Учителя в Тамбовской области возрождают сельское хозяйство. Кто подавал сигналы на околоземной орбите космонавту Максиму Сураеву? От Калининграда до Владивостока: Россия в миниатюре. Кто кормит барабулькой население России? Как строятся станции метро? ОТР: Тамбовская область, Инжавинский район. Здесь время посева. Уже через месяц это черное поле станет зеленым, взойдет ячмень. Илья Майчак, фермер: Всю жизнь мы здесь прожили, я с детства сам всегда работал на комбайне, на тракторе. Фермерством я занимаюсь с 2016 года, то есть я официально зарегистрировался как ИП. Еще пару лет я работал, как бы хобби это у меня было, то есть я взял как физлицо землю в аренду, то есть администрация мне дала. Работал еще инженером, там закрылась организация, пришлось перейти, то есть конкретно на своей земле работать. ОТР: У Феди тоже есть трактор, пока игрушечный. Федор: Брум-брум. ОТР: Когда папа Илья в поле, Федя с мамой следят за домашним хозяйством. Коровы, телята, два быка, а еще куры, цыплята и свинья – за всеми требуется уход. Мария Майчак, жена Ильи: Так, когда муж в поле, естественно, приезжает поздно, коровы не будут ждать, начинают мычать. Кормим их мы с детьми, они мне во всем помогают. А утром он сам убирается. ОТР: Кроме сынули, у Маши с Ильей есть две старших дочери, Вероника и Валерия. Вероника: Вот я рисовала нашу семью: дедушку, бабушку, папу, маму, тетю Катю, Вову, Нику, меня точнее, Федю, нашего брата младшего, и Леру. Валерия: Буду учиться на агронома. ОТР: А почему у вас такое желание возникло? Вероника: Ну не знаю, просто так захотелось. Валерия: Чтобы быть крутыми! Вероника: Мне нравится изучать зерно, зачем его надо удобрять. ОТР: Лера, и ты тоже этим интересуешься? Вероника: Да. Валерия: Ну, я только цветы сажаю. ОТР: Супруги Майчак знают друг друга с детства, учились в одной школе. Когда Илья выпускался, Маша была в 3 классе. Мария Майчак: Его мама была классным руководителем у меня в начальной школе. Потом его папа стал классным руководителем в старших классах у меня. Мы их называли «классная мама» и «классный папа», они же муж с женой. Я никогда не думала, что они по-настоящему станут моими родителями в итоге, вот. У меня родители умерли уже давно. В выходной у нас пока идет дождь, а если солнечная, теплая погода, то все в поле, потому что нельзя оставить день без работы, у нас день год кормит. Готовлю обед к часу, в час его везу в поле, кормлю Илью и рабочего, затем приезжаю домой где-то часа в два, полтретьего. Это у меня суп гороховый, первое, а на второе макароны и котлеты куриные. До района 30 километров, нам хлеба не достается иногда, некоторых продуктов, поэтому приходится в Инжавино ездить и их покупать. Клуб у нас не работает, нет работника, и так он уже в плачевном состоянии. ОТР: Илья и Маша по профессии учителя. Педагогическое образование имеют и два его помощника. Родной отец Александр Валентинович – учитель изо и черчения, а односельчанин Алексей – учитель труда и черчения. Вот такой педколлектив. Илья Майчак: Пару дней отсеваемся, все, заканчиваем эти работы, будем готовиться к химической обработке. Потом уже там ячмень от сорняка обрабатывать, поэтому делов много, мы без делов не сидим практически. Сейчас у нас как бы, когда закончатся все работы определенные, связанные с зерновыми культурами, у нас начинается сенокос; как только сенокос закончится, начинается подготовка к уборочной, все. Уборка, до самого снега потом пахота, и все, и круглый год. Олеся Руснак, автор программы «ЗаДело»: Что фермеру нужно иметь, для того чтобы полностью обрабатывать поля, получать хороший урожай и прибыль? Илья Майчак: Два комбайна, у