Доброе дело
https://otr-online.ru/programmy/za-delo/dobroe-delo-73933.html Мария Самойлова (за кадром): Люди, еще вчера жившие на пособие и лишенные человеческого общения, сегодня устраиваются на работу, обретают любимое дело и заводят друзей. Эту возможность дают им бизнесмены, которых волнует не только собственная прибыль, но и судьбы других. Что побуждает предпринимателей идти в социальный бизнес? С какими трудностями им приходится сталкиваться? И кто помогает им в этом благородном деле?
ДОБРОЕ ДЕЛО. ФИЛЬМ МАРИИ САМОЙЛОВОЙ
Мария Самойлова (за кадром): Нередко в социальное предпринимательство людей приводит личная драма. Роман Аранин – потомственный летчик и бизнесмен. Бизнесом мужчина успешно занимается и по сей день, а вот полеты пришлось оставить в прошлом.
Роман Аранин, руководитель реабилитационного центра КРОО инвалидов «Ковчег»: Я летел на параплане. Да, плохая подготовка. А авиация никакая – ни большая, ни маленькая – не прощает ошибок. Взлетел не в то время, со слишком мощным двигателем, рассчитывал там друзей катать. И, в общем, грубо говоря, на моторе, который для двухместных полетов, я летел один. Начал падать на высоковольтные провода, они прямо под задницей зажужжали. Зажал гашетку в панике, от проводов ушел, но гашетку уже держал до земли. И получилось, что меня поворотный момент винта развернул – и он начал не надувать клапана, а он начал их тушить. И я просто «тряпкой» падал с 50 метров.
Мария Самойлова: А где проходили реабилитацию?
Роман Аранин: Где только ни проходил. Первые – в Беларуси. Потом около Дуная, где-то там, в Припяти в Беларуси. Ну, условная реабилитация. Потом у Дикуля. У доктора Качесова, еще не было Дикуля, потом появился Дикуль. И потом появился центр «Преодоление» на 8 Марта, и они мне реально дали прямо вот путевку в жизнь.
Мария Самойлова (за кадром): До несчастного случая Роман имел опыт торговли сантехникой. После реабилитации бизнесмен осознал, что качественных колясок в стране нет, и начал заниматься импортом. Бизнес шел хорошо, но в один прекрасный день мужчина упал с такой коляски и понял – надо производить самим.
Роман Аранин: Вероятно, неправильно был джойстик настроен, ну, еще что-то. Это первая моя коляска. Я чуть резче отпустил джойстик – коляска остановилась моментом, а не за 70 сантиметров, как должна, а я продолжил движение носом до асфальта. И Борька меня пытался поймать – не поймал. И прочувствовал это точно так же, как я. Ну, начали думать. Сделали две дуги под сиденья, моторчик туда поставили, гироскоп. И в результате коляска теперь отслеживает положение человека в пространстве. Вот с этого все началось.
У нас фотограф там же, в Светлогорске, загнал для красивого кадра на лестницу. Заехали на эту лестницу. Он говорит: «Ну давай еще. Ну давай еще». Я смотрю – она едет по лестнице. И мы потом это видео выложили в YouTube – и на нас посыпался шквал заказов, причем и из России, и из Англии, из Бразилии, из Новой Зеландии. И мы поняли, что это может быть каким-то интересным бизнесом.
Мария Самойлова (за кадром): Примечательно предприятие еще и тем, что производят оригинальный товар сами инвалиды-колясочники. Здесь часто приходилось создавать продукцию под конкретные случаи и воплощать в жизнь собственные конструкторские разработки. В этом Роману неоценимую помощь оказывал друг и коллега Борис Ефимов.
Роман Аранин: Те коляски-вездеходы – мы их так и делаем 40–50 штук в год. Это штучное производство. А к тебе приходит чья-то жена, чья-то мать и говорит: «Возьми на работу, возьми», – а тебе брать уже некуда, у тебя три человека в мастерской и два человека здесь. Сначала мы как раз на деньги генерального директора построили помещение, появилась мастерская. А потом больше, больше и больше ребят.
Мария Самойлова: А какое у вас соотношение получается?
Роман Аранин: У нас сейчас 21 человек с инвалидностью, причем первая группа у всех, то есть не диабет какой-нибудь, не слабовидящие, а прямо инвалиды-колясочники. А на производстве всего 32 человека.
Мария Самойлова: С какими трудностями вы сталкивались, нанимая их на работу? Есть ли какие-то проблемы по законодательству?
Роман Аранин: Государство реально повернулось в этом направлении и помогает. Основная проблема в том, что люди не готовы, то есть ты берешь абсолютно сырой материал.
