Илья Тарасов: Сколько людей занимаются спортом? По исследованиям, за прошлый год это больше 40% населения России – примерно 55 миллионов человек регулярно посещают фитнес, тренируются в клубах единоборств, бегают и плавают в бассейнах. Из них почти 1,5 миллиона – это спортсмены с ограниченными возможностями. Кроме Олимпийских игр, каждые четыре года проводят Паралимпиаду, Сурдлимпийские игры для участников, которые не слышат, и Специальную Олимпиаду для спортсменов с ментальными нарушениями. Но социальный спорт – это не только соревнования за медали, а это сотни проектов, объединяющие людей из разных уголков страны, которые укрепляют горизонтальные связи и помогают развиваться местным сообществам. Социальный спорт – это и воспитание детей, особенно когда, кроме тренера, воспитывать их больше некому. Эта программа о том, как социальный спорт помогает нам выживать и дает нам то, без чего наша жизнь теряет смысл. Воспитание высотой: как скалолазание помогает социализироваться ребятам из детских домов? Вся наша жизнь – это бой: можно ли победить в поединке, если не слышишь и не видишь соперника? Как в России готовят к Ironman людей с проблемами со зрением? Все это и многое другое смотрите прямо сейчас в программе «ЗаДело!» на Общественном телевидении России. * * * Илья Тарасов: Добрый день! Меня зовут Илья Тарасов. И вы смотрите программу «ЗаДело!». Мы говорим о самых острых социальных проблемах и даем инструкции по их решению. Недавно по инициативе Фонда Потанина проводилось исследование российских и международных спортивных проектов, которые используют спорт ради достижения и решения каких-то социальных задач. О том, что эти исследования показали, и, самое главное, что делать с полученной информацией, мы выяснили у директора Благотворительного фонда Потанина Оксаны Орачевой. * * * Илья Тарасов: Оксана, добрый день! Что было за исследование? И каким образом вообще Фонд Потанина к этому причастен? Оксана Орачева: Целью этого исследования было посмотреть, что сегодня есть на тему так называемого социального спорта, то есть когда сочетается спортивная проблематика или инструменты, которые используют спорт, с вопросами социальной сферы, с решением социальных проблем. Мы пришли к выводу, что поддержка такого рода проектов, их выявление, анализ, представление лучших практик – это будет одним из направлений собственно новой программы. Илья Тарасов: Так как вы будете реализовывать этот проект? Это что? То есть это само исследование, а дальше вы собираетесь как-то финансировать самые интересные для вас проекты? Оксана Орачева: Так, как традиционно работают наши программы. Это, естественно, будет поддержка каких-то исследований, потому что надо знать и выявлять интересные вещи. Это будут обязательно проектные конкурсы для поддержки самих социальных проектов. Грантовые конкурсы, поддержка проектов, поддержка людей, создание сообщества. Илья Тарасов: Можете рассказать про проекты, которые попали в ваше исследование? Оксана Орачева: Например, проекты, которые делает «Лыжи мечты». Проект из Ижевска «Хоккей на валенках». «Хоккей на валенках» – это совсем любительская такая общественная история, когда энтузиасты решили попробовать играть в хоккей. Ну понятно, Ижевск, зима, есть хоккейные коробки, которые можно подготовить самостоятельно, даже если их нет. Они решили играть в хоккей, не используя специальную обувь, скажем так, а бытовым таким способом – на валенках, то есть показав тем самым, что в хоккей может играть практически любой. Постепенно они выходили за пределы двора, расширялись и расширялись, к ним присоединялись люди – и появилось уже целое движение «Хоккей на валенках». То есть это такая любительская история. Люди увлечены, занимаются своим делом и одновременно вовлекают в это новых людей, создавая еще один образ Ижевска. То есть с этим теперь Ижевск ассоциируется частично – с «Хоккеем на валенках», с такой новой