«Сумеет грудь носить страданье тихо...» – Иоганн Гете. – Наташа, как ваше настроение? Наталья Ростова: Хотелось бы сказать, что хорошее, но на самом деле волнительное. Но надеюсь, что все будет хорошо. – Что беспокоит? Наталья Ростова: Боль и спазмы пищевода. Лечения у меня не было, сейчас просто подозревается какая-то прогрессия или рецидив. – Ага. Олеся Руснак: Наташу Ростову беспокоят спазмы в пищеводе и потеря веса. Врач срочно направил на ПЭТ-КТ проверить, есть ли в организме метастазы. Наташа находится в группе риска по онкологии. Несколько лет назад она перенесла рак молочной железы. По подсчетам экспертов, с этим диагнозом сталкивается каждая 8-я женщина в мире. Это заболевание покрыто страхом и мифами, а все потому, что о нем мало говорят – стесняются, скрывают от друзей и близких и остаются один на один со своей тайной. Наталья Ростова: Всем привет! С вами Наташа Ростова и программа «Клубный час». Олеся Руснак: История Наташи Ростовой настолько удивительна, что, если бы про нее сняли фильм, зрители бы сказали: в жизни такого не бывает. Изящная блондинка с огромными глазами и очаровательной улыбкой, мама троих детей. Много лет проработала радиоведущей на известной волне. А еще Наташа – диджей, миксовала клубные треки на танцевальных площадках по всей стране. На одной из таких вечеринок Наташа встретила давнего знакомого Кирилла. Он тоже работал диджеем, и между ними завязались отношения. Они и не представляли, какие испытания для их любви приготовила жизнь. Наталья Ростова: Мы начали встречаться, и через 3 дня я узнаю, что у меня рак, ха-ха, а еще там через день узнаю, что у меня туберкулез, ха-ха. И вместо того, чтобы бежать сверкая пятками, Кирилл остался со мной, сказал: «Мы будем бороться, мы будем бороться до конца». Так что невеста была шикарная, т. е. я, молодуха, с тремя детьми, с раком, с туберкулезом, просто на зависть всем. Но тем не менее, ха-ха, мой любимый сделал все, максимум для того, чтобы я прошла этот тяжеленный путь и нигде не сломалась. Олеся Руснак: Рак молочной железы и одновременно туберкулез легкого – страшный диагноз шокировал. Наталья Ростова: Я не кашляла, не чихала. Когда начали разбираться с докторами, с врачами вообще по этому поводу, выяснилось, что такого в принципе не может быть. Олеся Руснак: Держать в тайне от семьи не получилось, детей родители Наташи сразу отправили на обследование и анализы. К счастью, все оказались здоровы. Сложнее всего было объяснить детям, что происходит с мамой и почему ей придется долгое время лежать в больнице. Наталья Ростова: Дети получили в итоге колоссальный стресс, невозможный просто. Дочке было 14 лет, такой очень тревожный возраст. И конечно, она когда все узнала, она тут же все погуглила, сделала соответствующие выводы, и это было просто невыносимо. Олеся Руснак: Как только Наташе поставили диагноз «туберкулез», онкологи умыли руки и отказались ее оперировать. Начинать лечение тоже нельзя, терапия от туберкулеза усугубляет рак, а онколечение провоцирует рост туберкулеза. Замкнутый круг. Сдаваться Наташа не собиралась, стала писать письма онкологам в Америку и Израиль, но тоже получила отказ. Специалист нашелся в России – Дмитрий Борисович Гиллер, торакальный хирург с мировым именем. Он проводит уникальные операции, на которых одновременно удаляет раковую опухоль и пораженный туберкулезом участок легкого. Гиллер помог Наташе получить квоту на операцию легкого, а молочную железу, пораженную раком, удалил бесплатно. Дмитрий Гиллер, хирург: У нее случай был тяжелый тем, что расположение туберкулезных изменений в легком, в полости коварно было близко к корню легкого, так близко, что ее мои коллеги из другого учреждения стали пугать возможностью удаления всего легкого. Но мы обошлось удалением двух сегментов. Олеся Руснак: Он лично