Голос за кадром: В стремлении стать лучшей версией самого себя можно найти скрытые таланты. Александр Мирошник: Я планирую добавить соус для пасты. Это моя идея. Я вчера так делал, мне понравилось. Я думаю, что сегодня вам тоже понравится. ЦЕНА ПРЕВОСХОДСТВА. ФИЛЬМ ЮЛИИ БЕРЛЕТОВОЙ Голос за кадром: На кухне Саша за главного. Приготовление еды стало любимым творческим занятием. А раньше шеф-поваром в семье была супруга – у Алены весомый опыт в ресторанном бизнесе. Когда-то ресторатор Алена познакомилась с программистом Сашей, и они стали владельцами одного на двоих бизнеса – кондитерской. Алена Степанова: Я бывший «наркодилер». В прошлом я была владелицей собственной кондитерской в Москве. Мы производили просто тонны, огромные торты на заказ. Большое количество людей я посадила на «сахарную иглу». Каюсь! Голос за кадром: И сама Алена обожала десерты. Но так было до поры до времени. Алена Степанова: У меня на тот момент была дикая аллергия. С аллергией я с рождения. И в возрасте где-то 30 лет у меня было два жутких приступа, то есть у меня был отек Квинке. Оказавшись дважды на пороге собственной смерти, я поняла, что так просто дальше продолжаться не может. Мне традиционная медицина помочь не может, кроме как пихать в меня таблетки. Отказавшись как раз от сахара, отказавшись от молочных продуктов, я очень сильно смогла себе помочь. Вячеслав Дубынин: Полный отказ от сладкого, конечно, возможен. И никакого вреда не произойдет. Голос за кадром: Вячеслав Дубынин – 62 года, профессор, доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник кафедры физиологии человека и животных биологического факультета МГУ имени Ломоносова. Написал более ста работ о мозге и нейрофармакологии, выпустил ряд научно-популярных книг о потребностях мозга, нейробиологии и физиологии человека. Вячеслав Дубынин, доктор биологических наук, профессор биологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, нейробиолог и нейрофармаколог: Сахар как таковой, в общем-то, нам не нужен. Сахароза – это молекула, которая состоит из глюкозы и фруктозы. Фруктоза нам необязательна вообще. А глюкоза – так мы ее получаем из крахмала. Алена Степанова: Сейчас в моем случае слово «замена» вообще не актуально, потому что я понимаю, что это не нужно. И фраза: «Нашему мозгу нужна глюкоза для того, чтобы он работал, поэтому нужно съесть сладкое». Я часто встречаю бабушек с внуками в магазине, которые покупают какую-то конфетку и говорят: «Вот перед школой тебе надо, чтобы мозг хорошо работал». Да, глюкоза нужна, но не из шоколадки. У нас в печени достаточно ее для того, чтобы наш мозг мог функционировать. Вячеслав Дубынин: Наши нервные клетки постоянно берут глюкозу из кровотока. Если глюкозы в крови мало, то это проблема прежде всего для мозга: возникает вялость, сонливость, вообще «мозги не работают». Чтобы этого не происходило, у нас есть поджелудочная железа, которая вырабатывает не только инсулин, но и гормон, который именуется «глюкагон». И глюкагон, в свою очередь, действует на печень, а в печени есть запас крахмала… ну, точнее, не крахмала, а гликогена, то есть крахмалоподобной молекулы. Должен выделяться этот самый глюкагон, печень должна выдавать глюкозу в кровь. Голос за кадром: Алена с Сашей распрощались со сладким в работе (продали кондитерскую) и в еде, плюс отказались от мяса с рыбой. Алена Степанова: У нас нет завалов, у нас нет здесь кучи продуктов, потому что мы едим все свежее. То есть купили, приготовили, съели. Мы стали веганами, но ни в коем случае я это не пропагандирую, потому что это очень тяжело. Это непросто так питаться, особенно когда ты вне дома находишься. И мы можем себе это позволить, потому что наша генетика нам это позволяет, мы сдавали генетический тест. Веганство подходит, действительно, не для всех, растительное питание. А нам, да, подходит. Я могу показать даже фотографии мои вот с такой ряхой, с лишним весом. Это видно, опять же, по моей семье: мама – минус 25 килограмм, муж – минус 15 килограмм, – когда мы начали менять свои пищевые привычки. Поэтому, конечно, это сказывается. Александр Мирошник: Поначалу сложно. Но когда мы столько лет, мне уже пятый десяток, мы это все кушали с сахаром. Сейчас я приезжаю домой к маме, и