Это все мое родное

Юлия Берлетова: Каждые выходные юрист Дима Андреев ездит из Москвы на малую родину. Пять часов в пути проводит с пользой.

Дмитрий Андреев: В поезде у меня обычно работа с воспоминаниями, с оцифровкой. Я беру файлы, которые мне присылают те, кто расшифровывают аудио, и я их корректирую.

Юлия Берлетова: Изучает интервью с местными жителями родного Данилова. Дима – историк, краевед, меценат.

Дмитрий Андреев: Марина, Сима и Соня.

Юлия Берлетова: Женат, две дочки.

К родителям Андреевы ездят в полном составе. Вот и теплая встреча на перроне с бабушкой и дедушкой. А Дима специально для нас проводит экспресс-экскурсию под полной луной.

Дмитрий Андреев: Теперь экскурсия отсюда у нас начинается.

Юлия Берлетова: Ага.

Дмитрий Андреев, историк, краевед: Потому что узел интересен тем, что тут сохранилась помимо вокзала еще амбулатория, где-то такая модерн 1920–1930-х гг. Сейчас плохо видно, но он в таком виде паровоза.

Юлия Берлетова: Года 3 как Дима останавливается не у родителей, а в своем доме-особняке.

Дмитрий Андреев: Вот у нас есть ключ, несколько ключей на самом деле.

Юлия Берлетова: Ага.

Дмитрий Андреев: Она просто подмерзает зимой.

Юлия Берлетова: Яблоневый сад и деревенский дом на берегу реки. Хозяйка этого – Татьяна Мусатова.

Татьяна Мусатова: Заходите.

Юлия Берлетова: Таня – пряничница, у нее собственное производство традиционных пряников.

Татьяна Мусатова, автор и создатель мастерской «Изборский пряник»: Были люди, которые создавали формы, знаменщики, и были пряничники, которые делали сами пряники. И таких людей, которые объединяют в себе обе задачи, их на страну всего несколько человек, и я одна из них.

Юлия Берлетова: К своей мечте – утопающему в зелени дому-мастерской и творческому пространству на свежем воздухе – Таня шла медленно, но верно 10 лет.

Татьяна Мусатова: Родилась, выросла в Санкт-Петербурге. Всю жизнь прожила там. И в 27 лет я решила совершить вот такой вот странный шаг и переехать в деревню из большого города.

Юлия Берлетова: Таня – художник-реставратор. Работала в фильме, занималась реставрацией залов Эрмитажа, затем была декоратором. Но в какой-то момент от столицы она устала.

Татьяна Мусатова: В первый раз я попала в эти места, в Изборск, в 2006 году. И вот потихоньку, так вот где-то с 2012 года я... То есть мы с бывшим мужем постоянно приезжали, у его родственников здесь был дом, в 10 километрах от Изборска.

Юлия Берлетова: Таня влюбилась в природу Псковской области. Несколько лет обустраивала быт не в своем доме, а потом, накопив средства, решилась на покупку собственного.

Татьяна Мусатова: Совершенно случайно меня машина юзом повезла к уже теперь моему дому. Я там увидела следы лисьи и заячьи, они вот так вот перемежались, т. е. там сцена охоты настоящая была. И погода была примерно такая же, как сейчас, т. е. очень скользко, было еще пасмурнее, тоже какой-то снегодождь шел. Я посмотрела на вид, который открывается с этого участка, а там видна крепость, там видна вся долина, все вот эти вот горки, холмы изборские. Я поняла, что если мне понравилось в такую погоду, то как же красиво здесь будет, когда солнышко и когда лето.

Юлия Берлетова: Это Изборско-Мальская долина – уникальный природный памятник. Там же музей-заповедник «Изборск», от дома Тани он в 3 километрах. В собственности у нее 15 соток, на них дом и два флигеля. В одном мастерская, в другом живет. Справить новоселье в доме пока не получается – ремонт.

Татьяна Мусатова: Я избрала довольно сложный путь, потому что реставрация – это в 2–3 раза дороже, чем новое строительство. Уже 4 года каждая копейка, которая зарабатывается мастерской, идет туда.

Юлия Берлетова: Каждую инициативу по реконструкции своего дома приходится согласовывать с надзорными органами, например цвет.

Татьяна Мусатова: Этот цвет пришлось согласовать с Комитетом по охране объектов культурного наследия, вот это цветовое сочетание, что оно не слишком яркое, что оно никаким образом не вносит дисгармонию в заповедник.