инициативой. Илья Тарасов: То есть в этом социальная составляющая этого хоккея получается? Оксана Орачева: В том, что формируется сообщество, что люди активно участвуют в преобразовании того места, где они живут, потому что они создают специальные площадки для занятия хоккеем. Они выходят из такой внутренней изоляции и взаимодействуют друг с другом. То есть спорт становится средством коммуникации. Причем учитывая, что нет специальных именно в этом конкретном проекте требований к спортивной подготовке, скажем так, то участвовать может каждый. То есть это помогает нам всем становиться более инклюзивными. И в этом социальный аспект. И конечно, понятно, что это про здоровье, это про другой образ жизни. То есть это про то, чтобы наша сама жизнь становилась более многообразной и интересной. Илья Тарасов: «Лыжи мечты» – пару слов про них тоже, потому что я про них знаю, а зрители не в курсе. Оксана Орачева: «Лыжи мечты» – это проект, который идет уже достаточно давно, как мы знаем, когда с помощью горнолыжного спорта, вернее, методик, которые там используются, идет реабилитация и адаптация людей с особыми потребностями. И мы видим, как меняются по результатам этого проекта (это было показано и в исследовании) не только сами ребята, которые участвуют в этой реабилитации, но и жизнь вокруг них, меняются семьи. Опять же они становятся частью другого сообщества. То есть это и физическая реабилитация, которая несомненно важна, но это и социальная реабилитация, это и психологическая история. В исследование попали и зарубежные практики, потому что была задача, конечно же, увидеть, а какие возможности дают вообще спортивные проекты сегодня. И один из проектов, представленных в исследовании, – это проект, связанный с пожилыми людьми, он в Великобритании идет, Dance to Health. И опять же вопрос: а для чего пожилым людям это? Какую цель этот проект может преследовать? Как оказалось, сами люди, вернее, сами участники проекта ставят цель вполне себе конкретную: чтобы продолжительность жизни увеличивалась. Вот здесь, наверное, важное отличие. Было исследование (за рубежом такого рода результаты тоже измеряются), что на 50% стало меньше обращений к врачам. То есть вот так повлиял проект. Хотя, конечно же, там были и другие социальные цели: пожилые люди, общение, коммуникация, чтобы не было изоляции, требуется движение. То есть много-много всего сочетается. У нас пока (вот это, говорю, отличие) такого рода эффекты не измеряются. То есть эту цепочку социальных эффектов надо видеть, понимать и доказывать, показывать эту социальную силу спорта. Илья Тарасов: А много у нас вообще в России подобных проектов? Оксана Орачева: Конечно, много. И исследование показало, что они так или иначе присутствуют. Да и мы в практике фонда с ними встречаемся. Например, один из проектов на стыке культуры и спорта – плоггинг. Это когда люди, увлекающиеся бегом, объединяются с людьми, для которых очень важны экологические вопросы. Инициирован был одним из сотрудников музея-заповедника «Царицыно». Мусор – проблема общая. Как соединить одно с другим? Вот, пожалуйста, совершенно другой спортивный проект. Очень большой потенциал у командных игр спорта, особенно футбола, когда решаются вопросы межкультурного взаимодействия, снятия напряженности. Особенно это в 90-е годы проявлялось. Вот оттуда это пошло. Мы видим, что такого рода проекты периодически возникают. Естественно, спорт, спортивные и социальные проекты очень влияют на развитие территории, места, где это все происходит, привлекают дополнительное внимание к тем или иным вопросам. Например, инициатива села Париж… Есть «Парижский марафон». Но это не тот Париж, который сразу приходит в голову. Илья Тарасов: Это на границе с Казахстаном Париж, который неподалеку от города Троицк, насколько я знаю, находится. Оксана Орачева: Да-да-да, совершенно верно. Илья Тарасов: Там есть Париж, Лейпциг, Варна и Берлин. Я