там тоже все с сахаром и по-прежнему с дрожжами, я говорю: «Мама, ну…» В общем, она уже немножко адаптируется, она уже делает и хлебушек без дрожжей, без глютена. Алена Степанова: Если это комплексный подход, опять же. Это здоровые привычки. Это качественный сон. Это физическая активность. Это питьевой режим. Это здоровое питание. Все в комплексе, конечно, дало результат. Потому что, отказавшись только от сладкого и в то же время продолжая есть пельмени, например, здесь, конечно, мы не добьемся энергии и хорошего внешнего качества. Ты очень любишь овощи! Да, я знаю. На! Покажи, как ты любишь овощи. Да? Ты знаешь, чтобы был хороший стул, нужно кушать клетчатку. Да? Голос за кадром: Питомец Мила в этой семье – тоже вегетарианец. Ей 12 лет. Долгое время мучилась проблемой с кишечником. Ее перестали кормить мясом – стало лучше. Алена теперь нутрициолог, предлагает своим клиентам базовые знания о пище, о сочетании продуктов, составляет рацион. А у Саши магазин экоаксессуаров. Дорого ли жить в такой эстетике, не есть мяса, сахар? Алена Степанова: Это иллюзия, это самообман, что это дорого. Мы не покупаем никаких дорогих суперфудов, в этом нет абсолютно никакой необходимости. Мы покупаем крупы, орехи, овощи, фрукты. Это даже могут быть и макароны, просто покупаем, например, без глютена. Мы просто знаем, что у нас в каждый прием пищи должны быть белки, жиры, углеводы и клетчатка. Никита Метелица: Это хатха в моем случае. Я сам инструктор по йоге, сертифицированный, больше десяти лет практикую. И в среднем у меня сейчас йога два-три раза в неделю. Голос за кадром: Это Никита. Говорит, что знает, как быть в ресурсе, чтобы самочувствие супер, энергии много, и так долгие годы. Никита Метелица – коуч по натуральному биохакингу, то есть мотиватор по здоровому образу жизни. Но вот что такое биохакинг? Никита Метелица, интегральный коуч-терапевт, основатель «Международного Института Интегрального Здоровья и Биохакинга»: В моем понимании биохакинг… Я вывел такой термин как «интегральный биохакинг», то есть целостный биохакинг, когда мы человека рассматриваем как целое. Это персонализированный подход к управлению здоровьем, энергией, долголетием, своим внутренним и внешним состоянием. То есть это управление психическим состоянием в том числе, это управление уровнем жизненной энергии. Голос за кадром: А это Роман Мальков – врач-физиотерапевт спортивной медицины, диетолог. Роман Мальков: Это хорошее упражнение, которое я рекомендую выполнять в спортзале, мое любимое. Это толчок платформы ногами. Юлия Берлетова: Я поняла, да-да-да. Роман Мальков: Вот это упражнение вызывает выброс гормонов, анаболических гормонов в кровоток. И эти «гормоны молодости», они налаживают изнутри. Голос за кадром: Эту книгу с упражнениями для занятий в спортзале Роман написал, когда работал с брокерами на Уолл-стрит. Десять лет он консультировал сотрудников американской фондовой биржи, а у них запрос один – быть в форме 24 часа в сутки. Роман Мальков, врач-реабилитолог, диетолог, гастроэнтеролог, автор Циклической диеты: Биохакинг – это модное направление, которое возникло в США, в Силиконовой долине, среди IT-работников, среди бизнесменов. У них появилось желание продлить свою работоспособность, не только работать, скажем, восемь часов, но и все двенадцать часов каждый день, улучшить работу мозга, продлить период молодости и период здоровья, жить дольше и качественнее. И вот они начали применять все новости, какие только появляются в мире здорового образа жизни, медицинской науки, они сразу это стали применять на себе. Некоторые тратят даже два миллиона долларов в месяц на то, чтобы поддерживать молодость и не стареть. Голос за кадром: Истинные биохакеры пытаются «взломать» свой организм, добиться возможностей, которые ранее были не доступны человеку. И все это с помощью достижений медицины. Роман Мальков: В конце девяностых годов в США пошел пик популярности использования гормона роста. Гормон роста натуральным путем вырабатывается в нашем организме, но по мере старения его выработка снижается. И вот вышло исследование, которое показало (это был 1991 год), что инъекции гормона роста омолаживают организм, пропадают морщины, появляется энергия. И люди