Голос за кадром: Дикие животные у большинства из нас вызывают интерес, но одно дело – наблюдать за ними в зоопарке или на сафари, а другое – завести экзотическое животное у себя в квартире или частном зоопарке. К чему приводят такие необдуманные, а порой жестокие решения? И кто помогает диким зверям после того, как с ними наиграются дома? – Встреча спустя 2 года: известный челябинский ветеринар Карен Даллакян посетил центр реабилитации диких животных «Утес» в селе Кутузовка. – Челябинский зоозащитник спас дикого льва от зверства людей. – Почему отключился инстинкт самосохранения? Своей версией с нами по телефону поделился зоозащитник Карен Даллакян. Карен Даллакян: Карен Даллакян, руководитель фонда зоозащиты «Спаси меня». Владимир Путин, президент РФ: Спасибо вам! Я пометил то, что вы сказали. Постараюсь так, чтобы... Мои коллеги, соответствующие поручения после нашей сегодняшней встречи будут сформулированы, мимо этого не пройдут. Карен Даллакян: Хорошо, могу завтра вас принять с 6 до 7, Ферросплавная, 79. Голос за кадром: Карен Даллакян – самый известный ветеринар России. Карен родился в Ереване: мама – биолог, папа – металлург. Мама часто брала сына на работу в зоопарк. В 7 лет Карен провел свою первую операцию на сломанном крыле попугая. Карен Даллакян, ветеринар, руководитель фонда «Спаси меня»: Да, наверное, для этого я рожден. Если не я, кто еще? Я один из первых ветеринарных врачей, который в Челябинске открыл свое дело. Голос за кадром: В 1998 году Карен открыл единственный приют для животных-инвалидов на Урале «Спаси меня». Сейчас в нем живет более двух сотен животных, почти все – жертвы человеческой жестокости или глупости. Карен Даллакян: Он любит с папой прыгать! Ну-ка! Оп! Прыгай! Ай молодец! Прыгай-прыгай-прыгай, сынок! Ай молодец! Дай папа тебя погладит! Папа погладит! Жалуется, жалуется: закрыли, закрыли, закрыли, закрыли, закрыли! История. Позвонили ребята, сказали: «Мы гуляли в лесу, нашли льва». Март месяц, в Челябинске еще холодно... «Можно мы к вам привезем?» Я говорю: «Конечно, привозите!» Привозят полугодовалого льва, он вот такой, на маршрутном такси. Потом выяснилось, что это маленький львенок был куплен в качестве подарка одному богатому человеку, который поиграл... Пожил он в собачьем вольере на улице, обморозил хвостик... Понял, что это не собака, и решил отдать. И вот самый легкий путь – это вот найти таких ребят, заплатить деньги, сказать: «Увезите, там Даллакяну отдайте». Один плюс в этой истории, что он не обижен на людей. Как обычно, сюда попадают животные, они людей ненавидят, потому что человек им делал плохо, и уходят года, чтобы нам доказать, что не все человеки – это злые люди: наоборот, есть больше добрых людей. Ай дурачок! Голос за кадром: Неожиданная слава пришла к Карену после истории с Жориком. В 2010 году на прием к Карену из передвижного зоопарка привезли амурского тигренка с высокой температурой. Оказалось, Жорику дали сырую курицу и он проколол пасть острой костью. Из-за плохой обработки раны начался сепсис. Тигренок полгода был на грани жизни и смерти. Ему пришлось удалить часть верхней челюсти и щеки, но он выжил благодаря Карену. Карен Даллакян: История с Жориком... Это был просто для меня, наверное, тот зверь, история которого так поменяла мою жизнь с ног на голову. Потому что я его вылечил, он умирал, и фактически я его привел в порядок. Девятнадцать хирургических операций перенес тигренок Жорик за один год жизни, у него остался дефект на морде... И когда мне сказали «такой урод нам не нужен в зоопарк, пускай он еще у тебя немножко поживет, чтобы размеры позволили его убить, и вот либо шкуру мы продадим за такую же стоимость, какую мы заплатили, либо сделаем из него чучело»... Это для меня было... Я в этот день домой не приехал: я ходил по городу и долго думал, что, как мне быть. Я позвонил и