Что такое приемная семья и в чем разница между патронатом и усыновлением? Повторный отказ. Почему нередко приемных детей вновь возвращают в детский дом? Мурманск без сирот. История семьи Балмасовых, которая усыновила пятерых детей. Тайный ангел. Проект, который подарил мурманским сиротам приемных родителей.   Гости в студии: Алена Синкевич - психолог, руководитель проекта "Близкие люди", БФ "Волонтёры в помощь детям-сиротам" Диана Машкова - руководитель Клуба "Азбука приемной семьи", БФ "Арифметика добра" Илья Тарасов: Добрый день, в эфире Илья Тарасов и вы смотрите программу «За дело», мы говорим о самых острых социальных проблемах и даем инструкции по их решению. В нашей программе мы часто затрагиваем тему детских домов, сегодня мы поговорим об усыновлении. У нас в гостях Диана Машкова руководитель клуба «Азбука приемной семьи» и фонда «Арифметика добра». Диана, добрый день! Диана Машкова: Добрый день! Илья Тарасов: Мы смотрели сюжет про семью Балмасовых из Мурманска, это идеальная семья? Вы же их знаете. Диана Машкова: Прекрасная семья, мало того, что знакомы, Сергей приезжал к нам на обучение на стажировочную площадку, мы передавали технологии организации клуба «Азбука приемной семьи» так, как в нашем фонде «Арифметика добра», после обучения он открыл клуб такой же в Мурманске, я летала на открытие, это было в декабре, это совершенно потрясающая семья, абсолютно ресурсная, я уверена, что у них тоже свои сложности есть, потому что без них никто не обошелся, когда дети приходят в семью, особенно старшие, ждите каких-то сюрпризов. Илья Тарасов: Насколько я знаю, именно с них в Мурманске вообще началась история, после них люди начали брать детей в семьи. Была такая проблема на севере, что в детских домах были дети. Диана Машкова: Да, Сергей действительно основал «Заполярье без сирот» называется организация и действительно он уже много лет в формате устройства сотрудничает с органами опеки, с детскими домами,  привлечение людей и вот еще добавился к этой работе такой проект как клуб, что тоже важно, потому что люди приходят, меняются опытом и, я так понимаю, у них на еженедельной основе, они нам присылают свои отчеты ежемесячные,  фотографии, вообще на какие темы они общались, сколько людей у них приходило на встречи, то есть эта работа очень активная. Клуб объединяет уже и тех, кто уже принял и тех, кто только готовится. Представляете, какой мощный опыт получают те, кто на пороге! Илья Тарасов: Сюжет, который мы посмотрели, мы в основном узнали истории младших детей, они взяли взрослых детей, и я предлагаю сейчас посмотреть сюжет о них, а потом поговорить о том, сложно ли брать взрослых детей. *** Илья Тарасов: Узнали истории старших детей Жени и Лены, у вас же тоже есть старший парень? Диана Машкова: Да и старший парень и старшая девочка, похожая ситуация: Гоша пришел к нам в семью, ему было уже 16,5 лет, а Даша пришла, ей было 13 лет. Сейчас прошло уже более трех лет, соответственно они уж большие ребята. Илья Тарасов: Сложно? Диана Машкова: Интересно и конечно очень сложно, я не могу сказать, что был какой-то день, когда можно было расслабиться и вообще знать, что у тебя произойдет в последующие часы, было много неожиданностей. Гоша пришел в момент, когда он уже в детском доме дошел до точки, он совершено перестал ходить в школу, он выходил из детского дома и шел в любом направлении, кроме школы, 90% прогуливал, девятый класс, его не допустили ни к каким экзаменам. Он воровал, для него это стало образом жизни, он очень по-доброму это делал – воровал и раздавал своим друзьям. Такой Робин Гуд, дораздавался до такого, что было уголовное дело заведено, был суд и каким-то чудом амнистия получилась, так ему грозила тюрьма совершенно точно. Он был уже встроен в систему детского дома, то есть когда все готово у ребёнка, он ни о чем не думает он знает, что его шесть раз в день покормят, что одежду ему выдадут, он ни за что не отвечает абсолютно. Формирования каких-либо привязанностей у Гоши вообще не было, потому что он отказник и с