаем, потому что мы уже поняли, кого здесь сколько. Мы выпускаем уже большую часть птиц, потому что они нам не нужны для научной работы. Все, успокоилась? Давай! Оп! Все. * * * Игорь Попов, эколог: Меня зовут Игорь Попов. Мне 48 лет. Я эколог. Работаю в Санкт-Петербургском государственном университете на кафедре прикладной экологии. Здесь я занимаюсь наблюдениями животных. Моим основным оборудованием здесь является фотоаппарат, бинокль, GPS, другого нет. Я сейчас точно не помню, когда я решил этим заниматься. Ну, наверное, мне было года три. У меня в детстве была красивая книжка про китов. Мне она до сих пор очень нравится. Наверное, с этого времени я решил этим заниматься – ну, не только китами, а вообще какими-то интересными животными, интересными объектами окружающей среды. Так что это произошло очень давно. Илья Тарасов: Задача Игоря – исследовать острова и получить данные о местах обитания и количестве редких животных. Игорь Попов: Наблюдать редких животных нужно для того, чтобы вести работу по их сохранению, чтобы они не исчезли. Обычно это все-таки сводится к наблюдениям. Важно понять, сколько их, где они, что им угрожает. Тюлени очень любят отдыхать на маленьких островках у берега. Они очень не любят, чтобы их беспокоили. Местное его название – антур, курильский подвид обыкновенного тюленя. Тоже весьма редкий зверь – подвид курильский обыкновенного тюленя, занесен в Красную книгу России. Интересно, что по цвету он очень напоминает куски лавы, на которых они лежат. Особенно когда еще кругом птицы, когда они эту темную лаву загадят, получается такой черно-белый рисунок. И тюленя на нем очень плохо видно. Ожидал, что их тут много, а на самом деле мало. Всего мы видели 15 штук на острове Уруп. Ну, на острове Итуруп немножко больше, но гораздо меньше, чем наши предшественники отмечали. Илья Тарасов: Еще одно важное открытие Игорь сделал прямо на свалке города Курильск. Игорь Попов: Жемчужину нашел в речке, которая течет по окраине Курильска. Удивительно, что это, наверное, самый загрязненный водоем на острове, где и бытовой мусор, и канализация в водоохранной зоне – все возможные нарушения. Это остатки пресноводных жемчужниц – очень редких животных, занесенных в Красную книгу, которые охраняются. Вот я их на острове Итуруп нашел в довольно большом количестве и собрал раковины для музея, пусть порадуются коллеги. Эти животные примечательны тем, что они живут в реках, в которых размножаются лососевые рыбы, потому что личинки их паразитируют на жабрах лососевых рыб. Но, кроме лососевых рыб, им нужен еще комплекс специфических условий, поэтому живут они в очень небольшом количестве рек. В прошлом из них активно добывали жемчуг. Сами раковины тоже шли для хозяйственных целей – из них делали пуговицы и прочие подобные предметы. Из-за промысла и разрушения среды обитания они стали очень и очень редкими. Сейчас их пытаются охранять. * * * Антон Юрманов: То, что мы находимся на берегу, позволяет нам легко забрасываться на технике в любые части острова. Илья Тарасов: Вечером все собираются на совещание: распределить задачи и построить маршруты. Огромная сложность – состыковать интересы всех ученых. Ботаникам нужны болота, геологам – разломы, экологам – реки. А транспортные возможности ограничены, поэтому выезжать необходимо группами. Анатолий Каламберг, руководитель экспедиции: Да, человеческий фактор очень ярко выражен, потому что все ученые очень мотивированы – в том плане, чтобы по максимуму изучать, проводить научно-исследовательскую работу. Иногда приходится усмирять их пыл, потому что с учетом погодных условий, плюс тяжелый рельеф, как-то надо сдерживать их пыл, для того чтобы не навредить их здоровью и жизни. Илья Тарасов: Курильские острова – это вершина двух огромных подводных хребтов. Здесь каждый остров – это вулкан, осколок вулкана или цепочка вулканов, слившихся своими подошвами. За последние 300 лет на Курилах зафиксировано 29 сильных и катастрофических извержений. Екатерина Плутахина, геолог: У вулканологов