Мария Чемодурова: Я работала вожатой в лагерях. Я работала учителем в школе на протяжении года, но мне давали младшие классы в школе. И именно из-за этого я ушла, потому что я поняла, что мне намного комфортнее работать с подростками. В театр я ходила, отдыхала от ребят. Александра Сащенко: Я всегда хотела стать юристом. В школе я хотела попробовать себя в четырех профессиях. Мне очень все это нравилось! Я вообще очень закрытая, не люблю подпускать людей в свою жизнь. А на сцене, наверное, сохраняется такой баланс. – Как она работает на камеру! Боже! – Я не планировала… – Как обычно. Антон Петрухин: Я на самом деле долгое время, можно сказать, не приглашал родителей на премьеры. Но потом, конечно же, они стали замечать, что я где-то пропадаю. И я в итоге пригласил их. Папа – солидный и уважаемый человек. Он сказал: «Антон, я на полтора часа вообще обо всем забыл». Анастасия Васильева: Я пробовала заниматься в жизни чем-то другим, но у меня не получается. Я только «Эндорфином» всегда живу и думаю только о нем. – Вы слышите, сейчас закончится музыка. Вот в этот момент вас уже не должно быть. – Уважаемые зрители, мы счастливы приветствовать вас в современном театре мюзикла «Эндорфин». Мы показываем наши спектакли редко, поэтому относимся к ним трепетно и со всей душой. Сегодня один из таких дней – день нашей с вами встречи. Приятного просмотра! ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ ФИЛЬМ МАТВЕЯ ГОРБУНОВА Мария Чемодурова, артистка театра, бортпроводник: Я еще в школе хотела быть преподавателем. Мне всегда хотелось сделать так, чтобы ученикам было интересно на уроках. Мне хотелось давать материал так, чтобы ученикам не было скучно и чтобы у нас был с ними коннект. И именно поэтому я пошла на преподавателя. Театр ко мне пришел намного позже, чем творчество, чем моя преподавательская деятельность. В театр я пришла, когда уже была студенткой. Я поняла, что моя профессия связана с тем, что у меня всегда есть зрители – это мои ученики. И я поняла, что мне очень нравится быть на настоящей, на большой сцене и дарить творчество не только своим ученикам, но и зрителям. ОТРЫВОК ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ДОРОГОЙ ВАСЯ», 2022 Г. – У меня для тебя такие новости! – У меня тоже! Воду, разольешь, Вася! В общем, у меня, Вася… – Надя, едем! – Вася, меня на работу взяли… в музей. Мария Чемодурова: Я всегда умудрялась совмещать все, что есть у меня в жизни: это и домашние дела, и учеба, и работа, и театр. Даже если у меня были какие-то сложности или выгорание, усталость в обычной жизни, не театральной, то театр был моей отдушиной. – Прости, больше не буду плакать, сейчас перестану. Просто не сдержался. – Все будет хорошо, Бонни. У меня для тебя кое-что есть. – «Унесенные ветром»?! Александра Сащенко, артистка театра, руководитель проектов Парка развлечений «Сказка»: Меня в театр привела мама. Ей в целом всегда нравилось творчество, она очень творческая. И она готовилась со мной к конкурсам чтецов в школе, и всегда любила и петь, и все делать. Мне кажется, что в целом все в нас закладывается в детстве, в том числе мамой была заложена вот эта любовь к творчеству. Когда моей маме было что-то около 25 лет, она услышала, что набирают радиоведущих для работы на радио. Позвонила, сказала: «Хочу, возьмите меня». Они ей сказали: «Очень здорово, у вас красивый голос, но, к сожалению, мы берем только от 30 лет». И, собственно, все, ее не взяли. И дальше она не пробовала, не пыталась. Когда я не так давно, несколько лет назад, задумывалась о том, чтобы получить образование в какой-то именно творческой среде… Театральный вуз, четыре года – сложно. Тем более вторая «вышка» – это всегда платно. Поэтому я начала рассматривать альтернативы и увидела несколько школ, которые предлагают обучение в сфере теле и радио. Я пошла в школу телерадиоведущих, приобрела навыки. Сейчас я уже заканчиваю. – Сергей Собянин сообщил о создании медицинского каркаса Москвы на базе многопрофильных клиник. За последние 12 лет в столице капитально