Мария Самойлова (за кадром): Роман быстро осознал – чтобы помочь всем нуждающимся, одного производства мало. Поэтому в Калининградской области он создал еще и реабилитационный центр «Ковчег», куда абсолютно бесплатно могут попасть все желающие.
В этом месте у каждого пациента есть своя душещипательная история. Галина – инвалид первой группы. В 2001 году ей сделали операцию, после которой она оказалась в инвалидном кресле. Женщина отдала почку сыну. О печальных последствиях она ни разу не сожалела. Теперь у нее, помимо сына, есть еще и любящие внуки.
Галина: Ну, где-то я уже пятый курс здесь прохожу. Очень результативно. И вы, наверное, обратили внимание, что само место такое у нас шикарное, благодатное место: и места проживания, и социальные работники у нас работают круглосуточно. Они не только помогают нам себя обслуживать, а они нас учат, как находиться и как правильно себя обслуживать. Это самое главное, самое важное.
Мария Самойлова (за кадром): Роман учел свой богатый опыт реабилитации и, исходя из него, нанял не только высококвалифицированных профессионалов, но и настоял на особом распорядке дня для пациентов.
Роман Аранин: Я там из своего опыта знаю: пять дней реабилитации, а потом суббота и воскресенье – тобой никто не занимается. И ты к понедельнику опять деревянный, такой, что на спастике ногами отрываешь у кровати изголовье. У нас шесть дней реабилитация, а на седьмой день мы их обязательно куда-нибудь всех собираем, везем: на море, если тепло, да, и купаются, соответственно, люди, куда-нибудь в кафедральный собор, на Куршскую косу, в сыроварню, рядышком тут шоколадная фабрика. Народ приезжает, вот такими руками там налепили этих конфет, довольные все. И потом начинаешь общаться – а народ нигде не было. Они были на ногах, они здесь всю жизнь прожили, и они не были на этой косе, они не были в кафедральном соборе, на органе. Короче, наверстываем.
Еще два года мы работаем за областные деньги. И люди, которые ни разу не были на реабилитации или которых мы вообще находили на пятом этаже хрущевки, которые пять лет лежали на матрасике, они получают сейчас реальную реабилитацию и реально меняют качество жизни.
– Чудеса они здесь творят, чудеса.
– А что делают?
– Поднимают на ноги. Я вот, допустим, вообще не могла ходить, а теперь я уже на ходунках начинаю ходить, стоять. То есть дыхание уже восстановилось. У меня соседка вообще не могла тоже, а сейчас по ступеньках поднимается, тоже колясочница.
Роман Аранин: Причем мы уже хитрим, мы уже тоже научились. Мы, допустим, свеженького спинальника, у которого все, вот у него ручки не работают, это, в общем, полная трагедия в жизни, у него вся эта драма написана на лице, – а мы его селим с каким-нибудь опытным шейником, у которого ни ручки, ни ножки не работают. И, в общем, он понимает, что на самом-то деле у него-то просто «насморк», да, оказывается, с руками-то надо днем работать за фрезерным станком, а вечером работать в ресторане и подрабатывать на пианино еще. Ну, вот как-то примерно так.
Мария Самойлова (за кадром): Многие пациенты, прошедшие реабилитацию, получают еще и возможность профессиональной реализации. Помимо колясочников, на работу берут инвалидов с диагнозом ДЦП. Также в реабилитационном центре работает незрячий массажист. Такие сотрудники тоже требуют специальных условий для работы, а они, в свою очередь, дополнительных инвестиций.
Роман Аранин: У нас заем от местного, калининградского, Фонда развития промышленности. 80 миллионов мы заняли в Фонде развития промышленности, где-то 60 своих добавили и построили фабрику. Мы здесь производили ступенькоходы по лицензии, немецкие. Это тоже было на деньги «Нашего будущего». Фрезерный станок на их деньги. И вот 10% софинансирования, которые нужно было, а у нас их не было, в этих домиках. Мы тоже постучались в «Наше будущее», они нам заняли денег – по-моему, 12 миллионов. Мы где-то, наверное, миллионов семь уже вернули. Еще вот в районе пяти должных.
Мария Самойлова (за кадром): Не менее известны и другие социальные инициативы Романа Аранина – такие, например, как создание безбарьерных пространств на калининградских пляжах в Зеленоградске, Пионерском и Янтарном. Здесь установили подъемники, построили настилы, оборудовали побережья лежаками и специальными колясками для купания. Однако сам Роман считает, что в ближайшем будущем надобность в них отпадет.
Мария Самойлова: Расскажите, пожалуйста, как вы думаете, какие могут быть коляски в будущем? Может быть, они смогут летать?