есть неплохой девиз (долго объяснять, откуда он пошел): «Пусть нас ожидает катастрофическое извержение». Ну, этому рады на самом деле многие вулканологи, точнее, практически все, кто не находится на самом вулкане. Вулкан – это опасно. Но извержение – это всегда новый материал. Вулканы – они ни минуты не стоять спокойно. Вот смотришь на эту гору, а на самом деле эта гора меняется, она меняется каждую секунду. За одну минуту состав фумарольных газов может поменяться кардинально процентов на шестьдесят. Возможно, вы об этом даже не узнаете, потому что вы будете внизу. Илья Тарасов: Курильские вулканы могут влиять на климат всей планеты, а процессы, происходящие на фумарольных площадках вулканов, приводят к образованию новых соединений и минералов, за которыми ведется гонка среди исследователей. Екатерина Плутахина: Для каждого вулканолога есть что-то свое, значимое. Кто-то мечтает действительно найти новый минерал. Для кого-то верх мечтаний – это назвать новую вулканическую структуру своим термином. Это значит, что именно ты этот термин обосновал. Мне нравится подниматься на вершину и потом смотреть на результаты своей работы. Илья Тарасов: На Итурупе пять вулканов, попадающих под определение действующих. За первые недели экспедиции вулканологам удалось взять образцы с двух из них – с вулкана Баранского и Атсонупури. Всего было взято 15 килограммов породы. * * * Надежда Павлова, эндокринолог: Мы находимся на притоке реки Куйбышевки. И мы сейчас здесь будем ловить рыбу. Никита, перчатки рабочие надевай! Дышит? Ура! Рабочие. Ну, можно взять и эти, а потом рабочие сверху. Берем материал на генетику. Оп! Меня зовут Надежда Павлова, я аспирантка лаборатории эндокринологии Биологического факультета МГУ имени Ломоносова. Я хочу посмотреть, насколько сильно изменяется уровень определенных гормонов во время нереста рыбы, который связан со сменой солености. Когда рыба приходит в пресную воду для размножения, у нее меняются гормоны. И у меня возникла определенная гипотеза на этот счет. Для того чтобы ее доказать на промысловом виде рыб, я приехала сюда. Результаты могут быть такими. Во-первых, моя теория может не оправдаться – и тогда гормоны будет очень просто применять в аквакультуре. Или моя теория может оправдаться – и надо будет исследовать более подробно, более детально, для того чтобы правильно применять гормоны в аквакультуре. Илья Тарасов: Для того чтобы провести исследование, Наде необходимо взять пробы у ста рыб, половина из которых должна быть выловлена из морской воды, а вторая половина – из пресной. Нужна не сама кровь, а сыворотка – то есть кровь без эритроцитов, тромбоцитов и лейкоцитов. Для того чтобы ее отделять, кровь отстаивают, а потом для лучшего разделения фракций Надя использует специальную центрифугу. * * * Илья Тарасов: Антон – выпускник Географического факультета МГУ, кафедры биогеографии, сейчас аспирант Главного ботанического сада Российской академии наук, отделения тропических растений. Пишет кандидатскую диссертацию про историю формирования ареалов морских однодольных растений. Антон Юрманов: До этого я занимался почвенной биологией, после этого занимался молекулярными исследованиями. Но в какой-то момент, во время экспедиции в Новую Каледонию, мне довелось собирать материал тех морских трав, которые там обитают. И это было самое красивое, что я видел как под водой, так и на земле: медленно колышущиеся морские луга, между которых плавают рыбы, черепахи. И все бликует на солнце. И вся эта зеленая грива очень медленно и динамично раскачивается. Это завораживает, взгляд просто не оторвать! Мне захотелось узнать больше про эти растения. Это оказалась действительно очень интересная группа. Формирование ареалов – история, которая еще недостаточно изучена. Я решил внести свой вклад. Их широкая география позволяет мне охотиться за ними по всему миру. Илья Тарасов: Морские однодольные растения или морские травы похожи чем-то на злаки, образуют своего рода «подводные луга». Эти растения являются