Ну что, пошли внутрь? Это вот каменный подклет внутри, который у меня получился как такой серьезный псковский исторический подвал. Вот на этом камне написана, с другой стороны выбита дата, 1926. в 2026 году моему домику исполнится ровно 100 лет.

Юлия Берлетова: Своим примером устройства жизни в деревне Таня заражает и местных, и приезжих. Сейчас в деревне живет постоянно уже четыре человека, а были только она и ее сосед Иван Павлович Лермонтов.

Татьяна Мусатова: Иван Павлович?

Иван Лермонтов: Да? Какая красивая у меня соседка!

Татьяна Мусатова: А что поделать.

Иван Лермонтов: Как мне не радоваться молодой соседке, ну что.

Татьяна Мусатова: Ха-ха.

Иван Лермонтов: Тем более деревня уже вымирает, все тут. При этом, как сказать, родник появился еще один в деревне.

Дмитрий Андреев: Что я обычно смотрю, когда прихожу?

Юлия Берлетова: Этому двухэтажному купеческому дому 200 лет. В советское время особняк превратили в коммунальные квартиры, а в 2016-м признали ветхим и расселили. Несколько лет это была заброшка.

Дмитрий Андреев: Ничего себе. Я этого на самом деле не видел, все, что тут есть.

Юлия Берлетова: Заброшенный дом в центре города Дима приобрел с аукциона 4 года назад. Своими силами он усердно его ремонтирует.

Дмитрий Андреев: Теперь нужно понять, что делать с этой стеной, как с ней быть.

Юлия Берлетова: Родители Димы, предприниматели Валерий и Таня, говорят, что их старший сын с раннего детства проявлял интерес к истории.

Татьяна Андреева: Классный руководитель, вот эта...

Юлия Берлетова: Так.

Валерий Андреев: Да.

Татьяна Андреева: ...которая ему любовь к истории привила.

Юлия Берлетова: А лет с 15 Дима стал искать и коллекционировать старинные вещи.

Валерий Андреев: Честно говоря, мне каждая вещь, которую он притащил в дом, меня шокировала всегда.

Татьяна Андреева: Это все складировалось в наших комнатах, поэтому нас иногда и шокировало.

Валерий Андреев: А сейчас мы уже это привыкли.

Дмитрий Андреев: Изначально просто любопытный, мне нужно много знать. Я обложился журналами. То есть в студенческие времена я просто не покупал еду – я покупал книги. Очень сильно комплексовал по поводу того, что я занимаюсь антиквариатом и этим интересуюсь, и выписывал журнал на имя дедушки. И я стеснялся даже получать этот журнал на почте и отправлял всегда деда.

Татьяна Андреева: Еще в школьные годы он начал собирать родословную нашей всей семьи, ездил по самым старейшим родственникам.

Дмитрий Андреев: Это бабушкина прялка.

Юлия Берлетова: Ух ты!

Дмитрий Андреев: То есть это 1849 год. Резьба местная, это говорит о том, что это локальная вещь, т. е. это вещь, бытовавшая именно в Данилове, в Даниловском районе.

Юлия Берлетова: После школы Дима уехал учиться и работать в Ярославль, активно пополнял коллекцию антиквариата. Она так разрослась, что краевед предложил местному музею сделать экспозицию. Вот она – купеческая комната.

Начинал Дима с проектов в селе Торопово, оно в 15 километрах от Данилова, оттуда берет начало род Димы. Восстанавливал храм и школу. Затем в его жизни появилась работа наставника подростков, он принял участие в составлении путеводителя «Другой Данилов».

Людмила Головкина, заведующая художественным отделом Даниловской художественной галереи: Он молодой человек, он харизматичный молодой человек, и, естественно, он был интересен подросткам.

Юлия Берлетова: Дима ходил по школам и предлагал подросткам участие в творческом проекте. Одной из тех школьниц тогда была Алина.

Алина Колесова, специалист по экспозиционной и выставочной деятельности Даниловской художественной галереи: Это мой первый куратор. Я до того, как прийти в галерею, все равно училась в школе искусств на художественном отделении, была знакома с изобразительным искусством, мне приходилось жить с этим. Но я не сказала бы, что я очень сильно любила это или была бы готова, например, продлить это на несколько лет или на всю жизнь.

Юлия Берлетова: Сейчас Алине 18, она студентка заочного отделения Института культуры в Питере и сотрудник Даниловской художественной галереи. Проект с путеводителем имел успех: школьники стали сами приходить в галерею.

Людмила Головкина: Открылся такой формат в галерее именно благодаря ребятам, потому что формат этот – литературные чтения. Потому что я была удивлена, что они много читают очень.