сказал: «Цена вопроса животного?» Они сказали: «Сто пятьдесят тысяч отдашь – он твой». За две недели мы собрали, собрали даже больше. Я отдал, перекрестился, и Жорик оказался нашим. Голос за кадром: Во время лечения и реабилитации тигренок обитал в ветклинике Карена на первом этаже пятиэтажного дома. После поправки Карен отправил тигра в центр реабилитации диких животных «Утес», где условия приближены к природным. К Карену пришла широкая известность: со всего Челябинска ему начали подбрасывать животных под дверь клиники. Приюту пришлось срочно расширяться. Карен Даллакян: Я уже думал: так, надо что-то дальше делать... И он жил в клинике. Он со мной гулял, он убил весь ремонт, где он жил, он оторвал все трубы... Но это все нормально, это мы все пережили. Но я понял, что, когда ты спасаешь диких животных, это не то что там операцию сделал и все, какое-то время надо на реабилитацию, и это невозможно в условиях клиники. И мы начали искать уже территорию. Фактически у нас даже, знаете, «приют» – это народ называет, а я его называю больницей: вольер – это палата, палата № 1, палата № 2, палата № 3... Потому что мы не коллекционируем животных. Я стараюсь, если возможно, делать релокацию: вылечил – передай туда, где им уже комфортно, хорошо. Голос за кадром: В одной из палат – рысь Марыся. Она уже не сможет вернуться в природу: нет передней лапки. Голодная хищница воровала кур прямо из курятника, за чем и была поймана. Когда местные жители увидели в капкане рысь, растерялись, заколотили ее в ящик и вызвали полицейских, но лапка уже была повреждена. Карен Даллакян: Хотели убить, так как положение таково, что если дикое животное появляется в населенных пунктах, однозначно полиция может применять оружие и убить таких животных, потому что это опасно. Но полицейские оказались гуманнее, сказали: «Надо вызвать специалистов, чтобы спасать». А вызвала специалистов супруга участкового, которая в соцсетях нашла наши телефоны. Она сказала: «Надо спасти моего мужа, потому что его заставляют убить рысь». Представляете, как речь, да, по телефону?.. Ну, пришлось спасать мужа, как она просила. Голос за кадром: Карен спас не одну большую кошку: парализованного львенка Симбу обнаружили в дагестанском городе Избербаш в 2020 году. Маленький хищник жил в сарае у курортного фотографа. Чтобы львенок не сбежал, он сломал ему задние лапы и колол транквилизаторы. Карен после долгого лечения поставил Симбу на ноги. Карен Даллакян: С каждым днем мы видели, что у этого животного все идет к лучшему. В Пасху он делал первые шаги, т. е. он начал ходить. Голос за кадром: История Симбы получила огласку и поддержку по всему миру. Фотографа судили и вынесли приговор за жестокое обращение с животным, а Симбу отправили на родину в Танзанию. Карен Даллакян: Симба, все хорошо. Симба радуется, его катают. Твой посадочный! Будешь компостировать зубами? Давид Даллакян: Самое уникальное – это то, что мы в самолете летели. Это не передать словами, ни в одном даже голливудском кино такого не было и в художественном. И самое главное, что вот они сыты, они живы, они под солнцем, они в Танзании. Ангелина Поликарпова: Вам часто приходится ночевать в приюте? Карен Даллакян: Да-да, очень часто. Здесь идет экономия, потому что эта зарплата, которая оплачивается сторожу, уже остается в приюте и мы можем это потратить на животных. Голос за кадром: Сейчас Симба живет в просторном вольере и строит прайд с львицей Фионой, которую тоже спасли. Карен Даллакян: Я уже не буду переживать, что они будут на холодном бетоне, да, лев, у которого лапы переломаны, там эти костные мозоли... И когда в Челябинске он у нас был, я чувствовал, когда уже земля холодная, бетонный пол холодный, все, животное хромает, ему некомфортно, есть эти боли, которые ноют, ноющие. А там, в Африке, я только вижу веселые прыжки, улыбочку и улыбающиеся