бросились его использовать, то есть колоть эти инъекции себе в тело. А потом, по прошествии нескольких лет выяснилось, что инъекции гормона роста опасны тем, что они стимулируют онкологические процессы. Голос за кадром: Никита не брокер, но по образованию, кстати, финансист, и с 18 лет у него то один бизнес (строительство экологичных домов), то другой (магазины для здорового питания). Ему тоже было важно быть бодрым и энергичным круглые сутки. Для достижения этой цели выбрал путь изучения потребностей своего организма – ПП и ЗОЖ. Никита Метелица: Масло семян черного тмина с утра натощак. Витамины группы В. Сейчас также я решил пропить курс железа. И крайняя баночка – это Омега-3. Голос за кадром: Четырнадцать лет Никита не ест мяса, а последние четыре года – сыроед. Ему сейчас тридцать три. А возраст по весу, содержанию жира и воды в теле, работе сердца и состоянию сосудов… Никита Метелица: Минус семь лет. То есть естественный мой возраст по паспорту – тридцать три. Биологический – минус семь. Периодически можно снимать кардиограмму и с помощью специального прибора смотреть вариабельность сердечного ритма, и за счет именно программного обеспечения мы можем посмотреть текущее состояние организма и разных его систем. Я уже проверяюсь больше десяти лет – раз в год, иногда раз в полтора, иногда бывает чаще, чтобы понять, как воздействуют на организм те или иные добавки. Суть биохакинга во многом опирается на показатели, по которым мы можем понять точку А, текущее состояние организма, и в соответствии с этим более четко прописать, например, добавки те или иные. Значит, мы говорим уже об анализах, то есть сдать анализы крови. Андрей Арбенин: Привет, господа! Вот оно, собственно говоря, море. Голос за кадром: Андрей Арбенин, моряк. Десять лет плавал по Атлантике вторым помощником капитана. Год назад сменил род занятий. Сейчас дело жизни – биохакинг. Андрей Арбенин, биохакер: Ну, для меня лично биохакинг – это необходимость. И это про достижение, быстрое достижение каких-то результатов, связанных со своим телом, мозгом, со своей психикой. Голос за кадром: Андрею 27 лет. Движение к профессиональному биохакингу начал в семнадцать. Андрей Арбенин: Очень плохо себя чувствовал во всех аспектах: психологический, физический. Плохо выглядел. Не знаю, в шестнадцать, в пятнадцать лет я себя чувствовал, ну, по нынешним своим ощущениям, наверное, лет на сорок. То есть у меня действительно были какие-то физиологические проявления не то чтобы старости, а именно нездоровья: выпадение волос, которое прекратилось, то есть это не генетический фактор был; стресс, синяки под глазами. Я ничего не запоминал на парах, постоянно был сонный, поэтому я решил начать разбираться. Ну, понятно, что большинство людей примитивного мышления сразу отметили: «Ну, надо было к врачу сходить». Учитывая, что у меня еще и денег не было в свое время вообще, то есть я из простой семьи абсолютно, у меня не было других вариантов, кроме как углубиться в эту тему самому. Голос за кадром: Раз в полгода у Андрея полная проверка организма. Плюс специальные исследования для того, чтобы понять, как действует на его организм то или иное вещество. Юлия Берлетова: Вообще это как бы затратная вся история, чтобы детально все изучать и как бы уже что-то использовать на себе, пробовать какие-то добавки, препараты? Андрей Арбенин: Биохакинг – это потребность, которая требует хотя бы двух, трех, четырех тысяч долларов в месяц, по моим подсчетам, если такой серьезный уровень. «Самое главное. Знаете, почему с мухомором нужно быть аккуратным? Употребил сразу, по-моему, три шляпки – и эффект пришел очень плавно. Однозначно могу сказать, что я ждал чуть другого.» «Для того чтобы есть более или менее существенную терапевтическую дозировку, необходимо съесть просто тонну приправ». «Кофеин – абсолютно самый популярный психостимулятор в мире». Андрей Арбенин: Долгое время изучал различные вещества, потому что через вещества как раз легче всего понять свою биохимию, почувствовать, расширить палитру своих ощущений. Естественно, все это с упором на научную базу. То есть со здоровьем у меня все в порядке – и не потому, что я так считаю, а потому, что сдаю анализы постоянно. Изучение своего