Евгений Шматко: Остап Бендер, по его собственным словам, знал около 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения и с удовольствием пользовался десятком из них. Но если бы легендарные Ильф и Петров писали про Великого комбинатора дня сегодняшнего, то и тома были бы поувесистее, и да и Бендер – поизобретательнее. Подумать только! – за последний год россияне потеряли более 3 миллиардов рублей из-за фейковых платежных систем, а во всем мире за 2021 года количество мошеннических схем в финансовой и технических сферах выросло на 70%. Анастасия Петренко: Цены, конечно, поднялись. Мы, допустим, с молодым человеком могли на тысячу рублей скупиться в магазине спокойно, и нам хватало на неделю, а сейчас уже по полторы-две отдаем. Евгений Шматко: Девятнадцатилетняя студентка Анастасия из поселка Селятино с грустью рассматривает товары на полке супермаркета. Девушке едва хватает на скромный ужин. Мошенники увели у нее большую сумму денег. Анастасия Петренко: Мне хватило бы на месяц. Евгений Шматко: Без слез и эмоций, смирившись с ситуацией, девушка делится: отдала мошенникам деньги сама, буквально сидя за компьютером в надежде быстро заработать. Анастасия Петренко: Захотелось попробовать себя на бирже. Я залезла в Интернет – и мне выпала реклама: «Вы можете заработать на продаже нефтепродуктов «Газпрома». Я заполнила анкету, и через полчаса мне позвонила женщина, представитель ассистентом «Газпрома» и начала предлагать: «Вы же хотите больше зарабатывать, покупать дорогие машины, дома?» Евгений Шматко: Красивый сайт в Интернете, надежная компания, имя которой у всех на слуху, – вот она, гора возможностей для лучшей жизни, в паре кликов. Анастасия Петренко: Я сначала отправила две тысячи. После этого мне пришла ссылка на мой личный кабинет. Я зашла, увидела, что это мой брокерский счет. Яков Кравцов, специалист по кибербезопасности: Картинке не доверяем вообще, ни под каким предлогом, потому что у нас опять же есть на практике случаи, когда мошеннические сайты выглядят лучше легальных. Официальный сайт выглядит, ну, очень плохо, из 2000-х годов каких-то. Смотрим на доменное имя. Евгений Шматко: Но ведь и доменное имя никакого подозрения не вызвало, а фишинговый сайт стал только началом схемы. Анастасия Петренко: Стала звонить этой женщине, сказала: «Я отказываюсь играть, верните мне мои деньги». На что она мне с насмешкой ответила: «Ну, вы же понимаете, что вам никто эти деньги не вернет». И бросила трубку она. На следующий день я позвонила, был мужчина-специалист. Я отказалась играть. И он сказал уже грубым голосом: «Вы в это ввязались, вы в системе, вы должны играть». Ну, я бросила трубку. Буквально в течение недели раза три мне еще звонили с этих номеров – я все сбрасывала. А потом мне пришло сообщение, где мужчина написал: «Я взломаю все ваши данные, и у вас в вашей Москве будут проблемы». Евгений Шматко: От банального желания посеять панику мошенники перешли к жестокому давлению. Анастасия растерялась и не стала фиксировать эти угрозы. А вот юристы уверены: зря. Яков Булут, юрист, член Московской городской коллегии адвокатов «Бюро адвокатов Де-юре»: Практически всем своим клиентам, когда они совершают какую-то сделку, юридически значимое событие, я рекомендую пользоваться диктофоном. Не нужно какое-то специальное оборудование, достаточно вашего телефона. И не нужно даже предупреждать вашего собеседника о том, что ведется аудиозапись, поскольку, соответственно, аудиозапись ведется между вами двумя на определенную тему. Верховный Суд уже неоднократно за последние несколько лет рассмотрел несколько дел, где в качестве доказательства, основным доказательством принимал именно аудиозапись. Анастасия Петренко: Такие виды мошенничества – они очень труднодоказуемые, поэтому я и не стала никуда обращаться. Сергей Вагин, профессор НИУ «Высшая школа экономики»: Мошенники традиционно используют технологии многоэтапные. Во-первых, им нужно втереться к нам в доверие. Используют социальную инженерию, какие-то приемы психологического манипулирования. Они манипулируют чем? Страхом. Они говорят: «Ваши деньги могут пропасть». Евгений Шматко: А страха-то у нас в последнее время хоть отбавляй! Торговый центр, разгар рабочего дня, разъяренная толпа беснуется около полузакрытых дверей датского мебельного магазина. Табличка на воротах гласит: «Приходите завтра». – А я хочу просто зайти в торговый зал. Вы можете впустить людей? – Сотрудники говорят, что можно зайти завтра. Завтра вы работаете до десяти. Где гарантия, что завтра не случится такая же история и люди не смогут к вам попасть? – Гарантий нет, вот честно могу вам сказать, потому что я была бы рада соврать красиво. Евгений Шматко: Под натиском покупателей и угрозами вызвать Роспотребнадзор магазин все-таки сдается. Внутри – анархия! Вещи разбросаны по залу. Километровые очереди с нервными покупателями протянулись по всему периметру. Народ торопится потратить деньги. А тридцатипятилетняя Яна Ухватова – владелица PR-агентства, спортсменка и красавица – в очередях не стоит. Сидит дома, держит себя в блестящей физической форме и знает, как сохранить и приумножить капиталы. О крупной покупке – тренажере – мечтает и даже его визуализирует. Яна Ухватова: Вот место, которое я освободила для тренажера, потому что я думала, что я буду сначала, пока снег не сошел, заниматься дома. Евгений Шматко: Как вдруг в крупном сетевом магазине «Эльдорадо» случилась акция! Яна Ухватова: Скидка. Мечты сбываются. И где-то ночью я прямо осуществляю покупку. Мне позвонили и сказали, что тренажера нет. Я говорю: «В смысле нет? Оплата прошла, тренажер был на сайте». Я им говорю: «Товар, выставленный на сайт или на полку, он является публичной офертой с покупателем. Я являюсь покупателем, оплатила им деньги – все, давайте товар. Они такие говорят: «У нас нет в наличии». Я говорю: «Хорошо, я сейчас посмотрю». Вешаю трубку, смотрю – товар в наличии, но там совершенно другая цена. Я говорю: в смысле?! Евгений Шматко: В недоумении Яну мы не оставим. Поможет добиться справедливости и выяснить, почему магазин не предоставил товар, АвантЮристка Анастасия. Да, я не оговорился: АвантЮристка. Это ее творческий псевдоним. В социальных сетях Настя вот уже несколько лет успешно помогает людям вывести недобросовестные службы, продавцов или поставщиков услуг на чистую воду. Анастасия Билялова, блогер АвантЮристка: Я из обычного юриста превратилась в тыжюриста, потому что у каждого юриста есть своя специализация: есть по гражданским делам, по уголовным, по финансовым вопросам, то есть разное. Я же занимаюсь практически всем. Как раз именно все вопросы по потребителям пошли из личного опыта. Самый первый вопрос был – это телефон в 14 лет. Он у меня сломался где-то через год после использования. А я же уже ученая, я уже взрослая! Написала претензию. От моего имени, естественно, выступал папа, потому что в правах я еще была ограничена. Мы сдали в салон сотовой связи этот телефон, у нас его приняли на экспертизу. И экспертиза показала, что там был производственный брак, я вернула полностью всю сумму. Евгений Шматко: АвантЮристка Настя ведет в соцсетях прямые эфиры. Но одно дело – добиваться справедливости в онлайне, а другое – в полях. Однако Настя в успехе уверена. Анастасия Билялова: Деньги собственно будем просить не только по той цене, которую вы заплатили, а по той цене, которую сейчас предлагает продавец. Евгений Шматко: Идем в магазин «Эльдорадо», недалеко от дома пострадавшей. Виталий Савлюченко, директор магазина «Эльдорадо»: Как бы претензия мне понятна. По законности у нас есть специально обученные люди. Они, соответственно, уже законность и правомерность наших действий… дадут обратную связь вам, если вы считаете, что это не по закону. Анастасия Билялова: Просто, смотрите, вы не можете в одностороннем порядке взять и изменить условия уже заключенного договора. В тот момент, когда клиент акцептовал вашу оферту, договор уже считается заключенным. А после того, как вы уже получили оплату – здесь уже никаких даже ни вопросов, ни спорных ситуаций нет. Виталий Савлюченко: Мы не отказываемся вернуть деньги… Анастасия Билялова: Требования о возврате денег и нет. Виталий Савлюченко: Поймите меня правильно, вот вы поставьте меня на свое место. Как бы вы себя повели сейчас? Евгений Шматко: Мы? Мы вот нашли еще пострадавших ровно с этим же тренажером в Казани и Питере. Яна Ухватова: Вопрос, хорошо. Тогда еще семь человек, которые заказали этот тренажер, они также получат этот тренажер? Виталий Савлюченко: Извините, я сейчас не уполномочен, я не смогу вам ответить на ваш вопрос. Я бы не давал окраску нашим действиям, ну, по крайней мере пытаясь вас попросить. Понимаете? Евгений Шматко: Ну, мы пока не даем никаких оценок. Просто у клиента вашего, у вашего покупателя подорвано доверие к магазину, потому как вот такая ситуация случилась, и она не может с этим разобраться самостоятельно. Анастасия Билялова: Претензия в данном случае не конкретно к вам как к директору физического магазина, а к вам в лице представителя компании в целом. Евгений Шматко: По итогу на месте вопрос не решили, но претензии заверили и приняли в работу. Евгений Шматко: Люди, точно так же пришедшие в магазин, сталкиваются с подобной ситуацией. Что они должны делать? Анастасия Билялова: Они в первую очередь должны не бояться и не спускать все на тормозах, как делает большинство. Я бы посоветовала обращаться в любом случае к продавцу, если, например, это был дистанционный способ приобретения. Сначала направляем претензию для того, чтобы соблюсти процедуры. Евгений Шматко: Но