там был. В Париже тоже был. Оксана Орачева: И там есть «Парижский марафон» – ежегодное мероприятие, которое проводится и куда специально приезжают люди. И, привлекая внимание к территории, к самому селу, создавая дополнительные возможности для жителей… Потому что, естественно, когда на небольшую территорию приезжают туристы, назовем это так, хотя это участники этого марафона, или болельщики, или просто кому-то это интересно, то это создает и новые рабочие места. Это много-много плюсов для территорий. То есть спектр возможностей действительно просто неисчерпаемый. Илья Тарасов: То есть, в принципе, те люди, которые задумались о том, чтобы начать делать что-то с помощью спорта или уже делают что-то с его помощью, могут за поддержкой обращаться к вам? И все это, наверное, на сайте Фонда Потанина, там появится информация. Они могут просто мониторить периодически – и, в конце концов, увидят, как это можно сделать. Правильно? Оксана Орачева: Совершенно верно, да. Мы планируем до конца года конкурс уже объявить, поэтому, действительно, надо мониторить новости фонда. * * * Илья Тарасов: О единоборствах с оружием и слуховым аппаратом, а также о том, как появилось самбо для слепых, расскажет Евгений Зуев. * * * Григорий Чивиков: Меня всегда привлекали боевые искусства. Я вырос на книжках, в которых много говорилось о рыцарской романтике, о чести. На контактные единоборства, на ударные единоборства я пойти не смог, потому что имел проблемы со здоровьем, и мне было нельзя получать удары в голову. С течением времени я нашел альтернативу – оружейные единоборства и единоборства с оружием, которые существенно меньше перетряхивают содержимое черепной коробки. Голос за кадром: Григорий Чивиков – 25 лет, инструктор по единоборствам с оружием, в детстве потерял слух. Григорий Чивиков: В обычной жизни я маркетолог в частной компании. А по вечерам я тренер и инструктор по оружейным единоборствам. * * * Роман Новиков, соучредитель благотворительного фонда «Самбо слепых»: В 90-е годы проходила моя юность, когда приходилось доказывать так или иначе, то есть отвоевывать свое место под солнцем. Эластичные бинты наматывали на кулаки и рубились, в общем-то, до первой крови. Я благодарен 90-м годам, потому что… Да, сложные годы были, очень сложные, но тем не менее они многому научили. Может быть, даже благодаря таким сложным годам это меня где-то закалило и дало возможность мне идти вперед сейчас. Я определенный вклад в развитие самбо внес, потому что я считаюсь основоположником самбо для слепых и слабовидящих. До меня этого направления не было вообще. Голос за кадром: Роман Новиков – 40 лет, соучредитель благотворительного фонда «Самбо слепых». Пятнадцать лет назад спас человека, которого избивали скинхеды, но сам в результате драки потерял зрение. Женат, семеро детей. * * * Григорий Чивиков: Это самый доступный и законный способ испытать весь перечень эмоций, которые содержатся в человеке: радость победы, горечь поражения, радость от хорошо прошедшего удара в противника. Корреспондент: Ты сейчас удовольствие испытываешь от того, что хорошо мечом приложил оппонента? Григорий Чивиков: Конечно. Как и другие из здесь присутствующих. В два с половиной года я перенес менингит. После менингита одним из осложнений стала двусторонняя тугоухость, которая постепенно переросла в глухоту годам к четырнадцати. Потом я перенес операцию в тринадцать лет. Сейчас я слышу практически так же, как взрослый человек, но это только со слуховым аппаратом, который правильнее называть речевым процессором. * * * Роман Новиков: Я просто проезжал мимо в машине. Это 2005 год был. Ну, не смог проехать мимо. Смотрю – там потасовка, и какая-то такая беспредельная. Ну, я вышел из машины и туда влез. Хотел просто человека вытащить оттуда. Ну, просто толпа этих скинхедов отмороженных, они пытались с одним разобраться. Мне эти вещи не понравились. Я туда влез, хотел просто