Меняющие мир: истории людей, которые не остались равнодушными

Илья Тарасов: Добрый день! Меня зовут Илья Тарасов. И вы смотрите программу «ЗаДело!». Мы говорим о самых острых социальных проблемах и даем инструкции по их решению. Сегодня мы расскажем и покажем вам истории тех людей, которые меняют этот мир в лучшую сторону.

Смотрите в программе. Спасти любой ценой: кто и зачем занимается сохранением храма в затопленной деревне Крохино? Автор Telegram-канала Brain Drain Татьяна Щербакова расскажет, как путешествовать по миру и помогать людям. Зачем русские девушки построили госпиталь в Гватемале, и как работают врачи-волонтеры? Все это и многое другое смотрите прямо сейчас в программе «ЗаДело!» на Общественном телевидении России.

Голос за кадром: Health & Help – некоммерческая больница в горах Гватемалы. Ее открыла врач-инфекционист из Уфы. За два года работы специалистам клиники удалось помочь более 20 тысячам пациентов. Чаще всего к врачам обращаются беременные женщины и дети. Там работают добровольцы со всего мира: медицинские работники, администраторы, строители и фотографы.

Илья Тарасов: Вы смотрите программу «ЗаДело!». У нас в гостях прекрасные девушки – Яна и Ксения. И прекрасны они не только потому, что они очень красивые, а еще потому, что ровно год назад они не побоялись и отправились в Гватемалу волонтерами. Привет.

Ксения Егошина: Привет.

Яна Лукьянова: Привет.

Илья Тарасов: Ксюша, сколько времени ты провела в Гватемале? И чем занималась?

Ксения Егошина: Я врач по профессии. Пробыла в Гватемале год.

Яна Лукьянова: Я фотограф. И я ездила собственно снимать, показывать всему миру, что у нас там творится в клинике, детей, врачей, грязь, чистоту, красоту и все остальное.

Илья Тарасов: Гватемала. У меня товарища звали туда поснимать. Он сказал: «Я не поеду, потому что это очень опасная страна».

Ксения Егошина: Опасная только в столице – я бы так сказала. Ну, не только, но это вообще один из самых опасных городов всей Латинской Америки – Гватемала-Сити. У них там какая-то совершенно ужасная статистика по убийствам. А все, что за пределами Гватемалы-Сити – я бы сказала, что, в общем-то, даже безопасно.

Илья Тарасов: Чем болеют люди? В чем у них недостаток, в каких медикаментах?

Ксения Егошина: Самая такая, на мой взгляд, серьезная проблема Гватемалы – это сахарный диабет. То есть, в общем-то, он по всему миру сейчас серьезная проблема, но в Гватемале и вообще в Латинской Америке это ужасающая проблема. Это связано у них и с генетикой, и с питанием, потому что у них сплошные простые углеводы: это кукуруза, маис, как они называют, это рис, это фасоль, это какие-то фрукты. У них совершенно нет каких-то белковых продуктов.

Очень много гинекологических проблем, потому что женщины рожают много, работают тоже много, времени следить за собой, как и денег, особо нет. Поэтому гинекология – вторая такая острая проблема. Ну а так остальное, в общем-то, даже похоже на наше. На третьем месте, наверное, инфекционные болячки можно поставить.

Илья Тарасов: Как ты решила туда поехать?

Ксения Егошина: Я решила на самом деле довольно спонтанно. Я закончила вообще свой университет в 2017 году и хотела идти, как все нормальные люди, в ординатуру. Но так вышло, что в то место, в то учебное заведение, куда я хотела поступить, у меня поступить никак не получалось. И я так спонтанно думаю: «Ну ладно! Если не получается сюда – значит, будет пока исполнять другую свою мечту». И я прямо этой же ночью (ночью, потому что у них в это время было утро) написала Карине, одной из основательниц клиники, и мы с ней как-то за ночь решили, что я к ним еду.

Яна Лукьянова: Мне молодой человек прислал объявление, что ищут волонтера-фотографа.

Илья Тарасов: Это типа он тебя решил сплавить?

Яна Лукьянова: Ну, как бы да. Мне все говорят сначала: «А как он тебя отпустил?» А потом, когда они узнают, что это он мне рассказал… Ну, он всегда за любую движуху. Если он не может поехать (а он тогда работал), то он как бы меня отпускает. Я почитала, посмотрела. Я посмотрела, что девочки там уже живут, что туда доехали, что все здоровые, никого вроде бы не убили по дороге. И я подумала: «Почему бы и нет?» И все, на месяц я поехала за новыми впечатлениями.

Илья Тарасов: Прививки делала какие-то?

Ксения Егошина: Да, конечно, обязательно.

Илья Тарасов: А от чего надо делать прививки?

Ксения Егошина: Так, насколько я помню, я делала брюшной тиф, я делала желтую лихорадку, я делала гепатит А – делала три основные прививки.

Илья Тарасов: Новая страна, сложности, трудности и в работе, и в бытовом плане.

Ксения Егошина: Можно сказать, что столкнулась со всем, с чем можно, начиная от климата и заканчивая совершенно абсолютно другим менталитетом самих пациентов, другими патологиями. Я первый месяц ходила немножечко по голове пришибленная. И очень тяжело, конечно, адаптироваться, ко всему приходится привыкать.