пока мы подводили итоги рейда, внезапно выбежал представитель магазина и неприятно удивил всю съемочную группу. – Это пункт выдачи! Это просто пункт выдачи. Вот пришлет им, не знаю, Аллах пришлет, вот эта организация – мы выдадим. А не пришлет… Евгений Шматко: Это тогда подтверждает данные о том, что… – Вам не дадут ответ, вам не дадут ответ. – Пошли на улицу. Евгений Шматко: «Эх, Киса, – сказал Остап, – мы чужие на этом празднике жизни». За время работы над этой программой не то чтобы очень хотелось проверять это на себе, но я тоже не получил заказанную в том же «Эльдорадо» микроволновую печь. Причем в переписке с менеджером мне буквально стали угрожать, что если я не откажусь от не имеющегося в наличии товара, то не получили еще и телевизор, и духовой шкаф. «Если не отменить позицию, вы не сможете получить доступный к выдаче товар. Срок хранения заказа – 5 дней. По истечению этого времени он будет автоматически отменен». Евгений Шматко: Москвичка Анастасия стала жертвой маркетплейсов. Сегодня она вынуждена мучиться в очках. Девушка пять лет носила контактные линзы, но теперь из-за недобросовестных продавцов попросту не может их приобрести. Цена растет чуть ли не по минутам, а товар не выставляют. Анастасия Шалушкова: Я, в общем, нашла маркетплейс, который продавал линзы по более доступной цене, и оформила сразу две доставки, потому что в одной доставке просто даже уже невозможно было оформить две упаковки линз, было ограничение. Продавец подтвердил оплату, мне позвонили и сказали, что все, мой заказ принят. В дату доставки линзы не привезли. Мне позвонили от маркетплейса и сказали, что в связи с нагрузкой просто не успевают доставить, но тем не менее товар уже оплачен, и мне обязательно его доставят. Пришло время новой доставки, но товар так и не приехал. Мне сказали, что продавец мне отказывает в доставке товара без объяснения условий. Я посмотрела: у этого продавцы были на сайте контактные линзы, но только уже по обновленной цене – 9 200. То есть цена выросла практически в два раза. Продавец мне оформил отмену и, соответственно, предлагал купить товар уже по новой цене. Меня это, конечно, дико возмутило. Маркетплейс сказал, что они ответственности не несут. Евгений Шматко: И снова поди разберись, кто в этой ситуации хитрит и пытается нажиться – продавцы или торговые площадки. Яков Булут: В такой ситуации ответственность несет и конкретный продавец, и маркетплейс в солидарном порядке. Евгений Шматко: Мы столкнулись с ситуацией такой – не знаю, искусственный дефицит или настоящий. Мы видим, как меняются цены. Мы видим, что, заказывая товар, просто ситуация может измениться через пять минут. Это касается цены товара, это касается наличия товара. Евгений Шматко: А вот в Орле точно знают, как довести решение до конца и не потерять потраченные деньги. В этом небольшом кабинете среди стареньких стеллажей с книгами расположилось общество потребителей. По сути, это два человека, которые практически не выпускают телефон из рук. Альбина Сотникова, председатель «Орловского областного общества потребителей»: На сотовый телефон поступают звонки фактически круглосуточно. У меня были звонки, очень интересный звонок в 5 часов утра. И я поднимаю трубку, да. «Почему ваш автомат не выдал мне кофе?» Оказывается, он находился на автовокзале, должен был пересадку сделать на рейс и решил выпить кофе. А ему автомат не выдал кофе. Ну, пришлось объяснять в 5 часов утра, к кому нужно обратиться, если вдруг… Были вопросы и в 11 часов вечера. Основная работа – это, конечно, горячая линия. Евгений Шматко: За 30 лет работы в общество обратилось 200 тысяч потребителей. И это при населении Орла в 300 тысяч человек. Альбина Сотникова: Основные обращения все же по непродовольственным товарам. Есть также и по услугам. Это бытовые услуги, я могу сказать. Это финансовые услуги, тоже это есть. Евгений Шматко: Грамотные специалисты – вот секрет успеха покупателей. Альбина Сотникова: 90% при участии наших специалистов решаются почти в претензионном порядке. А 1% – бывает, да, когда потребитель не прав. И только 9% доводят дело до суда. Евгений Шматко: Оказывается, крупные бренды и сетевые магазины де-юре тоже могут считаться мошенниками. Яков Булут: Важно именно отличать и выяснять: а действительно ли вообще исполнитель, который взялся оказывать ту или иную услугу или предоставить вам товар, он вообще намеревался такую услугу оказывать? В том случае, если у него такого замысла нет, то, конечно же, речь идет о преступлении и уголовно наказуемом деянии. Евгений Шматко: «Финансовая пропасть – самая глубокая из всех пропастей. В нее можно падать всю жизнь». И более всего этому подвержены самые незащищенные слои населения: малоимущие семьи или выпускники детских домов. Нина Воронцова, исполнительный директор