организма, демонстрация своих опытов обществу. Сейчас я уже на самом деле больше занимаюсь, как я это называю, наукой. Я изучаю просто различные закономерности влияния тех или иных гормонов (вот сейчас, в данный момент) на организм в большей степени мужчин, но в том числе и на женский организм, потому что сейчас есть некоторый интерес в этой сфере. В данный момент, действительно, интересует больше всего гормональная сфера, потому что, поэкспериментировав с гормонами, то есть поперемещав гормоны, как ползунки, в своем организме, я убедился в том, что это влияет колоссальнейшим образом на наше мироощущение и может повлиять на жизнь на столько процентов, на сколько это можно представить. Юлия Берлетова: Андрей, а вообще биохакинг связан с долголетием? То есть цель такая присутствует или нет? Андрей Арбенин: Задачи у всех абсолютно разные, но я бы выделил именно продление жизни как направление в отдельную сферу, которая в том числе иногда входит в сферу интересов отдельного биохакера или отдельного биохакерского сообщества. Для меня лично продление жизни не стоит на первом месте. Алексей Москалев, доктор биологических наук, биогеронтолог: Чем биохакинг, на мой взгляд, отличается от научного подхода? Во-первых, научные исследования – это всегда сравнение опыта и контроля, то есть обязательно должна быть контрольная группа, в которой есть некое плацебо, и мы можем сравнивать как бы эффективность действующего вещества в этой группе. В биохакинге как бы сам себе плацебо, да? Клинические исследования всегда проводятся на больших группах исследуемых. Нельзя по одному случаю делать глобальные выводы. Есть, конечно, продвинутые биохакеры. Как правило, это состоятельные люди, которые ходят в клиники для среднего класса, сдают большое количество анализов, наблюдаются у профессиональных докторов и свой биохакинг как бы на свой страх и риск делают под контролем вот этих как бы исследований объективных, чтобы, если они начали себе вредить, они это увидели, или доктор увидел и их как бы предупредил, и они бы прекратили. Ну, это, наверное, то, что можно назвать разумным биохакингом. Голос за кадром: Алексей Москалев – известный российский ученый-биолог, генетик, занимается вопросами продления жизни и ее качества. Руководит научно-исследовательскими лабораториями, где испытывают методы борьбы со старением. Профессор Москалев уверен, что человеческая жизнь не ограничена сотней лет, а старение – болезнь, с которой можно бороться. Разработал собственную схему питания, которую описал в книге «Кишечник долгожителя». Также автор издания «120 лет жизни – только начало. Как победить старение?». Алексей Москалев: Мы как ученые должны разрабатывать подходы к воздействию на наше старение, уже научные подходы, которые в перспективе, конечно, приведут к более радикальному продлению здорового периода жизни. Мы пока такое делаем на модельных животных и видим результаты такого воздействия. Ну, думаю, что не за горами и применение к человеку. Буквально в 2016 году только ВОЗ признала заболеванием саркопению – это старческая мышечная слабость, когда мышцы истончаются, и человек как бы… скелетная мускулатура не позволяет какие-то определенные движения делать, усилия, ухудшается ходьба, тяжести не может человек поднимать и так далее. И уже есть несколько клинических исследований, когда… Сначала на животных открыли, что то или иное вещество противодействует саркопении. И уже проводятся клинические исследования для того, чтобы применять это у пожилых людей. Роман Мальков: Сначала со спины, со спины, Нина Ивановна. Помните, я показывал? Со спины сначала. Да, приседаем три раза. Раз. Два. Три. Ноги. И еще руки, давайте еще три раза приседаем, три раза, но это уже больше руки работают. Раз. Два. Три. Теперь разворачиваемся. Голос за кадром: Нине Литвиненко 96 лет, тренируется каждый день. Нина Литвиненко: У меня лежа… Я уже руками, ногами. Значит, особенно ноги приходится тренировать, раз у меня болят. Роман Мальков: Вот у нее как бы хорошая мышечная масса в теле, которая позволяет ей быть независимой. Юлия Берлетова: Получается, вы спортом занимались в юности, в зрелом возрасте? Нина Литвиненко: Нет, нет, нет. У меня вот такая работа – канцелярская. Голос за