Илья Тарасов: А какие особенности?

Ксения Егошина: Менталитета?

Илья Тарасов: Да.

Ксения Егошина: Абсолютная безответственность. Вот уж насколько говорят, что наши рекомендации не выполняют пациенты. А там… Ой, там до них вообще не достучишься. Даже если какой-то серьезный сахарный диабет, и чтобы они сделали правильно эту инъекцию инсулина, не продали флакончик соседу – это надо с ними такую хорошую профилактическую беседу провести.

Яна Лукьянова: Чтобы их понять, нужно знать испанский. Мы же там на испанском говорили, да?

Ксения Егошина: Да.

Яна Лукьянова: У меня было так себе с испанским, поэтому… Я ходила в дома, я снимала, как они живут. Они всегда радушно нас встречали.

Была даже ситуация, когда мы с другим фотографом пошли к нашим соседям и хотели поснимать, как у них вообще быт устроен. У них порядка 3–4 детей, чьи-то бабушки, внуки… В общем, «все смешалось в доме Облонских». Мы пришли, утро было. Мы поснимали, как они готовятся. Мама помыла ноги в раковине, тут же помыла детей. Помыла посуду, что-то оставила. Мы вроде ходим, снимаем, снимаем… Дети бегают счастливые. Хоп! – смотрим, взрослых нет. То есть они спокойно так оставили фотографов у себя дома, у себя в землянке, сами ушли по делам. А дети скачут, бегают. Вот это нормально для них.

Илья Тарасов: Ближайшая больница, кроме вашей?

Ксения Егошина: Больница крупная – это уже города. У нас был округ, Тотоникапан он назывался. Крупный госпиталь был, соответственно, в этом городе. А так у них в каждом небольшом городке, как наш, Момостенанго он назывался, есть так называемый пункт здоровья, где вам могут оказать первую помощью. Вот от нашей деревни до него было ехать, ну, наверное, около часа. И, к сожалению, там далеко не всегда можно было получить квалифицированную помощь. То у них нет «скорой», нет каких-то медикаментов. Бывало так, что придешь… Мы у них работали просто пару дней, вот так нам захотелось. У них элементарно давление снизить вообще нечем. Там тяжеловато было, поэтому… У нас уже такой очень большой поток пациентов на данный момент. Все это дело пронюхали, что у нас гораздо больше, гораздо качественнее, и стали, конечно, приходить в клинику.

Илья Тарасов: А ты со стороны как увидела работу ребят, девчонок и местных жителей? Как они к этому относятся?

Яна Лукьянова: С уважением. И любят они их. Они с каким-то таким… Ну, это какие-то особенные существа – врачи. Приносят гостинцы и подарки, да? Ксения, ты, по-моему, роды принимала, и после этого…

Ксения Егошина: Да, нам принесли прямо мешок апельсинов, такой черный мусорный мешок, огромный!

Илья Тарасов: Ты принимала роды?

Ксения Егошина: Не раз. И это самое страшное, что было в Гватемале.

Илья Тарасов: Вот твои первые роды. Как ты узнала, что ты сейчас будешь принимать роды?

Яна Лукьянова: Твои первые роды.

Илья Тарасов: Твои первые роды.

Ксения Егошина: Слава богу, я там была не одна, потому что я до этого роды ни разу в жизни самостоятельно, в одиночку не принимала. Там была еще хирург наш, которая там давно, Женя Короткова. И анестезиолог – русский из Штатов. Вот они там вдвоем стали уже все делать. Я просто так стояла, наблюдала и впитывала потихоньку, что можно делать. Ну, помогала по какой-то мелочи в основном. То есть это, в общем-то, были для меня первые роды, в которых я принимала участие как помощник.

А следующие роды, которые уже можно считать по праву полноценными, мы с Женей приняли в ночь на 9 мая, когда мы вчетвером в клинике: я, Женя Короткова, хирург, еще один фотограф Максим и врач-психиатр Евгений. Вот мы сидим вчетвером, думаем: «Ну, уже ночь, 10 часов, в России 9 мая. Вот надо как-то это дело отпраздновать». Звонок в дверь. Мы думаем: «Ну все, приехали!» А обычно в 10 часов ночи по ерунде никто как бы не приходит в клинику. К нам приехали с родами. И мы полночи на 9 мая рожали. До сих пор помню, что они ребенка назвали Лионель. Мы решили, что это нам был подарочек в честь праздничка.

Илья Тарасов: С чем еще приходилось сталкиваться?

Ксения Егошина: Да вплоть до того, что зубы вырывали, хотя у нас там стоматологов нет. Скальпы пришивали, зубы вырывали, раны от мачете всевозможные зашивали. Диабетиков этих несчастных, которые уже в прекоматозном состоянии, откачивали, бронхиальную астму лечили, инфаркты лечили… ну, не лечили, а мы их отправляли в госпитали, обнаруживали.

Илья Тарасов: А для тебя самый сложный момент за весь месяц?