НКО «Старшие Братья Старшие Сестры»: Потому что выпускникам детских домов предоставляются льготы различные. Пока они воспитываются в детском доме, зачастую у них накапливаются средства на счетах. Это или алименты от родителей, лишенных родительских прав, или пенсия по потере кормильца. И иногда у ребят, которые выпускаются из детского дома, у них на счетах скапливается значительная сумма. Евгений Шматко: Двадцатидвухлетняя Алена Рассадкина любит приезжать на юг столицы, к воротам учреждения, в котором она провела большую часть своей жизни. Алена Рассадкина: Здесь я жила до 18 лет. Потом вышла во взрослую жизнь. С ребятами, с которыми я здесь жила, до сих пор мы общаемся, поддерживаем общение. Попала я сюда в возрасте… четыре года мне тогда было. Я спросила – мне сказали, что моих родителей лишили родительских прав. Вот тут жила. Было весело, детство у меня было счастливое. Не скажу, что я прямо была несчастным ребенком. Раньше мы жили в комнате по семь человек, да. А потом, когда перестроили это здание, сделали квартирного типа, то по трое стали. Поэтому трое – это еще цветочки. Евгений Шматко: Сегодня девушка обживается уже одна в собственной квартире и готовится поступать в университет. Алена Рассадкина: Это моя квартира. Первое время мне помогала обставлять ее тетя моя. На первое время мы купили мой диван, он прямо мой любимый. А эта полка посвящена семье. Это моя бабушка, которая приезжала, забирала, привозила подарки. Евгений Шматко: А с бабушкой у вас теплые отношения сложились? Алена Рассадкина: Очень, очень! Она любила каждого из нас. Она всегда была… Ну, она на многое готова была пойти ради нас. Евгений Шматко: А давно ее стало? Алена Рассадкина: Пять лет. Евгений Шматко: То есть она не застала ни вот эту квартиру, ни твой выпуск из детского дома? Алена Рассадкина: Нет. И еще мне было… ну, не то что обидно, а было… Если она застала выпускной моих братьев и сестер, то мой выпускной она не застала. Евгений Шматко: Хоть семья у Алены и была, но она ее совсем не знала, с зависимыми родителями не общалась. Алена Рассадкина: Мне стукнуло пять – и меня уже с ними познакомили. Сказали: «Это твой старший брат. А это твоя старшая сестра. И у тебя есть еще одна сестра. И у тебя есть родная бабушка и родная тетя, которые к тебе будут приезжать». К ним они приезжали, а меня еще не было в детском доме. Ну и потом, когда они приехали, меня с ними всеми познакомили. Евгений Шматко: А почему бабушка не забрала тебя к себе? Алена Рассадкина: Потому что нас четверо. Раньше все жили в однокомнатной квартире. И был выбор: либо она никого не забирает, либо забирает одного, потому что с четырьмя она не справится. Евгений Шматко: Сегодняшняя жизнь Алены кажется безоблачной: на полках красуются фотографии с любыми друзьями, холодильник полон магнитиков из путешествий. А ведь она только учится взрослой жизни, многое открывает для себя впервые. Год назад, например, впервые столкнулась с мошенниками. Алена Рассадкина: Меня кинули. Это было перед Новым годом. Я решила… Ну, как правило, все подарки закупают. И я решила тоже купить подруге айфон. Ну, типа… Евгений Шматко: Лучшая подруга, судя по всему? Алена Рассадкина: Да. И я решила ей айфон подарить. Ну, конечно, она мечтала о нем, мечтала. Я наткнулась на рекламу, перешла по ссылке и попала на сайт, где дешевле, чуть-чуть дешевле продают айфоны, чем в самом магазине официальном. И я такая: «Ой! Хорошо, замечательно!» Евгений Шматко: То есть купилась на то, что цена ниже? Алена Рассадкина: Да, да. Мне кажется, многие так делают. Я говорю: «Хорошо, давайте, я сейчас уже готова его купить. Давайте я вам переведу, куда надо». Они мне кидают. Я раз перевожу, два… Потом у меня что-то какая-то суматоха: «Съезди туда, забери». Евгений Шматко: И сколько ты денег потеряла? Алена Рассадкина: Около 70 тысяч. Евгений Шматко: 70 тысяч на тот момент для тебя – это такая ощутимая сумма? Алена Рассадкина: Конечно, да. Потому что я еще занимала у подруги десять. В итоге получилось семьдесят. Потом – ни этой женщины, ни этого курьера. Я начала звонить – они такие: «Не звоните нам». Евгений Шматко: И этот неприятный дебют оставил неизгладимое впечатление. А все потому, что выпускники детских домов – особая категория. Сергей Мартынов, психотерапевт, руководитель экспертного совета Международного института психосоматического здоровья: В ситуации детского дома сложность этой замкнутой системы состоит в том, что там правила одни и те же на протяжении большого периода времени, когда там находится ребенок. И, выйдя потом в реальный мир, он часто ожидает того же, что было там у него, в детском доме. И вот из-за этого он более уязвим. Нина Воронцова: Им неоткуда научиться пониманию, что зарплаты может не хватать на все, поэтому нужно как бы, условно, ограничивать