Роман Аранин: Честно, я вам скажу свое видение. Ну, во-первых, экзоскелеты – это все фигня. То есть с точки зрения реабилитации – это да, хорошо, а с точки зрения передвижения – нет. Нам надо срочно «отбить» фабрику на колясках в ближайшие 5–7 лет. Я думаю, что через семь лет мы здесь будем… у нас главным будет все-таки реабилитационное направление. Мы тут будем вставить чипы, мы будем их программировать, будем учить сальсу. «А я хочу сальсу». – «Нет проблем. 50 тысяч рублей, сейчас мы тебе оставим новую прошивку – и ты делаешь сальсу. Все». Поэтому перспектива практически наверняка будет такой.
ДОБРОЕ ДЕЛО
Мария Самойлова: Здравствуйте, Надежда.
Надежда Паферова: Здравствуйте.
Мария Самойлова: Маша. Очень приятно. Ну, я знаю, что ваше кафе славится не только мексиканской кухней. Я знаю, что здесь еще работают люди, особенные люди, которые не очень хорошо слышат. Это правда?
Надежда Паферова, руководитель инклюзивного кафе: Да, мы уже три года работаем с ребятами, со слабослышащими. Вот сейчас у нас прекрасная девочка стоит на кассе, зовут Марина. Есть еще две барышни. Идея, в принципе, лежала на поверхности. Мексиканской кухни в Калининграде на тот момент не было вообще, и мы с мужем решили открыть вот такой мексиканский фастфуд. Благодаря фонду «Наше будущее», который мне дал беспроцентный заем, мы смогли реализовать вот эту мечту мою.
Мария Самойлова: Что посоветуешь?
Марина: Самое популярное блюдо – это буррито. В составе: фасоль, кукуруза… Спаржа с курицей и с ветчиной. Если вы любите рыбу, то есть с тунцом.
Мария Самойлова: Так, мне тогда с креветкой. А оператору нашему – буррито.
Мария Самойлова (за кадром): Слабослышащие люди – это те, которые либо родились глухими, либо оглохли в процессе перенесенных заболеваний, и им сделали операцию по вживлению звуковых имплантов. Процесс адаптации у таких людей очень долгий и сложный. После полной тишины на них лавиной обрушиваются все звуки одновременно, первые три-четыре года слабослышащие учатся их различать. Лучше всего воспринимаются женские голоса, а хуже – мужские. У глухих от рождения часто атрофируются голосовые связки, поэтому их учат еще и разговаривать.
Мария Самойлова: Марина, расскажи, пожалуйста, как ты нашла эту работу?
Марина: Несколько месяцев назад мне знакомые сказали, что здесь кафе, где работают слабослышащие. Мы с мамой пришли на собеседование, и я решила попробовать. И вот мне понравилось, и все получилось, и стала работать.
Надежда Паферова: То, что они не закрылись в себе, не замкнулись, а справляются с этой своей ситуацией и выходят в люди, и учатся людей слышать – это очень сильно на самом деле. Особенность общения со слабослышащими ребятами в том, что надо говорить не быстро, а надо говорить четко и не громко. От того, что вы кричите, они лучше от этого не слышат.
Мария Самойлова (за кадром): В потоке слов слабослышащие люди распознают не все, поэтому им очень важно понимать контекст разговора. Например, если человек работает в кафе и посетитель сказал фразу, где присутствует слово «кофе» – значит, спросили либо о наличии, либо о сортах, либо о цене на кофе. Проведя подобный анализ, слабослышащий сотрудник дает необходимый ответ.
Надежда Паферова: Очень часто приходит в основном молодежь, и начинают с нашими девчонками слабослышащими разговаривать как раз по поводу имплантов: «А что это у тебя? А болит ли у тебя голова, не болит? А как ты слышишь? А как это работает?» Девчонки с удовольствием это все рассказывают, объясняют, показывают.
И таким образом идет двойная социализация: и инвалида мы вырываем из его круга общения, выводим в большой мир, и обычным людям мы рассказываем о том, что есть еще и такая категория ребят, которые живут от нас на расстоянии вытянутой руки. То есть я считаю, что это идет положительный такой момент и для одной, и для другой стороны.
Мария Самойлова: А сейчас наступает самый вкусный момент. Пробуем. М-м-м! Марина сказала правду, она действительно очень вкусно готовит.
ДОБРОЕ ДЕЛО
Мария Самойлова (за кадром): Оксана Сарина – победитель регионального этапа проекта «Мама-предприниматель». Бухгалтер с пятнадцатилетним стажем сменила род деятельности и переквалифицировалась в профессионального кондитера. Ее сладости ничем не уступают классическим, но они низкокалорийные.