отремонтировали более 40 корпусов больниц и построили крупные медцентры. Анастасия Васильева, художественный руководитель современного театра мюзикла «Эндорфин»: Я старалась найти какое-то такое дело, где можно совмещать и творчество, и стабильность, к которой привыкла моя семья и окружение. Вот так вот я нашла профессию журналиста, например, сначала, но на журфак меня не взяли. Потом я пошла на филфак, думая, что я вот его окончу и стану журналисткой. Но мне там совсем не понравилось. На иняз я пошла вообще от безысходности. Когда я училась на инязе, мне в глубине души, конечно, не нравилось. Но я очень надеялась полюбить языки, полюбить французский, поэтому я хорошо училась, я много путешествовала. Я очень всячески старалась найти что-то в этом интересное и то, что будет доставлять мне удовольствие. Я поставила себе вот такую перед собой цель: если я по окончанию института понимаю, что это та профессия, которой я хочу заниматься, я пойду вообще ею заниматься всю жизнь и буду ее любить, наверное, и как-то к этому привыкну. Корреспондент: Тем не менее, ты окончила педагогический вуз и поступила во ВГИК, в мастерскую Аллы Григорьевны Плоткиной. Не боялась ли, что потеряешь еще пять лет? Анастасия Васильева: Это очень классное время. Я продлила себе студенческие годы, у меня их было… Студенческая пора у меня длилась десять лет. Это же здорово, классно! Мне кажется, что это совсем не потерянное какое-то время. У меня совсем не было такого страха, что я потеряю какие-то золотые года, которые я могла бы отработать переводчиком, например, или стюардессой. Я очень хотела работать стюардессой, как Машка, например. Меня даже позвали на собеседование, но я буквально в это же время поступила во ВГИК, поэтому не пошла. Вот как-то так. Сейчас бы с Машкой летали. Мария Чемодурова: Это было так же, как и с театром. Я изначально в детстве никогда не мечтала стать бортпроводником или стюардессой, но я об этом задумалась, когда я была в старшей школе и решила выбирать свою профессию по жизни дальше. Тогда я посмотрела, есть ли набор в «Аэрофлоте» на бортпроводников. Набор был закрыт. И я пошла работать в школу. И потом, только этим летом, я еще раз зашла и увидела, что «Аэрофлот» набирает и ищет новых бортпроводников. И я решила, что сейчас то самое время, когда я хочу и когда я полностью готова стать бортпроводником. ОТРЫВОК ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ИЩИТЕ КИТТИ», 2023 Г. Мария Чемодурова: На момент репетиций этого номера я не знала, что я буду летать, что я буду бортпроводником. И в какой-то момент это мне напомнило о моей давней мечте, о моем давнем желании. Это можно назвать предзнаменованием. Каким-то образом, я думаю, что подсознательно это меня подтолкнуло к тому, чтобы пойти и попробоваться все-таки в бортпроводники. И получается, что в июне мы выступили с этим номером, где в движениях была романтика полетов, небо, а потом, в июле, я уже начала учиться на бортпроводника. Театр научил меня многому. И здесь я в том числе это применяю, на этой работе. Эта профессия была раньше для меня каким-то недостижимым и несбыточным для обычной девочки. Когда я оказалась здесь, я поняла, что, да, моя маленькая мечта исполнилась. От слаженной работы в коллективе, именно в группе – как артистов театра, так и бортпроводников – зависит результат и эмоции наших зрителей и пассажиров. Мы отвечаем за их эмоциональный комфорт, за атмосферу, а на борту еще и за безопасность, конечно. Анастасия Васильева: В общем, мне никогда не говорили особо, ни в детстве, нигде, что я сильно талантливая какая-то или что я люблю петь и танцевать. Хотя это было заметно всем, и я этим всегда занималась, мне никогда этого особо не говорили, не поощряли. Хоть они и хлопали в ладоши всегда, но мне как-то не давали уверенности, что ли, все вокруг в том, что нужно этим заниматься. Скорее, не хотели мне донести то, что это не мое, я к этому не способна или не имею таланта. Наоборот, как-то и педагоги, которые со мной занимались вокалом и вообще всеми творческими