нас пять МТЗ, то есть это легкие трактора, которые выполняют посевную, обработку, подсолнечник, допустим, или сенокосную, и тяжелые трактора, такие как вот Т-150 трактор, вот самодельный наш трактор стоит красный. Собран весь из металлолома вообще. Это был МАЗ тягач у нас, то есть седельный тягач мы приобрели, отрезали его, половину от трактора ему приварили, сварили сами кабину, то есть капот... Ну это вот уже все, это отец у меня разрабатывает, то есть мы работаем с отцом вместе, он у нас человек творческий, поэтому он занимается дизайном этой техники, вот. Ну и за зиму мы его собрали сами. То есть трактор показал себя отлично, отработал 5 лет без единой поломки у нас. Вот фамилию мы свою на него написали, типа обозвали его Maychak. В общем, приобрели мы вот эту кучку металлолома, как мне супруга сказала, мы привезли, из «КамАЗа» вывалили, из самосвала, она подходит: «А это что такое?» Я говорю: «Это будет погрузчик у нас». Она: «Понятно», – развернулась и пошла. Ну и когда мы сделали это все дело, отец у нас сделал капот, он у нас всем этим делом занимается, ну и давай назовем как бы. Так, я говорю, ну, раз мы делали его, отец у нас Саша, давай назовем погрузчик «Саня». Подходит жена: «Почему «Саня»? А я здесь что вам, никто?» Так и пришлось назвать «Маня». ОТР: В честь жены. Илья Майчак: Вот так у нас родился в честь жены погрузчик телескопический «Маня». Так, ну вот это наш цех, так скажем, по производству тракторов наших. Здесь мы не один трактор уже изобрели, ну и отремонтировали немало тоже всякой техники, потому что весь ремонт в основном происходит в зимнее время, то есть когда полевые работы все закончены. Бывает, приходится поработать и метлой, и лопатой, и грузчиком, и сортировщиком, и трактористом, и директором, бывает всякое, так у нас не все просто. Ну, у меня сын подрастает, что бы ни случилось, даже если школу закроют и люди начнут разъезжаться, я до последнего не брошу свою деревню, свое хозяйство, потому что это моя родина. Столько труда вложить и сейчас бросить уехать, для меня это не укладывается в голове, так скажем. Поэтому я думаю, что отучим сына. Раньше ходили... пешком в школу, а тут машина есть, у супруги права есть, будем сами возить. Мария Майчак: Еще заранее знал, что он останется в деревне, еще до свадьбы до нашей он купил дом, в котором мы сейчас живем, он до свадьбы сделал ремонт. Мы еще даже с ним не дружили, когда он дом этот купил, вот, поэтому я уже изначально знала, что он здесь останется. Мне было все равно, где мы с ним будем, лишь бы с ним. Илья Майчак: Жена, я хочу сказать, это мой тыл и главный помощник, да, во всех делах. ОТР: У дома космонавта Максима Сураева зеленая-зеленая трава, прямо как в песне. Живет он в подмосковной деревне Стулово с женой и двумя дочерями. Максим Сураев, космонавт: Это моя дочь старшая. Стилизованная история, то есть это сделано из нержавейки, подсвечивается, видите, это как наш спутник первый, это шлем космонавта, и будут еще пять звезд такие тоже из нержавейки подсвечиваться. Стилизуем, да, то есть это будет, вот видите, вот так на фасаде дома, как раз вот это, и будут еще звезды. ОТР: Максим Сураев – первый российский космонавт-блогер. В космосе был 2 раза, в общей сложности провел на орбите почти год. Максим Сураев: Привет с орбиты! В эфире новости из невесомости! С вами бортинженер 21-й длительной экспедиции на Международной космической станции Максим Сураев. Сегодня я покажу вам настоящий космос! ОТР: О жизни и работе в невесомости Максим рассказывал в своем интернет-дневнике. Написал более 100 посланий для землян и сделал десятки тысяч космических