Голос за кадром: Кажется, суета – пульс этого города. А еще – горячее дыхание и пылкость местных. Неместным холодно. Юлия Берлетова: Махачкала-то холодная! Холодная! Господи! Голос за кадром: До азана – вечернего разговенья – считаные минуты. Задача волонтеров – успеть раздать всем желающим воду. Наша съемочная группа оказалась в Махачкале в священный месяц Рамадан. Это пост. В российских мусульманских регионах его называют Ураза. С утренней молитвы и до вечернего азана (призыва на намаз) здесь ничего не едят и не пьют воду. Расул Ахмедов, генеральный директор БФ «Инсан»: Весь месяц Рамадан для нас является самым активным, и ряд таких крупных, масштабных мероприятий мы проводим. Одно из них, как мы сказали, – это шатер. И мы видим, что уже накрытые столы, мы как бы уже ждем того часа, уже скоро, когда все постящиеся люди, да и не только, а любой желающий может прийти в шатер Рамадана и перекусить. В зависимости от нации и вероисповедания. Второе – это раздача воды и фиников на оживленных улицах нашего города именно тем людям в минуты азана, когда все постящиеся разговляются, чтобы тем, кто не успевает домой, мы им раздаем. Голос за кадром: В толпе – Асхаб и его друг Курбан-Али. Юлия Берлетова: А расскажите, что вы сейчас говорите, о чем? Асхаб Госенакаев: Мы сейчас объясняем место раздачи, когда и во сколько выезжаем. Голос за кадром: Курбан-Али со слуховым аппаратом, немного слышит. Асхаб – нет. Парни – волонтеры. У них свое движение «Добрая рука». Асхаб – его руководитель. Асхаб Госенакаев: Вы сейчас сами будете помогать нам? Юлия Берлетова: Обязательно. Голос за кадром: Воду и финики дает волонтерам один из самых крупных благотворительных фондов Дагестана «Инсан». На их раздаче – добровольцы. Сегодня в деле и мы. Юлия Берлетова: Водичка, водичка. – Спасибо, спасибо! Голос за кадром: Пока я раздавала воду из одного пакета, Асхаб справился с десятком таких. Асхаб научился понимать собеседника по губам, но чаще общение через голосовой помощник на смартфоне или приложение «Блокнот». Пишешь вопрос – Асхаб читает и отвечает. Асхаб Госенакаев: Когда мне было 12 лет, зимой я сильно простудился. Летом обнаружили, что приходится пару раз повторять то, что говорят. Потом, когда у врача проверился, он сказал, что надо лечить. И в течение года полностью потерял слух. Голос за кадром: Асхабу – 37. Он аварец. Это одна из многочисленных народностей Дагестана. Горный, свободолюбивый народ. Что такое для смелого аварца стать вдруг человеком с особыми потребностями? Асхаб Госенакаев: Первое время – вообще! Например, если рядом кто-нибудь разговаривает, думаешь, что обо мне говорят. Это обидно бывает. Я помню, самое тяжело для меня было, когда отец сказал: «Ты не слышишь, тебе теперь нельзя машину водить». Своим упорством я доказывал ему, что я могу водить. Голос за кадром: Асхаб закончил интернат для слабослышащих в Махачкале и вернулся в родное село Дылым. Дальнейшего обучения для людей с особыми потребностями тогда не было – стал разнорабочим. Асхаб Госенакаев: Вот здесь я специально сделал себе, чтобы каждое утро на горы смотреть. Я вырос, смотря на эти горы. В этом доме все сделано своими руками: мной и отцом. Голос за кадром: Только сейчас Асхаб поступил в пединститут – там появились специализированные курсы. А главное, что лет пятнадцать как он активный волонтер, помогает тем, кому хуже, чем ему. Асхаб Госенакаев: Писать, читать могу. А у них проблемы бывают с коммуникацией, с общением. Вот поэтому я стараюсь по мере своих возможностей помогать им переводить. Стараюсь. Я считаю, что я не зря слух потерял. Это как-то судьбой предназначено мне, чтобы помогать им. Голос за кадром: Узкие улочки горного села наполняют звуки азана – призыва к молитве. И так пять раз в день. Аул Кудутль в 120 километрах от Махачкалы, небольшой, около 200 домов. Сади Муртазалиева: А сейчас мы поднялись на смотровую площадку. Сюда я часто поднимаюсь за вдохновением и, конечно же, за интернетом, чтобы вести страницу нашего движения, а также страницы других фондов, сборы в которых я курирую. Голос за кадром: Садим Муртазалиевой 26 лет. Она выросла в обнимку с горами под именами Зуберха и Куду. Сади Муртазалиева: Другие соседские села и, конечно же, старые заброшенные дома, которые мы не разрушаем, а оставляем в память о былых жителях. Асхаб, смотри, я тут думаю: как бы нам смонтировать видео для сбора о пикнике? Как ты думаешь, как лучше будет сделать? Голос за кадром: Да, Сади очень хорошо знает Асхаба. Асхаб Госенакаев: Сади, насчет сбора. Нужны отрывки из прошлогодних мероприятий. И вот с этими отрывками ролик приготовить по новому мероприятию. С Сади мы познакомились во время пандемии, когда продукты доставляли. Я ей отправляю номер, говорю: «Позвони. Что? Как?» И она как бы моими ушами была. Сади Муртазалиева: Вот это самая первая наша акция. Это мероприятие, на котором… Это уже наша вторая встреча с Асхабом, тогда мы еще особо не дружили. Вот с этой акции мы с Асхабом начали дружить. И потом, уже позднее, создали свое движение. Сади Муртазалиева: Я в этой сфере очень активный человек. Главное – поддержка родителей. Потому что если бы они мне запрещали этим заниматься, у меня бы не получилось. Ну, в исламе как принято у нас? Ну, типа, женщина должна сидеть дома, а в основном все должен делать мужчина. Но в моей семье таких понятий нет. У нас современная семья. Это мой дедушка. Это мой папа. Это моя мама. А это моя старшая сестра. – Я был вообще против учебы. Юлия Берлетова: Почему? – Ну, в школе она училась, но после этого, когда в город ехать и там учиться, я был против. Она пускай сама решает, я поддержу ее. Голос за кадром: Четыре года назад Сади стала активно принимать участие в адресных сборах помощи, была добровольцем на разных мероприятиях. Смело мечтала о своем волонтерском движении. А потом случилось знакомство с Асхабом, и год назад появилась их «Добрая рука». Асхаб Госенакаев: У нас был разговор, какие планы. И она поделилась своей мечтой, что хочет свой фонд. У меня тоже была мечта: по всей России среди глухих организовать фонд. Потом я решил, что лучше отдельное волонтерское движение сделаем и все равно помогать будем им. Голос за кадром: Асхаб и Сади позвали в помощники друзей и стали помогать нуждающимся. Сади Муртазалиева: Ну, мы стараемся делать акцент на детях-сиротах. И мы стараемся дать почувствовать этому ребенку отсутствие его либо матери, либо отца. Водить их на пикники, на разные благотворительные мероприятия, навещать их дома. Ну, необязательно это должен быть сирота, а это любой нуждающийся человек. Юлия Берлетова: Зачем шарики купили? Это для кого? Сади Муртазалиева: Это для девочки, к которым мы сейчас едем. Она очень любит шарики! И мы каждый раз, когда ее навещаем, покупаем ей шары. Юлия Берлетова: Ой, не улетят? Нас очень много. Здорово! Сади Муртазалиева: Ты узнала? Узнала? Дядя Асхаб. Голос за кадром: Присалат, одинокая мама восьмилетней Умки, снимает в Махачкале квартиру. Родом она из горного села, но там с особым ребенком сложно, потому переехала. Живут на пособие. – С помощью добрых людей. Например, сейчас мы собираем уже на майскую реабилитацию. Вот четыре раза я ее вывожу. Юлия Берлетова: Четыре раза? – Да. Юлия Берлетова: Какая молодец! – У нас сейчас бассейн и логопед, массаж. Юлия Берлетова: Это все на средства? – На средства, которыми помогают люди. Юлия Берлетова: А что государство? – Только ее пенсия. От государства мы ничего больше не получаем. Пенсия ее – 28 тысяч. 13 тысяч за квартиру отдаем. Только с помощью людей. Яна Ваймер: Сегодня я пришла к такой солнечной девочке, к Умке. У нее сегодня день рождения, ей исполнилось восемь лет! И, друзья мои, я очень вас прошу, вот семье с такими детьми очень часто бывает нужна помощь. Голос за кадром: Яна Ваймер – известный в Дагестане блогер. Яна Ваймер: Я организовала сбор на своей странице. Много, конечно, мне не удалось собрать. На тот момент у меня, по-моему, 10 тысяч подписчиков было, но я собрала то ли 11, то ли 12 тысяч рублей. И с тех пор мы дружим с этой семьей. Голос за кадром: Яна из Нижнего Новгорода. Вышла замуж за мусульманина и переехала к нему в Махачкалу, было это 12 лет назад. Яна Ваймер: «Распахнув зеленые глаза, гордый край у моря полюбила!» Голос за кадром: Наш коллектив и зрители программы «ЗаДело» знакомы с Яной. Осенью прошлого года мы снимали фильм о полных