Юлия Берлетова: Сейчас родилась новая инициатива работы со старшими школьниками. Как раз в скором времени должен прийти ответ, поддержит ли новый проект Даниловской художественной галереи Фонд культурных инициатив.

Людмила Головкина: Очередная творческая практика, исходя из запросов сегодняшних, вот ребята, я просто смотрю, им нравится иллюстрировать, им нравится писать что-то, вот. И поэтому я бы хотела, чтобы сюда приехали профессиональные художники, аниматоры, иллюстраторы и писатели, которые помогли бы ребятам что-то сделать.

Юлия Берлетова: Социокультурные проекты со всей страны могут получить финансовую поддержку от самых разных некоммерческих организаций. Их названия и контакты можно найти по запросу в интернете. Помощь от государства на реализацию подобных инициатив – Фонд президентских грантов (www.президентскиегранты.рф). Он существует 5 лет, конкурсы проводят 2 раза в год.

Антон Долгов, исполнительный директор Фонда президентских грантов: Можно подать заявку в электронной форме откуда угодно. У нас есть проекты с Командорских островов, с Чукотского автономного округа. Участвовать могут любые некоммерческие организации. Что это такое? Это автономные некоммерческие организации, фонды, профсоюзы, учреждения религиозные. Только с проектами светскими.

Юлия Берлетова: Меньше года как работает и помогает исключительно творческим проектам Фонд культурных инициатив (www.фондкультурныхинициатив.рф).

Роман Карманов, генеральный директор Президентского фонда культурных инициатив: Фонд президентских грантов, он работает, у него основная задача – развитие гражданского общества, институтов гражданского общества, он работает с НКО. А Президентский фонд культурных инициатив, поскольку мы работаем со сферой культуры, вот, поэтому мы работаем и с НКО, и с муниципальными учреждениями и предприятиями, и с коммерческими организациями, и с ИП даже.

Юлия Берлетова: Это лошадь? А это панда? Настоящая? Вы же видите их? А их нет. Создает то, что в реальности нет, команда программистов из Нижнего Новгорода.

Вадим Вишневский, исполнитель директор компании по разработке проектов дополненной реальности: Для меня Нижний Новгород – это такой исторический, старый город, но при этом в котором есть место инновациям.

Владислав Яшков, генеральный директор компании по разработке проектов дополненной реальности: Негласно Нижний Новгород в каком-то смысле является такой IT-столицей России, потому что, действительно, здесь больше всего программистов на душу населения.

Юлия Берлетова: Программисты Влад и Вадим с командой единомышленников больше 5 лет придумывают виртуальные объекты для физического мира. Им под силу многое, они победители мировых соревнований и форумов разработчиков программного обеспечения. В прошлом году к 800-летию Нижнего Новгорода придумали уникальный подарок своему родному городу.

Владислав Яшков: Мы сделали этот проект за счет того, что привлекли грант от Ростуризма и реализовали этот проект таким образом. То есть это некоммерческая история, этонаша инициатива и наше желание сделать что-то интересное для собственного города.

Вадим Вишневский: Мы наводим экран нашего мобильного телефона на Кремль и видим на нем какую-то дополнительную, важную для нас информацию.

Владислав Яшков: Гид нам может многое рассказать про эту башню, но увидеть своими глазами, что за 600–700 лет стены просели на глубину 6 метров, невозможно без дополненной реальности. Мы это визуализировали.

Юлия Берлетова: Цифровой путеводитель по строениям Кремля, экспонатам возле него – это только начало. А можно встретить призрака из городской легенды.

Владислав Яшков: Одна из легенд связана с Коромысловой башней. Говорят, что там замуровали девушку прямо у основания, у подножия этой башни, и с этим связана целая история. Мы постарались рассказать об этой истории с помощью дополненной реальности.

Юлия Берлетова: Но настоящий шок – от этого.

Владислав Яшков: Представьте, что ваш смартфон – этакая машина времени, которая может переместить нас назад в прошлое. Прямо здесь, в центре Нижегородского кремля, мы создали вот такой портал в прошлое, где мы можем переместиться на 7 веков назад и увидеть, как этот кремль выглядел раньше.

Юлия Берлетова: Портал в XIII век, природа, строения и бездорожье – как будто ты герой компьютерной игры. Также с помощью гаджетов айтишники освоили методику привлечения большого потока посетителей в любой музей. Их пригласил к сотрудничеству местный музей ремесел. Мастера прикладного искусства выиграли грант от российского Фонда культуры на создание виртуальных экспонатов.

Ирина Кузнецова, куратор проекта «Живой музей ремесла»: В нашем музее представлено более 15 ремесел Нижегородской области и других областей. Все экспонаты у нас живые.