фотографий. Максим Сураев: Людям интересно, это действительно вот такое живое общение, это интересные твои ощущения, твои эмоции. И поэтому я подумал: давайте попробуем. И это, кстати, зашло. У меня блог, который был во время первого полета, он был переведен на пять зыков. Видео YouTube, пользователь Роскосмос ТВ: Давайте посмотрим, форму шара примет вода, потому что действует сила поверхностного натяжения. Максим Сураев: Видите, вот написано СМВ, Сураев Максим Викторович, то есть вот это вот от «Сокола», можете померить, да-да-да. «Сокол» – это тот скафандр, когда летишь на «Союзе», это ты вот в скафандре, потому что знаете вы по истории, что у нас Волков, Добровольский и Пацаев, у них произошла разгерметизация, то есть там прибор сработал не на той высоте, на которой надо было, и они все погибли. С тех пор стали летать в скафандрах, даже если какая-то нештатная ситуация, разгерметизация или что-то, то есть, находясь в скафандре, ты можешь быстро закрыть и это тебе спасет жизнь. Это от «Соколов». А это вот выходная перчатка, это как раз... Олеся Руснак: «Выходная» – это что значит? Максим Сураев: Ну, когда выход в открытый космос, там уже другой скафандр. Я всегда говорю, что этот выходной скафандр уже как отдельный космический корабль, потому что там есть система жизнеобеспечения, то есть имеется в виду, подается там кислород, удаляется углекислый газ, отводится тепло, охлаждается космонавт, плюс электропитание... Скафандр весит в районе 100 килограммов, чуть больше. Тактильные ощущения, то есть, грубо говоря, через это ты не чувствуешь, а специально делают, чтобы ты кончиками пальцев мог хотя бы что-то прочувствовать. Интересная история. У меня просто и в первый полет, и во второй полет были выходы в открытый космос. Получается так, что на солнечной стороне +100 с чем-то градусов. И когда у тебя солнце падает на перчатки, то внутри скафандра чувствуется такой запах паленой резины. Самый простой способ, чтобы определить, что у тебя третья ступень отстрелилась и что ты получил невесомость, – это вот повесить какой-нибудь предмет, но у нас сейчас традиция вешать какие-то игрушки, то есть моей дочери, они с ней поспали, с ней это, запах остался, то да се, это их любимая игрушка, и я ее беру с собой. Соответственно, когда у тебя идет выведение, у тебя перегрузка, индикатор так вот стоит, он в напряженном состоянии, потому что перегрузка. Как только третья ступень отвалилась и наступает невесомость, и земля понимает, потому что идет там видео, картинка, земля понимает, так пум! – и все, и невесомость, игрушка поплыла, и они в Центре управления полетами сразу понимают: ага, 528-я секунда, штатно все сработало. Комбинезон, в которых мы тренируемся, вот. То есть можете видеть, на тренажерах, на всех делах, то есть Сураев Максим, это эмблема нашего экипажа, мы ее... Кстати, тоже это на «Байконуре» очень знаменитая... На въезде на «Байконур» знаменитый вот этот космонавт, его называют в простонародии «рыбачок», знаете почему? Потому что якобы, знаешь, спросили: «А какую рыбу ты поймал?» А он как бы говорит: «Вот такую!» – его называют «рыбачок». Олеся Руснак: Вот вы в космосе, вот этот момент, вот первое ощущение – страх, восторг? Что? Или что вы ощущали? В первый-первый самый раз? Максим Сураев: Первый раз, когда увидел Землю, – это круто. Это реально очень круто, когда ты смотришь, что действительно Земля круглая, когда ты видишь вот эти все океаны, континенты, всю эту красоту, это впечатляет. А во второй полет у меня был немец и был американец, я командир, мы сидели в «Союзе» и выводились. Я говорю: «Ребят, вот когда вывелись, вот теперь насладитесь и