Евгений Шматко, автор программы, ведущий: Всем привет! Вы смотрите программу «ЗаДело». Меня зовут Евгений Шматко. И мы продолжаем открывать для себя Кавказ – современный, но такой близкий к корням, традиционный, но меняющий жизни людей к лучшему, горячий и попадающий в самое сердце. Евгений Шматко (за кадром): Сегодня Нелля Карабашева с особенным трепетом в сердце прогуливается по берегу бирюзовой реки. Здесь как будто и воздух прозрачнее, и солнце ярче, и вообще по-особенному чисто. А ведь это ее рук дело. Нелля Карабашева, автор проекта «Пластиковый путь»: Очень много в республике проводится каких-то экологических акций по сбору мусора, они буквально каждую неделю. Наш проект имеет какое-то будущее за счет того, что есть цикл законченный, то есть что пластик дальше может жить, то есть он дальше может стать чем-то. Евгений Шматко (за кадром): Искали бесхозный пластик на Архызе – это обширный горный район на Северном Кавказе, горная страна с быстрыми реками, заснеженными вершинами и вечными ледниками. В Архызской долине были открыты источники углекислой минеральной воды, которая и прославила эту местность на всю Россию, определив курортную судьбу поселка. Так район стал пользоваться популярностью у альпинистов, любителей горных походов, сплавов и жаждущих отдыха на лоне природы. И, как и любая точка притяжения для туристов, стал генерировать мусор в огромных количествах. Сюда Нелля и везет нас, чтобы оценить масштабы проблемы. Нелля Карабашева: Архыз – это сейчас, наверное, во многом лицо Карачаево-Черкесии, то есть визитная карточка. И мы подумали, что уместно будет сделать эту визитную карточку чище. Суть проекта была не в том, чтобы наши просто убирали. Одно дело, когда жители республики убирают в республике. А когда приезжают ребята из других регионов и какое-то сообщество получается, образуется, и эти ребята убирают там, в тех местах, к которым они как бы никакого отношения не имеют. Мы этим хотели показать, что экология – вообще дело каждого, то есть это общее дело. Евгений Шматко (за кадром): Волонтеры из семи субъектов Северо-Кавказского федерального округа приехали на базу отдыха и практически сразу бросились в бой, вооружившись мешками и пустыми пакетами. – Мы пришли сюда, чтобы победить. – А я пришла, чтобы сделать мир лучше. – А я сюда не болтать пришел. – Цель нашего приезда – это очистить наш прекрасный курортный поселок от мусора, чтобы в дальнейшем наши жители последовали за нашим примером. – Я очень рада быть здесь. Мы приехали от своего вуза с моими подругами. Нам очень здесь нравится, очень красивые виды. Евгений Шматко: Расскажи мне, к тебе вообще эта идея откуда пришла? На ровном месте? Захотелось сделать чище? Нелля Карабашева: Здесь я скажу правду. Евгений Шматко: Да, конечно. Нелля Карабашева: На самом деле мне предложили уже готовый проект, сказали: «Классный проект. Будешь делать?» Я говорю: «Давайте». То есть я это не придумала. Евгений Шматко: А кто предложил? Нелля Карабашева: Это те люди, которые начинали делать. Они потом уволились, ушли, пришли. И проект как бы остался без хозяина, без мамки. И нужно было кого-нибудь, кто сделает. Евгений Шматко (за кадром): В стенах медиахолдинга «Архыз 24» снимают не только телевизионные и онлайн-программы о регионе, но и занимаются гуманитарными проектами. Широкий медиаохват позволяет социальной медиастудии в короткие сроки собрать огромное количество участников из числа неравнодушных зрителей и подписчиков. Марат Айбазов, руководитель волонтерского центра КЧГУ: Сегодня со мной ребята, которые уже поучаствовали в акции «Пластиковый путь». Это Уман Джукаев, Сденова Ася и Хасанова Алина. И, конечно же, я. Нелля Карабашева: Ну, как бы без тебя, да? Евгений Шматко: Я так понимаю, что вы после того, как поучаствовали в игре «Пластиковый путь», вы теперь видите мусор невооруженным глазом везде и всюду? Марат Айбазов: Да, уже да. За тот промежуток, который мы здесь провели, собирая отходы, уже на автомате это у нас происходит. Если мы замечаем, можем прибраться, даже не участвуя в таких соревнованиях, как «Пластиковый путь». Евгений Шматко: Как я понимаю, мы сейчас идем по отрезку пути, где вы уже приводили все в порядок как раз в рамках проекта «Пластиковый путь»? Марат Айбазов: Да, совершенно верно. Мы разделились на мини-команды, чтобы охватить как можно большую территорию. Работали по всему поселку. Это именно тот участок, за который мы взялись. Евгений Шматко: А было основное условие – убирать