Яна Лукьянова: Я вспоминаю визуально, потому что мне тогда удалось сделать очень классный кадр. Девочка, наша соседка, она ходила, у нее просто короста была на лице. Ей, наверное, лет восемь. И эта короста еще трескалась, сочилась. Я на нее смотрела, думала: «Не повезло ребенку, всю жизнь ей с этим быть, никак не лечится». А наши врачи намазали чуть ли не пантенолом, дали ей, чтобы мама ей смазывала. Я уже уехала, я уже сделала этот кадр с этой девочкой, которая стоит, юная, очень симпатичная, с этой кожей, которая просто…

Илья Тарасов: Лохмотьями висит.

Яна Лукьянова: Да-да-да, ужасно выглядит. И потом я увидела пост в Вики Валиковой, основательницы клиники, что у девочки все прошло. Я увидела ее здоровую, счастливую, улыбающуюся. И у меня просто… Я даже сейчас рассказываю – и мурашки!

Илья Тарасов: Ты уезжала – как это было?

Ксения Егошина: Тяжело. Радостно, но тяжело. Нужно понимать, что когда ты работаешь волонтером, ты не должен, конечно, но если ты сам осознанно к этому подходишь, то ты полностью отдаешься этому процессу и в какой-то момент заканчиваешься. Конечно, привыкаешь, привыкаешь. За год это вообще становится для тебя домом. Эти люди-соседи, которые, когда провожали меня, притащили огромную бадью местных пирожков: «Доктор, это вам подарок от нас». И к людям привыкаешь, и к самой клинике, ну, ко всему. Для человека, которому 25 лет, целый год жизни – это, наверное, немало, да? Но устаешь сильно. Поэтому там был элемент и радости, и печали – все вместе.

Илья Тарасов: А сколько человек там сейчас, в данный момент работают? Кто нужен? И как поехать?

Ксения Егошина: Сейчас там работает, мне кажется, три медика, одна гватемальская сестра, которую мы наконец-то нашли, русская девушка-врач Юля, она детским хирургом планирует быть. Врачи там нужны всегда, потому что у нас там очень сильно растет поток пациентов. За тот год, когда я там была, он вырос чуть ли не в 2–3 раза. И мы уже не справляемся с таким количеством пациентов. Поэтому постоянно девочки находятся в процессе выбора того, кого бы еще туда пригласить.

Илья Тарасов: На твой взгляд, какая помощь нужна ребятам там? И как мы здесь сейчас можем ее оказать? Можно переводить пожертвования? Можно, я не знаю, все что угодно? Что можно, и как это делать?

Яна Лукьянова: Для начала нужно найти Вику Валикову – она все это указывает, все пароли-явки. Я считаю, что уместными были бы пожертвования. Всегда клиника нуждается в фотографах, в видеографах, в тех, кто приедет и снимет, например, какую-то короткометражку.

Илья Тарасов: Популяризировать и рассказывать об этом.

Яна Лукьянова: Да.

Илья Тарасов: Ну что, спасибо вам большое. Вы большие молодцы! Хотел сказать: так, есть еще женщины в русских селениях. Ребята, прямо сейчас на ваших экранах все адреса, явки, пароли клиники, я бы сказал так – нашей клиники в Гватемале. Заходите на сайт, на все указанные нами соцсети, помогайте, отправляйте пожертвования либо отправляйтесь сами в качестве волонтеров. Не сидите дома. Вперед!

Мы продолжаем говорить о людях, меняющих этот мир в лучшую сторону. И дальше вы увидите. Автор Telegram-канала Brain Drain Татьяна Щербакова расскажет, как путешествовать по миру и помогать людям. С какими проблемами сталкиваются беженцы в России, и кто им помогает? Спасти любой ценой: кто и зачем занимается сохранением храма в затопленной деревне Крохино? Все это и многое другое смотрите прямо сейчас в программе «ЗаДело!» на Общественном телевидении России.

Илья Тарасов: Вы смотрите программу «ЗаДело!». У нас в гостях – Анор Тукаева, директор благотворительного фонда культурных инициатив «ПроНаследие». Привет.

Голос за кадром: Анор Тукаева – в одной из поездок по Вологодской области увидели развалины древнего храма. Церковь Рождества Христова была построена в XVIII веке в поселке Крохино, на месте которого в 1961-м создали Шекснинское водохранилище, затопив десятки деревень. Спасение храма стало делом ее жизни. Анор призвала добровольцев прийти на помощь. Силами волонтеров удалось построить дамба вокруг храма и спасти его от полного разрушения. В 2010-м Анор создала благотворительный фонд «Центр возрождения культурного наследия «Крохино». Сегодня организация носит название «ПроНаследие» и помогает сохранять исторические памятники в разных уголках России.

Илья Тарасов: Почему «ПроНаследие»? «Крохино»! Мы же о церкви сегодня говорим.

Анор Тукаева: Ну, сегодня мы говорим о церкви, но в целом мы пришли к тому, что нужно систематизировать работу и работать не только с одним памятником, а скорее с проблемой. А проблема касается не только Крохино. Вот поэтому.

Илья Тарасов: Четыре года назад, примерно в это же время, по-моему, в это же время…

Анор Тукаева: В июне.

Илья Тарасов: …да, мы как раз ездили, я ездил в Крохино, мы делали репортаж. Что изменилось за четыре года?

Анор Тукаева: На самом острове никаких изменений не произошло. И это как раз очень хорошая новость.

Илья Тарасов: Задача была – законсервировать?