следил за состоянием Наташи после операции и сам ее перебинтовывал. Впрочем, как и всех своих пациентов. Дмитрий Гиллер: Меня так папа научил. Высказывали многие врачи свое неудовольствие по поводу того, что я всех своих пациентов сам перевязываю, что это недоверие к коллегам. Нет, это не недоверие, это желание быть в абсолютно полном курсе и вовремя увидеть любые неприятности. А в хирургии вовремя что-то увидеть – это значит предупредить. Олеся Руснак: Муж Кирилл и мама Валентина по очереди дежурили в палате Наташи. После операции началась химиотерапия. Наталья Ростова: После 4 курса от рака уже меня перевезли в Блохина, чтобы 5-ю «химию» сделать в условиях реанимации, потому что на тот момент отказали почки уже, сердце сбоило, я была очень сильно отекшая, все кровяные показатели упали до нуля. Созвали консилиум, и решено было отпустить меня домой, отменить лечение от рака и продолжить лечение туберкулеза. Меня привезли, как тряпочку положили в мамину комнату, и я вот целыми днями лежала, и мама меня отпаивала сначала водичкой по капельке, потому что ни есть ни пить я не могла вообще. Потом начала готовить соки. Потом через какое-то время я начала вставать, сама в туалет входить, потом начала выходить на улицу. А потом... хоп! – и я встала. И когда я приехала к тем врачам, которые меня выписали домой, ну условно «приходить в себя», а мы понимаем все, они страшно удивились. Валентина Ильина, мама Натальи: Я, конечно, прошла все. Это и боли, и бессонные ночи. Это, понимаете, состояние: вот не хочется жить, хочется умереть, но ради того, чтобы ей помочь, надо что-то как-то себя превозмогать при всем при этом. И притом по жизни я страшная трусиха, я до сих пор еще не отошла от этого состояния. У меня же и младшая дочь заболела этой же напастью, понимаете. Так же и нас вот сейчас племянница умерла от рака. Олеся Руснак: Оказалось, у Наташи мутация гена BARD1. Этот участок молекулы ДНК отвечает за предотвращение рака, а его поломка, наоборот, повышает риск развития определенных видов онкологии, в который входит и рак молочной железы. На сегодняшний день эта мутация мало изучена. Наталья Ростова: Врачи-фтизиатры очень рекомендовали родить еще одного ребенка, потому что после туберкулеза это для женщины очень полезно. Я решила обследоваться у гинекологов, поскольку частенько рак молочной железы дает рецидив на яичники, на матку. И мне не повезло – в матке оказался раковый процесс, и в 2018 году мне пришлось сделать большую операцию, удалить все женские органы. Было грустно очень, но что делать, жизнь гораздо важнее. Олеся Руснак: Это позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ), которая позволяет за один раз провести детальное обследование всего организма. Скоро Наташа узнает, есть ли в ее организме метастазы. ПЭТ-КТ обследование дорогое. Чтобы его оплатить, Наташа обратилась в фонд «Правмир», который поддерживает ее на протяжении 7 лет борьбы с онкологией. Благотворительная организация помогает взрослым и детям с тяжелыми заболеваниями получить необходимое лечение и реабилитацию, которые не оплачиваются государством. Татьяна Апатова, исполнительный директор БФ «Правмир»: Наталья была одной из первых наших подопечных. В первый раз мы помогли с оплатой химиотерапии. В этом году Наталья к нам обратилась уже за помощью в ПЭТ-КТ и специальном питании. Мы всячески поможем, будем поддерживать Наталью и очень надеемся, что совместными усилиями нам получится победить ее рак. Олеся Руснак: Обследование длилось больше часа; все это время Наташе пришлось лежать в специальном аппарате, подняв руки вверх, из-за чего появились сильнейшие боли в спине, которые она не могла терпеть. Олеся Руснак, автор фильма: Если честно, я очень испугалась и растерялась, потому что ну просто не знаешь, что делать в таких случаях. Наташе