посмотрите в иллюминатор». Один и второй развернулись, и в течение, наверное, минуты-полторы это были какие-то одни междометия, такими фразами, которые нельзя сейчас тут на камеру озвучивать, но это было примерно так: «Oh, oh my God! Oh my...» И дальше: «What the...» – и пип, и пип, и опять пип. Это было столько эмоций! ОТР: В космосе проходят сотни научных экспериментов. На борту МКС есть уникальные условия, которые невозможно воспроизвести на Земле. Максим Сураев: Та же самая невесомость. Конечно, мы можем сымитировать, я не знаю, с башни сбрасывание, это будет несколько секунд. Можно, допустим, на самолете то же самое, у нас есть полет на невесомость, это тоже порядка 20 секунд, не более. А когда у тебя отсутствие гравитации месяцы и годы, это такая уникальная лаборатория. ОТР: Максим Сураев вырастил в космической оранжерее пшеницу, до него это никому не удавалось. Максим Сураев: Есть эксперименты, которые там, грубо говоря, взял контейнер, повернул, повесил, потом снял, потом снова закрыл. Есть эксперименты, которые надо отслеживать, фотографировать. Видео YouTube, пользователь Роскосмос ТВ: Видите, прекрасно видно, как действует центробежная сила, то есть она действует от центра и оттягивает нашу резинку в сторону. Максим Сураев: Типичный набор вопросов, который всегда есть: как вы спите, как вы едите и как вы ходите в туалет, как вы моетесь и видели ли вы НЛО. Это вот великолепная пятерка, это вот практически все задают. Была у меня в первом полете такая штука, что куда-то пролетаю я просто и боковым зрением вижу какой-то объект, который примерно раз в секунду посылает световой сигнал. Реально. Я взял бинокль и посмотрел, что происходит вообще. Это просто тупо есть такая ЭВТИ, экранно-вакуумная тепловая изоляция. Вот все корабли обшиты вот такой, это такой пирог, это фольга – ткань, фольга – ткань, фольга – ткань. Кусочек этой фольги просто оторвался и отдрейфовал от станции. Попадает на него солнце, он пускает этот просто лучик, отражает это солнце, соответственно, он болтается, и вот это примерно с частотой раз в секунду, раз в полторы секунды. Получается так, что он просто светит в иллюминатор и якобы попадает сюда. Вот и все, вот они, все пришельцы, понимаете? Просто пум! – я взял и объяснил сразу все. А так бы я сейчас утверждал и вам всем бы говорил, что неправда, что пришельцы есть, что они зависали, что они стучались, выходили на контакт, что они пытались азбукой Морзе мне все рассказать, Максим, какой ты классный, а на самом деле банально кусок фольги, который болтался там где-то рядом со станцией, все. Чего больше всего там не хватает, по чему больше всего скучаешь? По таким простым вещам, о которых мы здесь не задумываемся, которые естественно у нас здесь получать. Лечь на диван и укрыться одеялом, и ты чувствуешь, что ты лежишь, и ты чувствуешь, что у тебя сверху одеяло. Или в ладошки просто вот воды набрал и умылся, а там этого нет. Конечно, у нас огромная территория, реально самая большая территория. Летишь-летишь, и конца и края нет. Взяли, грубо говоря, Европу: начинается, только за фотоаппаратом потянулся, если не подготовился, за фотоаппаратом потянулся, что-то это, пум! – уже всю эту Европу и пролетел. А у нас можно пойти, раз! – заходим с Кавказа и туда вдоль поехали, можно чайку попить, потом прийти, еще до Дальнего Востока не долетели. Нет, у нас классная страна, у нас большая страна. ОТР: Увидеть нашу страну целиком от Калининграда до Дальнего Востока можно не только из космоса. В Санкт-Петербурге находится уникальный «Гранд Макет Россия». Он второй по величине в мире. На площади 800 квадратных метров изображены