Владислав Яшков: Мы можем навести камеру на наш экспонат и увидеть настоящую живую кузницу.

Юлия Берлетова: Разжигаем печь, берем клещами слиток, отправляем его в огонь, нагреваем, затем кладем на наковальню. Юные посетители особенно рады такому экспонату.

Владислав Яшков: Все как в настоящей кузнице.

Юлия Берлетова: Помимо кузницы, в «Живом музее» есть виртуальное производство кувшинов из глины. Вот гончарный круг IX века.

Подобные проекты создаются в среднем за полгода. До этапа написания компьютерной программы – длительный период сбора информации и данных. IT-специалисты общаются с историками, музейными работниками или, как сейчас, с мастерами прикладного искусства.

Вадим Вишневский: Дополненная реальность может восстановить, например, памятники архитектуры, которые утрачены были. Например, от какого-то исторического здания осталось лишь основание: мы наводим камеру своего мобильного телефона, и возникает это здание в полной своей красе.

Юлия Берлетова: Реализовать виртуальную задумку может любой музей. Где и как можно получить средства на идею с оживлением экспонатов, памятников, исторических событий, готовы помочь и сами программисты.

Татьяна Мусатова: Пряник – это у нас «пряный», т. е. от слова «пряности». Мое ноу-хау в том, что я стала размалывать пряности перед приготовлением теста.

Юлия Берлетова: В тесто для будущих пряничных лакомств Таня отправляет имбирь, кардамон, корицу, мускатный орех, гвоздику.

Татьяна Мусатова: И вот когда все эти пряности начинаешь размалывать, аромат стоит совершенно невероятный. Например, свежемолотая гвоздика пахнет теплым шоколадом, кардамон пахнет хвойным лесом. Все вот эти невероятные запахи, с них и начинается путь к изготовлению изборского пряника.

Юлия Берлетова: Почему Таня начала печь именно пряники? Сама не знает. Так получилось. Ее вдохновила родственница бывшего мужа.

Татьяна Мусатова: У его тети Нины, у нее была идея создать изборский изразец. И она думала о том, что и пряник можно было бы из этих форм делать. И несколько лет она с этой идеей ходила. Но она уже в возрасте, она всем предлагала сотрудничество. Я разработала рецептуру на основе исторической, эта рецептура относится к архангельской традиции, потому что именно в Архангельске закладывали тесто на хранение.

Вот такая она. Еще совершенно не пряничное тесто, но уже довольно плотное. Именно из такой заварки хозяйки делали потом архангельские козули на Севере. А дальше мы его обильно сдабриваем мукой. Это процесс долгий, трудоемкий, физически тяжелый, именно поэтому профессия пряничника называется «сладкая каторга».

Ты какой, Маша, берешь?

– Вот этот. Я буду собачку.

– А я хочу ангела.

Юлия Берлетова: Ее пряник неоднократно становился победителем на разных конкурсах и даже признан лучшим на родине пряничной сладости в Туле.

Помимо пряников, Таня изучает историю народа сету – малочисленной финно-угорской этнической группы, которая тоже родом из Изборско-Мальской долины. Еще шьет исторические платья, поет песни. Это фестиваль; с командой единомышленников его придумала и организовала для всех желающих Таня. В год пандемии провела в онлайн-формате. Но впредь на подобные мероприятия запрет – заповедник против. Вот и причал, на котором его проводили, снесли.

Татьяна Мусатова: Вообще этот причал, он как появился? Мы совместно с народностью сету создали проект по реконструкции старинной лодки камья. Это лодка-долбленка, она состоит из двух бревен, которые выдалбливаются и соединяются, это такой прототип древнего катамарана. И вот эта лодочка лежит, мы ее сделали в 2017–2018-х гг. В 2018 году под нее сделали совместно с волонтерами причал, чтобы ее вытаскивать и консервировать на зиму.

Юлия Берлетова: Увы, инициатива с погружением в историю не удалась: администрация музея-заповедника категорически против всякого рода активностей от пряничницы Тани.

Татьяна Мусатова: Когда сломали причал, нам поставили, мне прямо перед окнами, вот такую вот штуку, которую поставили всего в нескольких местах заповедника, в т. ч. мне перед окнами.

Юлия Берлетова: Что причал, что мост – единственная пешая тропа из деревни Брод в Изборск обветшала. Но ремонтировать мост запрещают.

Татьяна Мусатова: Директор как-то мне сказала, что если я или кто-нибудь из деревни тронет этот мост, то они нас засудят. И мы уже 5 лет имеем вот такую вот развалину, с которой мы ничего не можем сделать.