только пластик или все-таки все, что вы видите лишнего? Нелля Карабашева:Мы взвешивали именно килограммы мусора, то есть фактически считаливесь мусор. Было бы странно, если бы подбирали, например, пластик и тут оставляли бы стекло или какой-нибудь, я не знаю, там… Евгений Шматко: Кожуру от бананов. Нелля Карабашева: Да. Ну, кожура от бананов сгниет как бы, вообще за это можно не переживать. Я вот больше про то, что не разлагается. Мы отвезли весь мусор собранный на полигон, его там перебрали. А мусор, который не подлежит переработке, утилизировали. Мусор, который можно переработать, из него сделали синтепон. И дальше из этого синтепона нам пошили одеяла и подушки. Подушки, которые мы получили, мы раздали подопечным фонда «ДоброГорец» – это местный фонд, который занимается поддержкой семей, которые в трудной жизненной ситуации оказались, поддержкой семей, в которых есть больные дети. Мы передали все им. Евгений Шматко (за кадром): А дети от душа дарили волонтерам творческие подарки. Так что Архыз – безусловное место добрых дел. Может, и неудивительно, что именно по пути сюда было явлено чудо. Вот эти красные ступени вдоль хребта Мацешта ведут к лику Христа – одной из самых высокорасположенных икон в мире и самому крупному изображению Христа на территории России. Принято считать, что эта икона может оказаться самым древним образом спасителя в стране. Евгений Шматко: Нерукотворный лик Иисуса Христа в Архызе у местных жителей вызывает некоторый скепсис, а для паломников служит настоящим местом силы. Легенд о появлении этого изображения огромное количество! Кто-то уверяет, что в скалу ударила молния – и таким образом лик был явлен. Однако ученые утверждают, что после анализа краски выяснилось, что этому изображению более чем 20 лет. Евгений Шматко (за кадром): Само изображение не очень большое – всего 140 на 80 сантиметров. Расположенный над ним каменный выступ закрывает лик от дождя, поэтому икона не пострадала от разрушительных сил природы. Также есть мнение, что ранее здесь располагалась келья, где проводились богослужения. Со временем часть стен была разрушена, отчего и обнажился лик. И приезжающим совсем неважно, кто его сотворил. Главное, что это место теперь притягивает людей со светлыми мыслями и заряжает на добрые поступки. Сегодня на обед – тушеное мясо с овощами, суп и свежие овощи. Повара в социальном кафе «Очаг Добра» успели точно к назначенному времени. В двенадцать здесь собираются гости – пожилые жители Черкесска. Марьям Загаштокова, руководитель досугового центра «Очаг Добра»: Два таких зеркальных зала, где люди приходят и обедают. Евгений Шматко: Всем хватает места? Марьям Загаштокова: Да. Конечно, до пандемии ситуация чуть-чуть по-другому была. Бывало такое, что прямо впритычок мы их рассаживали, даже в других местах. Но сейчас, да, сейчас всем хватает. Евгений Шматко: А сколько человек единовременно приходит? Марьям Загаштокова: Вы знаете, по-разному. В среднем 25 человек, 25–28 человек сейчас приходят. Евгений Шматко: Это какой-то постоянный состав? То есть люди знают, что к вам можно прийти в определенное время? Марьям Загаштокова: Да, да, да, конечно. Буквально недавно, месяц как мы снова открыли свои двери для очного посещения, и люди начали потихонечку узнавать и приходить снова. Любовь Урумова, подопечная центра «Очаг Добра»: Было как открытие. Мы узнали, открытие прошло. Я четыре года вот здесь. Первая, самая первая, да. Так что ходим мы. Дай бог Марьяшке здоровья, всем им здоровья! Коллектив у нас – очень все хорошие. Людмила Михайлова, подопечная центра «Очаг Добра»: Если бы не они, я бы голодала бы, я бы, наверное… Не знаю – как. У меня пенсии очень мало. Как на нее можно прожить? Вот они поддерживают нас. А кормят нас от души, от всего сердца. Евгений Шматко (за кадром): Марьям Загаштокова – хранительница «Очага Добра». С гордостью показывает нам все, что удалось построить собственными руками. Здесь и кафе, и досуговый центр, и даже зона отдыха. Марьям Загаштокова: Работа организации существует исключительно за счет средств пожертвований и частных лиц. Хотела бы рассказать, что у нас есть хлебопекарня, которая на постоянной основе более трех лет каждый день предоставляет нам свежий, свежайший хлеб. Ну и вот, видите, сегодня у нас будет раздача, сладкое к чаю. Мы максимально стараемся. Вот что нам пожертвуют, то и кладем вот в эти порционные пакетики с горячей едой. Евгений Шматко: Вы нас сейчас познакомите с командой. Вижу