Илья Тарасов: Здравствуйте, меня зовут Илья Тарасов, и вы смотрите программу "За дело" мы говорим о самых острых социальных проблемах и даем инструкции по их решению. Прямо сейчас в российских психоневрологических интернатах находятся десятки тысяч человек, они полностью лишены свободы и права на выбор, справедливо ли это? Сегодня узнаем! У нас в гостях директор юридической службы фонда "Близкие другие" Екатерина Таранченко. Кать, привет! Екатерина Таранченко: Привет! Илья Тарасов: В чем заключается твоя работа? Екатерина Таранченко: Я защищаю права социально уязвимой группы людей с инвалидностью, у нас куча законов и много чего положено, но люди мало об этом знают и мало умеют этим пользоваться, людям нужна помощь чтобы реализовать то, что на бумаге вроде как им положено. Защищаю их от нарушений, потому что их очень много, мы боремся за то чтобы восстановить их в правах. Илья Тарасов: Лишить человека дееспособности легко или нет? Екатерина Таранченко: Очень легко, как ни странно, это тяжелая странная история, я вот убедилась и мне стало страшно, например, его госпитализируют в психиатрическую больницу в связи с тем, что какое-то состояние у него не очень и там психиатрическая больница подает заявление в суд и, если у человека нет адвоката, защитника, очень трудно доказать, что ты вообще в нормальном состоянии. Всё, ты теряешь дееспособность и попадаешь в интернат. Илья Тарасов: Детей из детских домов просто лишают дееспособности — вот так, мне кажется. Екатерина Таранченко: Вообще сплошняком просто, попадают они автоматически, так же как по сути, практически автоматически сейчас лишаются дееспособности. То есть там по закону, перед тем, как человек уходит из детского дома, детский дом должен поставить вопрос о том, насколько дееспособен человек, для себя решить и, если он не очень дееспособен, то подать заявление в суд. Детские дома сейчас не сильно задумываются над тем, какие реально есть у человека способности, кроме того в детском доме очень мало человеком занимаются в принципе, он редко выходит за забор, часто он не видит денег, не ходит в магазин. Такой человек действительно дизадаптирован полностью. Какие вопросы, конечно он недееспособен, подают заявление в суд, на этом заканчивается его самостоятельность, которая и не начиналась, подписывается заявление о переводе его во взрослый интернат и всё, все строем идут в 99% случаев. Один из 100%, ему дадут квартиру, если у него есть какие-то родственники, кто за него будет бороться, чтобы у него был другой путь, а 99% из 100% - все идут в ПНИ, они недееспособны, у них опекуном становится интернат, за них все решается, тратится пенсия, их ограничивают в свободе, им могут запретить все что угодно, то есть человек полностью подвластен интернату. Илья Тарасов: При условии, что человек даже не знает, что есть какая-то другая жизнь, точнее он может ее где-то видел по телевизору, но он не знает, что может на это рассчитывать, ему об этом никто не говорит. Екатерина Таранченко: Да. Илья Тарасов: Все началось с волонтерской деятельности? Екатерина Таранченко: Я начинала работать в благотворительной организации "Перспектива", с детьми в Павловском детском доме, я никогда про инвалидов ничего особенного не думала, но как-то меня очень зацепили эти ребята, я поняла, что я хочу там остаться, провести год с ними, понять, как они там вообще, чем я могу быть там полезной. Илья Тарасов: У твоего фонда жизнь началась с Павловского детского дома, а потом выяснилась что ребята из детского дома попадают, когда вырастают, в психоневрологический интернат. Екатерина Таранченко: Да. Илья Тарасов: Теперь это такая единая история связанная. Чтобы людям было понятнее, у нас есть фотографии: это фотографии твоих друзей, ребят, которыми ты занималась и, чтобы понять весь ужас и абсурд происходящего, мне кажется, надо рассказать на конкретных примерах, что, как и почему. Екатерина Таранченко: Это мой любимчик, я с ним как раз начала работать, ему было восемь, это 11 или 12 лет назад. Саша, он был в моей группе, где я была волонтером, я его дальше продолжила сопровождать на всем его пути, как раз сейчас он уже переехал во взрослый