стало плохо, она не могла идти; мы попросили медсестру дать ей обезболивающее, и ей вкололи укол. Нас предупредили, что лекарство будет платным, мы согласились, но не ожидали, что оно будет настолько дорогим. Наталья Ростова: Вкололи что-то хорошее. Боль, она ушла, осталась только внутри, поэтому все равно слезы текут. Но все равно я сейчас как будто в ватном одеяльце, меня укутали, и я лежу и отдыхаю пока, все хорошо. Олеся Руснак: За укол обезболивающего нам выставили счет 123 евро, это больше 10 тысяч рублей. Оплатить помог фонд «Правмир», сотрудники тут же скинули в клинику гарантийное письмо об оплате, после чего нас отпустили. Наталья Ростова: Так поверхностно доктор посмотрела, сказала, что ничего она не видит плохого, но, конечно, нужно будет еще очень внимательно посмотреть. Это вообще не моя история опустить лапки и сидеть на попе ровно, ждать чего-то. Если не дай бог что, я впереди паровоза, впереди локомотива побегу куда глаза глядят, лишь бы кто-то мне в чем-то помог. «В глубине всякой груди есть своя змея», – Козьма Прутков. – Левая рука в мудру, правая рука – два пальца на подушечку большого. Большим пальцем закрываем правую ноздрю... Олеся Руснак: Это «Миндальный клуб». Его создала Анна Тарубарова вместе со своим знакомым, инструктором по йоге Еленой Шмыревой. Сюда приходят женщины, которые столкнулись с раком молочной железы. Некоторые из них уже в ремиссии, кто-то совсем недавно узнал о диагнозе. Вера Смирнова: Йога, как бы я никогда с этим не была знакома. У меня после химиотерапии побочка, ноги сильно онемели. И когда я первый раз пришла на занятие, позанималась, я понимаю, что мне стало легче, т. е. у меня прямо немного отпустило ноги, я стала лучше спать и как бы поняла, что да, скорее всего, йога – это то, к чему мне нужно прийти. Наталья Сороколетова: Попала, естественно, сюда не случайно, как и все остальные девочки. Была у меня, скажем так, год назад беда, вот, рак молочной жизни. В январе прошлого года я узнала о диагнозе, вот. Прошла операцию, и «химию» мне не делали, сказали не нужно. Теперь я восстанавливаюсь и живу дальше. Олеся Руснак: Аня – журналист, много лет проработала на федеральном канале, со съемками объездила всю страну. Летом 2020 года Ане диагностировали трижды негативный рак молочной железы 2А-стадии. Анна Тарубарова: Опухоль находилась здесь, в верхнем наружном квадранте. Олеся Руснак: Первому о диагнозе Аня рассказала мужу Сергею, с которым они только поженились. Сергей Гуреев, муж Анны: Много мыслей сразу появляется в голове разных, и плохих, и хороших, где вы можете поддерживать, вместе поплакать, допустим. Но вы должны в какой-то момент отрезвить человека и сказать, что я здесь, я с тобой, и мы через это пройдем. Олеся Руснак: У Ани наследственная мутация гена BRCA1. Люди с таким нарушением рождаются с большой вероятностью заболеть раком молочной железы. Если знать заранее, болезнь можно предотвратить. Так, например, сделала голливудская дива Анджелина Джоли. Мать актрисы умерла от онкологии груди. Не дожидаясь такой же участи, актриса удалила молочные железы, заменив их на импланты. Это позволило сохранить и здоровье, и форму груди. Такую же операцию необходимо было сделать и Ане, но прежде назначили 16 курсов химиотерапии. Сергей Гуреев: После первой «химии» была самая тяжелая ночь, наверное, это Аню сильно тошнило, рвало, и это продолжалось сутки почти. То есть мы, ну я ухаживал как мог за ней, с ведерком сидел, мы почти не спали всю ночь, это был такой тяжелый момент. Я стал «медмужем», ха-ха, это мы придумали такое прозвище мне, потому что да, мне приходилось делать уколы. Это был достаточно трогательный момент. Сначала побрился я сам, подстриг голову, потом мы пошли, «выгуляли» Анины волосы в последнюю прогулку, пришли домой, и я ее