людях, рассказывали об опыте похудения Яны: она сделала резекцию желудка. Прошло полгода. Юлия Берлетова: Яночка, вы прекрасно выглядите! Яна Ваймер: Спасибо большое. Юлия Берлетова: Я рассказываю, что Яна принимала участие в программе. Это была осень, по-моему, да? Яна Ваймер: Да. Юлия Берлетова: И у вас результат… Яна Ваймер: Минус 36. Голос за кадром: Пять лет как Яна в разводе с мужем, но уезжать из Дагестана не хочет. Яна Ваймер: Мне здесь уютно, мне комфортно достаточно. Я как раз приехала, когда были вот эти все разные новости страшные, ужасные и опасные, но меня как-то это обошло стороной. Меня всегда окружали люди порядочные. Голос за кадром: Яна – певица и ведущая массовых мероприятий, всегда открыта для благотворительных инициатив. Яна Ваймер: Помогать в три клика мне казалось нереальным, но я познакомилась с приложением Tooba – и это проще простого! Голос за кадром: Яна говорит о Tooba – это мобильное приложение для добрых дел. Разработали его дагестанские айтишники. Но об этом – немного позже. А пока мы решительно настроились знакомить героев фильма друг с другом. Яну, например, как профи в деле продвижения благих дел в соцсетях – с Сабриной. Юлия Берлетова: Сабрина, сколько же нужно сил и энергии! Я восхищена, что, во-первых, коляска у вас… Сабрина Алиева, руководитель проекта «Монитор доступной среды»: Обычная. Мне очень часто говорят, что удобнее была бы электрическая, но я на себе испытала и электрическую. Юлия Берлетова: А, то есть опыт есть, да? Сабрина: Да, опыт есть. И я все-таки пришла к тому, что мне удобнее обычная. Юлия Берлетова: И она же бесплатно дается, вот такая вот, да? Сабрина: К сожалению, те коляски, которые даются бесплатно, они некачественные. Мне приходится покупать. Голос за кадром: Сабрина – кремень в деле борьбы за доступную среду в родной Махачкале. Сабрина: Есть общественная организация «Монитор пациента», они занимаются защитой прав пациентов. Их руководитель пригласил меня, он решил запустить проект «Монитор доступной среды» и пригласил меня в качестве руководителя. Юлия Берлетова: В эту аптеку вы не заедете? Сабрина Алиева: Нет, в эту аптеку я захожу. Юлия Берлетова: Заходите? Сабрина Алиева: Да. Юлия Берлетова: Там же этот… А как? Сабрина Алиева: Ну, он не такой высокий, и туда можно зайти. Это, в принципе, единственная аптека, куда я хожу в городе. Голос за кадром: Единственная аптека для человека на коляске. Как такое возможно в огромном городе? А буквально год назад и того не было, только благодаря деятельности Сабрины лед тронулся. Сабрина Алиева: Все государственные учреждения… то есть во всех министерствах есть доступная среда. Юлия Берлетова: А вот до этого что? Как же до этого момента? Как вы жили-то до этого? Я не понимаю! Сабрина Алиева: Вот так вот. Приходилось справляться как-то с трудностями. Голос за кадром: Сабрина работала консультантом в центре госуслуг, а теперь полтора года как инспектирует город. Юристы помогают составлять ей иски и добиваться того, чтобы Махачкала преображалась, была удобной для всех. Юлия Берлетова: Что можно сказать в целом об отношении к людям с особыми потребностями в Дагестане, в Махачкале? Сабрина Алиева: Просто у наших людей сложился стереотип, что если человек в инвалидном кресле, то, значит, он попрошайка. Бывает такое, что могут подать мелочь, то есть до такого тоже доходит. То есть до такого тоже доходит. Юлия Берлетова: Но вообще на самом деле очень много вот этих сложностей: тут, тут, там. Плитка вся «гуляет». Сабрина Алиева: Да, очень много. Голос за кадром: А это, на секундочку, центр Махачкалы, туристический маршрут к набережной. Коляска Сабрины здесь уже раз переворачивалась. Юлия Берлетова: Вы как переходите? Переворачиваетесь? Сабрина Алиева: Да. Но вот здесь как раз… Юлия Берлетова: Мне кажется, вот здесь надо, вот тут, вот тут. Сабрина Алиева: В тот раз и перевернулась. Юлия Берлетова: О, ну одной, конечно… Голос за кадром: Вывод: человеку с особыми потребностями одному гулять не то что сложно, а невозможно. Сабрина Алиева: Я не раз говорила: ради того, чтобы проехать 300 метров, спокойно, самостоятельно, хоть вызывай такси, потому что тротуары в ужасном состоянии. Юлия