Мария Самойлова: Ну, за да сладостями, конечно, выстроилась огромная очередь, ажиотаж, потому что от них не поправляются, как нам сказали. Давайте попробуем, насколько вообще это вкусно. М-м-м! Профитроли вообще ничем не отличаются от обычных. А это я взяла для оператора. Боря, попробуешь? Потом поделишься эмоциями. Мне очень нравится!
Оксана Сарина: Попробуйте, пожалуйста, зефир. Это мой самый низкокалорийный продукт. Какие вкусы вы чувствуете?
Мария Самойлова: Я чувствую малину…
Оксана Сарина: Нет.
Мария Самойлова: Клубнику?
Оксана Сарина: Клубника есть.
Мария Самойлова: Клубника?
Оксана Сарина: Да.
Мария Самойлова: Просто это мое не первое пирожное, я уже попробовала три, поэтому мне сложно определиться, у меня уже во рту такая симфония просто, вкусовая. Спасибо вам. Очень здорово!
Оксана Сарина: На здоровье, на здоровье.
Мария Самойлова: Ой!
Оксана Сарина: Это не просто придуманные вкусы. Я обучалась в онлайн-школах у знаменитых шефов наших, российских, потому что… ну, чтобы не было такого, что просто так взял и заменил. И рецепты все проверенные, которые я уже совершенствую, под себя меняю и создаю свои авторские вкусы.
Вообще сами сладости я начала делать в 2019 году, но это обычные классические, сахарные, и как в качестве хобби, и для семьи на праздники. И после того, как прошлым летом закрылось мое последнее рабочее место в найме, я подумала: почему бы не попробовать себя в хобби и его не развивать в качестве предпринимательской деятельности?
Мария Самойлова: Расскажите, сколько времени уходит на создание этих шедевров?
Оксана Сарина: Ну, зефир делается быстро. Партия зефира – полчаса. Профитроли – немножко подольше, потому что их нужно выпекать, заварной крем сделать, потом их соединить вместе, чтобы они еще стабилизировались. Мармелад – тоже довольно быстро. Торты – сутки.
Мария Самойлова: Что вас вдохновляет?
Оксана Сарина: Ну, первое, что меня вдохновляло – это создавать десерты без сахара для тех, кому нельзя. Это ограничение небольшое есть у меня, потому что сахар влияет на мою кожу. И моя мама, у которой диабет второго типа, которая, в принципе, нельзя сладкое. И оказывается, что таких людей довольно много.
Мария Самойлова: Ну а ваша мечта какая? Может быть, открыть собственное кафе с низкокалорийными десертами, сделать такую фишку в Калининграде?
Оксана Сарина: Ну вообще, пока я мечтаю, чтобы это был цех (я его называю студией), чтобы производить для розничных заказчиков и для кофеен. Идеально было бы, если бы это был цех со студией для мастер-классов.
Мария Самойлова: Кто вам в этом может помочь? Вот какие-то фонды помогают при этом?
Оксана Сарина: Ну, сейчас, получается, мой грант, и я обратилась сейчас в центр «Мой бизнес» для получения микрокредита.
Мария Самойлова: Пока мы с вами разговаривали, буквально у нас из-под рук увели все сладости, растащили, вместе с кофе. Это потенциальные клиенты.
Оксана Сарина: Да.
ДОБРОЕ ДЕЛО
Элина Жмыхова: Обнимаем второй и поднимаем ее наверх. И вот здесь нам пригодятся наши шпажки.
Мария Самойлова (за кадром): Элина Жмыхова также является участницей регионального этапа проекта «Мама-предприниматель». Многодетная мама руководит женской столярной мастерской, занимается лозоплетением из бумаги и обучает всех желающих.
Элина Жмыхова, руководитель столярной мастерской, многодетная мама: Я раньше работала в найме, но, уйдя в первый декрет, стала пробовать себя в различных направлениях: это и шитье детского постельного белья, и делала тортики, зефир, вязала крючком, спицами, даже ковры делала своими руками. Но долго это меня не увлекало. И когда я увидела, что можно, оказывается, делать что-то из бумажной лозы, что это прекрасно вписывается в любой интерьер, и это смотрится очень красиво, необычно, я решила, что мне надо научиться. Это был как очередной такой вызов себе, что надо попробовать – смогу ли я?
Бумагу (я уже рассказывала) я заказываю обычно уже нарезанную, то есть здесь полоски 11 мм на 40. И, собственно, из такой бумаги у нас могут получаться вот такие изделия после того, как пройдут несколько стадий обработки и собственно плетения. Плести можно все что угодно – от бижутерии до предметов мебели. Я смогла. Мне это понравилось, я влюбилась в это дело.
И с тех пор это стало не просто моим хобби, но и работой, собственно, где я дальше развиваюсь и планирую дальше идти в этом направлении, дополняя его какими-то, скажем, ответвлениями. Например, женская столярная мастерская, где комбинируется и лозоплетение, и дерево.