постриг. Ну, конечно, сердце щемит, когда ты понимаешь, что ты лишаешь девушку чего-то такого женственного. Стихотворение «А и Б», автор – Анна Тарубарова: Между А и Б – союз нерушимый. Расстояние выдоха можно измерить От вершины одной до другой вершины. Можно птицей лететь, можно мчаться зверем, Но задачник требует и условит: «Вы – со скоростью 9 метров в секунду». Ваше сердце пышет отменным здоровьем И не подлежащей отмене любовью. Олеся Руснак: На своей страничке в Instagram Аня стала рассказывать о раке молочной железы, писать о течении болезни. В директ посыпались сообщения от женщин, которые столкнулись с таким же заболеванием; они описывали свои истории, просили совета и просто благодарили Аню, что она честно и открыто говорит о раке молочной железы. Оказалось, многие из них стесняются диагноза. Анна Тарубарова: К сожалению, у нас к женщинам, которые без ресниц, без бровей, отношение такое, что это немножко в могиле стоит человек, это уже на списание. Это не так. Сталкивалась со случаями, когда женщины даже не рассказывают близким о том, что у них заболевание, потому что боятся, что от них отвернутся и будут считать их обузой. Сегодня мне, например, написала девушка с вопросом: «Как мне жить дальше? Я узнала о диагнозе. Как мне сберечь близких?» Ну, тут я следую такой расхожей фразе: сначала обеспечь маской себя, а потом ребенка, т. е. сначала думаем о себе, заботимся о себе, находим психолога... Это вот как раз-таки одна из проблем, женщины не обращаются за психологической помощью и носят вот эту беду в себе. Олеся Руснак: Аня стала проводить в Instagram прямые эфиры с разными специалистами: врачами-онкологами, психологами, дерматологами. Во время эфиров женщины из любого уголка страны могли задать интересующие их вопросы, пусть иногда даже глупые, и получить ответ. Прямые эфиры превратились в постоянную рубрику «Глупые, но важные вопросы для онковыздоравливающих». Анна Тарубарова: Девочки стали писать, я думаю: ой, как много всего хорошего, классного! – и вот как будто какого-то целительного коктейля попила. А с другой стороны, я не могу сказать, что я благодаря этому что-то делаю. Я делаю, потому что я не могу не делать; вот мне надо что-то делать, что внесет доброту, правду и пользу людям. Я умею писать и добывать информацию, и я воспользовалась этими навыками, и вот это вылилось в такой полезный блог, в комьюнити и даже в живые встречи. Олеся Руснак: Аня идет на «онкотусовку» – так она называет офлайн-встречи со своими подписчицами. – Привет! – А-а-а! Анна Тарубарова: Мы с Ирой знакомы больше года. Ира написала мне 30 декабря, когда я резала оливье, или 31-го декабря... Ирина: Возможно, да. Анна Тарубарова: И ты написала мне. Ира – мама трех замечательных сыновей и вообще красотка. Ирина: Ах, спасибо. Анна Тарубарова: Человек, который очень достойно перенес тяжелейшее лечение. Олеся Руснак: Все эти женщины столкнулись с раком молочной железы. Сегодня они пришли на встречу к врачу онкологу-маммологу Владимиру Владимировичу Воротникову обсудить вне больничных стен волнующие их вопросы и просто пообщаться по душам. Формат такого общения с пациентами врач считает полезным и продуктивным. Владимир Воротников: Моя задача как врача – не помочь только в данной конкретной ситуации, в данный конкретный момент, а как-то немножко помочь в принципе оценить вот эту ситуацию, понять о том, что этот этап закончится. Олеся Руснак: Я тоже решила воспользоваться случаем и показать свои анализы и УЗИ. Периодически меня беспокоят болевые ощущения в груди, и, конечно же, я начиталась в интернете страшилок. Надеюсь, врач развеет мои страхи. – Меня вот это вот очень... Владимир Воротников: Ага. – Как-то мне показалось, что это что-то такое темное... Владимир Воротников: Нет, это протоки. – Протоки увеличенные? Владимир Воротников: Нет, ха-ха. – А, они просто? Владимир Воротников, онколог-маммолог: Есть много мифов, много, скажем так, страхов, которые не имеют к реальности никакого отношения. Диагностика рака молочной железы – одна из самых сложных, потому что в молочной железе огромное количество доброкачественных изменений. – Онкомаркер. Владимир Воротников: Ага. – Я тоже это сделала, ха-ха. Владимир Воротников: Да, люблю это слово. Я могу точно сказать, что при раке молочной железы эффективного онкомаркера не существует в настоящее время. Они действительно могут быть в норме повышены и при патологии могут быть снижены. То есть у меня есть онкологические пациенты, которые на момент диагноза сдавали онкомаркеры и у них эти онкомаркеры были, не то что они соответствовали норме, они даже были ниже нормы. – Девочка написала, что у нее фиброаденома, – может ли она превратиться потом, перерасти в онкологию? Владимир Воротников: Вероятность этого крайне мала, но действительно есть. И такая фиброаденома, как правило, называется листовидной, филлоидной, и вот такая фиброаденома, которая быстро растет, всегда служит показанием для хирургического вмешательства. В большинстве случаев это достаточно безобидная ситуация, но она может повысить вероятность развития онкологического заболевания. Олеся Руснак: Владимир Владимирович считает, что умение врачей общаться с пациентами – залог успешного лечения. Владимир Воротников: Одна из жалоб большинства моих пациентов, что «доктора даже не разговаривают с нами», и это действительно большая проблема. Бич нашей медицины – никто не учит общаться с пациентами. Я завел социальную сеть, и информированность, и некое успокойствие чтобы было у людей. Все это дает хорошие опции, для того чтобы получить качественное лечение, возможность получить второе мнение. Действительно, очень часто мои консультации именно по второму мнению, как улучшить результат лечения, или же, наоборот, сказать о том, что да, ваш выбор, выбор вашего специалиста в контексте лечения вашего заболевания действительно отличный, я считаю, я с этим согласен. Анна Тарубарова: Я все. Я закончила химиотерапию, 16 курсов позади, 4 месяца. Я так рада. Но я даже не плачу, так странно. Воздух не кажется другим, вообще как будто просто пробежала длинную дистанцию, после которой хочется немного отдохнуть и брать новые вершины. Олеся Руснак: После химиотерапии опухоль исчезла, но при раке груди без частичной резекции или полного удаления молочной железы не обойтись. Объем операции зависит от стадии и агрессивности рака. В случае с Аней удалять нужно было обе молочные железы: из-за наследственной мутации высок риска развития рака в здоровых тканях второй груди. Анна Тарубарова: Я перенесла две операции. Первая операция – двусторонняя мастэктомия с одномоментной установкой экспандеров. Это когда удаляются изнутри молочные железы и женщине устанавливаются экспандеры, грубо говоря, это такие мешочки, которые наполняются физраствором, для того чтобы подготовить молочную железу к имплантам. Почему нельзя сразу поставить импланты? Потому что если вдруг женщине предстоит лучевая терапия, то импланты могут испортиться и придется переделывать операцию. Соответственно, мне пришлось почти 9 месяцев, как ребенка, вынашивать эти экспандеры с двух сторон, чтобы установить импланты. На этом мое лечение завершено. Это очень непривычное ощущение, после марафона длиною в 1,5 года услышать, лежа на перевязке у врача: «Ну все, мы вам больше не нужны». – «А когда?» – «Ну, лет через 10 приходите, посмотрим, как у вас там все сформировалось. Может, вы себе грудь побольше захотите сделать». Олеся Руснак: Аню прооперировали в онкоцентре Блохина, хирург – Стелла Федоровна Аврамиди. Уже через 2 часа после операции еще с дренажами в груди Аня вела прямой эфир вместе с врачами из