Илья Тарасов: Здравствуйте! Меня зовут Илья Тарасов. И это программа «ЗаДело!». Ежегодно накануне Дня Победы мы делаем программу, посвященную Великой Отечественной войне. И этот год не исключение. Сегодня мы поговорим с теми, кто занимается сохранением памяти о героях войны. Постараемся выяснить, что ими движет, какой в этом смысл и почему все это необходимо каждому из нас. * * * Илья Тарасов: Сейчас о важности сохранения памяти говорят многие, но не все говорят об этом искренне. А мне хотелось услышать мнения тех людей, в искренности которых я уверен на сто процентов. Где их искать? Конечно, среди друзей. И такой друг у меня есть. Его зовут Роман Чикин, мы с ним вместе учились в военном вузе, после окончания которого Рома успел много где поработать. Он был сотрудником органов внутренних дел, работал в опеке, преподавал ОБЖ в одном из медицинских колледжей. А сейчас он трудится офицером-воспитателем в кадетском корпусе в Москве. Помимо работы, Рома увлекается генеалогией, восстанавливает историю своей семьи, а также помогает другим людям. Как и у многих москвичей, у него есть дача, находится она в поселке Новинки. И на этой даче Рома открыл прямо настоящий музей, который посвящен истории этой деревни. И в этот музей может прийти любой желающий. Я Рому знаю уже больше 15 лет, но вот только сейчас решил выяснить, зачем же он все это делает. * * * Роман Чикин, краевед: Здорова! Рад тебя видеть! Привет! Илья Тарасов: Рома кем только ни работал. Роман Чикин: Деревня. Тут же музей как раз, в общем-то, он посвящен истории самой деревни, откуда у меня предки все родом. Да, есть музей, поэтому… Илья Тарасов: Тут прямо от прялок до Второй мировой. Роман Чикин: От прялок, да. И здесь вообще концепция небольшого этого пространства – показать через историю одной деревеньки в Подмосковье, ну, по сути, все равно историю всей страны. Здесь уголок на самом деле посвящен различным периодам. Я тут тоже брал и развитие, например, русских традиционных промыслов. И здесь кусочек, посвященный… Илья Тарасов: Первая мировая, да? Роман Чикин: Да, Первая мировая война, потому что один из жителей деревни Новинки, Яков Максимович Носов, он был участником, единственным участником Первой мировой войны. Он участвовала в боях в период Брусиловского прорыва в 1915–1916 году, был дважды ранен. После этого все равно вернулся в родную деревню, здесь стал семейным человеком. И трое его сыновей потом воевали уже в Великую Отечественную. То есть здесь этот кусочек. Илья Тарасов: И ты это все знаешь? Роман Чикин: Да, да. Ну, я… Илья Тарасов: Все это раскопал. Роман Чикин: Все это раскопал, все это собирал. Илья Тарасов: Блин, ну это удивительно, реально. Роме в плане генеалогии, наверное, достаточно просто искать своих родственников, потому что у него фамилия – Чикин. Ну, не Иванов точно и не Сидоров. Роман Чикин: Изначально отслеживая родословную ветку… А это реально сделать, особенно для тех людей, которые живут в XXI веке. По архивам, которые до сих пор на самом деле хранятся, по крестьянским родословным можно проследить как минимум до середины или до начала XVII века, как это у меня произошло. Илья Тарасов: Ты до XVII века своих знаешь? Роман Чикин: Да. Я как минимум знаю по имени Чикиных своих предков, которые жили… родились в 1642 году. Я знаю, как звали этого человека. Вот он был моим далеким пра-пра-пра-прадедом. Илья Тарасов: И как его звали? Роман Чикин: Его звали Иван Ерпылев. Фамилия Ерпылев потом трансформировалась. И еще у нас была веточка, которая по мужской линии, фамилия была изначально Клыгины. «Клыга» на владимирском наречии (ну, эти бродячие торговцы) – это «брага». В общем, когда, получается, мой прапрадед (а он родился в 1861 году), в 20 лет получая паспорт – ну, это уже 1881-й, – он фамилию меняет. Он сам сознательно меняет фамилию, ему не нравится почему-то фамилия Клыгин. Либо это происходит, потому что в деревнях детей много, и там может вся улица быть тех же Ивановых. И как их вообще различать? Начинаются прозвища какие-то: этот – Худой, этот – Толстый. Ну, я условно говорю. Он меняет свою фамилию Клыгин на фамилию Чикин. Мы связываем это, наверное, с каким-то прозвищем. В тех же владимирских наречиях, в