первых сотрудников, которые у вас на кухне уже трудятся. Сколько вообще человек здесь в рамках вашего проекта собственно работает? Марьям Загаштокова: Вы знаете, небольшое количество. Творим. Медина Ижаева, дочь Марьям Загаштоковой: «Очаг» – это мамина работа. Я сюда не каждый день прихожу, но моя мама – каждый день. Сюда бабушки и дедушки заходят. Евгений Шматко (за кадром): В этих стенах нуждающиеся не только могут утолить голод (возможно, единственный раз за день), но и отпраздновать важные события, освоить полезные занятия и даже получить необходимые лекарства. Марьям Загаштокова: Хотела показать интересную вещь. У нас есть один волонтер, который во время стройки… Кстати, догадайтесь, что за помещение вообще. Евгений Шматко: Здесь было? Марьям Загаштокова: Да. Евгений Шматко: Судя по тому, что здесь канализация внизу, наверное, душевые какие-то были? Марьям Загаштокова: Вы знаете, это была сауна. Евгений Шматко: Сауна? Ага! Марьям Загаштокова: Самая обычная. Соответственно, это был бассейн. Я сейчас покажу, что мы из него сделали. Мы из него сделали самый настоящий подвал. Евгений Шматко: Аккуратно! Вот как! То есть вы построили туда ступени? Марьям Загаштокова: Да. Евгений Шматко: И там хранятся такие продукты, которым нужен холод? Марьям Загаштокова: В Черкесске самый пологий и самый удобный пандус, да. Евгений Шматко: Это, кстати, важно, потому что очень многие же делают пандусыпросто для того, чтобы сделать, чтобы галочку поставить. Марьям Загаштокова: Мы не раз экспериментировали. И были очень рады, что люди даже с тяжелыми заболеваниями, с физической подготовкой тяжелой, они очень легко поднимались сами – что просто радовало и грело душу. Евгений Шматко: У вас такие еще ступеньки тут рядышком, то есть можно вполне себе идти как раз с родственниками, прямо максимально рядом. Марьям Загаштокова: Все правильно, все правильно. Евгений Шматко (за кадром): А для тех, кто не может доехать до «Очага», еду развозят вот на таком ярком автомобиле по заранее сформированным маршрутам. Волонтер Тимур покажет нам один из таких. Евгений Шматко: Сколько у вас в день, получается, вы развозите обедов? Тимур, волонтер центра «Очаг Добра»: Если нет других волонтеров, то больше 60 адресов получается. Если есть другие волонтеры, то, конечно, полегче уже. Евгений Шматко: А сколько вообще волонтеров выходят на маршрут? Тимур: Ну, бывает… Вот всего есть, по сути, четыре маршрута. Бывает такое, что… Ну, зачастую, что у меня три маршрута. А бывает такое, что и два. Здравствуйте. Бабушка: Ой, здравствуйте. Тимур: Держите. Бабушка: Спасибо. Тимур: Не за что, не за что. Бабушка: Спасибо! Дай Бог вам здоровячка всем, что беспокоитесь о нас. Тимур каждый день приезжает. У меня больше нет никого. Есть два внука здесь, но они меня не признают. Хлебушек, кашка. А это – картошечка, что ли. Спасибо большое. Евгений Шматко: Скажи мне, пожалуйста, когда ты видишь вот такие истории… У тебя у самого бабушки, дедушки есть? Тимур: Ну да, есть, есть бабушка. Евгений Шматко: И как вообще? Ну, то есть это же тяжело, когда ты видишь, по сути, одиноких людей, когда они еще делятся своими проблемами. Тимур: Ну да, да. А что делать? Тяжело-то тяжело, но надо же помочь все-таки, поэтому так. Евгений Шматко: Но сердце не разрывается? Тимур: Ну, больно, конечно. Ну а что поделать? Грубо говоря, может, даже черствеешь от того, что каждый день такое видишь. Но думаешь не о том, что там… Конечно, жалко. Но о том, что как лучше помочь, потому что жалостью не поможешь. Евгений Шматко (за кадром): А помогать приходится много: то воды принести, то дом прибрать. Сегодня – в саду похозяйничать. Бабушка: Ой, Валечка, дай чашку. Пусть они в чашку нарвут мне виноград. Ребята, там лавка стоит. Вы высокие, достанете. Там по ряду справа, слева, прямо. Бабушка: Я вам покажу, ребята. Там уже рвали, по-моему. Евгений Шматко: Посмотрите. Достаточно, может быть? Чтобы не пропал. Посмотрите. Достаточно? Нет? Бабушка: Да там же его мало, немного. Обрывайте его. Евгений Шматко: Нет, просто если сейчас весь оборвем, пропадет же. Она столько не съест. Бабушка: Это не ей. Евгений Шматко: А-а-а! Бабушка: Вы думаете… Мы найдем, куда его деть. Всем поможем. Евгений Шматко: А, ну все. Смотрите. Главное, чтобы не пропал. Бабушка: Нет, он не будет стоять. Ждали же сына. Сын же тоже инвалид у них. Не приехал, сказал: «Попозже приеду». А там огороды, жена не повезла его. Евгений Шматко (за кадром): Сердце разрывается, когда видишь