парня вытащить. Но, к сожалению, переоценил свои силы и не смог осилить семерых. Если тебя оставили жить, не забрали на тот свет – значит, ты еще что-то в этом мире недоделал. Поэтому я всегда… Я еще тогда зрячий был, когда мне товарищ это говорил. И когда со мной это случилось… Причем я зрение не терял постепенно, я его потерял сразу. Вот так. Соответственно, я потом в больнице лежал, долго думал, анализировал. Мозг искал выход из этой ситуации. Когда я уже выписался из больницы, я начал… Сперва я научился самостоятельно ходить с тростью. * * * Корреспондент: Девчонки, а зачем в принципе девушкам ножевой бой? – Весело. – Вместо фитнеса. Серьезно. Фитнес – скучно. – Ягодичные мышцы очень хорошо прокачиваются на этих приседаниях. – А бедра, бедра, бедра какие! * * * Григорий Чивиков: Я в первую очередь реализуюсь в единоборствах не как боец, а как тренер. Вот мои ученики. Среди присутствующих нет ни одного человека, который не выиграл бы какой-то турнир, не взял бы какую-то медаль. А что это мы держим в дальней руке? Противник, соответственно, отпрыгивает дальше, на расстояние. Мы можем сделать шаг вперед и вот так… Это когда пытаемся догнать нашего противника. Мне в принципе тяжело общаться. Я сталкивался с такой трудностью, что я не могу первым начать разговор с человеком, потому что я боялся, что услышу в ответ, что это как-то бросит тень на меня. С течением времени я эти трудности решаю. А человек слабослышащий, как правило, этого просто избегает. Либо он лишен возможности в это погрузиться. Поэтому спорт не только развивающий, но он еще и реабилитационную функцию в значительной мере выполняет. * * * Роман Новиков: Какое-то время на реабилитацию ушло. Я обратно вернулся в зал, только уже по самбо, спортивное самбо. Начал тренироваться, восстанавливать форму. У меня тоже был случай. Я с тренировки как раз ехал, уже поздно было, уже начало двенадцатого было. И тоже ко мне три «героя» подошли, хулиганы: «Дядя, дай закурить». Я говорю: «Ребята, я не вижу. Не курю. Спортсмен», – туда-сюда. Ну и один, видать, то ли невменяемый, то ли пьяный… Я уже не помню, какой он был. Ну, он начал меня хватать за куртку, начал меня цеплять. А я с тренировки, разогретый, мне хорошо так, я в форме. Ну и я ему немножко «прописал двоечку» в лицо как следует. Я как раз с ним разговаривал. Ну, я же оцениваю сразу расстояние, на каком расстоянии от меня находится человек. Ну, я попал – упал человек. Второй подошел – отомстить, видать, хотел. Тоже за одежду начал… Второго я туда же отправил. Третьего отправить не дала милиция. * * * Григорий Чивиков: Если бы я не был сейчас профессиональным спортсменом и профессиональным тренером по единоборствам, то ничего бы, по сути, не было – того, из чего состоит моя нынешняя жизнь. Не было бы ни зала, ни друзей, на которых я могу опереться. Не было бы эмоций, наград, медалей. * * * Роман Новиков: Смотрите, парадокс в том, что я – как тот сапожник без сапог. Понимаете? Потому что как только я начал заниматься организаторской деятельностью соревнований, турниров, чемпионатов, я ни на одном из них не выступал, потому что там либо бороться, либо организовывать – одно из двух. Ну, пришлось, в общем, как-то в жертву это принести, ну, смириться. Знаете, скажу честно. Вот я сколько ребят слепых на чемпионатах по самбо награждаю. Вот я когда медаль вешаю на шею, вы знаете, чуть-чуть я награждаю себя этой медалью. * * * Илья Тарасов: Спорт как социальный лифт и как способ воспитания. Следующая история о том, что можно сделать для детей из детского дома, если учить их не только за партой, но и на скалодроме. О костромских спортсменах и их тренере из Ковалевского центра помощи детям смотрите прямо сейчас в репортаже Евгения Зуева. * * * Алексей Бедняков, педагог дополнительного образования Ковалевского детского дома: Так получилось, что изначально для социализации директором детского дома отцом Андреем Ворониным