Евгений Шматко: Всем привет! Вы смотрите очередной праздничный выпуск программы «ЗаДело. Истории с продолжением». Многие думают, что как только звучит команда «Стоп!», наша съемочная команда сразу же забывает о героях. Но это совсем не так. Меня зовут Евгений Шматко. Здесь мы подводим итоги года и вспоминаем самые яркие истории, которые нашей команде удалось снять в 2022-м. Сегодня переместимся на загадочный остров Кижи за мистикой и волонтерами, разберемся с популярной наукой и даже познакомимся с жизнью карельского Деда Мороза. Занимайте лучшие места у экранов. Мы начинаем! Этим летом мы открывали для зрителей и для себя, конечно, неизведанную Карелию. Это была недельная экспедиция за шаманизмом, скандинавским спортом и культурой. Но особенно поразил нас остров Кижи и его жители. Это современные люди, которые сознательно на сезон или больше уезжают на остров и живут жизнью, приближенной к крестьянскому быту, для того чтобы сохранять традиции и промыслы. Волонтеры и сотрудники музея-заповедника отметились в нашей программе «Карелия первозданная». СЮЖЕТ Евгений Шматко: Каких-то полтора часа в пути – и вот буквально через пять минут мы ступим на гостеприимную и благодатную землю острова Кижи. Как вы уже можете видеть, это небольшая деревенька, где все здания – это та самая аутентичная постройка, сохранившаяся в первозданном виде. Здесь практически нет современности – а это значит, что мы увидим Карелию настоящую, древнюю. Александр Любимцев, ведущий специалист по сохранению объектов культурного наследия Всероссийского центра сохранения памятников деревянного зодчества: Вот сейчас мы находимся в музее-заповеднике «Кижи». Большинство, за исключением Кижского архитектурного ансамбля и еще нескольких памятников, большинство памятников сюда перевезены. При перевозках что-то теряется. Но всегда одной из главных целей реставрации и сохранения является, конечно, сохранение подлинного облика, подлинной конструкции, подлинного материала. Евгений Шматко: А что глобально в Кижском ансамбле было переделано? Александр Любимцев: Первоначально церковь была построена на очень слабом фундаменте, то есть это была практически траншея глубиной от 50 до 80 сантиметров, заполненная камнями. То есть вот этот уровень церкви был вот здесь. В результате реставрации была восстановлена первоначальная высота церкви, то есть около 1 метра 20 сантиметров. Евгений Шматко: Вот это – аутентичное. Это точно. По нему видно. Александр Любимцев: Да-да-да. Вот так выглядят исторические бревна. То есть это бревно в 1814 году уложено в сруб. Это тоже историческое бревно, и здесь видны следы реставрации. Вот эта часть, наружная часть, она больше всего подвержена всегда разрушению, так как влага попадает. И здесь реставраторы установили накладку реставрационную. Она выполнена из специально отобранного леса, специальным образом установлена так, чтобы влага туда не могла попадать, то есть влага будет скатываться вниз, сюда. Евгений Шматко (за кадром): Церковь Преображения Господнего увенчана 22 главами, размещенными ярусами на кровлях прирубов и восьмериков, имеющих криволинейную форму кровли – так называемую «бочку». Форма и размеры глав меняются по ярусам – что придает своеобразный ритмический рисунок облику церкви. Евгений Шматко: А действительно ли вообще эта легенда правдива, что она была построена без единого гвоздя? Александр Любимцев: Правдива на 99%. Дело в том, что плотники настолько овладели своим мастерством, что они могли соединения бревен, соединения каких-то элементов выполнить без гвоздей. Естественно, Преображенская церковь – это очень сложный памятник, и без гвоздей вот эти кровли, ажурные кровли, покрытые осиновыми чешуйками, их выполнить без гвоздей нельзя. Вообще конструкция глав – это гвоздевая конструкция. То есть и каркас глав, кружала, обрешетка, лемех – они все крепятся на гвоздях. Евгений Шматко (за кадром): Внутри не менее красиво, чем снаружи. В декабре 2019 года золоченый резной иконостас 7 метров в высоту и почти 24 метра в длину поставили в храме после 40 лет хранения в музее-заповеднике. Сотрудники