средообразователями, то есть создают комфортную среду для многих других видов – от крохотных улиток и рыб до каланов и тюленей. Также они защищают берега от разрушения и очищают воду. Один гектар таких «морских лугов» поглощает в два раза больше углекислого газа из атмосферы, чем дождевой тропический лес. Также пектин некоторых видов морских трав входит в состав препарата-стимулятора иммунной деятельности организма, применяемого при ряде заболеваний, поэтому исследование, проводимое Антоном на Курилах, важно не только для фундаментальной науки, но и для оценки одной из потенциальных отраслей экономики островов. Морские травы Антон собирает в основном во время отлива, когда к ним проще подойти. Обязательно фотографирует образцы, отмечает точки сбора в навигаторе. Часть материалов он спиртует, часть сушит и закладывает в гербарий. Берет пробы воды, оценивает площадь лугов. Помимо этого, изучает фауну, населяющую морские травы. Сейчас собранный им гербарий находится на Географическом факультете МГУ. Антон Юрманов: Еще во время учебы в университете я довольно часто ездил в экспедиции, некоторые из них были одиночными. Однокурсники, товарищи моего научного руководителя, просто знакомые ученые просили что-нибудь привезти – например, из Камеруна привезти какие-то образцы горных пород, какие-то минералы, образцы листьев. То, что для них являлось важной частью их исследований, для меня являлось сущим пустяком, это занимало 15 минут в день. Ты исследуешь комаров. За один полевой сезон ты можешь объехать 5, 10, может быть, 15 точек даже в рамках России. А тебе нужно 35–40, и не только в России. И на ресурсе Sample Crossing ты можешь оставить заявку: «Пожалуйста, привезите мне комаров. Вот такая методика отбора. Я передам вам или перешлю по почте необходимые пробирки, все материалы. Хранить их нужно вот так, собирать вот так». И люди добровольно готовы этим заниматься. Уже есть примеры, как волонтеры в эколого-просветительских лагерях на Байкале собирали материалы для ученых в Москве. В этом году мы собирали материалы на Гогланде, на Кавказе. Уже здесь, на Курилах, мы собрали довольно много. Sample Crossing – это сеть обмена и сбора полевого материала, где не только ученые могут помогать друг другу, но и обычные люди, волонтеры. * * * Илья Тарасов: На остров надвигался Тайфун. Он должен был обрушиться на Итуруп через три дня шквалистым ветром и дождем. Но группа ученых все же решила рискнуть и провести исследование на вулкане Кудрявый. Добраться туда можно только на вертолете. Сергей Иванов, командир вертолета: Просто ветер здесь неустойчивый, сложно определить. Пересеченная местность, натекание идет с вулкана. Плюс там акватория Охотского моря. И уже у земли он очень быстро меняется. И приходится уже подстраиваться, корректировать непосредственно перед посадкой. Илья Тарасов: Выгружаться из вертолета пришлось на ходу – из-за погоды пилот не мог заглушить лопасти, рискуя остаться на вулкане вместе с группой. Оперативно взяв пару ящиков с сухпайком, группа исследователей высадилась у подножия вулкана Кудрявый. Вулкан Кудрявый давно «под прицелом» у ученых, 15 лет тут активно ведутся работы по добыче уникального металла – рения, самого дорогого металла в мире. Кудрявый – действующий вулкан. Кажется, он начнет извергаться прямо на твоих глазах. От него исходит дыхание – это фумаролы выбрасывают серные облака, которые клубятся и завиваются. В безветренную погоду высота вертикальных столбов газа и пара над ними достигает километра. Здесь, в этих выбросах, и был впервые обнаружен рений. Его открыл здесь в 92-м году вулканолог Генрих Штейнберг. Рений может сыграть немаловажную роль в развитии высоких технологий. Так в США на его основе был создан материал тверже алмаза. Этот чрезвычайно редкий металл востребован в авиационной и космической промышленности. То, что на Кудрявом обнаружили рений, привлекло к нему интерес вулканологов и геологов и сделало вулкан довольно известным. Иван Климанцов, техник: Они его починили, кстати. Это