рождения в детском доме, самое страшное, все он воспринимал как норму, то есть наказывали, били скакалкой по пяткам, крапиву засовывали в трусы, суп за шиворот вылили – это нормально, так и должно быть… Нет ни с кем привязанности, ребенок до 11 лет не знал, что какие-то родители вообще его родили, не знал имен матери, отца, ничего. Никакого интереса, любопытства, никакой мотивации к учебе, это другой мир, это зазеркалье и для Гоши это все нормально. «Зато вон семейные дети какие капризные, а мы никогда не плакали, мы всегда стойкие, послушные», - другая картина мира и это ужасает! Илья Тарасов: И вы, зная этот багаж, взяли на себя ответственность? Диана Машкова: Мы боялись, почти год боялись, я не хочу сказать, что мы герои, было очень страшно, но было понятно, что Гоша к нам прикипел и он берет и сам приезжает. Он просто каждые выходные приезжал к нам домой, не спрашивая, будем мы, не будем, он тянулся, общался и просто предать, и сказать: «Нет, мальчик, мы с тобой не находим общих точек», нам было как страшно отказаться от него, видно было что пойдет не в том направлении и страшно было взять. Я боялась, будет убегать, пить, он уже привык, будут отношения бессистемные, тоже опыт был, будет воровать, все из дома выносить и ничто не подтвердилось. Я могу сказать, что для меня это было удивление, когда я ждала многих трудностей, но мы получили 10% от того, что мы ожидали. Илья Тарасов: Но они были? Диана Машкова: Конечно! Без них не бывает. Илья Тарасов: У Балмасовых как? Диана Машкова: Я думаю, все будет прекрасно, несмотря на то, что там кто-то чемоданы собирает, закатывает скандалы, это все нормально, мы это все тоже нормально проходили, у нас дочка средняя, которая в 13 лет пришла в семью, она просто два года на чемоданах сидела. «Зачем вы меня взяли, если вы хотите этим тупым английским со мной заниматься, верните меня в детский дом, там с меня никто не спрашивал, ничего не требовал», тут еще осложнялась ситуация тем, что кровная мама в тюрьме просто сидела и ее Даша сначала ждала, потом отчаялась, ушла в семью и тут почувствовала себя предателем и вот это все ее состояние: «Я плохая, я предала», все на нас, на тех, кто рядом, бесконечные скандалы, претензии, ругались, чего только не было. Но я понимала, что происходит, ребёнку плохо, болит душа, что она не может просто принять этот новый мир, принять правила нового мира, на это требуется время и действительно, два года мы мучились очень сильно вплоть до отчаяния, до моментов, когда я не могла видеть Дашу. Я сидела в своей спальне и думала, что пусть в школу уйдет, а потом я выйду, а через два года как будто совершено подменили отношение и ребенок стал по-другому ко всему относиться, стал с интересом к учебе, мы даже надеяться не могли, бережно стала относиться к нам. Она убедилась, что мы надёжные, что мы продолжаем ее поддерживать, несмотря ни на что. Илья Тарасов: Опыт уже есть, получилось его как-то осмыслить и начать его транслировать? Диана Машкова: Абсолютно, я считаю, что задача фондов помимо того, что мы помогаем семейному устройству детей-сирот, это также делает фонд «Арифметика добра» и другие, мы дальше поддерживаем семьи, развиваем тренинги, семинары, лекции, психологические, юридические консультации, педагоги для детей, логопеды и так далее, все это у нас есть. Но еще очень важный момент – конечно просвещение и мы стараемся транслировать: клуб мы уже поняли, как работает, описана эта работа, мы приглашаем ресурсных родителей из регионов, кто хотел бы создать и руководить таким вот клубом. Обучаем, передаем все технологии, документы и дальше мы в течение года как минимум очень плотно общаемся, вплоть до того, что они нам отчеты присылают свои ежемесячные по нашей форме.  