Юлия Берлетова: Мы обратились с запросом прокомментировать ситуацию в музей-заповедник. В интервью нам отказали. В ответ мы получили письмо. В нем много общей информации о музее, немного про поддержку Таниного бренда и с избытком про то, о чем мы не спрашивали. Про мост вот: «Сообщаем, что дважды мост был отремонтирован силами хозяйственной части музея. Вопрос о его содержании необходимо задать администрации ГП «Печоры», на балансе которой он находится». Однако, при уточнении информации у Тани, последний раз мост ремонтировали лет 10–15 назад и на балансе администрации города Печоры этого моста нет.

Татьяна Мусатова: Про чиновников я точно ничего не хочу добавлять, ха-ха-ха, пускай живут и не мешают нам развиваться и расти, это единственное, что хочется про них добавить. Мы все равно живем в параллельных мирах, в параллельных вселенных: они никогда не поймут нас, мы никогда не поймем их. И единицы людей, которые могут связывать эти мостики, я пытаюсь… То есть я на самом деле из деревни единственный человек, который ездит в муниципалитет и чего-то добивается, хотя бы очистки дороги зимой.

Юлия Берлетова: В планах у Тани – создание бесплатных ремесленных мастерских для детей и подростков из соседних населенных пунктов. Но на реализацию пока нет собственных средств. Искать деньги извне Таня считает неправильным.

Татьяна Мусатова: Я не привлекаю сторонних инвестиций в свой проект, потому что для меня важно не взять у кого-то деньги и реализовать, как сейчас это модно делать. Я самодостаточна и в этом плане, что я то, что зарабатываю, то и вкладываю в это место.

Юлия Берлетова: Несмотря на то что Таня не приветствует грантовую поддержку, но помощь в ремонте моста возможна на средства от Фонда культурных инициатив. Мы готовы Таню в этом поддержать.

Роман Карманов: У нас нет никаких ограничений по сумме. Есть деньги на 2022 год 8 миллиардов, на 2023 год – 10, на 2024-й – 10.

Надежда Сорокина: Здесь все не просто так. Готовы?

Юлия Берлетова: Да.

Надежда Сорокина:GutenTag. Ich heisse Nadezhda, Schatlen von Waldau. «Schatlen» по-немецки «хозяйка замка». Хозяйка замка, и приставка «von», название замка. Вот представьте, в России такое возможно – быть хозяйкой замка.

Юлия Берлетова: Сергей и Надежда переехали в Калининград из Белгорода 6 лет назад.

Надежда Сорокина:SchatlenNadezhdavonWaldau.Граф Сергей Сорокин. Мой младший сын Павел и моя младшая дочь Елена.

Сергей Сорокин: Сегодня без прически, поэтому нервничает.

Надежда Сорокина: Да. Старший сын в школе.

Юлия Берлетова: Семья Сорокиных – предприниматели, занимаются кормовыми добавками для животных. Много путешествуют по миру в поисках новых технологий. Приехали как-то на конезавод под Черняховском.

Надежда Сорокина: В Калининградскую область нас занесла порода тракенен. Нас интересовали лошади и именно приготовление кормов для такой прекрасной породы, которая сохранилась еще со времен Тевтонского ордена. Это двухметровый черный дракон, два метра в холке.

Юлия Берлетова: Изучали в Калининградской области корма, а приобрели... замок. На обратной дороге в аэропорт случайно увидели Вальдау.

Сергей Сорокин: Банальное любопытство. Стоит знак «Замок». Думаю: что ж такое, Россия и замки, как-то вместе... Ну заехали, вот тут и остались.

Надежда Сорокина: Первое впечатление от замка было, конечно же, очень трагичное. Если посмотреть Википедию, то замок Вальдаустарше графа Дракулы на 180 лет, стены его возводились во времена Китайской стены.

Юлия Берлетова: ЗамокВальдаубыл построен в 1264 году. Это была резиденция одного из великих магистров Тевтонского ордена. В XVII веке здесь останавливался Петр I, а в XIX веке открылась Прусская сельскохозяйственная академия. После Великой Отечественной было русское сельхозучилище. В 2007 году его признали аварийным, а в 2010-м передали Православной церкви.

Надежда Сорокина: Раствор этой стены, которая строилась за 200 лет до рождения Кремля, т. е. еще даже Кремль не был построен, этому замку уже было 200 лет. И этот раствор до сих пор, его даже вот современная технология пескоструя, она его не пробила, он держится, он крепок, и эта стена простоит еще 700 лет.