онкоцентра. Во время мастэктомии важно сделать биопсию сторожевых лимфоузлов. Это лучше заранее обговорить с хирургом. За сутки до операции женщине вводят специальный препарат, который окрашивает ближайшие к опухоли лимфоузлы. Удаляя молочную железу, удаляют и узлы, которые окрасились. Их срочно несут на проверку; если нет метастаз, остальные лимфоузлы не трогают. Анна Тарубарова: Вот в моем случае они были чистые. Это практика, которую сейчас активно распространяют ведущие страны, ведущие научные институты, но, допустим, врачи в регионах, даже имея какие-то возможности для покупки оборудования, не идут на это, потому что привыкли работать по старинке. А такая манипуляция, как биопсия сторожевых лимфоузлов, позволяет женщине сохранить свою руку, так скажем, чтобы у нее рука была не как у инвалида. Заниматься любой физической нагрузкой я теперь могу только вот в таком специальном рукаве, иначе грозит лимфостаз. Даже несмотря на то, что у меня всего три лимфоузла удалены, надо надевать вот этот рукав, для того чтобы беречь ручку. Ну, зимой это актуально, конечно, в морозы, летом не так приятно его носить, но это необходимо всем женщинам, кто лечился, кто прошел через мастэктомию. Большинство женщин – это те, кому удаляют одну. И как сохранить гармонию, симметрию? Никакой специальной одежды нет. Либо они носят протез, либо смиряются. И вот в Испании известные марки одежды даже купальники производят для таких женщин. Наталья Ростова: Я поначалу, честно, пробовала носить протез. Когда он у меня куда-то в море уплыл я его не поймала, я решила, я плюнула на все. Мне и так-то это особо не нужно было. Вот лично у меня с этим вообще никогда проблем не было. Всю жизнь мою у меня вот такая вот корона на голове, я лучше всех. Сейчас немножко корона съехала, чуть-чуть, капельку, но все равно. Я люблю себя, поэтому я и назвала эту фотосессию «Я люблю себя любой». Нежнейшая фотосессия, благодаря которой мы хотели сказать всему миру, что, девчонки, вы любимы в любом состоянии, если вы любите себя. «Вдруг что-то дрогнуло в немой груди...» – Мария Петровых. Олеся Руснак: Рак молочной железы встречается и у сильного пола. В основном болеют мужчины пожилого возраста. Владимир Воротников: До 40% случаев рака молочной железы мужчин действительно ассоциированы с наследственностью, в то время как у женщин это всего 5–7%. Поэтому это нужно понимать, что если были в роду случаи рака молочной железы, то это значит, что вы находитесь в группе риска. Олеся Руснак: Часто мужчины воспринимают рак молочной железы как женское заболевание и, узнав о своем диагнозе, впадают в растерянность и даже депрессию. Это серьезно мешает лечению. Виктория Читлова, психотерапевт: Как так заявить о том, что у тебя по сути женская проблема? Это будет нарушать твою позицию в социуме, образ твой в глазах коллег, друзей, мужчин, приятелей и т. д. То есть проблема чисто социальная, проблема социального восприятия своего «я». И здесь, как правило, самостоятельно справиться мужчине достаточно сложно, и если у специалиста, врача, который работает с ним, есть возможность порекомендовать психолога, это было бы замечательно. Олеся Руснак: Виктору Копылову из Самары 75 лет. Считает, что его здоровье поддерживается благодаря регулярным физическим нагрузкам. Трудиться и заниматься спортом привык с детства, а когда ему поставили диагноз «рак груди», стал двигаться еще больше». Виктор Копылов: Мне выдали комплекс упражнений с раком молочной железы. Я четко исполнял этот комплекс и сейчас исполняю. Но я его усилил, как говорится, там больше нагрузки. Олеся Руснак: В 2012 году Виктор заметил на груди небольшую бородавку. Виктор Копылов: Ну, обратился к хирургу, говорит: «Ну, вопросов нет, мы тебе прижгем, как говорится». Да, прижгли, все. Это было году в 2012-м. Ну, смотрю, подрастает