Мария Самойлова: А за сколько можно продать такую работу?
Элина Жмыхова: Я сейчас уже умею считать себестоимость, так скажем, лучше умею считать. Ну, после программы «Мама-предприниматель» пришлось пересмотреть очень многое. В нашей семье шесть человек – это я, муж и у нас четыре дочки. Нашей дочке скоро два месяца будет, 4-го числа, и она со мной каждый день, на мне. В слинге мы ходим с ней, и учимся, и работаем вместе. Она с пеленок, можно сказать, постигает азы предпринимательства. Мы растим будущее поколение.
Мария Самойлова: А спрос большой?
Элина Жмыхова: Спрос достаточно большой, то есть клиенты есть у меня регулярно. И самое интересное и то, что мне больше нравится – что материалы экологичные. Если дети в садике, то у меня больше времени на свое дело. Ну, как минимум каждый день где-то два-четыре часа стабильно я посвящаю своему любимому делу и своей любимой работе. И сейчас я стараюсь своим детям тоже привить те ценности, которые близки мне. И надеюсь, что в будущем они передадут это и своим детям тоже.
ДОБРОЕ ДЕЛО
Мария Самойлова (за кадром): Предприятие «Радость», где вручную собирают и упаковывают различные товары, находится в Москве. Его сотрудники каждый день приходят на работу как на праздник. Монотонный труд их вовсе не утомляет, а возможность общения с коллегами и есть главная мотивация. Здесь трудятся люди с ментальными особенностями развития, и им очень нравится приносить пользу обществу.
Мария Самойлова: Игорь Валентинович, здравствуйте. Мария.
Игорь Ананьев: Здравствуйте, Мария.
Мария Самойлова: Очень приятно. Расскажите, пожалуйста, что у вас за предприятие такое.
Игорь Ананьев: Проходите. Наше предприятие – региональная общественная организация поддержки инвалидов «Радость». И мы реализуем проект социального предприятия «Особая сборка». Это предприятие было создано специально для того, чтобы здесь трудились ребята с интеллектуальными особенностями развития. Всего у нас сегодня трудится более 120 человек, в две смены. Вот сегодня…
Мария Самойлова: Здравствуйте, ребята!
Игорь Ананьев: Здравствуйте, ребята! Поздоровайтесь.
– Здравствуйте!
Игорь Ананьев, руководитель РООИ «Радость»: Эта работа очень востребованная на рынке, и мы ее прекрасно выполняем. Все началось с некоммерческой организации. Я работал в Институте инклюзивного образования, увидел большие проблемы для ребят с интеллектуальными особенностями развития. Пока они в школе, с ними все занимаются, с ними бегают, возятся, максимум внимания. А как только они школу заканчивают, они становятся предоставлены сами себе, живут в четырех стенах. Понятно, что качество жизни самое низкое.
Мы создали специальное предприятие для того, чтобы их социализировать. А как можно социализировать взрослого человека, когда человек считает себя успешным, социализированным, когда человек живет полноценной жизнью? Только тогда, когда у него есть работа.
Виктория – наш лидер, замечательный сотрудник. Здесь крючочки всевозможные. Изготавливают же их массово, правильно? Но мы их делаем специально для того, чтобы они продавались на всевозможных электронных маркетплейсах.
Наши ребята – очень хорошие работники на открытом рынке труда. Он весь день собирает вот эти вот колпачки, и он до этого получает удовольствие. А ему нравится почему? Потому что, как только человек проживает ситуацию успеха, он хочет закрепиться и остаться в этой ситуации успеха. Ему хорошо, ему комфортно.
Мария Самойлова: Так, а это что за проект?
Игорь Ананьев: А здесь у нас экологический проект. Вот здесь, посмотрите, получается, видимо, где-то получился брак. Вот эти вот изделия – они на выброс. Для того чтобы не утилизировать такую огромную массу пластика, мы его разделяем.
У нас есть законы. У нас есть несколько «чего нельзя». Чего нельзя у нас? Вот у нас нельзя унижать достоинство человека и нельзя материться, сквернословить. Это самых два главных «нельзя». Мы очень жестко пресекаем это. Настолько жестко, что прямо вот вплоть до увольнения, когда человек продолжает вот так себя вести.
А что можно? Можно в любую минуту встать и пойти отдохнуть. Можно обниматься. Можно говорить друг другу комплименты. Это мы приветствуем только.
Мария Самойлова: Егор, расскажи, пожалуйста, что ты сейчас делаешь?