музея сообщили, что иконы размещены в том же порядке, что и в XIX веке, открыв верующим пасхальный цикл праздников. Здесь сохранены подлинные конца XVIII века деревянные декорированные конструкции иконостаса. Евгений Шматко: Я так понимаю, свечи не зажигают в этой церкви? Александр Любимцев: Нет, во время богослужений, во время службы. Но служба здесь будет только раз в году – 19 августа. Евгений Шматко: Почему? Александр Любимцев: Преображение. Свечи еще не зажигают из-за иконостаса, потому что копоть. Только раз в году. Маргарита Гашкова, специалист по связям с общественностью музея-заповедника «Кижи»: На самом деле Кижи – это гораздо больше, чем только этот ансамбль. Кижи – это и весь остров. Кижи – это и все памятники архитектурные, которые мы собрали здесь, на острове. Кижи – это еще и памятники Кижского ожерелья: это часовни, старинные деревни, расположенные на соседних островах, на материке. Всего в музее, кстати, 82 памятника. Сюда люди съезжались из окрестных деревень. Они были объединены этим ансамблем, этим церковным центром, как в столице. То есть сюда съезжались на крестьянские сборы, на какие-то обсуждения, на оглашение царских законов. По разным версиям, возможно, Петр I проезжал сам и приказал построить на этом месте. Все деревни, объединенные Кижским ансамблем, Кижским приходом, собирали деньги, приглашали бригаду плотников и обговаривали какие-то детали конструкций уже с бригадой плотников. Евгений Шматко (за кадром): А потому зодчие сделали храм одинаково красивым со всех стороны, чтобы никому из окрестных жителей не было обидно и все могли любоваться красотой. И по сей день тысячи туристов любуются ансамблем. А вот поддерживают его в надлежащем виде сотни сотрудников. С косой до пояса и лентой в волосах прекрасная Елена выходит в поле, чтобы насладиться полуденным солнышком. Совсем недеревенская жительница променяла суету Первопрестольной на тихие сельские вечера в Кижах. Евгений Шматко: Как тебя занесла сюда жизнь? Расскажи. Елена Макаревич, волонтер, сотрудник музея-заповедника «Кижи»: Я бывала в Карелии. Как раз первый раз я побывала в экспедиции «Общего дела». Евгений Шматко: «Общее дело» – это что? Общественная организация? Елена Макаревич: Есть такая волонтерская организация. Штаб у нас в Москве. И когда я первый раз побывала в Карелии, потом, когда вернулась из Карелии, мне захотелось жить здесь. И тут я узнаю, что открывается направление такое магистратуры в Петрозаводском государственном университете, то есть можно получить образование реставратора деревянного зодчества. И я подумала: почему бы и нет? В любом случае это пригодится мне как волонтеру. Евгений Шматко (за кадром): Кроме музейной деятельности, здесь и в хлеву дел много: лошадки и овцы на выпасе, да и за туристами глаз за глаз. В общем, работы невпроворот! Евгений Шматко: А не тяжело жить на острове? Елена Макаревич: Нет. Евгений Шматко: Потому что все-таки все отрезано от большой земли, только по воде транспорт. Елена Макаревич: Нет, мне очень хорошо здесь. Евгений Шматко: Магазинов нет практически. Елена Макаревич: Магазин есть в доме… ой, вот здесь, в Ямке, в деревне Ямка есть магазин. Единственное… Евгений Шматко: Вода из озера. Елена Макаревич: Нет, совершенно. Вода очень чистая, вода хорошая. Мне кажется, она лучше, чем в водопроводе где-нибудь в городе. Я очень люблю баню, то есть для меня это радость – помыться в бане. Летом мы купаемся в озере. Хотя кто-то говорит, что холодная вода, но вода хорошая. Евгений Шматко: Так, и получается, что здесь, на острове Кижи, есть вакансии какие-то, на которые можно устроиться и приехать на лето? Елена Макаревич: Да, особенно летом, конечно. Вот наша мельница. Евгений Шматко: Рабочая? Елена Макаревич: Да, рабочая. Евгений Шматко: Это та, на которой вы прямо мелете? Елена Макаревич: Вот зерно. Евгений Шматко: Это зерно? Елена Макаревич: Вот зерно, которое мы собрали в Кижах. Евгений Шматко: Итак, на прямой связи к нашему эфиру присоединяется Маргарита Гашкова, специалист по связям с общественностью музея-заповедника «Кижи». Рита, добрый