интернат, но у меня всегда была мечта, я с какого-то момента поняла, что мне нужно сделать, я хотела, чтобы он как раз вышел из этого учреждения в жизнь гораздо более нормальную. У него большой потенциал, он веселый, сам научился читать и считать, характер у него смешной. Вот этот дом сопровождаемого проживания первый большой городской дом в Петербурге. Илья Тарасов: Как он? Екатерина Таранченко: Он там теперь подметает, борщ готовит, говорит: "Я еще хочу, а они мне не дают быть самостоятельным, мультиварку поставили на холодильник, чтобы я кнопки что ли зря не нажимал?". На самом деле сложноватая история, потому что его сейчас вернули в психоневрологический интернат, потому что якобы это очень сложный процесс оформления выписки человека, поэтому он должен там находиться, пока они не поймут, как же это сделать, оформить документы, что он выписывается в дом сопровождаемого проживания, это очень сложно! Хотя на самом деле это супер просто, но психоневрологический интернат борется за тех, кого он интегрировал, очень жестко держит людей в своих цепких лапах, но я очень верю, что у нас с Сашей получится и он выпишется и будет жить в этом доме. Илья Тарасов: Это что за фотка?  Екатерина Таранченко: Это у нас была такая прогулка, там есть девчонка одна из тех, кто сидит на коляске, она жила в детском доме, часто выезжала куда-то с волонтерами, Таня, она в детском доме очень много ездила, но у нее довольно тяжелая болезнь и требуется регулярное сложное медицинское сопровождение, но, тем не менее, это не мешает ей интегрироваться и где-то быть вне учреждения. Сейчас она тоже переехала в психоневрологический интернат и там сказали: "Всё, человек очень сильно болен", кроме того, ее лишили дееспособности, опекун интерната он знает, что человеку положено и ее просто не выпускают. Сейчас мы с волонтерами наметили какой-то план, чтобы хотя бы ее выпускали, чтобы она могла выезжать, потому что когда человек сильно болен и еще заперт, то это только укорачивает его жизнь.   Это Вадик, тоже мой подопечный, но я была его педагогом, Вадик умер, это пример про то, что, когда ребят переселяют вот так автоматом во взрослый психоневрологический интернат в 18 лет, у них полностью ломается жизнь. Человеку не объяснить, куда его везут, Вадик не говорит, с ним можно другим образом, жестами, звуками общаться, он коммуницирует вполне хорошо, у него были очень сильные привязанности в детском доме. Он приехал и "сгорел" в первые полгода, он слепой был, просто "сгорел", потому что не понял где он теперь, у него не стало тех близких людей, которые с ним были, даже персонал, нянечки, они для него становятся близкими людьми, их просто не стало…  Олег, это я держу его на руках, мой второй такой воспитанник, это очень грустно, я хотела рассказать, что мы боролись, чтобы во взрослых интернатах сделали отделение для самых тяжелых детей, где больше персонала, больше помощи, мы надеялись, что там они не будут сгорать, вот и Олег туда переехал в такое отделение и я хотела сказать: "Ну вот, Олегу может больше повезло", но я получила звонок буквально перед эфиром, мне сказали: "Олег умер три часа назад". Это просто доказывает, мы детскому дому постоянно говорим: "Не надо в 18 лет выставлять таких сложных ребят, они умирают". Сейчас есть постановление правительства, по которому до 23 лет можно задерживать в детском учреждении, но Питер занимает очень жесткую позицию, что день рождения и на следующий день - чемодан, ну вот результат грустный. Илья, а вот это, я думаю, все узнают: Павел Астахов, бывший омбудсмен по правам ребенка. С Ильи начался очень сильный правозащитный процесс как раз в детском доме, потому что была громкая история, Илья лег в больницу, он был истощен, кости одни и мамочки, которые это увидели, они были в шоке, тоже выложили фотки в интернет, тоже начался скандал, что за Освенцим, откуда ребенок. Выяснилась, что он из детского дома и приехал туда Астахов и стал контролировать то, как реализуются права детей и нам удалось в тот момент остаться волонтерами в этом детском доме, потому что волонтеров пытались выгнать и сказать, что не нуждаются в этих услугах и еще добиться того, что все ребята стали учиться в школе, до этого они просто лежали в кроватях и с ними ничего не происходило. Это просто колоссальная разница, потому что дети стали в течение дня заниматься, у них появилась какая-то жизнь, кто-то стал выезжать в школу, у кого-то в корпусе обучение, но это сильно изменило историю для них. Вот эта школа, первый год 2011, когда ребята, кому-то уже было 16 лет, он впервые пошел в школу.  