– Я собираю колпаки. Потом мы по шесть штук упаковываем в пакеты колпаки, кладем веревочку в колпаки. А потом мы в коробочку по шесть пакетах колпаков складываем и взвешиваем на весах.
Мария Самойлова: А здесь вы все дружно общаетесь, да? Все друг друга знаете хорошо?
– Да, общаемся отлично. Общительные мы.
Мария Самойлова: Какие вы молодцы! Спасибо вам большое. Хорошего дня!
– Спасибо. И вам тоже.
– Спасибо.
Мария Самойлова: Спасибо, спасибо.
Игорь Ананьев: На нормальном предприятии, когда человек достигает какого-то уровня развития, его начинают оберегать, всяческими силами удерживать, потому что они прибыль доставляют предприятию. А мы говорим такому человеку: «Вырос, оперился, орленок? Лети». Мы отправляем его на открытый рынок труда, помогаем ему трудоустроиться на открытом рынке труда, чтобы он зарабатывал хорошо деньги. Более 80 человек мы отправили в свободный такой… в свободный полет, они летят, и мы их не забываем.
Юлия Быстрова, психолог-методист РООИ «Радость»: В принципе, операционно-технологические навыки у них формируются достаточно быстро, поэтому основной акцент в диагностике мы, конечно, делаем на сформированность социальных компетенций, социальных навыков, например, группового взаимодействия, работы в команде, под руководством, умение слышать и слышать, помогать, оказывать помощь и так далее, обращаться за помощью. Вот эти все навыки в принципе нужны человеку для работы на открытом рынке труда.
Мария Самойлова: Елена, это ваша дочка?
Елена: Это моя дочка.
Мария Самойлова: Как дочку зовут?
Елена: Катя.
Мария Самойлова: А как часто вы ходите?
Елена: Мы ходим каждый день.
Мария Самойлова: Каждый день?
Елена: Да. Но мы работаем не по восемь часов, а по четыре, по пять часов в день.
Мария Самойлова: А получается как-то с ребятами контактировать, общаться, социализироваться?
Елена: Ради этого мы, в общем-то, и ходим – для того, чтобы социализироваться. Потому что вот Катя очень любит коллектив. И ей нужно обязательно, чтобы побыть в общении с ребятами. Поэтому со всеми подружились. И я тоже со всеми общаюсь. В общем-то, мы занимаемся танцами и ходим сюда на работу.
Мария Самойлова: Так здорово! Ну, я желаю вам успехов.
Елена: Спасибо.
Игорь Ананьев: Самая главная поддержка была, когда на подъеме, с 2016 по 2019 год – это Фонд президентских грантов. Это просто очень хорошая система поддержки некоммерческих организаций. А потом вот Правительство Москвы нам выделило это помещение, прежде всего. Это помещение нам дано в безвозмездное пользование. Низкий поклон Департаменту труда и социальной занятости, потому что мы здесь работаем. Вся эта мебель, все это помещение с ремонтом, со всем – это выделили. И только благодаря этому мы очень активно стали развиваться.
Мы ведем очень активную общественную жизнь после работы. У нас кружки, у нас новогодние мероприятия, у нас вот чаепития, день рождения мы справляли здесь. Наши сотрудники танцуют постоянно. В этом году взяли первое место на одном из всероссийских фестивалей по танцам.
Миф, что инвалидам отдам – и они вдруг там что-то испортят, что-то сломают и так далее. Мы не всегда говорим, что мы соцпредприятие. А то, как сделали… Нравится? Нравится. Качество хорошее? Хорошее. В сроки уложились? Уложились. Цена? Цена – во! А вы знаете, что это сделали люди с инвалидностью? Придите и посмотрите. И тогда предприниматель, коммерсант, заказчик думает: «Блин, а это же хорошо – помогать». У молодежи есть такое еще понятие – карма.
Мария Самойлова: Это за день столько сделано уже?
Игорь Ананьев: Ты сколько делаешь вот таких коробочек в день?
– По три коробки обычно. Либо по десять штук, либо по пятнадцать.
Элина Жмыхова: По пятнадцать штук в раз?
– Да, по пятнадцать штук в раз.
Игорь Ананьев: У наших работодателей очень много всевозможных мифологем. Они считают, что человека трудно принять на работу. Они считают, что с этим человеком будет очень много проблем, что для них нужно создавать рабочие места, а это огромные деньги. Все это неправильно. Чтобы принять человека на работу, не нужно больших затрат. Нужно самое главное что сделать? Нужно подготовить коллектив и всех тараканов из голов убрать.
ДОБРОЕ ДЕЛО
Мария Самойлова: Любовь Петровна, здравствуйте. Меня Маша зовут. Очень приятно познакомиться.
Любовь Яковлева: Здравствуйте, Мария. Мне тоже очень приятно.