день, рад вас видеть. Маргарита Гашкова: Добрый день, дорогие коллеги. Приятно видеть вас в эфире, на фоне этой сверкающей елки. Евгений Шматко: С наступившим вас Новым годом! Рассказывайте, как зима пришла в Кижи. Маргарита Гашкова: Ну, у нас уже небольшой снег выпал. Заиндевевшие деревья. Очень красиво! Ушла вся грязь с улиц. Можно приехать до острова Кижи пока еще на своем транспорте. Скоро начнутся новогодние программы. Ну, пока через деревню Оятевщина. Евгений Шматко: Я никогда не забуду это путешествие в Кижи, когда нас трясло на волнах. Осознание того, насколько это было духозахватывающе, пришло ко мне уже где-то в Москве, когда я на минуточку вспомнил и подумал, что мы где-то посреди Онежского озера, совершенно одни. И не дай бог что-то с этим катером случится – и все, и просто никто о нас не узнает. Расскажите мне, что зимой. Как зимой добираются на остров? Маргарита Гашкова: Все зависит, конечно же, от состояния озера. Есть маршруты, которыми мы возим гостей из Петрозаводска, но когда озеро уже полностью замерзает. Обычно это происходит уже в феврале, когда полностью озеро замерзшее у нас, и по нему могут ездить судна на воздушной подушке «Хивусы». А до этого времени у нас существуют поездки вокруг, до Медвежьегорска, до Великой Губы, Оятевщины. И от этой деревни, которая находится прямо напротив острова Кижи, на материке, можно уже за пять минут добраться до острова Кижи. Такое путешествие более долгое, оно длится примерно пять часов в одну сторону, пять часов обратно, но тем не менее оно также интересное, потому что оно включает как и саму программу на острове Кижи, так и хоть и длинную, но и увлекательную поездку по карельской глубинке. Евгений Шматко: А как вы отмечаете Новый год на острове? Маргарита Гашкова: Фольклорной программой, где можно услышать старинный заонежский говор, поиграть в песни, пляски, потанцевать, повеселиться, услышать песни под гармошку, также угоститься местной выпечкой, выпить чай из самовара. Это наша программа, которую мы проводим уже много лет. Евгений Шматко: Я вспоминаю, как мы с удовольствием ели калитки и пили чай из самовара летом, в теплое время года. Я представляю, как приятно угоститься такой калиткой, да еще и чаю выпить в морозную зиму все-таки. Маргарита Гашкова: Особенно. Евгений Шматко: Вообще учитывая, как красиво на острове Кижи летом, сумасшедше красиво там зимой. Давайте прямо сейчас посмотрим, как Кижи живут зимой. СЮЖЕТ Иван Воробьев, сотрудник музея-заповедника «Кижи»:Зимой можно поймать достаточно различные породы рыб, так скажем: плотва, окунь, ерш. А если повезет, то можно на блесну и щучку поймать хорошую, на самоловки ее ловят. Судака можно поймать, но это редкость, как говорится. Крестьянскому миру было некогда заниматься сидением на лунке с удочкой. Они зимой занимались хозяйством. Основная часть мужского населения ходила вообще на заработки в большие города. А те, кто оставались, промысловики, которые занимались ловом рыбы, заготовкой рыбы на зиму для еды, они ловили в основном сетями. – Рыбный праздник в деревне Ямка проходит ежегодно, примерно в одно и то же время. Участвуют в нем местные жители. Ну, вообще мы приглашаем всех поучаствовать: и гости острова, и сотрудники, если имеют возможность, приходят. – Вот самый большой бенефициар этой рыбалки. Кс-кс-кс! – Победители будут определяться очень просто – по весу выловленной рыбы. Первые три места – призовые. Но все участники получат небольшие подарки. Конечно, главное – это удовольствие, которое ты получаешь от любимого дела для многих. – Всем-всем-всем огромное спасибо, кто сегодня не побоялся холода. Результаты тоже очень даже впечатляющие. – Естественно, какая рыбалка без итоговой ухи? Мы ожидаем всех участников, всех, кто будет на острове в данный момент, на традиционное угощение русской ухой и горячим чаем. – Вещи оставляйте. Присаживайтесь. Смелее, смелее! Вот видите? Да, силушку-то надо богатырскую. Кто мало положит? С маслицем? Все едят с маслицем? Нет, не пшено. Евгений Шматко: Что в праздники с вами делают, с вашим непосредственно коллективом