этих народных диалектах «чикой» – это «худой». И если посмотреть фотографии, то Чикины в основном все были достаточно высокого роста и сухощавые. Если мы спросим любого сейчас, на улице подойдем к какому-нибудь парнишке и спросим: «Парень, ты хочешь узнать про своего прадеда, который жил в XVII веке?» – она на тебя посмотрит, типа: «Дядя, ты в себе или нет?» То есть у большинства людей нет такого понимания: «Мне это нужно». Скорее всего, это какое-то ненавязчивое информирование. Илья Тарасов: А зачем это делать? Роман Чикин: Я думаю, что все равно это важно в любом случае. Принимает это человек, не принимает, но если он заинтересовывается, если он начинает в этом разбираться, то у него действительно изменяется его представление уже о себе самом. Это тоже элемент самоидентификации. Наверное, это в том числе простое человеческое любопытство. Мне, да и многим, интересно знать, ну а почему я вот такой. Ну, из разряда: почему у меня, условно говоря, голубые глаза и светлые волосы, а не по-другому? Кто были мои люди, которые дали мне жизнь? И человек, интересуясь и обладая такими знаниями, он как-то по-другому начинает воспринимать собственное Я, собственную личность. Он начинает глубже, что ли, внимательнее смотреть. В любом случае человек, который мыслит, который задумывается о себе, о своем существовании, о своей роли, – ну, это важно, это правильно. Человек, который думает о каких-то моментах, не связанных только с банальщиной, ну, скажем, с биологическими потребностями, – это важно. Потому что мы люди, тем более живя в XXI веке, обладая огромным количеством информации и возможностью получения информации, мы должны как-то дальше развиваться. * * * Илья Тарасов: Часть интервью для этой программы мы решили записать в Музее Победы на Поклонной горе, в интерьерах новой экспозиции «Подвиг народа». Когда я попал на эту выставку, я был сильно поражен и масштабом, и идеей, и силой погружения. Поэтому рекомендую каждому посетить Музей Победы на Поклонной горе. * * * Илья Тарасов: Это диорама не диорама… Как это правильно назвать? Как эту экспозицию можно, с правильной, художественной точки зрения, обозвать? Александр Школьник, директор Музея Победы: Музейное сообщество еще не определилось на самом деле, как это называется. Я для себя называю этот формат «музей – кино – театр». Музей – потому что здесь 7 тысяч реальных предметов того времени удалось собрать, среди них и раритеты есть. Кино – потому что Угольников Игорь и его «Военфильм» сняли для нас специально несколько десятков фильмов-реконструкций. Плюс очень много хроники реальной того времени используется в экспозиции. И театр – потому что даже смотрители у нас сейчас играют определенные роли в каждой локации. * * * Илья Тарасов: Есть такое масштабное всероссийское общественное движение «Волонтеры Победы». Эта организация имеет 85 региональных отделений и насчитывает в своих рядах более 200 тысяч волонтеров. Проектов у них много: это и помощь ветеранам, и сохранение памятных мест, и даже помощь в восстановлении семейной истории. * * * Илья Тарасов: У вас есть проект, называется «Моя история». Ольга Амельченкова, руководитель Всероссийского общественного движения «Волонтеры Победы»: Да. Илья Тарасов: И у вас есть даже функция для тех людей, которые вдруг… Ну, у всех бывает это, приходит со временем: «О, интересно было бы узнать что-то о своей семье!» То есть можно обратиться к вам за помощью, написать даже сообщение во «ВКонтакте», насколько я помню, и вы поможете? Ольга Амельченкова: Вообще каждый человек должен интересоваться своей семейной историей. Но «Волонтеры Победы» – это не только про Великую Отечественную войну. Мы помогаем восстанавливать историю семьи и в более ранние периоды. Не всегда это получается. Но первое, с чего нужно начать – это с общения. Нужно пообщаться со своими родственниками, узнать информацию максимально. Мы даже подготовили для наших добровольцев специальный курс на электронной платформе, где любой человек может зайти и посмотреть, с чего начать, какие вопросы задавать, в какие архивы обращаться. Ну а если будут вопросы, то мы поможем. К нам, кстати, очень часто обращаются наши единомышленники, друзья из-за рубежа, особенно