Дарья Морозова: Саша Чернецкий, тоже у него интересная судьба. В восемнадцать лет попал в семью. Уже когда ему исполнилось восемнадцать. Корреспондент: В восемнадцать – в семью? Это уникально! Удивительно! Дарья Морозова: Да, да-да-да, его забрали. Он сейчас живет с мамой, все хорошо, тоже с ними на связи. Миша Хубулов тоже в семье. Ну, ты говорила, Самат, он в итоге… Он был на гостевом режиме, его прикрепили в интернат в Москве. Но это лишь часть наших подопечных, а историй много. Анна Котельникова: Мы верим, да, действительно мы надеемся, что любой ребенок может уйти в семью. Дарья Морозова: Светочка, Алина сможет сама руки пойти помыть? Светлана Серегина: Нет, Светочка ее проводит. Стойте. Смотри, ты его ранил. Значит, корабль либо сюда смотрит, либо сюда, либо наверх. Пробуй. Дарья Морозова: Няни – это какие-то святые люди. – Дай я пройду. Светлана Серегина: Понятно тебе, Артем? Давай долби Костика. – Ну видишь. А ты говоришь, что не будешь помогать. Самый сильный парень у нас. У нас сегодня глина. Светлана Серегина: Можно буду я делать? Леонид Соколов: На три. Светлана Серегина: А ты уже не можешь поделить, на три равных части, ты уже на две дели. Дарья Морозова: Леня озвучил такое желание – пообщаться с кровной семьей. Светлана Серегина: В Шереметьево. Вот твой билет в счастливую жизнь. Я сейчас заплачу. Он мне в самолете говорит: «Света, ты представляешь, меня даже тетя придет встречать. Меня придет встречать вся семья». Мама очень волновалась, это было видно. И, наверное, чувствовала себя все-таки виноватой перед Леней, потому что вот это тихое молчание, тихое вытирание слез… Анна Котельникова: Ты становишься по крупицам связан с этим новым членом своей семьи. Это такая на внутреннем уровне химия какая-то происходит. Как происходит вот эта химия, когда ты понимаешь, что это твой ребенок. Я не знаю, как это происходит, но это очень большая… за этим стоит очень огромная работа. Я могу просто из своего опыта об этом сказать. Это очень тяжкий и каторжный труд. Как-то хочется иногда все бросить. РОДНЫЕ ПРИЕМНЫЕ Голос за кадром: Анна Котельникова – руководитель фонда «Дорога жизни». Восемь лет благотворители помогают детям с особыми потребностями из сиротских учреждений в отдаленных регионах России, а именно: проводят обследования, затем по необходимости забирают на операции, лечения и реабилитацию в столицу, а потом стараются найти для них приемных родителей. Анна Котельникова: Я тоже приемная мама, у меня трое приемных детей. У меня средняя дочка прожила с кровной мамой семь лет. И это много на самом деле. Но сейчас, если мне сказать: «Ну вот, забери из четырех кого-нибудь», – я никого не могу. Да, они у нас все удочерены и усыновлены. Удивительно, что два абсолютно чужих когда-то человека становятся действительно очень близкими, проходя путь узнавания друг друга. – Ничего не вырезайте. – Не получается? Может быть, доску дать тебе резать? – Нет, все уже. Можно новую собирать. Давайте я пойду помою. Леонид Соколов: Ты же сказала – на три. Анна Котельникова: Ну, ты уже на три не можешь поделить, на три равных части. Ты уже на две дели. Голос за кадром: Жизнь кипит, бурлят активности. Не случайно это место так и назвали – Домик для жизни. – Убираем вот это лишнее. – Оля, у тебя получается? – Да. – Ты вообще сильная. Дарья Морозова: Это наша игровая. Здесь дети занимаются – мастер-классы, какие-то концерты, аниматоры, еще что-то. Мы встречаемся здесь. Вывесили творчество детей. К нам приходит педагог по рисованию, волонтер. Она тоже один раз пришла к нам, и мы не думали, что это сложится в такие долгосрочные отношения. Она осталась, и теперь она регулярно, где-то раз в неделю приходит к детям. И классно, что они не только рисуют, но постоянно придумывают какие-то новые вещи: то полепить, то какие-то поделки, дома, еще что-то. И вот мы тоже вывешиваем наше творчество. Дети, нравится