сотрудников? Маргарита Гашкова: Мы каждый год утром 1 января выезжаем на остров Кижи всей командой, кто желает. Евгений Шматко: То есть вы такие экстремалы? Все понятно. Для вас первый день нового года – это уже день на работе? Маргарита Гашкова: Да, мы уже… Ну, стараемся в здравом уме, в трезвой памяти, в отличном настроении с утра собрать сумочку – и вперед на любимый наш остров Кижи! Евгений Шматко: Дома деревянные, сам Кижский ансамбль тоже выполнен из дерева. На зиму что-то делают с архитектурой? Может быть, как-то специально ее чем-то покрывают, пропитывают или как-то по-особенному следят, чтобы там снег, вот эта вся влага не нарушили? Маргарита Гашкова: Считается, что ничем раньше не покрывали церкви, не обрабатывали. И мы также это не делаем. Существует консервация памятников на зимнее время, когда памятник полностью закрывается. И у специалистов Отдела сохранения памятников музея «Кижи» есть такая задача – постоянно посещать этот памятник. Дорогие зрители телеканала и программы «ЗаДело», спасибо, что вы смотрите этот выпуск. Желаю вам, во-первых, быть в отличном настроении и на позитивном настрое на ваши цели в жизни. И, конечно же, приезжайте, пожалуйста, к нам на остров Кижи. Это во многом возвысит ваш дух – вот это путешествие, это путешествие на Север. Вы увидите замечательную северную природу, открытые просторы, вы почувствуете прекрасный воздух, наполнитесь замечательными впечатлениями и просто почувствуете свободу, которая нам сейчас так нужна. Евгений Шматко: В нашей программе мы знакомимся с огромным количеством людей и частенько разрушаем стереотипы. Так было, и когда мы снимали выпуск «Бой за науку». Многие представляют себе ученых как закрытых людей, которым чужда обычная жизнь, они сидят в своих лабораториях и никогда не снимают белых халатов. Нам же удалось показать реальных ученых, которые не только занимаются сложными разработками, но и с удовольствием продвигают науку в массы, рассказывают о своих исследованиях внятно, коротко и интересно; популяризаторы, за которыми любопытно наблюдать. СЮЖЕТ Иван Меренков: Итак, мы ставим камеру, чтобы свет светил нам в лицо. И свет, который будет у нас подсвечивать спину. И включаем на фон еще заставочку, чтобы фон был поинтереснее. Далее у нас идет микрофончик, чтобы был звук, потому что для YouTube самое важное – это звук. И, по сути, все. Потом мы присаживаемся, немножечко опускаемся – и мы готовы к съемке. Евгений Шматко (за кадром): Тридцатилетний Иван Меренков превратил свою квартиру в съемочный павильон. Здесь он сам себе сценарист, сам себе редактор и ведущий. Для заинтересованных зрителей парень объясняет научные законы, явления и процессы простым языком. Иван Меренков: Водная интоксикация – это состояние, при котором из-за объема выпитой воды концентрация электролитов в крови человека падает настолько, что электролиты, по сути, перестают выполнять свои функции. Евгений Шматко: Скажи мне, как давно вообще вот уже ты можешь назвать себя просветителем на YouTube, популяризатором? Иван Меренков, сотрудник научной лаборатории «Сколтеха», электрохимик, популяризатор науки: Если я все правильно помню, то с 2014-го вроде или... Ну да. Ну, то есть уже семь лет. Евгений Шматко: И начиналось все, я так понимаю, не с вот таких декораций в форме плазм, мониторов? Иван Меренков: Конечно нет. Это начиналось и не в Москве, а в Новосибирске еще, и мы начинали это все снимать с другом в подвале. Евгений Шматко (за кадром): Сейчас на его канале 50 с лишним тысяч подписчиков и более 400 видео. Столько же сценариев хранится в компьютере – а ведь это раза в три меньше той научной литературы, которую он прочитал при подготовке программ. Иван Меренков: Это довольно непросто, потому что для того, чтобы упростить, тебе нужно все понять досконально. И то все воспринимают информацию по-разному, не у всех это раскладывается. И вот иногда ты делаешь видео на одну тему, ты рассказываешь об этом все видео, и ты подводишь к выводу, а в комментариях кто-то пишет тебе совершенно противоположное, типа, собственно, что противоречит выводу. И ты