активностями, которые были в жизни, они вроде как говорили, что способности есть и все нормально. Но в моей семье и в целом в окружении творческие профессии не воспринимались как что-то серьезное, как нормальные профессии. Дело в том, что раньше, наверное, первые сезонов пять, до последнего не хотела называть то, что мы ставим, мюзиклами. Почему-то у меня было какое-то предубеждение к этому жанру. Сейчас я понимаю, что это очень распространенное такое мнение почему-то о мюзикле в нашей стране, о том, что, во-первых, этот жанр очень зарубежный, не наш. Во-вторых, то, что мюзикл – это, как правило, легкий жанр. И мне, видимо, как большому 22-летнему художнику тогда не хотелось себя ассоциировать с легким жанром, хотелось чем-то большим заниматься. – Но вы – отражение вот этой природы, которая окружает главных героев. Все вокруг очень нагнетающее. И тот поезд, где они сейчас будут ехать, очень… Анастасия Васильева: Я помню примерно плюс-минус тот же период. Мы с друзьями сходили на какую-то студенческую постановку, которая была сделана как мюзикл, но была сделана совершенно непрофессиональными ребятами, студентами. И я подумала: «Господи, я же тоже так могу. И я работаю вожатой уже сколько лет, уже старшей вожатой, у меня есть уже коллектив ребят активных, инициативных, моих плюс-минус ровесников, которых можно собрать и делать вот такие постановки». И Артем Шишов, руководитель Центра образования «Коалиция» тогда, сказал, что это классная идея, поддержал меня, мою идею. Ну а дальше мы как-то все в это очень поверили, потому что я увидела такие горящие глаза счастливых артистов, которые выходят на сцену, счастливые глаза зрителя. Промежуточные итоги того, как у нас сейчас обстоят с вами дела. Все неплохо, но есть один общий момент у каждого абсолютно из нас. Я вам неслучайно скидываю вот эти видосы из «Великого Гэтсби», с репетиций. Все понимают, о каком видосе я говорю? Кто не понимает, скажите: «Я не понял». Ты издеваешься?! Ты – главный герой спектакля. Вот эта позиция сейчас очень детская, я надеюсь, что она есть только у него, а остальные все осознанно, по-взрослому смотрят этот видос и понимают, что мы оттуда можем почерпнуть. Нам очень важно с вами приобрести правильный посыл. Александра Сащенко: Меня позвала Настя, наш режиссер, потому что мы с ней до этого были знакомы. Мы познакомились в лагере, когда работали вожатыми. Она знала, что я давно играю в театре, что люблю танцевать. И когда она организовывала, она позвала меня, спросила: «Не хочешь ли ты?» Я сказала: «Да, конечно». Очень этот путь стал долгим. Анастасия Васильева: Да, тихо, спокойно! Катя, ты не за Олей. Ага, да. Все хорошо. Все супер, давайте танцевать. Александра Сащенко: Когда я думала, кем я еще могла бы стать, кроме юриста, я хотела быть актрисой, хотела быть педагогом и хирургом. В целом, к своим годам уже у меня получилось реализовать почти все из этих четырех профессий. Я стала юристом, преподавала детям и взрослым иностранные языки. Что там еще было? Актриса. Ну вот, я актриса всю жизнь на сцене. Пока не получилось стать хирургом, но я думаю, что это точно та роль, которую я однажды сыграю. ОТРЫВОК ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС», 2022 Г. – Вы знаете, я жутко боюсь этого человека! Моя дочь говорит, что у меня очень сильно развита интуиция. И я ничуть не удивлюсь, если этот человек окажется убийцей! Антон Петрухин, артист театра, советник директора по воспитанию АНО «Общеобразовательная школа центра педагогического мастерства»: Я никогда не думал о том, что я буду играть в театре, честно говоря. Я видел, как «Эндорфин» репетировал свою первую постановку, когда только-только все начиналось. Они репетировали в школьных коридорах. Ну, я знал примерно чуть меньше половины, наверное, ребят оттуда, видел, как они репетируют. Мне это казалось каким-то немного смешным и, может быть, даже чуть-чуть нелепым. Ну вот. И потом я пришел на премьеру. И после премьеры у меня была одна стойкая и четко выраженная мысль о том, что я хочу быть частью