свои траты, планировать, где-то сберегать, где-то понимать, что нужно взять кредит, а потом его отдавать. В семье ребенок это видит, он слышит разговоры взрослых. В детском доме как бы у ребенка все обеспечено, но у него нет повода задуматься: откуда это взялось, чем это достается и чем это ему будет доставаться во взрослой жизни? Очень часто недоверие к миру проявляется как агрессия. Евгений Шматко: Вот и Алена после обмана стала еще более недоверчивой и к компетентным органам за помощью не пошла. Алена Рассадкина: У полиции и без меня дел много, поэтому я не стала… Просто извлекла урок: не будь такой доверчивой. Евгений Шматко: А ведь вернуть деньги в ситуации мошеннической покупки можно. Юристы говорят: главное – действовать быстро. Яков Булут: Немедля! Потому что любой сайт, который получает деньги, вряд ли он их выводит сразу же через какой-то терминал. Обычно они используют схему, в которой задействованы несколько номинальных держателей счетов, через которые деньги проводятся. И вот как раз, пока эти проводки идут – а обычно это два, три, четыре дня, не больше недели точно – эти деньги можно застопорить, поймать, что называется, арестовать. По месту вашего жительства обращаетесь сразу же в полицию, подробно описываете, на каком сайте вы планировали приобрести тот или иной товар, сколько денежных средств и на какой счет вы их перевели (обязательно). Лучше сразу же подготовиться, распечатать информацию о переписке возможной, справки о переводе денежных средств, чтобы подкрепить это заявление о преступлении. Сразу же после того, как вы обратились в полицию, пишете в ту прокуратуру, по месту которой находится орган, излагаете всю свою историю и просите взять доследственную проверку по вашему заявлению на контроль прокурора. Евгений Шматко: Но если выпускники детского дома не доверяют близким, то о какой уж полиции или прокуратуре может идти речь? Как сделать так, чтобы они и на ошибках учились, и при этом успешно интегрировались в обычную жизнь? «Старшие Братья Старшие Сестры» – это проект, который знакомит детдомовцев с состоявшимися взрослыми людьми, будущими наставниками. Нина Воронцова: Мы объясняем разницу между наставником и приемным родителем: «Это про дружбу, про длительные отношения, но наставник не заберет тебя домой, но он будет рядом с тобой длительное время». И здесь важно желание ребенка, то есть он должен сказать: «Я хочу, чтобы у меня был наставник, мой личный волонтер», – как они называют. Евгений Шматко: Тридцатипятилетняя Марина Карадаг – как раз одна из таких волонтеров-наставников. Она старшая сестра для Алены Рассадкиной. Один случайный пост в Интернете привел Марину в фонд. Марина Карадаг, наставник в проекте «Старшие Братья Старшие Сестры»: Я увидела это вечером. Полночи я просидела, посмотрела, почитала истории наставников. И я поняла: супер! Это тот вариант, который мне подходит идеально. Я люблю общаться, я привычна к культуре наставничества. Когда я начинала работать, у меня всегда были наставники. У меня сейчас есть наставники. То есть для меня это такой очень понятный опыт, очень полезный. Я понимаю, как знания, правильные установки передаются от человека к человеку. Евгений Шматко: Однако путь в наставники был тернистым и очень небыстрым. Оказалось, что нужно пройти серию испытаний. Марина Карадаг: Там много было тестов, которые помогают понять, а какой ты человек, что тебе интересно, как ты мыслишь, какие установки, какие стратегии по жизни тебе близки. Евгений Шматко: Ну и вообще, наверное, понять, нужна ли тебе эта программа, потянешь ты ее или нет. Марина Карадаг: Нет, нужна или нет – это был следующий шаг, это было интервью с психологом. Мы общались. Я рассказывала, почему мне интересно, кто я, что я. Нина Воронцова: Основное правило – это индивидуальное взаимодействие. То есть один наставник и один ребенок или один наставник и один выпускник. Они встречаются сначала один на один. И очень важно, чтобы установились вот такие отношения. А следующее правило – это регулярность. У нас это правило: раз в неделю в течение как минимум года. Евгений Шматко: Алена с Мариной моментально нашли общий язык и стали настоящими подругами. Марина Карадаг: Это Жан-Пьер. Это русский тойтерьер, особый любимец Алены. Он ждет, когда она придет, потому что на фоне детей он уже потерял, скажем так, много внимания от гостей, а Алена привержена и обеспечивает его большой порцией внимания, развлекает его. Поэтому Пьеру особенно повезло от нашего знакомства. Вот здесь следы присутствия детей. Когда Аленка приходит в гости, практически всегда они захватывают ее раньше, чем я успеваю что-то сделать, вовлекают во все игры. Ну, играем в настолки какие-то или в джангу. Когда мы с Аленой познакомились, мы играли с ней в джангу прямо у нее в комнате с девчонками. Это