первый. Эти домики, когда были в 70-х и 80-х изыскания всякие разные, геологи построили. Они постоянно еще в 80-х и 90-х годах ездили. Илья Тарасов: Высота вулкана Кудрявый – тысяча метров. Подъем небольшой степени сложности, у туристов это категория «А». Восхождение на вершину осложняется наличием дацитового купола. Дацит – это порода вулканического происхождения. Из-за объема и специфики остывания лавы он трескается и распадается на пластины, которые выглядят как лезвия ножей. В горах всегда должен быть проводник. На Курилах для ученых им стал Иван Климанцов. Вот уже 17 лет подряд техник Института морской геологии и геофизики Дальневосточного отделения Российской академии наук приезжает с острова Сахалин на Курилы. Иван Климанцов: Можно сказать, что Курилы – это моя родная земля. Илья Тарасов: Ивана здесь все знают. На вершине ученые встретили вулканологов из группы Штейнберга. Вот уже несколько месяцев эта смена находится на вулкане, добывая рений из газа. Живут они в модернизированном доме-сфере с гордой табличкой «Храм вулканологов». Екатерина Плутахина, геолог: «Храм вулканологов» – это еще одна маленькая вулканологическая станция, которая просто следит за активностью самой привершинной части вулкана Кудрявый. Она очень удобная. Я впервые увидела, насколько великолепно и продуманно сделана станция: толстые стены, герметичность, защищенность от ветра. Скажем так, она приспособлена для того, чтобы ее накрывало серным облаком. То есть эти фумаролы парят, и периодически их сносит. Это опасность. Это просто сразу можно попасть в это облако, сжечь себе все легкие и умереть. Иван Климанцов: Мы находимся у кратера вулкана Кудрявый. Вот там многочисленные фумарольные отложения. Нам нужно очень внимательно следить за тем скоплением газов, потому что с начала проведения нами работ в вулкане угол сменился уже на 300 градусов. Нам нужно быть внимательными, чтобы газ не накрыл нас. Илья Тарасов: Но у погоды были другие планы. Резко налетевший ветер накрыл группу плотным облаком выбросов. На Кудрявом цель Вани – измерить температуру фумарольных выбросов. В непромокаемом рюкзаке, в нескольких слоях защитной пленки у него настоящее сокровище для вулканолога – тепловизор – камера, которая показывает температуру объектов. Вулкан Кудрявый уже давно значится в Книге рекордов Гиннесса как вулкан с самыми горячими выбросами. По замерам предыдущих лет, их температура достигала 920 градусов. Иван Климанцов: Пару лет назад была информация, что температуры на фумарольных полях возросли на 300 градусов – от 600 до 900. То бишь нужно было это подтвердить и посмотреть, что происходит. Мы взяли тепловизор у людей из Москвы, из Института Космоса и Земли, и этим тепловизором (а он мощный у них) решили замерить. – Федор, у меня тут окошко запотело. – Я думаю, Ваня об этом знает. Да, Ваня? – Это еще не верхнее значение. Просто первое, на которое наткнулись. – Было 400. Иван Климанцов: Показания, которые они показали, они просто – я не знаю, как это сказать – аномальные. На фумарольных полях такая температура – выше 1 600 градусов – ну, это запредельно. Не знаю, может, камера, может, что-то я не так нажал. Но факт в том, что она зафиксировала температуру. У нее есть ограничение, диапазоны. Самое высшее она фиксирует – 1 600. Все, что больше, она не фиксирует. Она показывает значком, что 1 600 и больше. – Ты точку прямо ловил там. Тысяча с лишним – 1 084, 1 200. Да, ловил. 1 300. Видишь, прыгает? 