Берлетова: Куда едем сейчас? Ты знаешь кафе? Сабрина Алиева: Да. Юлия Берлетова: Бываешь там? Сабрина Алиева: Нечасто, но, да, бываю. Юлия Берлетова: А с Айшат знакома? Сабрина Алиева: Да. Юлия Берлетова: Ой, как здорово! Яны еще нет, с Яной сейчас познакомишься. Девочки, мне хотелось у вас узнать. Вот эти моменты, такой стереотип, что женщинам надо здесь опасаться. Яна Ваймер: Учитывать надо специфику региона. Это да. Я считаю, что непозволительно здесь распивать алкогольные напитки. Девушки должны быть более скромными, нежели где-то. И надо учитывать все-таки специфику, потому что, как ни крути, это все-таки республика исламская. Сабрина Алиева: Раньше все-таки было – вот эти выкрикивания, больше их было. Яна Ваймер: Да, да, да. Сабрина Алиева: Больше было задирок. Это было начало 2010-го, 2009-й. Сейчас молодежь стала более воспитаннее, что ли. Голос за кадром: Сади не просто тихо мечтала, а делилась с друзьями, родственниками идеей создать свое волонтерское движение. И ей встретился Асхаб, у него тоже была мечта. Асхаб Госенакаев: Я с детства любил природу и историю своего края. И когда в Дагестане начал процветать туризм, я понял, что это ниша, которая недоступна для глухих. Я сам один раз в тур поехал и понял. Там экскурсовод стоит, рассказывает, все внимательно его слушают, а нам, глухих, кто будет это рассказывать? Голос за кадром: Асхаб открыл турфирму для людей с особыми потребностями. Юлия Берлетова: Познакомьте. Как вас зовут и как мужа? – Меня? Сима. Юлия Берлетова: Сима? Очень приятно. Меня – Юля. А мужа как? Мужа как зовут? – Магомед. Юлия Берлетова: Магомед? Здорово! – Он просто вообще не слышит. Юлия Берлетова: Понятно. Голос за кадром: Сегодня экскурсия для выпускников школы-интерната для глухих. Асхаб Госенакаев: С помощью туризма я хочу, чтобы глухие со всей России узнали Дагестан от первого лица, своими глазами увидели. Жестами рассказывать им? Юлия Берлетова: Нет. Голосом рассказывайте. – Голосом, голосом. А потом расскажешь ребята. Асхаб Госенакаев: Они же не слышат. – Давай. Асхаб Госенакаев: Перед вами Чиркейское водохранилище. Старое селение Чиркей осталось под водой. Считается самым сильным, самым мощным на Северном Кавказе. Голос за кадром: Асхаб тестирует маршруты по родному краю на друзьях, детально изучает историю тех мест, где бывает. Говорит, что знакомство с Дагестаном начинается здесь. Это Сулакский каньон. Асхаб Госенакаев: Пойдем со мной вместе! Юлия Берлетова: Сейчас, сейчас… – Ты что, пойдешь все-таки? Юлия Берлетова: Ну, пойду. А что делать? Асхаб Госенакаев: Это чувствовать надо! Голос за кадром: Видимо, чувствовать надо свободу, когда рядом могучие орлы, с ног сбивает сильнейший ветер, но шаг в сторону – в пропасть. Юлия Берлетова: Вот это я понимаю – добродушный Дагестан! Асхаб Госенакаев: Руки расправь! И смотри сюда! Сюда смотри! – Эй, ну нафиг! Рискуем мы своим корром. Голос за кадром: Оказывается, не только я первый раз в жизни на Сулакском каньоне, но и Сади. Сади Муртазалиева: Видимо, было суждено сегодня именно с вами. Ну, здесь реально красиво! Не зря, оказывается, называют это место жемчужиной Дагестана. Вот у меня непередаваемые ощущения! Как говорится, страшная красота. Голос за кадром: «Если есть желание – значит, и результат будет. Главное – действовать», – утверждает Айшат Гамзаева, мусульманская женщина, которая 20 лет назад открыла фонд помощи детям с ментальными нарушениями, потому что на малой родине такой помощи не было. Айшат Гамзаева, руководитель общественной организации помощи инвалидам «Жизнь без слез»: Это наша мастерская по деревообработке. Ребята здесь занимаются профессиональной подготовкой, с ними работает в том числе мой сын Гирей. Голос за кадром: Гирею 37 лет. Он педагог. У Гирея расстройство аутистического спектра, но это не стало помехой к тому, чтобы получить образование в институте, жениться и воспитывать своих детей. Айшат Гамзаева: Это как раз тот результат, который ждут все наши родители. Это как бы их стимул – смотреть на него и стремиться к тому, чтобы их дети тоже стали такими же. Голос за кадром: Гирею диагноз «аутизм» поставили в Москве, когда ему было пятнадцать. До этого Айшат