вам заниматься? Дети: Да! – Даша, возьми, покажи свою тарелку. Корреспондент: Ух ты! Ничего себе! – Она будет сохнуть, а потом мы ее отправим в печь, заглазируем красиво. Корреспондент: Вот это да! – И будет у нее собственная тарелка, надеюсь. Корреспондент: Какая красота! Дарья Морозова: Богдаша к нам приехал издалека, он из Благовещенска. Степа, ну ты рассказывай сам про себя. Что я буду про тебя говорить? Степа: Я из Луганска приехал. Дарья Морозова: Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Степа: Меня зовут Степа, мне девять лет. Артем: Я приехал из Уфы. Корреспондент: А как тебя зовут? Артем: Меня зовут Артем. Костя: Меня зовут Костя, мне двенадцать лет. Приехал в Москву лечиться. У меня проблемы с ногой, опухла. Голос за кадром: Даша в центре за главную, всего в фонде пять лет. Несколько раз приезжала помогать как волонтер, тогда она занималась финансовой аналитикой в крупной компании. Дарья Морозова: Подумала, что вообще было бы классно работать в таком фонде. Просто случайно спросила Екатерину, моего руководителя, нет ли вакансий в фонде. Она говорит: «Слушай, я как раз ищу координатора к детям в соццентр». Я занимаюсь не только детьми, проживающими в этом центре. У нас есть дети, которые приезжают просто по программе «Доступная помощь». Они могут не попасть к нам сюда, а просто напрямую в больницу пролечиться, прогоспитализироваться и поехать назад. Голос за кадром: Сотрудники «Дороги жизни» с пулом московских врачей из ведущих федеральный клиник и больниц выезжают в детские дома в отдаленных уголках страны. Уже были в 40 регионах. Более 7 тысяч сирот получили от них медицинскую помощь. Не менее 300 малышей и подростков из интернатов прошли лечение и реабилитацию в Москве. Анна Котельникова: Первые наши, наверное, пять лет, четыре с половиной года – это были ежемесячные выезды. Сначала это была небольшая бригада наша медицинская, то есть это было всего пять докторов. Ну а потом она стала шириться. И мы понимали, что узких специалистов крайне не хватает. Мы поняли, что причины, в принципе, одни и те же. То есть это зачастую и нехватка ресурсов в регионе. Зачастую это, например, непонимание, как курировать ребенка, у которого действительно сложное заболевание. Боятся, директора обычно боятся говорить о проблемах. Они всегда говорят, что у них все хорошо. А мы как раз про то, чтобы чиновники услышали руководителей учреждений. И вот мы тогда решили, что наша программа, цель нашей программы – как раз подружить всех взрослых, которые находятся вокруг этого ребенка; сделать так, чтобы они увидели за диагнозом ребенка прежде всего его личность и вообще спросили, а что хочет этот ребенок. То есть насколько все то, что предлагает система для ребенка в конкретной ситуации, действительно нужно, важно и самое главное – будет как-то ему помогать. Дарья Морозова: Это наша, наверное, самая главная комната – это наша кухня, она же столовая. Здесь дети некоторые первый раз вообще пробуют готовить, да? В принципе, имеют доступ к плите, к холодильнику в открытом доступе, когда они могут взять не то, что там им сегодня положено по меню, а в принципе то, что они захотели поесть. Это самый наш маленький и самый любимый подопечный – Коля. Колечка, привет. Коля! Корреспондент: А с Колечкой кто? Дарья Морозова: С Колечкой его любимая няня. С ним денно и ночно, 24 на 7. Уже мама практически. Коля, где няня? Давайте покажем нашу спальню. Здесь у нас дети учатся. Тут Валюшка занимается. Кроватки построены таким образом, что дети, которые могут сами залазить, они спят на верхнем ярусе. Детишки, которым нужна помощь, кто на колясках либо после ортопедических операций, они спят на нижнем уровне. Вот у нас сейчас, на данный момент как раз двое детей после ортопедического лечения. Это Артем, вы его видели. И вот Сережа, сейчас по плану три часа он должен пролежать на животе. С ним, конечно