Ну вот это Саня мой тот же самый, ему, по-моему, 12 тогда было, он впервые стал учеником, причем его сразу в пятый класс зачислили, к тому же парень научился считать сам. Илья Тарасов: И это всего на всего десять историй, а в интернате тысячи человек и интернатов тысячи… Это столько людей, столько жизней, их просто, наверное, нет, этих жизней! Скольким ребятам ты уже помогла, скольким помогаешь сейчас, сколько сейчас дел, которые ты ведёшь? Екатерина Таранченко: Мне кажется, в год мы ведем около трехсот случаев, чтобы сказать, сколько из них удалось довести до каких-то успешных историй, наверное, процентов 10% максимум, потому что это очень непробиваемая система, очень сложно. Я иногда думаю, что у меня так мало сил осталось, потому что больно смотреть как людей ломает, очень часто ничего не получается добиться, не проломить эту стену, но я понимаю, что я вижу и верю! Вот для этих парней Саши и Яши – его друга, хочу другой жизни добиться, я хочу увидеть, что в нашем государстве появится какая-то альтернатива жизни в интернатах и люди смогут как минимум, выбирать, выходить и мы увидим этих ребят на улице и не будем пугаться. Илья Тарасов: Надеюсь, что скоро это произойдёт, Катя, спасибо тебе большое! Надо победить! Екатерина Таранченко: Будем стараться! *** Илья Тарасов: У нас в гостях Юра Кузнецов, мы только что посмотрели про него сюжет. Активно живешь, Юра, привет! Юрий Кузнецов: Здравствуйте. Илья Тарасов: Круто! Юрий Кузнецов: Я очень рад, что я оказался здесь, в Останкино. Илья Тарасов: Как у тебя так получается? Юрий Кузнецов: От прошлого все равно никуда не уйдешь, так случилось что я прошел всю радость социальной системы нашей страны на собственной шкуре: был детский дом, психоневрологический интернат, видите, какая мозаика, которая меня сформировала. Как я всегда говорю: "У меня никогда не было мамы, но у меня было много разных замечательных людей, которые во мне оставили такой пазл жизни, если можно сказать, который меня сформировал". Илья Тарасов: Как ты вышел? Тебя выпустили? Юрий Кузнецов: Во-первых, надо сказать так: меня никто не задерживал, я как раз для системы был возбудитель, меня нужно было как можно скорее удалить, потому что за мной некоторые другие люди, которые мечтали о другой жизни, тоже хотели другого. Поэтому не нужен в системе тот, кто ее будет возбуждать. Это совершенно было не нужно, было принято такое решение, что учусь, получаю профессию, поступаю работать, у меня есть доход, меня ставят на очередь на получение жилья и когда я получаю жилье, ухожу. Я получил свое жилье в 1988 году, началась моя самостоятельная жизни первого июля. Илья Тарасов: В учреждении были люди, которые хотели тоже самостоятельности, они же имели на нее право? Юрий Кузнецов: Они имели на нее право, но уже жили с тем, что есть. Илья Тарасов: Та система, которая тогда еще была и на сегодняшний день ещё остается, из которой люди могут выйти по закону, но как это происходит на деле, получается, не выйти, а вырваться, как это? Юрий Кузнецов: Система сама себя бережет, она внутри себя создала некие условия и считает, что так хорошо, что так будет лучше, но кто сказал, что человеку хорошо, отрицательный опыт — это тоже событие, который ты тоже переживаешь, может быть долго и ты учишься заново, может быть другим вещам. Что касается дееспособности, очень важный инструмент, который сегодня поможет значительному числу людей обрести права, голос, обрести возможность на другую жизнь, общество потратило почти 20 лет на то, чтобы этот институт ограниченной дееспособности появился в нашей стране, но, как ни странно, руководители учреждений, где живет большинство людей недееспособных, не торопятся его вводить в жизнь. Когда ты поступаешь в интернат, там было всегда