одиноких стариков, оставшихся один на один с трудной жизненной ситуацией. Радует, что команда «Очага Добра» готова прийти на помощь каждому и напомнить окружающим о традиционном уважении к старшим. Марьям Загаштокова: Я думаю, что выход есть всегда. Если человек хочет выйти из этой ситуации, можно найти выход. Ну, что касается нас – конечно, если это происходит в Черкесске, то Первомайская, 104. Пожалуйста, приходите. Мы будем по мере своих сил и возможностей пытаться разобраться в ситуации. Мы постараемся во всяком случае направить. Вы знаете, очень часто у людей проблемы возникают, потому что они не знают, куда стучаться, потому что… Вот правильная консультация, хотя бы направить, начать с чего-то. Мы максимально будем стараться помочь им в этом. Евгений Шматко (за кадром): Люди приходят домой к пенсионерам, чтобы порадовать их новой стрижкой. Бабушка: Я сейчас поседела. Сын у меня 19 декабря умер, он не женатый. Я платок не снимаю. Это сейчас помыла, поэтому… Евгений Шматко (за кадром): Артем и Марика – студенты индустриально-технологического колледжа. Артем пока на подхвате, еще не все азы освоил. А вот Марика уверенно орудует ножницами. В перерывах между учебными занятиями ребята делают добрые дела. –Расчесываем волосы. – Смотрим рост волос, да? Строение головы. Где мы можем взять, где – нет пока. Евгений Шматко (за кадром): Артем живет прямо на территории колледжа, вот в этом общежитии. Евгений Шматко: А ты живешь один? Артем Морозов, студент отделения «Парикмахерское искусство» Индустриально-технологического колледжа г. Черкесск: Да. Она на трех человек, но я живу один. Евгений Шматко: Что у тебя тут есть для жизни? Расскажи. Артем Морозов: Ну, не знаю. Еда есть, и все отлично. Евгений Шматко: А-а-а! Ну, тут минимальный набор, в принципе, да. Так, получается, кровать, стол рабочий… А это вот трюмо. Это что? Артем Морозов: Это зеркало. Ни у кого в комнате такого нет. Евгений Шматко: Ты стрижешь друзей здесь? Ну, гипотетически можешь их подстричь, если что? Артем Морозов: Ну, гипотетически, да, могу подстричь. Евгений Шматко: Инструментов я у тебя не вижу на видном месте. Артем Морозов: А у меня есть инструмент. Евгений Шматко: Есть? Сам себе покупал, сам выбирал. Ну, машинка посовременнее, чем та, что в аудитории. Артем Морозов: Да. Но она не хочет что-то хорошо работать. Евгений Шматко (за кадром): Парень выглядит несколько эпатажно для типичного жителя Карачаево-Черкесии: волосы коротко острижены, одежда вызывающе модная, а руки забиты татуировками, которые Артем делает сам. Евгений Шматко: Самое необычное место для татуировки? Ну-ка поведай нам. А как родители относятся к татуировкам? Артем Морозов: Мама сначала отнеслась как-то не очень. А потом со временем привыкла, когда я начал уже друзьям своим делать, денежку зарабатывать. Вот и все хорошо. Евгений Шматко: А поначалу не очень почему? Стереотипы? Артем Морозов: Да, стереотипы: тюрьма, СССР, понятия. Ну, вот это все такое. А потом все нормально пошло. Евгений Шматко: А ты вкладываешь какой-то смысл в татухи? Или просто… Артем Морозов: Ну, у меня есть две татуировки со смыслом. Евгений Шматко: Какие? Артем Морозов: Вот этот крест означает смерть бабушки, а вот этот – смерть отца. В принципе, все. Ну и легче становится. Иногда посмотрю, вспомню как бы, не забываю о своей бабушке и отце. Евгений Шматко: А давно они погибли? Артем Морозов: Ну, бабушке скоро семь. А отца у меня с семи лет нет. Евгений Шматко (за кадром): Когда Артем волонтерит у чужих ему пенсионеров, вспоминает свою бабушку и маму. Артем Морозов: Иногда у них даже не бывает денег на то, чтобы привести свою голову в порядок, а тут есть мы, которые помогаем подстричься стареньким бабушкам и дедушкам. Евгений Шматко: Маме, кстати, не предлагал подстричься? Артем Морозов: Нет. Я, если честно, девушек не очень люблю стричь. Евгений Шматко: А, то есть ты больше по мужским стрижкам? Артем Морозов: Да. Потому что там все как-то очень… Была у меня подруга, которая подстригла себе кончики, а потом весь день плакала. И зачем мне такая участь нужна? Пока что ко мне ходят бабушки, дедушки. И они думают, что я какой-то вообще дурачок, у меня руки, хожу как зэк. Евгений Шматко: А-а-а! То есть они тоже тебя воспринимают, да? Артем Морозов: Может, даже как-то из-за этого это в частности и влияет. Евгений Шматко: Кстати, не обидно, что ли, когда люди так воспринимают? Ты делаешь доброе дело, а они как-то на тебя так косо. Артем Морозов: Ну а что