она так, а заденешь – болит уже, растет шишечка побольше уже, рядом шишечка образовалась. Знакомый хирург сказал: «К онкологу обратись». Олеся Руснак: Диагноз «онкология» подтвердился, назначили курс химиотерапии. О том, что заболел, семье Виктор не сказал, чтобы близкие за него не переживали. Людмила Копылова, жена Виктора: Случилось так, что у меня дочка далеко, в другой стране, и вот перед родами попросила меня приехать, и я на 2,5 месяца уехала в Германию. А тут вот как раз ему поставили этот диагноз. Естественно, мне там ничего не писали, не говорили. А когда я приехала, он мне также ничего не сказал, а сказала дочка. Это был ну шок, страшное известие. И я, знаете, я даже вот первое время боялась на него посмотреть, как бы вроде не выдать, что я знаю. А потом смотрю по его поведению, он тоже это старается не показывать. Он мне даже помог всем своим поведением тоже принять, как говорится, его вот этот страшный диагноз. Олеся Руснак: Виктору сделали операцию. Позитивный настрой и вера в лучшее помогли ему побороть недуг. Людмила Копылова: Когда приезжала к нему в больницу, он лежал в отделении один, и мне там медсестра старшая говорит: «Он у нас на особом положении». Во-первых, мужчина, один в палате, все так на него глядят, ну интересно. А он такой еще балагур, ну, в общем... Ха-ха. У него там это был как отдых. Олеся Руснак: Казалось, что о страшном можно уже забыть, но раком молочной железы заболела младшая дочь Виктора, а потом и жена Людмила. Людмила Копылова: Он тоже долго не знал. Мы, как-то у нас нет такого в семье, чтобы вот обрушивать, вот пытаемся сами как-то. Ну, единственное, у меня дочка знала. У мамы тоже обнаружился рак груди. Я стала ее купать и смотрю вот шишка... Я сразу онколога на дом пригласила, он говорит: «О-о-о... Ну, тут уже видно, явно шло давно, но в таком возрасте он прогрессирует очень медленно, поэтому трогать даже не будем». Олеся Руснак: Сейчас Копыловы находятся в ремиссии. Виктор Копылов: Летом велосипед, а зимой лыжи обязательно. Кто лыжами занимается, тот никогда не пожалеет. После уже химиотерапии сдал на золотой значок ГТО. А это тоже все... Подождите, это лыжные тоже... А, это гонка ветеранов. Людмила Копылова: После «химии» продолжал вести вот эту вот свою активную очень жизнь в плане и спорта, и физкультуры. Я и к врачам ходила, говорю: «Ну вы как-то на него нажмите», – к онкологу. Пока мне однажды не сказали: «Оставьте его в покое. Человек должен жить так, как он жил до этого диагноза». Олеся Руснак: Сегодня Виктор тоже участвует в лыжной гонке. Виктор Копылов: Когда смотришь на здоровый образ, на здоровье молодых, и самому хочется как-то... Я бы еще «крылышками бяк-бяк-бяк», ха-ха! Получил огромное удовольствие и массу впечатлений. Ну это дает, как говорится, стимул дальнейшей жизни. Олеся Руснак: Для Ани, Наташи и Виктора болезнь стала неким переосмыслением прежней жизни. Наташа открыла в себе талант художника. Никогда не писав картины раньше, теперь создает настоящие произведения искусства. Наталья Ростова: Вот эту картину я написала достаточно давно, «Африканская женщина без лица». Это я в тот момент лежала в хосписе. Я сначала написала ее с лицом, но, если приглядеться, вот глазки, носик, потом я все это дело. Эту картину заказала мне моя приятельница. Скажу честно, правая рука у меня после операции не очень хорошо работает, поэтому мне левой приходилось. Очень долго я над ней работала, ну вот получилось то, что получилось. Этот букет был самый первый, да. Это пионы, хотя на пионы они не похожи. Пионы – мои любимые цветы. Подарила дочке, и вот она у нее тут стоит, ждет своего часа. Фантазия у меня буйная, скажем прямо. Олеся Руснак: Кроме картин, Наташа еще пишет сказки. Наталья Ростова: У нас есть в Facebook группа подружек просто, вот закрытая