измучилась в поисках реабилитации для него на малой родине – не было ничего! Айшат Гамзаева: Я не могла даже найти мало-мальски приспособленное образовательное учреждение, куда я могла бы отдать своего ребенка. Я ему практически образование давала на дому, и оно было безуспешным. Голос за кадром: Айшат увидела в столице, как можно заниматься с такими, как ее Гирей, вернулась и основала в Махачкале фонд «Жизнь без слез». Через несколько лет с помощью пожертвований открыла единственный в Дагестане центр дневного пребывания, где с особыми детьми занимаются логопеды, дефектологи, психологи. Начинали с пяти воспитанников, сейчас их больше 170, а в очереди еще 200. Айшат Гамзаева: У нас такой поток людей хлынул в центр, что я просто взялась за голову и думаю: «Что я сделала? Где же я возьму такие гранты, чтобы еще всех этих желающих людей разместить?» Это же не просто так сказать словами, а надо в это верить и идти вперед – тогда получится. Юлия Берлетова: Невероятно! Айшат Гамзаева: Мне один очень мудрый человек сказал: «Если ты сегодня будешь иметь 100 рублей и будет чистое намерение, и ты захочешь помочь людям, то тебе Всевышний даст столько 100 рублей, что тебе хватит с лихвой». Я в эти слова все время верю. Голос за кадром: В 2019 году на средства, в том числе Фонда президентских грантов, Айшат открыла первое в России социальное кафе для трудоустройства выпускников центра дневного пребывания. Чупалав – официант, работает с открытия. Всего в кафе с названием «Время перемен» пять сотрудников. Юлия Берлетова: А сколько ты получаешь зарплаты? Чупалав Сагитов, сотрудник кафе «Время перемен»: 10 500 рублей. Просто, понимаешь, человек должен устроиться на работу в том месте, где ему больше интересно. Айшат Гамзаева: Я реально знаю, что инвалидов берут на работу и не гарантируют им зарплату. Да, конечно, я хочу ему выплачивать не минимальную зарплату, а я хочу ему выплатить три минимальных зарплаты, но я очень хочу, чтобы оно начало работать на полную мощность. Но в связи с этими событиями – то ковид, то теперь эта ситуация… Юлия Берлетова: Тяжело, безусловно, тяжело. Айшат Гамзаева: Мы, конечно, в самое тяжелое время попали. Я говорю: «Потерпи, Чупалав. Может быть, мы что-нибудь еще придумаем». Голос за кадром: Этой весной спустя годы Айшат добилась, чтобы правительство республики выделило их фонду землю, где она мечтает построить новый – свой, а не в аренде – центр дневного пребывания. Если вы захотите поддержать доброй инициативой Айшат – вам сюда, на сайт фонда, inva-kav.ru. Есть в Дагестане и другой пример в сфере благотворительности для подражания – Сабият Гаджиева. Эта стройная красавица – флагман движения помощи людям с ВИЧ и тем, кто страдает от зависимостей. Сабият Гаджиева, руководитель Дагестанской региональной общественной организации по профилактике ВИЧ/СПИД и социально значимых заболеваний «СВОИ»: Мне надо по этой досточке пройтись. Джаппар Гаджиев, представитель сообщества людей, живущих с ВИЧ от СКФО во Всероссийском объединении ЛЖВ: Ты знаешь, ходи, как вьетнамцы: одну доску положил, на другую наступай. Голос за кадром: Юмор, взаимопонимание, любовь. Сабият и Джаппар Гаджиевы вместе идут по жизни уже 14 лет. Джаппар Гаджиев: Я только помню, что я ее украл, больше ничего. Юлия Берлетова: Вы сейчас серьезно про «украли» или как? Или это шутка? Джаппар Гаджиев: Да. Голос за кадром: У Джаппара ВИЧ, у Сабият и их троих детей – нет. Гаджиевы – пример того, как можно быть счастливыми с открытым ВИЧ-положительным статусом. Джаппар Гаджиев: Диагноз? Я уверен был, что буду жить год-два. Уверен был. И эту уверенность в меня вселили врачи. Голос за кадром: Джаппар у истока движения помощи ВИЧ-инфицированным в Дагестане. В начале 2000-х познакомился с единственным на тот моментом активистом. Джаппар Гаджиев: И он мне показал дорогу в Ростов. В Ростове мне на два плюс два назначили лечение. Через три-четыре дня я пришел в себя. Через неделю я был в Махачкале. И вот уже перед вами через 16 лет. Голос за кадром: Вместе с приятелем открыли общественную организацию «СВОИ» – это аббревиатура: «Свобода Выражения Общих Интересов». Когда приятеля не стало, Джаппар взял все в свои