глаза у моих детей, которые сейчас там живут. Голос за кадром: В 1990-х гг. появилась мода на экзотических животных. Особенно популярны были обезьяны. Желая скорее обладать диковинной зверушкой, люди заводили приматов прямо в типовых советских квартирах – без клеток, нужных условий и инструкций по содержанию. Евгений Рыбалтовский, зоолог, ветеринар: Человек где-то берет, я не знаю где, правдами и неправдами покупает маленькую обезьянку и умиляется, и эта обезьянка какое-то время действительно доставляет радость какими-то своими забавными выходками. А потом вы вдруг начинаете уставать, потому что обезьянка двигается почти непрерывно и общаться с обезьянкой – это, наверное, как быть воспитателем в ясельной группе, когда одна обезьянка способна заменить несколько маленьких детей. Разрушительная сила обезьян такова, что они постоянно что-то стараются сломать, поэтому квартира начинает превращаться в хаос. Поэтому вы получаете агрессивное животное, которое время от времени проверяет, не ослабли ли вы, и вы получаете разрушенную квартиру. Я много лет рассказываю о том, что обезьян дома держать нельзя. Светлана Кропочева: Иди, иди скорее, скорее! Вот так, вывалилась к маме! Дай я тебя поцелую, дай поцелую, доча! Дай поцелую тебя! Голос за кадром: Но бывают и исключения. В семье Светланы и Владимира живет пять обезьян. У каждой – своя печальная история, но, к счастью, сегодня они все живут в любви и заботе. Светлана Кропочева: Здесь вот живут мартыхи. Вот это вот вольер, здесь у нас обитают Сема, Маша и Мотя. Ну, как обитают? У нас чаще всего дверь вот эта открыта, потому что шпингалеты они открывают легко и непринужденно. На ночь мы закрываем на цепочечку, на замок вот здесь, ну чтобы они не разошлись, не разгулялись. Папа тебе Мотю несет! Ага, да, да. Беги, отдохни чуть-чуть. Маша, пойдешь? И вот так вот они там отдыхают, в гамачке лежат, спят ночью. Телевизор смотрят, в окно смотрят, друг за другом ухаживают. Мы специально так строили дом когда, чтобы их комната напрямую и на улицу гулять, и домой заходили, покушать. И когда нужно их закрыть, я, например, что-то готовлю или что-то, чтобы где вот они, чтобы не мешались. Здесь у нас каждодневные такие все приспособления. Это домашняя одежда, подгузники, салфетки и вот то, что мы носим дома. У нас три раза они едят: завтрак, обед и ужин. На улице когда гуляют, они там где-то травку щипнут... Владимир Кропочев: Они очень своеобразно питаются. Когда появился Семен, мы первые полгода не знали, что такое день прожить без банана. И мы поехали на юг, мы до самого Новомихайловского не встретили нигде банана. Это слава богу, у нас где-то по пути, мы заехали на заправку и мужчина шел мимо с бананом, и Сема у нас заорал в машине. Мужчина обернулся: «Что, – говорит, – он это?» – «Банан увидел». И он так ему: «На, держи!» Мясо обязательно, мясо они у нас каждый вечер едят, потому что они хищники. Ангелина Поликарпова: Это вы что делаете? Владимир Кропочев: Стульчики ставим. Ангелина Поликарпова: А почему они у вас на детских стульчиках едят? Светлана Кропочева: Самые удобные. Владимир Кропочев: Самое удобное. У них у каждого под свой рост сделан стульчик, поднята, как говорится, сидушка. Всем по росту сделано, кому какая тарелка стоит... Светлана Кропочева: Ну что, я их отпускаю, да? Иди, Матреша, кушай, иди садись. Владимир Кропочев: Матреш! Светлана Кропочева: Иди, садись-садись-садись. К себе иди, к себе, на свой стул. Владимир Кропочев: Мотя, на свой стульчик садись давай, садись. Светлана Кропочева: Давай, скорей-скорей-скорей! Кушать надо! Владимир Кропочев: Садись-садись давай, садись. Светлана Кропочева: Маш, пошла! Иди садись! Пап, позови Машу. Владимир Кропочев: Маш, иди кушать! Маша! Светлана Кропочева: Иди кушать, Маша! Владимир Кропочев: Иди на место. Светлана Кропочева: Вот молодец! Садись! Владимир