Илья Тарасов: Ежегодно в России выпускается книга, точнее – не книга, а каталог социальных предпринимателей, куда входят лучшие из лучших. Вообще о том, что такое социальное предпринимательство и о том, какие в России есть проекты, мы решили поговорить с автором или составителем этого каталога Владимиром Вайнером. Голос за кадром: Владимир Вайнер – эксперт в области социальной рекламы и предпринимательства, изучает и помогает продвигать общественно полезные проекты в России. Несколько лет назад он создал единый каталог социальных предприятий – их больше тысячи по всей стране. Почему люди занимаются бизнесом, который не про деньги, а про решение проблем? Помогает ли таким предпринимателям государство? И какие проекты уже существуют в России? Расскажем прямо сейчас. Илья Тарасов: Вы смотрите программу «ЗаДело!». И нас в гостях – Владимир Вайнер, директор фонда Gladway. Привет! Владимир Вайнер: Здравствуйте. Илья Тарасов: Социальное предпринимательство – что это такое? И как отличить социального предпринимателя от несоциального? Владимир Вайнер: Само слово «предпринимательство» для нас обычно уже связано с бизнесом… Илья Тарасов: Зарабатывать деньги. Владимир Вайнер: …с зарабатыванием, причем с советского времени – с капитализмом и так далее, и так далее, с эксплуатацией. И когда к этому именно «предпринимательству» добавляется «социальное», то либо становится все непонятно… Некоторые употребляют слово «оксюморон». С другой стороны, тут же любой предприниматель может сказать: «Ну конечно, я тоже социальный предприниматель, потому что я плачу налоги, создаю рабочие места, произвожу какие-то важные и актуальные товары или услуги востребованные». Любой предприниматель в бытовом понимании может быть назван социальным, потому что очень много того, что он делает. И если он выжил – значит, рынок востребует его товары и услуги. А с другой стороны, если посмотреть на слово «предпринимательство», то это же про то, чтобы просто что-то предпринимать. И в мире социальное предпринимательство относится как раз к этой части – предпринимать что-то, чтобы, например, вылезти из нищеты, чтобы спасти людей. Но при этом не так, как общественные организации или благотворительные фонды, привлекая ресурсы со стороны от тех, кто их заработал, а заработать на это самим. И еще круче, когда для людей, которых ты хочешь поддержать или спасти, ты для них создаешь рабочие места, социализацию, профориентацию, трудоустройство. То есть это исходно предприятия, которые заточены не на прибыль, дивиденды и их вынимание, а на то, чтобы просто создать другое качество жизни для тех, кто в силу разных причин оказался… Условно, люди с той или иной инвалидностью, которые не могут просто взять и прийти вот так на работу, то есть им сложнее на открытом рынке труда. И для этого, естественно, необходимо создавать другие условия – инклюзивные предприятия и так далее, и так далее. Или люди, которые в сельской местности. Правда, у нас такая ситуация, что… Вот известный пример – Гузель Санжапова, маленькая деревня. Гузель Санжапова – девушка из такой маленькой татарской деревни Малый Турыш. И в этой деревне жила ее бабушка и живет ее папа, который занимается пчеловодством. Гузель, живя здесь, в Москве, она работала сначала в корпорации большой, потом открыла свою маленькую дизайнерскую студию, делала бабочки Coco Bello. Она увидела, что деревня умирает, и, в общем-то, ее родные тоже. Папа уже даже смирился с тем, что все, уходит деревня. И она решила открыть сначала маленькое производство, на которое призвала всех желающих скинуться деньгами через краудфандинг, то есть народное финансирование, и заранее заплатить за будущий мед, который вместе вся деревня соберет. Это был первый проект, потом – следующий, следующий. И сейчас в деревне уже не только цеха, где работают люди, но и построена детская площадка, сейчас строится большой общественный центр, там выступал с концертами «Чайф». Это прямо такой лидер, показывающий, как можно поднять