«Пришивали снятые скальпы, зашивали раны от мачете, роды принимали». Врачи-волонтеры Ксения и Яна о работе в больнице Health & Help в горах Гватемалы

Голос за кадром: Health & Help – некоммерческая больница в горах Гватемалы. Ее открыла врач-инфекционист из Уфы. За два года работы специалистам клиники удалось помочь более 20 тысячам пациентов. Чаще всего к врачам обращаются беременные женщины и дети. Там работают добровольцы со всего мира: медицинские работники, администраторы, строители и фотографы.

Илья Тарасов: Вы смотрите программу «ЗаДело!». У нас в гостях прекрасные девушки – Яна и Ксения. И прекрасны они не только потому, что они очень красивые, а еще потому, что ровно год назад они не побоялись и отправились в Гватемалу волонтерами. Привет.

Ксения Егошина: Привет.

Яна Лукьянова: Привет.

Илья Тарасов: Ксюша, сколько времени ты провела в Гватемале? И чем занималась?

Ксения Егошина: Я врач по профессии. Пробыла в Гватемале год.

Яна Лукьянова: Я фотограф. И я ездила собственно снимать, показывать всему миру, что у нас там творится в клинике, детей, врачей, грязь, чистоту, красоту и все остальное.

Илья Тарасов: Гватемала. У меня товарища звали туда поснимать. Он сказал: «Я не поеду, потому что это очень опасная страна».

Ксения Егошина: Опасная только в столице – я бы так сказала. Ну, не только, но это вообще один из самых опасных городов всей Латинской Америки – Гватемала-Сити. У них там какая-то совершенно ужасная статистика по убийствам. А все, что за пределами Гватемалы-Сити – я бы сказала, что, в общем-то, даже безопасно.

Илья Тарасов: Чем болеют люди? В чем у них недостаток, в каких медикаментах?

Ксения Егошина: Самая такая, на мой взгляд, серьезная проблема Гватемалы – это сахарный диабет. То есть, в общем-то, он по всему миру сейчас серьезная проблема, но в Гватемале и вообще в Латинской Америке это ужасающая проблема. Это связано у них и с генетикой, и с питанием, потому что у них сплошные простые углеводы: это кукуруза, маис, как они называют, это рис, это фасоль, это какие-то фрукты. У них совершенно нет каких-то белковых продуктов.

Очень много гинекологических проблем, потому что женщины рожают много, работают тоже много, времени следить за собой, как и денег, особо нет. Поэтому гинекология – вторая такая острая проблема. Ну а так остальное, в общем-то, даже похоже на наше. На третьем месте, наверное, инфекционные болячки можно поставить.

Илья Тарасов: Как ты решила туда поехать?

Ксения Егошина: Я решила на самом деле довольно спонтанно. Я закончила вообще свой университет в 2017 году и хотела идти, как все нормальные люди, в ординатуру. Но так вышло, что в то место, в то учебное заведение, куда я хотела поступить, у меня поступить никак не получалось. И я так спонтанно думаю: «Ну ладно! Если не получается сюда – значит, будет пока исполнять другую свою мечту». И я прямо этой же ночью (ночью, потому что у них в это время было утро) написала Карине, одной из основательниц клиники, и мы с ней как-то за ночь решили, что я к ним еду.

Яна Лукьянова: Мне молодой человек прислал объявление, что ищут волонтера-фотографа.

Илья Тарасов: Это типа он тебя решил сплавить?

Яна Лукьянова: Ну, как бы да. Мне все говорят сначала: «А как он тебя отпустил?» А потом, когда они узнают, что это он мне рассказал… Ну, он всегда за любую движуху. Если он не может поехать (а он тогда работал), то он как бы меня отпускает. Я почитала, посмотрела. Я посмотрела, что девочки там уже живут, что туда доехали, что все здоровые, никого вроде бы не убили по дороге. И я подумала: «Почему бы и нет?» И все, на месяц я поехала за новыми впечатлениями.

Илья Тарасов: Прививки делала какие-то?

Ксения Егошина: Да, конечно, обязательно.

Илья Тарасов: А от чего надо делать прививки?

Ксения Егошина: Так, насколько я помню, я делала брюшной тиф, я делала желтую лихорадку, я делала гепатит А – делала три основные прививки.

Илья Тарасов: Новая страна, сложности, трудности и в работе, и в бытовом плане.