этого. Творчество действительно занимает довольно большую часть моей жизни, как бы это часть меня. И я очень рад, что я всегда нахожу какие-то возможности, для того чтобы какие-то свои творческие потенциалы просто где-то проявить. Я пропустил два сезона просто. Я никуда не уходил. Я просто обговорил с Настей, что я сделаю паузу, ну, для того чтобы просто вернуть свой баланс сил и энергии, потому что очень сложно совмещать, не буду скрывать, как бы и работу, и на работе тоже бывает перегрузки. ОТРЫВОК ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС», 2022 Г. – Простите, сэр, а кто вы собственно такой? Вы не представились. – Я частный детектив. Меня зовут Эркюль Пуаро! – Ого! – Возможно, вы слышали это имя. – Действительно, звучит знакомо. Правда, я думал, что это имя дамского портного. Что же, я думаю мне лучше во всем признаться… Александра Сащенко: Я работаю руководителем проектов парка развлечений «Сказка». В парке очень много процессов, которыми нужно управлять, которые нужно контролировать, администрировать, как мамка за всеми все наблюдать, потому что очень много подразделений, которые выполняют совершенно разные задачи в целом сами по себе и в совершенно разных проектах. И моя задача заключается в том, чтобы эти все проекты контролировать и вести от начала до конца, логически все структурируя и подводя нужные подразделения к нужным этапам. Алло. Да, Алена добрый день. По поводу оригиналов документов. Да, нам нужен договор в двух экземплярах, подписанный с вашей стороны. Корреспондент: Мы с тобой проехали на электричке, ты по несколько часов добираешься на работу. У тебя не было желания бросить все, параллельно совмещая и театр, и работу? Александра Сащенко: У меня никогда не стоял выбор между какой-то моей основной деятельностью и театром, потому что театр – это абсолютно моя жизнь. И везде, куда бы я ни приходила, в какой бы новый проект я ни вливалась, одно из первых, что я говорю – это то, что я играю в театре. Ну, то есть это даже не обсуждается никем. Если кого-то это не устраивает – ну, значит, к сожалению, нам не по пути. И я очень богатый в этом смысле человек, что в моей жизни, правда, появляются те моменты, те люди, которые, во-первых, разделяют вот это мое творчество, мое служение театру. Анастасия Васильева: Мне 28 лет. И, глядя на своих ровесников, на своих друзей, анализируя то, что происходит сейчас у людей примерно такого возраста, мне кажется, что взрослеем мы сейчас гораздо позднее, чем, например, наши родители или поколения более старшие. Взросление позднее прямо сейчас у нас происходит. Поэтому то, чем мы живем сейчас в 28 лет или в 25, в 30 (это средний возраст артистов), – это те мысли и те какие-то вехи в жизни, которые интересовали наших родителей лет в двадцать, наверное, ну, тоже плюс-минус. Поэтому мне кажется, что мы взрослеем прямо сейчас, и такой вот переходный возраст тоже немножко затянулся, и немножечко позже сейчас у современных молодых людей происходит. Поэтому тема взросления, которую мы затрагиваем в «Изгоях», она актуальна для нас. Антон Петрухин: Моя должность называется – советник директора по воспитанию и взаимодействию с детскими общественными объединениями. У меня очень много разных задач самого разного плана и характера, но если сгруппировать их в какие-то такие большие группы, то это «внеурочка» то есть все внеурочные мероприятия, начиная от линейки 1 сентября и заканчивая каким-нибудь активностями на День всех влюбленных и прочее-прочее. И в течение учебного года таких мероприятий очень много, они самого разного характера, разного формата. Также я отвечаю за патриотическое воспитание в школе, за «Разговоры о важном». Часто разбираемся с какими-то сложными и проблемными кейсами. Например, есть какой-то конфликт между детьми, в том числе какая-нибудь драка. Ну, без них никуда, особенно когда они сопровождают процесс взросления. – То есть нужно будет, соответственно, нажать и достать все. Антон Петрухин: Стоит сказать, что не так давно появилось правило подъема государственного флага