Здесь вот как стало, а буквально в соседнем помещении вы можете увидеть, как было. Ну это закулисье наше, т. е. сколько еще работы предстоит сделать. Чтобы было так, хотя бы даже так, как вот вы сейчас видели, сколько нужно еще, предстоит работы.

Юлия Берлетова: Поначалу Сорокины просто жертвовали на восстановление замка по 100–150 тысяч рублей с каждой удачной сделки. На эти средства перебрали один из подвалов, сделали проектную документацию, законсервировали протекающую крышу, отремонтировали фронтоны.

Надежда Сорокина: Конечно же, связывать свою жизнь с замком так вот прямо радикально мы не планировали. То есть мы приезжали сюда в очередные командировки, выполняли что нам требуется и контролировали, например, куда целевые пожертвования используются, каким образом идет преображение замка. И на протяжении 4 лет, собственно, и собственник, это Православная церковь, они тоже к нам присматривались, потому что берутся многие, но до финиша доходят не все.

Юлия Берлетова: Следить за тем, как меняется облик замка, на расстоянии меценаты устали, переехали в него жить. Две тысячи квадратных метров культурного наследия взяли в аренду на 25 лет. Платят тем, что ремонтируют средневековое строение.

Надежда Сорокина: Замок уникален тем, что в нем 63 окна и все 63 – разных времен. Вот, например, вот эти окна, это сохранились оригиналы окон, реплики которых мы выполнили и уже остановили. Нами выполнены 20 окониз 63. Вот эти вот оригиналы окон, мы-то думали, что просто загоним их в мастерскую, где станок ЧПУ повторит эти элементы, – ничего подобного. Сложность этой работы в том, что все-таки приходится работать руками.

Юлия Берлетова: Сергей оборудовал мастерскую и с сыновьями Пашей и Савелием изучает технологии восстановления оригинальных оконных рам, витражей, лепнины и не только.

Павел Сорокин: Кто у нас, столяр отчасти, хобби его, то он нас снабжал материалами. Луки делали, стрелы для луков.

Сергей Сорокин: У добрых людей нашли веточки, привезли и сейчас укореняем. К весне должны укорениться, пересадим в…, и на следующий год уже будет рассада, уже можно будет рассаживать уже по территории замка.

Юлия Берлетова: Сергей с детьми проводят очень много времени вместе, и так потому, что у них один на всех интерес – замок. А еще 6 лет назад было совсем не так.

Сергей Сорокин: Постоянные командировки, вот, и старшего воспитывали бухгалтер, логист им занимался, менеджеры занимались То есть главбух с ним математику делал, уроки там...

Юлия Берлетова: Савелий сегодня не с братом и папой только потому, что сейчас активный период подготовки к экзаменам: заканчивает 9-й класс.

Савелий Сорокин: Теперь мы эту сумму делим на два и получаем каждый из углов.

Юлия Берлетова: Обычно Савелий рассказывает не решение математической задачи, а историю замка, в котором живет.

Савелий Сорокин: Я понимаю, что на замке я могу получить те знания, которые в школе я не получу, но также и на замке я могу не получить тех знаний, которые нужно получить в школе, поэтому приходится параллелить.

Надежда Сорокина: Они открывали, открывали, открывали. То есть это наличие, это вот рвы средневековые здесь, у замка, это старый булыжник, это интересная форма здания. Она же ведь не типична для средней России, тем более для Белгородской области.

Юлия Берлетова: Не все сразу сложилось и получилось. Местные жители были крайне против того, что в замке появились владельцы.

Сергей Сорокин: Били стекли, царапали на дверях различные слова из трех букв, ха-ха.

–А какая была мотивация? В чем проблема?

Сергей Сорокин: Ну, понимаете, замок был 10 лет бесхозный, т. е. он никому не принадлежал, не охранялся, и здесь выросло целое поколение молодежи, которая в принципе его считала своей вотчиной.

Савелий Сорокин: Замок Вальдаув течение 10 лет целых использовался как огромная свалка. Вот буквально вот этими вот руками я оттуда вывез больше 100 килограммов стекла, просто элементарно битого стекла. Мы расчистили и углубили территорию, местами там уже даже брусчатка есть. Никто этого не замечал. И я своим детским мозгом подумал, что, мол, не замечают, потому что не рассказываем.

Юлия Берлетова: Савелий понял, что местным и туристам нужно рассказывать о себе и своей семье. Юноша стал экскурсоводом. Надежду вдохновил поступок сына так, что и она стала активно искать возможности привлекать бо́льшие средства, чтобы преображение замка было еще быстрее.