собирательные образы городов и регионов России. Десятки тысяч крохотных фигурок, рынки, школы, детские площадки, больницы, кинотеатры, вокзальные перроны, пляжи, фабрики – всего и не перечислишь. Автор уникального макета – бизнесмен Сергей Морозов. У него два образования, техническое и культурологическое. Сам себя в шутку называет инженером-искусствоведом. Сергей Морозов, автор проекта «Гранд Макет Россия»: Мы строили это 5 лет минимум, работало примерно 100 человек. Мы работали круглосуточно. Огромный спектр специальностей, люди здесь работали. В основном это технари, это инженеры, это инженеры-электронщики, инженеры-механики, инженеры-конструкторы, инженеры-монтажники. При этом нужны были люди и должны были быть люди, кто-то должен был еще убирать мусор, у нас были уборщики высококвалифицированные, потому что убирать макет, я вам хочу сказать, это сродни реставрационным работам, это очень сложные процессы, это не так все просто сделать. ОТР: Таких люков на макете более 160, они тщательно замаскированы, и сотрудники музея часто используют карты, для того чтобы их найти. Сергей Морозов: Страна у нас большая, везде живут люди, и мощь страны должна ощущаться везде. К примеру, сейчас вот здесь вы можете посмотреть, вот уникальный момент, здесь будет Камчатка у нас, это как раз идет сейчас разгар строительной проектной мысли, и здесь будет очень-очень интересно. Здесь будет уникальная технология извержения вулкана, это подтверждает размах и масштаб нашей страны, это чувствуется здесь очень хорошо, потому что часто происходит так, что люди подходят и говорят: «А где Камчатка?» Я говорю: «Простите, вы сами откуда?» Они говорят: «Мы с Камчатки». У меня такое ощущение, что Камчатка находится где-то ближе, чем Кронштадт даже для Петербурга. И вот это очень приятно, что к нам едут гости со всей страны, это действительно очень радостно. – Мы в шоке! Нам очень все это понравилось! Мы можем... Ребенок кнопочки нажимает, чтобы что-то происходило на макете. Поэтому мы счастливы, что сюда попали. – Не можем уже 2 часа ребенка оторвать отсюда. – Увлекательное путешествие по России, посмотреть. – Всю Россию увидели за целый день. ОТР: А вы сами из Питера? – Нет. ОТР: А откуда вы приехали? – Из города Иваново. – Мне больше всего тут понравились паровозы. Сергей Морозов: Не совпадают расстояния, у нас примерно совпадают направления. Вот у нас, например, экспедиция, у нас есть прекрасный атомный флот, который единственный в мире, который совершает круизы на Северный полюс, вот так это выглядит. Мы обязательно это отразили. И ты можешь государство, не все могут на Северный полюс попасть, а мы можем, и вот мы как раз показываем. Наступает день и ночь, у нас на макете в потолочном освещении применено примерно 500 тысяч светодиодных точек, и на макете на самом еще примерно 300 тысяч светодиодных точек. Ночью у нас очень много всевозможных спецэффектов: у нас есть гроза, у нас есть салюты, у нас есть звуковое сопровождение. – Все двигается! – Настоящая жизнь! – Все настоящее! – Красиво очень! – А вот такие маленькие человечки, даже их невозможно взять. Как они так делают? ОТР: Самые маленькие детали макета – лягушонок и бабочка, всего 2 миллиметра в длину. А это деревянное зодчество, ансамбль построен без единого гвоздя, как и в реальности. Олеся Руснак: Вот эти скалы, горы – это из камня сделано? То есть есть ли здесь какие-то материалы, которые было очень трудно достать или, может быть, они какие-то уникальные? Сергей Морозов: Есть. Олеся Руснак: Какие, например? Сергей Морозов: Ну, например, очень специальные смолы, которые используются для того, чтобы получить