была использована площадка «Детского экстремального проекта». Был изначально построен скалодром. Скалодром появился в 2004 году. Это один из первых в Костромской области. Голос за кадром: Костромская область, Ковалевский центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей. Из воспитанников – восемь мальчиков в возрасте от девяти до семнадцати лет. Ребята не только учатся, но и занимаются спортом. Алексей Бедняков: Прежде всего, конечно, скалолазание – это отдельный вид спорта, потому что, скажем, помимо каких-то основных спортивных навыков (подтягиваться, отжиматься, быстро бегать), здесь уже идет и навык работы со снаряжением. Как правило, ребята работают в парах, страхуют друг друга. Здесь получается, что нужно преодолеть страх высоты. Даниил Ширяев, выпускник Ковалевского центра помощи детям: Пришел, и огромный просто скалодром для меня был. Я еще был таким маленьким. И сразу же залез, какие-то трассы. Очень сильно понравилось. Многие дети приходят и боятся, а я сразу как-то полез. И ничего такого не было, то есть не боялся вообще. Алексей Бедняков: Даниил у нас с семи лет. Попав на скалодром, конечно, он был маленький, очень маленький, очень хрупкий мальчик, тощенький, но при этом очень озорной, задорный, эмоциональный. Когда в первых соревнованиях участвовал, он не доходил до конца, не хватало роста дотянуться до зацепки. Он бросал карточку, убегал и говорил: «Здесь у вас все ростовое. В общем, я здесь лазать не буду». Даниил Ширяев: У него талант. То есть любой спортсмен, который к нему приходит, он почему-то дальше хочет развиваться, заниматься и каких-то целей добиваться. Он даже с первой тренировки уже может чему-то научить. Алексей Бедняков: Даже на примере Даниила можно сказать, что он с четырнадцати лет начал показывать высокие результаты, то есть попадать в призы на всероссийских соревнованиях. Он был призером всероссийских соревнований, призером первенства России. У нас в год поездок семнадцать по различным городам России: Красноярск, Тюмень, Москва, Калининград. Они видят страну. Они учатся в поездках просто передвижению, перемещению. То есть ему сказать: «Даниил, у тебя завтра соревнования в Тюмени», – я не знаю, в любом городе. И он уже спокойно может организовать поездку, никаких проблем нет. То есть – купить билеты, снять жилье, доехать до места, прийти на заявочную комиссию, поучаствовать и, в общем, вернуться назад. Даниил Ширяев: Мне 19 лет. Живу в Костроме, снимаю квартиру, живу один. Сейчас поступил в колледж. Алексей Бедняков: Когда в прошлом году он от нас вышел, у него была такая тяжелая ситуация… Ну, у него совсем не было денег. Я ему, в принципе, помог в Костроме заниматься на скалодроме тренером. Он уже тренировками мог зарабатывать. И плюс еще промышленный альпинизм – работа на высоте с альпинистским снаряжением. Вот он первый раз попробовал – и у него сразу получилось. Фактически скалолазание для него – это, как и изначально мы планировали, путевка в жизнь. * * * Илья Тарасов: А прямо сейчас мы расскажем вам об одном московском благотворительном фонде. Называется он «Спорт для жизни». Как это обычно бывает, его созданию предшествовала очень трогательная история. О том, что это за история, чем уникален фонд и его проекты, нам прямо сейчас расскажет его учредитель Юлия Толкачева. * * * Илья Тарасов: Юля, привет! Расскажи, пожалуйста, в двух словах, как родилась идея открыть фонд. Юлия Толкачева: Я тренер по бегу, я готовлю марафонцев. И родилась идея – подготовить незрячего человека к марафону и вместе пробежать в паре, в тандеме. Я написала письмо о том, что я ищу такого смельчака, девушку либо парня, желательно без спортивного опыта, у которого есть мечта пробежать марафон, чтобы человек ею горел. Я разослала это везде, по всем сетям, знакомым, группам и так далее. Откликнулся парень из города Омска. Мы придумали, как мы сможем вообще организовать эту работу, как мы