Российской Федерации по понедельникам, так же как и «Разговоры о важном». Ну, на самом деле это действительно очень полезно для развития какого-то общего патриотизма у школьников. – Вы вещи как складываете? Вот так кидаете в шкаф или складываете норм? Вот по углам, чтобы это было по углам нормально, а не вот в таком виде. Давайте, еще разок. Антон Петрухин: Здесь не работает все в приказном порядке: «Ребята, мы собираемся во столько-то, во столько-то, приходим, делаем то-то, то-то, потому что надо». Ну, с подростками не работает формулировка «потому что надо, и все». Ти, конечно же, должен рассказывать – почему, зачем. Ну и своим примером как-то подавать… ну, подавать собой пример для подрастающего поколения. Причем не важно, как бы в первом классе ребенок учится или в одиннадцатом – уже и это взрослый человек. Мы становимся со временем опытнее, насмотреннее. Как справляюсь? Ну, есть хобби. Анастасия Васильева: Это очень интересная тема. Мне кажется, она в целом всегда актуальна, а прямо сейчас она актуальна для нас, потому что мы как раз находимся в этой стадии, когда мы еще не взрослые люди со своими семьями, когда нужно брать ответственность не только за себя, но еще и за других людей. Вроде как нет. У нас есть ребята, у которых есть семьи, свои уже собственные, но в целом это вот такие вот еще плюс-минус юные ребята, несмотря на то, что это 28 лет. Но и при этом уже не дети, и при этом уже не подростки. Вот это такой переходный период, поэтому, мне кажется, он очень актуален для именно наших артистов. Анастасия Васильева: Мне очень хочется верить, что «Эндорфин» помогает повзрослеть как раз правильно. Это то, о чем я говорила ребятам. И вообще же это очень ценно и очень здорово. И они настоящие герои, мне кажется, и нашего времени в целом, потому что это люди, которые, как правило, пять дней в неделю работают на своих работах (и неважно, в какой степени они любят свои работы), а на выходных они бегут в театр. Это суббота и воскресенье – два выходных единственных у многих из артистов. И они проводят их в театре, в котором им не платят зарплаты, в котором у них нет никакой другой мотивации, кроме как того, что у них есть возможность выйти на сцену, кроме того, что они просто чувствуют свою огромную ответственность и принадлежность к большой команде, кроме того, что, я не знаю, они могут прикоснуться к искусству мюзикла и театра. И все. То есть это люди, которые готовы очень много своих ресурсов, времени, энергии, сил, денег даже, потому что мы покупаем костюмы, реквизит, декорации тоже на свои деньги, – готовы отдать вот в театр. И разве это и неправильное как раз взросление, когда ты понимаешь, что пока у тебя есть вот это время, пока у тебя есть силы, и ты можешь их потратить на что-то, ты вот тратишь их на это – на искусство? И они герои. Я получаю зарплату, а они – нет. Каждый из вас должен понимать, для чего он выходит на сцену. Задавайте себе эти вопросы, ищите на них ответы, пожалуйста. Иначе это называется «халтура». Так случилось, что мы все не профессиональные артисты. Ну, профессиональные в том смысле, что мы здесь работаем и получаем деньги. Но работать мы должны профессионально, понимаете? И тут уж… Так вот случилось у нас в жизни, да, что это не работа для нас. Кому-то повезло, кому-то не так. Но, понимаете, все равно это нашу ответственность нисколько не снижает. Вы – артисты. Вы должны работать как артисты. Конечно, это занимает большую часть вообще моей жизни. И это нормально, и так и должно быть. Иначе зачем делать свой театр, если ты не посвящаешь ему практически все свое время? Я должна этим болеть, я должна это очень любить. И я этим болею, и это очень люблю. Поэтому, конечно, это занимает все мои мысли. И мне всегда хочется сделать лучше, развить. И я думаю о спектакле, о материале, о ребятах. Мне это очень важно. Конечно, от артистов я тоже прошу как бы (я достаточно требовательная, мне кажется), я тоже прошу, чтобы очень много внимания они уделяли театру, потому что без этого просто ничего не получится. Мы