такой: «Как вы это поняли вообще? Как вы пришли к этому?» Евгений Шматко (за кадром): Ваня – не обычный просветитель из народа, он настоящий ученый-химик, который работает в «Сколтехе». Случайный прохожий в этих коридорах наверняка бы заблудился. Здесь – как в фильме «Чародеи». Правда, все двери закрыты на электронные замки. Но Ваня легко показывает свою лабораторию. Иван Меренков: В общем, сейчас мы находимся в центре по энергетическим исследованиям. Ну, эта лаборатория – это, по сути, ее такая самая отдаленная из частей, потому что я работаю в боксе, который отделен от всех остальных, потому что нам нужны очень чистые условия. Евгений Шматко: Давай еще скажем, что мы под землей, это нулевой этаж. Иван Меренков: Ну да, это нулевой этаж, потому что у нас в основном вся лаборатория, условно, под землей. И там, в других боксах, там люди, они изучают материалы для катодов, анодов, а я работаю уже чисто над электрохимией, то есть я изучаю, по сути, то, что происходит в литий-ионных аккумуляторах и в их аналогах – это натрий-ионные и калий-ионные аккумуляторы. Евгений Шматко (за кадром): Изучает их Иван буквально на ощупь – своими руками в таком герметичном боксе. Иван Меренков: Теперь мы можем совершать различные операции. Но для того, чтобы нам их совершать, нам нужно воспользоваться еще перчатками. То есть по технологии, собственно, перчаток должно быть три пары: вот одна на руках, потом черные, а поверх черных еще идут. Потому что черные, они дорогие, и если их повредить, то у тебя потом может из атмосферы идти загрязнение, а нам этого не нужно. Евгений Шматко: А как ты понимаешь, что здесь среда стерильная? Иван Меренков: Да, там датчики, там написано H2O и О2. Евгений Шматко: А насколько удобно? Насколько можно потянуть с собой всего, что там есть? Иван Меренков: В принципе мне с моим ростом это без проблем. Ну, то есть я могу дотянуться и сюда, и вот сюда. Но те, кто поменьше ростом, у кого, так сказать, руки покороче, им вот уже проблематично, но они могут использовать или пинцет вот этот вот…Но основное неудобство – это когда ты долго работаешь, то стоять неудобно, поэтому вот тут есть… Да, ты садишься вот так вот – оп-па! – и можешь там уже функционировать. Евгений Шматко: Вань, расскажи, как ты вообще пришел в науку. Иван Меренков: Если честно, это, наверное, произошло все относительно случайно, потому что я просто поступал в университет, я не думал: «О боже мой, я смогу стать ученым!» Но так вышло, что Новосибирский государственный университет тесно взаимосвязан с Академией наук, и на первом курсе часть студентов отправляют на курсовые в настоящие лаборатории. Собственно, я таким образом вот очутился в лаборатории. И после этого мне понравилось, я вот остался, ну типа так: о, прикольно! Евгений Шматко: Ну, то есть не было какой-то такой детской мечты, типа: «Я буду менять мир»? Иван Меренков: Нет, вообще, абсолютно нет. Я, наверное, даже и не предполагал, что можно быть ученым. Я, конечно, не помню, что я тогда думал об ученых, но, по моим ощущениям, это, наверное, какие-то стереотипные представления, что вот ученые – это какие-то вот люди, кто над книжками такие: «Сейчас мы придумаем чего-нибудь». Евгений Шматко: Кстати, а какой главный стереотип об ученых, который точно неверен? Есть ли такой, который ты вот уже через годы, через опыт можешь сказать, что это точно не так? Все думают, что ученые такие, но это – нет. Иван Меренков: Наверное, все думают, что ученые, они очень умные и какие-то там… особая каста. Но по факту они умные, но в своей какой-то специальности. И если мы возьмем просто специалиста в любой другой области – или маркетолога, или какого-нибудь инженера, – он точно так же будет умен в своей специальности. А среди ученых есть также те, кто абсолютно нифига не понимает в чем-то в житейском. Евгений Шматко (за кадром): Поэтому в интернете Ваня не раскладывает фундаментальные знания, а снимает ролики про прикладную науку – ту, с которой мы с вами сталкиваемся каждый день на кухне, в ванной или на улице. – Почему за покупку таблеток для похудения можно сесть