Кропочев: Садись-садись-садись хорошо. Молодец! Светлана Кропочева: Первый всегда все получает вожак Семочка и дальше девчонки и Зямочка (это мама). Владимир Кропочев: Матреш, не суетись, сиди кушай. Светлана Кропочева: Вообще, это макаки, это все макаки. Рина – это лапундер, Маша и Зяма – это яванские макаки, Мотя – это медвежья краснолицая короткохвостая макака, Сема – это длиннохвостый макак, тайский храмовый, но вообще это подвид яванской макаки. Ты будешь пить? Ангелина Поликарпова: У каждого своя чарочка. Светлана Кропочева: Да. Ангелина Поликарпова: А вот не упадет? Светлана Кропочева: Нет. Он очень знает расстояние. Он хоть и слепой, но не дурачок. Он просто волнуется, что голос мой далеко, а там чужие голоса, он немножко переживает. А, ну Маша у нас это, она у нас сама ложкой ест кашу. Голос за кадром: Светлана свою первую обезьяну купила в интернете за 100 тысяч рублей. В машине по пути домой животное занервничало и начало кусать женщину. Повезло, была зима: толстая куртка была прокусана до самой кожи Светланы. Светлана Кропочева: Мы едем, и я «тихо-тихо»... Вове говорю: «Вова, кусает». Он говорит: «Не понял?» Я говорю: «Срочно надо бинт, то-се, у меня кровь хлещет со всех мест». Ангелина Поликарпова: Сема какой? Светлана Кропочева: Вот тот. Ангелина Поликарпова: Самый... Светлана Кропочева: Самый взрослый, ну, в смысле, самый первый. С днем рождения, Семен! С днем рождения, мой мальчик, с днем рождения тебя! Дуй! Я очень любила обезьян. Тогда, конечно, я не понимала, что это такое вообще, что это за ответственность и как это все будет, я не предполагала даже. Я думала, что обезьяна – это то же самое, что в фильмах, да: такие ходят умные, одетые, все понимают, сами за собой ухаживают, собственно, ну и иногда хулиганят. Дома не было ничего для содержания обезьяны, поэтому в 11 часов вечера муж позвонил по объявлению, где-то нашел детский манеж. Он поехал за манежем, мы остались, значит, с этой мартыхой в переноске... А на следующий день мы уже отправились в магазин, уже немножко проветрились мозги, покупать подгузники. Сема был крошечный, размером со стакан, но при этом кусучий и вредный. Ангелина Поликарпова: То есть для какой цели Семен был ввезен в Россию? Для продажи? Светлана Кропочева: Конечно, конечно. Спрос являет предложение. Ангелина Поликарпова: А как он оказался в России, в Москве? Светлана Кропочева: Ну, я так предполагаю, так же, как и все оказываются, – контрабанда. Везут их кучами, пачками, тачками, собственно, и все. Голос за кадром: Светлана с супругом Владимиром в прямом смысле перестроили свою жизнь ради обезьян: построили просторные вольеры, игровую зону, парк на заднем дворе с бассейном, начали выращивать в теплицах для них фрукты и овощи, годами изучали характер и поведение приматов. Светлана Кропочева: Где-то подсматривали, где-то доходили сами, учились понимать язык. А потом, ну, знакомились с дрессировщиками, у них какие-то секретики спрашивали. Голос за кадром: Кроме Семена все остальные – спасенные из контактных зоопарков, выкупленные у фотографов. Двух обезьян попросил забрать сам хозяин: он не справлялся, но зачем-то держал 2 года обезьян дома, ни разу не выпуская из маленькой клетки. Светлана Кропочева: Честно говоря, каждый раз мы надеемся, что еще можно что-то сделать, спасти и найти хорошие руки. Мы так и поступаем. У нас очень много было малышей, которых мы вот адаптируем, социализируем, если требуется, лечим и пристраиваем, находим им хорошую семью. Но вот которые ребята уже не могут быть пристроены по разным причинам, они остаются у нас. То есть когда мы забрали Зяму, мы не думали, что он будет именно в таком состоянии, об этом же не говорят. Зямика мы выкупили у цирковых. Он весь переломан, он практически не ходит, он передвигается как паучок так, он слепой... То есть это нужен массаж там, уход, различные