Анор Тукаева: Задача была – остановить разрушение. И это произошло благодаря тому, что волонтеры построили такую микродамбу, которая окружает храм и остров. Потом мы еще, получается, перекинули такие мостки на берег и вынесли лагерь собственно на остров.

Но, помимо этого, мы продвинулись в инженерной плоскости. Во-первых, мы провели все инженерные изыскания за это время на народные средства, которые мы собирали на Planeta. И потом… Это произошло в прошлом году – мы выиграли специальный приз Русского географического общества, и Фонд Михалкова пообещал нам выделить 2 миллиона рублей.

Илья Тарасов: Пообещал выделить Фонд Михалкова. Не выделил пока.

Анор Тукаева: Да. Ну, это связано с тем, что как раз работы запланированы на июнь. И мы надеемся, что все состоится. Мы нашли прекрасных гидрогеологов и инженеров-строителей, которые смогут построить берегоукрепление. Это шпунтовая стенка. И это, по сути, первые вот такие серьезные инженерные работы, не волонтерские. Поэтому у нас довольно много хороших новостей.

Илья Тарасов: Я всю историю помню. Для телезрителей нужно напомнить. Каким образом ты, которая живет не в той области даже, в другом городе, решила заниматься вот этой церковью? Что произошло и когда?

Анор Тукаева: В 2009 году я впервые побывала в Крохино. Я поехала туда с достаточно праздным интересом. Очень была сжатой информация, представленная в интернете тогда, об этом месте и об этом храме. Мне было интересно увидеть. Я знала, что храм очень стремительно разрушается. И я понимала, что, вероятно, скоро его уже не будет. А вот эта тема затопленных городов меня тогда очень интересовала. Ну, мне было 23 года, и поэтому у меня был такой любительский интерес путешественника-фотографа, скорее так. Ну, я туда приехала, а уехать уже не смогла.

Я не знаю, как это объяснить. Ну, видимо, я там нашла себя, наверное, в каком-то смысле. И действительно профессионально у меня траектория пошла вообще в другую сторону. Потому что я работала в сфере государственно-муниципального управления, в консалтинге, а я сейчас занимаюсь профессионально только сохранением культурного наследия. И я очень рада этому.

Илья Тарасов: Крохинская церковь – какие у вас планы на ближайшее время? И что вообще должно быть на этом месте?

Анор Тукаева: История этого места такова, что храм был сохранен как маяк зоны затопления. И несмотря на то, что наша цель – это консервация храма, мы продумывали сам проект, у нас уже есть визуализация этого проекта. Мы как раз думали о том, что здесь должен быть маяк, по крайней мере стилизация маяка. Потому что восстановленный храм здесь никому не нужен, приход здесь невозможно возродить, потому что нет людей. Поэтому мы подумали, что это может быть стилизация маяка, как со светом и так далее. Может быть, даже будет и колокол, но это скорее будет такая корабельная рында, потому что сейчас это храм-корабль, по большому счету, который стоит прямо посреди Шексны.

Илья Тарасов: И мимо него…

Анор Тукаева: И мимо него каждые пять минут проплывают суда.

Илья Тарасов: И вообще, на самом деле, мне кажется, это не только маяк, но это такой символ вообще эпохи… Сколько деревень было затоплено?

Анор Тукаева: По разным данным – больше 700 сельских поселений, в том числе городов. Мелкие деревни иногда просто в счет не шли, совсем мелкие деревушки. Допустим, история затопления на Белом озере никем как-то подробно и фундаментально не изучалась. И сел затопленных было от 13 до 20. И это еще предстоит узнать.

Илья Тарасов: В этом году у вас будет очередная экспедиция. Когда и сколько человек поедет? И что вы будете делать?

Анор Тукаева: В этом году работы начнутся с того самого берегоукрепления и возведения шпунтовой стенки, и этим будут заниматься профессионалы. Но волонтерам здесь нужно, естественно, помогать. С одной стороны, быть такими помощниками добровольными. С другой стороны, у нас параллельно ведется строительство волонтерского кампуса. Мы купили дом, и этот дом станет такой волонтерской базой, а в будущем, я надеюсь, таким кампусом волонтеров.

Илья Тарасов: Что будет представлять из себя кампус? Это место, куда можно приехать, чему-то научиться и поучаствовать в работах?

Анор Тукаева: Да, это место, где можно будет приехать и поучаствовать в конкретных экспедициях в Крохино. Но, помимо этого, мы надеемся развивать волонтерство и в самом городе. То есть – волонтерство для города. Там есть где приложить усилия. И мне кажется, если бы это была коллаборация приезжих волонтеров и горожан – вот это была бы совсем другая история, она была бы очень классная.

Илья Тарасов: Когда я был четыре года назад, насколько я помню, среди местных… Там волонтеров, наверное, человек пятнадцать всего было, а среди местных волонтер был один. Ситуация сейчас поменялась?

Анор Тукаева: Ситуация не поменялась, нет.

Илья Тарасов: Он один до сих пор? Или теперь вообще никого нет?

Анор Тукаева: Когда есть у него возможность, он присоединяется к нам, а когда нет – нет.

Илья Тарасов: На это лето кого вы ждете, кто к вам может приехать, какие условия, на сколько дней? И как это можно сделать? Где найти информацию?