в тюрьму? Как они работают и действительно ли они помогают? Об этом всем я узнал, в очередной раз покопавшись в мусорных баках интернета. Тема, с которой знаком не только каждый современный мало-мальски любитель ЗОЖ, но и все, кто постарше. Еще мы знаем, что микробиом в основном состоит из 40–60 видов бактерий, но у каждого человека разнообразие может быть намного шире, и у кого-то там может обитать больше 500 видов бактерий. Иван Меренков: Мне интересно то, что здесь, что можно приложить. Я, наверное, не понимаю вот тех, кто там про космос, типа… Жизнь – она вот здесь. Что там про космос и про ракеты? Ну да, они существуют, но гораздо и полезнее, и интереснее разобраться с тем, что тебя окружает и с чем ты непосредственно взаимодействуешь. Евгений Шматко: Вместе со мной только что этот сюжет посмотрела руководитель разработки плазменных двигателей для космических аппаратов и инженер-ракетостроитель Яна Харлан. Яна, здравствуй. Яна Харлан, ученая, инженер-ракетостроитель: Здравствуйте. Евгений Шматко: Яна, между прочим, девушка из лонг-листа списка Forbes «30 до 30». Это так? Евгений Шматко: Не каждый раз у нас в программе появляются гости из расширенного списка Forbes. Яна Харлан: Ну, понятное дело, он несколько раз всего в России выходил. Таких просто мало пока что. Евгений Шматко: Каково это – чувствовать себя носителем определенного такого статуса? Яна Харлан: Смешно очень это. Потому что мне сказали, что я попала в этот список, когда моему ребенку было девять месяцев. И вот конкретно в тот момент, когда это все происходило, у него лезли зубы, он страшно орал по ночам. И однажды он орет страшно вторые сутки, а мне звонит моя подруга-журналистка и говорит: «А ты знаешь, что ты в Forbes?» Я говорю: «Ну, понятно». Евгений Шматко: С Яной мы сегодня будем говорить про науку, если наши зрители еще этого не поняли, потому что мне кажется, кто как не Яна может рассказать нам, какой он – по-настоящему правильный молодой ученый. Ученые, которые сидят в лабораториях, замкнутые от общества, ни с кем не общаются – они вообще есть? Яна Харлан: Ну подождите. Наука вообще – это самая космополитическая такая тема, в которой общение – это главное, потому что научно-технический прогресс текущий связан с постоянным обменом знаниями, с постоянным обменом знаниями из разных концов мира. Поэтому говорить, что ученый, сегодняшний настоящий ученый – это человек, который сидит в замкнутом пространстве и ни с кем не общается, точно неправильно. Мне кажется, что ученые – это самые коммуникабельные люди сегодня, которые больше всех погружены в международную повестку, в том числе какую-то такую, я бы сказала, культурную международную повестку. Поэтому здесь, конечно, нельзя так сказать. Евгений Шматко: А откуда вообще берется такой стереотип? Яна Харлан: Я думаю, что это стереотип советский все-таки. То есть вот когда страна была закрытая, когда действительно все варились внутри своих НИИ в основном, когда большинство тем, над которыми работали люди, были секретными или связанными с военным каким-то назначением, то, да, ученые – это были люди, которые ни с кем не общаются, никуда не ездят, никого не видят, кроме своих коллег. Но всем уже давно, я надеюсь, стало понятно, что это контрпродуктивный путь. И сегодняшний ученый – это прежде всего коммуникатор. Он коммуницирует посредством статей своих, он коммуницирует посредством конференций и сегодня даже посредством соцсетей, каких-то видео на YouTube. Популяризаторы в этом смысле очень потрудились. Поэтому я думаю, что, конечно, сегодня это совсем другие люди. Евгений Шматко: А что касается девушек в науке? Потому что это еще один стереотип, что, мол, в науке такие мужи в белых халатах, а девчонок вроде как там нет. Яна Харлан: Вообще, честно говоря, мне кажется, что вообще все эти стереотипы – они такие советские большие. Ну, мне кажется, что даже в Советском Союзе, именно в нашем Советском Союзе, в те времена не было проблем с недостатком женщин в тех же самых НИИ, не было проблем с женщинами-физиками, например, и так далее. Всегда на фундаментальных