кадром: Спорт пришел в жизнь делопроизводителя Нины Ивановны после третьего инфаркта в 90 лет. Нина Литвиненко: У меня же еще три инфаркта было. Роман Мальков: Да, три инфаркта. Представляете? Юлия Берлетова: Да вы что? Боже мой! Инфаркты? Сердце? Роман Мальков: Да, да, да. Сердце. Юлия Берлетова: Обалдеть! Роман Мальков: Нина Ивановна, расскажите зрителям, что вы делаете, когда смотрите телевизор, во время рекламы. Нина Литвиненко: Во время рекламы я обязательно хожу. Я от окна прохожу… вернее, начинаю вот отсюда, от окна. Потом к тому окну, туда и сюда загляну. Голос за кадром: Ходит Нина Ивановна много. Плюс недолгая, но продуктивная тренировка с мышцами. Консультирует Нину Ивановну знакомый нам по Уолл-стрит и работе с брокерами врач спортивной медицины и диетолог Роман Мальков. Роман Мальков: Прямо за ручку цепляйте. Все, нормально. Держите. Да, вот так вот. Локоть не сгибаем, прямая рука, прямая. Вот так вот. Грудные мышцы работают в данный момент. Нина Литвиненко: Я забываю… Роман Мальков: Мышцы у меня стоят на первом месте, забота о мышечной массе. И вот эти мышцы важны особенно пожилым людям, потому что, как я сказал, у пожилых людей возникает недостаток мышечной массы. Отсюда дряхлость, немощность, падения, остеопороз, переломы. Вот все это можно предотвратить, если заботиться об опорно-двигательном аппарате, в частности о мышцах, напрягать их, тренировать их. И тогда у человека будет совершенно другой образ жизни, он будет активный. До ста лет можно вести активный образ жизни и не страдать от немощности, от дряхлости и не болеть, потому что мышцы впитывают глюкозу, они препятствуют развитию сахарного диабета и других возрастных заболеваний. Голос за кадром: Если нет эспандера или сил приседать, то Роман советует не упускать возможности позаниматься на лестнице. Роман Мальков: Отдохните. Как сейчас пульс? Нормально? Ну, сердце не бьется сильно? Тогда можем повторить еще один раз – наверх и вниз. Все. Не устали? Как самочувствие? Нина Литвиненко: Нормально. Роман Мальков: Ну вот, прекрасно! Легкая нагрузка, но в то же время это хорошая нагрузка. И ее можно выполнять даже несколько раз в день. Алексей Москалев: Долгожители существенно отличаются от всех остальных людей. Чем они отличаются? А вот как раз тем, что они ведут такой же образ жизни, как и все, но живут гораздо дольше, потому что у них есть наследственные задатки для того, чтобы иметь большую стрессоустойчивость. Стрессоустойчивость – это такое понятие, когда клетки, ткани, органы и системы органов в организме отвечают на какие-то «поломки», «повреждения», внешнее неблагоприятное воздействие, в том числе и нездоровый образ жизни. Это как, знаете, можно сделать стену из бумаги и сделать из железобетона. И посмотреть, как выдержат землетрясение в первом случае и во втором. Так вот, у 90% населения, скажем так, стрессоустойчивость недостаточно высокая – и это сравнение с бумагой, вот как стена из бумаги. Поэтому нам приходится жертвовать своим временем, чтобы вести более здоровый образ жизни, включать осознанность как можно раньше, для того чтобы вообще дожить до пенсионного возраста даже. Голос за кадром: У Романа пациенты преклонного возраста, а еще средних лет с лишним весом, особенно те, у кого нет времени на спортзал. Мальков разработал авторскую диету (назвал ее циклической), гимнастику и цикл упражнений для офисных сотрудников. Роман Мальков: Необходимо разминаться в течение рабочего дня. Каким образом? Вы подходите к столу, к краю стола. Упражнение так и называется – «У края стола». Беретесь руками за край и делаете пять приседаний и подъемов. Работают ноги пять раз. Затем вы переключаетесь на руки. Ноги расслаблены, абсолютно расслаблены, как бы руки вытягивают туловище. Для начала пяти повторений достаточно. Со временем можно прогрессировать – семь, одиннадцать. Вот эти упражнения вовлекают в работу крупные мышечные группы, мышцы начинают впитывать калории, впитывать глюкозу, жиры. Голос за кадром: Еду Роман берет с собой из дома, зачастую вот такие конвертики. Роман Мальков: Я их называю «заворотики». Почему? Потому что в лаваш я заворачиваю вот два таких… Юлия Берлетова: Это у вас на целый день? Роман Мальков: На целый день мне