Ксения Егошина: Можно сказать, что столкнулась со всем, с чем можно, начиная от климата и заканчивая совершенно абсолютно другим менталитетом самих пациентов, другими патологиями. Я первый месяц ходила немножечко по голове пришибленная. И очень тяжело, конечно, адаптироваться, ко всему приходится привыкать.

Илья Тарасов: А какие особенности?

Ксения Егошина: Менталитета?

Илья Тарасов: Да.

Ксения Егошина: Абсолютная безответственность. Вот уж насколько говорят, что наши рекомендации не выполняют пациенты. А там… Ой, там до них вообще не достучишься. Даже если какой-то серьезный сахарный диабет, и чтобы они сделали правильно эту инъекцию инсулина, не продали флакончик соседу – это надо с ними такую хорошую профилактическую беседу провести.

Яна Лукьянова: Чтобы их понять, нужно знать испанский. Мы же там на испанском говорили, да?

Ксения Егошина: Да.

Яна Лукьянова: У меня было так себе с испанским, поэтому… Я ходила в дома, я снимала, как они живут. Они всегда радушно нас встречали.

Была даже ситуация, когда мы с другим фотографом пошли к нашим соседям и хотели поснимать, как у них вообще быт устроен. У них порядка 3–4 детей, чьи-то бабушки, внуки… В общем, «все смешалось в доме Облонских». Мы пришли, утро было. Мы поснимали, как они готовятся. Мама помыла ноги в раковине, тут же помыла детей. Помыла посуду, что-то оставила. Мы вроде ходим, снимаем, снимаем… Дети бегают счастливые. Хоп! – смотрим, взрослых нет. То есть они спокойно так оставили фотографов у себя дома, у себя в землянке, сами ушли по делам. А дети скачут, бегают. Вот это нормально для них.

Илья Тарасов: Ближайшая больница, кроме вашей?

Ксения Егошина: Больница крупная – это уже города. У нас был округ, Тотоникапан он назывался. Крупный госпиталь был, соответственно, в этом городе. А так у них в каждом небольшом городке, как наш, Момостенанго он назывался, есть так называемый пункт здоровья, где вам могут оказать первую помощью. Вот от нашей деревни до него было ехать, ну, наверное, около часа. И, к сожалению, там далеко не всегда можно было получить квалифицированную помощь. То у них нет «скорой», нет каких-то медикаментов. Бывало так, что придешь… Мы у них работали просто пару дней, вот так нам захотелось. У них элементарно давление снизить вообще нечем. Там тяжеловато было, поэтому… У нас уже такой очень большой поток пациентов на данный момент. Все это дело пронюхали, что у нас гораздо больше, гораздо качественнее, и стали, конечно, приходить в клинику.

Илья Тарасов: А ты со стороны как увидела работу ребят, девчонок и местных жителей? Как они к этому относятся?

Яна Лукьянова: С уважением. И любят они их. Они с каким-то таким… Ну, это какие-то особенные существа – врачи. Приносят гостинцы и подарки, да? Ксения, ты, по-моему, роды принимала, и после этого…

Ксения Егошина: Да, нам принесли прямо мешок апельсинов, такой черный мусорный мешок, огромный!

Илья Тарасов: Ты принимала роды?

Ксения Егошина: Не раз. И это самое страшное, что было в Гватемале.

Илья Тарасов: Вот твои первые роды. Как ты узнала, что ты сейчас будешь принимать роды?

Яна Лукьянова: Твои первые роды.

Илья Тарасов: Твои первые роды.

Ксения Егошина: Слава богу, я там была не одна, потому что я до этого роды ни разу в жизни самостоятельно, в одиночку не принимала. Там была еще хирург наш, которая там давно, Женя Короткова. И анестезиолог – русский из Штатов. Вот они там вдвоем стали уже все делать. Я просто так стояла, наблюдала и впитывала потихоньку, что можно делать. Ну, помогала по какой-то мелочи в основном. То есть это, в общем-то, были для меня первые роды, в которых я принимала участие как помощник.