из стран СНГ, там связь оборвалась после распада Советского Союза. И мы даже помогали искать могилы и сопровождать родственников, которые приезжали сюда, в Россию. Если мы берем тему Великой Отечественной войны, то сейчас очень много электронных баз, которые, например, составляло Министерство обороны Российской Федерации, где можно прямо ввести фамилию и узнать информацию о боевом пути, о наградах твоего прадеда или родственника. * * * Илья Тарасов: Короче, у нас сегодня поездка в Смоленск с общественной организацией, которая занимается сохранением памяти 13-й Ростокинской дивизии. Погода не очень. Нам ехать 300 километров. И это все – родственники. Вообще необычно для меня все это, интересно, как люди объединились. Но об этом – чуть позже, подробнее. (Снимай, все здесь.) Здравствуйте! * * * Илья Тарасов: На этих автобусах мы поехали в поселок Холм-Жирковский Смоленской области, где в 41-м году оборону удерживали ополченцы 13-й Ростокинской дивизии. Надо сказать, что Народное ополчение состояло из непризывного населения, то есть из тех, кто в армию, даже в такой сложной ситуации, идти не должен был: кто-то по состоянию здоровья, кто-то по возрасту, а кто-то из-за редкой специальности. Одним словом – добровольцы. Сама дивизия формировалась в московском районе Ростокино – это ВДНХ, Останкино. Во время обороны дивизия полностью погибла, документы были утрачены, а большинство родственников не получили никакой информации о том, где погибли их родные. И вот сейчас, спустя столько лет, потомки ополченцев объединились, они восстанавливают память, восстанавливают по крупицам историю и помогают другим родственникам ополченцев узнать о том, как и где погибли их героические предки. * * * Александр Школьник: Ополчение? Это всегда ком в горле. Это очень большая трагедия. Тяжело о них рассказывать. Это произошло в октябре 41-го года. В свое время этот подвиг, эти события были, в общем-то, забыты. Вяземский котел – это такая тема, которая в официальной историографии не очень освещалась широко. Ну, она была очень короткая, но одна из самых-самых кровопролитных в истории всех войн. В целом в котле общие потери – около миллиона, включая пленных, санитарные потери и убитых. В том числе в эту «мясорубку» и Ростокинская дивизия попала. А дальше была тишина многие годы. То есть это была не победная часть Московской битвы. Чествовать этих людей не было принято. Многие люди вообще даже скрывали, что они были в ополчении. Илья Тарасов: 12 тысяч человек. А сколько вернулось? Александр Школьник: Ну, это такая больная тема, потому что точных цифр никто не знает. К сожалению, это до сих пор… Илья Тарасов: А как? Александр Школьник: Вот так, вот так. Люди кинули клич – и они откликнулись, пошли и погибли. А дальше списки утрачены в Вяземском котле. В наркомате обороны второго дубликата не осталось документов. И все. Ну, 11 660 должно было быть, по штатному расписанию. 450 человек было известно. Кто это? Соответственно, понимаете, родственники всех остальных людей что получили? Они получили извещение «Пропал без вести». Илья Тарасов: И все. Александр Школьник: А где он пропал без вести? Вот дед у меня воевал в 13-й Ростокинской дивизии Народного ополчения. Он был кадровый офицер, был направлен туда, он был в штабе дивизии. Это был такой эпизод семейный, не очень понятный. Ну, вот он там воевал, потом и до Берлина дошел, и был в Китае. Мы встретились с ветеранами, оставалось шестеро человек. И они нам рассказали, где это происходило. Мы поехали в поселок Холм-Жирковский, именно на берегу Днепра, где основные боевые действия происходили, где она и погибла. И это, конечно, для нас было открытием – участником чего был дед и насколько это была страшная история. Мы приехали, нас встретили потрясающие люди. Там жива память. В Смоленской области, в Холм-Жирковском совершенно по-другому, чем в Москве. То есть она через поколения даже – внуки, дети. Они просто помнят, где горели танки этих ополченцев. Это был 2005 год. До этого вообще ничего никому не было известно. Сказали: «Спасибо, что вы помните своих». Это меня тогда потрясло. Мы приехали еще раз, и еще раз… А потом мы почувствовали какой-то непонятный статус – что мы