хватает, да. Здесь как бы и обед, и ужин на работе. Принцип какой? Нужно совмещать источник белка (это может быть рыба, мясо или птица, или кролик) с овощами. Голос за кадром: После рабочего дня Роман гуляет, разработал еще и особый вид ходьбы, назвал ее русской. Роман Мальков: До работы минут 15–20 иду ускоренным шагом. После работы выхожу и иногда даже гуляю по городу часа три-четыре. Я называю это «низкоинтенсивная интервальная тренировка». Сначала обычная ходьба, а потом можно ускориться до такой, более быстрой. А можно ускориться до легкого бега – вот так идешь, а потом немножко пробежался, буквально пять секунд, потом дальше опять идешь. Почему я это называю «русская ходьба»? Потому что в основе лежит эффект коромысла. Как раньше женщины носили ведра с водой, они иногда носили на одном плече – ведро спереди, ведро сзади. Эффект коромысла в чем? Когда вы рукой тянете вперед, то это в противовес весу рюкзака. Юлия Берлетова: Вы прямо сами сделали? Роман Мальков: Ну да, да, да. Это моя тестовая модель. И она удобна тем, что она может вот так вот переходить с одного рюкзака на другой. Вячеслав Дубынин: Из относительно недавних открытий: обнаружили, что активно работающие мышцы выделяют особые гормоноподобные молекулы, их назвали «миокины». И эти миокины замечательно влияют на состояние мозга – ну, например, на гиппокамп, который у нас главный центр памяти. То есть получается, что активно работающие мышцы посылают такую гормональную благодарность мозгу: «Спасибо за то, что мы работаем». Поэтому активные движения, новые движения, просто движения – это прямо важно-важно, даже с точки зрения состояния мозга, не говоря уже о целостном состоянии организма. Мария Волынкина: Мы смачиваем костюм нательный водой по группам мышц. Смачивание костюма необходимо для того, чтобы была токопроводимость. Надеваем жилет. Елизавета Барская: Жилет. Одну ножку, вторую ножку. Натягиваем. Ручка – раз! Ручка – два! Ну что, по-гагарински? Поехали! Оп! Так… Мария Волынкина: Сейчас будем настраивать аппарат, то есть мы сейчас будем в этой части. Настраиваем аппарат на все группы мышц постепенно, начиная от ног и заканчивая плечами. Ощущение будет легкого покалывания, как теплые струи гидромассажа. Голос за кадром: Детальная подготовка к EMS-тренировке с помощью электрических импульсов. Тренер Мария подбирает степень воздействия тока на мышцы. Елизавета Барская: Хорошо. Мария Волынкина: Грудь? Елизавета Барская: Ну, достаточно. Мария Волынкина: Руки? Елизавета Барская: Достаточно. Голос за кадром: Елизавете 30 лет. Она журналист, закончила МГУ, а затем и театральный вуз, стала актрисой. И что ни роль, то серьезная глубокая работа: князь Мышкин, Гамлет. Нужно много сил, энергии и, конечно, выносливое тело. Елизавета Барская, актриса: Мне хотелось дойти до какого-то идеала, который у меня в голове сложился, то есть своя какая-то идеальная фигура. Я видела себя, ну, в определенном таком образе. И я стремилась, конечно, день за днем достичь этих точеных линий, не знаю, худых ножек. Елена Берлетова: Лиза, это тяжело, да? Мария Волынкина: Это тяжело. Выставляем ягодицы назад, спина при этом ровная. И поднимаемся наверх. Елизавета Барская: Опускаемся… Мария Волынкина: И поднимаемся наверх. Голос за кадром: В погоне за идеальным телом и зарядом бодрости Елизавета ищет и смело пробует новинки в спортивных нагрузках. Елизавета Барская: Спорт, конечно, как я поняла со временем, начал играть главную роль в моей жизни, потому что от моего хорошего состояния зависит моя вообще бодрость, продуктивность и вот этот уровень горения внутреннего огня. Мария Волынкина: Еще жестче происходит. Я вам просто… Елизавета Барская: Еще жестче, да. Юлия Берлетова: Еще жестче? Елизавета Барская: Еще жестче, да, потому что, собственно говоря, так как мы сейчас все-таки это делали размеренно, чтобы было понятнее, а там идет… Мария Волынкина: На камеру, да. Юлия Берлетова: Это в динамике, да? Елизавета Барская: Динамика. Мария Волынкина, генеральный директор сети танцевально-спортивных студий: То есть она будет стоять в планке по две-три минуты, соответственно. Есть люди, действительно, и у нас в том числе занимаются такие люди, прямо фанатики. То есть это на самом деле даже нас