маленькую умирающую деревню. И очень много таких предприятий, разных мастерских, предприятий по социализации людей на базе благотворительных фондов. Это неслучайно, потому что речь идет именно об этом. Но из-за того, что это разделение где-то в голове, на уровне целей непосредственно создателя этого предприятия, то сложно применить какой-то документ и сказать: «Вы – социальное предприятие, а вы – нет». По документам и там, и там может быть ООО, и там, и там может быть ИП. Вот каких-то признаков не было до последнего времени. В этом году был принят закон, по которому именно для малых предприятий эти признаки были прописаны. Илья Тарасов: Какие? Владимир Вайнер: Ну, например, 50% сотрудников – люди с инвалидностью. Все, такое предприятие, соответственно, считается социальным. При этом, чтобы фонд оплаты труда у такого предприятия был распределен так, чтобы эти 50% получали не менее 25% от всего фонда заработной платы. С другой стороны, предприятия, которые производят товары для таких категорий людей. С третьей стороны, предприятия, которые (там открытый список) в принципе работают на то, чтобы создавать новое качество жизни и оказывать разные социальные услуги для социально незащищенных категорий. Илья Тарасов: Всегда еще социальное предпринимательство – это такое неожиданное что-то. Допустим, в Нижнем Новгороде, я знаю, открылся детсад. Это не детский сад, а сад для бабушек и дедушек, у которых деменция. Родственники не хотят их отправлять в дома престарелых, но не могут выбраться из дома, на работу сходить и так далее. Они туда их приводят, в этот детсад… Владимир Вайнер: Дневное пребывание. Илья Тарасов: Да-да-да. А вечером забирают. Почему это лежит на поверхности, а он только один такой в стране? Владимир Вайнер: Социальное предпринимательство – это поиск решения, которого до сих пор не было. То есть если обычный коммерческий рынок не открыт, не позволяет развиваться этому, то тут, как говорит тот же Рома Аранин из Observer, «нужно искать голубой океан» и вдруг оказаться там, где никто никогда не был, просто его увидеть первым, оказавшись иногда, может быть, в очень жесткой и такой сложной жизненной ситуации. Илья Тарасов: А вот таких «голубых океанов» несколько можешь назвать? Владимир Вайнер: Как раз один из таких ярких представителей – это Роман Аранин, который фактически вдруг обнаружил, оказавшись в ситуации, что может шевелить одной рукой и говорить (он парализованный человек, военный летчик), он стал искать, а что же делать, как жить. И в этом режиме выживания оказалось, что нужно сначала создать точки, которых не существовало. В этом смысле «голубой океан» точек ремонта колясок. Потом, соответственно, кроме ремонта нужны детали. Часть деталей можно оптом закупать, когда у тебя уже много точек ремонта, а часть производить самим. В результате сейчас он создает уже большой завод под Калининградом отечественных ступенькоходов, да еще и рядом строит собственный город, в котором будут жить люди, которые будут работать на заводе. И строит его так, что он будет комфортным городом для любого человека – на коляске он или без коляски. То есть это пример «голубого океана». Илья Тарасов: Даже пляжи… Владимир Вайнер: А пляжи они создают, да, как раз их еще история. Они фактически единственные, кто сейчас по всей стране, будучи людьми парализованными, носятся быстрее всех по всей стране, по всем пляжам и открывают инклюзивные пляжи. Илья Тарасов: Расскажи про «Кафе Смерти». Владимир Вайнер: «Кафе Смерти»? Ну, оно так не называется, оно называется Death Café, то есть все-таки по-английски и помягче. Это тоже история, которую открыла Екатерина Печуричко. Это такой профессионал, психолог, достаточно известный в общественном секторе человек, с 90-х годов делающий социальные проекты. И они просто собирались сначала небольшой группой людей, чтобы как-то принять… Это разговоры о принятии того, что неминуемо у кого-то произошло, у кого-то произойдет. И важно не сгореть в этот момент, если