как гости и свадебные генералы. Илья Тарасов: Ничего про себя не знали. Александр Школьник: Ну, про себя-то мы узнали, про себя-то мы узнали. А вот эти остальные 10 тысяч? Мне очень нравится название вашей передачи. Нас это тоже задело и как-то стыдно стало, потому что это несправедливо, это несправедливо. То есть надо как-то этих людей тоже найти и постараться им рассказать. Это какой-то вклад в патриотизм. * * * Роман Чикин: Двоюродный брат моей бабушки Василий Михайлович Равняличев. Здесь семья, наши предки, они носили фамилию Равняличевы. Фамилия эта известна как минимум тоже с середины XVIII века. Его история такова, что он добровольцем отправился в военкомат с началом войны, был летчиком, воевал в 43–44-м году при освобождении Украины. И там же был в одном из воздушных боев сбит и погиб. В семье долгое время не знали о месте гибели. Ну, похоронка пришла и пришла. А затем уже, в 69-м году, местные поисковики в Украинской СССР нашли в реке как раз останки самолета, летчика, его личные вещи и установили, что это именно место гибели Василия Равняличева. И даже газета в 69-м году была издана (у нас тут есть оригинальчик газеты) про эту поисковую работу, «Его имя известно» – «Його ім'я відоме» (ну, на украинском). Есть фотография Василия. И перевод статьи на русский язык. У нас в семье это тоже хранится. И теперь об этом знаем не только мы, но и те, кто приходит сюда, в этот музей. Память сохраняется. Наверное, это важно, потому что это… Любая история нашего государства – неважно, это период Великой Отечественной войны, это период Первой мировой, да любой даже мирный период – это не просто строчка из учебника, а это живая история наших предков. То есть наши прадеды и прабабушки – они реально жили, они что-то делали. И именно благодаря этому – всей этой массе миллионов жизней – сейчас есть то, что есть. Сейчас существуем мы. И эта история действительно живая. Мы с этим связаны, мы кровно с этим связаны. В том числе для меня это важно – знать, понимать, осознавать и тоже рассказывать об этом другим. Илья Тарасов: А вот Артем Попов, 13-я дивизия, ты им каким-то образом помогал же, я так понимаю? Роман Чикин: Ну, просто так сложились обстоятельства, что сам я живу в районе Ростокино в Москве. Когда-то, еще в 41-м году, это была часть большого Ростокинского района, который, в принципе, сейчас практически весь Северо-Восточный административный округ. И интересуюсь вообще историей опять же того района, в котором я живу, судьбой людей, связанных с теми же военными событиями. И как-то так получилось, что, конечно, тема Ростокинской дивизии не могла меня не заинтересоваться. И я, обладая уже определенным интересом, знаниями какими-то… Конечно, мы познакомились, встретились на мероприятии, как раз посвященном памяти. Естественно, я предложил свою помощь. Илья Тарасов: Чем ты занимаешься? Роман Чикин: Наверное, я, можно сказать, поисковик, поисковик документальный, назовем это так. То есть человек, который собирает какую-то документальную базу, отслеживает, анализирует, оценивает и в результате анализа выдает уже какой-то результат: вот этот человек, вот какова его биография, вот есть документальное подтверждение. Илья Тарасов: В частности по 13-й дивизии – ты сколько людей нашел, выяснил? Или как это правильно можно сформулировать, назвать? Роман Чикин: Ну, если говорить о цифрах статистики, в принципе, наверное, мой вклад не так значителен, как у многих других тоже знакомых и коллег, которые этим занимаются. В среднем я установил как бы биографию довоенную вообще, где-то проследил судьбу порядка 30 бойцов. То есть, в принципе, это немножко. Ну, по сути дела, 30 человек – это взвод. Илья Тарасов: Но это все равно много. А теперь самый главный вопрос: тебе вообще лично это все зачем? Роман Чикин: Ну, я для себя это понимаю как некую, наверное, миссию, потому что в любом случае, скажем, делиться с кем-то знаниями, обогащать кого-то какими-то знаниями – это важно. Потому что человек, обладающий знаниями, он начинает по-другому воспринимать окружающее, он как-то по-другому оценивает все происходящее, свое настоящее, свое прошлое, свое будущее. Он становится, наверное, более вдумчивым, ответственным. И это