процедуры, и медикаментозные в том числе. Мы ездим на обследования, сразу же нам назначают лечение, мы его проходим, как-то пытаемся восстановить все... Но пристроить его уже не получится, потому что он... Во-первых, он и так много пережил, он нам поверил, доверился, открылся, он сейчас не боится. Так же вот с Мотькой было. Она цирковая, она агрессивная, она девица злобная, у нее был на шее ошейник, цепь такая, который нам сказали не снимать, потому что это единственное, что ее сдерживает в ее вот этих вот порывах порвать всех и каждого. Владимир Кропочев: А по папе-то соскучилась, а? По папе-то соскучилась, Моть? Ага, соскучилась? Да! Ай ты моя умница, ай моя красавица! Вот здесь вот у меня рабочий кабинет, свет включается. Здесь я шью детям, Светлана если что-то просит ушить, перешить. Раньше я больше шил, когда Сема маленький был, потому что Сема был размером со стакан и даже брать в «Детском мире» какую-то кукольную одежку, ее надо было ушивать, перешивать, чтобы, как говорится, довести до нужного размера. Ангелина Поликарпова: У вас были фантазии о такой жизни, как у вас сейчас, или вы даже не представляли, что так будет интересно? Владимир Кропочев: Не-а. Мы всегда интересно жили в принципе. Но как бы у нас ничего не делается без решения вместе. Светлана Кропочева: Главное правило в доме: мама всегда права. Нет, я, конечно, утрирую. На самом деле папа у нас очень любит животных, очень любит детей. У нас недавно была дата, жемчужное венчание, 30 лет как мы повенчались, а совместной жизни еще больше. На 30-летие венчания [подарили статуэтки в виде обезьян] и сказали, что вот это я, а вот это мой муж, который у моих ног и готов исполнить любое желание. Ангелина Поликарпова: Удивительное ощущение. Это как будто вечные дети, да? Светлана Кропочева: Да. Ангелина Поликарпова: Месяцев шести. Светлана Кропочева: Да, именно так и есть. Меня даже называют и в поселке, и знакомые «обезьян мать». Эти ребятки, они зависимы от нас на 100%, потому что только мы их вовремя покормим, только мы им обеспечим комфорт. Голос за кадром: Светлане часто пишут: «Не мучайте животных, отпустите их!» Светлана терпеливо отвечает на такие советы. Светлана Кропочева: «Отпустите их в лес» и т. д. Но люди, видимо, не понимают, что отпустить их в лес – это значит обречь на гибель моментальную, потому что они уже не приучены жить в таких условиях. Если даже представить себе, что мы приедем на остров Яву, или в Камбоджу, или в Лаос и выпустим их там, то их там тоже очень быстро убьют свои же сородичи. Те, кто уже оказались дома, они обречены доживать дома либо в хороших условиях, либо они будут счастливы, а либо это будет тесная клетка и т. д. и т. п. Голос за кадром: Светлана делает все возможное для своих любимых животных, но стресс после многих лет в плохих условиях и агрессии со стороны человека не проходят бесследно: обезьяны начинают болеть. Светлана Кропочева: Она сидела там тоже в клетке, никто ею не занимался, она была грязная, вонючая, агрессивная, ничего не понимала... Ну то есть просто такая вот животина в клетке сидела, худючая ужасно и... А Мотька живет у нас, она уже пережила операцию на глазах, у нее была возрастная катаракта с воспалением окологлазной сумки там. У нее онкология... У нас первая опухоль выросла в прошлом году весной, и она очень быстро росла, т. е. агрессивная, плоскоклеточная карцинома у нее была вот здесь вот. И буквально мы прооперировались, и осенью снова выросла эта опухоль. Когда мы искали врача Моте как раз после уже удаления опухоли, после того как уже зашили повторно, два раза, щеку, которую она себе перекусила все нити и устроила нам тут ужас и кошмар... Но нет, никто не берется. Мы просто вот вместе обзванивали все клиники в Москве, уже потом не в Москве... Как только спрашивали вид животного, обезьяна, нам говорили: «До свидания, специалистов