Анор Тукаева: Информацию можно найти в наших соцсетях. Ждем мы по-прежнему всех. Но надо сказать честно, что в этом сезоне у нас довольно тяжелые и аскетические условия проживания, потому что волонтерский кампус еще в стадии стройки. Я должна вам сказать об этом честно, что каких-то комфортных условий нет. Ну, у нас их не было и раньше.

Илья Тарасов: Ребята, не было раньше и в этом году не будет. Будут в следующем, но надо подождать.

Анор Тукаева: Да-да.

Илья Тарасов: Я был четыре года назад. Говорили, что нет условий. Отличные условия! Крыша над головой есть, отлично кормят, на лодочке довозят. Шикарно! И погода летом там стоит просто замечательная. Поэтому не надо антирекламу делать. Нормальные условия.

Анор Тукаева: Лагерь теперь на берегу, комаров там чуть больше, чем на острове.

Илья Тарасов: Сколько человек? Какие будут работы? Что нужно будет делать?

Анор Тукаева: Я думаю, что в этом сезоне, поскольку период экспедиционный будет просто целый месяц (с середины июня до середины июля), то это будет, наверное, такой вахтовый метод, получается, когда люди друг друга просто сменяют. Когда будет возведена шпунтовая стенка (а она будет возведена буквой «Г» с южной стороны острова и с западной), пространство между стенкой и храмом нужно будет засыпать. Будет привезен песок, этот песок нужно будет тачками туда высыпать. Это то, что касается работ конкретно на храмовом острове. То, что у нас творится на волонтерском участке – ну, это просто стройка. То есть там совершенно бардак. И там…

Илья Тарасов: Нужно будет пилить, строгать…

Анор Тукаева: Убирать мусор, да.

Илья Тарасов: Если я очень хочу помочь вашему проекту, но не могу поехать, каким образом я могу это сделать?

Анор Тукаева: Прямо сейчас у нас идет сбор на Planeta, по поиску «Крохино» легко будет найти. Мы собираем недостающие средства на возведение шпунтовой стенки, потому что Фонд Михалкова выделяет нам 2 миллиона, а сами работы будут стоить 2,5 миллиона. Вот эти 500 тысяч недостающие мы как раз собираем. Можно всегда пожертвовать деньги не только через краудфандинг, но и через наш сайт krokhino.ru.

Можно быть еще и интеллектуальным волонтером, потому что у нас, помимо каких-то работ на храмовом острове и работ, связанных с обустройством волонтерского кампуса, есть еще виртуальный музей. Мы начали раскручивать исследовательскую работу с переселенцами, с бывшими жителями Крохино и других затопленных деревень Белого озера. Поэтому это работа с аудиоинтервью вот этих людей, они все уже пожилые. И это очень ценная информация. Можно сейчас еще, что называется, в последний вагон вскочить и успеть записать. Люди очень быстро уходят. То есть это очень важная работа. Здесь можно заниматься и расшифровкой интервью, и обработкой фотографий. И все это можно делать в совершенно дистанционном режиме. У нас есть волонтеры, которые живут в Челябинской области, в Новосибирске и нам помогают таким образом. Приехать им, конечно, тяжело, но дистанционно помогать они тем не менее могут.

Илья Тарасов: Всех ждем! Не забудьте палатки, спальные мешки, пару баночек тушенки, сгущенки, хорошее настроение. А работы хватит всем. Спасибо.

А прямо сейчас вы узнаете. С какими проблемами сталкиваются беженцы в России, и кто им помогает?

СЮЖЕТ

Мы продолжаем говорить о людях, меняющих этот мир в лучшую сторону. И дальше вы увидите. Советы для тех, кто хочет поучаствовать в волонтерских программах ООН. Почему швейцарец решил восстанавливать русскую деревню в Тарусе, а француженка – спасать яблоневые сады на Алтае? Истории неравнодушных иностранцев в России. Автор Telegram-канала Brain Drain Татьяна Щербакова расскажет, как путешествовать по миру и помогать людям.

Голос за кадром: Telegram-канал @brain_drain_ru – ресурс, на котором ежедневно размещается информация о волонтерских поездках и стажировках за рубежом. Канал читают более 20 тысяч человек. Основала его Татьяна Щербакова, выпускница журфака МГУ. Сейчас она живет и работает в Мьянме, в благотворительной организации.

Илья Тарасов: Вы смотрите программу «ЗаДело!». И у нас на связи по скайпу Татьяна Щербакова, автор Telegram-канала Brain Drain. Таня, привет. Сколько времени у тебя сейчас? И я так понимаю, ты в Мьянме (она же Бирма)?

Татьяна Щербакова (по Skype): Да, в Янгоне. У нас почти что 2 часа дня.

Илья Тарасов: Как начать путешествовать и на этом немножко даже зарабатывать?

Татьяна Щербакова: Именно я начала свой волонтерский путь с программы Европейской волонтерской службы. Сейчас она называется Европейский корпус солидарности. И мы регулярно публикуем вакансии на эту тему. В этой программе могут участвовать практически все, правда, до 30 лет. Вот единственный есть минус. И в этой программе не нужно никаких дипломов, как я сказала, не нужен опыт работы. Вам нужно просто написать мотивационное письмо, объяснить, почему вы хотите поехать именно на этот проект.