был реально крутой опыт, одна из игр с первого дня нашего знакомства. Алена Рассадкина: Она больше чем волонтер для меня. Она частью моей семьи теперь стала, потому что мне кажется, что с ней я даже ближе общаюсь, чем со своими родными братьями и сестрами. И у нас был такой маленький конфликт, они даже ревновали, потому что я ее называю сестрой, а они говорят: «Она тебе не сестра». Они говорят: «Ты так называешь, потому что проект так называется». Я говорю: «Да нет, ребята, ошибаетесь». Нина Воронцова: У наставника задача – помочь ребенку, ну, уже как бы подростку, который скоро будет выходить в самостоятельную жизнь, помочь увидеть разные жизненные ситуации, которые могут случиться, показать: «Вот я здесь, рядом. Если тебе нужна помощь, ты можешь обратиться». Рассказать о том, какие могут случиться ситуации. Но, конечно, наставник – не нянька, которая будет водить его за руку. И не всегда у наставников получается оградить ребят от этих ситуаций. Евгений Шматко: Алена Марине о том, что ее обманули, не рассказала. Алена Рассадкина: На тот момент я не хотела вообще никому рассказывать. А сейчас я уже как-то забыла и думаю: «Может, и не надо?» Марина Карадаг: Ну как я бы отреагировала? Я бы в первую очередь спросила: «А что мы можем сделать сейчас со всей историей?» Если можно было бы что-то сделать, то мы бы, конечно, много чего сделали. Мы бы использовали всю силу дружеских отношений и связей, чтобы найти этих нехороших людей, чтобы детально разобраться, почему они решили, что они имеют право так поступать. Евгений Шматко: А если у вас достаточно жизненного опыта и есть желание помогать выпускникам детских домов – становитесь волонтером фонда «Старшие Братья Старшие Сестры». Нина Воронцова: Мы приглашаем всех на наш сайт nastavniki.org, где есть вся подробная информация и возможность нас поддержать; как стать наставником, так и поддержать финансово. Евгений Шматко: «Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, должны же быть люди, у которых их много». И ведь правда, от того, чтобы стать жертвой мошенников, не застрахованы обеспеченные и даже успешные. – Девушка-фотограф, которая в течение пяти лет действует по определенной схеме: предлагает вот такие красивые фотосессии и так далее, но по факту в этой фотосессии участвуют совершенно другие лица. Это девочки, которые могут быть стажерами, которые не умеют фотографировать. Но все ожидают суперкачество красивых фотосессий, как у нее на сайте. Евгений Шматко: Девушки на последних месяцах беременности или состоявшиеся эксперты заказывали для себя роскошную, как обещается на сайте, фотосессию. Марьям Салькаева: Я выбрала самый полный пакет VIP, который стоил 16 тысяч рублей, то есть это полностью пять образов. В него входил визажист, прическа, наряды. Наталья Лопаткина: Друзья мне подарили сертификат на фотосессию. Я пошла читать отзывы в Интернете. И я прочитала несколько историй девушек, которым оказали некачественные услуги. Я решила, что, наверное, я не буду тратить свое время на эту студию, лучше я верну деньги за сертификат. Услуги не было. Я попросила предоставить мне чеки, чтобы подтвердить, что фотограф понес какие-то расходы из-за моей отмены вот этой фотосессии. Мне ничего не предоставили. И поэтому я здесь. Диана Наумова: Висели какие-то грязные вещи, одежда, был не приятный запах. И нужно было… Я понимала, что, слава богу, я взяла с собой несколько вещей. Собственно в них я и фотографировалась. Марьям Салькаева: Я написала отзыв на просторах Интернета. Мне начали писать пострадавшие, нас собралось очень много народу. Заметьте, что все были беременные, все. Евгений Шматко: Я решил поймать этого фотографа «на живца» и узнать, действительно ли она мошенница или это просто претензии недовольных девушек. Написал напрямую Анастасии. Кстати, не стал скрывать, что телеведущий и фотографии мне нужны для портфолио. Взял с собой несколько образов и прямо сейчас еду в фотостудию проверять. На входе просто так не пройти – только по спискам. От ресепшн второй этаж. Вот он – холл с гримерным столиком и диванчиком для ожиданий. Комната для переодеваний с костюмами не первой свежести тоже здесь. Вспышка работает, фотограф командует. Из того, что смутило: фотограф – молоденькая девочка, явно волновалась и постоянно меня торопила. Ну, оно и понятно – после меня уже пришла фотографироваться еще одна девушка. То есть здесь реальный конвейер. Ну и расчет только наличный. Об этом мне, кстати, написали заранее. Буду ждать фотографий, а пока покажу снимки пострадавших fashion-фотографу. Сергей Мартынов: Люди настолько зациклены на том, как они выглядят, на том, чтобы получить какие-то особенные фотографии, что сейчас вообще такое ощущение, что люди живут реально уже в виртуальном мире, а этот реальный мир им нужен только