поделать? Каждый человек воспитан по-разному, у каждого свое мировоззрение. Кому-то нравится это, а кому-то нравится то. Ходил я с длинными волосами вот так вот – никому ничего не нравилось. Я хожу лысый – никому ничего не нравится. Вот поэтому что кому доказывать? Надо жить для себя, и все. Бабушка: Очень приятно, когда внимание уделяют. Марика: Мне очень приятно, когда люди счастливы. И мне очень приятно, когда они уходят довольными, несмотря на то, какая у них стрижка, окрашивание. Евгений Шматко (за кадром): А вот однокурсница Артема Юля проводит свободное время в швейном цехе, девушка готовит униформу для студентов кулинарного факультета с особыми потребностями. – Этот китель большой получается, да? Ты будешь сейчас смотреть, где можно убрать. Это ты в талии убираешь. Рукав, плечи, да. Берешь иголочку… Евгений Шматко: Света, расскажи, а тебе китель нужен будет для работы? Светлана: Да. Евгений Шматко: Ты ребятам готовишь еду? Светлана: Да. Ну, там нам несколько, мы готовим. Евгений Шматко (за кадром): Юлю сложно назвать волонтером. Скорее – молодым профессионалом и активным представителем студсовета, который заботится о ребятах с инвалидностью, обучающихся с ней вместе. Юлия Просвирина, студентка отделения «Конструирование, моделирование и технология швейных изделий» Индустриально-технологического колледжа г. Черкесск: В обычной жизни мы можем как обычно с ними взаимодействовать, то есть просто разговаривать с теми, которые могут это делать. Люди, которые не могут этого делать – ну, можем через переводчика, который на языке жестов общается. Или же можем по переписке собственно. И никаких трудностей, думаю, это не вызовет. Евгений Шматко: А с какими вообще особенностями у вас здесь дети вместе с вами? Юлия Просвирина:Ну, у нас есть неслышащие люди, которые не могут разговаривать. И также люди, у которых проблемы с передвижением. Евгений Шматко: Когда приходит выбор пошить им какую-то одежду, как вот здесь происходит ваш процесс взаимодействия? Юлия Просвирина: Ну, у нас выделяют, получается, каждый человек из группы приходит к нам, мы с ним начинаем общаться, узнавать его лучше, узнавать, что он хочет конкретно, начинаем делать мерки собственно. Ну, с каждым по очереди, так скажем. Евгений Шматко: У вас, я так понимаю, вообще индивидуальная история, да? То есть вы шьете одежду под конкретного человека. То есть это не какие-то лекала по стандарту, скажем, пять кителей такого-то размера, а вы действительно измеряете, чтобы все четко было? Юлия Просвирина: Ну конечно. У каждого же разная ростовка, у каждого свой размер, и поэтому под каждого стараемся подстроиться. Евгений Шматко: Когда ты отдаешь готовую одежду уже человеку, то какая реакция? Юлия Просвирина: Ну, чаще всего – улыбка. Потому что людям приятно, что о них кто-то заботится, о них кто-то думает и делает им что-то приятное. Ахмат Байрамуков, директор Индустриально-технологического колледжа г. Черкесск: У нас 24 человека-инвалида обучается, 37 сирот и детей без попечения родителей, мы полностью несем за них ответственность. Ежегодно порядка 60 человек. У нас девиз студенчества: «Равные возможности». Безусловно, студенты-старшекурсники опекают, практически за каждым есть волонтер. Ну, мы так говорим «волонтер», но они находятся в близких… ну, контакт у них налажен, взаимоотношения выстраиваются. Поэтому мы в целях создания комфортных условий развиваем это направление. Если говорить вообще о нашей главной задаче, то я для себя так вижу: это прежде всего социализация наших студентов в обществе, развивать мотивацию у них, дабы красиво войти во взрослую жизнь и активно участвовать в развитии гражданского общества. Евгений Шматко (за кадром): Кавказ – синоним доброты и широкой души, ведь каждый готов подарить тебе хорошее настроение без всякого умысла. Например, народный ансамбль «Эльбрус» танцует прямо на площади для случайных прохожих. Танцоры разогреваются перед концертом. Автобус их уже ждет. За день нужно успеть выступить на двух площадках и уехать в соседнюю республику. Самат, солист Государственного ансамбля КЧР «Эльбрус»: У нас очень мало свободного времени. Уже иногда даже скучаем по дому. Много гастролей, очень много. Есть такое выражение: «Размножайтесь внутри ансамбля». У нас многие здесь – муж, жена; отец, сын; брат, сестра. Я работаю с женой. Амина: Танцы – это такое дело, куда мы приходим по любви, скажем так, поэтому это не надоедает. Евгений Шматко: Так, нам Самат уже успел рассказать