Мария Самойлова: Ой, у вас здесь так красиво! Это у вас какой-то кружок по живописи, по художественному искусству?
Любовь Яковлева: Да, да. У нас кружок и по живописи, и по другому творчеству, и не только это.
Мария Самойлова (за кадром): Про детско-подростковые клубы «Теплый дом» в городе Волжском Волгоградской области знают все. В трех центрах занимаются более 300 детей из социально незащищенных и многодетных семей. С ними бесплатно работают профессиональные психологи, дефектологи, хореографы, музыканты и арт-терапевты. Педагоги оказывают помощь детям, попавшим в трудные жизненные ситуации, а также проводят семейно-ориентированные терапии.
Руководит проектом Любовь Петровна Яковлева – мама 17 приемных детей. Женщина признается: идея создания центров помощи детям родилась не сразу.
Любовь Яковлева: В 1989 году у меня уже было четверо детей. И я вспомнила, что я в далеком детстве хотела взять в семью одного ребеночка, одну девочку. Первый ребенок у нас появился в 1990 году. Это были дети-подростки, которые отовсюду сбегали и нигде не уживались – ни в детском доме, ни в интернатах. Ну, так вот началась судьба семейного детского дома на базе моей семьи.
ФРАГМЕНТ ФИЛЬМА СНЯТОГО УЧЕНИКАМИ АНО «ТЕПЛЫЙ ДОМ»
– Я больше всего люблю сочинять песни и ходить в школу.
– Я люблю есть.
Любовь Яковлева, руководитель АНО «Теплый дом»: И эти ребята говорят: «Мама, давай придумаем что-нибудь. Сейчас вот какие-то организации, общества создаются. Давайте подумаем и придумаем, как другим семьям помогать. Ведь еще же много таких, как мы. Мы же общаемся с ребятами: кто в училище учится, кто в техникуме, кто в школе, – говорят. – Мы видим, что есть такие дети, которым нужна помощь».
И мы решили создать организацию «Теплый дом». А программа «Теплый дом» вообще существовала при детском фонде. «Теплый дом» – это как взять ребенка в семью, в свой теплый дом. Это был клич такой детского фонда Альберта Лиханова, который в Москве открыл детский фонд, всероссийский. И вот он такой клич бросил еще, наверное, в восьмидесятых годах. Ну, мы поддержали его в девяностом году.
– Рисовать.
– Жареную картошку.
– Играть.
– Играть, в школу ходить.
Любовь Яковлева: Мы уже с 2006 года, еще не имея организации, стали участвовать в грантах – сначала в муниципальных, потом в региональных. Просто была инициативная группа родителей приемных семей, которые хотели быть вместе и помогать друг другу.
– Котлету по-киевски.
– Спать.
– Семью люблю.
Любовь Яковлева: С 2011 года «Теплый дом», значит, обратился в фонд «Наше будущее». В то время фонд «Наше будущее» предоставлял займы для НКО. И организовали такой проект «Клубничный бизнес». То есть мы обучали ребят из числа детей-сирот, подростков, которые жили в общежитии после выпуска из детского дома, обучали их открытию собственного индивидуального предпринимательства. И одним из примеров мы взяли развитие клубничной плантации, скажем, мини-клубничной плантации.
Кристина: Вообще у нас как бы нет как таковой кружковой работы. У нас центр психолого-педагогической коррекции. И мы подбираем именно дисциплину и программу в зависимости от потребностей ребенка, в зависимости от того, какие у ребенка есть запросы. То есть и запросы у родителей, что ребенку нужно.
А это у нас сейчас проходит танце-двигательная терапия для деток, у которых, допустим, дисморфофобия, непринятие себя. Детки смотрят в зеркало – и они видят то, что у них все хорошо получается, получается танцевать. Они себя начинают любить. Соответственно, «Я-концепция».
Это наша Надежда Владимировна, педагог по танце-двигательной терапии для девчонок.
Мария Самойлова: Что вы сегодня изучаете? Какое направление?
Надежда Владимировна: Такие уличные движения, девочки танцуют.
Мария Самойлова: Браво! Браво, браво!
Надежда Владимировна: Мы в процессе, тренируемся еще.
Любовь Яковлева: В 2015 году мы получили договор на арендное помещение и начали свою деятельность уже в большом двухсотметровом помещении, где уже можно было развернуться. Там мы начали вести и кружковую деятельность для детишек, и различные мероприятия проводили с местным населением.
Кристина: Это наша арт-терапевт. Она у нас работает с тревожностью у деток.
Татьяна Юрьевна: Наша задача – не научить рисовать. Наша задача – расслабить ребенка, получить удовольствие от того, что он рисует, смешивает краски, от того, что он видит цвет, начинает получать новые цвета, новые оттенки. То есть наша задача – его заинтересовать и чтобы ему здесь было приятно.