нет». Ангелина Поликарпова: Что самое обидное вы в свой адрес слышали? Светлана Кропочева: «Лучше бы детей рожали», «Лучше бы детей взяли откуда-нибудь, где-нибудь». Да, говорят, пишут там, бывает, в комментариях: «Ой, вы такая страшная, вы на обезьяну похожи!» Прекрасно, прекрасно! Я очень рада, что я похожа на своих обезьян! Мало того, мы с мужем ссоримся; если я ему говорю, что Сема на маму похож, он говорит: «Нет, на папу». Ангелина Поликарпова: Сколько у вас детей? Светлана Кропочева: Много, у нас сыновья вот и дочка. Сыновья в шутку могут сказать иногда, что «мам, ты их больше любишь, чем нас». Я говорю: «Естественно – вы приемные, а их я родила!» Голос за кадром: С 1 января 2020 года в России вступил закон о запрете содержания диких зверей в неволе в квартирах или незаконных приютах. Обезьяны тоже в этом списке, их нельзя держать дома. Исключение – животные, приобретенные до 2019 года, и особи, которые из-за травм не могут находиться в природе. Светлана Кропочева: Даже маленькая болонка может покусать, например, ребенка до тяжелых травм, что говорить про обезьяну. Обезьяна – это хитрый, мощный, интеллектуальный зверь, это хищник, который, в общем, может быть очень даже опасен для людей, которые не знают, как с ними обращаться, что с ними делать, как обезопасить себя и окружающих. Голос за кадром: Кириллу 40 лет, он родился и живет в Екатеринбурге. По образованию лингвист, сейчас – успешный предприниматель, занимается рекламой. Желание спасать животных у Кирилла появилось еще в детстве. Кирилл Потапов, основатель центра реабилитации диких животных «Альфа»: Домой всех: и котят, и мышат, и черепах, практически всех тащил домой. У меня в одной комнате жили и попугаи, и собаки, ежики, кошки, черепахи, раки, рыбки, кролики... Голос за кадром: Потом Кирилл вырос, и детская комната по спасению животных превратилась в 8 гектаров леса. Началось все с волков Альфа и Уголек, их Кирилл спас из питомника. Животные болели, находились в маленьких вольерах. Сейчас все свое свободное время уже более 10 лет Кирилл отдает спасению и реабилитации диких животных. Кирилл Потапов: Центр у нас находится в Кадниково, это 40 километров от Екатеринбурга. У нас там находятся больше 100 животных. В основном они спасенные все. Собственно, я в честь нее и назвал центр по спасению животных «Альфа», т. е. у меня с ней самые близкие отношения среди всех животных, я ей очень сильно доверяю, так что для меня она особенная волчица. Голос за кадром: Кирилл выходил волчицу, она выздоровела, а вскоре понесла потомство от Уголька. Но из-за прошлых травм и маленького размера самки беременность протекала сложно. Кирилл Потапов: Да, у нее были очень тяжелые роды, мы ее уже спасали, то, что она не могла разродиться. И вот все медицинские необходимые манипуляции были проделаны, в итоге я с ней провел в общей сложности в больнице и на реабилитации около пяти недель, мы с ней жили на полу... И в итоге получилось ее выходить и спасти второй раз, так скажем. Голос за кадром: В больнице Кирилл во время совместных родов похудел на 7 килограммов: нервы. Волчице экстренно сделали кесарево сечение. Из шести волчат в живых остался только один малыш. Кирилл Потапов: Я к Вите сейчас зайду, это вот волчица маленькая, которую я выкормил, Альфы дочка. Вита, куда ты пошла? Вита, пойдем, все, пойдем туда! Пойдем! Давай, сюда заходим! Вита, давай туда быстро! Залазь! Идем ко мне, идем ко мне! Ты что, моя маленькая? Ты что, моя хорошая! Чмок-чмок-чмок! Это самая маленькая девчонка у нас. Я в прямом смысле вообще с ними со всеми живу, со всеми животными, это моя жизнь, т. е. моя жизнь им принадлежит. Чтобы приручить, адаптировать животное, нужно максимально много времени с ними проводить и заниматься. Им ничего нельзя запрещать, т. е. такая вот японская система воспитания. Уважать, не кричать, никакой