о том, что у вас здесь целыми семьями людьми занимаются. Амина: Да. Мы познакомились, можно сказать, в этом коллективе. Ну,немного сложно, потому что у нас и дети, нам приходится их оставлять, часто гастролируем, поэтому сложно. Но в силу того, что мы очень любим работу, все в радость. Евгений Шматко (за кадром): В ансамбле не просто работают целыми династиями, а передают культурные традиции из поколения в поколение. Исмаил Байрамкулов, генеральный директор Государственного ансамбля КЧР «Эльбрус»: Коллектив состоит из артистов танцевального жанра. Так мы их называем. Вот девочки и мальчики, вы видите. У нас оркестр, приличный оркестр народных инструментов. Количество – 14 человек сейчас у нас. И артисты – они все одаренные. Кто заканчивает институты, приходят, ну, специальные есть. Кто – училища. А кто – народные умельцы, так скажем, от этого самого… Евгений Шматко: У вас какой-то специальный жесткий отбор для артистов? Исмаил Байрамкулов: Они должны показать свое мастерство, знание основ хореографии, чтобы мы могли с ними дальше заниматься, чтобы они поднимали планку свою. Евгений Шматко (за кадром): Кулина Айбазова когда-то была солисткой ансамбля, а сегодня работает костюмером. Кулина Айбазова, костюмер Государственного ансамбля КЧР «Эльбрус»: Это же не театр, чтобы возрастные роли играть: вначале – как бы Снегурочка, а потом – Баба-яга. Здесь уже, все-таки когда рядом восемнадцатилетняя станет, то уже комплекс какой-то. Исмаил Байрамкулов: Мы набираем молодежь потихонечку. У нас есть свой студия, правда, девочек. И оттуда к нам уже приходят кадры, уже подготовленные кадры. Юлия Даурова, ведущая солистка Государственного ансамбля КЧР «Эльбрус»:Мы уходим на пенсию, становимся педагогами. А они, естественно, за это время подрастают и занимают наши места. Из 30 детей больше половины, если они будут дальше заниматься, они легко станут артистками. Мои девочки – это будущее нашего ансамбля. На самом деле так и есть. Я именно так их и готовлю. Исмаил Байрамкулов: Когда показываешь, делаешь, сочиняешь номера, движения, приходится же самому все делать. Приходится выйти и тряхнуть стариной, хотя это уже сложновато. Бывает и такое. Думаю: может, и на сцену выйти? Но уже нельзя этого делать. Хотя некоторые такие вещи… Евгений Шматко (за кадром): Кстати, все считают, что главный танец на Кавказе – это лезгинка. Но оказывается – нет. Исмаил Байрамкулов: У каждого народа есть свой главный танец. Значит, если у нас этот танец «Абезек» самый главный, то у черкесов есть танец, «Кафа» называется. У абазин есть танец «Кошара». У ногайцев… Вот у нас,в нашей постановке есть, мы так его и называем… Евгений Шматко: Ногайский танец? Исмаил Байрамкулов: Ну, это места проживания наши. Так и называется. Евгений Шматко (за кадром): Культурная жизнь в вечернем Черкесске тоже разнообразна. – Никого не будет в доме Кроме сумерек, один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин. Евгений Шматко (за кадром): Бала Джуккаева знает всех местных поэтов и писателей поименно и объединяет творческих авторов в большое сообщество с громким названием «Мэтрум». Баладжан Джуккаева, автор проекта «Пиши не в стол», организатор сообщества поэтов и писателей «Мэтрум»: Нашему клубу, замечательному клубу «Мэтрум» в этом году исполнилось пять лет, поэтому… – Ура! Поздравляем! Баладжан Джуккаева: Изначально наш клуб создавался исключительно в каком-то таком – как вам сказать? – приключенческом формате, когда мы думали, что было бы неплохо просто собираться единомышленникам. Потом нас становилось больше. Конечно же, остались самые упорные и смелые. Но в любом случае я думаю, что то, что мы сегодня здесь, и то, что вот этот сборничек «Мэтрум. Стихи и проза», который посвящен именно нашему пятилетию, – доказательство того, что наш проект эффективен и нужен. Наш проект «Пиши не в стол», он появился органично, поступательно. Нам стало понятно, что необходима школа. И мы, учитывая то, что программа уже была разработана нами до этого, обучающая, мы готовы принять в свои ряды, так сказать, поэтов и писателей из других регионов. Евгений Шматко (за кадром): Молодежь с радостью начала творить и вытворять произведения в разных жанрах, которых накопилось на пару сборников. На днях в печать отдали первый и уже готовы его презентовать. Евгения Черняева, автор, участник проекта «Пиши не в стол»: Мама, почему так больно? Разбивал колени, и пчела кусала. Эта боль больнее. Сейчас я посчитаю… В пять, в три, в десять