Очень много проектов в области… работа в молодежном центре, работа в детском саду, работа с каким-то социально уязвимым населением. Требуются часто врачи, ветеринары. Требуются просто люди, которые готовы взять и поехать в любую страну Европы, провести там год и научиться. Возможно, вы даже не знаете языков, но вы можете поехать в Испанию и выучить испанский. Вы готовы его учить, вы готовы учиться новому, вы готовы какой-то крутой проект забабахать там. То есть фактически никаких требований нет, и это самое классное.

Илья Тарасов: Как ты вообще узнала об этом и куда поехала?

Татьяна Щербакова: Я начала волонтерить сначала в психиатрической клинике в Москве. И мне очень понравилось это дело. Я тогда работала в новостном агентстве, я узнала, что его закрывают, и тогда я начала искать какие-то возможности за рубежом. И я нашла вот эту программу – Европейскую волонтерскую службу. Я попала в Мадрид.

Илья Тарасов: А что ты делала в Мадриде? В чем заключалась деятельность?

Татьяна Щербакова: Ну, лично моя деятельность заключалась в том, что я вела соцсети, я организовывала тренинги для будущих волонтеров, для координаторов-волонтеров. Я связывалась с другими организациями за рубежом, и мы с ними заключали контракты, что они возьмут наших волонтеров к себе, мы возьмем их волонтеров к себе. То есть разная такая деятельность по установлению каких-то межкультурных связей.

Илья Тарасов: Можно поехать в Европу волонтерить не только в Европейский корпус солидарности, а куда-то еще. Правильно?

Татьяна Щербакова: Ну, мы публикуем также и вакансии с Workaway. Это такая платформа, на которой… Ну, на самом деле это не совсем волонтерство, но те же самые условия, предоставляют жилье и питание. Вы можете поехать, помогать, например, отелю какому-то. Или вы можете поехать и помогать приюту для собак.

Смысл в том, что сначала мы публиковали только более профессиональные вакансии, но нам стали писать люди, которые сказали: «Мы не хотим, у нас нет диплома, мы не хотим строить карьеру в этом. Мы просто хотим на месяц куда-то съездить. Нужно, чтобы требования были пониже». И вот мы стали публиковать также Workaway и волонтерские лагеря. То есть фактически любой человек может поехать на две недели в волонтерский лагерь – и не только в Европу, а в Африку может поехать, в Азию, в любую страну, в общем-то.

Илья Тарасов: За чей счет банкет? И как все это работает?

Татьяна Щербакова: Нельзя сказать, что волонтерство оплачивается. Вам могут платить какие-то деньги, но это не зарплата. Это вам выплачивают деньги на карманные расходы, иногда на питание. То есть на самом деле иногда выходит то на то, но это зарплатой не считается. В основном волонтерство – всегда предоставляют вам жилье и питание. Иногда возмещают вам расходы на перелеты, иногда возмещают расходы на визу. Это волонтерство.

Стажировка – это совсем другая история. Там в основном вам платят какую-то стипендию. И на стажировке предполагается, что все-таки вы хотите связать свою карьеру с этой конкретной деятельностью, которую вы приедете делать.

Илья Тарасов: Самые экстремальные волонтерские экспедиции?

Татьяна Щербакова: Ой, экстремальных экспедиций столько! Мы на самом деле стараемся поменьше публиковать таких, вообще редко очень публикуем, потому что люди не считают крутым съездить в Южный Судан или куда-нибудь в Конго, потому что они считают, что это опасно. Ну, это опасно. В Афганистан тоже есть много, в Пакистан. Мы такое очень редко публикуем. Мне как профессионалу это интересно. Но я думаю, что люди, которые думают: «Вот съежу-ка я на год куда-нибудь в крутую страну», – вряд ли думают об Афганистане.

Мы публикуем часто еще вакансии волонтерства ООН – они более профессиональные, там требования повыше. Но именно в ООН очень много вакансий в таких странах экстремальных.

Илья Тарасов: Сейчас ты в Мьянме работаешь тоже в некоммерческом секторе. Где ты конкретно работаешь? И чем занимается ваша организация?

Татьяна Щербакова: Я занимаюсь курированием разных проектов. У меня несколько таких проектов в трех сферах: в сельском хозяйстве, в водоснабжении и в образовании. То есть водоснабжение – скажем, мы строим колодцы и пруды. В моей организации я конкретно знаю людей, которым построили мы колодцы. Я к ним ездила до того, как у них не было воды. Я к ним езжу сейчас, когда у них есть вода. И я вижу разницу.

Илья Тарасов: А расскажи про них, пожалуйста, поподробнее. Что это за семьи?

Татьяна Щербакова: Ну, мы работаем в Магуэ – это такой регион очень засушливый. Ну, это обычно очень маленькие изолированные деревни, в которых остаются в основном женщины, старики и дети, потому что все мужчины уезжают в большие города на заработки.

Дело в том, что Мьянма – это вторая в мире страна, которая больше всего выращивает опиума, и поэтому в сельском хозяйстве мы помогаем их заменить опиум чем-нибудь пополезнее – например, соей. Мы рассказываем: «Соя полезна для организма, с ее помощью вы также сможете кормить ваших детей, они будут более здоровые».