немножко пугает, в частности тренерский состав. То есть люди, которые уже добились, например, идеальной фигуры, то есть у них уже идеальная фигура, у них идеальное тело, то есть у них нет жира вообще, ну, именно глубокого. И они хотят быть еще суше. То есть мы всегда переживаем, чтобы это не было анорексией. Голос за кадром: Подобные тренировки были сначала каждый день. Сейчас – три-четыре раза в неделю. А помимо них… Елизавета Барская: Чтобы, собственно говоря, что-то новое было. Это меня тоже, как ребенка, увлекает. Это как игра – надеть, попытаться проехать. То есть для меня это такая смена и тоже как спорт. Голос за кадром: Стремление к новым возможностям своего тела – это гены, характер или воспитание? В юности Елизавета стала мастером спорта по легкой атлетике. Елизавета Барская: Когда ты чувствуешь вот эту мягкую поверхность дорожки, и кеды тебе позволяют это очень хорошо прочувствовать – это такой вообще кайф! Голос за кадром: Тогда на тренировках бегали от собак. Елизавета Барская: Прямо пускали за нами собак. Собаки за нами бежали, и мы от них убегали. Таким образом, приходили к финишу первыми, ну, потому что страшно. Голос за кадром: После легкой атлетики был бокс. Она занялась им, когда ее кумир в кино сыграл боксера. Лиза тоже пошла в клуб. Елизавета Барская: Пошла специально в мужской этот спортклуб, где были именно боксеры. Я была там одна девочка. Я понимала, что меня там могут, конечно, втащить. Там просто надо иметь такую выносливость! Там уже на концу первого часа тренировок ты молишься: «Только лишь бы дойти до конца тренировки», – потому что это очень тяжело! Но благодаря, опять же, боксу я стала, скажем так, наверное, психологически сильнее, стрессоустойчивее. Голос за кадром: Способствуют ли интенсивные занятия спортом сохранению красоты и продлению жизни? Алексей Москалев: Что касается здорового образа жизни, конечно, я не открою Америку, если скажу, что чем раньше мы его начинаем, тем дольше мы остаемся здоровыми. Но никогда не поздно – что тоже немаловажно. Много щадящих видов физической нагрузки, которая действительно способствует долголетию. То есть важно еще, что под этим ЗОЖ понимается. Впадать в крайность, то есть в какие-то орторексии, когда человек каждую калорию считает и расстраивается из-за того, что он там что-то не то съел, – это все не путь в долголетие просто по той причине, что это ведет к невротизации и к срывам. Вячеслав Дубынин: Как бы вы прекрасно себя ни вели, питались, двигались и так далее – это вовсе не гарантия, что вы проживете активно 80, 90 или 100 лет. Потому что примерно наполовину все зависит от генов – от тех замечательных молекул ДНК, которые мы получили с мамой и папой. Но это не повод опускать руки. Мы можем помогать нашим генам делать нас более здоровыми, более креативными, более активными и все такое прочее. Алена Кузнецова: Ручкой двигаем наверх, себя тянем вниз. Голос за кадром: Тренер Алена показывает, как надо, а Надя смело идет выполнять задание. Надя занимается танцами на пилоне больше пяти лет. Ей 62 года. Алена Кузнецова: На себя. Держи. Прижимай, прижимай. Да, сейчас ножку закладываешь сюда. Ручку можешь убрать? И прижимай хорошо это. Вот! Виси, виси. Голос за кадром: Это pole dance – танцевальное направление, где учат хореографии, спортивной гимнастике, акробатике. И все это на шесте. Алена Кузнецова, тренер студии танцев: Когда она ко мне пришла впервые, она стояла спиной ко мне, и я подумала: «О, какая-то новая девушка пришла, незнакомая». Она поворачивается – и я вижу, что, ну, наверное, уже не совсем девушка. Но не думала, что ей столько лет. Когда она мне рассказала, что ей шестьдесят, я, конечно, немножко была в шоке. Она у меня одна из самых дисциплинированных клиенток, не пропускает практически ни одной тренировки. Надежда Семенова: Это отрицательный небольшой шпагат. Поперечный пока не получается, нужно прокачивать. Голос за кадром: Первый раз в жизни Надя села на шпагат в 45 лет, тогда она училась арабским танцам. До того момента в ее жизни спорта никогда не было. Надежда Семенова: В детстве не пришлось заниматься спортом от слова «совсем». Я рисовала хорошо, ходила в художественную школу. Очень часто и много болела, поэтому спорта