руки. А потом встретил ее. Юлия Берлетова: А как так получилось, что основали движение волонтерское вы, а вот лицо его – супруга? Джаппар Гаджиев: Постарел. Надо вовремя уходить, пока не сместили. Сабият Гаджиева: Я училась на социальном факультете ДГУ. И социальные проблемы и в принципе социальную инфраструктуру города в плане учебы, в процессе учебы мы изучали. Здесь они завтракают, обедают, ужинают. Прием пищи у них здесь. Готовят они там. Юлия Берлетова: А сами готовят? Голос за кадром: «Крепость» – один из центров реабилитации, с которыми работают Гаджиевы. Сейчас здесь на восстановлении после разных зависимостей 60 парней. Камиль Абдулкеримов, руководитель Центра социальной адаптации «Крепость»: Тут у нас консультационная, где у нас проходят личные тренинги. Юлия Берлетова: Это ваш график? Камиль Абдулкеримов: За каждым человеком закреплена как бы должность. Голос за кадром: В основе этой реабилитации – двенадцатишаговая программа, групповая психотерапия взаимопомощи друг другу. Джаппар Гаджиев: Вот сейчас мероприятие, анализ чувств проходит у ребят. Это когда они… В течение дня с чем они сталкиваются, какие мысли их посещают? Это больше именно свободное время по самоанализу, по работе над собой. Голос за кадром: Таких центров в Дагестане около 200. И это только те, которые известны. Еще много таких, кто себя не афиширует. Оттого становятся понятны масштабы. Сабият Гаджиева: Официально состоящих на учете в наркологическом диспансере у нас порядка… ну, до 6 тысяч человек, варьируется. Это не 6 тысяч, а это гораздо больше. Никто не желает становиться на учет официально. Это огласка. Джаппар Гаджиев: В социальном плане мы находимся на окраине больше. Ну, старый вопрос: передается ли ВИЧ через комара? Если мы… Юлия Берлетова: Ну, это уже дичь какая-то. Джаппар Гаджиев: Ну, если мы между нами будем говорить… Видите, даже вы говорите «дичь». Я не хотел бы кого-то обелять, но из десяти врачей, чтобы вы понимали, это неприятно говорить, но девять напишут, что ВИЧ передается через комара. Голос за кадром: Организация «СВОИ» впервые получила поддержку от Фонда президентских грантов. Проводят тестирование на ВИЧ в таких центрах, как «Крепость», оказывают их подопечным медицинское сопровождение. Сабият Гаджиева: Когда мать звонит Камилю и говорит: «Ну, у меня такая ситуация, помогите. Я не знаю, что со своим ребенком делать», – тут вопрос. По крайней мере, на моей памяти… я сейчас не хочу льстить, но я не помню, чтобы Камиль отказывал. Бывает так, что те, кто платежеспособные, могут покрыть тех, кто не способен, и так далее. Все это настолько гибко, все это настолько понимающие, потому что проблема ясна всем тем, кто здесь работает, изнутри. Голос за кадром: В Дагестане важную роль играет семья. Ты всегда найдешь помощь у своих. Камиль Абдулкеримов: В каких-то моментах приходится воздействовать через родителей. Вот он поступает сюда и собирается выйти, допустим: «Я хочу уйти, мне уже надоело. Я ухожу». Мы можем позвать родителей, брата. У нас еще менталитет такой, где брат может на брата как бы немного подействовать. Родители также. Голос за кадром: Обращение «брат» в Дагестане – это уважение, форма общения и сотрудничества. Пример – Tooba, о которой мы уже упоминали, гордость сплоченной команды дагестанских предпринимателей и айтишников. Тимур Шарапудинов, сооснователь и технический директор мобильного приложения Tooba: Концепция Tooba заключается в помощи в три клика или за восемь секунд. Юлия Берлетова: Ну, тут нужно карту привязать. Ну, все стандартно, да? Тимур Шарапудинов: Отсчитываем восемь секунд. И все! «Спасибо». Юлия Берлетова: Ура, помогли! Тимур Шарапудинов: Был спроектирован такой агрегатор благотворительных фондов, такой маркетплейс, где фонды смогли бы размещать свои сборы. Знаете, человек, у которого возникла искорка этого доброго ощущения, что надо с кем-то чем-то поделиться, вот чтобы мы эту искорку перехватили и донесли этот огонек до нуждающегося человека в любой точке мире. Голос за кадром: Идея уникального мобильного приложения принадлежит бизнесмену из Махачкалы Рамазану Меджидову. Он с удивлением обнаружил, что подобного нет. Обратился к друзьям из