раз! Алина Лепшокова, автор, участник проекта «Пиши не в стол»: Я жду рассвет, сжимая свои руки До боли в кулаках. И капают сияющие слезы. И даже если одиночество во мне, Всегда есть рядом лунный свет. Евгений Шматко: Бала, а сколько вообще человек входит в это творческое сообщество? Баладжан Джуккаева: Не менее 30 человек, но это число меняется. Сегодня мы заполнили полностью кафе. Евгений Шматко: А кто эти участники? Это авторы, поэты. А еще? Баладжан Джуккаева: Смотрите. В наш клуб входят не только авторы, поэты, прозаики, но и любители поэзии и прозы, вольные слушатели, серебряные волонтеры. То есть у нас возрастная категория довольно широкая. Евгения Черняева: Я, собственно, попала в самое начало, когда этот клуб создавался, попала на самую первую встречу. В Черкесске я пыталась найти единомышленников, поэтов, но сами понимаете, что Союз писателей – довольно закрытая организация, и поскольку в Карачаево-Черкесии она так активно не работала, чтобы можно было в Сети какие-то контакты найти, получить какую-то обратную связь, а в Интернете такого общения было достаточно. Евгений Шматко: То есть с ребятами все получилось довольно легко и просто, я так понимаю? Евгения Черняева: Да, легко и просто, потому что люди, которые, как говорится, дышат одним и тем же с тобой, у которых такие же увлечения. Есть о чем поговорить, о творчестве, какие-то там творческие моменты обсудить. Все-таки это интереснее вживую. Алина Лепшокова: Мои стихи сегодня услышали впервые. Это было очень волнительно и сложно для меня. Но реакция была очень даже положительная от публики. Евгений Шматко: Но ты вообще, когда выходишь на публику, чего ждешь? Ждешь какого-то признания, одобрения? Или это просто жажда поделиться своим творчеством? Алина Лепшокова: Я жду искренних эмоций в первую очередь – неважно, негативных, положительных. Просто эмоций, чтобы почувствовали что-то. Евгений Шматко: То есть на таких встречах ты участвуешь впервые? Алина Лепшокова: Да. Евгений Шматко: У тебя дебют? Алина Лепшокова: Да. Евгений Шматко: Ну, мы тебя поздравляем с дебютом! Алина Лепшокова: Спасибо. Евгений Шматко: Понравилось? Алина Лепшокова: Да, очень. Евгений Шматко (за кадром): А вот еще один новоиспеченный мэтр – Шамиль. Его рассказ тоже в сборнике – и не обычный текст, а с собственноручно нарисованными иллюстрациями. Шамиль Байрамуков, автор, участник проекта «Пиши не в стол»: С самого начала, со школьной скамьи, всегда, естественно, как и полагается, писал в стол. Если я не попал бы в эту группу, на самом деле этим бы все и закончилось бы. А тут ребята начали дергать: «Покажи, принеси», – и так далее. Конкурсы какие-то начали проводить. Начал во всем этом участвовать и понял, что, в принципе, не так уж все и плохо как бы, есть над чем поработать, есть куда стремиться. И какие-то результаты… В общем, неплохие идеи присутствуют. Евгений Шматко: Это, я так понимаю, к чему все это привело, да? Это появилась целая книжка, да? Шамиль Байрамуков: Нет, нет. Моя… Евгений Шматко: Откуда вы читали сегодня? Шамиль Байрамуков: Я читал из сборника. Евгений Шматко: А, из сборника? Шамиль Байрамуков: Да. Здесь всего лишь небольшой рассказ, называется он «Сволочи», он по вселенной S.T.A.L.K.E.R. Это фанфик. Евгений Шматко (за кадром): Авторы проекта «Пиши не в стол» публикуют стихи и рассказы на русском, карачаевском, абазинском и других национальных языках, чтобы поддерживать их изучение у молодежи. Баладжан Джуккаева: Вот перед вами представитель карачаевского народа. Причем я чистокровная карачаевка, но у меня очень слабый язык. И я думаю на русском языке. К великому сожалению, это сегодняшние реалии. Мой ребенок… Евгений Шматко: И мы с тобой – как символично! – проходим мимо самовара, говоря про то, что ты думаешь на русском языке. Баладжан Джуккаева: Да, да. Ну, вытеснил этот самовар мой какой-то этнический самовар. Понимаете? Нужны более глобальные проекты по возрождению литературного языка и национальных культур в республиках. И на самом деле это очень плачевная ситуация. Страшно даже подумать о том, что будет лет через сто. Страшно. Евгений Шматко (за кадром): Сохранить родной язык пытаются и в этом коллективе государственной библиотеки. Здесь презентуют свеженапечатанный словарь. Салых Хапчаев, директор Государственной национальной библиотеки Карачаево-Черкесской Республики: У нас в республике все пять языков являются государственными. Это закреплено Конституцией Карачаево-Черкесской Республики. И