группа девчонок, и я туда накатала пост, говорю: «Девчонку, а если я начну сказки на заказ писать, как вы вообще, это будет интересно или нет?» И я случайно запостила в общую ленту и все, и вот так началась моя карьера, потому что я сразу получила кучу заказов. Писала сказку о мотоцикле, писали сказку, я не знаю, о собачке. Единственная сказка, которая осталась у нас в семье, – это сказка, которую я написала для своего мужа к его 40-летию. История нашей любви вот в таком виде. Дмитрий Гиллер: Здравствуйте, Наталья Константиновна! Наталья Ростова: Здравствуйте, Дмитрий Борисович! Просто глазам своим не верю! Дмитрий Борисович, у меня нет слов, нет слов у моих родителей, у моего мужа, у моих детей, для того чтобы выразить всю нашу благодарность за то, что вы меня спасли. Серьезно, это... Я просто вспоминаю те дни, когда у меня прямо, знаете, несмотря на все, такой кажущийся кошмар, но это какие-то очень теплые переживания, такие очень добрые. Спасибо вам огромное! Дмитрий Гиллер: Не за что! Спасибо вам, что вы в хорошем состоянии, в хорошем настроении. Насколько я знаю, вы работаете, это очень важно. Когда человек работает и думает только о хорошем, он настраивает все свои силы на хорошее. Вы мужественный, жизнерадостный человек, поэтому у вас все обязательно и должно было быть хорошо. Анна Тарубарова: Мы любим проводить время вместе. Гриша с друзьями, у меня большой круг общения, но человек, который скрепляет нас всех, – это Сережа, потому что у него основной круг общения – это мы. Я периодически говорю: «Сереж, ну давай уже с друзьями встреться». И вот в прошлом году он хотя бы разочек съездил с друзьями в баню. Сергей Гуреев: Ура, ха-ха. Анна Тарубарова: Да, он очень любит проводить время с нами. То есть это такой какой-то удивительный случай, мне повезло с мужем, он не хочет от меня сбежать в бар или куда-то. Это чаще я говорю: «Сереж, ну мы с подружками собираемся пойти потанцевать, куда-то собраться». Даже в йога-тур когда мы поехали, там было 15 девушек и Сережа. Я думаю, это его характеризует. Я его лучший друг, да? Сергей Гуреев: Да! Анна Тарубарова: Я твой лучший друг, ха-ха. Григорий: А я? Анна Тарубарова: Ну а ты босс. Сергей Гуреев: А ты лучший сын. Анна Тарубарова: Мне придется лишиться яичников, это надо сделать до 40 лет. И тут вопрос, у нас с мужем нет общих детей. А сегодня сын мне говорит: «Я хочу себе сестру, но чтобы ей было сразу 3 года». Я говорю: «Ну давай возьмем». Он говорит: «Возьмем? А как возьмем?» Ну вот возьмем». То есть этот вопрос я рассматриваю, потому что, конечно, я хочу дочь, но тут на чаше весов мое здоровье. С одной стороны, мой диагноз, он позволяет в дальнейшем стать мамой, а с другой стороны, мутация, я ее передам своему ребенку. Моему сыну надо будет в 18 лет провериться на мутацию и впоследствии проверять своих дочерей. Григорий, сын Анны: Вот едет электробус, там ходят люди. Они очень рады тому, что они гуляют. Это была передача «Останкинский пруд», до свидания. Олеся Руснак: В октябре 2021 года Аня стала амбассадором фонда «Дальше». Благотворительная организация поддерживает женщин с раком груди. Вместе с Наташей Ростовой и другими женщинами, которые перенесли химиотерапию, Аня приняла участие в фотопроекте Ольги Павловой «Химия была, но мы расстались». Фотографии были размещены в московском метро, это была акция в поддержку всех женщин, перенесших онкологию. Если вы или ваши близкие заболели раком молочной железы, не паникуйте: вероятность полного излечения при своевременной диагностике составляет 94%. На экране вы видите список фондов и организаций, в которые вы можете обратиться: вас проконсультируют и помогут в лечении. P.S. Редакция «ЗаДело!» тоже решила поддержать героев фильма, и наш режиссер Навруз Ахмедов нарисовал им в подарок портреты в ретро-стиле.