Илья Тарасов: А как бирманцы смотрят на то, что приехали итальянцы плюс русская барышня и рассказывают им: «Ребята, давайте заканчивать выращивать опиум, давайте выращивать сою, рожь, пшеницу и все что угодно»?

Татьяна Щербакова: Ну, дело в том, что это такие очень изолированные деревни, в которых главная цель, в общем-то, этих людей – не заработать бабла на наркоторговле, а главная цель – просто прокормить свою семью. Это не те люди, которые реально зарабатывают деньги торговлей опиумом. То есть им все равно, что они выращивают. Им главное, чтобы они могли прокормить свою семью. Если они это получают с помощью сои… А мы в основном им показываем, что не только они могут прокормить свою семью, но и: «Ценность сои очень большая, и ваши дети будут здоровее». Тогда они соглашаются на это.

Илья Тарасов: Как тебе Бирма самой?

Татьяна Щербакова: Ой, мне очень нравится, здесь потрясающе! Я жила до этого еще в Таиланде, я не сказала. И я думала: «Это Юго-Восточная Азия, все будет то же самое». Но это очень и очень разные, на мой взгляд, страны. Здесь люди, мне кажется, гораздо более улыбчивые. Я не знаю, почему Таиланд называют страной улыбок. Здесь очень классно. Единственный минус – я бы сказала, что очень-очень жарко, гораздо жарче, чем в Таиланде. И еще много насекомых, но это нормально.

Илья Тарасов: Сколько языков ты теперь знаешь?

Татьяна Щербакова: Я знаю четыре языка хорошо: английский, испанский, итальянский и русский, соответственно. И учу французский и арабский.

Илья Тарасов: Был случай, что волонтеры не возвращаются из поездок – ну, не по той причине, что они решили остаться, а что-то случилось? Насколько это опасно?

Татьяна Щербакова: Ну, бывают, конечно, такие случаи. Прошлым летом, я знаю, итальянка поехала в Кению, и ее там украли. Может быть, вы слышали по телевидению. И до сих пор ее не нашли. Да, такое бывает. Но говорят, что она не очень соблюдала технику безопасности. То есть, когда приезжаешь в конкретную страну, вам сообщают, что можно делать, а что нельзя. Если говорят, что женщине нельзя гулять одной, то, скорее всего, это не просто потому, что они не любят женщин, а, скорее всего, действительно не стоит гулять одной.

Илья Тарасов: Ты озвучила сайт Workaway. Есть ваш Telegram-канал. Помимо Telegram-канала, у вас есть еще какие-то социальные сети, где можно посмотреть ближайшие стажировки, куда можно отправиться?

Татьяна Щербакова: Я веду еще Instagram-страницу @tatiana_dreambig, там тоже иногда появляются. Иногда там появляются вакансии, но в основном я публикую именно советы, потому что я поняла, что множество людей мне пишут и спрашивают именно конкретные вещи по резюме, как проходить собеседование, вообще какие-то детали работы в некоммерческих организациях. Вот это все я пишу на своей личной странице.

Илья Тарасов: Ну, ты рекомендуешь вообще?

Татьяна Щербакова: Конечно. Почему же я бросила журналистику и теперь сижу в Янгоне? Мне здесь очень нравится, ну, не только географически. Разница-то в чем? Журналистика – тоже очень интересная профессия. Ты знакомишься с людьми, постоянно путешествуешь. А я работала в международной журналистике.

Но здесь, даже если день просто ужасный, очень тяжелый, в конце концов ты просто уже так устала и не можешь ничего делать, ты понимаешь, что это все не зря, ты не просто так перекладываешь бумажки в офисе. Ты понимаешь, что конкретные дети получат еду, конкретные люди найдут работу, реально кто-то выберется из бедности, благодаря твоему труду в том числе. И это реально помогает тебе делать эту работу, продолжать и продолжать. И это дает тебе столько сил, что просто… Не могу объяснить вам.

Илья Тарасов: Я надеюсь, больше после нашего эфира появится людей, которые захотят изменить свою жизнь – и не только свою, но и жизнь других людей на нашей планете в лучшую сторону. Спасибо тебе большое. Публикуйте больше крутых стажировок, экспедиций и вакансий. Мы будем за ними следить и по возможности ездить.

Почему швейцарец решил восстанавливать русскую деревню в Тарусе, а француженка – спасать яблоневые сады на Алтае? Истории неравнодушных иностранцев в России.

СЮЖЕТ

А прямо сейчас – советы для тех, кто хочет поучаствовать в волонтерских программах ООН.

Илья Тарасов: Вы смотрите программу «ЗаДело!». У нас в гостях – Джейсон. Джейсон работает в Организации Объединенных Наций и занимается тем, что руководит региональными отделениями по работе с волонтерами в ООН. Добрый день.

Джейсон Проник: Hello, Ilya!

Илья Тарасов: Расскажите, пожалуйста, о волонтерских проектах ООН.