важно, потому что чем больше у человека знаний, тем больше он как-то себя ощущает и самоидентифицирует в настоящем. И это в том числе приносит какое-то счастье. Человек может через эти знания найти свое предназначение. Когда человек занят чем-то интересным, он обладает этим багажом знаний, наверное, он и счастлив, он доволен тем, что он делает. И если еще это дело приносит пользу остальным окружающим, то это вообще здорово, я считаю. В этом я вижу какую-то свою миссию. * * * Илья Тарасов: Тебе кайфово от этой работы? Роман Чикин: Да, мне нравится. Мне нравится, потому что это определенный, скажем, какой-то такой детективный сюжет. Ты знаешь, что есть такой человек. Ты хочешь узнать о нем больше. Ты пользуешься документами. Ты уже разбираешься: какие списки нужно посмотреть, к каким, например, документам воинских частей обратиться. Ты знаешь адрес электронной почты… адрес полевой почты. Ты знаешь номера подразделений. Ты можешь все это сопоставить и найти наконец вот ту частицу среди многих ошибок каких-то, отброшенных версий. И ты наконец-то находишь вот эту истину. И это невероятное ощущение! * * * Илья Тарасов: Слушай, обычно вся история касаемо каких-то штук, связанных с ветеранами, с помощью, она накануне 9 мая обычно актуальна. У вас, помимо 9 мая, в течение года что вы делаете? Ольга Амельченкова: У нас даже есть хэштег, называется «Не только 9 мая». Мы помогаем ветеранам Великой Отечественной войны не только один день в году. Более того, к нам в движение очень часто приходят волонтеры исключительно для того, чтобы пообщаться и помочь ветеранам. В прошлом году, в период пандемии коронавируса, мы помогали ветеранам в доставке продуктов питания, необходимых медикаментов. Мы запустили проект по вручению бесплатных мобильных телефонов с бесплатным пожизненным тарифом для участников и инвалидов Великой Отечественной войны. Поэтому мне кажется, что эта тема помощи ветеранам – это тема, которая должна объединять разных людей, не только волонтеров. У нас очень много спонсоров, которые помогают, не знаю, с приобретением путевок. У нас, например, были мечты ветеранов, которые хотели встретиться со своими однополчанами, проживающими в другом регионе. Вот для того, чтобы эту мечту исполнить, мы договорились с РЖД, они предоставили бесплатные билеты, мы договорились со здравоохранением, чтобы был медицинский работник, который сопроводит. Илья Тарасов: Сопровождение. Ольга Амельченкова: Например, мы возили ветерана Великой Отечественной войны из Калуги, который встречался со своим однополчанином в Крыму. И там была целая такая трогательная история, когда мы вместе с волонтерами сопровождали. Илья Тарасов: А сейчас сколько на самом деле осталось ветеранов? Ольга Амельченкова: У нас есть база «Тимуровцы 2.0», где мы знаем поименно всех участников и инвалидов Великой Отечественной войны. Вот сейчас там чуть менее 40 тысяч человек. Мы закрепили за тем, кто хотел этого, отдельного волонтера, который на системной основе, постоянно помогает. * * * Александр Школьник: Мы подумали, что было бы неплохо в память о пропавших без вести сажать деревья. Это было бы такое место, где родственники могли бы о них вспоминать. В 2015 году на удивление очень много людей откликнулись и захотели поучаствовать в этом деле, в том числе местные жители. И у нас из Москвы, наверное, два автобуса тогда мы собрали. Где-то около 70 деревьев ополченцам и вот такого плана таблички. В апреле 2015 года мы сделали где-то около 70 табличек. И 70 деревьев. Нам помогли в районе найти очень хороших ландшафтных дизайнеров, сделали такой красивый проект, разные сорта деревьев. Вот с того момента как-то это все начало приобретать более широкий масштаб, и люди стали… Например, этот парк их очень вдохновил. Сажают дети ополченцев, а с ними и внуки, допустим, школьники. Насколько это глубокая трагедия для родственников, которые искали долго сведения о своих близких. Когда они идут сажать дерево, то это какое-то успокоение для них происходит. * * * Римма Авдонина: Здесь посажено у меня дерево в честь моего отца, Авдонина Павла Григорьевича. Посадила рябинку, почему-то мне очень понравилось это дерево. Илья Тарасов: Пару слов про своего папу