сможем привозить Александра Меньшикова в Москву, как мы сможем организовать ему медобследование, подготовку, тренировки, волонтеров здесь, волонтеров в Омске. Начали мы 6 декабря 2014 года. И в мае мы с Александром пробежали первые 10 километров на Московском полумарафоне. Ну, мы двинулись дальше. Было много забегов летом, были полумарафоны, был опыт марафонского забега. То есть абсолютно реальная история. Илья Тарасов: А что это за парень? Сколько ему лет? Юлия Толкачева: Так, на тот момент ему было 26 лет. Это незрячий от рождения молодой человек, который работает массажистом. Собственно он в своем городе мечтал, оказывается, уже много лет пробежать марафон и найти клуб, команду, тренера, кто бы готовил его, кто бы занимался с ним. Но он не получил нигде поддержки, то есть ни в каких-то госструктурах, ни в частных клубах, нигде. Везде, в принципе говорили, даже родные и близкие: «Саша, тебе это зачем? Куда ты вообще лезешь? Вряд ли это ты когда-то сможешь сделать. Успокойся!» У него в семье, получается, он родился незрячим, это заболевание наследственное от его отца. Он никогда не был профессиональным спортсменом. И для меня это было очень важно, чтобы человек, скажем так… То есть была идея показать, что для совершенно обычного человека без какого-то профессионального спортивного прошлого, бэкграунда, каких-то талантов и одаренностей, можно вот так себя прокачать и подготовиться к такой достаточно серьезной и амбициозной цели, даже будучи незрячим. Пока мы двигались в проекте, у него произошли очень серьезные изменения: он женился, он переехал в Екатеринбург, он сменил работу. То, что этот человек, то, что Саша смог приобрести для себя и для своей жизни благодаря нашему проекту, благодаря этим спортивным достижениям, благодаря вот этой физической работе над собой – ну, это факт. То есть он смог воспитать в себе определенные качества характера, которые ему помогали и помогают до сих пор в других сферах жизни. И потом уже, когда проект начал набирать обороты, когда стало поступать очень много заявок от незрячих, от слабовидящих, когда мы начали развивать спортивное волонтерство, мы в какой-то момент просто поняли, что нашей маленькой командой и частной инициативой мы не сможем покрыть то количество запросов и задач, которые нам нужно решить. И это привело к тому, что мы открыли фонд. Илья Тарасов: Как тебе вообще в голову пришла идея, что тебе нужно найти незрячего человека и пробежать с ним марафон? Юлия Толкачева: Я родилась в спортивной семье, у меня отец тренер, то есть я с детства в спорте. У меня в жизни были свои события. Я наткнулась тогда на ролик на YouTube, когда пара – незрячий спортсмен вместе с лидером – преодолела одну из самых сложных гонок на выносливость в мире, Ironman, в паре. И вот когда я увидела этот ролик на YouTube, я поняла, с чего я могу начать. Мы триатлон в нашем фонде для незрячих открыли, получается, года четыре, лет пять назад. Мы сначала готовили ребят, выступали в составе эстафетных команд. На первом старте я проплыла с незрячим парнем два километра в море. Это было в составе как раз эстафетной команды на соревнованиях Iron Star по триатлону. Для меня это был такой первый опыт, потому что я не понимала… Я понимала, как можно бегать в паре с незрячим. Я понимала, как можно ездить на велотандеме в паре с незрячим. Но я совершенно не понимала, как можно с незрячим плыть в открытой воде, в море, в связке, не имея никаких ориентиров, бортиков, плиток – ничего. Илья Тарасов: Расскажи, как это делается. Юлия Толкачева: Как это делается? Ну, сначала это все делается на тренировках. То есть синхронизируется темп, гребки, положение тела в паре, в тандеме. Илья Тарасов: А вы пристегнуты друг к другу? Или как? Юлия Толкачева: Мы связаны, да. У нас связаны ноги, мы плывем вместе. Илья Тарасов: В смысле – одна нога связана? Юлия Толкачева: Одна у меня нога, одна у незрячего. Илья Тарасов: А длина веревки? Юлия Толкачева: Ну, обычно это до метра, не больше. При растяжении… Она гибкая, она может растягиваться. Она не должна натягиваться слишком сильно, потому что когда ты плывешь на соревнованиях по плаванию либо в триатлоне в открытой воде, там же много других участников. Если она будет растягиваться очень сильно, то может кто-то проплыть между нами, можем мы в кого-то врезаться и так далее. Поэтому ощущать друг друга становится очень трудно, если резинка натягивается сильно. Поэтому где-то примерно до метра, может быть, даже поплотнее. Мы связываем ноги. И мы отрабатываем сначала в бассейне вместе эту работу, то есть движения, гребки, дыхание, ориентирование и так далее. Поскольку лидер видит, он является ведущим, соответственно, он плывет чуть-чуть впереди, он смотрит на буйки, он смотрит… ну, то есть как бы задает линию. А незрячий, поскольку он не видит, его задача – чувствовать лидера через эту связку, ощущать, где он находиться, стараться максимально находиться рядом и держать ту линию, которую задает лидер. Вот был такой первый эксперимент. Илья Тарасов: В тандеме круче Ironman, чем одному? Юлия Толкачева: Да. Для меня – да. Для меня – да. И знаете почему? Я в свое время испытала этот опыт, еще будучи профессиональным спортсменом, когда я ради своих партнеров по команде, ради своего тренера-отца, ради сборной страны прорывалась на соревнованиях и достигала больших результатов. Тогда я поняла, что энергия для кого-то – в разы мощнее. То есть эта энергия мотивации, эта энергия прорыва, когда нужно что-то преодолеть действительно сложное, вырвать, этот маленький рывок сделать. Гораздо мощнее энергия, когда ты это делаешь для кого-то, когда ты это делаешь ради кого-то. Илья Тарасов: Но тебе этого еще стало мало, правильно? Поэтому вас не только двое, а у тебя целый фонд, где целая толпа людей, которым вы помогаете. И тебя теперь прет вообще нереально, да? Юлия Толкачева: Да-да-да. Ты знаешь, прет очень сильно. Почему? Потому что… Ну, это какая-то тренерская моя история уже. Меня это заряжает. То есть я это вижу, вижу со стороны, как это работает. Я вижу, как меняются жизни людей. Я вижу, как горят глаза. Я вижу, как внутренняя уникальность человека наконец выходит наружу. И человек начинает действительно жить. Не просто существовать, не выживать, не бояться быть собой, а жить, как он хочет, и двигаться туда, к чему он хочет, а делать это. Примеров масса! Когда мы подготовили первую в Россию незрячую триатлетку… Сейчас она входит в состав сборной страны по паратриатлону, а раньше она была обычной девушкой. Илья Тарасов: Как ее зовут? Юлия Толкачева: Ксения Выборных. Когда к нам обратился парнишка с детским церебральным параличом, мы с ним начали заниматься. Потом он захотел научиться плавать. Кто знаком немножко с этой темой (может быть, будет слушать передачу, смотреть), тот знает, что научить человека с детским церебральным параличом плавать зачастую невозможно. Это правда очень сложно. Мы смогли подготовить этого парнишку к плаванию, он проплыл в составе триатлонной эстафетной команды 750 метром в открытом море. Причем мало того что он их проплыл – он еще и уложился в лимит времени, что очень важно. В нашем фонде есть опыт подготовки незрячего человека к преодолению 10 километров в открытой воде, то есть ультрамарафонская дистанция в плавании. У нас есть глухая женщина, которой за 70 лет. Она пришла к нам в фонд, начала потихонечку заниматься. И за ее плечами уже не один беговой старт. И каждый раз, когда ее видят на старте… Ну, сами понимаете. Какие тут могут быть отговорки: «Я не могу», «У меня не получится», «Я вот такой слабый», «У меня то-то не то», – и так далее? То есть ты понимаешь, что – все. Ну нет отговорок! Ты понимаешь, что просто глупо об этом говорить. Все на самом деле зависит только от меня. И возможности, ресурсы – они есть. Главное – очень захотеть и начать действовать. * * * Илья