IT-сферы – и в январе 2019-го появилась первая версия Tooba. Тогда за год собрали 40 миллионов пожертвований. Тимур Шарапудинов: А вот один из первых сборов – это был сбор на семью погорельцев из какого-то высокогорного села. Получилось так, что это было село, которое соседнее село с селением Хабиба Нурмагомедова. Когда он услышал про эту ситуацию, он, так сказать, взял и репостнул у себя в социальных сетях. Это очень сильно подтолкнуло наше развитие в этот момент. Голос за кадром: Всемирно известный спортсмен родом из Дагестана Хабиб стал амбассадором Tooba. Тимур Шарапудинов: Наша цель – она уже на 80% близка к достижению, чтобы благополучатель из каждого региона мог претендовать на то, чтобы открыть сбор на Tooba. Голос за кадром: Сегодня Tooba – это 20 сотрудников в российском офисе, а еще международная команда в Казахстане и Киргизии. Тимур Шарапудинов: Туба – это древо, которое растет в раю, и оно ожидает там праведников, то есть людей, которые много делали благих дел. Они будут наслаждаться в его тени. И вот наша идея, наш символизм заключается в том, что добрые люди по всему миру, объединенные вот этим древом благих дел. Голос за кадром: Главная задача – закрывать сбор как можно скорее, от этого зависит количество новых претендентов. Тимур Шарапудинов: Если фондов станет слишком много из каждого региона, а количество жертвователей не будет пропорционально расти, то есть такой риск, что фонды начнут «зависать» в своей собираемости. Поэтому мы «выращиваем» это количество пропорционально. Голос за кадром: Стать участников Tooba просто: заходите на сайт tooba.com и отправляйте заявки. Тимур Шарапудинов: Tooba всех ждет с распростертыми объятиями. У нас, конечно, строгий отбор, то есть у нас только надежные, только честные фонды. Юлия Берлетова: Ну, это правильно, это правильно. Голос за кадром: У кого еще найти помощь и поддержку самим благотворителям? Например, движению волонтеров «Добрая рука». В этом мы решили помочь его основателю Сади и руководителю Асхабу. Дагестанская организация Всероссийского общества слепых – лидер в деле получения поддержки своих идей. Хавлатип Назиргаджиев, председатель Дагестанской республиканской организации Всероссийского общества слепых: Здесь у нас ресурсный центр. Вот техника, достаточно современная компьютерная техника. Есть увеличитель для тех, у кого ослабленное зрение. Они могут читать текст. Есть брайлевский принтер. Юлия Берлетова: А это вы оборудовали как раз на президентский грант, да? Хавлатип Назиргаджиев: Да, на грант президента. Юлия Берлетова: Смогли купить технику, так сказать, да? Хавлатип Назиргаджиев: Всю технику купили, да. Сади Муртазалиева: А любой желающий может прийти? Хавлатип Назиргаджиев: Да, любой желающий может прийти. – Эти очки позволяют, когда вы включаете… Хавлатип Назиргаджиев: Когда препятствие на расстоянии до трех метров, они вибрируют. Юлия Берлетова: Вибрация. Попробуй. Хавлатип Назиргаджиев: Они, по-моему, без батарейки. – Не-не-не, есть, есть, есть. Юлия Берлетова: Вибрацию чувствуешь? Представляешь? Класс! Голос за кадром: В помещениях предприятия, где трудятся инвалиды по зрению, и появился этот центр возможностей. Хавлатип Назиргаджиев: С 2006–2007 года начались конкурсы эти. И в первый же год мы получили. С тех пор мы, по-моему, три или четыре раза не получили, а остальное время – каждый год мы получали. Голос за кадром: Новый грант – также на улучшение качества жизни незрячих людей Дагестана. Планируют курсы реабилитации, программы обучения и запуск социального такси. Хавлатип Назиргаджиев: Планируется создание впервые в республике (да и мало в каких регионах это есть) социального такси. Мы сами покупаем автомобиль. Юлия Берлетова: А, сами? Хавлатип Назиргаджиев: А также заработная плата водителя. Голос за кадром: Асхаб рассказал о себе и своих планах на будущее. Встретил взаимопонимание. Случился предметный разговор. Хавлатип Назиргаджиев: Кстати, года два назад мы по республике подавали проект на развитие социального туризма, есть такое направление. – К сожалению, по президентскому уровню не прошел, немножко баллов не хватило. Юлия Берлетова: А если вы объединитесь... Голос за кадром: Надежные