А следующие роды, которые уже можно считать по праву полноценными, мы с Женей приняли в ночь на 9 мая, когда мы вчетвером в клинике: я, Женя Короткова, хирург, еще один фотограф Максим и врач-психиатр Евгений. Вот мы сидим вчетвером, думаем: «Ну, уже ночь, 10 часов, в России 9 мая. Вот надо как-то это дело отпраздновать». Звонок в дверь. Мы думаем: «Ну все, приехали!» А обычно в 10 часов ночи по ерунде никто как бы не приходит в клинику. К нам приехали с родами. И мы полночи на 9 мая рожали. До сих пор помню, что они ребенка назвали Лионель. Мы решили, что это нам был подарочек в честь праздничка.

Илья Тарасов: С чем еще приходилось сталкиваться?

Ксения Егошина: Да вплоть до того, что зубы вырывали, хотя у нас там стоматологов нет. Скальпы пришивали, зубы вырывали, раны от мачете всевозможные зашивали. Диабетиков этих несчастных, которые уже в прекоматозном состоянии, откачивали, бронхиальную астму лечили, инфаркты лечили… ну, не лечили, а мы их отправляли в госпитали, обнаруживали.

Илья Тарасов: А для тебя самый сложный момент за весь месяц?

Яна Лукьянова: Я вспоминаю визуально, потому что мне тогда удалось сделать очень классный кадр. Девочка, наша соседка, она ходила, у нее просто короста была на лице. Ей, наверное, лет восемь. И эта короста еще трескалась, сочилась. Я на нее смотрела, думала: «Не повезло ребенку, всю жизнь ей с этим быть, никак не лечится». А наши врачи намазали чуть ли не пантенолом, дали ей, чтобы мама ей смазывала. Я уже уехала, я уже сделала этот кадр с этой девочкой, которая стоит, юная, очень симпатичная, с этой кожей, которая просто…

Илья Тарасов: Лохмотьями висит.

Яна Лукьянова: Да-да-да, ужасно выглядит. И потом я увидела пост в Вики Валиковой, основательницы клиники, что у девочки все прошло. Я увидела ее здоровую, счастливую, улыбающуюся. И у меня просто… Я даже сейчас рассказываю – и мурашки!

Илья Тарасов: Ты уезжала – как это было?

Ксения Егошина: Тяжело. Радостно, но тяжело. Нужно понимать, что когда ты работаешь волонтером, ты не должен, конечно, но если ты сам осознанно к этому подходишь, то ты полностью отдаешься этому процессу и в какой-то момент заканчиваешься. Конечно, привыкаешь, привыкаешь. За год это вообще становится для тебя домом. Эти люди-соседи, которые, когда провожали меня, притащили огромную бадью местных пирожков: «Доктор, это вам подарок от нас». И к людям привыкаешь, и к самой клинике, ну, ко всему. Для человека, которому 25 лет, целый год жизни – это, наверное, немало, да? Но устаешь сильно. Поэтому там был элемент и радости, и печали – все вместе.

Илья Тарасов: А сколько человек там сейчас, в данный момент работают? Кто нужен? И как поехать?

Ксения Егошина: Сейчас там работает, мне кажется, три медика, одна гватемальская сестра, которую мы наконец-то нашли, русская девушка-врач Юля, она детским хирургом планирует быть. Врачи там нужны всегда, потому что у нас там очень сильно растет поток пациентов. За тот год, когда я там была, он вырос чуть ли не в 2–3 раза. И мы уже не справляемся с таким количеством пациентов. Поэтому постоянно девочки находятся в процессе выбора того, кого бы еще туда пригласить.

Илья Тарасов: На твой взгляд, какая помощь нужна ребятам там? И как мы здесь сейчас можем ее оказать? Можно переводить пожертвования? Можно, я не знаю, все что угодно? Что можно, и как это делать?

Яна Лукьянова: Для начала нужно найти Вику Валикову – она все это указывает, все пароли-явки. Я считаю, что уместными были бы пожертвования. Всегда клиника нуждается в фотографах, в видеографах, в тех, кто приедет и снимет, например, какую-то короткометражку.

Илья Тарасов: Популяризировать и рассказывать об этом.

Яна Лукьянова: Да.

Илья Тарасов: Ну что, спасибо вам большое. Вы большие молодцы! Хотел сказать: так, есть еще женщины в русских селениях. Ребята, прямо сейчас на ваших экранах все адреса, явки, пароли клиники, я бы сказал так – нашей клиники в Гватемале. Заходите на сайт, на все указанные нами соцсети, помогайте, отправляйте пожертвования либо отправляйтесь сами в качестве волонтеров. Не сидите дома. Вперед!