расскажите. Римма Авдонина: Вы знаете, я честно вам скажу: я практически ничего о нем не знаю, потому что мне был ровно год, когда началась война. И в это время папа ушел в ополчение. Что я могу сказать про папу? Несколько слов иногда. Так вот сидим, а мама: «Вот бы отец…» Вы знаете, по каким-то крошечкам я собирала и что-то узнала немножко про отца. А потом уже, когда написали в Подольский архив, и вот оттуда уже мне… Илья Тарасов: Ответили? Римма Авдонина: Ответили, да. А у нас дома сохранился только клочок бумажки, который назывался извещением. Маме просто написали: «Ваш муж Авдонин Павел Григорьевич пропал без вести». Ну, как и всем. И вот с этой бумажкой… Она у меня сохранилась, я ее и заклеила, и ксерокопии сделала. Вот отправила я эти бумажки в Подольский архив. И вот мне оттуда пришел ответ, что мой папа был ополченцем 13-й Ростокинской дивизии. Илья Тарасов: Вот он, да? Римма Авдонина: Вот он, мой отец… Я стихотворение такое сочинила: А ты живи, рябинка, долго-долго, Ведь ты – как память об отце, Который в сорок первом ополченцем Ушел, чтобы защитить Москву. И не вернулся с поля боя, Но долг свой выполнил сполна. Он не отдал Москву фашистам, Но слишком дорога была цена… Живи, рябина, долго-долго И радуй всех, и радуйся сама! Илья Тарасов: Так, я сейчас сам чуть слезу не пустил. Давайте обнимемся с вами. Римма Авдонина: Вот буквально… Не знаю, почему мне захотелось эту рябинку. Вот теперь как памятник. Она выросла у меня, эта рябинка. Илья Тарасов: Маленькая была, да? Римма Авдонина: Ну, поменьше была, конечно, поменьше. Она двухгодичная, что ли, была, тоже из питомника привезли. Это Артем мне позвонил: «Римма Павловна, может, посадить дерево? И табличка». Я говорю: «Без проблем». Вот как памятник. Илья Тарасов: А могилы-то и нет? Римма Авдонина: Нет. А вот она – могила вся. Вот она – вся дивизия здесь. Понимаете, насколько у меня… Конечно, подхожу, вот к дереву подошла – и сердце просто прямо плачет. Но все равно я же знаю, что вот он здесь-то воевал. Ну не без вести же он пропал. Ну не может человек пропасть без вести, ведь где-то он воевал, где-то он погиб. Ну знали все, что целиком дивизия погибла в один день, попала в окружение. Я говорила: «Я добьюсь, я все равно узнаю!» Ну, я своего добилась. Все, я теперь действительно туда могу спокойно идти. * * * Александр Школьник: Около 200 семей так или иначе участвуют, приезжают, ну либо активно участвуют. В последнее время, я бы сказал, такой ренессанс происходит, в последние годы интерес вообще к прошлому, к генеалогии, к истории своих семей, в том числе именно к военной истории своей семьи. Были такие случаи, когда… Даже когда мы сажали первые в 2015 году, рядом сажали две березы две семьи, два сына ополченцев. И они спрашивают: «А где твой отец работал?» Он говорит: «Научно-редакционная картосоставительная часть СНК». Ну, это где атлас России создавали, Госзнак теперь там. Он говорит: «И мой отец там же». И эти две семьи – Юшинские и Четины – познакомились тогда на поле. Они сейчас очень крепко дружат. И потом, например, в письмах одного нашли, что Тимур передал, не помню, сигареты или одежду Михаилу, «заберите там». То есть они учились вместе в университете на географическом факультете, были в экспедициях и работали в НКРЧ. У нас был случай, когда сажала дерево семья Карешевых. И две ранее, по-моему, незнакомые ветви семьи именно на поле благодаря истории своего деда и прадеда познакомились и тоже теперь тепло дружат. Ну, я лично очень поменялся с тех пор, как узнал больше об ополченцах, об их семьях, об их отношениях. Я не представлял, насколько это большое горе, насколько это тяжело было людям, потерявшим отцов, когда это были кривые взгляды, когда это было отсутствие пособий, безотцовщина. Многие из них стали выдающимися людьми или просто порядочными. И они многому научили меня, сейчас учат всех остальных. Конечно, это тяжело переживается большинством родственников до сих пор. Это рана большая, незаживающая. Это живая история. * * * Ольга Амельченкова: В прошлом году мы запустили проект, называется он «Сад памяти». Цель его очень простая: мы решили высадить 27 миллионов деревьев в память о каждом погибшем в годы Великой Отечественной