таких науках учились в том числе и женщины. Сегодня это становится еще более популярным, потому что на самом деле у женщины время освобождается на то, чтобы заниматься не только семьей и детьми, а благодаря тому же научно-техническому прогрессу. И даже процент поступающих на соответствующие специальности девушек растет из года в год. Евгений Шматко: Вообще, мне кажется, наука стала модной – как факт, как явление. Яна Харлан: Да. Евгений Шматко: А в связи с чем это произошло? Яна Харлан: Ну, вы посмотрите, кто сейчас в мире главный супергерой? Вот скажите. Самый известный… Евгений Шматко: А, Илон Маск? Яна Харлан: Ну конечно. А кто такой Илон Маск? Изначально это просто инженер, технический разработчик, человек, погруженный в технологии. Причем все легенды, которые о нем ходят, связаны с тем, что он очень глубоко погружается в тему, что он перечитал все советские учебники по ракетостроению, что он в контексте именно научной разработки – и это секрет успеха компаний, которыми он руководит. Мне кажется, во многом он сделал науку модной. Евгений Шматко: А как вы в науку пришли? Откройте нам секрет. Что случилось такого? В какой момент жизни было принято решение: «Останусь-ка я в науке»? Яна Харлан: Ну, на самом деле все же принимают решения в такой момент жизни, когда они на самом деле на это не способны. В 15–16 лет ты должен выбрать, куда ты поступаешь и кем ты будешь всю оставшуюся жизнь. Евгений Шматко: Ну, можно же не продолжать именно такой академический, научный путь. Можно же закончить университет – и все. Яна Харлан: Ну, я могу сказать, что конкретно я нахожусь в контексте разработки изделий для каких-то нужд, самых современных нужд промышленности. То есть это больше к инженерии относится, нежели к фундаментальной науке. И так получилось, что сразу после окончания института меня пригласили в очень интересный проект. В общем, я абсолютно довольна тем, как сложилась моя судьба. У меня действительно были вопросы, так скажем, к российской системе и науки, и технической разработки, которая существует в рамках госпредприятий. Я думаю, все в курсе, какие есть недостатки. Но мне повезло, и то, чем я занимаюсь – это очень современно, очень интересно. Евгений Шматко: В связи с этим я не могу вас не спросить как у человека из индустрии космической так или иначе: как у нас обстоят дела все-таки в связи со всеми санкциями и ограничениями, которые на нас всячески стараются наложить. Мы стабильно развиваемся и идем вверх? Яна Харлан: Ну смотрите. Они же почему стараются наложить эти санкции? Для того, чтобы усложнить нам жизнь. Правильно? Евгений Шматко: Конечно. Яна Харлан: И они это успешно делают, естественно. Ну, то есть выбранные методы – не глупые. Естественно, в таких областях, так скажем, на границе научно-технического прогресса, где самые большие точности, самое сложное измерительное оборудование, самое невероятное, в том числе эквилибристика металлообработки, чтобы изготовить наши изделия, мы сталкиваемся с большими трудностями, потому что всегда эта область была областью, так скажем, открытой, научной, использовался потенциал всего мира. Кто-то отлично делает турбомолекулярные насосы, кто-то понимает лучше в плазменной технике, кто-то умеет делать какие-то невероятные клапаны. И, действительно, всегда самые новые системы, самые миниатюрные – это была такая сборная солянка, из разных стран комплектующие, компоненты, инструменты, материалы и так далее. У нас очень сложные изделия, все виды науки и техники там можно пощупать практически. Ну, к чему приводят санкции? Они на самом деле просто растягивают время, то есть время, которое нам требуется на то, чтобы изделие собрать, отработать. Какие-то вещи, которые раньше мы могли купить, нам приходится делать самим. И это просто время и деньги. Вот собственно то, чем приходится жертвовать. Евгений Шматко: Если человек хочет быть ближе к науке, есть ли какая-то книга, которая точно, с вашей точки зрения, может понравиться? Яна Харлан: Я обожаю просто Асю Казанцеву. Это самое нескучное, самое интересное. Нейробиология – это же сейчас