Мария Самойлова: А большая вообще у вас группа?
Татьяна Юрьевна: Большая. Двадцать человек обычно.
Любовь Яковлева: И мы тут стали изучать востребованность, что нужно детям, родителям. Психологи нужны, нужно брать логопедов, дефектологов. И как бы вот это сами проблемы вытекали из первоначальных наших занятий.
Елена Владимировна: У нас индивидуальная работа сейчас, персональная, то есть ты один на один с ребенком. Бывает групповой формат, где мы в игровой форме с детьми разыгрываем разные ситуации жизненные, где всплывают какие-то вещи. Например, у кого-то проблемы, не знаю, даже объяснить слово простым языком. У кого-то проблема – страх, например, темноты. То есть мы тут можем выключить свет и включить вот этот диск – и у нас здесь будет, знаете, как на дискотеке.
Соответственно, формы разные. То есть инструменты мы тоже используем разные. Дети в этой комнате очень любят находиться, потому что они не замечают, что они здесь работают со своей личностью. То есть для них это кажется, что они просто играют. А взрослые и подростки иногда со слезами выходят, все красные, зареванные. Но зато потом им легко живется.
Любовь Яковлева: Да у нас столько было кружков изначально! «Мастерская чудес» – шитье. Девочки уже с шести-семи лет, они с удовольствием шили. «Очумелые ручки» – мальчишки, просто там некуда посадить их было. Ну а мелкая моторика всем детям нужна – значит, мы бисер взяли.
Людмила Владимировна: Я работала с курсантами, я работала со студентами, а вот с такими маленькими детками у меня опыта работы не было. Тем более здесь очень много детей с особенностями. И я очень боялась. Ну а сейчас я почувствовала в себе большую силу, уверенность. И когда ко мне попадают сложные детки, у меня к ним прямо повышенный интерес. И я хочу доказать, что они могут многое.
Любовь Яковлева: Некоторые приходят и говорят: «Да вот мы три тысячи, – кто-то пять тысяч, – заплатили, ничего не получается. Дети у нас ну ничему не научились». Мы говорим: «Ну приходите к нам бесплатно, вот у нас такая программа есть». Приходили, ходили.
В 2018 году мы вступили в Реестр поставщиков социальных услуг. И вот с тех пор мы стали уже, можно сказать, официально помогать детям: психологическая коррекция, педагогическая коррекция.
Кристина: У меня двое деток. Первый ребенок у меня родился с гипоксией. По анализам у нас было 25% нарушения кровотока в левом полушарии. Соответственно, мой ребенок не разговаривал – у меня аж слезы наворачиваются – до шести лет практически вообще. Мне пришлось самой отучиться на психолога, на дефектолога, учителя начальных классов. Соответственно, я сюда когда пришла, и Любовь Петровна меня сюда позвала работать, я уже была с определенным багажом знаний. Я привела сюда своего ребенка, здесь моего ребенка подняли. И теперь я помогаю таким мамам, как я.
Любовь Яковлева: Наши бывшие выпускники, которые приходили к нам с 2018 по 2022-й год, например, сейчас они учатся в колледжах, у них успехи хорошие. Кто-то заикался. Кому-то нужна была психологическая помощь. Кому-то – математический кружок, кружок по химии, биологии. Это все у нас есть, у нас педагогическая коррекция. И ребятам помогли наши занятия. Сейчас они благодарят нас. Они успешные.
А вообще у меня, наверное, такое в характере есть: мне вот просто хочется из плохого сделать хорошее. И еще самое главное, что это же я не одна все делаю. Вот благодаря тому, что у меня есть просто шикарный персонал, я прямо не стесняюсь этого слова, профессионалы своего дела. Они отдают душу, душу, сердце, искренне заботятся об этих детях, преподают, отдают им свои знания. И я им очень благодарна. Я одна это не смогла бы сделать.
Надежда Паферова: Работа со слабослышащими тренирует терпение. Да, ребята, я всем рекомендую. Терпение никому еще не помешало.
Игорь Ананьев: Наши ребята – очень хорошие работники на открытом рынке труда. Если он пришел к работодателю, и работодатель к нему относится лояльно, если работодатель знает, какие у него особенности и как с ним надо общаться, то это будет незаменимый сотрудник.
Роман Аранин: У меня не было никогда вопросов «Зачем?» и «Почему?». Я всегда знал – для чего. Просто Бог посмотрел: «Парень, ты сильный, ты справишься. Безбарьерной среды нет? Трудовые места для инвалидов никто не создает? Давай. Коляски тут никто не делает. Ты справишься».