вот этот эффект воды. Вот я их привозил на своей машине, привозить из-за границы приходилось. Ну и мы не могли здесь обойтись без юмора, мы здесь построили собственное здание, вы можете полюбоваться, вот наше задание макета. Единственное, здесь поменьше само здание и поменьше очередь, которая к нам частенько бывает. Это Москва-Сити. Это образ Москвы-Сити, мы не делаем точных копий, считаем, что это неправильно, мы создаем именно образ. – Очень интересно, можно долго ходить, рассматривать. Можно на кнопочки нажимать, там люди, машинки катаются, погода меняется, гроза, дождь. Все очень интересно! Всякие исторические памятники. Путин на медведе был, да. – Ну все классно тут! Евгений Целовальников, рыбак: Вот эти ощущения, когда с утра ты выходишь в море, идешь на восток на рассвете... Ради этого можно жить, его невозможно передать. Каждый сезон выходишь в море после небольшого перерыва, и когда ты застаешь первую луну, это что-то. ОТР: Евгению 35 лет, из них 15 он рыбачит. Раньше уходил в море на 2 недели, сейчас максимум на сутки, в основном работает близ берега. Он многодетный отец и все свое свободное время старается проводить с семьей. Евгений Целовальников: Я в Сочи всю свою жизнь на море, а дед был моряком. Почему-то пришел к рыболовству, хотя я никогда не любил ловить рыбу на удочку, но всегда любил море, всегда любил кататься на яхтах. И вот пошел так в межсезонье в рыбаки и больше оттуда уже не вернулся. Выход в море с рассветом солнца, поэтому плавающе: иногда мы можем позволить себе встать попозже, но не позже рассвета, то есть на рассвете мы уже должны быть укомплектованы и выходить в море. Раньше работали круглый год на судах, но сейчас судов в Сочи уже нет, покрупнее которые. Вылов занимает 3 месяца осенью и 3 месяца весной, в остальное время идет подготовка сетей. То, что мы ловим в сезон, мы запасаем на весь год. ОТР: Сочинские рыбаки вылавливают в основном камбалу и барабульку. Евгений Целовальников: Спрос на барабулю есть, по-моему, всегда, потому что это визитная карточка нашего города. И местные жители ее любят, и те, кто в город приезжают, постоянно желают ее попробовать. Хотели бы ловить еще хамсу, но в Сочи негде ее перерабатывать, небольшой объем можем переработать, можем продать на месте. Раньше рыбзавод был в Адлере, на него работали нормально, возили, за путину пароход вылавливал до 400 тонн этой хамсы, было куда ее сдавать. А сейчас в связи с тем, что ее сдавать некуда, мы ее не ловим. ОТР: Разрешенный объем рыбы для ловли устанавливают ученые Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства. Они отслеживают популяцию рыб: если численность какого-то вида начинает сокращаться, ставят запрет на его ловлю. Данные отправляют в управление рыболовства, где рыбакам выдают квоту. Евгений Целовальников: Сейчас у нас действует олимпийская система разрешений, то есть в принципе каждый может взять в пределах общедопустимого улова, но как только рыба будет выловлена, наступает запрет. Ну, это я здесь ловил рыбу. Также здесь если взять рыбаков, фактически все уже во втором, в третьем поколении, со времен рыбколхозов, и как-то все держатся за свои места. Нет привычки лезть на чужое место. Антон Степанов, рыбак: Ну так вообще интересно, креативная работа. Это не то, что вы видели сегодня, рыбу из воды вынимать, это все надо подготовить, перед тем как в воду засунуть, там очень интересные сложные конструкции с километрами веревок, якорей и поплавков. Евгений Целовальников: Трудности бывают у нас разные. Может начаться, что мы можем намотать сети, веревку на винты, ну и шторм обычно в это время и начинается. Приходится