две категории граждан: дееспособные и недееспособные, с дееспособными обычно всегда куча проблем: они качают права, они все хотят, их интернат удержать по сути не может и есть абсолютное большинство – граждане недееспособные, за которых несет ответственность директор учреждения. Что нужно делать: нужно как можно скорее произвести работу по выявлению граждан ограниченных дееспособны и дать им это право, только после этого мы сделаем следующий шаг. Илья Тарасов: Сейчас существуют три категории: недееспособные, ограниченные и дееспособные? Или уже две осталось? Юрий Кузнецов: Нет, пока три, они и будут, останутся. Будут, наверное, граждане, которые абсолютно недееспособны, такое тоже будет, но абсолютная недееспособность и должна отвечать на вопрос абсолютной недееспособности, этот человек не может ответить на три простых вопроса: "Да", "Нет" … вот тогда он точно недееспособен. Мы не должны наказывать человека. Сегодня институт недееспособности - это просто какое-то наказание, как клеймо, приговор. Она не позволяет человеку получать кредиты в банке, участвовать на фондовом рынке, играть, там, где финансовый инструмент рискованный, человек от этого огражден, а все остальное, он учится делать как все мы, совершая ошибки исправляя и двигаясь вперед. Людей свободе надо учить постепенно, сначала закрыть в детстве, а потом, когда ему исполнилось 45 лет, сказать: "Ты свободен", ничего не получится! Мне кажется, что, давая права тем, кто был ограничен в дееспособности, мы даем им право учиться быть свободными, а дальше следующий шаг, может быть еще при нашей жизни, чего бы мне очень хотелось, мы с вами соберемся по очень интересному факту: "В России закрылся психоневрологический интернат". Илья Тарасов: Твои труды в этом направлении какие? Юрий Кузнецов: Мне сейчас приходится очень часто рассказывать свою историю, как я имплантировался в нормальную жизнь, это весьма непросто, кажется, что это просто, но это очень трудно рассказывать от первого лица свою историю. Если вы меня спросите, почему я так успешно имплантировался в жизнь, у меня случился значимый взрослый! Тогда я еще этого не знал, я с этим словом познакомился года три или четыре назад. Тогда просто школьный воспитатель Тамара Дмитриевна – это не учитель даже, а воспитатель, она в меня просто верила, она говорила: "Из тебя точно должно получиться то, что ты хочешь"! И так получилось, что этот человек был долгие годы рядом, я мог задать любой, самый глупый вопрос! Значимый взрослый, это тот человек, которому ты можешь задать любой вопрос, даже самый неловкий на первый взгляд и точно знать, что тебе ответят на него не осудив тебя. У меня 15 лет был рядом со мной такой человек и никогда не относилась ко мне Тамара Дмитриевна как к бедному несчастному больному, которого надо оберегать. Илья Тарасов: На сегодняшний день ограниченная дееспособность, почему она важна как это должно работать? Юрий Кузнецов: Выпустить в конечном итоге надо всех, надо создать другие условия проживания, то, что сегодня есть, это даже не подлежит критике. Что касается ограниченной дееспособности, она нужна, как инструмент именно реформирования этой сложившейся системы интернатов. Потому что так: раз ты недееспособный, ты должен жить в системе ограничений, то есть за забором.  А почему ты недееспособен? Давайте кратенько разберем: человек по какой-то причине не умеет быстро считать, или считать, например, за пределом ста, но при этом он умеет пользоваться калькулятором, понимает стоимость денег в определённых пределах, он может точно формулировать свой запрос что он хочет больше: хлеба с маслом, или бутерброд с колбасой, он точно может ответить на этот вопрос. Почему он должен жить тогда в системе ограничения его свободы? Он должен жить иначе, а вот чтобы он мог жить иначе, для этого и вводился этот институт ограниченной дееспособности. Ограниченная дееспособность, ее пугаться не надо, я бы ее с удовольствием и сам получил бы. Ничего кроме защиты меня от каких-нибудь мошенников, она мне не даст, ограниченная дееспособность просто оберегает людей от сложных ситуаций, в которые они могут попасть. Сегодня люди, живущие в интернатах, вместо