Джейсон Проник (как переведено): Волонтерская программа была создана по решению Генеральной Ассамблеи ООН в 1970 году. Ее задача – соединить борьбу за мир, безопасность и развитие. Сейчас в ней участвуют более 7 тысяч волонтеров. Граждане России могут участвовать в волонтерском движении ООН. Есть база данных, в которой содержится информация о людях, которые могут принять участие в волонтерском движении, и в ней сейчас есть граждане России, и они могут принять участие в наших проектах. За последние пять лет около 50 граждан России уже поучаствовали в различных волонтерских проектах в самых разных частях света под нашей эгидой.

И с недавнего времени мы заключили соглашение с Министерством иностранных дел России. Программа заключается в том, что МИД на конкурсной основе проводит отбор тех волонтеров, которые желают поучаствовать в наших проектах. Сейчас таких российских граждан 19 человек, и они участвуют в различных программах на Фиджи, в Мьянме, в Узбекистане, в Кыргызстане. А кто-то помогает мне в моем офисе. Из этих 19 человек четыре являются специалистами в каких-то узких областях, а остальные – это просто молодые люди, которые участвуют в любых проектах, которые мы им предлагаем.

Из специалистов – я бы хотел рассказать об одном. Его зовут Денис Ходченков, он специалист в области энергетики и охраны окружающей среды. И его направление работы – это борьба с изменениями климата. Он прошел серьезный конкурсный отбор и сейчас работает на Ближнем Востоке.

Еще один российский волонтер работает сейчас в Армении и занимается молодежными проектами, помогает людям обмениваться информацией. На Фиджи, например, в сотрудничестве с программой развития ООН работает российский специалист, который занимается вопросами изменения климата. Также во Вьетнаме и Мьянме в рамках одной из наших программ совместно с ЮНИСЕФ (это детский фонд ООН) работают волонтеры. Еще несколько человек работают с ЮНЕСКО по разным вопросам, таким как развитие социальной политики. Или, например, есть очень интересный проект, который направлен на качество сбора метеорологических данных – это тоже очень важно для изучения вопроса изменения климата.

Илья Тарасов: Почему именно волонтерство, форма волонтерство, не работа?

Джейсон Проник: Есть три причины, по которых мы привлекаем волонтеров. Во-первых, потому что наши волонтеры – как рок-звезды. Они настолько полны энергии, они настолько увлечены тем, что они делают, они настолько готовы вводить в жизнь самые инновационные и новые подходы! В общем, волонтеры по духу и складу соответствуют тем базовым ценностям, которые мы исповедуем.

Во-вторых, волонтеры не получают зарплату, мы оплачиваем лишь организационные расходы, проживание и питание. Это существенно экономит наш бюджет. Что именно получают волонтеры? Я могу сказать с уверенностью, что они становятся лучше как люди. Мы знаем, что более 80% людей, прошедших через наши волонтерские программы, продолжают потом работать в некоммерческих организациях. Кто-то остается в структурах ООН, кто-то находит работу в своей стране, а кто-то – в международных организациях.

Илья Тарасов: Нас сейчас посмотрели люди, и они такие: «О, о’кей, я хочу поехать. Где мне посмотреть информацию о том, как мне это все сделать?» То есть что берет на себя ООН? И что нужно оплатить человеку – перелет, проживание и так далее?

Джейсон Проник: Заходите по адресу www.unv.org – это наша платформа, на которой нужно зарегистрироваться и заполнить анкету. Тем самым вы попадаете в базу данных ООН. К этой базе данных могут обращаться люди в самых разных странах, которые ищут волонтеров. Например, человек в Узбекистане может посмотреть и сказать: «Ага, нам нужен вот такой человек, как этот Юрий из Москвы. У него указаны как раз те навыки и умения, которые нам нужны». Можно еще стать дистанционным волонтером ООН, волонтером онлайн. И в рамках такой работы можно делать самые разные вещи – например, быть переводчиком.

А теперь – насчет оплаты. Регистрация бесплатная. А вообще все эти организационные моменты проводятся без всяких затрат со стороны волонтера. А дальше отбор идет на конкурсной основе.

Илья Тарасов: Друзья, на ваших экранах адрес сайта Организации Объединенных Наций, зайдя на которых вы можете получить подробную информацию обо всех волонтерских проектах, которые в данный момент проходят. Также вы сможете зарегистрироваться, создать свой аккаунт в ООН и ждать того самого момента. Когда именно ваши знания, ваши умения потребуются в каком-нибудь из проектов. Мне кажется, это очень классная возможность. Во-первых, вы сможете поехать куда-нибудь в другую страну, изучить другую культуру и просто перевернуть свою жизнь с ног на голову. При этом вы не потратите ни копейки денег, но больше приобретете.

И самое главное, чтобы стать волонтером ООН, помните: вот так общаться, как мы сегодня, не получится, надо знать английский язык. Спасибо большое, thank you.

Илья Тарасов: Друзья, Агентство социальной информации совместно с Общественным телевидением России запускает конкурс историй «Активные люди». Если вы сами или ваш друг, родственник, сосед, близкий – это человек с активной гражданской позицией, который своими поступками меняет этот мир в лучшую сторону, то напишите об этом историю или снимите видео. Более подробно о конкурсе можете прочитать на сайте, который указан на ваших экранах. Герои самых интересных историй станут гостями нашей программы и программы «Активная среда». Дерзайте!

А это была программа «ЗаДело!». Увидимся ровно через неделю. Пока!

И советы для тех, кто хочет принять участие в волонтерских проектах ООН