кто-то из близких уходит. Илья Тарасов: То есть туда ходят люди, которые перенесли утрату? Владимир Вайнер: В том числе, да. Илья Тарасов: Или сами могут столкнуться с диагнозом каким-то и так далее. Владимир Вайнер: Да. Это было сначала маленькое кафе. А сейчас я недавно общался с Екатериной – оказывается, там уже десятки людей. Это именно такие встречи. Это ощущение того, что ты действительно не остался вдруг один. Илья Тарасов: А как насчет заграницы? Владимир Вайнер: Социальное предпринимательство именно в этом подходе – это практика уже сейчас большинства стран что Европы, что Америки, что Азии. Разница только в том, где и насколько в этом участвует государство. Если в Америке, то это скорее саморегулирование таких предприятий, то в Азии, например, в Южной Корее уже больше десяти лет действует достаточно четкое законодательство, которое говорит о том, что любая форма предприятия может сказать: «Я буду социальным. Я откажусь на год от прибыли, от этих целей прибыли. Я хочу работать на благо…» Илья Тарасов: Для людей. Владимир Вайнер: Да, для людей. И тогда такому предприятию выдается специальный сертификат. И по этому сертификату достаточно хороший «зеленый свет»: компенсации на налоги, на бухучет, на маркетинговые исследования, частично на продвижение товаров, которые они производят, и услуг. Илья Тарасов: Хочу стать социальным предпринимателем. Как это вообще сделать? Куда обратиться? Где почерпать идей для того, чтобы что-то открыть? Владимир Вайнер: С одной стороны, я могу, например, давать наш продукт, который для этой цели и создан. Это каталог «Социальное предпринимательство в России». То есть можно в любом поисковике забить это название – и выйти на наш сайт soindex.ru, где можно скачать каталог. И это набор, сотня вдохновляющих историй по очень разным сферам. Можно посмотреть. Можно списаться с людьми, которые уже это сделали, и спросить: «А можно опытом поделиться?» Второй вариант, который сейчас как раз государством продвигается в связи с принятием этих поправок, господдержка малого бизнеса: в каждом регионе должен появиться так называемый Центр инноваций социальной сферы. Его непосредственная функция – как раз отвечать на эти вопросы, помогать. А вот дальше в каждом регионе по-разному. В каких-то регионах есть помещения, могут предоставлять помещения. Например, как в знаменитой Коломне именно муниципалитет предоставил помещения для открытия музея «История со вкусом» (пастила), Музея калача и других музеев. И за счет этого развивается территория. И коломенская история – как раз одна из таких историй социального предпринимательства. Теперь это называется Коломенский посад. Если туда приезжает человек, в специальном центре ему формируют такой путевой лист: куда сходить, где поесть, где переночевать. И это все объединяет уже огромное количество людей, предприятий на всей территории. Это очень здорово! Илья Тарасов: Сколько примерно вообще социальных предпринимателей в России? Владимир Вайнер: Если по самоопределению, то есть «Я – социальный предприниматель», то, наверное, около тысячи. То есть это тех, кто говорит: «Я – социальный предприниматель». А вот если по сути, то очень многие люди не заморачиваются с этим странным словосочетанием, а просто по факту… Приезжаешь в какой-нибудь Якутск, а там столовая, которая просто всю свою жизнь кормит и кормит социально незащищенных людей, у которых нет денег на еду или некому готовить этим людям. И она по сути социальное предприятие, только нигде и никогда она об этом не говорила. И таких историй… Если все такие истории посчитать, да еще и в разных сферах, имеющих социальные проблемы, то, наверное, это, может быть, уже десятки тысяч, может быть, даже тысяч тридцать, даже пятьдесят, если уж прямо в каждую деревню заглянуть, потому что там-то тот, кто выжил, он уже по факту скорее социальный предприниматель. Илья Тарасов: Открывайте социальные предприятия. И слава богу, что государство в этом вопросе сейчас помогает. Дерзайте!