того, чтобы, мы все говорим об улучшении, о закрытии, а у них сегодня, кроме того, что у них пенсию забирают, у них еще и забирают значительную часть их совокупного дохода. То есть если он работает, он еще должен со своего дохода отдать интернату деньги! Я считаю, что это абсолютное нарушение. То, что человек заработал, должно оставаться ему, а если уж у него забирают, извините, у него должно быть право выбора: на каком белье он спит, в какой комнате он живёт, какую пищу кушает. Мы хотим их сделать другими, а у них все инструменты: деньги — это же большой инструмент! Государство при этом считает себя сильным, крепким и здоровым, а чего ж вы тогда у слабых забираете все? Илья Тарасов: Я не знаю больше людей, может быть ты их знаешь, которые также были в этой системе, вышли и могут работать вообще, на телевидении? Юрий Кузнецов: Нас вообще двое, но в России один. Наверное, вы читали "Белое на черном", он где живет? В Израиле, в другой стране, в другой системе, в другом обществе, а я живу в России, поэтому я думаю, что отчасти с вами соглашусь, что это круто, что я здесь. Я хотел работать в профессии журналиста и у меня случилось это, я надеюсь, что это получается, я счастлив сегодня. Илья Тарасов: Когда, ты думаешь, мы можем все это изменить? Юрий Кузнецов: Я так бы себе поставил срок в десять лет. Илья Тарасов: Очень оптимистично на мой взгляд, будем надеяться! Юрий Кузнецов: Надо подпирать себя, иначе всегда будет" у нас не получится, нет возможности, другие более важные задачи", ничего более важного чем человек нет. Илья Тарасов: Вот твоя задача – подпирать. Юрий Кузнецов: Что и делаем! Илья Тарасов: Поэтому в этом тебе успехов и большое за это спасибо! *** Илья Тарасов: У нас в гостях сотрудник фонда "Близкие другие" Мария Иклюшина. Сотрудник звучит как-то официально, на самом деле в этой теме Маша уже 15 лет и началось все это с волонтерства, сейчас она расскажет, как же ее угораздило прийти и стать волонтером. Маша, привет! Мария Иклюшина: Как я стала волонтером, случайно, наверное, как и многие, хотя случайностей, наверное, не бывает. Я просто попала однажды в детский дом, где были дети с тяжелой инвалидностью и тогда две мои подруги там работали волонтерами, я думала об этом тоже, но, когда я пришла первый раз, я сказала, что больше я сюда не приду! Я никогда не видела таких детей, не знала, что они бывают, мне было страшно, но мне было интересно, что там такого есть, что другие могут, а я нет. Первый раз пришла и, когда мне волонтер сказал: "Бери кого-то из детей", мне было очень страшно, выбрала кого-то поменьше, посимпатичнее, но, когда я взяла первый раз ребенка на руки, что-то у меня щелкнуло, я поняла, что у меня в руках просто ребёнок, который очень рад, что его взяли и, наверное, всё, наверное, тогда мои страхи ушли и тогда все началось. Илья Тарасов: Многие думают, что это игра. Насколько это важно? Мария Иклюшина: Это совсем не игра, это та волонтерская программа, в которой участвовала я, о которой сегодня хотела бы рассказать, она особенная, еще не так популярна в России, как в других европейских странах. Программа "Социальный год", волонтер в течение года каждый день с утра до вечера проводит время с ребятами в разных проектах, сейчас такая программа есть только у трёх организаций. Я была волонтером и работала с волонтерами раньше в организации "Перспектива" волонтеры там требуются и сейчас, звоните в "Перспективу", сейчас очень нужны волонтеры особенно в психоневрологическом интернате для работы со взрослыми людьми. Если вы пойдете, вы не пожалеете, потому что эта работа не простая, но такая работа, от которой вы сами получаете тоже очень много.  