Тарасов: За время своей работы фонд помог сотням начинающих спортсменов изменить свою жизнь в лучшую сторону. А благодаря президентскому гранту теперь фонд реализует свои программы не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. Если вы хотите обратиться за помощью в фонд, то адрес его сайта прямо сейчас на ваших экранах – там вы найдете более подробную информацию. Также вы можете помочь фонду финансово либо став волонтером, пройдя специальное обучение. В общем, сайт на ваших экранах. Дерзайте! А прямо сейчас – еще одна мотивирующая история о спортсмене-паралимпийце из Сочи. * * * Николай Кочнев, член паралимпийской сборной России, инструктор по сноуборду: Сноубордом я начал заниматься вообще довольно поздно в жизни – в 24 года. Это уже не очень спортивный возраст такой. Сначала я просто катался как турист, первый сезон, но потом понял, что нужно ставить технику. Потом, когда уже травму получил, тогда у меня уже появилась цель – попасть в сборную России и вообще попробовать, что такое пара-сноуборд, паралимпийский вид спорта. Голос за кадром: Николай Кочнев – 25 лет, инструктор по сноуборду, член паралимпийской сборной России. Женат, двое детей. Николай Кочнев: Три года назад я попал в ДТП, в результате чего мне пришлось ампутировать… Я вообще поверить не мог, что со мной произошло. Нет части ноги. Бедро собрано, какие-то аппараты, жестянки. Боль адская! Конечно, вообще не понимаешь, что делать дальше, как жить. И вообще как жить – непонятно. Анастасия Павловская, супруга Николая Кочнева: Мне даже пришлось, наверное, больше эмоционально поддерживать Николая, потому что он больше растерялся, чем я. Я была в положении, у нас уже должна была родиться Никуся. Коля об этом знал. Когда он сказал: «Ты меня, наверное, больше не любишь»… Николай Кочнев: Меня спасло то, что ко мне приходили всегда друзья, родственники, поддерживали меня. Я сразу начал искать протезистов, тех, кто протезирует именно спортсменов, потому что до аварии я занимался сноубордом, был инструктором. Получилось это сделать не сразу. Первый протез, который я получил, он был не очень приспособлен для катания, тем не менее я на нем все равно начал кататься. Поехал на свой первый чемпионат в России, который для меня закончился не очень удачно – я получил травму и уехал оттуда просто на костылях. Потом я постепенно начал восстанавливаться, все больше и больше тренировался. Получил потом уже новый протез, уже такой специализированный, он подходил для катания, для спорта в целом. И на следующем чемпионате я уже выступил более удачно. Я занял первое место на чемпионате России, попал в сборную – чего, в общем-то, и хотел. И параллельно ко мне начали люди возвращаться. Возвращались, чтобы я их научил кататься на сноуборде, потому что их это очень мотивировало на самом деле: человек, который пережил такую вещь, катается не хуже многих, кто ходит на двух ногах. Раньше, в общем-то, я очень переживал, я даже скрывал свою травму. Я думал, что людей, наоборот, это будет отпугивать. Анастасия Павловская: Никаких физических трудностей мы не испытываем от того, что у него нет ноги. Наоборот, он больше старается доказать… Мы чаще стали ходить в походы, в горы ходим, постоянно куда-то выдвигаемся. Николай Кочнев: Семья с пониманием относится к моему увлечению. Они видят, что это приносит очень большую пользу не только мне, но и семье. Я просто из инвалидов перешел в категорию здоровых людей, можно сказать. Хоть и на искусственной ноге, но я двигаюсь благодаря спорту точно так, как и все остальные. Анастасия Павловская: Есть чем гордиться. Я всегда рассказываю, что у меня он такой молодец, не сдался. Николай Кочнев: Я благодарен своей судьбе за все, что со мной происходило. Это сделало меня только сильнее. * * * Илья Тарасов: В общем, что хотелось бы сказать в итоге? Занимайтесь спортом! Это была программа «ЗаДело!». Увидимся ровно через неделю. Пока!