войны. К нам присоединился каждый субъект Российской Федерации. К нам присоединились 50 государств. И в прошлом году мы достигли этой цифры. Илья Тарасов: 27 миллионов посадили? Ольга Амельченкова: Посадили. И это стало такой новой традицией перед Днем Победы, когда семья собирается вместе, когда начинают вспоминать своих героев, когда ты сажаешь вместе с семьей дерево. Ты через год можешь прийти и увидеть, как оно выросло. В этом году мы повторяем акцию, также хотим высадить 27 миллионов деревьев. Она приурочена к 80-летию начала Великой Отечественной войны, до 22 июня сажаем. И если вы хотите посадить дерево в память о своем родном герое, то можно зайти на сайт садпамяти2021.рф и посмотреть высадку, которая находится ближе к вам. Илья Тарасов: Спасибо. Друзья, напоминаю, что если вы действительно не знаете, кто ваши родственники, кто ваши предки, как они участвовали в Великой Отечественной войне, но очень хотите это выяснить, то, пожалуйста, есть проект «Моя история». Вы можете обратиться за помощью к волонтерам, и они расскажут вам, как вам самим эту информацию лучше найти, либо помогут ее найти с помощью тех же волонтеров и специалистов, которые работают… Они работают у вас? Ольга Амельченкова: Ну, по-волонтерски, да. Илья Тарасов: По-волонтерски работают. Обращайтесь и ищите своих родственников, вспоминайте и узнавайте свою историю. * * * Илья Тарасов: Что такое патриотизм? Роман Чикин: Говоря о том, что такое опять же патриотизм… Я восстанавливаю историю, историю той же 13-й дивизии Народного ополчения. Интересующимся людям я помогаю тоже восстановить, изучить свою родословную. Знания о своих предках, о том, как они жили – это тоже может быть элемент патриотизма. Человек, который осознает, что он здесь не случайно, что за его спиной десятки и сотни его предков, которые жили 100, 200, 300, 800 лет назад, и они тоже что-то вкладывали в развитие страны, участвовали в каких-то великих событиях. Это тоже память о них. И ты понимаешь, что у тебя есть определенная, может быть, даже моральная ответственность за то, что ты сейчас существуешь. У тебя есть этот багаж. И вот эти знания заставляют тебя тоже более ответственно подходить к твоему настоящему. * * * Илья Тарасов: А закончим мы отрывком из проекта «Воспоминания Победы», в котором известные актеры вспоминают своих предков, которые воевали в годы Великой Отечественной войны, и читают фронтовые письма. * * * Дмитрий Белоцерковский, актер: Моего прадеда Ивана Васильевича Коваленко в 1939 году призвали в армию. И он почти сразу попал на Финскую войну. После ее окончания в 40-м был переброшен на Западный фронт, в город Белосток. В этом же году у него родился сын, мой дед, ведь перед тем как уйти в армию прадед женился. Иван Васильевич знал о рождении, был очень рад и с нетерпением ждал демобилизацию, которая должна была вот-вот случиться. Но – началась Великая Отечественная война. В первые же дни Западный фронт Красной армии оказался окружен немецкими войсками, и образовался Белостокский котел. 27 июня 41-го года, спустя пять дней после начала войны, наши войска отступили из Белостока. Потери были чудовищными! В первые же часы войны погиб и мой прадед, так никогда и не увидев своего сына… Ивану Васильевичу Коваленко было всего 23 года. Другой мой прадед Миленин Александр Григорьевич, отец моей бабушки, ушел на фронт сразу после начала Великой Отечественной. У него уже была семья – жена, дочь. Жена была в положении, поэтому прощание было особенно тяжелым. Осенью пришла похоронка. Это стало ударом для семьи. Мужа и отца оплакали. А весной 42-го года неожиданно получили письмо с фронта. Писал дед: «Ранен. Воюю». Оказывается, он был просто ранен, попал в госпиталь, и похоронка пришла по ошибке. Но радость была недолгой. Летом 42-го года от прадеда перестали приходить письма. А потом было получено официальное сообщение, что Миленин Александр Григорьевич пропал без вести. Семья продолжала верить, что он жив, но на этот раз чуда не произошло. Моему прадеду было 26 лет. К сожалению, фронтовых писем в нашей семье не сохранилось. Но по сей день поисковики находят письма неизвестных солдат, в каждой строчке которых – боль, переживания и вера в Победу.