Это Юля, фотография встречи спустя много лет, Юля была в моей группе в детском доме, когда я только пришла туда волонтёром и я встретила ее много лет спустя в психоневрологическом интернате уже взрослую. Это была очень трогательная встреча, она меня узнала: "Маша, ты пришла"! Она таким возгласом меня встретила, для меня это было очень здорово и тепло, Юли уже нет, к сожалению, она от нас ушла в прошлом году, но это очень яркий человек, которого волонтеры и сотрудники будут помнить. Илья Тарасов: Ты говоришь волонтер, для нас это значит пришел бесплатно, многие спрашивают: "Целый год, каждый день, что я буду есть"? Мария Иклюшина: Для волонтёров, которые работают каждый день, предусмотрена так называемая компенсация на еду в размере 11000 рублей, этого едва хватает на питание, плюс компенсируется проезд и также если заинтересуются какие-то ребята из региона, которые хотели бы приехать в Петербург, провести такой социальный год, то иногда бывает возможность предоставления жилья, но это все оговаривается. Всю информацию можно узнать по телефону: +7(812)320-06-43, звоните! Илья Тарасов: А возраст? Кто может участвовать в программе? Мария Иклюшина: В программе можно участвовать от 18 лет, участвуя в этой программе, ты не только помогаешь всем, кто в этом нуждается, не только оказываешь большую помощь для детей и взрослых с инвалидностью, но ты еще сам получаешь много всего: общение, осознание того что ты делаешь действительно очень важное и стоящее. Есть даже такой слоган: "Измени их и свою жизнь за один год". Илья Тарасов: Что нас ждёт дальше? Мария Иклюшина: Я думаю, что мы идем по пути к изменениям, я знаю, что уже сейчас многое не так, как было 10 лет назад и уже много достигнуто, многое предстоит сделать. Илья Тарасов: Почему каждый должен в этом участвовать? Есть люди, которые считают, что их это не касается, которые вот сейчас в нашей программе узнали, что существуют интернаты такие. Вот они посмотрели и переключили, потому что их это не касается. Мария Иклюшина: Вы знаете, это мое совсем недавнее переживание, когда я уже 15 лет спустя после моей деятельности в этой сфере, нашла ещё одну мотивацию, почему я хочу это делать, потому что это касается каждого их нас. Мы все когда-нибудь будем людьми с инвалидностью, мы будем пожилыми, мы состаримся, будем когда-нибудь беспомощными, наши родители тоже состарятся, это нужно каждому из нас, важно именно сейчас, пока мы можем, просто стараться делать что-то, чтобы изменить общество, жизнь вокруг нас. Кто-то будет волонтером, кто-то может просто помочь человеку с инвалидностью. Илья Тарасов: Для многих открытие, они считают, что если государство это сделало, значит это нужно, если есть психоневрологический интернат, значит государство о них заботится, но это не так! Мария Иклюшина: Нужно начать с того, что люди, которые живут в интернатах, тоже люди и у них потребности, как и у людей, у которых нет инвалидности: право выбирать! Элементарно выбрать что я хочу есть сегодня, право выбора деятельности. Сейчас уже подошел этап, когда это надо менять, это давно нужно менять и люди, которые живут в интернатах, они все-таки должны жить обычной жизнью, вообще хорошо, когда нет интернатов, детских домов. Может быть когда-нибудь мы придем к этому. Здорово, если человек живёт в доме, где его поддерживают и радостно что сейчас потихоньку появляется больше и больше проектов в России сопровождаемого проживания и у человека в интернате будет выбор: хочу я остаться в интернате или я хочу жить в доме сопровождаемого проживания. Если я могу, буду жить самостоятельно, может с какой-то поддержкой, вот это важно. Илья Тарасов: У нас люди привыкли говорить, говорить можно многое, а делают не многие, если вы считаете, что у нас что-то не так в стране, если это позор, что люди так живут и хотите что-то изменить, вы можете не говорить об этом, вы можете просто взять, прийти и стать волонтером на год и поменять это руками. Если  вы пока не готовы стать волонтером, то есть сайт www.близкиедругие.рф . Мария Иклюшина: Да, сделать пожертвование, подключить платеж. Илья Тарасов: Если вы хотите что-то изменить, делайте это сами, как когда-то это сделала Маша. Спасибо большое! Мария Иклюшина: Спасибо! Илья Тарасов: Если вас затронула тема сегодняшней программы, то помочь восстановить справедливость можно несколькими способами: распространяйте информацию об этом в социальных сетях, второе – на сайте фонда "Близкие другие" вы можете найти информацию и стать волонтером и третий способ самый простой, на этом же сайте вы можете сделать пожертвование. Не оставайтесь равнодушными! А это была программа "За дело", увидимся ровно через неделю!