1 400. Вот видишь? То бишь оно есть. Илья Тарасов: Хотя и хочется кричать о рекорде, делать этого пока нельзя, данные нужно проверить еще несколько раз. * * * Илья Тарасов: Даже неопытный взгляд может оценить: флора Курил невероятно разнообразна и очень широко представлена даже на одном острове. На Итурупе: на юге – хвойные и широколиственные леса, на севере – каменные березы и кедровый стланик, а прямо в лагере растут гигантские трехметровые лопухи белокопытника. Надежда Павлова: Безумный гигантизм. Например, вот это. Понимаете, это лопух. Вот это – лопух. Илья Тарасов: Некоторые виды растений в нашей стране встречаются только на Курилах. Среди них два вида орхидей, за которыми приехала охотиться самая опытная участница экспедиции Татьяна Ивановна Варлыгина. Татьяна Варлыгина, ботаник: Здесь меня привлекало то, что есть несколько видов орхидей, которые я не видела и которые из наших ботаников, именно орхидологов, мало кто видел живьем. Я – Татьяна Ивановна Варлыгина, старший научный сотрудник Ботанического сада МГУ. Мне 70 лет. Я выполняю работу ботаника. Я использую в своей работе прежде всего определитель Воробьева и Ворошилова. Для сбора гербария и сушки – специальные сетки гербарные. При определении растения – лупа. И основные мои инструменты – это записная книжка, ручка. Записи все в полевом дневнике, которые потом будут использованы для написания статей и обработки материала. Илья Тарасов: Раньше два-три, а сейчас минимум месяц в году Татьяна Ивановна проводит в экспедициях. Все остальное время – научная работа в Ботаническом саду МГУ. В поисках заветных орхидей Татьяна Ивановна с помощницей Ксюшей намотали больше 100 километров по пересеченной местности. У ботаников свой арсенал: лупа, фотоаппарат, гербарные сетки, газеты и определитель растений. Татьяна Варлыгина: Так, есть теза и антитеза. Значит, читаем: «Растение, лишенное зеленой окраски». У нас это растение зеленое было до того, как потемнело. Значит, мы берем ссылочку на пять. Дальше: «Растение с одним прикорневым листом». У нас тут листьев много. «Прикорневых листьев два и более или же нет вовсе, а только стеблевые». Четырнадцать. Идем дальше. * * * Илья Тарасов: Тут важно учитывать, в каком состоянии находится растение – цветет ли оно или плодоносит. Это с первого взгляда не всегда понятно. И порой самые важные находки делаются неожиданно. Ботаник Олег Поцелуев случайно наткнулся, как он выразился, на «дохлую» орхидею и показал ее Татьяне Ивановне. «Дохлая» орхидея оказалась главной находкой в этой экспедиции. Пузатка (гастродия) высокая – это бесхлорофильная орхидея, которая живет в симбиозе с грибом под землей и на поверхности появляется только по время цветения. А цветет она не каждый год. Найденное растение выкапывается с корнем и закладывается в гербарий с этикеткой, на которой указан геотег и его название. Если встречается редкий вид в единственном экземпляре, то брать его как образец нельзя – только сфотографировать. Сушится гербарий долго, в зависимости от размера и водянистости растений. У каждого своя система сушки. Ботаники второй смены Елена и Надежда обучились технологии сушки гербария у испанских коллег: заложенные в газеты растения ученые кладут в герметичный мешок, подключают теплонагреватель и направляют его прямо внутрь мешка – так растения очень быстро теряют влагу. Ученые не только выкопали и увезли все, что хотели, но и привезли свои саженцы. Олег Поцелуев решил попробовать развести на Курилах облепиху. Олег Поцелуев, агрохимик: Сегодня у нас, так скажем, день такой относительно знаменательный. Сегодня, 6 августа, мы заложили такой мини-сад из растений облепихи, высадили семь саженцев. Селекция Института генетика, сибирская селекция, так скажем, для того чтобы произвести интродукцию данной культуры на территории острова Итуруп. И в случае успеха мы можем заявить о том, что данное растение здесь может хорошо развиваться, и продолжим, так скажем, расширение сада, облепихового сада на территории острова. Облепиха тем хороша, что растение, во-первых, неприхотливое для сложных климатических условий и тем, что оно очень богатое витаминами растение. Вообще облепиха – это уникальное такое растение. Для переработки, для пищевой промышленности используется практически все – начиная от корней и заканчивая плодами и даже веточками. В принципе, мне важна любая работа, которая может принести практическую пользу для людей. В принципе, на то и призвана сельскохозяйственная наука как таковая – приносить практический вклад в развитие людей, вообще в целом человечества, так скажем.