у меня не было. Папа у меня живчик такой был, и я, видимо, от него… Шестнадцать лет назад были очень модными арабские танцы, и к нам в Добрянку приехала шикарный преподаватель, я считаю, как раз по арабским танцам. Мы вместе с подружкой пришли, с удовольствием занимались. После чего мы стали танцевать разные танцы разных народов. И там же тренер с нами тренировала связки и растяжки. С подружкой как-то ездила в Пермь на мастер-класс по пилону, мне очень понравилось. Голос за кадром: Надя живет в небольшом городе Добрянка, он в 80 километрах от Перми, работает парикмахером. Опыт работы у нее – 40 лет. Все эти годы на месте не стоит, развивается. Надежда Семенова: Век живи – век учись. Всегда есть чему поучиться и у молодых, и не у очень молодых. Ничего нельзя отрицать. Пробовать и пробовать. Голос за кадром: Ее в городе узнают, восхищаются и ставят лайки в соцсетях. Надежда Семенова: Когда ты крутишься, во-первых, в перевернутом состоянии ты не знаешь, где право, а где лево. Это нейронные связи точно новые. И там есть возможность продолжить свое физическое образование, так скажем. Для этого я дополнительно стала дома заниматься. Вячеслав Дубынин: Две трети нашего мозга занимаются движениями. Из 90 миллиардов нейронов больше 60 миллиардов управляют именно мышцами, запоминают двигательные программы. А на все остальное – мышление, память, зрение, слух, эмоции, воля – остается треть нейронов, около 30 миллиардов. И значимость движений – колоссальная! Танец – это сложное движение, движение новое, потому что вы осваиваете какие-то фигуры, да еще это и в коллективе. То есть лучше всего защищают от старения мозга именно новые танцевальные движения в коллективе, потому что добавляется общение, а это тоже очень значимо. Надежда Семенова: Это моя красавица младшенькая. Говорят, что мы похожие. Не знаю. Мы с тобой похожи? Мира: Да! Надежда Семенова: Да, моя лапочка! Голос за кадром: У Нади два взрослых сына, трое внуков. Малышка Мира – младшая. Корреспондент: А чем она тебе нравится? Мира: Она крутится на пилоне. Надежда Семенова: И все. Пирожки не стряпаю. Корреспондент: А вы вместе с ней занимаетесь? Мира: Да. Корреспондент: А что делаете? Мира: Танцуем. Надежда Семенова: Танцуем мы. Молодец! А перекинуться можешь немножко? Повыше давай. Давай, давай, давай! Давай, давай, давай! Ох, ты молодец какая! Съезжай. Голос за кадром: Надя много тренируется в студии (она за 30 километров от ее дома), а еще сама установила пилон в квартире. Участвует в соревнованиях. Даже ездила в спортивный лагерь, где оттачивают сложные танцевальные связки. Надежда Семенова: Вообще кайф! Я вообще от таких силовых и сложных связок получаю, ну, полноту жизни, что ли. После этого мне море по колено. Я не ставлю планы. Просто мне нравится тренироваться, нравится выстраивать свое тело и нравится быть с девчонками, которые лучше меня. У меня есть мотивация сделать так же. В основе – любовь к себе. И я не про эгоизм. Мы часто забываем о себе во имя кого-то и чего-то, в итоге становимся старыми и дряхлыми. А это не благополучно для детей, для общества. Вячеслав Дубынин: Движение само по себе дает положительные эмоции. То есть мы так сделаны, наш мозг так сделан, что движения приводят к выделению дофамина, а дофамин – это основной нейромедиатор положительных эмоций. И, кстати, новизна тоже приводит к выделению дофамина, правда, в других частях мозга. В этом смысле дофамин не зря называют главным нейромедиатором положительных эмоций, то есть он и про новизну, креатив, и про юмор, например, и он же про радость движения. Надежда Семенова: Что мне нравится? Что я свободна в выборе какого-то проекта. Нравится, я участвую, девчонок давно уже знаю. Я нужна, понимаете? Нужна моя фактура, нужно мое какое-то отношение к этому, умение. И я ради этого еще и дополнительно занимаюсь, чтобы всегда быть в форме. Голос за кадром: Сегодня у Нади выступление с коллективом, в котором она начинала свою танцевальную карьеру. Сколько же стоят бодрость, хорошее самочувствие и долгая жизнь? Цена этому – осознание момента здесь и сейчас, того, что здоровый образ жизни, правильное питание, биологически активные добавки – не пустой звук и юмор, а инвестиции в собственное превосходство.