Мы говорим: «У вас много развлекательных мероприятий, давайте в образовательные мероприятия будем идти», то есть говорим о том опыте, который мы сами прожили и прошли. Это раз, два – это книги, которые мы издаем, как раз про Гошу, про Дашу абсолютно все на реальных событиях «Чужие дети» ее можно и у нас в фонде попросить. Организации, которые работают с приемными семьями, в качестве подарков приемным родителям передаем. Сама природа устройства детского дома, то что неестественно для человеческого детеныша, когда ребенок рождается, ем нужна мама, это близость, тактильная, эмоциональная, нужен контакт глаза в глаза, нужно прижать, поносить, покачать, если всего этого нет, ребенок сам с собой остается. Это торможение в развитии, эмоциональной, интеллектуальной сферы. Гоша тоже рассказывал, это все знают, как дети, у которых нет такого опыта заботы мамы, они просто все раскачиваются перед сном. Мы, говорит, ложились, поговорили и давай всей группой поехали качаться. Уже только в школе он как-то смог с этой привычкой справиться, потому что это очень глубокая потребность быть утешенным, обласканным, где все это взять?! Илья Тарасов: За какой помощью зрители могут обратиться в фонд www.a-dobra.ru ? Они могут обратиться в вашу школу, могут попросить помощи попросить, как это сделать? Диана Машкова: У нас все просто, есть школа наставников, если не готовы стать приемными родителями, то можно прийти поучиться в школе наставников и стать ребенку таким старшим надежным товарищем. Можно просто позвонить и сказать: «Я сомневаюсь, что это то что мне нужно, но я задумываюсь», прийти с нами пообщаться, со мной пообщаться, можно с активными мамами, которые дают консультации на постоянной основе, можно ходить в семью. Дальше, когда человек отучился, понял, что он может пойти по этому пути, у него постоянная поддержка. Знакомим с детьми-подростками, всегда говорим, что лучше на этапе знакомства больше узнать друг о друге и говорим оформить пока гостевой режим 2-3 месяца, с большими детьми, я не говорю про дошкольников. После уже, если люди понимают, что они находят общие точки соприкосновения, можно оформлять опеку и дальше мы продолжаем помогать. Тренинг, у нас есть «Подросток», где дети и родители занимаются вместе на каких-то занятиях, это для укрепления детско-родительских отношений, есть ресурсная группа для родителей, когда родители устают, им очень тяжело эмоционально, эти группы поддерживают очень хорошо, есть тренинги другие для одиноких мам например – Соло тренинг, драма терапия для подростков, они ходят к нам занимаются, все это очень просто найти, на сайт заходите «Арифметика добра», там лежит программка, в которой прописаны все занятия на полугодие, тренинги, консультации. Психологи семейные, подростковые. Сенсорные, логопеды, кто угодно. Стать членом клуба тоже очень просто, на сайте заполнить анкету и после этого вам начинают приходить приглашения на всевозможные мероприятия. Илья Тарасов: Дорогие телезрители, заходите на сайт фонда Арифметика добра, если вас заинтересовала тема, которую мы сегодня обсуждаем и всю подробную информацию вы можете почерпнуть именно там и не оставайтесь равнодушными, помогайте! Диана, спасибо большое за интервью! Диана Машкова: Спасибо вам! Илья Тарасов: У нас в гостях Алена Синкевич, психолог и сотрудник фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Алена Синкевич: Здравствуйте. Илья Тарасов: Алён, посмотрели волшебную историю семьи из Краснодара, часто такое вообще бывает? Алена Синкевич: В таком объеме не часто, мы об этом рассказываем, как об отдельной истории, потому что было много диагнозов предположительных их все поснимали! Человеческий детеныш не растёт сам, он растет с родителями, со значимым взрослым, он на это настроен, когда он остаётся один и у него нет значимого взрослого, у него ощущение, что ему не для кого развиваться и расти, он этого и не делает в общем-то. Врач, который не глубоко в проблеме, который не является специалистом по сиротской медицине, а есть такая отрасль медицины, знающая, учитывающая ту депривацию, которая происходит с детьми-сиротами, особенности их развития, он смотрит на такого ребенка и думает: ребенок плохо развивается, для этого должны быть каикие-то причины, наверное, у него болезнь и начинается пасьянсом предлагаться варианта разных диагнозов, которые