же, наша няня. Няни проживают тоже в этой же спальне с детьми, тоже тут спят. Няня всегда рядом, как мама. Сережа: Сережа, шестнадцать лет. Дарья Морозова: Откуда ты приехал? Сережа: Из Вологды. Дарья Морозова: Из Вологды, да? Расскажи, какую тебе операцию делали. Сережа: Сустав тазобедренный. Дарья Морозова: Тазобедренный сустав? Болит что-нибудь сейчас, нет? Сережа: Немного побаливает, но ничего. Дарья Морозова: Ну, ты терпишь? Сережа: Терплю. Дарья Морозова: Терпишь, да? У Сережи это уже вторая операция, на второй тазобедренный, с другой стороны. Но он молодец, старается. Вот в июне тоже снимут гипсы, и поедешь на реабилитацию с няней. Да? Сережа: Да. Дарья Морозова: Готов? Сережа: А потом домой поеду. Дарья Морозова: А потом домой поедет. Сережа очень любит свой детский дом. Да, он готов, конечно, оперироваться, реабилитироваться, но всегда с оглядкой на то, что он вернется туда. Вот это у нас, наверное, Сережа единственный ребенок. Да, Сережа? Тут только часть наших бывших подопечных. Рита была нашей подопечной. Тоже у нее такой же диагноз, как у Лени, спина бифида. Она из Смоленской области. Ее забрали в семью. Тоже она проходила ортопедическое лечение, все прошло успешно. И теперь она в семье. Петя Заикин, они с сестрой у нас тоже на протяжении уже нескольких лет проходят лечение. Они в РДКБ, ожоги убирают, последствия ожогов. Саша Чернецкий, тоже у него интересная судьба, в восемнадцать лет он попал в семью. Уже когда ему исполнилось восемнадцать. Корреспондент: В восемнадцать – в семью? Это уникально! Удивительно! Дарья Морозова: Да, да-да-да, его забрали. Он сейчас живет с мамой, все хорошо, тоже с ними на связи. Миша Хубулов тоже в семье. Ну, ты говорила, Самат, он в итоге… Он был на гостевом режиме, его прикрепили в интернат в Москве. Но это лишь часть наших подопечных, а историй много. Анна Котельникова: Наша задача – увидеть того ребенка, у которого действительно непонятная ситуация по дальнейшей курации его даже внутри учреждений. Во-вторых, конечно, бывает зачастую, что это все-таки история, когда действительно ты видишь, что ребенок может дальше социализироваться. Он может, более того, уйти в семью. Мы верим, действительно мы надеемся, что любой ребенок может уйти в семью. Но есть иногда (и это наши как раз подопечные, ими эти дети становятся), когда мы понимаем, что действительно ребенку важно уйти в семью, что он должен развиваться в семье и социализироваться, найти себя. И его медицинский диагноз не должен быть препятствием в данном случае. Дарья Морозова: Мы получаем запрос либо от руководителей детских домов либо интернатов, что вот ребенку необходима помощь, маршрутизация. Если мы понимаем, что маршрут у ребенка долгий в Москве, то есть либо это ряд госпитализаций, ряд реабилитаций, либо это нужны какие-то консилиумы разных специалистов и требуется пребывание у нас в соццентре, мы предлагаем такой вариант. У нас здесь максимальная вместимость – это 14 детей. И с ними проживают наши няни круглосуточно, постоянно. Они с ними живут, кормят их, гуляют, ездят на консультации, ложатся с ними же в больницы Светлана Серегина: Худоба. Прибавила хоть 100 грамм – я и то рада. Дарья Морозова: Ну, это не погрешность весов, нет? Светлана Серегина: Ну, я думаю, что нет. Чуть-чуть видно, что поправилось. А то – худоба. В сандалиях пойдешь или кроссовки будешь надевать? Голос за кадром: Света – старшая няня. Вместе с подопечными фонда идет одной дорогой четыре года. До того 25 лет работала бухгалтером, а затем решила кардинально все изменить. Светлана Серегина: Я приехала из региона и устроилась работать в больницу. И на базе этой больницы был вот этот проект «Брошенные дети в больнице». Туда деток изъятых привозили, там были няни. Я познакомилась с нянями и решила пойти к ним попробовать. И больше я не ушла, потому что… Ну, долго рассказывать. Там девочка была