грантополучатели обещали поддержать советом, помочь проверенными контактами и в составлении заявки на грант. Хавлатип Назиргаджиев: У вас общественная организация зарегистрирована, да? Юлия Берлетова: Нет, еще нет. У них движение только, поэтому они в самом начале пути. Хавлатип Назиргаджиев: Вам нужно сразу определиться со своим видом деятельности, чем вы будете заниматься. Это прописывается сразу, цели и задачи. Надо готовить устав и на регистрацию в первую очередь подавать. Юлия Берлетова: А вы с уставом поможете? Потому что я знаю, что с этим сложности. Хавлатип Назиргаджиев: Да поможем, конечно, не проблема. Сади Муртазалиева: У нас есть волонтерское движение. И если у вас будут какие-то мероприятия, наши волонтеры с радостью придут к вам помочь в организации. Хавлатип Назиргаджиев: Да вы что? Где же вы раньше были? Голос за кадром: Общее фото на память – как документ подтверждения нашего обещания. Приедем снимать результат сотрудничества. Первая проба пера того, что может получиться – экскурсия Асхаба для подопечных общества слепых в Дербенте. Юлия Берлетова: Вам помогать? Сами? Вы как? Помогать? Сами, да? Голос за кадром: Заира и Надира Магомедовы – не родственницы, а коллеги на предприятии общества слепых. Заира немного видит, а вот Надира – нет. И она же никогда не была в Дербенте, в древнем городе в 100 километрах от родной ей Махачкалы. Асхаб Госенакаев: Мы сейчас проведем вам экскурсию по Дербентской крепости. Этой крепости, по официальным данным, больше 2 тысяч лет, а по неофициальным данным – больше 5 тысяч лет. Голос за кадром: Экскурсовода Асхаб не берет – за него сам. Рассказывает занимательные исторические факты. Асхаб Госенакаев: Перед нами Ханский дворец, XVIII–XIX века. Эти статуи были потеряны. Когда музей восстанавливали, крепость, их возвратили. По таким трубам вода в город поступала. Канализация уже в то время была. Голос за кадром: Асхаб и Сади предельно внимательны к особым экскурсантам, иначе никак. Сади Муртазалиева: Узкий проход. Давайте сначала мы. Так, давайте. Юлия, держи, пожалуйста. – Я вот не смогла бы сама одна сюда прийти, честно говоря. – Это благодаря вам. – Здесь ступеньки. И когда не видишь, уже не хочется никуда ходить. Голос за кадром: Можно не слышать шума волн, не видеть морской пены… – Хорошо, но ветер такой сильный! Голос за кадром: …но иметь возможность его чувствовать должен каждый, особенно если родился и вырос на море. Асхаб Госенакаев: Мой родной Казбековский район. Название район получил в честь революционера Султана-Саида Казбекова. В районе насчитывается 14 населенных пунктов, преимущественно проживают аварцы. Есть также два населенных пункта, где преимущественно проживают чеченцы, так как граничат с Чеченской Республикой. Вот это моя супруга Аида – мой тыл. Это мой младший сын – Мухаммадрасул. А вот это моя мама. Юлия Берлетова: Какое прекрасное появление мамы! Голос за кадром: Из горячих кавказских объятий гостеприимства высвободиться сложно и не хочется – ты с порога как дома. Юлия Берлетова: Это что? – Это хинкали из кукурузной муки. Кукурузная мука, соль и кипяток. Юлия Берлетова: Это вот так? Или плохо? – Немножко плохо. Юлия Берлетова: Я как-то, конечно, не очень… – Я как свекруха тебе… Юлия Берлетова: Ха-ха-ха! Ой! Голос за кадром: Родители и супруга поддержали инициативу Асхаба с турфирмой и волонтерским движением. Хотя туризм – это не основной его заработок. Асхаб Госенакаев: Я на стройке работаю. Все, что мне нужно – деньги, финансы – все от стройки получаю я. От туризма еще прибыли как таковой не получается. Голос за кадром: Он понимает, что для осуществления мечты – показать Дагестан всем желающим с ограниченными возможностями – нужны ресурсы, в первую очередь для себя. Хорошо бы иметь слуховой аппарат. Асхаб Госенакаев: Я Поехал в Москву. Слух проверили и сказали, что крайняя потеря слуха, нужен более мощный аппарат. И аппараты тоже недешевые. Голос за кадром: помочь Асхабу слышать смех своего сына и шум ветра в любимых горах можете и вы. Если собираетесь в Дагестан, то к нему. Асхаб Госенакаев: Мы ждем вас в гости! Это аплодисменты. Юлия Берлетова: Аплодисменты! Асхаб Госенакаев: Она в роль вошла.