что касается языков – к этим вопросам мы относимся особенно трепетно и очень важно. Здесь следует отметить то, что библиотека проводит очень много мероприятий, связанных именно с вопросами сохранения обычаев, традиций, духовного наследства народов Карачаево-Черкесской Республики. Создаются словари. Недавно получили мы карачаево-русский словарь, абазинский словарь, абазинско-русский словарь. И наоборот – ногайский словарь получили. То есть эта работа обновляется. И, кстати, в этом деле мы постоянно помогаем. Евгений Шматко: А кто занимается созданием этих словарей? Салых Хапчаев: Значит, в основном этим занимаются ученые, но с учетом наших возможностей, наших материалов, наших документов. Евгений Шматко (за кадром): Теперь благодаря грантовой программе пользоваться словарем могут все желающие – в совершенно свободном доступе! А завершение трудоемкой работы по компиляции огромного объема материала в единый сборник стало настоящим праздником. – Там же весь народ участвовал. Обсуждения проходили и на страницах газет сначала. Лет пятьдесят собирали по крупицам. Евгений Шматко (за кадром): Некоммерческая организация «Алашара» тоже работает над сохранением языка народа абаза. Вот их ноу-хау – приложение для детей по изучению цифр. Мурат Муков, руководитель проекта «Культура» АНО «Алашара»: Вот такая (По-абазински.) Тысяча. Пятнадцать. И так далее. А дальше вот такая игра. (По-абазински.) «Найди такую-то и такую-то…» Евгений Шматко: Ага! «Найди конкретное число»? Мурат Муков: Да, конкретное число. То есть если ты его знаешь, то ты… А это… Евгений Шматко: …четырнадцать. Мурат Муков: Это четырнадцать или девятнадцать. Девятнадцать – не подошло. Евгений Шматко: Девятнадцать – не подошло. Мурат Муков: Четырнадцать – правильно. Евгений Шматко: Ага! И он хвалит! Мурат Муков:Да, да. «Как хорошо, что ты нашел. Молодец!» «А теперь найди, – говорит, – семь». Евгений Шматко: А, это семь? Евгений Шматко (за кадром): Мурат Муков руководит проектами по сохранению обычаев и языка. С его подачи в организации начали переводить популярные мультфильмы на абазинский язык. Мусса Экзеков, президент Международного объединения содействия развитию абазино-абхазского этноса «Алашара»: Если так в кратном варианте подсчитать сложность русского и абазинского языков, то русский язык, наверное, раз в сто легче, чем абазинский язык. Каждое слово в абазинском языке – это целая жизнь, целый мир. Евгений Шматко (за кадром): После перевода чужих роликов команда «Алашары» замахнулась на собственное кино – сняли героическую сказку и уже получили прокатное удостоверение. Скоро фильм на экранах. Мусса Экзеков: Действительно, фильмы, мультфильмы, какие-то такие документальные фильмы (а у нас очень много документальных фильмов, и дальше планируем их создавать), они быстрее доводят до общества краски нашей замечательной культуры. И я думаю, что это большой успех. Евгений Шматко (за кадром): На Кавказе живут разные люди, которых объединяет любовь к этому краю, уважение к обычаям и друг к другу. Зураб Агирбов, министр культуры Карачаево-Черкесской Республики:Традиции гостеприимства остались, и они в основе, помогли нам в непростые времена выжить, избежать конфликта, который мог и здесь быть, потому что ты прежде всего гостеприимен и по-доброму относишься к своему соседу. Зарема Казиева, зам. директора конноспортивной школы г. Черкесск: Здесь люди гордые, я бы сказала, горячие, с характером, наверное, но очень добрые и гостеприимные. Марьям Загаштокова: У нас в народе, вообще на Кавказе, наверное, чаще всего жертвовать – это прежде всего благо для себя. Поэтому благотворительность здесь – она по-другому. Татьяна Самбурова, создатель питомника «Долина Волков»: То есть ты можешь идти и там встретить пастуха, который имеет три высших образования, знает несколько языков, и это не предел. Очень интересное место! Мусса Экзеков: Карачаево-Черкесия – это место, где живут люди, которые излучают добро, излучают тепло. С одной стороны, мудрые. С другой стороны, немножечко, может быть, резкие. Но это все балансируется, когда мы встречаем гостя. И тут, конечно, выступают самые лучшие качества – размеренность и любовь. И люди готовы отдать все самое хорошее, что есть, с тем чтобы гость снова и снова возвращался. Ахмат Байрамуков: Традиции и хранящиеся, и переданные нашими старшими. Святая обязанность наша – их развивать. И считаю, что это и дает нам силу для сегодняшних всех наших дел, побед, свершений. И на будущее тоже.