Надежда Сорокина: Написали письмо в Фонд капитального ремонта, и они начали собирать черепицу старинную для замка Вальдау,потому что объемы здесь приличные. Православная церковь опять-таки совместно с администрацией области собрала брусчатку, 600 тонн брусчатки сюда привезли.

Юлия Берлетова: Сорокины долгое время жили в хозпостройке рядом с основным зданием. На его ремонт потратили 8 миллионов рублей, хотя понимают, что они здесь не навсегда: срок аренды – до 2041 года.

Надежда Сорокина: В чем важность? Именно важность в том, что именно семья здесь занимается этим, мы это передаем своим детям. Это очень важно, чтобы наши дети понимали, что нужно поддерживать то, что делают родители, сохранять и преумножать.

Юлия Берлетова: Однако Сорокины осознают, что их мальчики и дочь, возможно, не захотят продолжить дело родителей.

Теперь в Данилове, где живут 14 тысяч жителей, несколько увлекательных активностей для местных подростков. Дима после совместного проекта по созданию путеводителя понял, что может и должен действовать самостоятельно. Купил дом и сделал из него арт-пространство для творческой молодежи. Школьники помогают ему с ремонтом.

Дмитрий Андреев: Вот это, по-моему, мы тоже делали, да?

Владимир Иванов: Да, вот это.

Дмитрий Андреев: Да. То есть вот эту вот вычинку делал Вова. То есть не просто закладывали..., здесь был раствор. Но они не резали кирпичи, кирпичи резали постарше ребята. Вот, Вов, у тебя перспективная работа, видишь, нужно здесь вот...

Юлия Берлетова: Вова Иванов учится в 6-м классе, ему 12.

Дмитрий Андреев: Вова кидал снежки в наши окна.

Юлия Берлетова: Чудесно...

Дмитрий Андреев: Мы его отругали, и Вова потом стал нам помогать. Когда я спросил: «Почему вы это делали?», они сказали: «Делать было в Данилове нечего».

Владимир Иванов: Скучно.

Дмитрий Андреев: Скучно, да, делать нечего.

Юлия Берлетова: А сейчас как?

Дмитрий Андреев: Ну, сейчас...

Владимир Иванов: Сейчас...

Дмитрий Андреев: Тоже...

Владимир Иванов: Такое себе.

Юлия Берлетова: Ну а чего? Сегодня же не скучно.

Дмитрий Андреев: Чем занимаются в Данилове?

Владимир Иванов: Ну, я теперь на тренировку хожу, на рукопашку сюда в ДК. Теперь есть мне что делать.

Юлия Берлетова: Сегодня Вова фотографирует мероприятие в особняке – творческая встреча с музыкантом из Питера. Никита родом из Череповца, в Данилов приезжал к бабушке. Детство прошло именно в этом доме на Ленина, 21.

Никита: Я приезжал в последний раз в гости в 1998 году к прабабушке, потом она умерла, и здесь в гости ездить стало не к кому. Какое-то время... То есть я никогда не забывал про Данилов, и меня очень вдохновил вот этот проект, который организовал Дима, ребята, то, что здесь делают. И мне захотелось, понимаете, что-то эмоционально от себя отдать.

Юлия Берлетова: Послушать Никиту пришла и Татьяна Батищева.

Татьяна Батищева: Здесь отдельно была все кухня, а там уже была, считалась комната. Здесь же все было закрыто, этого не было.

Юлия Берлетова: Таня родилась и выросла в этом доме. Уехала учиться в Ярославль в 1994-м, но приезжала сюда каждые выходные.

Татьяна Батищева: 1970-е года.

Дмитрий Андреев: Ух ты! «Училась во 2-м классе. Папа, поставь в печку суп».

Татьяна Батищева: Ха-ха!

Юлия Берлетова: Это вы писали?

Татьяна Батищева: Ну да, наверное.

Дмитрий Андреев: Дима находит бывших жителей дома, записывает их истории, создает уникальный архив в лицах одного из зданий с 200-летним прошлым.

Татьяна Батищева: Если бы нам вот отремонтировали этот дом, вот так же подвели, как вот сейчас... Ведь все это можно было сделать. Ну отреставрировали бы, наверное, многие бы не согласились, я вот уверена, что многие соседи не хотели просто отсюда уезжать.

Юлия Берлетова: В планах у Димы – дальнейшее поэтапное восстановление особняка, создание некоммерческой организации и получение гранта на развитие арт-пространства и работу в нем с подростками.

А ты как часто здесь бываешь, получается? Каждые выходные?

Владимир Иванов: Нечасто. Когда время есть.