нырять, отматывать с винта веревки эти, иногда это зимой приходится делать. Древнейшая профессия. Приятно осознавать, что ты приносишь пользу людям в качестве свежей вкусной рыбки. Когда приходят отзывы о нашей работе, приятно жить, приятно работать. Когда... идут, когда начинаешь их читать, благодарности за работу, когда попробуют нашу копченую барабульку, люди довольны. Александр Басов, проходчик: Люди едут – четыре сигнала. Обычный груз наверх – два сигнала, вниз – три. Если взрывчатку опускают, пять сигналов. В данный момент мы принимаем бетон в проем, как вы видите, и делаем технологические сбойки. Ставятся деревянные рамы, металл заливается бетоном. Олеся Руснак: Где вы сегодня будете работать? Что сегодня будете делать? Александр Басов: Сегодня вот, технологическая сбойка. ОТР: Резиновые сапоги, куртка и брюки из брезента, каска, маска с угольным фильтром – в этой экипировке Александр Басов проведет ближайшие 8 часов. Он проходчик в строящемся метро, роет землю для прокладки тоннелей. А это забой – так называется рабочее место шахтера. Александр Басов: Когда я в первый раз попал в шахту, мне было просто очень удивительно, куда я попал и что я здесь делаю. ОТР: И в итоге вы здесь проработали... ? Александр Басов: 21 год. ОТР: Обычно работают отбойными молотками. Если порода слишком твердая, применяют взрывчатку. Александр Басов: Карбон с прослойками известняка. Она в принципе не особо крепкая, есть намного крепче порода. Самая крепкая у нас доломит. Разрушается механическим путем, отбойный молоток, потом вручную лопатой грузится в вагонетку, вагонетка доставляется до слепого ствола. Это опрокид, куда доставляется вагонетка... по этим рельсам, после чего она опрокидывается в приемный бункер. Под приемный бункер загоняется самосвал и вывозится порода на полигоны. Олеся Руснак: То есть вот сюда загоняется, и оно так переворачивается? Александр Басов: Да, она переворачивается вместе с вагоном, и порода опрокидывается вниз. В профессии шахтера в принципе все сложное. Сложно и проходку вести, бетон принимать в недоступные места. Ну, допустим, есть моменты, где бетон сложно принять, приходится принимать его вручную, то есть на ведра, ведрами перетаскивать и заливать полностью ведрами участки какие-то. Шахтер должен быть физически развит, в принципе все качества должны быть на высоте. Мы трудности стараемся сразу преодолевать. С позитивом, с юмором у нас все нормально. Я считаю, что мы делаем нужное для Москвы, для страны дело. Женился я довольно рано, в 19 лет. По моим стопам дочка пошла точно так же, и вот, получается, стал молодым дедушкой, чему я очень рад. Внучке 4 года. Жена работает здесь, дочка тоже здесь. Она особо не переживает за меня, потому что в принципе сферу работы она понимает, знает. В принципе все, что я хотел, пока сбывается, на будущее вырастить детей, внуков, чтобы все было хорошо. ОТР: Работа проводника начинается задолго до отправления поезда: нужно пройти инструктаж, подготовить вагон к поездке; если есть неполадки, вызвать специалистов, чтобы их устранить. И только когда все готово, проводник запускает пассажиров на места и начинается путешествие. Андрей Ермолаев, проводник: Здравствуйте. Я ваш проводник, меня зовут Андрей. Разрешите ваши документы для повторной проверочки. – Пожалуйста. Андрей Ермолаев: Чай, кофе, минеральная водичка? Если что-то нужно будет, обращайтесь, пожалуйста. Имеется кофейный аппарат, можно... приготовить, так что будет желание – пожалуйста. ОТР: Железная дорога – кровеносная система на карте России. По венам-рельсам доставляют пассажиров в разные уголки страны. У каждого своя цель. – Доброе