агрессии не показывать, даже по телефону грубо ни с кем нельзя разговаривать. То есть нужно быть другом, не то что там вот доминировать. Ангелина Поликарпова: Зачем спать рядом? Кирилл Потапов: Это как такая некая система адаптации, это я вот так делаю. И рядом с медвежатами спал, и с волчатами, и росомахой, и... Многими животными. Так устанавливается связь, доверие. Ты и кормишь, и рядом спишь, и как бы они тебя уже начинают воспринимать как родственника. Голос за кадром: В центр Кирилла попадают только те животные, что родились в неволе, из-за травм не могут охотиться, или звери, которых спасли от безответственных хозяев. Кирилл Потапов: Бывает то, что люди заводят дома хищников, раньше, до 2020 года, можно было хоть динозавра дома содержать... Но все равно как-то люди умудряются покупать экзотических животных, ну и там хищных. В итоге, когда они вырастают, люди начинают отказываться, привозить, отдавать, все. И вот много животных-отказников, я их отказниками называю. Ангелина Поликарпова: То есть такую «кошечку» они завели к себе в квартиру? Кирилл Потапов: Да. Ангелина Поликарпова: И посчитали, что... ? Кирилл Потапов: Что не надо было так делать. Пойдемте покажу. Вот здесь вот у нас, вот там вот сидит рысь, которая спасенная. Была ослабленная, и вот мы будем с «Рысиным патрулем» ее выпускать в следующем году весной. Тут кто у нас, а? Что такое? Они просто стрессуют все, людей не видят, гости к нам практически не ходят как бы, поэтому... [рык] Ангелина Поликарпова: Это значит «нет», мы поняли. Кирилл Потапов: Нервничает, да. Ангелина Поликарпова: О! Кирилл Потапов: Есть осиротевшие, допустим, родители в лесу погибли по какой-нибудь причине, малыши остались, их также сотрудники департамента изымают и передают в центры. Голос за кадром: Когда маму-медведицу застрелили охотники во время сна, рядом с ней осталось два слепых медвежонка. Судьба одного, к сожалению, неизвестна, а второго забрали к себе добрые люди, выкормили и передали Кириллу. Он назвал ее Машей. Кирилл Потапов: Маш, Маш! Маш, все хорошо. Маша, не переживай. Значит, Маша также будет у нас жить в лесу вот за этим забором, т. е. у нее будет вольер примерно полгектара, она будет жить в полувольных условиях. Сейчас, мне надо ее отвлечь немного... На, Маш, на, туда вон иди. Мань! Маша тоже очень любит творог. Для меня медведи – это как заколдованные люди, т. е. они очень умные и все понимают. Голос за кадром: Кирилл не зарабатывает на животных, его центр не питомник и не контактный зоопарк, прибыли не приносит. Даже наоборот, содержание и уход за постояльцами центра обходится примерно в полмиллиона рублей в месяц. Кирилл Потапов: Вот это, да, можно. Всегда, в любом деле надо только на себя рассчитывать. Если на кого-то будешь рассчитывать, ничего не получится тогда. Я думаю то, что они дают мне энергию. Я, по сути, живу ради животных, потому что вот это у меня цель, я жизнь посвятил свою, чтобы спасать и построить центр по спасению животных хороший, вот именно с образовательным уклоном, чтобы можно было просвещением заниматься. Вот здесь вот мы будем строить вольеры, чтобы условия были похожи на естественные. У нас, получается, под проект где-то 8 гектаров земли. Ангелина Поликарпова: Они всегда будут с вами? Кирилл Потапов: Да. Ну, мы стараемся сделать как можно быстрее, построить условия надлежащие и, конечно же, дать им лучшую жизнь, насколько это возможно в полувольных условиях. Голос за кадром: Животные, родившиеся в неволе, травмированные или надолго выпавшие из дикой природы, никогда не смогут вернуться к естественной среде обитания. Задача человека – создать им лучшие условия. Выпускать в лес их нельзя, это гарантированная смерть: они станут легкой добычей для охотников. Кирилл Потапов: Ты тратишь свою жизнь, выращиваешь, занимаешься этим, чтобы их выпустить, и чтобы их там кто-то на