одна, Вика. Я не знаю, где она сейчас. Она в детском доме. Ну, сколько? Я, наверное, месяца полтора с этой Викой пробыла, домой уехала и не могла себе места найти – так сильно полюбила ее. Ну, наверное, судьба моя такая. Я не смогла уйти, потому что… А как? Говорю: «А кто? Кто еще, если не мы?» И сейчас всегда говорю своим друзьям и знакомым: «Приходите, приходите». Но работа очень тяжелая, особенная. И найти хорошую няню очень тяжело. Голос за кадром: Сейчас в центре 12 детей. С ними постоянно проживают четыре няни. Светлана Серегина: Костя, помой руки, сейчас порежете что-нибудь. А ты, как всегда, будешь подавать фрукты. Дарья Морозова: Есть полгода. Есть няни, кто живет год. Есть няни, кто как бы в больнице даже живут. У нас есть няня, она жила в РДКБ с нашим подопечным. Ну и на сегодняшний момент она еще с ним в больнице – больше года, не выезжая, да. И такие няня у нас тоже есть в нашем соццентре. Светлана Серегина: Ты должна все это протереть и положить на место. Стели полотенце. Вот этим новым пусть вытирается. Вот на это полотенце будешь класть, а вот этим – вытирать. Дарья Морозова: То есть это прямо должно зайти, чтобы вот так вот работать. У нас есть няни, которые готовы полежать две-три недели в больнице, а потом они отдыхают. Фонд всегда в поиске нянь, кто готов пребывать с детьми круглосуточно. Да, срок может быть разный – от двух недель до года. У нас классный коллектив, самые лучшие дети, поэтому добро пожаловать в семью, кто захочет. Корреспондент: У вас получается прямо работа, да? Дарья Морозова: Ну, конечно, за зарплату, конечно. Они получают деньги как няня. Просто то, что они находятся… как бы они не могут уйти на ночь домой. У нас это не предусмотрено ни в одной программе. Светлана Серегина: Живем мы с ними. Вот моя кроватка. Тут спал Леня, тут сплю я. Я для них мама родная. Голос за кадром: Даша, Полина, Юра и Леня – не иначе как дети Светы. С ними она круглосуточно. Леня был и есть старше всех. Он приехал в социальный центр фонда «Дорога жизни» два года назад, ему было 17 лет. Анна Котельникова: Мы встречали, все дети выстроились в ряд, потому что к нам… Мы всегда так встречаем всех, когда к нам приезжают новые ребята. Тем более мы знали, что Леня взрослый мальчик. Восхитило то, что он сразу: «Света, а что помочь? Татьяна, а что помочь? Пойдемте. Давайте я подержу. Давайте я помогу». Он сразу как бы начал предлагать свою помощь. Голос за кадром: Леонид Соколов родился в Якутске с патологией позвоночника. Тогда врачи сказали его маме, что, скорее всего, развития не будет, советовали отказаться. Она так и сделала. А Леня жил и учился, развивался в детском доме города Нерюнгри, он в 800 километрах от Якутска. Туда весной 2022 года приехали благотворители. Дарья Морозова: У нас был выезд в Якутию, там планировалось два учреждения. Первое учреждение в Нерюнгри – это ДДИ, а второе – это Дом ребенка в Якутске. Поехали врачи, там рассказали: «Посмотри фотки, посмотри видео классные. Мальчик Леонид, спина бифида. Давай привезем». Я говорю: «Ну да, давайте обследуем». Обычно по спина бифида у нас уже понятный маршрут, какие есть проблемы, какие нужны специалисты. Голос за кадром: Если бы в 17 лет Леню не забрали в Москву, то после наступления совершеннолетия его бы перевели во взрослый психоневрологический интернат с ярлыком «недееспособен». Дарья Морозова: Все люди, проходящие через наш соццентр, всегда отмечают Леню, какой он классный, какая у него энергетика. Лене исполнилось, получается… Да, у него уже был день рождения, ему исполнилось 19 лет. По суду… Мы выиграли суд, он был дееспособным. И он моей коллеге сказал: «Я хотел бы пообщаться со своими кровными родителями». Вау! Неожиданно, за два года никогда это не обсуждали. Потому что мы не навязываем это, только если по желанию ребенка. Я говорю: «Ну хорошо, давай попробуем». Светлана Серегина: Она его привезла, а мы его тут встречали. Леонид Соколов: В три часа дня. Корреспондент: Ничего себе память! Светлана Серегина: Он даже помнит. 