должны болеть тем, что делаем, и заражать зрителя. Какие бы это ни были такие метафоры, может быть, мне очень приятно и болеть, и заражать. Но, наверное, зритель уйдет наполненным, только если будет с ним разговаривать со сцены наполненный артист. А это не может произойти вот так, по щелчку: «У меня премьера сегодня в 19:00. Ну, я там к 18 подошел, загримировался и заболел. Поболел вечерок – и как бы вот я ушел потом спать домой, заботы, работа. Потом опять, в следующий день пришел в 18:00, заболел». Невозможно болеть вот так вот, только вечером премьеры. Болеть надо, естественно, весь сезон, все время, пока ты готовишься к спектаклю. Болеть всегда этой ролью, этой темой. А по-другому нет спектакля. Быть убедительным на сцене и действительно заразить зрителя тем, чем ты сам болеешь, – вот это сложно, вот это не у всех может получиться. Заразить надо зрителя. Конечно, конечно, заразить. А это же болезнь, действительно, как горячка. Когда ты действительно любишь свое дело, ты им болеешь по-настоящему. Что такое болезнь? Это когда все внимание твое сконцентрировано на чем-то, на боли какой-то физической или на каком-то недомогании, которое мешает тебе заниматься чем-то другим. Вот мне в жизни «Эндорфин» мешает всем заниматься, потому что я только о нем и думаю. Я не представляю, как можно уехать в отпуск, лежать, не знаю, на лежаке и не думать про «Эндорфин». Антон Петрухин: Я на самом деле долгое время, можно сказать, не приглашал родителей на премьеры, потому что, ну, во-первых, я думал, что они довольно далеки от мюзиклов, от этого жанра, формата и так далее. То есть это же изначально было похоже (да простит меня Настя) на кружок какой-то самодеятельности, где просто ребята совершенно неопытные – даже их любителями на тот момент нельзя было назвать – собирались. Первый мюзикл, на который я пригласил родителей, был «Дорогой Вася». Это было зимой двадцатого или, по-моему, уже двадцать первого годя… Ну, зима двадцатого, был двадцать первый год. И вспомните, пожалуйста, это время, вспомните эту страшную пандемию, которая с нами тогда со всеми стряслась. И я пригласил родителей, но родители заболели ковидом. Так совпало, что папу выписали в день нашей премьеры. Моему папе больше 65 лет. И тогда было правило о том, что на массовые мероприятия люди, которым больше 65 лет, просто не ходят, не могут туда приходить. Буквально за 10 минут до старта, до начала нашей постановки, да, я как-то папу провел в зрительный зал так тайком, честно говоря. Но тогда почему-то колени тряслись, как будто я впервые на эту сцену вышел. ОТРЫВОК ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ДОРОГОЙ ВАСЯ», 2022 Г. – Наташенька, а где же сынишка ваш? – Петя, расскажи. – Забрали Ромку нашего долг Родине отдавать… Антон Петрухин: Все прошло отлично. Мы с папой встретились в фойе. И папа сказал фразу, от которой, конечно, не знаю, у меня сердце немного екнуло. Он сказал: «Антон, я на полтора часа вообще обо всем забыл, просто про все я забыл». Папа – серьезный и уважаемый человек. Он, конечно, да, не склонен к каким-то сентиментальностям. И он ушел на пенсию подполковником. И как бы, знаете, очень… Это можно описать, грубо говоря, вопросом: где папа, а где мюзиклы? И как это вообще может хоть как-то иметь какую-то связь между собой? Помню момент, когда я со всеми друзьями тоже уже после премьеры увиделись, тоже огромное количество приятных слов услышали. А я прихожу в гримерку, уже без сил, совершенно выжатый как лимон, просто решил присесть. И через несколько секунд очнулся… И я понял, что у меня слезы текут, у взрослого такого дядька, из-за того, что папа обо всем забыл на полтора часа. Ну, вот так вот. И с тех пор они не пропускают наши премьеры. Я их с большим удовольствием зову. Ну, для меня это очень важно. Анастасия Васильева: Во-первых, так как мы очень много времени проводим все вместе, невозможно не дружить, не стать семьей, хочешь ты этого или не хочешь. Не знаю, какие бы ни были у меня организаторские способности, чтобы мы все сплотились и так