ОТР: У дома космонавта Максима Сураева зеленая-зеленая трава, прямо как в песне. Живет он в подмосковной деревне Стулово с женой и двумя дочерями. Максим Сураев, космонавт: Это моя дочь старшая. Стилизованная история, то есть это сделано из нержавейки, подсвечивается, видите, это как наш спутник первый, это шлем космонавта, и будут еще пять звезд такие тоже из нержавейки подсвечиваться. Стилизуем, да, то есть это будет, вот видите, вот так на фасаде дома, как раз вот это, и будут еще звезды. ОТР: Максим Сураев – первый российский космонавт-блогер. В космосе был 2 раза, в общей сложности провел на орбите почти год. Максим Сураев: Привет с орбиты! В эфире новости из невесомости! С вами бортинженер 21-й длительной экспедиции на Международной космической станции Максим Сураев. Сегодня я покажу вам настоящий космос! ОТР: О жизни и работе в невесомости Максим рассказывал в своем интернет-дневнике. Написал более 100 посланий для землян и сделал десятки тысяч космических фотографий. Максим Сураев: Людям интересно, это действительно вот такое живое общение, это интересные твои ощущения, твои эмоции. И поэтому я подумал: давайте попробуем. И это, кстати, зашло. У меня блог, который был во время первого полета, он был переведен на пять зыков. Видео YouTube, пользователь Роскосмос ТВ: Давайте посмотрим, форму шара примет вода, потому что действует сила поверхностного натяжения. Максим Сураев: Видите, вот написано СМВ, Сураев Максим Викторович, то есть вот это вот от «Сокола», можете померить, да-да-да. «Сокол» – это тот скафандр, когда летишь на «Союзе», это ты вот в скафандре, потому что знаете вы по истории, что у нас Волков, Добровольский и Пацаев, у них произошла разгерметизация, то есть там прибор сработал не на той высоте, на которой надо было, и они все погибли. С тех пор стали летать в скафандрах, даже если какая-то нештатная ситуация, разгерметизация или что-то, то есть, находясь в скафандре, ты можешь быстро закрыть и это тебе спасет жизнь. Это от «Соколов». А это вот выходная перчатка, это как раз... Олеся Руснак: «Выходная» – это что значит? Максим Сураев: Ну, когда выход в открытый космос, там уже другой скафандр. Я всегда говорю, что этот выходной скафандр уже как отдельный космический корабль, потому что там есть система жизнеобеспечения, то есть имеется в виду, подается там кислород, удаляется углекислый газ, отводится тепло, охлаждается космонавт, плюс электропитание... Скафандр весит в районе 100 килограммов, чуть больше. Тактильные ощущения, то есть, грубо говоря, через это ты не чувствуешь, а специально делают, чтобы ты кончиками пальцев мог хотя бы что-то прочувствовать. Интересная история. У меня просто и в первый полет, и во второй полет были выходы в открытый космос. Получается так, что на солнечной стороне +100 с чем-то градусов. И когда у тебя солнце падает на перчатки, то внутри скафандра чувствуется такой запах паленой резины. Самый простой способ, чтобы определить, что у тебя третья ступень отстрелилась и что ты получил невесомость, – это вот повесить какой-нибудь предмет, но у нас сейчас традиция вешать какие-то игрушки, то есть моей дочери, они с ней поспали, с ней это, запах остался, то да се, это их любимая игрушка, и я ее беру с собой. Соответственно, когда у тебя идет выведение, у тебя перегрузка, индикатор так вот стоит, он в напряженном состоянии, потому что перегрузка. Как только третья ступень отвалилась и наступает невесомость, и земля понимает, потому что идет там видео, картинка, земля понимает, так пум! – и все, и невесомость, игрушка поплыла, и они в Центре управления полетами сразу понимают: ага, 528-я секунда, штатно все сработало. Комбинезон, в которых мы тренируемся, вот. То есть можете видеть, на тренажерах, на всех делах, то есть Сураев Максим, это эмблема нашего экипажа, мы ее... Кстати, тоже это на «Байконуре» очень знаменитая... На въезде на «Байконур» знаменитый вот этот космонавт, его называют в простонародии «рыбачок», знаете почему? Потому что якобы, знаешь, спросили: «А какую рыбу ты поймал?» А он как бы говорит: «Вот такую!» – его называют «рыбачок». Олеся Руснак: Вот вы в космосе, вот этот момент, вот первое ощущение – страх, восторг? Что? Или что вы ощущали? В первый-первый самый раз? Максим Сураев: Первый раз, когда увидел Землю, – это круто. Это реально очень круто, когда ты смотришь, что действительно Земля круглая, когда ты видишь вот эти все океаны, континенты, всю эту красоту, это впечатляет. А во второй полет у меня был немец и был американец, я командир, мы сидели в «Союзе» и выводились. Я говорю: «Ребят, вот когда вывелись, вот теперь насладитесь и посмотрите в иллюминатор». Один и второй развернулись, и в течение, наверное, минуты-полторы это были какие-то одни междометия, такими фразами, которые нельзя сейчас тут на камеру озвучивать, но это было примерно так: «Oh, oh my God! Oh my...» И дальше: «What the...» – и пип, и пип, и опять пип. Это было столько эмоций! ОТР: В космосе проходят сотни научных экспериментов. На борту МКС есть уникальные условия, которые невозможно воспроизвести на Земле. Максим Сураев: Та же самая невесомость. Конечно, мы можем сымитировать, я не знаю, с башни сбрасывание, это будет несколько секунд. Можно, допустим, на самолете то же самое, у нас есть полет на невесомость, это тоже порядка 20 секунд, не более. А когда у тебя отсутствие гравитации месяцы и годы, это такая уникальная лаборатория. ОТР: Максим Сураев вырастил в космической оранжерее пшеницу, до него это никому не удавалось. Максим Сураев: Есть эксперименты, которые там, грубо говоря, взял контейнер, повернул, повесил, потом снял, потом снова закрыл. Есть эксперименты, которые надо отслеживать, фотографировать. Видео YouTube, пользователь Роскосмос ТВ: Видите, прекрасно видно, как действует центробежная сила, то есть она действует от центра и оттягивает нашу резинку в сторону. Максим Сураев: Типичный набор вопросов, который всегда есть: как вы спите, как вы едите и как вы ходите в туалет, как вы моетесь и видели ли вы НЛО. Это вот великолепная пятерка, это вот практически все задают. Была у меня в первом полете такая штука, что куда-то пролетаю я просто и боковым зрением вижу какой-то объект, который примерно раз в секунду посылает световой сигнал. Реально. Я взял бинокль и посмотрел, что происходит вообще. Это просто тупо есть такая ЭВТИ, экранно-вакуумная тепловая изоляция. Вот все корабли обшиты вот такой, это такой пирог, это фольга – ткань, фольга – ткань, фольга – ткань. Кусочек этой фольги просто оторвался и отдрейфовал от станции. Попадает на него солнце, он пускает этот просто лучик, отражает это солнце, соответственно, он болтается, и вот это примерно с частотой раз в секунду, раз в полторы секунды. Получается так, что он просто светит в иллюминатор и якобы попадает сюда. Вот и все, вот они, все пришельцы, понимаете? Просто пум! – я взял и объяснил сразу все. А так бы я сейчас утверждал и вам всем бы говорил, что неправда, что пришельцы есть, что они зависали, что они стучались, выходили на контакт, что они пытались азбукой Морзе мне все рассказать, Максим, какой ты классный, а на самом деле банально кусок фольги, который болтался там где-то рядом со станцией, все. Чего больше всего там не хватает, по чему больше всего скучаешь? По таким простым вещам, о которых мы здесь не задумываемся, которые естественно у нас здесь получать. Лечь на диван и укрыться одеялом, и ты чувствуешь, что ты лежишь, и ты чувствуешь, что у тебя сверху одеяло. Или в ладошки просто вот воды набрал и умылся, а там этого нет. Конечно, у нас огромная территория, реально самая большая территория. Летишь-летишь, и конца и края нет. Взяли, грубо говоря, Европу: начинается, только за фотоаппаратом потянулся, если не подготовился, за фотоаппаратом потянулся, что-то это, пум! – уже всю эту Европу и пролетел. А у нас можно пойти, раз! – заходим с Кавказа и туда вдоль поехали, можно чайку попить, потом прийти, еще до Дальнего Востока не долетели. Нет, у нас классная страна, у нас большая страна.