17 июля, да, ты сказал? Леонид Соколов: Восемнадцатое. Да, и она тогда сразу первый раз сказала мне, что мужа Леней звали. Светлана Серегина: Когда знакомились, да? Леонид Соколов: Пришла мама. Ты сказала: «Давайте знакомиться». Я сказал: «Леня». И ты про мужа своего тоже сказала. Голос за кадром: Удивительно, какая у Лени память. Вспомнил и то, что не из Якутска он. Эта информация помогла спустя десятилетие найти кровную семью. Дарья Морозова: «Леня, давай вспоминай, где вы жили». Ну, как бы Якутия большая, нужно какой-то населенный пункт. У него это крутилось на языке, крутилось. Он вспоминает: «Жатай». И я нахожу. Я сначала нашла его папу. Ну, сходство внешнее. Сразу как-то понимаешь, что это оно. На сайте он долго не был. Нахожу маму – тоже давно не была на сайте. То есть как бы нет смысла писать, в общем-то. Нашла, что у мамы есть сестра, сестра была недавно. Пишу сестре: «Так и так, вот по поводу Леонида Соколова. Если есть возможность, передайте маме мой номер». И буквально на следующий день мне пишет мама. Я, конечно, сразу поняла, что она в шоке. Она говорит: «Я и ждала вроде бы этот день, и боялась этого дня, когда кто-то напишет по Лене». Долго мы с ней переписывались. Ну, я так понимаю, что она думала, что он в принципе и не разговаривает, и не сидит, потому что она… Я говорю: «Давайте попробуем, может, как-нибудь пообщаться втроем, первый такой пробный заход». Она говорит: «Пообщаться? А как вы с ним общаетесь?» Я сначала не поняла. Я говорю: «Ну, как с вами я сейчас общаюсь». Она говорит: «А что, он умеет разговаривать?» Я говорю: «Ну да, конечно». Отправила видео с Леней. Там у нее начались слезы, столько эмоций. И вообще, конечно, она первое время, я так понимаю, была просто в шоке. Корреспондент: Так, расскажи, что собираешь? Леонид Соколов: Ну, маме подарок, свои вещи. Светлана Серегина: Шереметьево. Вот твой билет в счастливую жизнь. Из Шереметьева вылетаем. Леонид Соколов: В 23:40. Светлана Серегина: В 23:40, да. А в 12:30 уже по их времени будем там. Леонид Соколов: Это у нас полседьмого здесь, у нас будет утро. Светлана Серегина: Ну да, 6 часов разница. Корреспондент: Света, а вы там были, в Якутии? Светлана Серегина: Нет, не была. Первый раз поеду, познакомлюсь с Якутией. Провожу Леню, побываю в гостях. Леонид Соколов: Тебе повезло – там уже снег растаял. Светлана Серегина: Расскажу маме, как надо общаться с Леней. Я же его больше знаю, чем мама. Голос за кадром: Справедливо. Два года Света была рядом с Леней, всегда и везде. Светлана Серегина: Конечно, дети находятся с нами. И даже не только про Леню, про всех детей. Очень сильно открываются и меняются, становятся общительные. Потому что мы очень много ездим с ними в кино, мы с ними ходим в парки. Ну, мы постоянно, каждый выходной практически мы куда-то выезжаем. И привлекаем детей как бы: «Давайте. Мы одна семья. Давайте все делать вместе. Давайте не ссорьтесь. Давайте вместе кушать». Сажаем вместе за стол. То есть завтрак, обед и ужин у нас проходят в большой семье. Ну что, ты не можешь попить? Ты возьми тогда чай обычный. Ты делай себе, как легче. Главное – уметь, чтобы не остаться голодным. Голос за кадром: За время жизни в Москве была операция, реабилитация. А еще Леня стал заниматься адаптивным баскетболом, готовить, ухаживать за собой и другими подопечными Дома для жизни. Таким уже взрослым и самостоятельным его скоро встретит родная мама. Леонид Соколов: Еще чуть-чуть – и настанет этот день. Корреспондент: Встречи долгожданной, да? Леонид Соколов: Да. Голос за кадром: Сотрудники фонда «Дорога жизни» помогли Лене найти семью. Оказалось, что у него есть мама, папа, две сестры. Старшая Алина живет в Москве и приезжала к нему. Леонид Соколов: Сестра подарила, сестричка. Корреспондент: Да ты что? Это какая? Леонид Соколов: Старшая. Корреспондент: Которая здесь, да? Леонид Соколов: Ага. «Пусть ангел, взгляд не отводя, посмотрит за тобой. Пускай всю жизнь хранит тебя, покрыв от бед собой». Светлана Серегина: Я сначала думала, что он будет бояться, волноваться. Да, сестру немножко… Она очень красивая, молодая и интересная дама, очень добрая, очень нежная. Она у них прямо какая-то… Ну, она похожа на Леню. Леня тоже добрый. Сразу он как бы вот начал рассказывать о себе. Но все равно, опять же, рассказывать-то как? Мы все рассказываем самое лучшее, да? А когда что-нибудь такое, я: «Леня, пойдем по медицине», – позову. «Света…» – стеснялся. Ну, там много медицинских манипуляций, которые он сначала не хотел открывать. Но ему все равно это пришлось открыть. И маме, и младшей сестре пришлось все это открыть, потому что это его здоровье, это его жизнь. Голос за кадром: Впереди знакомство с мамой, с младшей сестрой и отчимом. Сопровождает Леню домой в поездке его няня Света. А пока – сборы и расставания с местами, которые подарили веру в себя и свои силы. Леонид Соколов: Мы гуляем все вместе. Друзья и из того дома, и из этого дома. Светлана Серегина: Друзья твои есть? Девчонки пошли на тебя смотреть. Леонид Соколов: Какие? Светлана Серегина: Вот. А где тебе памятнее всего? Леонид Соколов: Везде. Светлана Серегина: Здесь доступная среда еще более или менее. А там, как ты думаешь? Леонид Соколов: Ну, там все нормально. Корреспондент: Нормально, думаешь? Леонид Соколов: Везде надо привыкать. Светлана Серегина: «Я сильный, я справлюсь». Да? Мы с Леней очень переживали. Я сейчас заплачу… Он мне в самолете говорит: «Света, ты представляешь, меня даже тетя придет встречать. Меня придет встречать вся семья». То есть мы с ним… А тут же чемоданов много. Я говорю: «Леня, подожди, ты вперед меня не иди. Дай я хоть с этими чемоданами разберусь. Ты меня подожди». Первой мама, конечно, подошла к нему, обняла. Мама очень волновалась, это было видно. И, наверное, чувствовала себя все-таки виноватой перед Леней, потому что вот это тихое молчание, тихое вытирание слез… Все остальные стояли в стороне. И потом сестричка подбежала, так как она такая шустренькая. Подбежала, обняла: «Леня, привет!» – как будто бы… Ну, они общались до этого по телефону, но как будто бы оба знали друг друга. Тогда я говорю: «Татьяна, ну что вы?» Она говорит: «У меня все трясется внутри, я не могу…» То есть она еще до конца-то, наверное, не осознавала. Татьяна, мать Леонида: Встретили наконец-то. Я счастлива. Корреспондент: Какие чувства? Татьяна: Дрожь, мандраж, все на свете вообще. Корреспондент: Что теперь делать будете? Татьяна: Знакомиться с Леней. Посадим кушать, накормим, познакомимся, чаем напоим. Светлана Серегина: Стол они накрыли, конечно. Встречали все родственники, много очень родственников было. Долго мы сидели, общались, все у него спрашивали. Видно было и тут еще волнение мамы. И только когда немножко родственники разошлись, я говорю: «Мне пора ехать, я поеду». Она села с ним рядом. И вот только здесь, дома, она его как бы с душой вот так обняла, по-настоящему. Сейчас общаюсь с ними. Она говорит: «Я его так люблю!» Она мне каждый день говорит: «Я его так люблю! Он такой хороший! Он все умеет. Света, он и винегрет режет, и оливье режет». Она ушла на работу, а он аджику какую-то крутит, помидоры. Она говорит: «Как он все может?» И в доме убирается. Ну, она просто восхищается им. У меня есть голосовое от нее, я даже могу дать прослушать. Она говорит: «Я даже не ожидала. Он такой хороший». Татьяна: Привет, Светлана! Я сегодня на работе. Леня Саше помогает аджику крутить. Слушай, Света, он такой молодец вообще! Все помогает, все сам делает, помогает, слушает, расспрашивает, такой любознательный. Вообще вот не нарадуюсь. Не знаю…» Светлана Серегина: Она же не знала. Она все равно думала, что