гипотетически объясняют то, что происходит с ребенком Илья Тарасов: Хорошо, что сейчас в детских домах осталось гораздо меньше детей, чем 10-15 лет назад, а проблема в основном состоит в том, что это дети взрослые и дети с особенностями остались. Истории о том, что взяли ребенка в семью и часть диагнозов у него каким-то чудом испарилась, эта история действительно похожа на чудо. На самом деле это не чудо, этому есть логическое объяснение, какое? Алена Синкевич: Семья берет ребенка, который очень плохо развивается и его берут очень плохо развитым, девочка, маленького размера, маленького роста. Вот если мы говорим о Ксюше конкретно, ее, например, взяли с диагнозом глухота и мама говорит, что в первые дни у нее была глухота, только эта глухота была сенсорная. Она говорит, что подходила сзади, брала кастрюлю и крышку и как мать-ехидна со всей силы лупила крышкой по кастрюле, ребенок не поворачивался. Она говорит: «Я понимаю, что в детском доме был поставлен диагноз глухота», но она прекрасно слышит теперь… Что происходит – можно объяснить двумя вещами, во-первых, когда ребенок ощущает себя в небезопасных условиях, а это в основном ситуация эмоционального насилия в которой они оказываются в детском доме, там так устроена эта система, не потому что кто-то прям приходит и говорит, что будет работать как эмоциональный насильник, так устроена система: сейчас спим, сейчас гуляем, сейчас на горшок и так далее. Ребёнок вообще не понимает, чего хочет он и ребенок начинает себя вести как жук, которого мы напугали, он дает реакцию «замри», причем в критических ситуациях эта реакция кратковременная, а тут реакция долговременная. Она притворяется таким дохлым жуком и закрывает свой мир так, чтобы меньше зависеть от звуков, желаний, всего того потока насильственных действий и информации, которые к ней приходят. Когда она попадает в семью, потихонечку она начинает оглядываться, понимать, что что-то изменилось вокруг, другая среда, какая-то тётенька появилась, со мной днем и ночью и вроде бы ей можно доверять, она реагирует на мои потребности и она потихонечку начинает эти защиты снимать. Илья Тарасов: В этом плане мы наглядно видим, что любовь творит чудеса. Алена Синкевич: Да, это правда! В случае с Ксенией речь шла не только о глухоте, у нее стоял под вопросом ДЦП, под вопросом стоял даже синдром Дауна, ей поставили в 2,5 года, обычно его ставят при рождении, конечно это говорит еще и о том, что врачи, которые с ней работали, были специалистами не очень высокого уровня. Анекдотически был случай, после того как прошел консилиум, снял диагноз ДЦП, снял много-много диагнозов, когда потом приемная мама Насти вернулась к себе домой и сказала: «Вот смотрите, у нее нет того, сего и синдрома Дауна кстати тоже нет»! Врач подумал и сказал: «Ну какой-то даунизм все-таки остался». Илья Тарасов: Привет этому врачу! Алена Синкевич: Да, но иногда бывает, что и квалифицированные ставят неправильные диагнозы, потому что действительно сиротская медицина должна быть отдельной областью знаний и медицины. У нас это пока не так и мало специалистов. Илья Тарасов: Поговорили о чуде, но на самом деле чуда не происходит, диагнозы, которые появились, поставили в следствии того, что ребенок находится в детском доме, при попадании в любящую семью они уходят, но ведь есть и диагнозы, которые остаются навсегда, правильно? Алена Синкевич: Правильно конечно и самое важное в той истории, когда семья собирается взять ребенка, чтобы она знала об этих диагнозах и разумно оценила свои возможности. Когда мы говорим о том, что семьи сталкиваются с теми трудностями, которые они не могут преодолеть и они принимают трагическое решение о возврате ребенка, соматический диагноз по моем опыту никогда не лежит в основе принятия такого решения, в основе принятия этого решения лежат нарушение поведения ребенка. Неспособность сформировать эмоциональную близость с родителями. А это означает что дело не в диагнозе, дело совсем в другом. Сейчас как раз на семинаре по особенностям ранней привязанности