утро! Меня зовут Алиса, я еду в Санкт-Петербург уже раз десятый, потому что я его каждый раз не понимаю и мне нужно заново туда поехать, путешествовать, чтобы его понять. – Меня зовут Сергей Бенуа. Завтра у нас открытие выставки художественной, еду по бизнесу, получается, в Петербург. – Еду я в Санкт-Петербург в Пушкин, у меня мама себя плохо чувствует, навещаю. – Я налетался на самолетах, в таком ритме жизни уже со временем устаешь. Поезд – это, наверное, такая маленькая колыбель, хочется немножко отдохнуть от суеты. Андрей Ермолаев: Жил у бабушки, бабушка возле железной дороги жила, и я любил засыпать под стук колес, может, это повлияло как-то. Тем более на поезде, как говорится, ближе к земле, смотришь в окошко, видно все очень хорошо, природу... Люблю посмотреть, короче. На самолете, я думаю, такую красоту не увидишь. Наталья Краснова, проводница: Мы очень много с родителями переезжали, поэтому, наверное, путешествовать у меня с детства. Поэтому, ориентируясь при выборе профессии своей, я, конечно, свои интересы. Люблю путешествовать, легко нахожу общий язык с людьми. Татьяна Иванищева, проводница: Я училась на III курсе Московского пищевого института. У нас был студенческий отряд, и мы ехали в Тынду, 5 суток туда, 5 суток обратно. Там, конечно, были неизгладимые впечатления. Проезжали реку Печору – она, знаете, такого коричневого цвета, я таких рек никогда не видела, ха-ха. ОТР: Проводник – это и официант, и уборщик, и психолог. Татьяна Иванищева: Проводник должен иметь медицинский уклон, потому что нам часто приходится оказывать медицинскую помощь, нечасто, конечно, оказываем, вдруг там человек получил какой-то ожог или у него какая-то ранка, вот. И конечно, психологом, самое главное – это психологом, потому что пассажиры бывают очень разные, у них... Некоторые садятся, уже у них там много накоплено чего-то негативного. Если человек не хочет разговаривать, ты уже не лезешь к нему в душу. Наталья Краснова: Когда уже стадия, когда тебе человек начал доверять, уже мы более-менее познакомились, это рассказы, то есть куда они едут, как они едут, допустим, особенно пожилые люди едут, они ждут этой поездки, съездить к детям с внуками, и они с такими эмоциями это начинают рассказывать тебе. То есть вот это приятно очень. Татьяна Иванищева: Вы знаете, я очень люблю пассажиров, я люблю общение, я люблю города. Вот мы ездили, например, в Монголию 9 тысяч километров через Байкал, через Урал весь – там красота неимоверная, мы на туристическом поезде ездили. Наталья Краснова: Дорога – это все равно стресс. Мы стараемся пассажирам помочь, обезопасить, оберечь. Холодно на улице – напоить, обогреть, как-то сразу же чай, кофе, чтобы люди более комфортно стали себя чувствовать и расслабились. Андрей Ермолаев: Помогать пассажирам при посадке, особенно маломобильным, пассажирам с детьми. Татьяна Иванищева: Страна огромная, просто огромная! Сколько лесов, озер, рек! Красота просто необыкновенная! Наталья Краснова: Область поменялась, поменялся, может быть, менталитет людей. Где-то лес густой, где-то среди болота две березы. Татьяна Иванищева: До прибытия осталось 10 минут. До прибытия в Санкт-Петербург осталось 10 минут. Андрей Ермолаев: Самый любимый момент – это конец рейса, когда уже приехал и знаешь, что проехал, люди приехали, довольные, они с тобой прощаются, тебе улыбаются, все говорят спасибо. Вот это, наверное, самый такой приятный момент. Наталья Краснова: Мой любимый момент – это когда пассажиры уже покидают вагон с благодарностями, желают наилучших пожеланий, говорят большое спасибо за поездку, за комфорт. Я чувствую в этот момент свою нужность.