он какой-то овощ, как ей сказали, когда он родился. Так она и представляла, что где-то лежит. Жив – это то, что она знала, скорее всего. Хотя я ей задала вопрос по алиментам, я говорю: «Вы же ему алименты платили». Она говорит: «Нет. Изначально только. А потом – нет». Поэтому, возможно, она и не знала, что он так… Сначала она не знала, а потом начала его искать, когда 18 лет, узнавать. Ну, позвонила в Нерюнгри, ей сказали: «Информации никакой не можем дать, потому что вы никто». Дарья Морозова: Леня! Леонид Соколов: Привет! Дарья Морозова: Привет! Как дела? Леонид Соколов: Нормально. А как у вас? Дарья Морозова: Тоже. Я в домике. У нас тут съемки, вот я решила тебе позвонить. Артем тут тоже со мной собирается. А ты гуляешь? Леонид Соколов: Да. Дарья Морозова: Ну покажи, что у тебя вокруг. А, это ты во дворе или где? Леонид Соколов: Нет, на площади. Дарья Морозова: А, здорово! Погодка у вас хорошая, да? Леонид Соколов: Да, отличная. Дарья Морозова: А с кем ты гуляешь? Леонид Соколов: Это Юля. Ну, подруга моей сестры. Дарья Морозова: Здорово! Привет, Юля! Ты принимаешь лекарства? Леонид Соколов: Да. Дарья Морозова: Следишь? Леонид Соколов: Да. Дарья Морозова: А без пандуса как? Расскажи, как вы спустились без взрослых. Леонид Соколов: Ну, друзья приходят, опускают. Дарья Морозова: Коляску опускают, а ты сам спускаешься на попе, на руках? Или как? Леонид Соколов: Нет, вместе с коляской. Дарья Морозова: А, тебя спускают ребята? Друзья сестры спускают вместе с коляской? Какие молодцы! Не тяжело? А потом назад тоже друзья подойдут тебя поднять? Леонид Соколов: Да. Я уже какой раз? Четвертый раз на улице нахожусь. Дарья Морозова: Понятно. Ну передавай маме привет тогда, ладно? Леонид Соколов: Хорошо, да. Дарья Морозова: Давайте, все. Гуляй. Пока-пока! У нас нет такого, что мы не посткурируем семьи. Мы или предлагаем обратиться им в профильные фонды, либо как бы писать нам вопросы по медицине – без проблем, мы будем советовать. С Леней немножко другая ситуация. Он, так скажем, на особом счету. Конечно, будем помогать и маме, и Лене, потому что, во-первых, он уже взрослый. И, в принципе, мы можем коммуницировать с ним напрямую, что мы и делаем, да. У Лени есть мобильный телефон. И я с ним общаюсь, как бы уже можно общаться без мамы по медицине. Ему надо там стараться к самостоятельности, в том числе, например, попробовать самому доехать на этот спорт. То есть мы готовы предоставить ему подключение к такси, чтобы для него это было бесплатно, но чтобы вот он сам мог выстроить свое расписание дня и сам туда доехать. Как встроить это в свою жизнь, как самому посмотреть, во сколько у тебя тренировка, выйти из дома, попробовать доехать, взять с собой все, что надо для спорта, добраться назад. Это все равно дисциплинирует. Голос за кадром: Два окна на первом этаже – не интернат, а родной дом. Месяц как Леня живет с мамой и сестрой. Леонид Соколов: Гулял, знакомился с друзьями. Корреспондент: Много с кем познакомился? Леонид Соколов: Ну, прилично. Ну, много. Ну, уже много. И у меня есть те друзья, которые мне всегда помогают. Корреспондент: А как помогают? Леонид Соколов: Ну, как вот сейчас помогали мне, так и они помогают. Голос за кадром: Родители на работе, сестра в школе, а Леня спешит познакомить нас с поселком. Все это скоро станет привычным, а пока он изучает его вместе с нами. Ему особенно важно найти спортплощадки – Леня же баскетболист. Леонид Соколов: Тут есть баскетбольная площадка, но на данном моменте у меня пока нет мячика. Голос за кадром: Едем искать площадку для баскетбола, на пути встречаем бездомных собак. Леонид Соколов: Рыжик. Тут много бродячих собак. У меня дома две собаки тоже есть – Фрея и Арти. Арти сейчас гуляет где-то на улице. Корреспондент: А это чья? Леонид Соколов: А? Это Рыжик, уличная. Вот еще собака. И вот еще. Корреспондент: Тоже местные? Леонид Соколов: Да, местные. Вот все эти собаки – местные. Некоторые даются гладить, а некоторые, как эта, злятся. Голос за кадром: Собак много, а вот площадок для спорта? Леонид Соколов: Я думал, что тут есть баскетбольная площадка, но тут только футбольное поле. Я сейчас пойду на площадку, которую я знаю. Вот спортивная площадка. Корреспондент: Погнали? Леонид Соколов: Погнали! Голос за кадром: Интересно, а как в небольшом рабочем поселке, недалеко от столицы республики Саха, Якутска, да на берегу могучей реки Лены, с доступной средой для людей с особыми потребностями? Леонид Соколов: Я помню, где слезал. Теперь сюда. Голос за кадром: А вот, с гордостью показывает на камеру Леня, и центральная площадь. Он рад, что она рядом с домом. Леонид Соколов: Пять минут где-то буквально проходишь, чтобы прийти сюда. Вот площадки, магазины. Дом культуры, бассейн. Тут все доступно. Но в Москве намного лучше, но и здесь неплохо. Тут просто надо привыкнуть. Вот такие, например, тут лучше на скорости надо заезжать, а то иногда не получается. Тут очень много песка, давайте через дорогу уже – я так не проеду, застряну. Вот этот магазин – видите, пандус есть. Корреспондент: А это один магазин? Леонид Соколов: Я не знаю. Но я только сюда ездил. Голос за кадром: Ничего пока что не останавливает стремительного Леонида, готов к любым происшествиям. Вот это момент! Видите, тут много всяких… Корреспондент: Много всяких чего? Леонид Соколов: Ну, ямы не ямы, дырки не дырки, вот это. А теперь нужна помощь. Помогите, пожалуйста. Я прошу помощь, потому что тут очень… ну, не очень, но такая горка. И нет… Как оно на лестнице называется? Корреспондент: Перила? Леонид Соколов: Да, перил нет. Если бы были перила, я бы мог сам здесь спускаться, но так мне приходится кого-нибудь о помощи просить. Голос за кадром: Леня полон оптимизма и планов на будущее – оно у него, он уверен, есть, и счастливое, ведь рядом семья. Леонид Соколов: Алиса в школе была, папа увозил как раз маму на работу, а я им драники испек, ну, сделал. Им всем понравилось. Как раз точь-в-точь, как они хотели, вот так я им и сделал. Как я в детском доме был, как в Москву попал – я им все это рассказывал. Где и как я жил, что было до того момента. Корреспондент: Мама была чем-то удивлена? Леонид Соколов: Ну, тем, что я в баскетбол играл. Ну, все же люди не понимают, как баскетболом можно на коляске заниматься. Ну, я все сам делаю. Мама, когда я вот слезаю с коляски… Первые дни они боялась, не знала, но я всегда очень быстро все делаю. Она удивлена. Голос за кадром: Леня хочет пойти учиться в местный колледж на повара. Это уже даже не мечта, а осознанный план действий. Он готов строить взрослую самостоятельную жизнь. Корреспондент: Как ты думаешь, сможешь ли ты здесь жить один? Леонид Соколов: Если бы были пандусы, я думаю, что да, мог бы работать и баскетболом заниматься в свободное время, пока есть возможность. Голос за кадром: И Леня знает, что все возможно. Леонид Соколов: Я всегда мечтал попасть в Москву. У меня есть лучший друг – Сергей Синицын. Я ему говорю: «Вот бы мне в Москву поехать, там посмотреть». А он говорил прямо: «Леня, ничего не будет, даже не надейся». Через год ему звоню: «Сережа, помнишь, мы с тобой однажды поспорили? Ну, не поспорили, а я говорил, что поеду в Москву». Он говорит: «Да». Я говорю: «Вот я попал в Москву». Ну, он сейчас в доме престарелых, все мои друзья как раз там. Корреспондент: А где бы ты хотел жить? Леонид Соколов: Везде. Ну, в каждый город можно было бы слетать, пожить чуть-чуть там, узнать больше. Пока Якутию и Москву только знаю. О чем я мечтаю? Чтобы все люди, которые инвалиды, не инвалиды, всегда были здоровые. А так всю жизнь, пока не было семьи у меня, я о семье мечтал. И эта мечта исполнилась. Так что как-то так. Корреспондент: Поздравляю тебя! Леонид Соколов: Я очень этого ждал – и этот момент пришел. Я очень рад.