ребенка рассматриваем возраст - трехмесячные дети, мы видим, что в трехмесячном возрасте в детском доме ребенок уже выработал тактику, как приспособиться к характеру нянечки, которая к нему приходит. Илья Тарасов: У вас прямо наука! Касаемо диагнозов: многим тяжело взять из детского дома именно потому что у ребенка диагнозы, а если и хотят, с этим тоже нужно научиться работать, у вас на это есть целый проект? Алена Синкевич: Да, проект «Близкие люди» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», основная цель проекта помочь семьям, которые приняли детей с особым потребностями, основная наша специфика – лечение и реабилитация, психологи у нас тоже ориентированы на помочь в таких ситуациях. Илья Тарасов: Если я родитель и живу в другом городе, взял ребенка особенностями в свою семью, я могу обратиться к вам за помощью? Алена Синкевич: Да. Илья Тарасов: Как мне это сделать? Алена Синкевич: Надо написать просто в фонд, есть адрес на сайте www.otkazniki.ru сказать, что хотят в проект «Близкие люди» и это письмо попадет ко мне. Илья Тарасов: Проект родился непросто так и значит у него есть каике-то ощутимые результаты, о которых вы можете сказать, может это будут цифры, может конкретные истории? Алена Синкевич: Во время существования проекта мы в финансовом плане помогли больше чем 130 семьям, в плане консультационном число семей еще больше, работа идет непрерывная, даже не знаю, как это назвать помогает, и мы в рамках проекта и сам фонд, большой информационный центр где работают психологи разных направлений все ориентированы на вопросы приемных детей. Сиротств итак далее. Мы стараемся помочь с оплатой диагностики. Когда это нужно в тех местах, которые мы считаем экспертными местами. Это клинка, которая занимается множественными врожденными заболеваниями, плюс имеет опыт работы с детьми-сиротами. Помогаем с реабилитацией, иногда с оплатой лекарств, из-за этого явления, что повсеместно у детей снимают инвалидность, а по закону государство предоставляет лекарства только в случае, когда у ребенка есть инвалидность, поэтому иногда дети с генетическими синдромами, или иными заболеваниями, которые постоянно должны получать лекарства, их перестают получать и выбор такой: или смотреть как особенность медленно убивает ребенка, или искать помощь, мы такую помощь оказываем. Илья Тарасов: Возвраты. Возвращают детей, я знаю сотрудников двух достаточно крупных благотворительных фондов, которые по тем или иным причинам, взяв ребенка из детского дома, вернули его, что такое возврат? Это плохие родители, которые не смогли справиться, неправильное решение, неправильный ребенок, который уже не может приспособить к семье, или не бывает неправильных детей? Алена Синкевич: Это и первое, и второе, и третье. Единственное, я призываю помнить, что столько, сколько существует семейное устройство, будут существовать возвраты, мы должны понимать, что это часть нормы, наша задача чтобы эта часть становилась как можно меньше, но если мы скажем: «Давайте сделаем так, чтобы возвратов не было никогда, то мы проиграли сразу». Возвраты будут и это часть нашей работы. Надо понимать и усиливать то профессиональное поле, которое умеет с этим работать, важно помнить, что возврат ребенка влияет не только на ребенка, но влияет и на родителей. Никакому родителю нелегко возвращать своего ребенка. Это «облом», который испытал обе стороны, родители не планировали возврат, когда брали ребенка, в какой-то ситуации это напоминает развод, в каком-то смысле очень отличается от него, потому что в разводе принимают участие две взрослых стороны и каждый уходит со своей травмой, но, как взрослый человек, он может искать способы, как с этой травмой справляться. В этом случае происходит другая ситуация: с одной стороны, это зрелый человек, другая сторона – это ребенок, который беззащитен по определению и зависит от взрослого. Тем более в нашем случае ребенок уже с травматичным опытом, который и так над ним висит. Существуют определенные приемы, процедуры возвращения, чтобы сделать это