воротник пустил? Смысл какой вообще? Голос за кадром: Но главная мечта Кирилла – изменить отношение людей к животным. Кирилл Потапов: Так что животных нужно любить, уважать и заботиться о них. У вас есть дома животные у кого? Вот, видите, молодцы какие! Какие животные? – Хомяк. – Кошка. – Собака. Кирилл Потапов: А медвежонок есть у кого-нибудь? – Нет. Голос за кадром: Когда-то Кирилл здесь учился, сегодня же в родной школе он сам проводит для детей уроки любви к живой природе. Лариса Пичугина, директор МАОУ СОШ № 48: Кирилл ведет большую просветительскую работу, рассказывает детям о бережном отношении к природе, учит их, как относиться к нашим братьям меньшим. Кирилл Потапов: Все, все! Что такое! Чмок-чмок-чмок! – А погладить можно? Кирилл Потапов: Нет-нет, нельзя. Ангелина Поликарпова: Она укусит, если погладить? Кирилл Потапов: Да нет, не надо, ему это неприятно просто. Каждый если будет трогать, ничего хорошего не будет. Лариса Пичугина: Это большая редкость, когда сейчас взрослый мужчина, несмотря на свою загруженность, может прийти к детям, все им рассказать, объяснить и, самое главное, показать пример личного отношения, активности. Голос за кадром: Живет у Кирилла один абсолютно уникальный хищник. Новорожденную росомаху ему передал российский зоопарк. По оценкам ученых, на сегодня численность росомахи в мире всего 20–30 тысяч, это очень мало, но встретить росомаху возможно: они обитают в девяти российских зоопарках. При длине до 1 метра и весе до 30 килограмм росомаха может напасть на животное в 5 раз больше себя, на оленя или лося. Главное оружие росомахи – зубы, способные перекусывать кости. За добычу она будет биться до последнего, даже если ее нужно отобрать у стаи волков. Росомаха – опасный, хитрый дикий хищник. Кирилл Потапов: Что, что такое? Что такое? Гугунька моя маленькая! Голос за кадром: Когда в зоопарках рождаются животные, их обычно передают в другие зоопарки или в центры защиты животных, способные обеспечить все условия для сохранения этого вида. Ангелина Поликарпова: Расскажите про росомаху. Сколько вас в мире таких людей сейчас? Кирилл Потапов: Ну, в медиапространстве Стив Крошел с Аляски тоже занимается защитой животных, он первый приручил и вырастил очень много росомах. Ему приносили малышей, он их выкармливал. И второй, получается, это я, то, что вот удалось поработать с росомахой и установить как бы такой положительный контакт с ней. Сейчас я зайду к ней. Ангелина Поликарпова: Конечно. Это... ? Кирилл Потапов: Гугуша, росомаха. Вот она уже одевается, да, Гугуня? Сейчас посмотрим, какое настроение у нее. Гугунь, Гугуша, смотри, что тебе принесли, тут подарки! Идем! Иди сюда, моя маленькая! Будешь брать? Росомахи – очень выносливые животные, очень мощные челюсти у них, способные пробегать без остановки около 400 километров. Максимальная дистанция была зарегистрирована на отметке 412 километров. С Гугушей мы гуляем на поводке, взаимодействуем, и тоже вот сейчас будем скоро строить ей большой вольер, чтобы она жила тоже в полувольных условиях. Гугуня, ты что тут это, все определиться не можешь? Иди сюда! Что такое, что такое? Голос за кадром: Волки, медведи, росомаха... Но есть у Кирилла еще одна мечта. Кирилл Потапов: Мне интересно было бы поработать и поучаствовать в сохранении вида снежных барсов. Барсы очень редкие животные, вот они недавно размножились в пермском зоопарке, это такая большая новость положительная, потому что они давно в России не размножались, по-моему, около 7 лет. Ангелина Поликарпова: А в каком мире вы хотите жить? Кирилл Потапов: Ну, где все люди любят свою планету и соседей и друг друга в первую очередь. Голос за кадром: Дикие животные не должны становиться домашними питомцами, это не хобби – это преступление. Нашим звериным героям люди помогли выжить, но для любого животного нет ничего лучше свободы.