такая область, которая связывает поведение людей, психологию людей и даже где-то философию людей и то, как мы устроены физически. Ну что может быть интереснее? Даже представить сложно. Я сама очень сильно люблю книги Митио Каку – это писатель, который излагает в такой простой форме, например, общую теорию относительности. Но, честно сказать, искренне, положа руку на сердце, мне кажется, что без знания базовых основ все-таки, которые хотя бы преподаются в базовом школьном курсе (на самом деле там очень много всего и очень мало кто помнит, что там рассказывали), по-настоящему понять, о чем речь, невозможно. Ну что можно пожелать в эти новогодние праздники? Мне кажется, что самое главное – это любовь, семейное такое единство, чувство защищенности, тепла, чувство того, что то, что мы делаем – это хорошо и правильно. Ощущение верного пути, вот. Я всем желаю в этом году этого ощущения, и в эти праздники, и вообще каждый день. Евгений Шматко: Новогодние будни у жителей нашей страны проходят по одному сценарию: смотрим любимые фильмы, поздравляем семью и друзей и объедаемся оливье. Ну, так ровно десять дней. Как выглядят будни главного новогоднего волшебника, вы уже знаете. А вот как и чем живет Дед Мороз на Русском Севере – я покажу вам прямо сейчас. СЮЖЕТ Евгений Шматко: В 25 километрах от Петрозаводска, в лесном массиве, близ деревни Чална, расположилась вотчина Карельского Деда Мороза. Здесь рукотворно буквально все, сделано руками местных мастеров. И даже Талвиукко (в переводе с карельского – Зимний Дед) – это плод фантазии местных жителей. Хотя за последние годы он стал настоящим брендом, который дарит праздник в любое время и в любую погоду. – Тут у нас пингвинчики бегают, чаечки летают. Он непередаваемый! Талвиукко – это, наверное, самый лучший Дед из всех. Талвиукко: Я очень счастлив сегодня в мой день рождения видеть столько замечательных гостей у себя в резиденции, в своей вотчине. – Пойдемте, пройдем к нему в гости. Талвиукко! Талвиукко: О, действительно гости приехали. Вы знаете, Дедушка Талви обещает, что все ваши теплые мечты да добрые желания обязательно-обязательно исполнятся. Талвиукко является самым молодым Дедом Морозом во всей стране, по статистике. На руках у меня рукавички из оленьей шкуры и песцовая шапка, поэтому меня можно узнать издалека. У Дедушки хозяйство большое: у Дедушки 107 собак, 10 голов оленей. Вы представляете, какой это баснословный труд? А так, конечно, нагрузки чуточку поменьше. Уже и письма не приходят, и гостей становится меньше, поэтому даже остается время отдыхать. Евгений Шматко: Не надоедает ли быть волшебником? Талвиукко: Да ну что вы? Нет. Волшебник – это, знаете, не профессия. Моя профессия – это людей знакомить с чудом. Вот такой небольшой, но очень важный элемент в резиденции. Здесь рабочий стол, на котором вы можете увидеть большое количество писем. Вообще за двадцать первый и двадцать второй сезон Дедушке пришло около 1,5 тысячи писем – это именно те, которые пришли почтой. Евгений Шматко: Карелия? Талвиукко: Да, только Карелия. Евгений Шматко: Или вся страна? Талвиукко: Вся страна пишет, вся страна. Большие настенные часы – они пробивают лишь только пять минут 31 декабря, без пяти двенадцать. Новый год отбивают и снова на целый год стают. Напротив – большая карта нашей страны. Здесь усыпаны разные значки. Треугольник с письмами – это как раз те места, откуда приходит дедушке почта, то есть со всех разных уголков. А напротив – карта моей любимой республики. Республика Карелия вот такая большая. Посмотрите. Я желаю всем в этом году исполнения желаний, счастья, конечно, крепкого карельского здоровья, никогда не унывайте и верьте в сказки и в чудеса! Евгений Шматко: Добрые поступки, которые мы совершаем, меняют жизни и судьбы людей к лучшему. Одна маленькая инициатива может стать началом больших перемен Я желаю, чтобы в новом году большие перемены в ваших семьях начинались с маленького первого шага. И от себя обещаю, что программа «ЗаДело» будет продолжать рассказывать вам о самых ярких и полезных проектах нашей страны уже в новом сезоне.