менее травмирующей процедурой причем для двоих сторон. Тут очень важно понимать для семей, которые пришли к этой печальной необходимости вернуть ребёнка, а бывают ситуации очень острые, когда ты понимаешь, что семья действительно не может. Очень распространенная причина – приемный ребенок стал угрозой для младшего ребенка, который или был с самого начала или появился. Мы не можем сказать: «Вы взяли ребёнка, больше не размножайтесь», так не работает, в этой ситуации я понимаю их ужас, понимаю ребенка приемного, у которого есть такая травма, что ему так мучительно что кто-то оттянул часть родительского внимания на себя, что он не может с этим справиться. Илья Тарасов: Процедура возврата, вы говорите о рекомендованной процедуре? Алена Синкевич: Да. Илья Тарасов: Когда человек приходит в опеку, ему эту процедуру не прописывают? Алена Синкевич: К сожалению, нет. В чем смысл процедуры, в идеале ребенка надо передать не в детский дом, а надо передать в другую семью, нужно ответственно отнестись к этой истории, открыть глаза на то, что ты собираешься вернуть этого ребенка, ка бы страшно не было родителям и сказать: «Вот я собираюсь его вернуть, мы начинаем искать для него семью заранее», нужно мысленно продлить свои отношения с ребенком, продлить свою ответственность. В тот момент, когда появляется другая семья, нужно привлечь профессионала. Это трудно, очень тяжело родителям, поэтому профессионал принимает часть груза на себя. Иногда приходится напоминать: «Вы забыли сказать это, пояснить то-то», эта семья отказывается от него навсегда, потому что они не справились, у ребенка освобождается способность полюби других родителей. Потому что ситуация лжи, которая часто множится в этой ситуации, когда родители приводят его в кризисный центр и говорят: «Ты побудешь тут до конца лета», а за это время мы успеем добежать до канадской границы, а дети верные существа, он остается с мыслью что они придут. Приходят другие кандидаты и он их отвергает сразу, у него нет валентности для перехода в другую семью, важно чтобы у него была полная информация, она будет для него очень болезненна в этот момент, но она откроет ему возможность движения вперед. Илья Тарасов: Ваш фонд помогает в этом нелегком деле? Алена Синкевич: Мы помогаем, но, к сожалению, вот эти ситуации возникают не очень часто (ситуации правильных возвратов), потому что происходит так: мама приходит в опеку и говорит, что собирается вернуть ребенка и первым делом на неё начинают орать… Она не получает сочувствия, нисколько не разделяют, она сразу виновата, что делает в такой ситуации виноватый человек? Бросает и бежит. В основном они так и делают, мамы, которые готовы продлить свою родительскую ответственность до момента попадания ребёнка в другую семью, таких мам я безмерно уважаю, не смотря на то что они не справились с той задачей, которую они ставили перед собой сперва. Я им очень сочувствую я их очень жалею и очень уважаю Илья Тарасов: Как помочь проекту «Близкие люди»? Алена Синкевич: Нужны конечно деньги, если у нас будет больше средств, будет возможность их правильно потратить на дело, которое поможет детям сайт, там написано, как помочь. Можно прийти к нам волонтёрам, это тоже очень важно, потому что мы базировались на работе волонтеров, у нас в фонде около 60 сотрудников и больше 1000 волонтеров, без них мы были бы как без рук. Можно прийти волонтером и просто помогать детям за счет участия. Илья Тарасов: Заходите на сайт, делаете свои пожертвования, или становитесь волонтерами фонда помогайте, не оставайтесь равнодушными! Алена Синкевич: Спасибо тем, кто услышал и захочет помочь! Илья Тарасов: В сегодняшней программе мы затронули тему усыновлений и приемных семей, рассказали об основных проблемах, а также о тех организациях и благотворительных фондах, которые эти проблемы решают. Адреса сайтов: www.otkazniki.ru и www.a-dobra.ru . Можете зайти на них, прочитать об их деятельности, стать волонтером или помочь финансово, главное не оставайтесь равнодушными. Увидимся роно через неделю!