далее, чтобы я для этого ни делала, хочешь не хочешь, но мы все равно как-то сплотимся и подружимся все, потому что мы очень много времени просто банально проводим вместе. Конечно, это определенного рода сложность в том, что потом очень личное сложно отделять от профессионального, да, потому что, например, мы очень близки с кем-то в труппе, а потом нужно делать этому человеку замечание. Или у нас все получается в жизни, а на сцене у этого человека что-то не получается, и я как режиссер должна из него это как-то вытащить. Или он как-то, допустим, не очень ответственно относится к делу, и мне нужно что-то с этим сделать. И, естественно, какие-то рабочие ссоры могут перетекать в личные, и наоборот. Мне кажется, что этот выбор, может быть, кому-то и удобно делать, но мне его точно делать не хочется, потому что я лучше буду стараться учиться вместе со своими друзьями из «Эндорфина» отделять рабочее от личного, нежели терять большого друга или большого артиста на сцене. Александра Сащенко: Для меня мечта – это что-то недостижимое. А мечтать и думать о чем-то недостижимом я не хочу. Ну, то есть что-то недостижимое – это то, на что я не могу повлиять. Я люблю все контролировать в мире. Мне не хочется что-то называть мечтами, и поэтому мне хочется иметь цели. Я очень хочу большую семью, очень хочу реализоваться как актриса, как еще миллион всего, что я хочу, умею и буду делать. И я очень хочу сохранить баланс, чтобы это все уложилось в 24 часа в сутки и в 7 дней в неделю, и каждый день. Мария Чемодурова: Я просто уверена, что когда я выйду замуж, то у меня не будет выбора между семьей, допустим, и работой. Я думаю, что это будет интуитивно. Может быть, я останусь на работе и буду все еще в этой компании. Может быть, я все еще буду летать и буду при этом все равно еще любящей женой. Может быть, ко мне жизнь повернется так, что для меня это не будет проблемой – уйти с работы и быть хозяйкой. Антон Петрухин: Надеюсь, не открою сейчас Америку ни для кого, но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Ну, это такая норма жизни, и нужно просто научиться к этому хорошо относиться. И опять же, если ты понимаешь, что, допустим, нужно уходить, то, наверное, не стоит затягивать, для того чтобы просто не сделать еще хуже, например. Я, честно говоря, работая вожатым, не планировал работать там до 40–50 лет вожатым, потому что понимал, что когда-нибудь это станет для меня неактуально, когда-нибудь это мне либо надоест, либо я пойму, что нужно двигаться дальше. Да и в конце концов, может что угодно произойти, из-за чего, например, это может закончиться. Что делать? Очень просто – жить дальше, продолжать искать себя, продолжать поиск своих людей, своего коллектива, своей вот такой в глобальном смысле семьи. И все будет хорошо. Анастасия Васильева: У меня есть мечта, чтобы жанр мюзикла в России стал своим, чтобы этот жанр стал популярным в России и был представлен не только ремейками, а своими авторскими спектаклями, которыми занимается «Эндорфин». Но при этом очень бы хотелось, чтобы артисты продолжали дружить, любить друг друга и любить это дело. В общем, говорила уже очень много, что это очень душевный спектакль. И все наши зрители об этом обязательно узнают. А наша задача – просто сделать то, что мы очень умеем и любим, и получить большое-большое удовольствие от этого, потому что вы все большие профессионалы. Все вместе: Развитие каждого, зрителя счастье – у нашего творчества много причин! Яркого мюзикла круто быть частью в театре-студии «Эндорфин»! Анастасия Васильева: Запрос, наверное, один, самый главный. Это тот запрос, который был когда-то у меня, когда я занималась нелюбимым делом, и меня очень тянуло заниматься творчеством. Это просто такая натура людей творческих, у которых по разным причинам в жизни не получилось сделать это основной профессией, но очень хочется этим заниматься, очень тянет к этому. И вот так люди приходят сюда. Я даже не знаю, что ценнее – глаза вот эти горящие зрителей или артистов. Наверное, все-таки артистов для меня.