Дмитрий Андреев: Спасибо тебе большое! Завтра, пожалуйста, …, ладно?

Владимир Иванов: Хорошо.

Дмитрий Андреев: Придешь?

Владимир Иванов: Да.

Дмитрий Андреев: Фотографироваться днем, если при хорошем свете.

Владимир Иванов: Тогда часиков в 12 приду.

Дмитрий Андреев: Хорошо, приходи.

Владимир Иванов: До свидания.

Дмитрий Андреев: Я ощущал, что они находятся в такой же ситуации, как и я. То есть я стал ловить флешбэки как раз из своего вот этого детства, что у меня не было досуга, и он был странный, и, наверное, у них такая же проблема. У них не было своего места, и, наверное, у них не было... У меня не было наставника, и у них тоже нет. И мы стали искать таких ребят.

Валерий Андреев: Я думал, что это, как обычно, как начнет, запал какой-то, потом это все закончится. Но на самом деле вроде как движение идет, как бы хорошо.

Татьяна Андреева: Сами удивляемся, сколько надо сил и энергии.

Дмитрий Андреев: Не Данилов тебя заряжает, ты едешь в Москву всем раздаешь, не так – Данилов из тебя, наоборот, забирает силы. Но когда-то, через какое-то время он действительно может отдавать. Я это знаю, поэтому на перспективу мыслю.

Юлия Берлетова: Энергия изменений происходит с Сорокиными нон-стоп. Снова ли случайность, но в старинном здании, где столетие была сельхозакадемия, семья селекционеров нашла фрагмент органики, который оказался спаржей.

Надежда Сорокина: Когда мы восстанавливали средневековый дворик, собственно, ту почву, которую сдвинули, на ней по весне начала колоситься спаржа.

Юлия Берлетова: В 2017 году сорт спаржи «Вальдау» внесен в госреестр селекционных достижений. Выращивают ее Сорокины в Белгородской области и немного здесь, в Калининграде. Прибыль вкладывают в замок. Расходы очень высокие: электроэнергия в месяц – около 40 тысяч рублей, хозчасть – 60. Потому предприниматели постоянно в поисках новых источников дохода. Открыли музей, угощают туристов спаржей и пекут для них брецели.

Надежда Сорокина: Гости, посещая замок Вальдау,получают, т. к. они идут в путешествие во времени, мы им вручаем страховку, это вот такой вот ловец ведьм и вампиров. Прислала нам одна туристка, она была из Великобритании, и потом по почте прислала, рассказав о том, что в таких местах силы должен быть обязательно ловец ведьм и вампиров. Оказывается, в свое время в Великобритании их активно использовали в старинных замках.

Юлия Берлетова: В замке очень много того, что передали в дар гости, и того, чего Сорокины сами находят в неожиданных местах, например обычном комиссионном магазине.

Надежда Сорокина: Вот, к примеру, вот эти вот люстры мы нашли в комиссионном магазине в Калининграде. И выяснилось, что на них есть клеймо, клеймо…, который делал вот эти люстры для Версаля. И теперь эти две люстры есть в Версале и в замке Вальдау.

Юлия Берлетова: Вложения материальные и моральные уже оправдали себя: Сорокины в третий раз стали родителями. В замке родилась их Лилу, она же Елена, принцесса Вальдау. Но жить с маленьким ребенком здесь не решились, переехали в квартиру.

Надежда Сорокина: Здесь холодно, здесь свет отключают, воды нет, в общем, трешка – во, а в замке жить – больше нет. И здесь мы использовали эти помещения, теперь сделали здесь салон шляп.

Юлия Берлетова: Надя оформила некоммерческую организацию, уже выигрывала с ней финансовую поддержку от Фонда президентских грантов. Но совершенно точно хорошо бы еще.

Антон Долгов: Очень многие получают неоднократно грант. Ну, как правило, это какое-то развитие, т. е. сначала, допустим, коллеги решили открыть или модернизировать локальный музей, они взяли деньги на оснащение этого музея, потом какие-то события начинаются со школьниками, потом они следующий проект, расширяют географию, либо привлекают новых гостей, либо открывают новую экспозицию тематическую.

Юлия Берлетова: В Калининградской области есть много других заброшенных замковых строений по цене столичной жилплощади, но налоги будут в разы больше стоимости. Когда берешь в аренду, то вкладываешь в реконструкцию, не в собственность, но на века вписываешь свое имя в историю.

Павел Сорокин: Что делаешь?

Елена Сорокина: Крашу!

Павел Сорокин: Красишь?

Елена Сорокина: Да.