для того, чтобы являться фоном для каких-то фотосъемок. Евгений Шматко: Артем Поликарпов в своем деле мастер. За фотосессиями к нему выстраивается очередь из модных брендов. В фотостудии многолюдно. Прямо сейчас идет съемка каталога одежды. Здесь и стилист с гримером, и куча ассистентов. Все для того, чтобы картинка была идеальной. Артем Поликарпов, fashion-фотограф, владелец фотостудии LAB16: Обращаются к специалистам и надеются на то, что их снимут лучше, чем они есть. Потому что тенденция показать себя лучше, чем ты есть на самом деле, к сожалению, захватила, я думаю, всех. Евгений Шматко: Артем как бы намекает: недовольные люди могут быть. Возможно, человек попросту не готов видеть изъяны на фото. Артем Поликарпов: Не только от фотографа все зависит. Все зависит и от модели, от техники, от того, насколько ты расслаблен в кадре. Это все равно игра в наперстки, даже если фотограф профессиональный. Евгений Шматко: Но когда профессиональный фотограф смотрит на снимки пострадавших, он буквально меняется в лице. Артем Поликарпов: Кадр с сайта и то, что у вас получилось – очевидно видно, что разница очень велика, что это земля и небо. То есть фотографии с закрытыми глазами, темные кадры, смазанные кадры, просто не получившиеся – это показывает ваш непрофессионализм. Евгений Шматко: А маркетологу мы показали сайт этого фотографа, чтобы понять, на что покупаются доверчивые пользователи. Андрей Гавриков, основатель онлайн-академии маркетинга MAED, член Гильдии маркетологов РФ, автор бестселлеров: Здесь явно работали профессионалы, потому что сделано все очень четко. Я бы полез за пределы этого сайта, скорее всего, и искал бы отзывы и информацию. Евгений Шматко: А когда на сайте есть отзывы, которые вот так красиво прописано, красиво оформлены, без кликабельных ссылок – это настораживает? Андрей Гавриков: Ну смотрите. Это нормально. Это тот самый триггер доверия, который используют, в том числе и нормальный бизнес. Но я бы полез искать отзывы именно в Интернете, конкретно по фамилии, по имени. Видно, что бесплатная версия используется сервиса, который создает сайты. Подозрительно, да? Если компания занимается фотосессиями, берет несколько тысяч рублей и не может заплатить 500 рублей в месяц за платную версию конструктора для сайтов, то это немножечко подозрительно. Но это подозрительно для меня, маркетолога. Евгений Шматко: Вместе с потерпевшими девушками идем разбираться с псевдофотографом. Здравствуйте. Фотограф Анастасия? – Да. Евгений Шматко: А документы можете мне показать? – А на каком основании? Евгений Шматко: Ну, на основании того, что у вас здесь проходят мошеннические действия, вы обманываете людей. – Вы мне документы покажите. Евгений Шматко: С удовольствием! Телеканал ОТР. – Алло. Ну, тут, короче, небольшая проблема. Операторы приехали, снимают и говорят про мошенничество и так далее. Можешь приехать? Евгений Шматко: Она просто бросила трубку? – Ага. Евгений Шматко: Прекрасная у вас начальница! – Скажите, пожалуйста, а как часто за последнее время к вам обращались потребители, которые недовольны оказанными услугами, и в каком размере вы возвращали денежные средства? Анастасия: Денежные средства возвращаются в том размере, в котором требует вернуть клиент, то есть стопроцентная оплата. – Но у нас есть несколько примеров обращений, по которым мы знаем, что денежные средства не были возвращены. Анастасия: Ну, клиентам нужно обратиться, в соответствии с законом, к нам, в правовом порядке написать досудебную претензию. Евгений Шматко: Я прошу прощения, Анастасия, а вы фотограф? Вы владелец фотостудии? Или кто вы в этой всей схеме? Анастасия: Я не понимаю, о какой схеме вы говорите. Если вы проводите расследование… Евгений Шматко: Почему ваша сотрудница звонит вам сейчас? Конкретно кто вы? С кем я общаюсь? Вот я журналист Общественного телевидения России, телеведущий. А вы? Анастасия: Для общения достаточно только имени – Анастасия. Евгений Шматко: Поэтому у вас на всех ваших подставных сайтах написано: фотограф Анастасия. И для беременных, и для бизнеса фото, и для всех. – То есть, смотрите, Анастасия, нужно дойти до телевидения, чтобы вы вернули деньги пострадавшим? То есть вы нормально не можете возвращать? Евгений Шматко: Программа «ЗаДело!» нашла девушку, которая работала в этой фотостудии и откровенно рассказала, как на самом деле там обстоят дела. Голос и имя мы не раскрываем в целях безопасности. – Сказали, что мне нужно представиться фотографом Анастасией. Ну, меня это смутило, потому что странно вообще представляться каким-то чужим именем. Я вообще фотоаппарат ни разу не держала. Ну, мне сказали, что все будет в порядке, что все пройдет хорошо. Мне нужно было отщелкать 150–300 фотографий. В фотостудии есть настроенный фотоаппарат, есть объектив. Самое главное – это выставить человека. Я должна была проводить клиентов, взять у них оплату наличными и положить деньги в специальный шкаф. И за четыре часа работы в итоге получила 4 тысячи рублей. Когда я уже пришла домой, меня, честно говоря, замучила совесть. В итоге я решила не взаимодействовать с этой девушкой и перестала ей отвечать. Евгений Шматко: Студию мы закрыли, успели предупредить новых жертв и вернуть им предоплату. Хотя мошенники не растерялись и попытались перенести съемки, снова обманывая клиентов. – Только что она вам уже пишет в 13:53. Шикарно! «Форс-мажор, нет света, без аппаратуры». И скидку предлагает дальше, как я понимаю, на две тысячи, да? Ну, надо как-то отбивать аренду фотостудии. Евгений Шматко: Вот такие фотографии я получил за час работы Анастасии: пережженный желтый цвет и замыленное лицо. Яков Булут: Это прямой обман. А вот такие фото были сделаны fashion-фотографом Артемом. Вот где и свет, и цвет, и, конечно, ретушь. Артем Поликарпов: Ну, Женя, ты же понимаешь, что когда мы снимали тебя, мы потратили – ну сколько? – примерно часа три, попробовали три-четыре образа, где-то, наверное, четыре схемы света. Ты увидел, наверное, 30 фотографий из трех часов. Евгений Шматко: Так как же защититься от обманов, в которые мошенники с такой радостью нас затягивают? Специалисты единодушны: необходимо включать критическое мышление. Сергей Вагин: Мы не должны принимать на веру никакие предложения, которые исходят от не знакомых нам людей и связаны с нашими финансовыми решениями. Надо предполагать, что за этими советами стоят какие-то корыстные интересы. Можно предложить по возможности не брать трубку, когда вам звонит незнакомый номер. Если вы не можете себе позволить не брать трубку, то возьмите, но если вы слышите, что вам предлагают какие-то финансовые решения, то просто прекратите разговор. Андрей Гавриков: Обычно, если мы говорим про конкретных телефонных мошенников, например, то они затрагивают какие-то психологические аспекты у человека, которые для кого-то важны. Кто-то может надавить на то, что какие-то проблемы с детьми случились. Кто-то может надавить на то, что у тебя проблемы с органами. То есть сначала нужно вызвать какой-то эмоциональный эффект, шок, чтобы человек в эту эмоциональную яму провалился, а потом они уже начинают им манипулировать и крутить. Сергей Мартынов: Критическое мышление основано на том, что вы понимаете ваши потребности и понимаете, как ваши действия приводят к той цели, которую вы себе ставите, а также понимаете потребности и цели той стороны, с которой вы вступаете в договорные отношения. Когда все прозрачно, то вы сможете отслеживать на каждом шагу, что делается правильно, а что – неправильно. Евгений Шматко: Внимательно изучайте сайты, которыми пользуетесь. Яков Кравцов: Когда список вопросов начинает переваливать за имя, фамилию и дату рождения, то нужно уже задумываться, для чего им это. То есть если почта, имя, фамилия и дата рождения – скажем, какой-то минимальный набор, который сайты хотят (хотя он тоже, кстати, представляет опасность), то дальше уже надо задумываться, нужно ли оставлять: «Зачем ему мой номер телефона? Зачем ему мой адрес?» Яков Булут: Уже «пробивая» контакты, номера телефонов или электронных почему-то, очень часто в Интернете другие потерпевшие пишут: «А вот меня с такой-то электронной почты обманули. Я туда писал, отсылал, а теперь со мной не выходят на связь». Уже эта банальная проверка могла бы помочь избежать такой ситуации. Евгений Шматко: «Может быть, тебе еще дать ключ от квартиры, где деньги лежат?» – должны вы как бы мысленно спросить у человека на том конце провода. Но ключевое – «мысленно», потому как вступать в коммуникацию с мошенниками нежелательно. Сергей Вагин: Мошенники могут, записав ваш голос, его сгенерировать так, чтобы использовать его против вас, если вы сдавали полную биометрию. Евгений Шматко: В случае с магазинами, которые пытаются нажиться на вас, стоит знать свои права и пользоваться этим. Альбина Сотникова: Обидно даже бывает, когда знаешь, что если бы человек пришел буквально позавчера, то он бы имел право на защиту и все остальное. А если он пришел сегодня, то сегодня уже поздно. Нина Воронцова: Избежать того, что ты попадешься на уловки мошенников, вряд ли удастся. Главное, чтобы это были небольшие суммы. Совет: определить ту сумму, которой ты готов рискнуть. Евгений Шматко: «Жизнь! – сказал Остап. – Жертва! Что вы знаете о жизни и о жертвах? Вы думаете, что если вас выселили из особняка, вы знаете, что такое жизнь? И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то вы знаете, что такое жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но она открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть». Не дать или дать себя обмануть – решаете только вы.